Девять смертных грехов. Часть вторая

Глава 7 Алхимик

Когда я ночью вышел из комнаты, никто этого не заметил. Когда шел по коридору, где мы почти месяц назад сражались с гулями — тоже. А вот на лестничной площадке, в свете Ночной сестры, меня ждали.

— А я ведь поняла, что ты не усидишь сегодня под одеялом, — Монашка спрыгнула с подоконника и уверенно двинулась мне навстречу. В сумраке ее красные волосы казались черными, а в глазах, наоборот, поселились огненные отблески.

Я задумался, нужна ли мне будет помощница или отправить ее назад. В том, что Монашка удержит язык за зубами, я не сомневался. По крайней мере, о связи моей силы с бывшей королевской династией франков пока никто не узнал. Даже ее сестра, а это о многом говорило.

— Хочу еще раз посмотреть на труп странника, что мы принесли, — выдал я часть правды. — После того, как директор его коснулся, в нем что-то изменилось. И мне кажется, это поможет узнать, кто стоит за нападением.

Монашка только плечами пожала — мол, она бы пошла за мной и просто так. Я кивнул в ответ и махнул рукой — нам нужно было на девятый, к переходу между этажами. В прошлый раз мы залезли по нему на крышу, сейчас же спустимся до нужного окна.

Первая часть плана прошла как по нотам. Выход в коридор был перекрыт, но мы вылезли в окно нашего корпуса и просто прошлись по его внешней стене. Так было даже удобнее, не надо думать, как вылезать наружу, чтобы спуститься.

— Мне подержать веревку? — предложила Монашка. — Кстати, как ты собирался справиться тут один?

— Так же, как и в прошлый раз, когда сражался на стене с гулями, — я вытащил меч, а потом вложил в него каплю голубой лилии и воткнул в камни Примеры.

Монашка закусила нижнюю губу. Снова увидев такую близкую и в то же время далекую для нее силу, она с трудом удержалась от чего-то большего. Странный эффект, я несколько долгих секунд вглядывался в лицо девушки, и эта задержка оказалась очень кстати. Сначала из леса донесся стук копыт, а потом на площадь Примеры ворвалась группа всадников. Они осветили весь двор факелами и чистотой — хорош бы я был, болтаясь в такой момент на веревке у всех на виду.

Мы с Монашкой замерли, вглядываясь, кто это заявился с такой помпой.

— На этом наши пути расходятся? — я мгновенно узнал голос Аны.

В защитном доспехе загадочного уровня внешне она совсем не походила на обычную себя. Впрочем, гора стали совершенно не мешала ей двигаться. Девушка ловко спрыгнула с лошади, а потом подала знак одному из своих людей, чтобы те сняли замотанные веревками тела. Лысые мужчина и женщина в желтой одежде.

Странники с задания вроде нашего притворяются, что попали в плен?

— Мы помогли друг другу в охоте, но не рассчитывай, что я когда-либо доверю тебе спину, — еще один голос, который я никогда не спутаю с другими.

Рядом с Аной спрыгнула Мария. До этого она держалась в тени, но теперь я смог разглядеть такое знакомое лицо. Девушка уже вернула свой шрам, а серебро в волосах далеко вышло за пределы одной пряди. Если это проявление силы Марии, которую не может сдержать старая маскировка, она точно успела многого добиться.

Тренировка, устроенная стариком и Морган, точно сделала всех нас сильнее.

— И почему ты меня так не любишь? — Ана резко повернулась к своей спутнице.

— Забыла? Как подчиняла нас мечом похоти? Как приказывала Адриану и Мануэлю убить себя? Или, скажешь, этого не было?

— Я скажу, что тебе стоит больше думать о себе самой. Какое тебе дело до того, как я разбираюсь с врагами? Моими врагами! Как будто у тебя своих нет! Или возьмем меч, который, между прочим, исчез из-за твоего Мануэля! Похоть — это сила против мужчин. Тебе-то чего ее опасаться. Наоборот, нам бы стоило держаться вместе, конечно, если ты вспомнишь о гордости. О том, кем была рождена.

