Джеки Чан: состарился, не успев повзрослеть

Глава 3 Неудачи закаляют

МОЯ ПЕРВАЯ НЕУДАЧА

В детстве я очень любил драться. Но хотя я рос крепышом, да ещё каждый день тренировался вместе с отцом, однако время от времени и у меня случались поражения.

Произошло это в то время, когда я только-только пошёл в школу. Мы жили на пике Виктория в квартале для богачей. У нашей семьи не было машины, которая отвозила бы меня в школу, а потом забирала бы после уроков, так что я должен был каждое утро пешком спускаться с пика и идти до самой школы. С утра мама готовила для меня обильный завтрак, потом клала в мой портфель сандвич или коробку с едой на обед. Но я был очень прожорлив и любил поесть. По пути в школу, спускаясь с горы, я уже начинал чувствовать голод, открывал портфель и съедал свой обед.

Мама беспокоилась за мою безопасность и хотела, чтобы я добирался из школы домой на автобусе, поэтому каждый день также клала мне в портфель деньги на дорогу, чтобы мне не приходилось подниматься на гору так поздно в одиночестве. Однако эти деньги не доживали до окончания уроков, я покупал на них еду, поэтому всё равно возвращался домой один и пешком. Если по дороге мне попадались автомобилисты, я поднимал палец и голосовал. Этому я научился у ковбоев, которых видел по телевизору. Если задуматься, в то время было очень много добрых людей, мне почти всегда удавалось поймать попутку, и никто не пытался меня похитить или причинить мне вред.

Конечно же, бывали и неудачные дни, когда мне не попадалось ни одной попутной машины, и мне ничего не оставалось как идти пешком до самого дома. Дорога занимала очень много времени. Чтобы сэкономить время и вернуться домой не слишком поздно, а также чтобы папа не обнаружил, что автобусные деньги я просто проедаю, я у самого подножия горы начинал срезать путь. Правда, эта короткая дорога больше напоминала маршрут для занятий скалолазанием. Пользуясь своим маленьким детским ростом, я хватался за ветки и каменные выступы и, словно обезьяна, быстро и ловко добирался до заднего дворика нашего дома. Однажды, во время очередного «скалолазания», папа меня обнаружил. Увидев, как я наполовину повис в воздухе, он схватил меня и сам втащил во двор. В тот день в качестве наказания он меня надолго запер. С тех пор я стал умнее и прежде чем подняться, сперва осторожно проверял, нет ли поблизости отца.

Но вернёмся к дракам. В детстве я жил среди отпрысков богатых семей, каждый день они, нарядно одетые, садились по машинам, и их отвозили в школу, а потом привозили домой. Бывало, после уроков я привычным способом карабкался на вершину, мимо проезжали их машины, дети открывали окно и кричали мне какие-нибудь обидные слова.

Однажды я не стерпел. Они вышли из машин и специально дожидались меня во дворе, а увидев меня, стали дразнить:

— Эй, чего это ты каждый день лазишь туда-сюда?

— Ты же голодранец, даже на автобус денег нет, зачем тебе учиться?

— Давайте наймём этого нищего на работу!

Пока лился их словесный поток, я бросился на них с кулаками, и тут же образовалась куча-мала, мы сцепились и стали кататься по земле. Я пустил в ход приёмы рукопашного боя, которым учил меня отец, но в конце концов не смог выстоять против их численного превосходства. Один из них внезапно схватил меня за ногу, я мгновенно потерял равновесие и рухнул навзничь, ударившись головой о камень. В глазах у меня потемнело, я лежал и не мог пошевелиться. Все ужасно перепугались. Тот, что схватил меня за ногу, был сыном другого консула, он побежал домой и позвал взрослых, а остальные разбежались кто куда.

Отец того парня вскоре оказался возле меня, вид у него был очень обеспокоенный. Я не до конца потерял сознание, только чувствовал сильное головокружение и у меня не было сил подняться. Только потом я узнал, что они очень боялись неприятных последствий, ведь я был гражданином Гонконга, который жил на консульской территории, и, если бы со мной произошло что-то серьёзное, дело обернулось бы международным скандалом. Если бы мои родители подали на них в суд, у этих людей были бы большие неприятности.

Они проводили меня, и дома я уснул. Не знаю, сколько я тогда проспал, но когда проснулся, почувствовал, что затылок по-прежнему болит. Я потрогал — там вскочила огромная шишка. Кроме того, я чувствовал общее недомогание во всём теле. В это время отворилась дверь и вошёл отец:

— А-Пао, это тебе, подарок от того мальчика.

Я осторожно приподнял голову и увидел у него в руках коробку шоколадных конфет. Папа поставил её рядом со мной, погладил меня по голове и вышел.

Шоколад! Для такого обжоры, как я, это был самый лучший подарок! Несмотря на боль во всём теле и на головокружение, я ощущал острое чувство голода. Я немедленно открыл коробку, взял оттуда одну конфету и положил в рот. Ох, как вкусно! Взял ещё одну. Чуть погодя — ещё одну. Так одну за другой я доел всю коробку. Во рту ещё оставался приторный вкус, а в желудке — невыносимая тяжесть, но я изо всех сил боролся с подступающей дурнотой, было бы жалко, если бы такие вкусные конфеты вышли обратно. Шоколад очень быстро рассеял горечь поражения, и я даже чувствовал себя немного счастливым.

Тем временем дверь открылась и снова вошёл отец. Увидев, что я весь вымазан в шоколаде, он был ошеломлён:

— Ты что, слопал всю коробку? Ты же только что получил серьёзную травму, ты же знаешь, нельзя есть что попало!

Я не знал, что ответить, только и смог выдавить:

— О…

Мой растерянный вид ещё больше разозлил его, и моя травма, похоже, уже не была для него помехой, потому что он поднял меня с кровати и задал мне трёпку.

На моей памяти это было первое поражение в жизни. В то время я не знал, что, когда вырасту, меня ждёт ещё больше тяжких поражений. Как бы там ни было, вкус тех шоколадных конфет я помню до сих пор.

МОЯ ВТОРАЯ НЕУДАЧА

Дело было примерно в 1971 г., к тому времени я уже успел какое-то время поработать каскадёром. У Саммо Хунга, моего страшего брата по школе, опыт был ещё больше, он подписал контракт с компанией Golden Harvest и стал известным постановщиком трюков. Мы с Юэнь Бяо подрабатывали на съёмочных площадках под его покровительством и, можно сказать, для нас всегда находилась работа.

Однажды мне позвонил человек, который представился ассистентом какого-то известного продюсера. Этот телефонный звонок принёс мне радостную весть. «Продюсер ищет актёра на главную мужскую роль в новом фильме, нужно, чтобы этот актёр владел боевыми искусствами и мог выполнять трюки. Я порекомендовал им тебя, и они хотят с тобой встретиться». Услышав такую новость, я страшно разволновался. Всё это время я выполнял самую чёрную работу, и вот теперь у меня есть возможность сыграть главную роль и наконец появиться на экране! Обезумев от радости, я пропустил мимо ушей дальнейшие слова своего собеседника:

— Возможно, твой гонорар за участие в этом фильме будет невысок — по правде говоря, я даже не знаю, сколько они собираются тебе заплатить…

Я перебил его:

— Это неважно! В любом случае для меня это очень большая удача!

Только когда я приехал на съёмочную площадку, обнаружилось, что всё совсем не так, как я себе представлял. Вообще процесс работы над фильмом не был для меня неизведанной областью. Ещё когда я учился в школе китайской оперы, нам с братьями доводилось сниматься в дешёвых халтурных фильмах, такие обычно снимают всего за несколько дней. Кроме того, я уже довольно долго работал каскадёром на различных съёмочных площадках и мог отличить качественный фильм от халтуры.

Тот фильм, в котором меня пригласили сняться, носил довольно любопытное название — «Маленький тигр из Кантона». Поначалу я даже не понял, пригласили меня на роль человека или на роль тигра. Но шутки шутками, а та картина, в которой я впервые в жизни играл главную роль, была обыкновенной низкопробной лентой. По сюжету я играл парня, который хотел отомстить за отца, убитого бандитами во время драки. Сам процесс съёмок был организован ужасно: никакого сценария, никаких постановщиков боёв, условия съёмок отвратительные, оборудование устаревшее и изношенное, работать приходилось сверх установленных временных рамок, а меня режиссёр заставлял стоять перед камерой и просто изображать различные движения и стойки, даже мне самому была невыносимо скучна эта работа. По мере того как продвигались съёмки, многие не выдерживали и уходили, так что в конце концов разбежалась вся съёмочная группа, и на этом работу пришлось свернуть. Продюсер и режиссёр испарились, прихватив с собой все деньги, никто из нас так и не получил свой гонорар, а в работе над этим фильмом была поставлена точка.

В те времена каскадёры всегда получали деньги за работу на руки в конце рабочего дня, а в тот съёмочный день, который стал у нас последним, каскадёры не получили положенного им гонорара, и мне было из-за этого очень неловко. Я решил заплатить им из своего кошелька. В то время я зарабатывал очень мало, поэтому расплатился с ними из денег, которые дал мне отец.

В итоге такой фильм нельзя было даже выпустить на экран. Вот чем окончился мой первый опыт исполнения главной мужской роли.

МОЯ ТРЕТЬЯ НЕУДАЧА

И вот я вернулся к своему ремеслу рядового каскадёра, самым огромным моим желанием было стать постановщиком трюков и боевых сцен. Постановщики боёв обладают непререкаемым авторитетом и практически полновластно распоряжаются съёмочным процессом, но ещё важнее то, что именно они контролируют оплату труда участников съёмок, так что у них есть возможность зарабатывать ещё больше денег. На тот момент для меня это была чуть ли не самая главная мечта.

