Деяния Вселенских соборов, изданные в русском переводе при Казанской духовной Академии. Том 6 - читать бесплатно онлайн полную версию книги автора (Начало книги) #1

ДЕЯНИЯ

ВСЕЛЕНСКИХ СОБОРОВ,

ИЗДАННЫЕ

В РУССКОМ ПЕРЕВОДЕ

ПРИ

КАЗАНСКОЙ ДУХОВНОЙ АКАДЕМИИ.

ТОМ ШЕСТОЙ.

Издание третье.

К А 3 А Н Ь.

Центральная Типография. 1 9 0 8.

От Казанского Комитета духовной цензуры печатать дозволяется.

4 февраля 1908 года. Цензор, проф. Академии М. Богословский,

VI.

СОБОР КОНСТАНТИНОПОЛЬСКИЙ 3-Й,

ВСЕЛЕНСКИЙ ШЕСТОЙ.

ИСТОРИЧЕСКИЕ СВЕДЕНИЯ

О ШЕСТОМ ВСЕЛЕНСКОМ СОБОРЕ.

После осуждения ересей евтихианской и акефалов, отвергавших халкидонский собор, из того же евтихианского нечестия выродились разные заблуждения монофелитов. Не дерзая открыто отрицать двух естеств во Христе, они стали отрицать в Нем две воли и два действия, дабы тайно, по крайней мере, вовлечь души людей в прежние евтихианские заблуждения, чего открыто делать они не могли. Вождем и зачинщиком их был Феодор, епископ фаранский, в слове к Сергию, епископу арсинойскому, как утверждает Сергий, епископ темпсанский, по свидетельству Стефана, епископа дорского, которое он высказал на латеранском соборе, бывшем при Мартине первом [1]. Зло это, виновником и строителем которого, как сказано, был Феодор фаранский, перешло от него к Сергию, епископу константинопольскому, который был родом сириянин и воспитался в обществе и под руководством яковитов; оно достигло также Кира, епископа фасидского [2], и других, особенно же яковитского патриарха Афанасия, тоже родом сириянина, человека хитрого и относившегося самым враждебным образом к постановлениям халкидонского собора. Этот последний встретился в Иераполе с Ираклием, который в это время торжествовал по поводу победы над персами и полученной при этом добычи. Император сделал попытку извлечь Афанасия из тины заблуждения, но и сам погряз в ней. Он стал увещевать Афанасия принять халкидонское исповедание [3], обещая ему в случае обращения антиохийский патриархат. Афанасий притворился, что он исповедует точно так, как желает Ираклий, и, исповедав два естества во Христе, со своей стороны спросил мнения императора о том, одна ли воля и одно ли действие во Христе, или же две воли и два действия? Ираклий не нашел тогда возможным для себя высказать относительно этого предмета что-либо определенное и обратился по поводу предложенного вопроса к константинопольскому епископу Сергию, которого тут не было, и потом к Киру, бывшему в то время предстоятелем Фасиды. Они убедили Ираклия, что во Христе одна воля и одно действие; и император обнародовал это мнение в официальном эдикте, который назвали изложением (εκθεσις) [4]. После этого Кир, как бы в награду за свое нечестие, переведен был на место умершего епископа Александрии Георгия и, посоветовавшись с Феодором фаранским [5], обнародовал девять глав с анафематствованием. В седьмой из этих глав он всеми силами защищает упомянутую ересь и угрожает строжайшею анафемою тем, кто не примет ее. С такою же энергиею действовал и Сергий в Константинополе. Он собрал собор епископов своей области [6], в которых разными ухищрениями влил тот же яд, и в виду всего народа прибил к дверям соборного храма изложение, утвержденное императорским авторитетом и подписями епископов. Вследствие всего этого ересь распространилась далеко по всему Египту и константинопольской области.

Святотатственные возмущения и замыслы этих людей значительно ослабил Софроний [7], инок высокого благочестия. Он сделал это сначала посланиями к Киру и Сергию; впоследствии же, когда он возведен был на иерусалимский престол, созвал собор епископов своей области, на котором раскрыл новые замыслы и ухищрения монофелитов, которыми они угрожали православному народу, и, раскрывши, предал осуждению. Досадуя на это, Сергий сделал на него донос папе римскому Гонорию [8], обвиняя его в том, что он привел в волнение весь восток новыми выражениями о двух волях и двух действиях и нанес большое оскорбление акефалам, которые стали в это время обнаруживать лучшие, чем прежде, намерения и сделались здравомысленнее. Гонорий написал Сергию, Киру и Софронию в таком тоне, который показывал, что папа имеет единственную цель — прекратить новые вопросы, порождающие несогласие и раздор. Истолковав эту предусмотрительность папы в смысле одобрения своего заблуждения, монофелиты стали злоупотреблять его именем для покровительства своим сторонникам [9].

Но когда вместо Гонория на престол вступил [10] Северин и потом вместо Северина Иоанн четвертый, то этот последний, получив сведение о секте монофелитов от Ираклия, уничтожил определения их римского собора и старался отвратить императора от деятельного с ними сообщества. Под влиянием этого, как утверждает св. Максим [11], Ираклий освободил себя от всякого церковного осуждения эдиктом, в котором написал между прочим следующее: изложение не принадлежит мне, я не диктовал его и не приказывал составить; его составил патриарх Сергий пять лет тому назад, когда я возвращался с востока. Он умолял меня, когда я прибыл в сей счастливый город, обнародовать это изложение от моего имени и с моею надписью. Я сделал это по его настоянию; ныне же, узнавши, что некоторые вооружаются против изложения, я объявляю всем, что оно не принадлежит мне».

После этого Ираклию наследовал [12] сын его Константин, а Сергию, епископу константинопольскому, Пирр, знаменитый своим участием в той язве и том безумии, о которых идет речь. За то, что отравил Константина ради мачехи его Мартины, он сослан был в Африку и познакомился здесь с кафолическим учением под руководством святейшего инока Максима [13]. Затем он отправлен был в Рим к папе Феодору, который заступал место Иоанна четвертого. Здесь, после представления Феодору сочинения, в котором высказывалось отвращение от всякой ереси, он принят был этим папою в общение [14]. Но, едва удалившись из города, Пирр опять воспринял в себя в Равенне яд, от которого освободился в Риме. Вследствие этого Феодор торжественно, с участием всего клира, предал его осуждению у гроба верховного апостола и лишил его священного сана [15]. При этом, Стефану дорскому он поручил обозреть восток и апостольскою властию обуздать дерзость монофелитов.

В это время Констант, сын Константина и внук Ираклия, вместе с престолом наследовавший и их нечестие [16], возвел на константинопольский престол монофелита Павла. Надеясь на покровительство императора, Павел, как своего рода зверь, опустошил вертоград Господа, распространивши до самой Африки пожар нечестия, который впрочем немедленно был ослаблен и почти совершенно потушен неусыпными стараниями пастырей Нумидии, Мавритании и Бизанца [17]. Они всеми силами старались собирать в различных местах соборы, утверждать народ в преданиях отеческих и истреблять монофелитские заблуждения. Кроме того многочисленными и весьма сильными посланиями то убеждали императора Константа и епископа Павла обратиться к исполнению своего долга, то усердно просили папу римского Феодора подавить дерзость еретиков строжайшими определениями и обличениями. Феодор подверг Павла, безумие и упорство которого против увещаний православных предстоятелей возрастало со дня на день, строгой анафеме и лишил константинопольского престола [18]. Павел после этого начал бесноваться и неистовствовать еще более. Он высек розгами и сослал в ссылку даже римских апокрисиариев, личности коих неприкосновенны по международному праву, и уничтожил до основания алтарь, который назначен был для совершения в Константинополе богослужения по римскому обряду.

Подвигнутый такими жестокими беззакониями, Мартин первый, благочестивейший преемник Феодора, созвал собор в Латеране [19], как для выслушания жалоб Стефана, епископа дорского, от имени, уже тогда скончавшегося, Софрония, епископа иерусалимского, так и вообще для исследования всего дела о монофелитах. В присутствии ста пяти епископов, собравшихся на этот собор, читаны были во всеуслышание многие жалобы, предетавленные против еретиков; читаны были беседы, послания, речи и мелкие произведения монофелитские; читаны были мнения святых отцов, весьма красноречиво говорившие против нового святотатственного учения. По тщательном рассмотрении всего этого в пяти заседаниях или совещаниях, согласием огромного большинства признаны были во Христе Господе две воли и два действия [20], и это признание изложено было в двадцати канонах. Феодор фаранский, Кир александрийский, Сергий, Пирр и Павел, епископы константинопольские, объявлены были при этом еретиками. Осуждены были также — изложение Ираклия и образец (τυπος), который в качестве правила веры висел на воротах церковных и автором которого был Павел [21].

Такое высокое мужество и такое необыкновенное усердие папы римского в восстановлении веры были несносны для нечестивого императора Константа [22]. Он не только подверг жесточайшей казни деятельнейшего помощника и союзника Мартинова в этой борьбе, благочестивейшего и ученейшего инока Максима, и двоих Афанасиев, его учеников, но и самого папу Мартина приказал, сначала экзарху Олимпию, а потом Феодору Каллиопе, схватить и представить в Константинополь. Отсюда он сослан был в Херсонес, где среди различных страданий и бедствий прославил и скончал свое первосвященство особым родом продолжительного, медленного мученичества, прославившись кроме того многочисленными чудесами. Спустя несколько времени после этого, когда ненавидимый всеми император отправился в Сицилию, некто Андрей, сын Троила, в бане ведром раздробил ему голову [23]. Таким бедственным концом жизни Констант положил начало своим вечным мучениям в аде.

Константу наследовал сын его Константин, по прозванию Погонат, ревностнейший приверженец православной веры. Желая уничтожить лежавшее на его доме, как-бы наследственное пятно, он вошел в сношение сначала с Домном [24], папою римским, потом с его преемником Агафоном относительно созвания в Константинополе вселенского собора под председательством папских лагатов. Агафон изъявил согласие [25] и употребил свою власть для достижения этого. Собравши в Риме собор из 120-ти епископов, он послал в Константинополь четверых легатов для председательствования на соборе от его имени, именно: пресвитеров Феодора и Георгия, диакона Иоанна и иподиакона Констанция, вручив им превосходные и весьма ученые послания к императору и собору. В этих посланиях он изложил, на основании самых ясных мест св. Писания, на основании святоотеческих свидетельств и преданий, православную веру [26]. На сей константинопольский собор от имени римского собора, бывшего под председательством Агафона, отправились епископы Иоанн портуенский, Абунданций патернский и Иоанн регийский, также пресвитер Феодор, в качестве наместника епископа равеннского Феодора. На соборе присутствовали также три восточных патриарха: Георгий константинопольский, Макарий антиохийский, Петр александрийский, также пресвитер Георгий — от лица иерусалимской церкви. С ними было весьма большое количество епископов, относительно числа которых писатели не вполне согласны между собою. При этом одни из них имеют, кажется, в виду только епископов, лично присутствовавших на соборе, коих было около ста семидесяти; другие насчитывают много более, имено до двух сот семидесяти девяти, может быть, включая в это число тех, которые подписали послание римского собора и которые считались как-бы присутствовавшими на вселенском соборе в лице легатов.

Таким образом, в двадцать седьмой год царствования императора Флавия Константина Августа, в 13 г. его консульства, в седьмой день ноябрьских ид, в палате дворца, называемой Трулло, в присутствии императора и придворных чинов, все собравшиеся епископы начали свои заседания, направив все свои усилия к утверждению непоколебимого правила веры [27]. Прежде всего [28] говорили много монофелиты в защиту своего учения. Они прибегали к неправильным толкованиям, искажениям, даже к вымыслам и высказали много нелепостей, украшенных примесью кое-чего истинного. После того, как легко распознаны и отвергнуты были все эти уловки и ухищрения, предложены были собором и папскими легатами послания, сначала Агафона, потом собора римского [29]. Так как они проникнуты были духом евангельского благочестия, то весь собор изъявил им свое сочувствие и одобрение [30].... Здесь Феодор, епископ города Мелитены, скорее, кажется, по невежеству, чем по дерзости, предложил покорнейшее прошение о том, чтобы не делалось определения о двух волях. Отцы, один за другим, стали настаивать на том, чтобы он объявил своих наставников, от которых научился такому богохульству, и он действительно обнаружил беззаконие и обман некоторых лиц. Тогда же обнаружилась ересь Макария, предстоятеля антиохийского. Император попросил его (причем взоры всех обратились на Макария) высказать свое мнение относительно рассматриваемого предмета. Напитанный превратными учениями, он стал утверждать, что воля Христа и действие Его богомужные (θεανδρικη), т. е. богочеловеческие. Легаты и отцы собора старались отвратить его от заблуждения и неразумия многочисленными свидетельствами святых отцов. Не успевши в этом, так как Макарий противополагал истинным свидетельствам подложные, чистым испорченные, его предали анафеме и низвергли с антиохийского престола, избрав на его место Феофана сицилиянина, мужа испытанной честности и веры [31].