— Какие знакомые речи. Именно их мне рассказывали в детстве, и именно под разговор о гордости и моем благе меня ломали, пытаясь превратить в послушный инструмент.

— Не боишься мечей, но боишься слов? Не можешь поверить в себя — так просто стань сильнее! — Ана отмахнулась от возражений Марии. — Думаешь, как я получила меч?

— Потому что была готова кормить похоть своим телом?

— Чушь! — Ана рявкнула во весь голос. — Я была готова рисковать и брать на себя ответственность за самые грязные дела. Вот и все. Поэтому та девушка с желтыми глазами отдала мне клинок из серии смертных грехов, поэтому тот же директор не бросил меня в темницу, не скормил закону, а, наоборот, выдал эту броню и свое доверие. Людям нужны те, кто будет готов вместо них шагнуть за грань того, что принято считать нормальным. Забавно, что ты, человек из братства, которое решило взять на себя грязную работу для человечества, не можешь меня понять!

Ана смерила Марию долгим пронизывающим взглядом.

— Я подумаю над твоими словами, — наконец, выдохнула девушка с серебристыми волосами.

— Вот и хорошо, — на лице Аны расплылась улыбка. — Тогда сегодня мы допросим этих желтых шпионов, получим свои техники, потом освоим их, и через месяц… Да, ты можешь присоединиться к моему отряду во время похода в ущелье скверны.

Толпа внизу начала расходиться.

— О чем думаешь? — сердце нежити почувствовало мой настрой.

— О том, что Мария ведь не просто так пришла в Примеру. Ее точно послало братство, но за чем?.. Я знаю ее, она могла бы ответить Ане, но дала ей победить в споре.

— Считаешь, что все это ради ущелья скверны?

— Возможно. Я помню, как она расстроилась, что мы не попали в число верхних этажей, кому открыли туда доступ…

— А знаешь, о чем я сейчас думаю? — сердце резко сменило тему разговора.

— О том, как загнать меня в ловушку?

— Нет, о предательстве. В моем мире выделяли для него три вида. Первый — бездействие… — сердце сделало паузу, а я вспомнил, как Мария ничего не сделала, когда я остался с ранеными учениками. — Второй вид — предательство словом.

Сердце опять замолчало, а мне ничего и не нужно было вспоминать. Вот он разговор, который я только что услышал. Меня обвинили, и она ничего не сказала.

— Хочешь, догадаюсь, что дальше? — спросил я. — После предательства бездействием и словом идет предательство действием.

— Именно, — просто ответило сердце. — Не хочу, чтобы ты слишком рано умер, так что имей в виду.

— Наверно… Не буду, — я улыбнулся, а сердце нежити возмущенно засопело. — Разве ты сам не сказал, что настоящее предательство начинается с молчания? Так вот я молчать не буду. У меня есть свои цели, у той же Марии свои. И что-то мне подсказывает, если мы и станем врагами — вот тут не буду зарекаться — то она не ударит в спину, а предложит скрестить мечи. Впрочем, если это случится, сдерживаться я не буду.

— Идиот, нельзя так верить людям!

— О, людям я совсем не верю…

Договорить мы не успели, последние ночные гости исчезли с площади, и Монашка коснулась моего плеча, предлагая продолжать. Я кивнул в ответ и закрепил веревку на вбитом в стену мече. Моток развернулся, немного не доставая до нужного окна, но такую малость мы могли проползти и сами. Я первый скользнул вниз: веревка помогала держать направление, лепнина вдоль этажей помогала тормозить… Над нужным окном я замер, аккуратно сполз вниз и присмотрелся.

С той стороны было видно белые стены, стальные кованые столы, на которых лежали мертвецы. Я узнал несколько учеников, которые, похоже, хранились тут еще с первой ночи, а в углу лежал и мой новый знакомый.

— На стекле изморозь, — рядом со мной тихо спрыгнула Монашка.