В то время наш старший брат по школе Саммо Хунг уже стал постановщиком боёв и частенько давал нам с Юэнь Бяо возможность подработать. Однажды я выполнял очередной трюк, который завершался моим падением. После того как я со всей силы грохнулся на землю, рабочий день закончился, я же был очень измотан, мне было так больно, что я не смог сразу подняться. В этот момент кто-то подошёл ко мне и поздоровался. Я очень занервничал, но всё-таки ответил ему. Но когда человек объяснил цель своего визита, я приободрился. Он искал постановщика боёв для новой картины и выбрал меня.

— Бюджет нашего нового проекта невысок, мы не можем оплатить работу нашего нынешнего постановщика и решили пригласить к сотрудничеству новичка. От многих я слышал о некоем талантливом каскадёре, а именно — о тебе, поэтому я решил рискнуть и пришёл к тебе, чтобы спросить, захочешь ли ты подписать с нами контракт.

Боже! Как давно я мечтал о такой возможности!

— Скажите, где подписывать! — выпалил я не раздумывая.

Мой собеседник опешил, его явно удивила моя готовность немедленно подписать контракт. Он предложил мне встретиться с ним на следующий день и обсудить детали.

На следующий день я прямо с утра отправился к ним в офис, встретился с продюсером и вскоре после этого подписал контракт. Я спросил, можно ли мне привести с собой несколько помощников, и они охотно согласились. Тогда я позвал в свою съёмочную команду Кори Юэня и Юэнь Бяо, расписав им, каким классным получится этот фильм, и мы вместе стали мечтать о том, какое нас ждёт прекрасное будущее. Что касается лично меня, я наслаждался чувством радости от того, что моя мечта стать главным на съёмочной площадке наконец-то вот-вот осуществится.

Когда мы оказались на площадке, до меня начало доходить, что дела обстоят не совсем так, как я рисовал в своём воображении. Среди съёмочной группы царил полный бардак, только и слышно было, как все вокруг друг с другом ругаются. Продюсер подошёл к оператору и стал копаться в его оборудовании, режиссёр был недоволен декорациями, которые сделала художественная группа. Юэнь Бяо, который по нашей школьной иерархии был младше меня, ничего мне не сказал, зато Кори Юэнь бурчал мне на ухо:

— Ты посмотри, что творится на площадке, всё совсем не так, как ты нам расписывал.

Мне было очень стыдно.

Этот фильм фактически оказался очередным мусором. Несмотря на то, что мы с братьями вложили всю душу в боевые сцены, это не спасло фильм от провала. В этой картине я ещё и играл мужскую роль второго плана, мне сейчас даже смешно об этом вспоминать. В итоге она в прокате собрала всего несколько сот тысяч гонконгских долларов. Некоторое время спустя я в качестве постановщика боёв принял участие в другом их проекте, и кассовые сборы нового фильма также были очень низкими. В то время фирма настолько глубоко влезла в долги, что уже едва в состоянии была выплачивать зарплату.

Как раз в это время весь мир был взбудоражен смертью великой звезды кунг-фу — скончался Брюс Ли[72]. Вскоре после его смерти производство кунг-фу боевиков в Гонконге пришло в упадок. Зрители не хотели видеть боевиков, в которых больше не было Брюса Ли. Режиссёры один за другим пытались создать нового Брюса Ли, но ни один не преуспел в этом, и вскоре кинорынок снова наводнился комедиями и любовными мелодрамами.

Так пришёл конец и моей начавшейся было карьере постановщика боёв.

МОЯ ЧЕТВЁРТАЯ НЕУДАЧА

После первой неудачи в роли постановщика трюков и боевых сцен моя профессиональная карьера пошла под откос. И как раз в тот момент родители вызвали меня к себе в Австралию. Они уже получили там грин-карту и хотели, чтобы теперь я приехал к ним и обосновался в Австралии. В Гонконге я больше не видел для себя никаких перспектив, поэтому без колебаний сел в самолёт и отправился к родителям.

Однако в Австралии я пробыл всего несколько месяцев. Я не смог вынести безделья и не хотел сидеть на шее у родителей, поэтому решил вернуться в Гонконг. Вновь открыв дверь своей квартирки в Гонконге, я испытал ужас. Оказывается, квартира, в которой несколько месяцев не обитало ни души, выглядит довольно жутко: всё внутри покрыто слоем пыли и опутано паутиной, а большая часть мебели, которую я смастерил своими руками, испортилась.

Собравшись с силами, я первым делом занялся уборкой, а затем позвонил старшему брату Саммо Хунгу и попросил его помочь мне с поисками работы. В то время он уже подписал контракт с компанией Golden Harvest и стал штатным постановщиком боёв. Только вот я ещё не осознавал тогда, что за полгода моего отсутствия здесь произошли огромные перемены и что, вернувшись на съёмочную площадку, мне придётся весь свой путь начинать с нуля.

К счастью, Саммо очень скоро нашёл для меня работу. Тот фильм назывался «Рука смерти», Саммо Хунг ставил трюки и боевые сцены, а я был его помощником. Режиссёром был знаменитый ныне Джон Ву, тогда он был молодым и никому не известным начинающим режиссёром. Я ещё сказал тогда Саммо Хунгу: «Джон Ву? Кто это такой? В первый раз слышу». «Я тоже никогда о нём не слышал, это какой-то новичок». Много позже мы снова встретились с Джоном Ву, теперь уже в Голливуде, стали вспоминать те времена, воспоминания нас обоих сильно растрогали.

«Рука смерти» — очень даже неплохой фильм, я был не только ассистентом постановщика боёв, но и сыграл в нём одну из ролей. И я, и Джон Ву были на тот момент новичками и в процессе работы над фильмом часто советовались друг с другом и обменивались опытом. В те времена режиссёры частенько взваливали всю работу на постановщика боёв, а сами спали в сторонке или просто уходили. Джон Ву, в отличие от них, внимательно следил за тренировками, за тем, как мы разъясняем трюки и как работаем над каждой боевой сценой. Кроме того, он не был так раздражителен, как режиссёры старшего поколения, и ко всем участникам съёмочного процесса относился очень доброжелательно. На досуге он делился со мной кое-какими знаниями из области режиссуры, хотя в то время я даже не думал, что когда-нибудь сам стану режиссёром. В общем, он произвёл на меня очень приятное впечатление.

Но радость моя была недолгой. Как раз когда я уже начал осваиваться в этой профессиональной сфере и собирался в ней укорениться, Саммо Хунг сообщил мне печальную вещь: «С тех пор, как умер Брюс Ли, кино жанра экшн никак не может выбраться из застоя, кинокомпания за последнее время отменила очень много проектов…» Я понял, что именно он хочет сказать, как бы мне ни хотелось игнорировать этот факт. «Сейчас мне не только для вас работу подыскать тяжело, есть такая вероятность, что я и сам скоро останусь без работы». Саммо тяжело вздохнул.

Я бессильно опустился на стул. Стены в офисе были увешаны фотографиями, запечатлевшими былую славу гонконгских боевиков. А сейчас я даже не представлял себе, что мне делать дальше. Я находился в тупике. Продолжать трудиться на съёмочных площадках, подвергая свою жизнь опасности и получая в качестве вознаграждения несчастные гроши? Но каково тогда моё будущее? Подавленный, я подумал о том, чтобы снова уехать к родителям.

Я собирался вернуться в Австралию лишь после того, как чего-то достигну здесь, кто бы мог подумать, что я вернусь так скоро и ни с чем. Меня переполняло чувство обиды. Но мои финансы таяли на глазах, ещё немного — и мне не на что будет даже поесть. Я вырос в школе китайской оперы, и сейчас у меня по-прежнему не было ничего, кроме боевых искусств и умения двигаться. Неужели так с пустыми руками и возвращаться к родителям?

По дороге домой я рассматривал небоскрёбы и неоновые фонари, ощущая, что они не имеют ко мне никакого отношения. Я всё так же оставался неудачником.

МОЯ ПЯТАЯ НЕУДАЧА

Когда я во второй раз приехал в Австралию, я не мог больше быть нахлебником у своих родителей. Я нашёл себе две работы, которые совмещал. Я стал цементщиком на стройке и одновременно подрабатывал официантом в ресторане. Однако за моей вымученной улыбкой мама каждый день видела, как я несчастлив. По прошествии нескольких месяцев она мне сказала:

— Сынок, ты сейчас занимаешься тем, что тебе совсем не по душе, ты чувствуешь себя не на своём месте.

Мамина забота толкнула меня на откровенность:

— Я потратил десять лет своей жизни, изучая кунг-фу, которое абсолютно никому не нужно, у меня ничего нет, и я не знаю, что мне делать дальше…

Вскоре после этого разговора я получил телеграмму от Вилли Чана. Он был тогда генеральным директором кинокомпании Ло Вэя и занимался подготовкой к съёмкам фильма «Новый кулак ярости». Он прислал мне приглашение. Я думал, что он приглашает меня в качестве рядового каскадёра, и хотел было указать ему, что нет никакой необходимости приглашать для этого именно меня, чтобы я ехал в такую даль. Но его слова заставили меня застыть от удивления:

— Мы приглашаем тебя на главную роль. Правда, гонорар мне был назначен весьма скудный: всего 3000 гонконгских долларов.

Помедлив несколько секунд, я согласился. У меня не было времени размышлять над вопросами, какое меня ждёт будущее, достаточно ли будет 3000 долларов, чтобы прожить, и что будет, если и этот фильм провалится в прокате. Я знал лишь одно: я должен снова попытаться, ради самого себя.

Я снова простился с родителями. Они не стали меня отговаривать, но отец дал мне определённый срок времени: если за два года из меня так и не выйдет ничего путного, я должен буду вернуться к ним насовсем.

И я опять уехал в Гонконг.