После всего этого провозглашена была единодушная и строгая анафема [32] всем монофелитам и их вождям, в числе которых был и нечестивейший Полихроний [33], пытавшийся, для подтверждения и усиления монофелитской секты, воскресить мертвеца посредством магических и вредоносных заклинаний. Затем отцы составили формулу православной веры [34], в которой исповедали две воли во Христе и два действия — человеческое и божеское, также то, что человеческая воля не только ни мало не противится божественной, но следует и совершенно подчиняется ей. Это определение они скрепили своими подписями, и составленная формула была снова прочтена пред императором [35]. После сего император принес благодарность отцам, отцы в свою очередь благодарили императора, при общей молитве о благосостоянии и успехе во всех предприятиях столь благочестивого и благоверного государя. Наконец они отправили Макария и других торжественно изверженных в Рим, для исследования их вины Агафоном [36], причем просили его дать и свое подтверждение собору и его каноническим постановлениям [37]. Ко всему этому присоединился превосходный эдикт [38] императора, которым он в самых сильных выражениях повелевал всем благочестиво и во всей чистоте признавать святой шестой собор, и поступающим иначе определил наказание. Впрочем, прежде чем послание императора и собора и самые отцы собора прибыли в Рим, папа Агафон уже скончался. Его преемник Лев второй подтвердил все акты и определения собора [39]. Но, главное, собор этот утвержден седьмым вселенским собором [40].

СВЯТОЙ СОБОР

ВСЕЛЕНСКИЙ ШЕСТОЙ,

КОНСТАНТИНОПОЛЬСКИЙ ТРЕТИЙ.

Высочайшая грамата, посланная Домну, святейшему папе древнего Рима, но врученная Агафону, святейшему и блаженнейшему папе того же древнего Рима, потому что Домн отшел из сей жизни [41]

Надписание высочайшей граматы.

Во имя Господа и Спасителя нашего Иисуса Христа, самодержец Флавий Константин (Погонат), благоверный и великий император. Высочайшая грамата Домну, святейшему и блаженнейшему архиепископу древнего (нашего) Рима и вселенскому папе [42].

Ваше отеческое блаженство знает, как и большинство вашей святейшей церкви нашего древнего Рима, что с того самого времени, как Бог повелел нам самодержавно царствовать, много раз некоторые заявляли желание возбудить движение и прение между частями вашей святейшей церкви и затем между частями всей святейшей великой Церкви Божией, по поводу спорных выражений в одном из догматов благочестия; но мы препятствовали этому, почитая это неблаговременным, и зная, что из частного прения не только не может произойти согласия относительно спорного предмета, но зло только увеличится. И хотя мы чрезмерно скорбели душею, как ради порицания за это со стороны врагов, так и ради самой истины, потому что ваши архиереи и православный наш народ из-за некоторых новых слов впадали в раскол, также потому, что этим доставлялось удовольствие нечестивцам и еретикам: но мы поручили себя Богу нашему, провидящему лучшее о нас, в полной уверенности, что в то время, когда Его благость повелит быть исправлению самого существенного, Он дарует нам благоприятные обстоятельства для общего собрания обоих престолов, дабы, сообразуясь с определениями святых пяти соборов и объяснениями уважаемых святых отцов, они достигли непоколебимого убеждения и соединились во единые уста и единое сердце для прославления пречестнаго имени Бога нашего. Но пока мы питаем желание, как люди, Бог все совершает, как Ему угодно; ибо Он знает будущее и полезное нам и благоволил осуществить это дело таким образом. Извещаем ваше отеческое блаженство, что Феодор, святейший и блаженнейший патриарх богоспасаемого нашего царствующего города, по своем рукоположении внушил нашей светлости мысль послать вашему отеческому блаженству обычное приглашение на собор, как это бывало и при бывших прежде его патриархах, в надежде, что оно не будет отвергнуто. Так как он заблагорассудил послать к вам увещательное послание, послал уже его, и оно, вероятно, известно вашему отеческому блаженству: то я не нахожу нужным в настоящей нашей благочестивой грамате распространяться об этом послании. Но после того, как упомянутое послание отослано было к вашему отеческому блаженству, мы обратились к упомянутому святейшему и блаженнейшему патриарху, также к святейшему и блаженнейшему Макарию, патриарху города Феополя, с вопросом: какое существует затруднение между вашим отеческим блаженством или вашим апостольским престолом и ими, после того как все, что касается нашей непорочной и неизменной христианской веры, приведено к концу учением святых апостолов и определениями святых избранных отцов, и после того как все ереси обличены и осуждены и не осталось никакого способа внести разделения и раскол в святую и непорочную веру? Святейшие патриархи объяснили нам, что были внесены в изложение веры некоторые новые выражения, одними по невежеству, а другими вследствие непозволительной пытливости в исследовании сокровенных дел Божиих, и что с самого начала этого волнения из-за выражений до настоящего времени не было соглашения между двумя престолами к приобретению прочного и определенного убеждения посредством исследования. Итак, пусть не будет безконечного спора из-за пустых тонкостей, дабы не дать повода к злорадству язычникам и еретикам, и дабы совершенно не нашлось в них места для семян врага рода человеческого. Ибо, лишившись рода человеческого, который был у него в рабстве, повергнутый в стыд явлением Бога нашего, он, для своего утешения, неустанно производит подобные раздоры. Но, по благодати Господа нашего Иисуса Христа, истинного Бога нашего, он и в этом посрамляется ревностию вашего отеческого блаженства и тем, что мы, по Писанию, отложивши всякое рвение, всякий раздор и всякую зависть, прибегаем к истине. Истина любезна Богу и, по слову Господа, кто хочет быть первым из всех, пусть будет всем слуга (Матф. 23, 11). И в другом месте говорится: о сем разумеют вси, яко мои ученицы есте, аще любовь имате между собою (Иоан. 13, 35). Так как время не благоприятствует полному собранию, то просим ваше отеческое блаженство настоящею нашею благочестивою граматою послать благопотребных и способных мужей, имеющих познание во всяком богодухновенном Писании и обладающих безупречным знанием догматов, мужей, кои представляли бы в своем лице ваш апостольский престол и его собор, которые бы принесли с собой нужные книги и которые были бы облечены полномочием, в совокупности с здешним святейшим и блаженнейшим патриархом и с святейшим патриархом города Феополя Макарием, приступить к исследованию со всякою кротостью и умеренностью, и благодатью Святого Духа утвердиться и укрепиться в истине. Настоящая наша благочестивая грамата будет охраною для тех, кои придут от лица вашего престола. Свидетель Бог вседержитель, что мы не относимся пристрастно в которой-либо части Церкви: мы сохраним равенство той и другой, никоим образом и ни в чем не делая принуждения тем, кои присланы будут от вас, примем их со всякою честью, подобающим почетом (δορυφοριας) [43] и дружеским расположением. И если обе части Церкви придут к соглашению, то и хорошо; если же соглашение не состоится, мы отошлем посланных опять к вам с подобающею честью. После этого мы будем свободны от осуждения Божия, угрожающего нам, как поставленным охранять принятую нами святую и непорочную веру, и пусть затем каждая часть Церкви следует своему собственному мнению, готовясь дать ответ пред святым и страшным престолом Бога нашего. Мы имеем право убеждать и приглашать ко всему благому и к единению всех христиан, но никоим образом не хотим делать насилия. Лица, имеющие быть посланными вашим отеческим блаженством, пусть будут распределены таким образом: из вашей святейшей церкви, если ей это будет благоугодно, достаточно будет трех лиц, — можно послать и больше, вообще сколько заблагорассудится; от собора — до двенадцати митрополитов и епископов; от четырех византийских монастырей — из каждого монастыря по четыре инока. Если бы обстоятельства благоприятствовали, то мы, как было сказано выше, постарались бы созвать полный собор; но так как обстоятельства неблагоприятны и сам Бог своею волею производит то, что мы отлагали, то наше решительное желание состоит в том, чтобы ваше отеческое блаженство в настоящее время не было препятствием воле Божией и послало бы оных лиц. Мы надеемся, что Бог, благоволивший осуществить главное, по своей благости благоволит, чтобы силою Духа Святого воссияла истина, чтобы все признали ее без раскола и несогласий и все мы едиными устами и единым сердцем прославили Его благость. Мы страшимся умолчать и о следущим факте, — чтобы народ, который приходит в святые кафолические и апостольские церкви для освящения, не увлекся противоположными мнениями, видя взаимное несогласие своих предстоятелей. Как здешний святейший и блаженнейший патриарх, так и святейший патриарх Феополя Макарий, с большою твердостию настаивали на исключении из диптихов блаженнейшего Виталиана, говоря, что Гонорий поминается в диптихах ради чести апостольского престола древнего Рима; затем не принимать в поминание бывших после патриархов упомянутой святейшей римской церкви до тех пор, пока не состоится изследование и соглашение относительно возбуждающих разногласие между обоими престолами выражений; наконец и ваше отеческое блаженство подобным же образом поминать только впоследствии. Но мы не согласились на это, т. е. на исключение из диптихов упомянутого Виталиана, с одной стороны потому, что сохраняем полное равенство и считаем тех и других православными, с другой стороны — ради оказанной упомянутым Виталианом при жизни любви к нам, во время возстания наших гонителей. Но мы дали обещание упомянутым святейшим патриархам, что ваше отеческое блаженство непременно пришлет потребных людей для совместного рассуждения с ними, и что тогда по разъяснении дела произведено будет окончательное устроение. До того времени мы никак не согласились исключить блаженнейшего Виталиана. Узнавши все это, пусть ваше отеческое блаженство постарается последовать воле Божией. Мы уповаем, как было сказано выше, что венчавший нас Бог, видя наше пламенное желание относительно этого предмета, благостью своею усмирит угрожающие нам народные волнения. Повелеваем Феодору, славному патрицию и экзарху возлюбленной Христу нашей области Италии, доставлять всякое вспомоществование посланным — в морском путешествии, в издержках и во всем потребном для них; повелеваем, если потребует необходимость, дать для них охранный отряд скороходов, чтобы посланные прибыли к нам, при помощи Божией, не испытав никакого оскорбления и опасности. Подпись. Бог да сохранит тебя на многие лета, святейший и блаженнейший отец.

II.

Высочайшая грамата, посланная Георгию, святейшему архиепископу сего славного города Константинополя, нового Рима [44].

Во имя Господа и Владыки Иисуса Христа, Бога и Спасителя нашего, благочестивейший, мирнейший самодержец Флавий Константин, верный Богу во Христе Иисусе, император. Высочайшая грамата Георгию, святейшему и блаженнейшему архиепископу константинопольскому и вселенскому патриарху [45].