— Наверно, какой-то артефакт, чтобы трупы не разлагались, — кивнул я. — Можно твой меч?

Девушка промедлила всего мгновение, но потом протянула свой клинок. Обычная чистая сталь, но вот сама ковка и дизайн были на высшем уровне. Я провел ладонью по мечу, а потом аккуратно вложил в него каплю голубой лилии. Вышло так же легко, как и с моим собственным оружием.

Укол. Я пронзил створку, пробивая затвор с той стороны. Проход был открыт.

— Держи, — я вернул меч Монашке, и та приняла его со странным благоговением. Точно, там же осталось еще немного энергии королевской лилии. Ну, будем считать это подарком вроде того, что когда-то сделала для меня принцесса Астурийская. Посмотрим, воспользуется ли им Жанна Монтегю.

Я открыл окно, пролез внутрь комнаты и, стараясь не шуметь, двинулся к нужному трупу. Монашка замерла чуть в стороне, готовясь прикрывать мне спину.

— Что дальше? — спросил я у сердца.

— Как в тот раз, бьешь по связям души и тела. Только используй чистоту голубой лилии, а не розы, не разрушай, а восстанавливай.

— И все?

— Как будто этого мало! Действуй! — сердце нервничало, и я собрался, готовясь к возможным неприятностям.

Впрочем, отступать я все равно не планировал. Допрос мертвого — это слишком ценная возможность, чтобы я не проверил, доступна она мне или нет. Я выдохнул… В прошлый раз сердце предупреждало, чтобы я ни в коем случае не делал это голыми руками. Сейчас я был без меча, и оно промолчало. Значит, атака — с оружием, восстановление — без.

Я положил руку на бледный холодный лоб мертвого странника, а потом выпустил наружу чистоту голубой лилии. На уровне дуо-идальго это было совсем не сложно. Я мог использовать чистоту саму по себе, мог собирать в капли, вот только что в одном виде, что в другом она и не думала работать.

Сердце молчало. Или само не знало, что делать, или считало, что я должен разобраться сам. И я разберусь. Глаза закрылись, я нырнул в глубины своего сознания, раскрывая карту звездного неба. Мой путь, с помощью которого я развивал тело и душу.

— Теперь ты! — я коснулся мертвеца, чтобы понять его.

Наверно, чем-то это походило на то, как другие идальго подчиняли себе предметы с помощью чистоты. Я же подчинил себе остатки пути мертвого тела, увидел его звезды, тусклые, но еще сияющие… И растрепанные нити, связывающие их с сияющим комком у него в центре живота. Со стороны казалось, что их всего четыре, возможно, пять. Сейчас же я видел не меньше сотни каналов, которые нужно было восстановить.

— Не так уж и сложно, — я касался их одного за другим, выпуская наружу чистоту голубой лилии, и страшные черные дыры исчезали одна за другой.

— Достаточно, — сердце остановило меня, когда я починил половину каналов.

— Я могу дойти до конца, — возразил я.

— Ты рискуешь потерять свою душу. Слишком велика нагрузка, — сердце было непреклонно. — Я и так дал тебе больше времени, чем стоило, но в итоге этот воин уже проснулся.

Я кивнул, принимая совет, и открыл глаза. Тело тут же покачнулось — казалось, в мышцах не осталось ни капли крови. Бледные руки, бледное лицо, которое в отражении стального стола казалось выточенным из мела. Я чуть не упал, но Монашка оказалась рядом и поддержала, делясь чистотой.

— С тобой все в порядке? Может, уйдем? — ее голос дрогнул.

— Мы еще не закончили, — я покачал головой, а потом указал пальцем на мертвеца.

Если честно, я думал, он тоже откроет глаза, но нет, труп все так же лежал трупом.

— Сердце, что за дела? — я вернулся к королю-личу. — Разве ты не сказал, что этот странник проснулся?

— А еще раньше я говорил, что ты не сможешь оживлять мертвых, не забыл? — сварливо ответило сердце. — Ты вернул его душу. Она может говорить, но допрашивать ее надо будет не здесь.