И пускай мне был назначен ничтожный гонорар, однако я впервые участвовал в производстве фильма среди настоящей элиты гонконгского кинематографа. Ло Вэй был тем великим режиссёром, который прославил Брюса Ли и снял такие шедевры, как «Кулак ярости» и «Большой босс», мог ли я не дорожить данной мне возможностью?

Хотя, по мнению Ло Вэя, парень, которого ему привёл Вилли Чан, выглядел недостаточно мужественно, да ещё и нос слишком большой, тем не менее он возлагал на меня большие надежды. Ло Вэй надеялся сделать из фильма «Новый кулак ярости» ещё один великий шедевр и с его помощью раскрутить молодую звезду кунг-фу. Для этого он собрал первоначальный актёрский состав, принимавший участие в фильме «Кулак ярости», чтобы актёры играли тех же персонажей, что и в оригинальном фильме. Однако на этот раз он использовал совершенно новый сюжет. Когда мне рассказали об этих планах, в душе я возликовал: будущая молодая звезда — это ведь я?

В офисе режиссёра Ло Вэя я подписал первый в своей жизни серьёзный контракт сроком на два года с ежемесячным доходом 3000 гонконгских долларов, гонорар за каждый фильм также составлял 3000 гонконгских долларов. Я обязывался принимать участие во всех будущих проектах Ло Вэя и соглашаться на любую роль, которую он мне предложит.

Ныне такие условия контракта выглядят чересчур несправедливыми, но тогда мне так не казалось, ведь у меня, по крайней мере, наконец-то появился стабильный заработок.

Что касается внешности нового Брюса Ли, Ло Вэй был ею не очень-то доволен. Не считая моего мускулистого телосложения, которое его устраивало, он считал, что всё остальное нуждается в корректировке — к примеру, не очень ровные зубы и слишком маленькие глаза. Он настаивал на том, чтобы я сделал пластическую операцию, но я под разнообразными предлогами всё-таки этого избежал.

В первый день съёмок фильма «Новый кулак ярости» я прибыл на съёмочную площадку ни свет ни заря и обнаружил всех в унынии из-за того, что их постановщик боевых сцен временно выбыл из строя. Я не растерялся и тут же предложил свои услуги. Моё предложение было принято с энтузиазмом. Смешнее всего было то, что мой гонорар за постановку боевых сцен оказался втрое выше, чем за главную роль. Как бы там ни было, у меня на тот момент был уже достаточно богатый опыт работы постановщиком боёв, но практически отсутствовал опыт актёрской игры.

В фильме «Новый кулак ярости» я не только исполнял главную роль, но также был постановщиком боевых сцен, причём гонорар за постановку боёв в четыре раза превышал гонорар за исполнение главной роли

Съёмочный процесс не принёс мне особой радости.

Ло Вэй мечтал сделать из меня второго Брюса Ли, и я должен был играть яростного и хладнокровного, лишённого каких-либо человеческих чувств персонажа, который думает только о мести. Но я никак не мог принять такого персонажа, в итоге он получился некрасивым и совершенно безжизненным. Общаясь наедине с Вилли Чаном, я поделился с ним тем, что меня беспокоило: «Мне не подходит такая роль, режиссёр хочет, чтобы я стал вторым Брюсом Ли, но это совсем не то, чего хочу я».

Когда мы узнали результаты кассовых сборов, мы были шокированы.

Увидев эту цифру, я чуть было не кинулся прямиком в аэропорт за билетом до Австралии. От волнения я безостановочно прибирался и подметал пол в офисе Ло Вэя — эта привычка осталась у меня ещё с детских лет, когда я учился в Академии китайской драмы.

Вскоре после того, как я подписал контракт с фирмой Ло Вэя, он пристроил меня в следующий фильм — «Последнее испытание Шаолиня» молодого режиссёра Чэнь Чжихуа. Работая на съёмочной площадке бок о бок с этим молодым режиссёром, мы с ним очень быстро подружились, понимали друг друга с полуслова и остались довольны сотрудничеством. Кроме того, мы очень многому научились друг у друга. Однако этот фильм тоже оказался не очень успешным.

Вслед за этим последовало сотрудничество со знаменитым актёром Джимми Ван Юй в фильме «Метеор-убийца», а потом — съёмки фильмов «Убить с интригой», «Искусство Шаолиня — змея и журавль», «Немного кунг-фу», «Астральное кунг-фу», «Кулак дракона» — все эти фильмы объединяла одна общая черта: сюжет их сводился к тому, что герой жаждал отомстить врагам. Судьба этих картин была печальной: одни провалились в прокате, а другие до него даже не дошли. А я в киношных кругах стал считаться «несчастливой звездой».

МОЯ ШЕСТАЯ НЕУДАЧА

В 80-х годах прошлого века, после того, как я отведал вкус славы в Гонконге, компания «Голден Харвест» решила сделать из меня звезду Голливуда. Для того, чтобы я стал более самостоятельным и мог как следует без помех выучить язык, они посадили меня одного в самолёт до Америки, не дав мне ни одного сопровождающего.

Парня, который встречал меня в аэропорту по прилёте, звали Дэвид. Завидев меня, он стал изображать движения в стиле пьяного мастера. Чтобы меня развлечь, он принялся взахлёб расписывать мне предстоящую программу:

— Они пригласили людей, которые принимали участие в съёмках фильма «Выход дракона», актёрский состав очень мощный, сценарий классный, я думаю, ты очень скоро станешь здесь звездой!

Однако его слова не только не воодушевили меня, а, напротив, привели в смятение. После целого ряда неудач, пережитых в 70-х годах, мне больше совсем не хотелось идти по пути, проторенному Брюсом Ли.

В Америке мной занимался Эндрю Морган, ответственный директор международного филиала компании Golden Harvest. Он проработал бок о бок с Рэймондом Чоу 12 лет, я был очень удивлён, услышав, как он бегло говорит по-кантонски, сам-то я по-английски двух слов связать не мог. Эндрю тоже был абсолютно уверен в успехе нового фильма, в котором я буду сниматься — он назывался «Драка в Бэттл Крик». Он считал, что сюжет фильма даст мне возможность во всей красе развернуть перед американским зрителем своё мастерское владение кунг-фу. Но ещё большую уверенность ему внушало то, что бюджет картины составлял 4 млн долларов. Эта цифра взволновала меня, так как в Гонконге я к таким суммам не привык. В то же время Эндрю хотел, чтобы я принял участие в нескольких телешоу, это помогло бы мне побыстрее прославиться.

Однако съёмки проходили тяжело.

Я привык к процессу кинопроизводства в Гонконге, и съёмки в Америке в условиях постоянных ограничений мне были в тягость. Режиссёр Роберт Клауз — именно он когда-то работал над фильмом «Выход дракона» — вплоть до самых мелочей строго придерживался сценария, каждое движение камеры, все позы и движения актёров — всё было расписано подробнейшим образом. Не то чтобы такой подход к работе плох, просто он не подходит мне.

Для съёмок данной сцены в фильме «Большая драка в Бэттл Крик» я самостоятельно вскарабкался на эти балки и действовал без всяких страховочных тросов, чем до смерти перепугал всех иностранцев

Когда я снимаю кино в Гонконге, мне и съёмочной группе часто на съёмочной площадке приходят какие-то новые идеи, и мы импровизируем прямо по ходу съёмок, а внесение правок в сценарий и в реплики актёров непосредственно перед началом работы — это и вовсе обычная практика. Но с этими людьми в Америке договориться было невозможно. К тому же, у меня были большие проблемы с английским, и когда я сосредотачивался на том, чтобы правильно произнести свою реплику, я забывал про выражение лица и про движения, постоянно заикался и произносил реплики с каменным лицом. Их стиль работы во время съёмок самой долгой сцены боя оказался мне тоже совершенно чужд. Я привык самостоятельно ставить сложные и красивые движения, но в этот раз режиссёр, снимавший строго по сценарию, то и дело напоминал мне, что не нужно импровизировать. Я неоднократно пытался донести до него свои соображения по поводу съёмок боевых сцен, но каждый раз он невозмутимо отвечал:

— Нет, не пойдёт, мы будем строго следовать сценарию.

Вот так те части фильма, которые можно было бы наполнить разнообразными яркими движениями, стали обыкновенными скучными сценами, где я просто хожу туда-сюда. Я сказал режиссёру:

— Никто не станет отдавать деньги за то, чтобы посмотреть, как Джеки Чан в фильме просто праздно прогуливается.

Вскоре после завершения съёмок кинокомпания устроила меня в следующую картину. Эндрю выглядел очень воодушевлённым:

— В этом фильме будет сниматься очень много голливудских звёзд. Ты будешь играть участника автомобильных гонок, сюжет очень захватывающий, картина называется «Гонки “Пушечное ядро”».

Название меня заинтересовало, и у меня появилась надежда, что это будет совсем иной по стилю фильм.

Коллеги уже знали о том, что сниматься в предыдущем фильме мне было некомфортно из-за непривычного для меня стиля работы, и успокаивали меня:

— «Гонки “Пушечное ядро”» — это не боевик, так что не беспокойся и в этот раз сосредоточься на актёрской игре.

К сожалению, факты в очередной раз доказали мне, что всё не так просто, как кажется. В той картине я должен был играть японца-участника автомобильных гонок, что уже доставляло мне некоторый дискомфорт[73], но отказываться было поздно, оставалось лишь стиснуть зубы и довести работу до конца. Голливудские звёзды, вместе с которыми я снимался, каждый день любезно здоровались со мной, но не более того. Я знал, что для них я пустое место. Среди них был один чернокожий актёр, Сэмми Дэвис-младший, он как-то раз пришёл ко мне в трейлер, служивший гримёркой, и сказал:

— Я только недавно вернулся из Японии, я знаю, что ты там настоящая звезда.