Хотя наша светлость постоянно обременяется военными и гражданскими смутами, но, поставляя на второй план все дела нашего христолюбивого государства, ради христианской нашей веры, которая помогает в войнах нам и нашему христолюбивому воинству, мы почитаем за необходимое послать вашему отеческому блаженству настоящую нашу благочестивую высочайшую грамату, которою просим и повелеваем вашему отеческому блаженству собрать в сем богоспасаемом нашем царствующем городе всех святейших митрополитов и епископов, принадлежащих к вашему святейшему престолу, для тщательного, при помощи всемогущего и милосердого Бога нашего, изследования давно уже явившегося учения о воле и действии в домостроительстве воплощения единого от Святыя Троицы Господа нашего Иисуса Христа, Бога нашего. Ибо по поводу этого учения произошло немалое несогласие между некоторыми лицами святой Божией Церкви. Повелеваем также известить о сем достопочтеннейшего архиепископа славного города Антиохии Макария, чтобы и он приготовил боголюбезных митрополитов и епископов своего престола к собранию сюда на собор с тою же целью. Относительно этого предмета мы уже обращались с увещанием чрез нашу высочайшую грамату к бывшему еще в живых Домну, святейшему папе апостольского престола древнего Рима. По переселении его от сего міра, святейший Агафон, недавно возведенный на папский престол упомянутого древнего Рима, получивши эту нашу грамату, назначил присутствовать при исследовании упомянутого учения: представляющих его собственное лицо, Феодора и Георгия, боголюбезных пресвитеров, и Иоанна, боголюбезного диакона, от лица же всего его собора — Иоанна, Абунданция и Иоанна, почтеннейших епископов, с прочими клириками и иноками. Ныне они явились к стопам нашим и подали нам два представления: одно от святейшего папы Агафона, другое от его собора. Итак, зная, что для нас первое и самое важное, как сказано выше, есть торжество православия, пусть поспешит ваше отеческое блаженство в скором времени собрать в наш богоспасаемый царствующий город упомянутых почтеннейших митрополитов и епископов, для рассуждения о вышепомянутом учении и для того, чтобы, при помощи щедрого и венчавшего нас Бога, составить непоколебимое и православное определение этого догмата. Бог да сохранит тебя на многие лета, святейший и блаженнейший отец.

III.

Послание Мансвета, епископа медиоланского, к императору Константину [46].

Светлейшему и мирнейшему государю, Богом венчанному, благочестивейшему императору Константину, Мансвет, недостойный епископ медиоланской митропольной церкви, и все святое братство епископов, собравшееся в этом великом царствующем городе, (желает) вечного о Господе спасения.

Признавая высоту императорского достоинства и регалии священнейшей власти вашего деда и прадеда дарованными свыше, и зная, что они заслуженно перешли к вам, вы должны идти по стопам тех, которых высокое положение вы наследовали: орудия Божии не должны быть различны там, где они обладают одними и теми же царскими скипетрами. Итак вы должны подражать правлению тех, кои оставили по себе памятники полезной деятельности. С самых первых начал жизнь развивается под влиянием того, что ум наш с удовольствием обращается к отеческим преданиям, сохраняя их твердо в памяти. И идя по пути предшественников, древних, он не может удалиться от закона справедливости и сойти со стези правды, потому что тот, кто не блуждает по распутиям и пропастям, идет всегда твердым шагом по проложенным путям. И ты, благочестивейший император, имеешь зерцала, в которых должен видеть отраженною свою деятельность. В самом деле, если мы рассмотрим деятельность высочайшего, одаренного великим умом. Константина, который с любовию посвятил Христу начатки своего рода и сделался виновником господства христианской веры, то подвиги его оказываются заслуживающими великой славы. Когда во время его царствования начала проникать в Церковь Божию заразительная, худшая всякого бедствия, болезнь нестерпимого тирана Ария, который дерзнул проповедовать, что в святой Троице три естества, т. е. три бога, то знаменитый государь, одушевляемый ревностию по православной вере, созвал святой собор 318-ти святых отцов в городе Никее, в области Вифинии. На этом святом соборе навсегда осуждена и поражена вечным проклятием змеиная хитрость нечестивой секты вместе с ее виновником Арием. После ее осуждения, святые отцы утвердили формулу правила о единстве православной веры и обнародовали главы канонических постановлений, которые мы принимаем со всяким уважением. После этого милосердейший и мирнейший император Феодосий открыл некоего Македония, который, будучи прельщен хитрыми уловками диавола, по внушению сатаны, объявил Духа Святого не единого естества с Богом Отцом, а тварью. И тогда созванный вышеупомянутым светлейшим государем Феодосием, в царствующем городе Константинополе, собор из 150-ти отцов связал виновника упомянутой дерзости узами анафемы вместе с ядоносными его измышлениями. С прекращением этого, тайный враг, обыкший всегда расторгать соединенное и разрывать тесно связанное, не оставил Церкви Божией в покое от своих нечестивых ухищрений. Явился человек греха, сын погибели, имеющий вид человека, но образ диавола, некто Несторий, скорее грабитель, чем пастырь константинопольской церкви, который возложил уста свои на небо, и язык которого влачился по земле. Он впал в такой ров погибели, что, напыщенный гордостью и безрассудною самонадеянностью, дерзнул сказать, что блаженная Мария не есть Богородица, а была материю простого человека, и, отрицая истину двух естеств, признал во Христе два лица, одно подверженное страданию, другое бесстрастное. По поводу этого, невыносимого для благочестивого слуха, учения собран был в городе Ефесе собор из 200 святых отцов. Во главе его стал блаженной памяти Кирилл, предстоятель александрийской церкви, облеченный авторитетом святого апостольского престола. Проникнутый пламенною ревностию по Боге, облеченный в щит веры и панцирь кафолической власти, он предал вечной анафеме виновника еретического заблуждения и сеятеля нечестия, упомянутого Нестория, вместе с его ядоносными учениями. После того два орудия нечестия, Диоскор, предстоятель александрийский, и Евтихий, архимандрит константинопольский, под благовидными предлогами, стараясь всюду проникнуть, подобно гангрене, возымели желание заразить язвою нечестивого убеждения некоторых простых людей. Они утверждали, что в Господе нашем Иисусе Христе до соединения — два естества, а после соединения — одно. Тогда преизящнейшим и христианской веры любителем, императором Маркианом созван был святой халкидонский собор, — достопочтенное собрание 630-ти отцов, посредниками которых были послы блаженнейшего Льва, предстоятеля римского. Их властию упомянутые еретики Диоскор и Евтихий были поражены анафемою и извергнуты из лона матери Церкви кафолической. Собравшиеся на этом святом соборе святые отцы, уничтожив все ухищрения еретической неправды и утверждая основания веры, составили символ православной веры, отличающийся изяществом выражений и красотою тонкой образованности, следуя при этом по стопам прежних отцов как святого никейского собора, так и константинопольского первого и ефесского, постановлениями которых украшается Церковь Божия во всей вселенной. В своих актах они постановили, что если кто дерзнет сверх того, что здесь постановлено относительно веры, прибавить или убавить, тот подлежит узам анафемы.

Наконец с подавлением всего этого, в царствование христианнейшего императора Юстиниана, имя которого сияет вместе с его делами, явились люди, которые оскорбляли святой халкидонский собор и громко хвалились, что они отвергают его. Тогда, по повелению помянутого государя, созван был во второй раз в царствующем городе Константинополе собор, на который собрались 160 достопочтенных отцов. Отцы подвергли рассмотрению те главы, за которые порицался халкидонский собор, освободили этот собор от всякого подозрения в нечестивом заблуждении, доказав, что он подверг торжественному осуждению три главы, из-за которых обвинялся. Следуя правилам отшедших отцов и образцам священного установления, они, укрепив святую, непорочную и православную веру непреходящими мнениями, дали ей непоколебимое утверждение.

Вот, преизящнейший государь, установления древних отцов, сделанные с согласия благочестивейших императоров. Ваше благочестие никоим образом не допустит ниспровергнуть или даже ослабить их. Если есть люди, которые, надмеваясь дерзостию диалектического искусства, поднявшись на мысленные ходули, надувши ланиты, хотят сбивчивыми оборотами и неуловимыми двусмысленностями, красивыми словамм и пышными фразами, извратить простой смысл веры, попрать и осквернить данные отцами правила, то ваша безмятежность не одобрит этой дерзости. Вспомним слова пророка: слово сокращено сотворит Господь во всей вселенней (Исаии 10, 23). Слова эти исполнены святыми апостолами. Ибо что может быть кратче простого символа, установленного апостолами, в котором заключается сокровенная тайна таинства? И если, славнейший император, правила веры не с диалектиками, не с риторами, не с грамматиками, а с поселянами и рыбаками установил Господь, им предал тайны своего завета, их сделал владыками, которым даровал власть вязать и решить, то не кажутся ли вам, великий император, самыми крайними безумцами те люди, которые готовы искажать апостольские предания и постановления достопочтенных отцов? Мы же все, находящиеся под властию счастливейших, христианнейших и богохранимых государей, владык наших, превосходнейших царей, любителей христианской веры, вместе с святою преданностию им, со всяким уважением приемлем, содержим, защищаем, с одинаковым усердием и расположением проповедуем предания святых апостолов и достопочтеннейших отцов, присутствовавших на вышеупомянутых соборах, в особенности же слова блаженной памяти Льва, предстоятеля апостольского престола; приемлем также православных отцов, которые в различных странах, пылая ревностию к Богу, оставили нам спасительные учения, как то: учение досточтимой памяти Григория, епископа города Назианза, Василия, епископа каппадокийского, Кирилла, предстоятеля александрийского, Афанасия, первосвященника той же александрийской церкви, также Иоанна, предстоятеля константинопольского, Илария, епископа пиктавийского, славного всякою мудростию Августина, епископа иппонийского, досточтимого венца Христова — исповедника Амвросия, предстоятеля медиоланской церкви, и также ученейшего и просвещеннейшего пресвитера Иеронима. Мы принимаем со всякою преданностию все, чему учили, что мудрствовали, что проповедывали или защищали они, принимаем все их постановления и определения. Ко всему высказанному мы почли заслуживающим труда присовокупить изложение содержания нашей веры.

Изложение веры отцов медиоланского собора.

Исповедуем, что мы веруем в нераздельную святую Троицу, то есть, Отца, Сына и Святого Духа, в Бога, единого как троичного и троичного как единого, в Троицу, состоящую из отдельных и различных лиц, то есть Отца, из которого все, Сына, чрез которого все, Духа Святого, в котором все, но имеющую единое божество, единое естество и единое существо, в трех ипостасях или лицах, так что Отец есть Отец, Сын есть Сын, Дух Святой есть Дух Святой, но во едином естестве и во едином существе, так что веруем в Бога единого, единственного и верховного, не вводя трех, подобно тому как богохульствовал Арий, проповедовавший трех богов — высшего, меньшего и низшего. Мы же исповедуем святую Троицу во единстве и единство во святой Троице. Ибо, когда мы именуем всемогущего Отца, то это употребление отеческого имени указывает на лицо Сына; когда мы именуем вечного Сына, то указываем на лицо вечного Отца; когда именуем Духа Святого, то этим показываем, что Его лицо исходит от вечного Отца.

Когда мы именуем Бога Отца всемогущего, то не может упраздниться таинство этого имени. Ибо, говоря об Отце, мы указываем на Сына, и, говоря о Сыне, указываем на Отца; именуя вечного Отца, мы утверждаем бытие вечного Сына. Ибо, если мы не можем обрести начала этого отеческого имени, того, когда Отец стал именоваться Отцом, то это, очевидно, потому, что мы не обретаем и начала Его Сына. Умоляем, пусть нам объяснит кто-нибудь, когда Отец получил это наименование, именно — наименование Отца? Пусть нам скажет кто-либо, во времени ли, или вне времени Он в первый раз стал так именоваться? Если он будет в состоянии сделать это, то не будет никакого сомнения, что в указанном начале отеческого имени получил свое начало Сын, именно тогда, когда Отец стал именоваться Отцом. Если же он потерпит неудачу, что необходимо должно случиться, то есть, не будет в состоянии указать такого начала, указать того, когда Отец стал именоваться Отцом, то тем самым он вместе с нами исповедует, что святая Троица есть единого естества и единосущна, что ни Отец не был прежде Сына, ни Сын после Отца, ни Дух Святый низшим Их. Ибо, если нет начала имени Отца, то мы не знаем, на каком основании можно приписать начало Сыну: когда мы именуем Бога Отца существующим от вечности, то этим самым показываем, что и Сын существует от вечности. Итак мы исповедуем святую Троицу во едином естестве и во едином существе, но в трех ипостасях или лицах.