— Где?

— Постарайся попасть в его звездное небо. Раз уж ты каким-то чудом освоил эту технику и можешь видеть пути других, так используй это.

Понятнее не стало, но хотя бы теперь я знал, что делать дальше. Попросил Монашку придержать меня еще немного, а потом снова прикрыл глаза. Мое звездное небо, чужое — неожиданно меня словно затянуло водоворотом, и я повис в воздухе среди развалин. У меня не было тела, только дух, лишь частично повторяющий мою внешность, а напротив… Парил мертвый странник. Вот он совсем не отличался от того, как выглядел в реальности. Разве что одежда была без грязи и разрезов, словно ее только что принесли из стирки.

— Я тебя помню, — он встретил меня заторможенным растерянным взглядом. — Мы сражались. Нет, ты сражался с теми убийцами, а я им помогал. Они убили Оливию.

— Вашу ученицу? Мы видели сгоревший браслет.

— Да, тот воин пронзил ее сердце. Потом он лишил оружия и меня. Я думал, это конец, но он остановил меч. А та девушка завыла, ее желтые глаза проникли мне в душу. Я словно стал зверем, а она — вожаком, которому я не мог отказать. Прости, что помогал им. Прости, что так и не научил ваш отряд новой технике. Вы хорошо держались и точно были достойны.

— Сможете рассказать мне об этих чужаках? Чтобы я был готов, если встретимся еще раз.

— Что ж, их способности ты видел. Судя по разговорам, они пришли с другого континента. Страна Ниппон, одно из захваченных империей королевств. Их люди иногда выходят во внешний мир и ищут духа лисицы с девятью хвостами, чтобы вернуть силу своего рода, а вместе с ней и свободу. Благородные цели, и ради них они способны на любое зло и любую подлость. Используют много древних артефактов — для защиты, для поиска врагов… Даже не знаю, как ты смог к ним так близко подобраться, что тебя не заметили. Хотя ты же всего дуо-идальго…

— А что это меняет?

— Любые артефакты поиска работают по двум направлениям: чувствительность и расстояние. Увеличиваешь одно, падает другое. Этим двоим было важнее заметить кого-то очень сильного как можно раньше. Подобную тебе мелочь они рассчитывали засечь лично и просто убить. Кто же знал, что на таком низком уровне ты обладаешь столь великой силой.

Что ж, теперь все точно встало на свои места. Я знал, от кого пряталась девушка-лисица и кто за ней охотился. Повезло мне, что столкнулся сразу с обеими гостьями с другого континента.

— Расскажете побольше про лисицу? Чем это отличается от второй формы наших великих родов? — у меня появился новый вопрос.

— Я не знаю, — мертвый дух развел руками.

— Куда эти двое могли пойти?

— Не знаю.

— Они были ранены?

— Не успел увидеть. Меня лисица разорвала первым.

Я не видел этого, но почувствовал, что нити, связывающие душу странника с его телом, начали рваться. На этот раз окончательно. Надо было спешить.

— Почему ты проснулся, когда рядом оказался директор?

— Карл? Он проверил, не отдал ли я ключи от полигонов Примеры чужакам, а его чистота дала мне второе дыхание. Забавно, прощаясь, он сказал, что я молодец, сохранил безопасность учеников, но те двое просто не стали их искать. Им было все равно на наши секреты.

— А мне нет, — в голову пришла новая идея. — Вы же знаете, что я не чужак, а ученик Примеры. Может, поделитесь ключами со мной? Мне пригодится сила, которую можно найти в ущелье скверны и руинах старой гавани.

— Ты не артефактор, ты не умеешь создавать ключи, — странник задумался. — Чтобы принять мои, тебе в любом случае нужна основа.

— У меня уже есть ключ от башни Карла Великого, может быть, их получится совместить?

— Может быть… Но ты должен суметь их увидеть и забрать. Сам. Мертвые не способны влиять на мир своими желаниями. Разве что мы можем предложить сделку.