Я ответил, что я из Гонконга, а вовсе не японец. Он мне:

— А, верно, ты из Гонконга! Сайонара!

С тех пор всякий раз, когда он меня видел, он пытался разговаривать со мной по-японски. Я не стал больше ничего ему объяснять. В том фильме не требовалось произносить больших монологов на английском, но я должен был постоянно корчить рожи, чтобы смешить зрителей. Из-за всего этого я постоянно чувствовал себя несчастным, в конце концов мне уже неохота было вообще ни с кем разговаривать, и чаще всего я просто молча сидел в сторонке.

Каковы же были итоги работы над этими двумя картинами?

В 1980 г. фильм «Драка в Бэттл Крик» потерпел полнейшее фиаско в прокате. После премьеры я купил билет на очередной сеанс и прошёл в зал. Зрителей было совсем мало, да и те китайцы, а американских зрителей он, очевидно, не заинтересовал. Хотя я и сам в порыве злости предупреждал об этом режиссёра («Никто не станет отдавать деньги за то, чтобы посмотреть, как Джеки Чан в фильме просто праздно прогуливается»), однако, увидев практически пустой зал, я впал в уныние. В Азии я уже стал мегапопулярной звездой, практически королём азиатского кино, а здесь никто не хочет даже смотреть мои фильмы.

Проблема была очевидна: помимо слабого сюжета, основная причина провала была в том, что американский зритель был не готов воспринимать такие боевые сцены. Позже я советовался со специалистами, и они рассказали, что зрителям казалось, будто в моих ударах нет никакой силы. Я попросил пояснить, и мне объяснили вот что:

— Ты дрался с ним десять минут, нанёс ему столько ударов, а он по-прежнему оставался на ногах, а ты всё продолжал его дубасить. А зрители привыкли к дракам в стиле Брюса Ли: он нанёс удар, и противник тут же отлетел в сторону.

Я подумал про себя, что так снимать очень легко: один удар рукой, один удар ногой, и всё. Но это не в стиле Джеки Чана, я так снимать не могу, да и не хочу. Раз такое дело, я признаю своё поражение.

В 1981 г. состоялась премьера фильма «Гонки “Пушечное ядро”». В этой картине снимался ещё один китаец, Майкл Хуэй. В Азии наши с ним имена на афише могли бы обеспечить полный аншлаг, однако в Америке самым привлекательным на афише было имя Берта Рейнолдса. В итоге этот фильм имел успех в Америке и в Японии, а вот в Гонконге с треском провалился. Китайцы не хотели смотреть, как я изображаю на экране японца, пытаюсь примитивными способами рассмешить зрителя и остаюсь в тени голливудских звёзд.

Такова была моя первая попытка выйти за пределы азиатского кинематографа и покорить Голливуд, в результате я, опозоренный, вернулся домой ни с чем.

«Гонки “Пушечное ядро”»

МОЯ СЕДЬМАЯ НЕУДАЧА

Через три года после того как я распрощался с Голливудом, мои коллеги стали уговаривать меня попытаться снова:

— Американским зрителям сейчас нравится видеть на экране крутых парней вроде Клинта Иствуда, ведь это то, что у тебя лучше всего получается!

Могу лишь сказать, что в то время не только они, но и я сам ещё до конца не понимали, чего я хочу. Образы «крутых парней» тоже бывают очень разные, и Клинт Иствуд играл таких героев, которые могут хладнокровно убивать, а я привык играть простых парней, которые никогда не сдаются. И хотя со стороны кажется, что мои герои — «крутые парни», но это не означает, что я могу примерить на себя экранные образы Клинта Иствуда.

Новая картина, в которой я согласился сняться, называлась «Покровитель». Создатели фильма сделали из меня героя, который в их понимании является «крутым парнем». Режиссёром был Джеймс Гликенхаус, и работать с ним мне было очень тяжело. В самом разгаре съёмок я позвонил в компанию Golden Harvest и сказал, что, если он не покинет съёмочную группу, я отказываюсь продолжать работу. Конечно, это была лишь минутная слабость, которую можно было проявить только в присутствии своих. На самом деле контракт уже был подписан, и я не мог просто так уйти, не закончив съёмки.

Больше всего меня раздражало то, что на съёмки боевых сцен отвели всего четыре дня. Это было сродни насмешке надо мной как над человеком, который буквально живёт этим. Раньше в Гонконге, если съёмочная группа находилось под моим контролем, я мог работать над каждым кадром до тех пор, пока не доведу его до совершенства. Мы изо всех сил старались сделать движения как можно красивее и мощнее, вкладывая усилия как в реальные съёмки, так и в предварительную отработку движений. Мы тщательно продумывали и изучали каждое движение, каждую сцену обычно снимали по десять-двадцать дублей.

В Америке же режиссёр не придавал особого значения боевым сценам, да он, впрочем, и снимать-то их не умел. Сцены, которые с моей точки зрения были сняты ужасно и были неприемлемы, у него получали зелёный свет. Глядя, как фильм неумолимо катится в пропасть, я, тем не менее, ничего не мог с этим поделать, и это ощущение собственного бессилия меня очень угнетало.

Стиснув зубы, я дотерпел до окончания съёмок, но не считаю эту картину образцово-показательным фильмом Джеки Чана.

Пока до официальной премьеры в Америке и Азии ещё оставалось какое-то время, чтобы хоть как-то спасти новый фильм от провала, который настиг «Гонки “Пушечное ядро”», я решил собственными усилиями сделать его азиатскую версию, которая отличалась бы от американской. Я пригласил актёров этого фильма приехать в Гонконг и заново отснял боевые эпизоды, на этот раз оставаясь верным своему собственному стилю.

Сценарист Эдвард Танг добавил несколько новых сцен, которые соответствовали бы вкусам азиатской публики, и пригласил знаменитую актрису Салли Йе на одну из ролей. Само собой, я вырезал из фильма все сцены, которые не годятся для семейного просмотра. Наша версия фильма в Гонконге и в Азии удостоилась самых благоприятных отзывов.

Сейчас я уже не вижу смысла сравнивать эти две версии и выискивать достоинства и недостатки. Это всего лишь один из пунктов на моём профессиональном пути. После этого я в жёсткой форме заявил представителям компании, что больше ни в какой Голливуд не поеду и что не собираюсь больше ради их так называемого кинорынка жертвовать собственной индивидуальностью и собственным стилем, так как это приносит мне больше вреда, чем пользы.

А если ещё когда-нибудь доведётся работать в Голливуде, то я не хочу идти по проторенной кем-то тропе. Брюс Ли и Клинт Иствуд — великие актёры, но я не обязан им подражать или стараться их превзойти. Я — Джеки Чан, и если когда-нибудь я стану звездой мирового масштаба, то именно потому, что я — Джеки Чан.

На съёмках фильма «Покровитель». Актёр напротив меня очень боялся, и его привязали страховочным тросом, у меня же никаких тросов не было

КОГДА НЕТ ДЕНЕГ

У меня всегда полно идей. В молодости, когда у меня не было денег, я выдумывал множество способов, надеясь их раздобыть.

В возрасте 18 лет я хотел создать собственную фирму по уборке помещений. В то время мы с Юэнем Бяо, Кори Юэнем и ещё несколькими друзьями практически всё время проводили вместе, а жанр боевика находился в застое, мы сидели без дела, и денег заработать было негде. Чуть ранее, находясь в Австралии, я обратил внимание, что по выходным каждая семья сама косит траву, потому что, согласно местным законам, если трава отрастает выше установленной длины, за это штрафуют. То есть, получается, ты наработался за неделю, устал, как собака, а в свой выходной ещё должен косить траву. Ну а мы полны сил, и если вы обратитесь к нам и дадите нам ключ, то за определённую плату мы приберёмся у вас в доме, купим овощей и фруктов, постираем одежду, починим сломанные вещи. Вот такое обслуживание на дому, и для этого не нужно нанимать разных мастеров, мы всё это можем сделать сами.

Однако в те времена, не имея денег, было трудно получить лицензию, так что я распрощался с этой идеей. Потом, когда у меня появились деньги, я действительно попытался осуществить этот замысел, вложил в него несколько сот тысяч долларов, но наткнулся на препятствие: многие боялись доверять мне ключи, а некоторые даже заявляли, что у них что-то пропало. Тогда эта индустрия была ещё не настолько развита, люди не привыкли к таким услугам на дому, в общем, я бросил эту затею. Однако потом я придумал, как усовершенствовать наши услуги. Каждый раз, приезжая к клиенту домой на почасовую работу, сотрудник должен сперва установить видеокамеру и лишь после этого приступать к работе. Так каждое движение записывалось бы на плёнку, и проблема недоверия клиентов отпала бы сама собой, а сами услуги стали бы более профессиональными. Также нужен был специальный человек, который отвечал бы на звонки, принимал заказы и распределял их между работниками. Однако для того, чтобы наладить такой бизнес, нужно было сначала заработать себе имя и репутацию.

Когда я был в Австралии, я подумывал о том, чтобы заняться полотенцами. Поскольку в то время в Австралии не было собственного производства полотенец, те, что там продавались, были очень дорогими. И я подумал: что если закупить партию полотенец, раздобыть стиральную машину и каждый день снабжать китайские рестораны чистыми полотенцами, а грязные забирать, стирать и дезинфицировать, за счёт такого оборота можно было подзаработать.

Как видите, нищий человек богат на идеи, причём довольно перспективные.

Позже, когда я уже стал знаменитым, я подумывал о том, чтобы создать фирму, которая предоставляла бы услуги телохранителей и аренду микроавтобусов. Суть идеи заключалась в том, чтобы закупить 10–20 одинаковых фургонов разных марок и по вызову приезжать на них за актёрами, я бы мог выполнять обязанности водителя. Каждый день мы пригоняли бы разные автомобили, и папарацци в них запутались бы и не смогли преследовать звезду. Сегодня мы на одной машине, завтра на другой, и они не знают, кто внутри, а если папарацци всё-таки начали осаждать машину, можно вызвать ещё одну на подмогу.