Веруем также в самое Слово Божие, то есть, в Сына, рожденного безначально от Отца; веруем, что, будучи единым из трех ипостасей святыя Троицы, вечным Сыном, Он, во исполнение домостроительства, ради нас и нашего спасения сшел с небес, соделался во чреве Девы воплотившимся Сыном Божиим и человеком, соединив с Собою восприятое от святой и преславной Богородицы Марии истинное наше естество, совершенный Бог и совершенный человек, состоящий из двух естеств, именно — божеского и человеческого, единосущный Богу Отцу по божеству и в то же время единосущный нам по человечеству, не разделенный на двоих сынов, но единый и тот же Сын Божий и Сын человеческий, воистину имеющий два естества, потому что в единой ипостаси или лице совершилось единение божества и человечества, так что из двух совершенных естеств не два сына, но един и тот же Сын Божий и Сын человеческий, пребывая тем, чем был, начал быть тем, чем не был, будучи безначальным Сыном вечного Отца, сделался Сыном человеческим. Посему един есть Господь наш Иисус Христос, имеющий в себе полноту божеского естества и полноту естества человеческого: Он есть Единородный и Слово, как рожденный от Бога Отца и перворожденный в числе многих братий; ибо, будучи Сыном Божиим, Он сделался Сыном человеческим. Вследствие этого мы исповедуем и два рождения единого и того же Единородного Божия Слова: одно есть предвечное несравненное рождение прежде веков от Отца, другое есть воплощение в последок дней от святой преславной Богородицы и Приснодевы Марии: возсиявший превыше разума от Отца родился превыше ума от Матери и, будучи истинным Богом, стал истинным человеком. Посему мы исповедуем святую славную Приснодеву Марию воистину Богородицею, не потому, что Бог Слово получил от нее начало, но потому, что в последок дней Единородный Бог Слово, бывший прежде веков, неизреченно воплотившись от нее, сделался совершенным человеком и невидимый по божеству сделался видимым по человечеству, будучи безстрастным Богом не постыдился стать подверженным страданию человеком и, будучи безсмертным, подчиниться законам смерти. И мы исповедуем Богом и Господом Того самого, который родился по плоти в Вифлееме и сделался во всем подобен людям кроме греха, был распят ради людей при понтийском Пилате, Его мы исповедуем Богом, Его человеком, Его Сыном Божиим, Его же Сыном человеческим, небесным и земным, безстрастным и подверженным страданию. Ибо сам истинный Бог, неизреченно, несказанно, непостижимо родившийся от Отца, родился от святой Девы Марии, и Он — именно есть Господь наш Иисус Христос, единый от святыя Троицы, спрославляемый Отцу и Святому Духу. Мы не исповедуем, что святая Троица получила приращение четвертого лица, но исповедуем, что Господь наш Иисус Христос имеет воистину два естества, божеское и человеческое, соединенные неслиянно и непреложно в одной ипостаси. Так же точно правилом благочестия научены мы, что единый и тот же Господь наш Иисус Христос имеет в Себе два естественные хотения и два естественные действия, как совершенный Бог и совершенный человек, что именно — Он родился, Он пострадал, Он был распят, Он погребен и Он же воскрес, возшел на небеса, седит одесную Отца, придет судить живых и мертвых, и царствию Его не будет конца.

ДЕЯНИЯ СВЯТОГО ШЕСТОГО СОБОРА, БЫВШЕГО В КОНСТАНТИНОПОЛЕ, ПРОТИВ ТЕХ, КОТОРЫЕ НЕЧЕСТИВО УЧИЛИ, ЧТО ГОСПОДЬ НАШ ИИСУС ХРИСТОС, истинНЫЙ БОГ НАШ, ЕДИНЫЙ ОТ СВЯТЫЯ И ЕДИНОСУЩНЫЯ ТРОИЦЫ, В ДОМОСТРОИТЕЛЬСТВЕ ВОПЛОЩЕНИЯ ИМЕЕТ ОДНУ ВОЛЮ И ОДНО ДЕЙСТВИЕ.

ДЕЯНИЕ ПЕРВОЕ.

Во имя Господа и Владыки Иисуса Христа, Бога и Спасителя нашего, в царствование боговенчанных и светлейших государей Флавиев, благочестивейшего Константина, богопоставленного великого государя, постоянного августа и самодержца, в двадцать седьмой год царствования его и в тринадцатый консульства его богомудрой кротости, также богохранимых братьев его, Ираклия и Тиверия, в двадцать второй год, в седьмой день месяца ноября, индиктиона девятого, под председательством сего благочестивейшего и христолюбивого великого императора Константина, в судебной палате императорского дворца, так называемой Трулле (τρουλλος), и по повелению его богомудрой кротости, присутствовали и слушали: Никита, славнейший бывший консул, патриций и магистр императорских оффиций; Феодор, славнейший бывший консул, патриций, начальник императорской свиты и помощник военачальника Фракии; Сергий, славнейший бывший консул, патриций; Павел, славнейший бывший консул, патриций; Юлиан, славнейший бывший консул, патриций и военный логофет; Константин, славнейший бывший консул, патриций и куратор императорского дома Ормизды; Анастасий, славнейший бывший консул, патриций и исправляющий должность начальника императорской стражи; Иоанн, славнейший бывший консул, патриций и квестор; Полиевкт, славнейший бывший консул; Фома, славнейший бывший консул; Павел, славнейший бывший консул и правитель восточных областей; Петр, славнейший бывший консул; Леонтий, славнейший бывший консул и доместик императорского стола.

Собрался также святой и вселенский собор, созванный по императорскому повелению в сем богохранимом царствующем городе, а именно: почтеннейшие пресвитеры Феодор и Георгий и почтеннейший диакон Иоанн, представители святейшего и блаженнейшего Агафона, архиепископа древнего Рима; почтеннейший и святейший Георгий, архиепископ сего великого Константинополя, нового Рима; боголюбезный пресвитер и инок Петр, местоблюститель престола великого города Александрии; Макарий, почтеннейший архиепископ Феополя Антиохии; благочестивый пресвитер и инок Георгий; почтеннейший апокрисиарий Феодор, местоблюститель иерусалимского престола; Иоанн, епископ города Порта, Абунданций, епископ города Патерна, Иоанн, епископ города Ригия, представители 125-ти почтеннейших епископов святого собора древнего Рима, что засвидетельствовано собственноручными подписями епископов в их послании к благочестивейшему императору Константину; благочестивый пресвитер Феодор, местоблюститель боголюбезного архиепископа равеннского Феодора; Василий, епископ города Гортины критской; Феодор, епископ ефесский; Сисинний, епископ Ираклии фракийской; Георгий, епископ кизический; Петр, епископ никомидийский; Фотий, епископ никейский; Иоанн, епископ халкидонский; Феодор, епископ мелитенский; Сисинний, епископ Иераполя фригийского; Макровий, епископ Селевкии исаврийской; Георгий, епископ Визии фракийской; Григорий, епископ митиленский; Сергий, епископ силимврийский; Андрей. епископ мефимнский; Феогний, епископ кийский; Георгий, епископ камулианский; Антоний, епископ ипэпский; Генессий, епископ анастасиопольский; Платон, епископ киннский; Иоанн, епископ даскилийский; Феодор, епископ Юстинианополя гордского; Феодор, епископ верисский; Стефан, епископ Ираклии понтской; Лонгин, епископ тиосский; Дометий, епископ прусиадский; Соломон, епископ кланейский; Георгий, епископ косский; Иоанн, епископ миндский; Григорий, епископ кантанский; Иоанн, епископ Лаппы; Евлалий, епископ зенонопольский; Константин, епископ далисандский; Феодор, епископ олвийский; Феофан, пресвитер и игумен досточтимой обители сицилийской, именуемой Байя; Георгий, пресвитер и инок находящейся в древнем Риме обители Рената; Конон и Стефан, пресвитеры и иноки находящейся в том же древнем Риме обители, именуемой Арсикийский дом; Анастасий, пресвитер и инок оратории досточтимой константинопольской патриархии; Стефан, пресвитер и инок, ученик почтеннейшего Макария, архиепископа Феополя Антиохии. — Когда возсели с правой стороны благочестивейшего и христолюбивого императора нашего славнейшие патриции и консулы, а с левой почтеннейшие викарии Агафона, святейшего архиепископа древнего Рима, и боголюбезные епископы, представители римского собора, также пресвитер Феодор, местоблюститель боголюбезного Феодора, епископа равеннского, Василий, епископ города Гортины, Григорий пресвитер и инок, апокрисиарий Феодор, почтеннейший местоблюститель иерусалимского престола, и другие епископы из собора святейшего папы древнего Рима Агафона; когда по правую сторону императора подобным же образом возсели Георгий, святейший патриарх Константинополя, нового Рима, Макарий, святейший архиепископ Феополя Антиохии, Петр инок, боголюбезный пресвитер и местоблюститель престола великого города Александрии, Феофан, епископ ефесский, и прочие боголюбезные епископы, как подчиненные престолу святейшего архиепископа константинопольского, так и престолу святейшего архиепископа Феополя Антиохии, и когда на средину положено было святое и неповрежденное евангелие Христа Бога нашего: тогда боголюбезные пресвитеры Феодор и Георгий и боголюбезный диакон Иоанн, представители святейшего Агафона, папы апостольского престола древнего Рима, также и представители его собора сказали: «всемилостивейший государь, вследствие граматы, посланной богомудрым мужеством вашим к святейшему папе, мы посланы им к благочестивейшим стопам богохранимой вашей светлости с посланием от него самого и с другим к вашему богохранимому благочестию посланием соборным, которое составлено подчиненными ему почтеннейшими епископами, каковые послания мы и представили вашему боговенчанному могуществу. Так как около 46-ти лет тому назад, бывшие в различное время предстоятелями сего царствующего богохранимого вашего города, то есть, Сергий, Павел, Пирр и Петр, также Кир, бывший некогда предстоятелем александрийским, и Феодор, бывший епископом города, называемого Фаран, и некоторые другие, последовавшие им, ввели некоторые новые выражения, противные православной вере и произвели смуты во вселенской Церкви, исповедуя и уча, что в домостроительстве воплощения единого от святыя Троицы, Господа нашего Иисуса Христа, одна воля и одно действие, и много раз верноподанный вам наш апостольский престол отвергал это учение, потом умолял и доселе нисколько не успел отвратить их от такого злословного мнения: то мы просим боговенчанное ваше могущество, пусть представители святейшей константинопольской церкви скажут, откуда явилось это нововведение». — Благочестивейший император Константин сказал: «пусть святейший архиепископ сего богоспасаемого нашего города и Макарий, почтеннейший архиепископ города Антиохии, и подчиненный ему собор, ответят на слышанные ими от лица апостольского престола древнего Рима слова, что они найдут нужным». — Макарий, боголюбезный архиепископ великого города Антиохии, вместе со своим учеником, благочестивым пресвитером и иноком Стефаном, также Петр, боголюбезный митрополит никомидийскийский, и Соломон, боголюбезный епископ кланейский, как от лица престола сей святой великой церкви (константинопольской), так и от лица антиохийского престола, сказали: «мы не делали никаких нововведений в учении, но как приняли от вселенских соборов и святых уважаемых отцов, также от предстоятелей сего святого города Сергия, Павла, Пирра и Петра, также от Гонория, бывшего папы древнего Рима, и Кира, бывшего папы александрийского, то есть, о воле и действии, так и уверовали, веруем и проповедуем, и готовы отстаивать это».

Благочестивейший император Константин сказал: «если вы хотите отстаивать это, то мы не иначе примем вас, как если вы представите доказательства, как сами сказали, из святых вселенских соборов и святых уважаемых отцов».

Макарий, боголюбезнейший архиепископ Антиохии, и бывшие с ним сказали: «благочестивейший государь, повели хартофилаксу сей святой великой Божией церкви принести из досточтимой патриархии книги святых соборов».

Благочестивейший император Константин сказал: «повелеваем хартофилаксу, в ведении которого находятся акты святых вселенских соборов, принести их из досточтимой патриархии сего богохранимого царствующего города и прочитать». — И Георгий, боголюбезнейший диакон и хартофилакс, удалившись на некоторое время и отправившись в библиотеку досточтимой патриархии, принес книги святых вселенских соборов.

Благочестивейший император Константин сказал: «пусть почтеннейший Георгий, диакон и хартофилакс, передаст для прочтения принесенные им книги святых соборов».