— Не соглашайся! — рявкнуло сердце. — Мертвым нельзя верить.

— Говорите, — как минимум выслушать странника я все равно собирался.

— Я отдам тебе кусок своей памяти, свой опыт артефактора. Этого хватит, чтобы ты соединил образы других ключей со своим. А ты за это пообещаешь мне отомстить за Оливию!

— Когда? Сейчас мне точно не хватит для этого сил.

— Когда будет шанс. Я не прошу невыполнимого. Просто, если ты сможешь сделать так, чтобы кто-то из этой парочки ниппонцев погиб, сделай это. Мне нужен хотя бы шанс на месть. А так у меня будет больше стимулов научить тебя, помочь стать сильнее.

Я выждал, проверяя, не скажет ли сердце нежити что-то еще. Но оно молчало. Что ж, это в любом случае только мое решение. Одно обещание за возможность стать сильнее. Обещание убить врагов, тех, кто и так будет пытаться убить меня самого. Пожалуй, ничего страшного не случится.

— Это будет твоим уроком, — голос сердца не предвещал ничего хорошего, но я все равно уже принял решение.

— Я согласен, — кивнул я.

Призрак вытянул руку, я вытянул свою навстречу, мы коснулись друг друга, и в тот же миг в голове словно бомба взорвалась.

— Понял, что мертвым нельзя верить? — спросило сердце через минуту, когда я пришел в себя.

— Что это было?

— Он воспользовался моментом и попытался подчинить тебя полностью. Решил, что жизнь ученика ничто по сравнению с жизнью странника. К твоему счастью, лепестки голубой лилии тебя прикрыли…

— Ты поэтому не стал ничего объяснять — знал, чем все закончится?

— Конечно, знал, — сердце и не думало спорить. — Он сгорел, ты выжил и получил обещанное. Причем, так как твой оппонент нарушил клятву, ее цепи на тебе будут гораздо слабее, чем должны быть. Так что год-другой, и ты сможешь их сбить.

— Думал, что тогда их совсем не будет.

— Не жалуйся, цепи — это идеальный тренажер для развития души. Ты все-таки получил часть его знаний, а мертвые ничего не дарят просто так. Еще один урок, который тебе стоит запомнить.

Я кивнул, сосредоточившись на остатках души неизвестного странника, что сейчас таяла передо мной. В ней уже не было ничего человеческого, но я знал… да, теперь я знал, что мне это и не нужно. Рука скользнула на пояс и вытащила черный ключ. Еще один очевидный факт: сильные артефакты существуют сразу во всех мирах. Теперь нужно было просто позвать, подчинить и связать ключи ущелья и гавани с ключом башни. Формула не такая уж и сложная.

Тем не менее мне точно не хватало опыта и привычки. Задуманное получилось только с третьего раза. И то я был не уверен, что правильно перенес ключ из руин старой гавани. А вот ущелье скверны передо мной теперь точно откроется. Это было приятно. Потом я попытался найти еще один обещанный мне кусочек знания — о технике и свитке, что странник должен был нам передать. Поглотить знание напрямую оказалось еще сложнее, но заключенная сделка и опыт артефактора помогли довести дело до конца.

— Назад! Быстрее! — сердце нежити оценило мое состояние и вынесло вердикт.

— Ты… Что ты творишь? — встретила меня Монашка.

Пришлось приложить все силы, чтобы не повиснуть у нее на руках в первые же секунды. Потом стало проще — энергия мира текла через тело, превращалась в чистоту и помогала держаться.

— Все нормально, — выдохнул я, восстановив дыхание.

Монашка смерила меня оценивающим взглядом и скептически поджала губы.

— Расскажешь, что делал?

— Лучше покажу, — я невольно улыбнулся, — но завтра. Проследи, чтобы все наши собрались на час раньше побудки. Хочу, чтобы к встрече с Морган вы уже кое-что умели.