Например, вас осаждают фотокамеры, и когда вы выходите на улицу, у выхода стоят две абсолютно одинаковые машины, папарацци растеряются, в какую же из них вы сели. Если дело происходит на подземной парковке и из неё одновременно выезжает три одинаковых машины, они понятия не имеют, в которой из трёх находитесь вы. Мне же предстояло продумать и реализовать кое-какие нюансы. Во-первых, чтобы все водители были знакомыми и имели опыт работы в этой сфере. Как только он сядет в машину, моментально сможет определить, есть ли кто-то «на хвосте» и будет особенно бдительным. Во-вторых, можно будет добавить услуги телохранителя — как только вы выйдете из помещения, он откроет дверь, затем закроет за вами дверцу автомобиля, а сам сядет на место рядом с водителем или сменит водителя. Такие услуги очень подойдут звёздам, и со временем мы бы обрели доверие клиентов.

Автомобили для таких услуг не требуют регулярного техобслуживания, к тому же, экономится парковочное место. За 500–600 долларов я буду вас охранять, это очень даже неплохо, звёзды обычно нанимают машину всего на 2–3 часа, так что можно водить машину посменно. Это очень прибыльный бизнес! В будущем можно стать главой собственной фирмы, предоставляющей услуги по перевозке пассажиров, принимать подержанные автомобили, ремонтировать их и красить все в один цвет, организовать собственный отдел ремонта и техобслуживания, который бы отвечал за мытьё, профилактику и ремонт, все автомобили были бы всегда отмыты до блеска. Для 20 автомобилей у меня было бы 20 водителей, 5 телохранителей, для отдела техобслуживания я нанял бы 7–8 автомобильных мастеров и 4–5 помощников, таким образом я бы ещё и создал много рабочих мест и помог решить проблему занятости. Однако всё это оставалось лишь в моей фантазии, а на практике это осуществить я не пытался.

Ещё юношей, когда я только начал зарабатывать на жизнь ремеслом каскадёра, мне очень хотелось изобрести для автобусов что-то вроде подставки под ноги, чтобы поднять повыше колени. Тогда я всегда добирался на работу автобусом, и мне нравилось поднять колени и упереться ими в спинку переднего сиденья, однако если долго так просидеть, ноги начинают болеть. Кроме того, я мог задремать в автобусе и частенько ударялся головой, поэтому мне захотелось изобрести специальную подставку, которую можно было бы повесить на спинку сиденья, закрепить пластиковым держателем, и чтобы на ней была штука, на которую можно было бы положить голову и вздремнуть, а в нижней части чтобы была подставка, на которую можно упереть колени или поставить ноги. Потом я слышал, как кто-то нашёл детскую заколку для волос, подобрал, повертел в руках и придумал новый вид прищепок, запатентовал своё изобретение и стал получать хороший доход. Я тогда подумал, ведь у меня тоже полно идей, но я не знаю, как их осуществить. Тот человек был учёным и, обдумав свою новую идею, он собрал команду и претворил свою идею в жизнь. Я же не учёный, я только обдумал — и на этом всё.

Впоследствии мои возможности расширились, я стал много ездить по свету и мог приобретать много интересных и полезных вещей, либо сам, либо с чьей-то помощью. Помимо специального реквизита и оборудования, используемого моей командой каскадёров для работы, в повседневной жизни тоже всегда можно проявить изобретательность. Очень многие друзья получают от меня в подарок чехлы для телефона, разработанные мною собственноручно. Сам я круглый год не покидаю съёмочных площадок и живу в гостиницах, и, выходя из гостиницы, беру с собой только телефон и карточку от комнаты. Как-то раз я задумался, как сделать, чтобы можно было в чехле для телефона хранить и карту. Ныне этот чехол продуман так, что сзади есть специальное место, куда можно положить карту, это очень удобно в поездках. Остальные изделия, носящие мою персональную марку, такие, как различного рода одежда, сумки, папки для документов, красные конверты[74], наклейки, шарфы, кружки и стаканы, флешки, ярлыки для чемоданов, — все они являются воплощением моих идей. Такие предметы очень хороши в качестве подарков, ведь подобных вещей нигде не продают, и они наверняка любому придутся по вкусу. Таким образом я, можно сказать, удовлетворил собственную давнюю тягу к изобретательству, воплотил в жизнь свои самые удивительные идеи, и я этому очень рад.

Это черновой набросок, который я сделал прямо на съёмочной площадке, его потом использовали для оформления трейлера с реквизитом и оборудованием для моей команды каскадёров

«МОЛОДОЙ МАСТЕР»

В то время у меня была привычка работать по принципу «один перед едой, один после еды».

Например, начало съёмок назначено на 7 часов утра, а я приезжал к 11–12 часам, и все на съёмочной площадке меня дожидались, а я как приезжал, тут же нацеплял солнцезащитные очки и принимал беззаботный вид. Зачем солнцезащитные очки? Потому что после пьянки накануне вечером лицо с утра выглядело опухшим до неприличия. Сотрудники на площадке называли меня молодым господином, и когда я появлялся, все говорили: «Молодой господин приехал». Я тогда был ещё и режиссёром и, едва объявившись, тут же отдавал команду:

— Давайте снимем один эпизод.

То есть, едва проснувшись, с опухшим лицом, я сразу же приступал к работе. Конечно же, мы ни в коем случае не снимали крупный план, снимали только общий. В 12:30 мы прерывались на обед.

Днём после обеда я любил вздремнуть. Я располагался на киностудии Golden Harvest в комнате, которая когда-то принадлежала Брюсу Ли. После его смерти все обходили эту комнату стороной, и я самым нахальным образом занял её. Вот там я и отдыхал. Проснувшись около 4–5 часов дня, я снова принимался за работу, иначе мне было бы неловко перед всеми. Мы начинали отработку движений, а после неё, уже порядочно попотев, снимали ещё один эпизод, содержавший боевые сцены. Досняли — рабочий день окончен. После этого я начинал обдумывать съёмки общего плана на завтрашнее утро.

Вот это и называлось «один перед едой, один после еды».

Мы вели съёмки на вершине горы. Когда мне хотелось вздремнуть, для меня натягивали тент, чтобы прикрыть от солнца, и все обязаны были держаться от меня не ближе, чем на расстоянии 8 чжанов[75], чтобы не беспокоить меня шумом. Рядом со мной ещё ставили вентилятор, чтобы он обдувал меня. Тедди Чан[76] в то время был моим ассистентом, он каждый день таскал за собой дипломат и вёл себя почти так же, как я: пока я дремал, он либо тоже спал, либо отходил от меня на приличное расстояние и с кем-нибудь трепался.

Однажды, так же после вечерней пьянки, я на следующий день работал всё по тому же принципу «один перед едой», как вдруг совершенно неожиданно нагрянул Леонард Хо. Я жутко перепугался, ожидая взбучки от начальства, и тут меня осенила блестящая мысль: лицо у меня выглядело довольно измождённым, я притворился, что мне сделалось нехорошо и с глухим стуком рухнул на землю. Леонард Хо засуетился:

— Скорее, скорее, везите его в больницу, вызовите машину!

Мне помогли подняться и усадили в машину. Оказавшись внутри, я, не открывая глаз, спросил:

— Он всё ещё здесь?

Мне сказали:

— Уже ушёл.

Я доехал на машине до больницы, умыл лицо и вернулся на съёмочную площадку. Подумать только, какой я был глупый и бессовестный, я заставил несколько сотен человек торчать на съёмочной площадке, дожидаясь меня одного!

Лишь оказавшись в Америке на съёмках фильма «Драка в Бэттл Крик», я узнал, что никакая я не мега-звезда, и тогда же я понял значение поговорки «Какой бы высокой ни была гора, обязательно найдётся гора повыше». Тот фильм провалился в американском прокате, и когда я вернулся в Гонконг, мне захотелось кардинально измениться, стать новым человеком.

Сейчас очень много молодых звёзд, поработав за рубежом, начинают осознавать собственную незначительность. После той поездки в Америку, сталкиваясь с людьми, которые мнят себя великими звёздами, я частенько говорил им: "Ты поезжай в Америку, тогда и узнаешь, что значит настоящая звезда".

«Молодой мастер»

«КТО Я?»

Когда-то мы проводили дневные съёмки в окрестностях африканского города Йоханнесбурга. Правда, на самом деле эти «окрестности» расположены в 12 часах езды на машине. Да ещё от того места, где мы жили, до места съёмок нужно было добираться на машине целый час. Снимали мы в одной деревне у туземцев, установили на земле декорации, расставили реквизит, пригнали побольше кур и баранов и позвали туземных жителей в качестве массовки. Каждый день нам приходилось заново устанавливать декорации и расставлять реквизит. Всякий раз после окончания съёмок куры и бараны пропадали, местные жители говорили, что их похищают леопарды. Это звучало довольно устрашающе, и для пущей безопасности со мной на съёмки отправляли телохранителей.

Как бы лучше описать ту обстановку? Значительную часть площади африканского континента занимает пустыня, и природные условия в том месте, где мы вели съёмки, были довольно суровые. А самый обыкновенный поход в туалет занимал как минимум полчаса. Дело в том, что мы вели съёмки с вертолёта, и в поле обзора камеры не должно было быть видно колеи от колёс, вот следы человеческих ног не возбранялись. Поэтому все автомобили нашей съёмочной группы были припаркованы очень-очень далеко, мы доезжали до этого места, а дальше выходили из машин и шли пешком. В таких суровых условиях сходить в туалет было весьма проблематично. Если кому-то из туземной массовки нужно было отлучиться по нужде, они могли отпроситься, всё равно в гриме они все выглядели одинаково, так что одним человеком больше, одним человеком меньше — всё равно. А вот мне уже было сложнее. Если мне нужно было в туалет, я сперва должен был пешком дойти до того места, где мы оставили автомобили, и на машине выехать за пределы данной территории. В общем, это было очень хлопотно.