Стефан, благочестивейший пресвитер и инок, ученик почтеннейшего епископа антиохийского Макария, взявши первую книгу деяний святого третьего собора, ефесского первого, стал читать. Когда он дошел до увещательного слова, которое написано блаженной памяти Кириллом, предстоятелем великого города Александрии, к блаженной памяти императору Феодосию и начинается словами: «что у людей пользуется уважением», и затем прочитал несколько ниже стоящие слова: «утверждение же непоколебимое сего вашего боголюбивого и благочестивейшего царства есть сам Господь наш Иисус Христос, потому что чрез Него цари царствуют и сильные творят правду, как сказано в Писании, ибо воля его всемогуща», тогда Макарий, святейший архиепископ Антиохии, сказал: «вот, государь, я доказал, что в Христе одна воля». В ответ на это представители апостольского престола древнего Рима, некоторые из епископов константинопольского синода и славнейшие судии, вставши, воскликнули следующее: «Макарий, святейший архиепископ города Антиохии, кажется, преувеличенно и неосновательно утверждает на основании прочитанного сейчас текста, что в двух естествах единого Господа нашего Иисуса Христа, то есть, в божеском и человеческом, одна воля. Святейший Кирилл написал эти слова, имея в виду божественное и вседержительное естество Его, которое у Него общее с Отцом и Святым Духом и всемогущее. Потому-то блаженной памяти Кирилл назвал эту волю всемогущею, а не то, чтобы он считал эту волю одною в численном отношении». — Когда прочитана была вся эта книга, благочестивейший император Константин сказал: «пусть будет прочитана и другая книга третьего собора». — И Соломон, боголюбезный диакон и нотарий святейшей патриархии константинопольской, взяв, прочитал сначала до конца. — Тогда благочестивейший император Константин сказал: «на нынешний день, когда окончены деяния святого третьего собора, ефесского первого, для нас достаточно чтения. В следующий день пусть будут прочитаны нам деяния святого четвертого халкидонского собора».

ДЕЯНИЕ ВТОРОЕ.

Во имя Господа и Владыки Иисуса Христа, Бога и Спасителя нашего, в царствование боговенчанных, светлейших государей наших Флавиев, благочестивейшего Константина, богопоставленного великого государя, постоянного августа и самодержца, в 27 год его царствования и в 13 консульства его богомудрой кротости, также богохранимых братьев его, Ираклия и Тиверия, в 22 год в 10 день месяца ноября, индиктиона 9, под председательством того же благочестивейшего и христолюбивого великого императора Константина, в судебной палате императорского дворца, так называемой Трулле, и по повелению его богомудрой светлости, присутствовали и слушали: Никита, славнейший бывший консул, патриций и магистр императорских оффиций; Феодор, славнейший бывший консул, патриций, начальник императорской свиты и помощник военачальника Фракии; Сергий, славнейший бывший консул, патриций; Павел, славнейший бывший консул, патриций; Юлиан, славнейший бывший консул, патриций и военный логофет; Константин, славнейший бывший консул, патриций и куратор императорского дома Ормизды; Анастасий, славнейший бывший консул, патриций и исправляющий должность начальника императорской стражи; Иоанн, славнейший бывший консул, патриций и квестор; Полиевкт, славнейший бывший консул; Фома, славнейший бывший консул; Павел, славнейший бывший консул и правитель восточных областей; Петр, славнейший бывший консул; Леонтий, славнейший бывший консул и доместик императорского стола.

Благочестивейший император Константин сказал: «пусть принесены будут деяния упомянутого святого четвертого собора и прочитаны во всеуслышание».

И Антиох, благочестивейший чтец и нотарий святейшего патриарха константинопольского, взявши, стал читать первую книгу упомянутого святого халкидонского собора. Когда он читал содержащееся в ней послание блаженнейшей памяти Льва, папы великого города Рима, и дошел до того места, где написано: «то и другое естество, во взаимном общении, обнаруживают действия, свойственные их природе: Слово действует так, как свойственно Слову, плоть — так, как свойственно плоти; одно из них блистает чудесами, другое подвергается уничижениям»: тогда представители апостольского престола древнего Рима, вставши, воскликнули: «всемилостивейший государь, вот святой отец, слова которого читаются, ясно проповедует в Господе нашем Иисусе Христе два естественные действия, нераздельные и неслиянные. Святой четвертый собор внес это послание, как утверждение православия и осуждение всякой ереси и как согласное с исповеданием верховного апостола Петра, в свои акты. Что благоволят сказать на это почтеннейший Макарий и единомысленные с ним боголюбезные мужи»?

Макарий, почтеннейший архиепископ антиохийский, сказал: «я, государь, не исповедую двух действий и не думаю, чтобы блаженной памяти Лев в этих словах говорил о двух действиях».

Благочестивейший император Константин сказал: «ты полагаешь, что он исповедовал одно действие»? Почтеннейший архиепископ Макарий сказал: «я не говорю о числе, но, следуя святому Дионисию [47], называю Его действие богомужным». Благочестивейший император Константин сказал: «как же ты понимаешь богомужное действие»? Почтеннейший архиепископ Макарий сказал: «я не рассуждаю». — Когда первая книга дочитана была до конца, благочестивейший император Константин сказал: «пусть прочитана будет и другая книга святого халкидонского собора». И почтеннейший чтец и нотарий Антиох взял и прочитал эту книгу деяний.

Благочестивейший император Константин сказал: «достаточно и ныне настоящего чтения. В следующее заседание пусть принесена будет книга деяний святого пятого собора».

ДЕЯНИЕ ТРЕТЬЕ.

Во имя Господа и Бога и Спасителя нашего Иисуса Христа, в царствование боговенчанных, светлейших государей наших Флавиев, благочестивейшего Константина, богопоставленного великого государя, постоянного августа и самодержца, в двадцать седьмой год его царствования и консульства его богомудрой кротости в тринадцатый, и богохранимых братьев его Ираклия и Тиверия в двадцать второй год, в тринадцатый день месяца ноября, индиктиона девятого, под председательством того же благочестивейшего и христолюбивого великого императора Константина и по повелению его богомудрой светлости, в судебной палате императорского дворца, так называемой Трулле, присутствовали и слушали: Никита, славнейший бывший консул, патриций и магистр императорских оффиций; Феодор, славнейший бывший консул, патриций, начальник императорской свиты и помощник военачальника Фракии; Сергий, славнейший бывший консул, патриций; Павел, славнейший, бывший консул, патриций; Юлиан, славнейший бывший консул, патриций и военный логофет; Константин, славнейший бывший консул, патриций и куратор императорского дома Ормизды; Анастасий, славнейший бывший консул, патриций и исправляющий должность начальника императорской стражи: Иоанн, славнейший бывший консул, патриций и квестор; Полиевкт славнейший бывший консул; Фома, славнейший бывший консул; Павел, славнейший бывший консул и правитель восточных областей; Петр, славнейший бывший консул; Леонтий, славнейший бывший консул и доместик императорского стола.

Благочестивейший император Константин сказал: «пусть присутствующий здесь благочестивейший чтец и нотарий Антиох возьмет и читает книгу». Взявши и открывши книгу, Антиох стал читать начало ее, имеющее такое заглавие: «слово блаженной памяти Мины, архиепископа константинопольского, к Вигилию, блаженнейшему папе римскому, о том, что во Христе одна воля». Представители апостольского римского престола, вставши, воскликнули: «благочестивейший государь, это подложная книга пятого собора. Пусть не читается так называемое слово Мины к Вигилю, потому что оно есть подделка. Повели тщательно перелистовать книгу, и ваша благочестивейшая власть убедится, что так называемое слово Мины к Вигилию приложено в начале книги не в то время, когда были деяния святого пятого собора, а недавно. Блаженной памяти Мина скончался в двадцать первом году Юстинианова царствования, пятый же собор был созван в двадцать седьмом году его царствования, когда епископом сего царствующего города был блаженной памяти Евтихий». И благочестивейший император, вместе с славнейшими судьями и с некоторыми из боголюбезных епископов святого собора, после тщательного осмотра, перелистования и исследования, нашли, что три четвертки в начале книги прибавлены после и не имеют чисел, обыкновенно выставляемых на каждой четвертке, но число первое стоит на четвертой четвертке, на следующей за нею — второе, затем третье и т. д. по порядку же. Кроме того нашли, что письмо этих вставленных в начале четверток, на которых содержится так называемое слово Мины к Вигилию, не похоже на то, которым первоначально писана была книга. — Благочестивейший император сказал: «пусть не читается это слово. Пусть начнется чтение, как водится, с предисловия к деяниям святого пятого собора». И прочитана была первая книга. — Благочестивейший император Константин сказал: «пусть начато будет по порядку чтение и второй книги деяний того же святого пятого собора». Благочестивейший диакон и нотарий святейшей константинопольской патриархии Павел, взявши книгу, стал читать. Во время чтения седьмого деяния в нем оказались две статьи как-бы от имени блаженной памяти Вигилия, одна к блаженной памяти Юстиниану, бывшему императору, другая к блаженной памяти Феодоре, бывшей августе. В них содержалось следующее: «анафематствуем и Феодора, бывшего епископа мопсуестского, как бывшего всегда чуждым Церкви и противником святых отцов, который не исповедует, что воплотившийся Бог Слово, т. е. Христос, имеет одно естество, одно лицо и одно действие». И встали опять легаты апостольского престола древнего Рима, с бывшими с ними боголюбезными мужами, и воскликнули: «государь, да не попустит сего Бог; Вигилий не исповедовал одного действия. Эти статьи не принадлежат Вигилию. Эта книга подложная, как и начало первой книги пятого собора. Ибо, государь, если бы Вигилий учил об одном действии и принят был собором, то каким образом в определении самого святого пятого собора ничего нет об одном действии? Пусть прочитано будет снова это определение, благочестивейший государь, и ты увидишь истинность наших слов». — Когда вслед за тем прочитана была таже книга по порядку до определения, и самое определение прочитано было вновь до конца, то в нем не найдено было ничего об одном действии.

Почтеннейшие пресвитеры Феодор и Георгий и почтеннейший диакон Иоанн, представители святейшего папы древнего Рима, сказали: «просим богомудрую вашу светлость подвергнуть заблаговременно эту книгу исследованию, чтобы обнаружить сделанные в ней подлоги».

Благочестивейший император Константин сказал: «требование исполнено будет в следующем заседании. Теперь пусть книга будет прочитана до конца». И она была прочитана.

Благочестивейший император Константин сказал: «узнавши теперь содержание прочитанных соборных книг, пусть скажут святой собор и славнейшие судьи: есть ли какое-либо, сделанное этими соборами, определение, доказывающее, что в домостроительстве воплощения Господа нашего Иисуса Христа одна воля и одно действие, как обещали почтеннейший архиепископ антиохийский Макарий и единомысленные с ним благочестивейшие мужи»?

Святой собор и славнейшие судьи сказали: «в прочитанных святых соборах, как вам известно, благочестивейшие, мы совершенно не нашли учения о том, что в домостроительстве воплощения единого от святыя Троицы Господа нашего Иисуса Христа одна воля и одно действие». — Благочестивейший император Константин сказал: «пусть почтеннейший архиепископ Макарий и находящиеся с ним продолжают, и, если они готовы, по своему обещанию, представить свидетельства святых уважаемых отцов в доказательство (как было обещано) учения, что в домостроительстве воплощения Господа нашего Иисуса Христа одна воля и одно действие, то пусть представляют».

Почтеннейший архиепископ антиохийский Макарий и находящиеся с ним сказали: «если, по повелению вашему, дана будет отсрочка, то мы представим обещанные нами свидетельства святых уважаемых отцов». Благочестивейший император Константин сказал: «пусть почтеннейший архиепископ Макарий и находящиеся с ним исполнят это в следующем заседании». — Святейший архиепископ константинопольский Георгий и находящийся под его властию синод сказали: «благочестивейший государь, просим ваше спокойствие дозволить нам услышать послания к вашему богомудрому мужеству как от святейшего папы апостольского престола древнего Рима, так и от его собора, дабы узнать нам и понять всю заключающуюся в них силу». Благочестивейший император Константин сказал: «просьба ваша будет исполнена в следующее заседание».

ДЕЯНИЕ ЧЕТВЕРТОЕ.