Монашка долго думала о чем-то своем, но в итоге так ничего и не сказала. Только кивнула, а потом помогла мне дойти до окна. Еще пять минут ушло, чтобы набраться сил для подъема, но в итоге я справился. Девушке только раз пришлось придержать меня, чтобы я не упал. А через полчаса я уже был у себя в комнате и наконец-то смог забраться под одеяло и уснуть.

Телу был нужен отдых, но вот остальная часть меня могла и продолжить тренировки. В сознании горела красная королевская роза, выжигая все лишнее из собранного опыта странника, оставляя только чистое пламя. Белый — цвет знаний артефактора. И красный — цвет новой техники. Я видел эти новые огни на карте звездного неба, я уже мог ими пользоваться, но, чтобы они на самом деле стали частью меня, нужно было проложить к ним отдельные нити чистоты. Несколько недель кропотливой работы, днем и ночью, но я был готов.

— Вставай… — утро началось с шепота в ухо и колющих красных волос, тут же попытавшихся забраться во все доступные отверстия.

Краем сознания я заметил выбегающих из комнаты парней.

— Рано, — я выпустил чистоту, чтобы прикрыться. Не помогло, живое подчинить гораздо сложнее. А что, если… Не просыпаясь, я попробовал повторить силу меча похоти, которой когда-то касался. Вышло не очень, но недовольное сопение над ухом сменилось сладостным стоном.

— Монашка? — я открыл глаза и оценил покрасневшую под цвет волос девушку.

— Ты сказал всех разбудить, а сам собираешься спать дальше? — она пыталась понять, что же случилось. Я бы тоже хотел это сделать.

— Спасибо, что все равно разбудила! — я поднялся на кровати, придержав девушку, чтобы, отшатнувшись, она не упала на пол. В итоге она упала мне на руки: идеальное пробуждение, чтобы последние остатки сна растаяли без следа.

Именно в этот момент в комнату кто-то заглянул. Мне показалось, что в воздухе мелькнули серебристые локоны, но… зачем бы Марии приходить ко мне посреди ночи? И я не почувствовал никого даже в духовном зрении. Я отбросил тайну, которой сейчас было некогда заниматься. Вместо этого я быстро умылся, накинул чистый комплект одежды, а потом…

— Спустимся по стене, так быстрее, — предложил я, вспомнив про опыт директора.

На самом деле это было совсем не сложно. С одного уличного подоконника на другой — прыгаешь и прыгаешь, а чистота помогает держать равновесие. В итоге я даже не последним вышел на площадь. Торопыга, который оставлял меня еще в кровати, даже дар речи потерял. Других же больше интересовала причина, по которой я всех собрал. Вот только я не собирался повторять вчерашнюю ошибку Аны и Марии. Никаких серьезных разговоров, когда вокруг столько мест, откуда можно подслушать.

Мы дошли до привычной опушки, и только там я вытащил свиток с новой техникой.

— Это то, что сделает нас сильнее, — я развернул лист, подавая в него чистоту. Как артефактор с опытом странника я теперь мог видеть и понимать то, что раньше было недоступно.

— Ты понял, что это за техника? Как она называется? — спросил Торопыга. Ну, а кто бы еще задал первый вопрос?

— Это дождь тысячи и одного меча… — я собрал чистоту внутри себя, закрутил, разгоняя внутри одного шара сразу несколько капель. Опыт работы с цветами и сражения с нежитью тут оказались весьма кстати. — Смотрите!

С кончика клинка сорвались семь серых лезвий и прошили насквозь стоящие перед нами деревья.

— Чем больше в вас чистоты, тем больше будут ваши мечи, — объяснял я. — Чем лучше ваш контроль, тем больше вы их призовете. Чем дальше простирается ваша чистота, тем дальше вы сможете их вести, управляя в полете и выбирая направление для удара. Это действительно техника не ниже древнего уровня, и только от нас самих будет зависеть, сколько мы сможем от нее взять.

Я выговорился и замолчал. Стоящая передо мной толпа учеников буравила меня взглядами, а потом, один за другим, они принялись шагать вперед.

Научи! Это слово эхом отдавалось от еще спящего леса.