По вечерам же, чтобы сходить в туалет, нужно было идти в ту часть деревни, где стояли стога. Я шёл с фонариком и в сопровождении двух местных телохранителей: один шёл впереди меня, один сзади, каждый — с оружием в руках. Я вовсе не шучу, они боялись, что на меня нападёт леопард. Добравшись до места, где можно сходить в туалет, они давали мне один из пистолетов, рассказывали, как пользоваться фонариком (обязательно держать его так, чтобы вокруг меня всё время был свет) и ждали меня рядом.

Пока я делал свои дела, я заметил, как впереди что-то шевелится, я забеспокоился и спросил своих провожатых, что там такое. Они ответили, что бояться нечего, это пасётся корова из их деревни. Они-то всю жизнь прожили в здешних условиях, и у них было очень острое зрение. Пожалуй, это был самый непростой процесс облегчения в моей жизни: в одной руке я держал тяжеленный пистолет, боясь при этом по неосторожности выстрелить, в другой руке приходилось держать фонарик. Я боялся по-нормальному присесть, опасаясь, что на земле окажется какая-нибудь тварь типа скорпиона и ему подобных, поэтому присел только наполовину. Потом, чтобы воспользоваться туалетной бумагой, мне пришлось взять фонарик в зубы, а он был большой и тяжёлый, как же было неудобно! После такого аттракциона у меня онемели ноги, болели руки и даже рот…

Однажды мы возвращались на машинах после съёмок, и я увидел за окном человека, который показался мне необычайно высоким. Приглядевшись, я обнаружил, что он едет верхом на носороге. Ух ты, носорог! Как здорово! И я попросил водителя остановить машину, мне тоже захотелось прокатиться на носороге. Я попросил операторов установить впереди камеру, а все туземцы отошли в сторону, чтобы не попасть в кадр, мне хотелось заснять, как я буду ехать верхом. Сначала я просто попробовал оседлать животное, всё шло хорошо, носорог был такой послушный, я мог смело гладить его, трепать за уши.

Потом все расступились в сторону, камера приготовилась, а мне теперь дали длинное копьё, которого не было, пока я только пробовал проехаться. Так вот, я взял в руки копьё, чтобы выглядеть колоритнее, и как только носорог увидел копьё, он задрожал и начал метаться, как перепуганная лошадь. Благо, у меня была отличная реакция, и я тут же спрыгнул с него. Увидев, что я стою на земле, носорог развернулся и собрался ринуться на меня. Я увидел неподалёку дерево, помчался к нему и стал бегать вокруг него, пока туземцы не схватили животное и не увели его. Было очень страшно! Когда моё волнение улеглось, я спросил, удалось ли что-нибудь заснять. Оказывается, все были так увлечены зрелищем, что забыли включить камеру! Как же я был зол!

Если во время киносъёмок задействованы животные, нужно не только относиться к ним с уважением, но и приучать их к рабочему процессу. Во время работы над фильмом «Шанхайский полдень» нам необходимо было снять эпизод с целым табуном лошадей. Чуть ли не за полгода до этого я приказал съёмочной группе найти подходящее место и заняться там дрессировкой лошадей, чтобы они более или менее привыкли к съёмочному процессу. Каждый день вокруг них устанавливали множество камер, которые передвигали туда-сюда, то и дело зажигали и гасили освещение, приучали их к звукам выстрелов, при них разворачивали рефлектор. Благодаря такой дрессировке лошади ко всему привыкли и во время съёмок вели себя спокойно.

«Кто я?»

«ДОСПЕХИ БОГА 2: ОПЕРАЦИЯ КОНДОР»

Фильм «Доспехи Бога 2» мы снимали главным образом в Испании и в Марокко.

Все эпизоды в Марокко были сняты в пустыне. Каждый день мы вставали в 4 часа утра, в 5:45 приступали к работе и снимали до 12. После полудня работать было уже невозможно, потому что солнце в пустыне к этому времени начинало жечь беспощадно, и вся техника раскалялась до такой степени, что к ней нельзя было прикоснуться. Если бы мы продолжали снимать, вся плёнка начала бы плавиться, так что нам ничего не оставалось, кроме как закончить работу и спрятаться в тени. Весь остаток дня мы отдыхали. Съёмочной группе из Гонконга, которая привыкла работать в быстром темпе, такой режим был очень непривычен, нам было не по себе, что мы теряем столько драгоценного времени. Я буквально не находил себе места.

Мы трудились там непрерывно больше месяца. Марокканцы привыкли один день в неделю обязательно отдыхать от работы, так что нашей съёмочной группе приходилось раз в неделю делать перерыв. По выходным мне было особенно неуютно, выходишь из гостиницы — повсюду сплошная пустыня, даже пойти некуда. В бассейне гостиницы всё занесено толстым слоем песка, никаких развлечений не было, и от этого наше пребывание там становилось ещё более тоскливым. Я зашёл к продюсеру и попросил его поговорить с работниками съёмочной группы, нанятыми из местных, уговорить их обойтись без этих выходных. Если бы они согласились, мы готовы были выплачивать им двойную зарплату. Мы нашли их сидящими возле бассейна, они что-то пили и болтали. Услышав просьбу продюсера, они страшно удивились:

— В выходной день полагается отдыхать, мы не будем работать.

Настала новая неделя, а за ней снова пришёл выходной, я сидел в своём номере, совершенно удручённый. Тогда я решил сам с ними поговорить:

— Да вы подумайте: мы быстро отснимем материал, и все будут свободны, а мы вам ещё и двойную зарплату выплатим, вы побольше заработаете!

Они спросили:

— А зачем нам столько денег?

Я опешил:

— Я-то откуда знаю, на что вы их будете тратить…

— Вот именно! — подхватил один из них. — Того, что я сейчас зарабатываю, мне хватает с лихвой, на что мне эти дополнительные деньги?

Сегодня выходной, и мы будем отдыхать.

Тут я лишился дара речи.

«Доспехи Бога 2: Операция Кондор»

«СМОКИНГ»

Работать актёром в Америке — вовсе не то же самое, что работать актёром в Гонконге. В Гонконге я привык, что на съёмочной площадке всё решаю я, в Америке же приходится подстраиваться под других: если ты приехал сниматься в кино, то будь добр послушно играть. Каждый день, как только ты приезжаешь на съёмки, тебя просят пройти в свой трейлер, а если ты выразишь желание сначала пройти на площадку и взглянуть, что там делается, тебе ответят: «Площадка пока не готова, подождите в трейлере, вас позовут». И вот я сидел в своём трейлере и выжидал, мне присылали газеты, журналы, фрукты, обязательно кто-нибудь приходил, чтобы спросить, нужно ли мне ещё чего-нибудь, а я благодарил и отказывался. Потом ко мне наконец-то приходили, чтобы сказать: «Будьте готовы выйти через пять минут».

Через пять минут, открыв дверцу трейлера, я обнаруживал за ней костюмера и гримёра:

— Можно нам войти?

Я приглашал их внутрь, они приводили меня в порядок, но на самом деле мне не нужно было ничего приводить в порядок, причёска у меня очень простая, но они действовали по установленным правилам, это была их работа, и приходилось позволять им делать то, что они должны. Обычно с одеждой и причёской мне помогает ассистент, но здесь это абсолютно неприемлемо, к этому относятся предосудительно:

— Это моя работа!

Когда они заканчивают со мной работать, я выхожу из трейлера и иду на съёмочную площадку. Моё кресло и все вещи, которые могут мне понадобиться, расставлены и разложены на площадке с большим профессионализмом.

Часто мне бывает невыносимо смотреть на то, как работают иностранцы. В Гонконге, если нужно выполнить какую-то физическую работу, её незамедлительно кто-то выполняет, никакой иерархии и разделения труда у нас не существует — кому сподручнее, тот за неё и берётся. Например, если нужно отодвинуть кран, а человека, который занимается реквизитом, не оказалось поблизости, это может сделать кто-нибудь из моей команды каскадёров. Я и сам привык работать так же: если что-то нужно сделать и рядом окажусь я, то я сам это сделаю. Мне нравится такой подход к работе.

В Америке совсем по-другому. Если режиссёр сказал, что нужно что-то отодвинуть, работник отзывается:

— Хорошо, уже иду! — и идёт не спеша, они ни в коем случае не станут бегать. Согласно профессиональному уставу, если ты попросил кого-то выполнить то или иное поручение, да ещё заставишь его поспешить, а человек в спешке упадёт и поранится, то ты будешь нести за это ответственность и будешь обязан возместить ему ущерб материально. И мне приходилось молча наблюдать за их неторопливыми движениями, а они ещё и не в состоянии по одиночке передвинуть что-то, обязательно это делают вдвоём.

Во время съёмок фильма «Смокинг», когда я висел в воздухе, да ещё в это время дул сильный ветер, оператору понадобилось сменить объектив, и он закричал вниз:

— Мне нужен 75 объектив!

И я увидел, как помощник оператора, направляясь к нам с объективом в руках, где-то на полпути притормозил, поприветствовал кого-то, обменялся с собеседником парой фраз, и только после этого снова двинулся к нам. Случись такое в Гонконге, он бы от меня выслушал всё, что я о нём думаю:

— Несколько сотен человек ждут одного тебя, а ты ещё и останавливаешься!

Но здесь просто привыкли так работать, и мне приходится с этим считаться.