Во имя Господа и Бога и Спасителя нашего Иисуса Христа, в царствование боговенчанных, светлейших наших государей Флавиев, благочестивейшего Константина, богопоставленного великого государя, постоянного августа и самодержца, в 27-й год его царствования и консульства его богомудрой кротости в 13-й, и богохранимых братьев его Ираклия и Тиверия в 22-й год, в 14-й день месяца ноября, индиктиона 9, под председательством того же благочестивейшего и христолюбивого, великого императора Константина и по повелению его богомудрой светлости, в судебной палате императорского дворца, так называемой Трулле, присутствовали и слушали: Никита, славнейший бывший консул, патриций и магистр императорских оффиций; Феодор, славнейший бывший консул, патриций, начальник императорской свиты и помощник военачальника Фракии; Сергий, славнейший бывший консул, патриций; Павел, славнейший бывший консул, патриций; Юлиан, славнейший бывший консул, патриций и военный логофет; Константин, славнейший бывший консул, патриций и куратор императорского дома Ормизды; Анастасий, славнейший бывший консул, патриций и исправляющий должность начальника императорской стражи; Иоанн, славнейший бывший консул, патриций и квестор; Полиевкт, славнейший бывший консул; Фома, славнейший бывший консул; Павел, славнейший бывший консул и правитель восточных областей; Петр, славнейший бывший консул; Леонтий, славнейший бывший консул и доместик императорского стола.

Когда славнейшие патриции и консулы и все почтеннейшие и боголюбезные епископы воссели в той судебной палате Трулле, и когда на средину положено было святое и неповрежденное евангелие: знатнейший Павел, тайный советник и секретарь императорский, сказал: «ваше богомудрое благочестие помнит, что в предшествовавшем собрании, по прочтении деяний святого пятого собора, святейший архиепископ сего богохранимого города Георгий, с подчиненным ему синодом, просил ваше благочестивейшее мужество прочитать, в присутствии вашего благочестия и в присутствии сего святого вселенского собора, послания как святейшего папы древнего Рима Агафона, так и подчиненного ему собора; о чем и представляем на ваше благоусмотрение». — Благочестивейший император Константин сказал: «пусть будут прочтены». — И представлен был греческий перевод упомянутых посланий знаменитейшим Диогеном, тайным советником и секретарем императорским, и прочитан был этот перевод, содержащий буквально следующее:

(Послание папы Агафона).

Благочестивейшим государям, светлейшим победителям и триумфаторам, возлюбленнейшим сынам Бога и Господа нашего Иисуса Христа, Константину верховному императору, Ираклию и Тиверию августам, епископ Агафон, раб рабов Божиих.