Работая на съёмках в Америке, я на себе испытал кардинальные различия в подходах к работе в Китае и на Западе

«МИФ»

Когда мы были в Индии на съёмках фильма «Миф», мы увидели, насколько там бедно живут. Мы ехали в автомобиле, и я смотрел в окно. На обочине стояли люди, одетые в лохмотья, у женщин, державших на руках детей, были потухшие глаза, а вдоль дороги располагались убогие хижины, в них не было ничего — ни табуреток, ни столов, никакой отделки, практически пустой дом, только четыре голых стены да на земле постелена циновка. Из-за жаркого климата здесь всё равно не требовалось одеял. Оказывается, бывает и такая жизнь, когда не требуется много вещей. Тогда у меня было впечатление, что это крайняя нищета, а сейчас кажется, что это такой образ жизни. И к любому образу жизни следует относиться с уважением.

Каждый день мы вставали в 4 часа утра и готовились к съёмкам. Сидя в машине, я по привычке смотрел в окно, и всё никак не мог понять, что это за множество белых штуковин виднеется вдоль дороги. Только приблизившись, я понял, что это сидящие на корточках люди… Оказывается, все они справляют нужду прямо на обочине…

«ДОСПЕХИ БОГ 3: МИССИЯ ЗОДИАК»

время работы над фильмом «Доспехи Бога 3: Миссия Зодиак» для съёмок сцены с вулканом я отправился в место под названием Вануату[77]. Думаю, большинство людей до этого и не подозревало о существовании такой страны. Условия жизни там просто ужасны, и к этой поездке я долго готовил себя морально.

Оказавшись там, мы слышали, как трясётся земля, а каждые пять-десять минут до нас долетали бурлящие звуки, которые издавал вулкан. Звуки были громкие, оглушительные. На протяжении всего пути земля была покрыта пеплом. Я спросил у местных, когда было последнее извержение вулкана, оказалось — десять лет назад.

Мы поселились в гостинице, владельцем которой был австралиец. В ней был даже свой ресторан, но сама гостиница была расчитана всего на 28 постояльцев — можете себе представить эти масштабы. Войдя в свой номер, я обнаружил, что в ней есть вентилятор. Неплохо, подумал я, положил свои сумки и пошёл в ресторан, где мы договорились со всеми встретиться. Когда я пришёл, все уже были в сборе и потихоньку обсуждали съёмки. Я вдруг подумал: а ведь здесь даже солнце встаёт на западе. А ещё я впервые видел, как в компании из нескольких десятков человек ни один не уткнулся в мобильник, все друг с другом общаются, обсуждают работу. Я порадовался тому, что увидел. Я уселся, достал мобильник и собрался было всех поприветствовать, как мне все хором говорят:

— Здесь отсутствует связь…

Вот оно что! Тут только до меня дошло, в чём дело. Обычно, стоило только добраться до гостиницы, как все тут же мчались в свою комнату и сидели там в обнимку с ноутбуками и телефонами, все были при деле. А сейчас заняться им было нечем, вот все и прибежали в ресторан. Подумав об этом, я ещё больше обрадовался, ведь последнее время мы стали общаться всё меньше и меньше, сейчас это всеобщая проблема, и только когда связь совершенно отсутствует, люди наконец-то могут сполна пообщаться между собой.

Вечером после ужина я вышел из гостиницы прогуляться, но вокруг не было ничего, одна сплошная темнота. В небе можно было целиком разглядеть Млечный путь. Включив фонарик, я вернулся в свой номер, в коридоре тоже было очень темно, там не было освещения. У меня с собой в руке была ручка, и я случайно уронил её, стал искать, шаря фонариком, но так и не нашёл, и вдруг кто-то сзади меня окликнул:

— Эй, вот ваша ручка.

Я обернулся, но сначала никого не разглядел, так как всё население Вануату — темнокожее. Только хорошенько приглядевшись, я узнал в том человеке служащего нашей гостиницы. Я очень удивился, что он в такой темноте разглядел оброненную мною ручку. Позже я узнал, что зрение у них во много раз острее, чем у большинства людей. Здешние природные условия таковы, что у каждого местного жителя развивается способность видеть в темноте.

Съёмочная группа работала здесь десять дней, и за это время я ни разу не видел ни на ком очков от близорукости.

Вам может показаться, что местные жители очень бедно живут, но на самом деле это счастливые люди. Их основное транспортное средство — собственные ноги, они не носят обуви. Каждый день, проезжая на машине, я видел, как они все идут пешком. Дороги там ужасные, ехать неудобно, и путь от гостиницы до места съёмок на машине занимал у нас больше часа. Даже на внедорожнике приходилось ехать очень медленно, и мы двигались ненамного быстрее пешеходов. К обеду зрителей на площадке прибывало, все приходили поглазеть, как мы снимаем кино. Вануату — это острова, и климат там соответствующий, погода очень переменчивая: сейчас вовсю светит солнце, а в следующую минуту может хлынуть ливень. Когда мы снимали на широком открытом пространстве, зрители даже не пытались укрыться от дождя, продолжали наблюдать за нами, не боясь намокнуть.

Все местные жители наделены природным даром глядя на облака предсказывать, когда пойдёт дождь и когда выглянет солнце.

Пальцы на ногах у всех местных очень широкие и в основном никто не носит обувь. Каждый — будь то взрослый или ребёнок — всегда имеет при себе нож, но они используют его не как оружие, а для того, чтобы расчищать себе дорогу, срезая ветви, которые преграждают путь. Иногда они выменивают его на что-нибудь другое, например, на еду или на одежду. Я наблюдал порой из окна автомобиля, как они, устав с дороги, останавливались и из громоздившихся на обочине кокосовых орехов выуживали один, открывали его ножом и выпивали содержимое, а потом подкреплялись его мякотью и снова отправлялись в путь.

Население острова составляет 15 000 человек, и все друг друга знают. Я им очень завидую, они живут в самом настоящем краю Персикового источника[78].

Я начал сниматься в кино в возрасте 6 лет и на сегодняшний день я работаю в киноиндустрии уже более 50 лет. Если посчитать только те фильмы, где я играл главную роль или выступал в качестве режиссёра, то получится около сотни, а если начинать с детских лет и считать также те фильмы, над которыми я работал в качестве каскадёра, постановщика боевых сцен и актёра, то их количество, вероятно, перевалит за 200.

У меня по-прежнему имеются проекты, которые я до сих пор не осуществил. Например, над фильмом о пожарных я думал уже около 30 лет, но по разным причинам так и не снял, так же, как и историю генерала Сян Юя[79]. Идея фильма «Большой солдат» созревала у меня в голове 20 лет, прежде чем я воплотил её в жизнь. Должно быть, причина в том, что я предъявляю к своим фильмам очень строгие требования.

Мне больше нравится снимать такие фильмы, как «Полицейская история», «Доспехи Бога», «Операция Кондор», «Миссия Зодиак», они удаются мне лучше всего. Над ними мне работается очень легко. Я люблю делать такие фильмы, которые подходят для просмотра всей семьёй, картины, которые вызывают у зрителей радостные эмоции. Мне не по душе такие сюжеты, где все друг друга убивают, где обязательно кто-то должен отомстить ненавистному врагу. В современном обществе у людей и так хватает проблем, и мне не хочется, чтобы, придя в кинотеатр, они снова получали негативные эмоции. Я лишь хочу, чтобы во время просмотра фильма Джеки Чана зрители много смеялись, и чтобы до них дошло послание, которое я пытаюсь донести через свои фильмы.

Во время работы я никогда не жалею средств, это знают все работники киноиндустрии, кто когда-либо со мной сталкивался. Среди работников гонконгского кино ходит поговорка: «Работая с Джеки Чаном, можно разбогатеть так, что гонорара за один фильм хватит на покупку целого дома». Это потому что я всегда очень долго снимаю. Одну десятиминутную сцену для фильма «Пьяный мастер 2» мы снимали три с половиной месяца, на один кадр уходило по два дня. На это способен только такой ненормальный, как я, больше никто так не делает.

А могу и вообще один кадр снимать неделю. Так получилось во время работы над фильмом «Чудеса», я хотел показать обстановку, в которой жила героиня актрисы Грэйс Гуэй[80]. Мне нужно было снять крупным планом один долгий кадр, камера должна была как бы пройти сквозь этажи здания, в котором она жила, с первого по четвёртый. Внизу нужно было показать рикшу, потом — людей, сидящих за обеденным столом на первом и втором этажах, голубей в том месте, где сушится одежда, а затем в кадре появляется комната Грэйс Гуэй на четвёртом этаже, крупный план — и на этом кадр резко обрывается. В те времена технические возможности у нас были весьма ограниченные. В Америке было специальное оборудование, позволяющее сооружать декорации длиной до 100 метров, у нас же не было таких технологий, и чтобы получить желаемый эффект, мы арендовали целую улицу. Сначала засняли одну сторону, а потом сделали ещё один дубль на другой стороне улицы.

Когда мы снимали фильм «Пьяный мастер», я был исполнителем главной роли и одним из постановщиков боевых сцен; во время работы над фильмом «Пьяный мастер 2» я был режиссёром, сценаристом, актёром и постановщиком боёв.

Во время съёмки каждого кадра необходимо было учесть мои многочисленные требования. Все роли, которые обычно предназначаются для актёров массовки, исполнялись членами моей команды каскадёров, как-то: рикши, зазывалы, прохожие. Это делалось потому, что они лучше, чем посторонние актёры, знакомы с моими требованиями и способны их понять. В том кадре, о котором говорилось выше, сразу после моей команды «Мотор» должен был взвиться дым над готовящейся едой, затем камера перемещалась и обращалась на второй этаж, где два человека сидели за обеденным столом. В это время влетал голубь и садился внутри комнаты, а камера следовала за ним. Описав круг, она останавливалась на висящей на стене фотографии и снимала её крупным планом. Вот это всё мы снимали семь дней, до тех пор, пока не получили результата, который меня удовлетворил.