Между тем, как я созерцал различные скорби человеческой жизни и стенал с великими слезами пред Богом, единым и истинным, дабы ниспослал Он осенением божественного милосердия утешение волнующейся душе и извлек всемогуществом своей десницы из глубины печали и скорби, Он удостоил даровать мне, светлейшие государи сыны, непрестанным действием благодати, великий и удивительный повод к утешению, — благочестивейшее вашей мирной кротости предложение, которое Божиим снисхождением даровано на утверждение Богом врученного вам государства христианского. В нем обнаруживается то, что ваша императорская власть и снисхождение по Боге, чрез которого цари царствуют, который есть Царь царей и Господь господей, печется и старается тщательно исследовать истину неповрежденной веры, как она предана от апостолов и апостольских отцов, и имеет сильнейшее желание видеть во всех церквах сохранение истинного предания. И дабы не скрылось от внимания слышащих такое благочестивое желание, дабы под влиянием человеческого подозрения мы не отвратились от предложения, думая, что нас принуждают силою власти, а не с полною искренностью побуждают к защищению учения нашей евангельской веры, желание это чрез наше посредство возвещено всем народам и языкам высочайшими граматами к блаженной памяти перосвященнику Домну, предшественнику нашей немощи. Граматы эти продиктованы благодатию Божиею при посредстве трости — императорского языка и вышли от чистого сердца, убеждающего, а не насилующего, дающего удовлетворение, а не устрашающего, не оскорбляющего, а увещевающего, именем Божиим приглашающего к делу Божию; поелику и сам Создатель всех и Искупитель, который мог бы, пришедши в мір в величии своего божества, устрашить смертных, напротив, по человеколюбию своего неизследимого милосердия, уничиженно нисшедши до нашего естества, благоволил искупить свое создание. И от нас Он ожидает добровольного исповедания истинной веры в Него, как убеждает блаженный верховный апостол Петр: пасите еже в вас стадо Христово, не нуждею, но волею и по Боге (1 Петр. 5, 2). Итак, милосердейшие государи, воодушевленный высочайшими граматами и из глубоких скорбей воздвигнутый к надежде утешения, обновившись уверенностью в успехе, я начал понемногу деятельно обнаруживать ревностное повиновение тому, что давно повелено было граматою вашего милосердного мужества, дабы отыскать, во исполнение вашего повеления, людей, каких можно было найти в такое трудное время и при условиях подчиненной провинции, и руководясь советом моих сослужителей епископов, убедить, как из ближайшего сему апостольскому престолу собора, так из дружественного клира и благочестивых рабов Божиих, любителей христианского государства, для отправления к стопам вашего благочестивейшего спокойствия. И если бы обширное пространство провинций, на котором находится собор нашего смирения, не требовало такого продолжительного времени, то наше верноподданство, с ревностною покорностию, давно бы уже исполнило то, что может совершиться наконец только теперь. Но пока собирался из различных провинций наш собор, пока мы старались созвать лиц — одних из сего, подчиненного вашему светлейшему величеству, города Рима и мест, находящихся вблизи его, других — из отдаленных провинций, где они, будучи посланы апостольскими предшественниками моего смирения, проповедывали слово Христовой веры, — пока собирались эти лица, прошло немало времени, не говоря уже о телесных недугах вашего покорного слуги, среди которых, удручаемый постоянными болезнями, я едва существую, и тягощусь жизнию. Посему, христианнейшие государи и сыны, согласно благочестивейшему повелению вашей богохранимой кротости, ради выражения должного послушания вам, а не потому, чтобы мы полагались на знание посылаемых, мы с преданностию покорного сердца постарались отрядить следующих наших сослужителей: Абунданция, Иоанна и Иоанна — достопочтеннейших братьев наших епископов, возлюбленнейших сынов наших —пресвитеров Феодора и Георгия с возлюбленнейшим сыном нашим Иоанном диаконом и Константином иподиаконом святой сей духовной матери — апостольского престола, также пресвитера Феодора, легата святой равеннской церкви, и благочестивых рабов Божиих иноков. Ибо можно ли у людей, живущих среди народа и трудами рук своих с большими усилиями снискивающих себе насущный хлеб, искать полного знания Писаний? Мы сохраняем законно составленные определения святых и апостольских наших предшественников и досточтимых святых соборов, — определения в простоте сердца и без всякой двусмысленности отцами преданной веры, желая и стараясь всегда иметь одно и главное благо, чтобы ничто из законно определенного не убавлялось, ничто не изменялось и не получало прибавлений, но чтобы сохранялось одно и тоже, неизменным по букве и по смыслу. Этим посланным мы вручили свидетельства некоторых святых отцов, бывших в сей апостольской церкви Христовой, также и их писания, дабы они, получив дозволение от вашей милосердейшей власти сделать замечания, по крайней мере при помощи этих книг постарались удовлетворительно ответить на вопрос вашей императорской кротости, во что верует и чему учит сия апостольская церковь Христова — духовная матерь их и Богом поддерживаемой власти вашей, — ответить, не прибегая к мірскому красноречию, которого и нет у людей неученых, а в простоте апостольской веры, в которой мы воспитаны от колыбели и в которой всех умоляем служить и повиноваться, вместе с нами, Хранителю вашей христианской власти, Владыке неба. Посему мы дали им право или полномочие отвечать вашей мирнейшей власти, по ее повелению, просто и только то, что им внушено, чтобы они не дерзали что-либо убавить, прибавить, или изменить, но чтобы они просто изложили предание сего апостольского престола в том виде, в каком оно утверждено нашими апостольскими предшественниками. Преклоняя колена ума, мы нижайше умоляем ваше, всегда склонное к кротости, милосердие, чтобы, согласно с милостивейшим и августейшим обещанием императорской высочайшей граматы, ваша христоподражательная снисходительность удостоила их принять и благосклонно выслушать их нижайшие заявления. За это ваше кротчайшее благочестие обретет открытым слух всемогущего Бога к своим мольбам и повелит возвратить посланных в их отечество невредимыми, как в правоте нашей апостольской веры, так и в телесном здравии. За это Всевышнее Величество, мужественнейшими и непобедимейшими подвигами вашего, Богом вспомоществуемого, милосердия, возвратит под власть вашего милосердого величества все христианское государство и покорит народы под сильнейший скипетр ваш. И всякая душа и все народы с удовольствием увидят, что то, что, по внушению Божию, эта власть обещала в своих августейших граматах относительно безопасности и невредимости посланных, исполнено ею в точности. Ибо не знание их дало нам смелость послать их к благочестивым стопам вашим, но к этому склонила нас ваша милостиво повелевающая благость, и нашим смирением с покорностию исполнено было повеленное. — Сообщим теперь кратко вашему богонаставляемому благочестию сущность нашей апостольской веры, которую мы приняли чрез апостольское предание апостольских архипастырей и святых пяти вселенских соборов, которыми установлены и утверждены основания кафолической Церкви Христовой. Вот положение евангельской и апостольской веры и правильное предание: да исповедуя святую и нераздельную Троицу, т. е. Отца, Сына и Святого Духа — единого божества, единого естества и существа или сущности, проповедуем, что Она единой естественной воли, силы, действия, господства, величества, власти и славы. И что бы ни говорилось об этой святой Троице в ее существе, мы, наученные символом, разумеем в единственном числе, как об одном естестве трех лиц, имеющих одно существо. Когда же выражается исповедание о едином из трех лиц сей Святой Троицы, о Сыне Божием Боге Слове, и о достопоклоняемом таинстве Его по плоти домостроительства, то, следуя евангельскому преданию, мы утверждаем в едином и том же Господе Спасителе нашем Иисусе Христе — все двоякое, т. е. исповедуем в Нем два естества — божеское и человеческое, из которых и в которых Он состоит вследствие их удивительного и нераздельного соединения. Исповедуем также, что каждое из Его естеств имеет естественные свойства, божеское имеет все божеские свойства, человеческое — все человеческие, кроме только греха. И оба естества единого и того же Бога Слова воплотившегося, то есть, вочеловечившегося, мы исповедуем соединенными неслиянно, нераздельно, неизменно, разделяя только в отвлечении то, что соединено, во избежание заблуждения смешения. Ибо мы одинаково отвергаем хулу как разделения [48], так и смешения. Но, исповедуя два естества, два естественные хотения и два естественные действия в едином Господе нашем Иисусе Христе, мы не учим, что они противны и враждебны друг другу (как заблюждающиеся от пути истины обвиняют апостольское предание; нечестие это чуждо сердцам верных), не учим, что они разделены как-бы на два лица или ипостаси, а говорим, что один и тот же Господь наш Иисус Христос имеет в Себе как два естества, так и два естественные хотения и действия, т. е. божеское и человеческое, что божеское хотение и действие Он имеет от вечности общие с единосущным Ему Отцом, человеческое же принято от нас вместе с нашим естеством во времени. Вот апостольское и евангельское предание, содержимое духовною материю вашей светлейшей власти, апостольскою церковию Христовою. Вот чистое исповедание благочестия. Вот истинное и неповрежденное исповедание христианской веры, которое изобретено не человеческим остроумием, и которому научил Святый Дух чрез верховных апостолов. Вот непоколебимое и безупречное учение святых апостолов; и до тех пор, пока свободно будет проповедываться неповрежденно это простое благочестие, власть вашей мирности в христианском государстве будет охраняться, утверждаться, возвеличиваться и будет счастливою (как мы вполне убеждены в этом). Поверьте мне уничиженнейшему, христианнейшие государи сыны, что я возношу со слезами сии мольбы об упрочении и возвеличении вашей власти. И вознося их от чистого сердца (как ни мал и недостоин я), осмеливаюсь подать совет, потому что в дарованной вам Богом победе заключается наше спасение, в счастии вашем — наша радость, в здравии вашей кротости — безопасность нашей малости. И посему с сокрушенным сердцем и слезами, преклоняясь мысленно, умоляю, удостойте подать милосердейшую руку апостольскому учению, которое предал споспешник в благочестивых трудах ваших, апостол Петр, не для того, чтобы оно было сокрыто под спудом, но чтобы звучнее трубы провозглашалось во всей вселенной. Его истинное исповедание открыто ему с небес от Отца, и за него Петр назван от Господа блаженным Петром. Он трояким вопрошением приял от самого Искупителя всех обязанность пасти духовных овец Церкви. Находясь под его покровительством, сия его апостольская церковь никогда не уклонялась от пути истины ни в какое заблуждение. Его авторитет, как верховного всех апостовов, всегда признавала вся кафолическая Церковь Христова и вселенские соборы; его апостольскому учению во всем следовали все достопочтеннейшие отцы; через это учение возсияли более уважаемые светила Церкви Христовой; этому учению следовали святые православные учители, а еретики преследовали его ложными обвинениями и опровержениями. Вот живое предание апостолов Христовых, которое содержится Церковию повсюду, которое с особенною силою нужно любить и охранять и верно проповедовать [49], которое, будучи верно исповедуемо, примиряет с Богом, которое делает любезным Господу Христу, которым сохраняется ваше христианское государство и которым подаются вашему благочестивейшему мужеству от небесного Владыки великие победы, которое помогает в опасностях и поражает врагов. Это предание, как нерушимая стена, будет охранять всюду Богом распространенную вашу власть, наведет ужас на непокорные народы и поразит их Божиим гневом; оно дарует в войнах победные триумфы над пораженными и покоренными врагами, а во время мира всегда сохранит в безопасности и благоденствии ваше благовернейшее величество. Это предание есть правило истинной веры, которое, и в счастливых обстоятельствах, и среди бедствий, всегда живо сохраняла сия апостольская церковь Христова,— духовная матерь вашего мирнейшего могущества. Несомненно, что церковь эта, благодатию всемогущего Бога, никогда не уклонялась от стези апостольского предания и не подвергалась повреждению от еретических новизн, но как от начала восприяла христианскую веру от своих основателей, верховных апостолов Христовых, так пребудет неповрежденною до конца, по божественному обетованию самого Господа Спасителя, которое изрек Он верховному своему апостолу в святом евангелии: Симоне, Симоне, сказал Он, се сатана просит вас, дабы сеял яко пшеницу. Аз же молихся о тебе, да не оскудеет вера твоя. И ты некогда обращся, утверди братию твою (Лук. 22, 31, 32). Итак да видит ваше мирное милосердие, что Господь и Спаситель всех, даровавший веру, обещавшись сохранить неповрежденною веру Петра, заповедал ему утвердить своих братий. Всем известно, что эту заповедь всегда верно исполняли апостольские первосвященники, предшественники моего смирения, и моя малость, при всем неравенстве с ними и ничтожестве, восприявши, по Божественному благоволению, служение, желает следовать по стопам их. Ибо горе будет мне, если я пренебрегу проповедывать истину Господа моего, которую они искренно проповедывали. Горе будет мне, если я молчанием скрою истину, которую повелено вдать торжникам, т. е. напитать ею и научить христианский народ. что скажу я на будущем суде пред самим Христом, если здесь, в Его отсутствии, я устыжусь проповедывать истину Его слов? Какой ответ дам я за себя и за вверенные мне души, когда Он потребует от меня точного отчета в исполнении принятой мною обязанности? Кого, милосердейшие и благочестивейшие государи сыны не возбудит (говорю это с трепетом и смущением) оное дивное обещание, данное верующим: иже исповесть Мя пред человеки, исповем его и Аз пред Отцем моим, иже на небесех? И кого из неверующих не устрашит оная жесточайшая угроза, в которой Господь выражает свое негодование и говорит: а иже отвержется Мене пред человеки, отвергуся его и Аз пред Отцом моим, иже на небесех (Матф. 10, 32—33. Лук. 12, 18)? В виду этого и блаженный Павел, апостол языков, увещевает и говорит: аще мы, или ангел с небесе благовестит вам паче еже благовестихом вам, анафема да будет (Гал. 1, 8). Когда искажающим или умалчивающим истину угрожает такое наказание, то как не избегать всякого уклонения от истины Господней веры? Вследствие сего, и апостольской памяти предшественники моего недостоинства, зная Господне учение, всякий раз, как предстоятели константинопольской церкви пытались ввести еретическую новизну в непорочную Церковь Христову, не пренебрегали убеждать и с мольбою увещевать их оставить еретическое заблуждение нечестивого учения, по крайней мере не проповедовать его, дабы, проповедуя единое хотение и единое действие в двух естествах единого Господа нашего Иисуса Христа, не положить начала расколу в единстве Церкви. Эту ересь проповедовали ариане и аполлинаристы, евтихиане, тимофеане, акефалы, феодосиане, гаиане и решительно вся толпа еретиков, сливавших и разделявших таинство воплощения Христова. В самом деле, те, кои сливают таинство святого воплощения, уже тем самым, что исповедуют единое естество во Христе, составившееся из божественного и человеческого, стремятся признавать в Нем, как едином, единую волю и единое личное действие; а те, кои разделяют нераздельное единство двух естеств, бытие которых признают в Спасителе, не признают ипостасного их соединения, но неправославно учат, что как-бы два существа, два лица соединены в Нем силою воли и согласия. Истинно апостольская церковь Христова, духовная матерь вашей богоутвержденной власти, как исповедует единого Господа нашего Иисуса Христа состоящим из двух и в двух естествах, так утверждает и то, что два Его естества, т. е. божеское и человеческое, и после нераздельного соединения находятся в Нем неслитыми, признает также, что каждое из естеств обладает вполне своими естественными свойствами и относительно этих свойств исповедует во Христе все двойственным, — что тот же самый Господь наш Иисус Христос есть совершенный Бог и совершенный человек, состоящий после дивного воплощения из двух и в двух естествах, так что ни Его божество не может быть мыслимо без человечества, ни Его человечество без божества. Вследствие этого, следуя правилу святой кафолической и апостольской Церкви Христовой, наша церковь исповедует и проповедует в Нем также два естественные хотения и два естественные действия. Ибо, если кто-либо будет разуметь здесь личное хотение, то, признавая во святой Троице три лица, необходимо должен будет признать и три личные хотения, три личные действия, что нелепо и в высшей степени невежественно. Если же, согласно с истиною христианской веры, хотение есть естественное, то всякий раз, как говорится, что во святой и нераздельной Троице одно естество, должно мыслить по требовниию логики и одно естественное хотение и одно естественное действие. Когда же мы в едином лице Господа нашего Иисуса Христа, посредника между Богом н человеками, исповедуем два естества, т. е. божеское и человеческое, из которых Он состоит и после чудного соединения, то право исповедуем как два естества в Нем едином, так и два естественные хотения и два естественные действия. Но дабы смысл этого истинного исповедания открылся умам вашего благочестия из богодухновенного учения ветхого и нового завета (ибо с большею полнотою и несравненно лучше может ваше милосердие проникнуть в смысл святых Писаний, чем это в состоянии сделать наша немощь в скоропреходящих словах), сам Господь наш Иисус Христос, истинный и совершенный Бог и истинный и совершенный человек, в своих святых евангелиях открывает в Себе то человеческие, то божественные свойства, то те и другие вместе, и тем научает верных своих веровать и проповедовать, что Он есть истинный Бог и истинный человек. Так как в Нем совершенное естество нашего человечества, кроме только греха, то Он молится Отцу, как человек, да мимоидет чаша страдания, говоря: Отче, аще возможно есть, да мимоидет от Мене чаша сия: обаче не якоже Аз хощу, но якоже Ты (Матф. 26, 39); и в другом месте: не еже Аз хощу, но еже Ты (Марк. 14, 36. Лук. 22, 42). Если мы захотим узнать объяснение смысла этого свидетельства святыми и достойными веры отцами и правильно нонять, что значит — моя воля и твоя воля, то вот как блаженный Амвросий во второй книге к блаженной памяти Грациану августу научает понимать это место. «Итак, говорит он, восприял волю мою, восприял скорбь мою; я решительно говорю — скорбь, потому что проповедую о кресте. Воля, которую Он назвал своею, есть моя, потому что Он восприял скорбь мою, как человек, и говорил, как человек, и потому сказал: не якоже Аз хощу, но якоже Ты. Та скорбь, которую Он приял моим способным к страданию естеством, есть моя скорбь» [50]. Очевидно, благочестивейшие из государей, что здесь святой отец слова Господа, произнесенные Им в молитве: не якоже Аз хощу, почитает относящимися к Его человечеству, чрез которое Он, по учению блаженного апостола языков Павла, и послушлив был даже до смерти, смерти же крестныя (Филип. 2, 8). В этом же смысле говорится, что Он повиновался родителям, потому что здесь благочестие требует разуметь добровольное Его повиновение не по божеству, которым Он над всем господствует, но по человечеству, которым добровольно подчиняет Себя (Лук. 2, 51). И святой евангелист Лука указывает на то же самое, изображая того же Господа нашего Иисуса Христа молящимся по человечеству Отцу в словах: Отче, аще возможно есть, да мимоидет от Мене чаша сия: обаче не якоже Аз хощу, но якоже Ты. Исповедник Христов Афанасий, предстоятель александрийской церкви, в книге против еретика Аполлинария о Троице и воплощении так объясняет это место, присоединяя к нему еще другое. «И когда говорит: Отче, аще возможно есть, да мимоидет от Мене чаша сия: обаче не якоже Аз хощу, но якоже Ты, и в другом месте: дух бодр, плоть же немощна; то являет в Себе два хотения, одно человеческое, свойственное плоти, другое божеское. Ибо человеческая воля отвращалась от страдания по причине немощи плоти, божеская же была к нему готова» [51]. Что может быть вернее этого объяснения? Как не признавать две воли, т. е. божескую и человеческую, в Том, в котором по вселенско-соборному определению исповедуются, и после нераздельного соединения, два естества? Ибо и Иоанн, возлюбленный ученик, возлежавший на персях Господа, ту же истину выражает в следующих словах: снидох с небесе, не да творю волю мою, но волю пославшего Мя Отца (Иоан. 6, 38); и в том же месте: се же есть воля пославшего Мя Отца, да все, еже даде Ми, не погублю от него, но воскрешу е в последний день (Иоан. 6, 39). Тот же евангелист представляет Господа рассуждающим с иудеями и говорящим между прочим: яко не ищу воли моея, но воли пославшего Мя Отца (Иоан. 5, 30). Смысл этих божественных глаголов раскрывает блаженный Августин, знаменитейший учитель, против Максимина арианина. Он говорит: «когда Сын сказал Отцу: обаче не якоже Аз хощу, но якоже Ты, то что пользы, если ты присоединяешь свои слова и говоришь: воистину Он показывает, что Его воля подчинена воле Отца, как будто мы отрицаем, что воля человеческая должна подчиняться воле Божией? Всякий, кто прочитает это место святого евангелия внимательнее, тотчас увидит, что Господь сказал это по человеческому естеству. Ибо здесь Он сказал: прискорбна есть душа моя, даже до смерти. Мог ли сказать Он это по естеству единого Слова? Но, человек, если ты почитаешь воздыхающим естество Святого Духа, то почему говоришь, что невозможно естеству Слова Божия быть прискорбным? Чтобы отстранить подобное возражение, Он не сказал: я прискорбен, хотя, если бы даже Он и так сказал, то должно было бы это отнести к естеству человеческому; но Он сказал: прискорбна есть душа моя, которая у Него, как у человека, была человеческая. И в словах: не якоже Аз хощу Он показывает Себя хотящим иного, чем Отец: но это возможно было для Него только по человеческому естеству, так как нашу слабость Он преобразил не в свое божеское, но в свое человеческое свойство. Не восприявши человеческого естества, одно Слово никоим образом не сказало бы Отцу: не яко Аз хощу. Ибо неизменное Его естество никогда не могло бы хотеть иного, чем хочет Отец. Если вы поймете это, ариане, то перестанете быть еретиками» [52]. В этом рассуждении досточтимый отец показывает, что когда Господь говорит: моя воля, то имеет при этом в виду свою человеческую волю, и когда говорит, что Он не творит свою волю, то убеждает нас, что Он не ищет исполнять наипаче нашу волю, но в силу послушания подчиняет нашу волю воле божественной. Отсюда ясно, что Он имел и человеческую волю, чрез которую Он подчинялся Отцу, и что эту человеческую волю имел Он в Себе свободною от всякого греха, как истинный Бог и человек. То же самое раскрывает и святой Амвросий и объяснении святого евангелия Луки таким образом: „мою Он относит к человечеству, Отца — к божеству. Ибо человеческое хотение временно, а хотение божественное вечно" [53]. Приводя это на память, св. отец научает, какую волю Сын имел от вечности естественно-единою со Отцом и Святым Духом, и какую Он же самый в приятии человечества воспринял во времени в свое лице. То же самое высказывает и апостольской памяти святой Лев [54], в послании к Льву августу, указывая отдельно для каждого естества во Христе то, что о Нем говорится в Писании, и, доказывая, что то, что Господь называет своею волею, относится к Его человечеству, говорит так: «по естеству раба не пришел творить волю свою, но волю пославшего Его». Здесь святой отец тоже научает нас вышеприведенные слова относить к человеческому естеству Господа. Кроме того, каким образом благочестно могли быть поняты различные свидетельства об этом священного Писания, которые относятся то к человеческому естеству, то к божеству единого и того же Господа, нашего Иисуса Христа, истинного Бога и человека? И именно, Писание говорит: вся, елика восхоте Господь, сотвори на небеси и на земли (Пс. 134, 6). Также: якоже Отец воскрешает мертвыя и живит, тако и Сын, ихже хощет, живит (Иоан. 5, 21). И прокаженному говорит: хощу: очистися (Матф. 8, 3). Также: ни Отца кто знает, токмо Сын и емуже аще волит Сын открыти (Матф. 11, 27). Подобным же образом евангелия указывают и на Его человеческую волю, когда говорят, что, ходя по морю, Он имел желание, как истинный человек, догнать своих учеников (Матф. 14, 25. Иоан. 6, 19). И идя с учениками чрез Галилею, не хотел, чтобы кто-нибудь узнал Его (Марк. 7, 24). Как человек, также говорит Он: мое брашно есть, да творю волю пославшего Мя (Иоан. 4, 37). Не хотяше во Иудеи ходити, яко искаху его иудее убити (Иоан. 7, 1). И в другом месте: востав иде в пределы тирски и сидонски, и вшед в дом, никогоже хотяше, дабы его чул, и ие можаше утаитися (Марк. 7, 24). Ужели признать, что Он, Творец и Искупитель всех, о котором сказано: вся, елика восхоте Господь, сотвори на небеси и на земли, для которого хотеть есть то же, что мочь, мановению которого со страхом повинуются небесные власти, восхотевши сокрыться в земном доме, не имел силы, — Он, который от вечности в божественном величии владычествует со Отцом над тайнами неба, и в руке которого концы земли? А признать это необходимо, если не относить некоторые выражения к человеческой Его воле, которую Он удостоил восприять во времени. И в какое заблуждение повергается тот, кто не делает такого различения! Он должен говорить, что единою и тою же волею Господь все может совершить, что восхощет на небеси и на земли, и в тоже время, при всем желании, не может сокрыться в ничтожном доме, как свидетельствует евангелие. Но, если принять во внимание домостроительство Его человечества, в котором Он воспринял нашу слабость, то все, что недостойно Его божественного величия, оказывается относящимся к Его человечеству, которое восприял Он во всей полноте, кроме только греха, чтобы совершенно спасти это человечество. Ибо то, что Им не воспринято, не спасено, по наставлению непоколебимейшего проповедника истины, Григория назианзина [55]. Итак Им воспринята и спасена и человеческая воля вместе с человеческим естеством, а то, что спасено восприявшим, не может быть Ему противным. Ибо Творец ничего не создал противным Себе и ничего такого не восприял в таинстве воплощения. И псалмопевец Давид, выводя в псалмах лице Иисуса Христа, провозглашает: еже сотворити волю твою, Боже мой, восхотех (Пс. 39, 9). Также: волею пожру Тебе (Ис. 53, 8). Ужели по божеству воля Отца есть иная, чем воля Сына, или Сын хочет иного, чем Отец? Если же Они хотят одного, и нет во святой Троице различия воли, то как понимать то, что свидетельствует пророк о Его лице: еже сотворити волю твою, Боже мой, восхотех, если мы благоверно не будем разуметь, что здесь говорится о непорочной воле Его человечества? Потому и говорится далее: закон твой посреде чрева моею. Ибо никто не будет сомневаться, что этот пророческий псалом весь относится к лицу Христа. То же самое, если кому угодно узнать всю полноту веры, возвещает и апостол Павел в послании к филиппийцам, говоря об едином и том же Господе нашем Иисусе Христе таким образом: иже во образе Божии сый, не восхищением непщева быти равен Богу, но себе умалил, зрак раба приим, в подобии человечестем быв, и образом обретеся якоже человек, смирил себе, послушлив быв даже до смерти, смерти же крестныя (2, 6—8). Вот сей истиннейший проповедник учит и о различии образов, т. е. естеств во Христе, и выставляет благоразумно на вид подчинение даже до смерти Его человеческого естества. Ибо кто настолько уклонится от света истины, что вообразит, будто Господь наш Иисус Христос говорит, что Он по божеству своему повинуется воле Отца, когда Он равен Ему во всем и во всем хочет того же самого, чего и Отец? или кто не поймет, что повиновение относится исключительно к человеческой Его воле, в которой не было совершенно никакого греха? Не было бы сказано: послушлив быв даже до смерти, если бы Он не воспринял в Себя и человеческой воли, как воспринял разумную душу и плоть, со всеми их свойствами, в своем вочеловечении. Кроме того, дабы ясно было вашему благочестивейшему благоволению, что человеческая воля во Христе есть естественная, заметьте, что те, которые отрицают во Христе человеческую волю, кроме греха, не признают в Нем и человеческой души. Мудрейший проповедник истины, блаженный Августин, в пятой книге своего рассуждения против Юлиана пелагианина, следующими словами определяет хотение: «что такое движение духа, если не движение природы? Ибо дух без сомнения есть природа; отсюда хотение есть движение природы потому, что оно есть движение духа». Вот что такое хотение человеческое, по определению сего мудрейшего отца: ясно, что оно есть движение духа. В том же творении говорится: «истина говорит, что пока есть некоторое хотение, оно не может быть отделено от природы». И опять в той же книге: «если хотение отъинуда, то оно не существует, и если не отыскивается его начало, то не потому не отыскивается, что хотение не есть отъинуда, а потому, что очевидно, откуда оно проистекает. Хотение проистекает от того существа, которому принадлежит хотение, то есть, от ангела хотение ангельское, от человека — человеческое, от Бога — божеское. И если Бог производит в человеке благое хотение, то Он делает только то, что порождается благое хотение тем, кому принадлежит хотение». И в другом месте говорит: «зачем ты, закрывши глаза, отрицаешь очевидные вещи, что человеческое хотение происходит из природы человека»? Также: «самое движение духа, без всякого принуждения, и есть хотение; посему сказать, что хотение происходит из движения духа, то же что — хотение происходит из хотения». И опять: «ужели, Юлиан, не из человека происходит хотение человека, когда человек есть благое творение Бога»? Наконец: «неужели могло войти тебе в голову, что хотение человека, хотя имеет происхождение, но не из свободного произволения? Сказки же, откуда, если не из природы, то есть, не из самого человека»? Из этих свидетельств ясно, что каждая из тех природ, которые перечисляет сей духовный отец, имеет собственное естественное, каждой из них свойственное, хотение. Ибо ангельское естество не может иметь божественного или человеческого хотения, и естество человеческое не может иметь хотения божеского или ангельского: точно так же, как ничто не может иметь иной природы или движения, чем какие имеет, кроме того, что ему естественно или дано при сотворении. Если все это так, то, очевидно, признавая, что в Господе нашем Иисусе Христе два естества или существа, то есть, божеское и человеческое, соединились в единой Его ипостаси или лице, необходимо признать в Нем и два естественные хотения, т. е. божеское и человеческое. Потому что нельзя сказать, что божество Его само по себе, по своему естеству, имело человеческое хотение, также нельзя думать, что человечество Его, по своему естеству, имело божеское хотение. С другой стороны, также нельзя признать, что которое-нибудь из этих двух естеств Христа существовало без естественного хотения, когда и человеческая воля была возвышена всемогуществом Его божества и божественная открылась людям чрез Его человечество. Итак, необходимо приписывать то, что есть в нем божественного, Ему как Богу, а то, что есть человеческого, Ему же как человеку: и то и другое должно быть воистину признаваемо принадлежащим одному и тому же Господу нашему Иисусу Христу, в силу ипостасного их соединения. В этом убеждает исполненное истины определение святого халкидонского собора: «последуя святым отцам, все согласно поучаем исповедовать одного и того же Сына, Господа нашего Иисуса Христа, совершенного в божестве и совершенного в человечестве, истинно Бога и истинно человека, того же из души разумной и тела, единосущного Отцу по божеству и того же единосущного нам по человечеству, во всем подобного нам, кроме греха, рожденного прежде веков от Отца по божеству, а в последние дни ради нас и ради нашего спасения от Марии Девы Богородицы — по человечеству, одного и того же Христа, Сына, Господа, Единородного, в двух естествах неслитно, неизменно, нераздельно, неразлучно познаваемого, — так что соединением нисколько не нарушается различие двух естеств, но тем более сохраняется свойство каждого естества и соединяется в одно лицо и одну ипостась, — не на два лица рассекаемого или разделяемого, но одного и того же Сына и Единородного, Бога Слово, Господа Иисуса Христа» [56]. То же самое проповедует и святой собор, бывший в Константинополе в царствование августейшей памяти государя Юстиниана, в 7 пункте своих определений: «если кто не исповедует, что в двух естествах, в божестве и человечестве, познается один Господь наш Иисус Христос, дабы чрез это означить различие естеств, из которых неслиянно совершилось неизреченное соединение, так что ни Слово не претворилось в естество плоти, ни плоть не превратилась в естество Слова (ибо то и другое остается тем, что есть по естеству, и после того, как совершилось соединение по ипостаси), но принимает это выражение в тайне воплощения Христа с разделением на части; или, исповедуя число естеств в одном и том же Господе нашем Иисусе Христе Боге Слове воплотившемся, не в представлении только принимает различие этих естеств, из которых Он и состоит, (различие) не уничтожившееся чрез соединение (ибо из обоих един, и чрез единого оба), но употребляет это число так, как будто естества разделены и каждое имеет свою ипостась: тот да будет анафема» [57]. Посему необходимо верно сохранять то, чему научают нас сии досточтимые соборы, дабы никогда не уничтожать различия естеств по причине соединения, но, сохраняя свойство каждого естества, исповедовать единого Христа истинным и совершенным Богом и Его же истинным и совершенным человеком. Если же никоим образом не уничтожилось различие естеств Господа нашего Иисуса Христа, то необходимо, чтобы мы сохраняли это различие во всех свойствах. Ибо тот, кто учил никоим образом не уничтожать различия, тем самым показал, что различие это должно сохранять во всех отношениях. Но если еретики и их последователи признают одно хотение и одно действие, то какое же в них может быть признано различие? Или, каким образом сохранится различие согласно этому святому собору? Когда утверждают, что в Нем одна воля (что нелепо), тогда необходимо, чтобы утверждающие это признали ее или божественною, или человеческою, или составленною из той и другой, смешанною и слитною, или же (как настаивают все еретики) признать, что Христос имеет одно хотение и одно действие, как проистекающие из одного (здесь они противоречат себе) составного естества. Во всяком случае здесь уничтожается естественное различие, которое и после чудного соединения святые соборы утвердили и повелели нам сохранять. Ибо хотя они учили, что Христос один, одно Его лицо или ипостась, именно по причине ипостасного соединения естеств, но в то же время предали нам, даже в самой умозрительной мысли, познавать и проповедовать различие самых естеств, в Нем соединенных, и после чудного их соединения. Итак, если в одном и том же Господе нашем Иисусе Христе сохраняются свойства естеств, по причине различия, то с полною верою требуется признать и различие Его естественных хотений и естественных действий, дабы нам явиться во всем следующими учению отцов и не допустить никакой еретической новизны в Христову Церковь. Хотя существуют многочисленные творения и иных святых отцов, однако же, чтобы не утомить, мы включили в это нижайшее послание только небольшое число свидетельств из греческих книг.