Многие эпизоды в фильме «Чудеса» мы снимали одним дублем. Во время съёмок эпизода, где Аниту Муи фотографировали, нужно было, чтобы кто-нибудь поднялся и повесил занавеску. Один монтажёр из нашей съёмочной группы говорит:

— Джеки, всё равно в кадре лица не видно, а мне так интересно попробовать сняться в кино, просто ради любопытства.

Я согласился. В итоге он вешал эту занавеску 26 часов подряд. Съёмка шла всю ночь. После того раза он сказал, что больше никогда не будет сниматься в кино.

На площадке я встретил нескольких девушек — служащих банка, они пришли в качестве зрителей, а я спросил, не хотят ли они ради забавы попробовать сняться в кино. Им было очень любопытно, и они согласились. Они должны было просто ходить в кадре. В итоге они ходили туда-сюда всю ночь. Когда мы закончили, они сказали ровно то же — больше никакого кино.

В кино мимика и жестикуляция являются интернациональным языком общения. Почему сейчас мои фильмы так популярны во всём мире? Потому что я разговариваю с вами языком тела, вам не обязательно слышать мои реплики, вам достаточно взглянуть на мои движения, чтобы понять, что произошло. Вот я перевернул стол и опрокинул чай, потом тут же поднял стакан в вертикальное положение, скорчил гримасу и сделал жест, обозначающий, что я обжёгся. Это добавляет в мои фильмы изрядную долю юмора и делает понятным для зрителя всё, что происходит на экране.

Снимая боевики уже много лет, я придерживаюсь принципа: «Если в фильме есть боевые сцены, то они не должны быть жестокими, если в фильме есть юмор, то он не должен быть пошлым», я не люблю этих вульгарных вещей. В начале карьеры, когда мои фильмы стали популярными в прокате, один приятель как-то раз мне сказал:

— Джеки, твои фильмы прекрасны, но я не могу показывать их своим детям, потому что там есть очень жестокие сцены и детям такое смотреть нельзя.

Помню, на меня это произвело очень сильное впечатление, и с тех пор всякий раз, когда я работал над новым фильмом, я спрашивал себя, позволил бы я посмотреть этот фильм своему маленькому сыну? Если моему ребёнку это можно смотреть, тогда можно и другим детям, тогда все дети в мире могут это смотреть.

Пересматривая «Пьяного мастера» много лет спустя, я задумался: а ведь это нехорошо — приучать человека пить и драться. Поэтому в фильм «Пьяный мастер 2» я заложил противоположную идею: нельзя пить и нельзя драться. Я очень радуюсь, когда у меня получается исправлять собственные ошибки. Раньше я снимал кино ради денег, а сейчас делаю это ради собственного удовольствия. Если мне нравится сценарий, я соглашаюсь снимать, если не нравится — отказываюсь. Когда сценарий интересный, я готов взяться за него, даже если денег получу не много.

В большинстве кунг-фу фильмов боевые сцены сопровождаются полётами туда-сюда. Не то чтобы это плохие фильмы, но сам я такое снимать не стал бы, я даже и не смогу такое снять. То, что ныне называется «кино в стиле Джеки Чана», отличается от остальных картин именно тем, что в них всё по-настоящему. Это известно моим поклонникам во всём мире.

Фильмы, которые я снимал в молодости, славились сложными трюками и боевыми сценами, которые я исполнял, не щадя здоровья. Зрители были в восторге. Когда я снимал «Доспехи Бога 3: Миссия Зодиак», мне было уже за пятьдесят, однако я по-прежнему исполнял большинство трюков самостоятельно. В начале фильма есть эпизод, когда я в специальном костюме на колёсах проскальзываю под автомобилем. Скорость автомобиля была очень высока, и требовалось быть предельно осторожным. Если хоть чуть-чуть отклонишься в траектории, рука тут же попадёт под колесо машины. Я должен был постоянно поддерживать скорость, следуя за машиной. Это был очень опасный трюк. Думаете, мне тогда было совсем не страшно? Конечно же, страшно, но за столько лет работы в кино я уже привык, и как только мне крикнули «Камера! Мотор!», я тут же ринулся под машину. Даже после того, как мы закончили снимать эту сцену, страх ушёл не сразу, я всё думал о том, что при малейшей неосторожности мог переломать себе руки и ноги. Но съёмка фильма — это мечта и в то же время обязанность, я чувствую себя ответственным перед зрителями.

Различные сцены фильма «Доспехи Бога 3: Миссия Зодиак» мы снимали в самых разных уголках мира и везде находили очень тёплый приём и поддержку — это моя награда за многолетнюю работу. Наверно именно потому, что я Джеки Чан, люди в любой стране, едва увидев меня, говорят: «Добро пожаловать, Джеки», так что я должен стремиться оправдать их доверие. Например, в тот французский старинный замок с садом, которому уже несколько сотен лет, никогда не пустили бы простых смертных, поэтому я сразу же сказал своим, чтобы они были предельно осторожны и чтобы оставили после себя первоначальную чистоту.

«Доспехи Бога 3: Миссия Зодиак»

Когда ведёшь съёмки в таких местах, необходимо запастись огромным количеством специальных приспособлений. Возьмём для примера такой простейший предмет, как скотч. Во время съёмок то и дело приходится что-то куда-то приклеивать. Чтобы клеить на обои, нужен специальный скотч для обоев, чтобы клеить на дерево, нужен специальный скотч для деревянных предметов, в общем, для каждого материала — свой специальный скотч. Если перепутать, то после того, как его отклеишь, останутся следы, и тогда придётся возмещать убыток за испорченную вещь. Когда продюсеры утвердили съёмки в том старинном французском замке, я находился в Америке. Я прямо тут же, в Америке, закупил множество разных видов скотча и попросил продюсеров передать их съёмочной группе, чтобы работники съёмочной площадки по незнанию не принялись клеить как попало, этим мы доставили бы хозяевам множество хлопот. Эти небольшие вещицы тоже весьма затратны, и отсталость нашей киноиндустрии по сравнению с Голливудом проявляется вот в таких мелочах.

У нас в Китае есть специалисты, которые разбираются в таких технологиях, но никто из продюсеров не хочет тратить на это деньги. Однако моя съёмочная группа должна действовать профессионально, я придаю этому большое значение и не жалею денег.

В самом начале съёмок управляющие замком присутствовали на площадке и наблюдали за процессом. Я же показывал и объяснял всем нашим работникам, как действовать аккуратно и не повредить чужие вещи, показал даже, как пользоваться скотчем: какой клеить на дерево, какой — на обои. Увидев это, управляющие восхитились:

— О, великолепно!

Прошёл месяц, и они сказали:

— Хорошо, мы вам доверяем.

Если бы не мой тщательный подход к работе, разве они стали бы нас терпеть? Когда у вас есть опыт и определённый профессиональный уровень, когда вы уважаете окружающих, окружающие будут так же уважать вас.

На самом деле сейчас, будь то в Голливуде или в Китае, не так много проектов, при работе над которыми создатели не жалеют издержек. В основном как вкладывают несколько десятков миллионов, так ими и ограничиваются. Когда я снимаюсь в Америке, я иногда задаю вопрос: вы хотите уложиться в определённое количество дней или же снять хороший фильм? Конечно же, они выбирают второе. В таком случае, можно ли продлить съёмки на одну неделю? Нельзя, отвечают мне. Это уже вопрос из области бухгалтерии и финансов. Я действую по-другому. Снимая фильм, где я сам являюсь и режиссёром, и инвестором, я работаю, не жалея затрат, потому что моя главная цель — снять классное кино. Вот почему настоящие произведения Джеки Чана всегда могут составить достойную конкуренцию иностранным киношедеврам, обрести высокую популярность и собрать хорошую кассу. В производстве блокбастеров типа «Бэтмена» и «Человека-паука» нам до них пока далеко, но и им далеко до нашего уровня в производстве настоящих экшн-фильмов в стиле кунг-фу. В Голливуде не бывает так, чтобы, снимая фильм, ты сам одновременно был режиссёром, постановщиком боевых сцен и сам же дрался бы на экране.

Я часто рассказываю одну небольшую историю обо мне и Стивене Спилберге. Во время нашей с ним первой встречи я очень волновался, ведь он — великий режиссёр, я даже не знал, как мне с ним заговорить. В конце концов открывается дверь, он подходит ко мне и восклицает:

— Вау, Джеки Чан!

Он попросил у меня автограф для сына. Пока я подписывал автограф, мы, естественно, молчали, а я чувствовал себя ужасно неловко и лихорадочно рылся в голове, пытаясь найти тему для разговора. Отдав ему автограф, я спросил, как ему удалось создать такие спецэффекты, как в фильмах «Е.Т.» и «Парк Юрского периода». Как ему удалось поместить в кадр и людей и динозавров, чтобы это выглядело настолько натурально? Он говорит:

— О, это очень просто, я непрерывно нажимал на всякие кнопки — одна кнопка, другая, третья. — И тут же спросил: — В ваших фильмах столько опасных трюков, вы то с крыши прыгаете, то с какого-нибудь обрыва — как вы всё это делаете?

Я говорю:

— О, у меня ещё проще — камера, мотор, прыжок, снято, больница!

На съёмках фильма «Доспехи Бога 3: Миссия Зодиак» в старинном французском замке: я готовлюсь совершить пробный прыжок

«Фильм Джеки Чана» — это уникальное явление кинематографа, но процесс его становления имел несколько этапов.

В 70-х годах ХХ в., пройдя боевое крещение в таких разнообразных профессиях, как каскадёр, постановщик боевых сцен и исполнитель главной мужской роли, я по-прежнему ничего из себя не представлял. В то время из-за всех своих неудач я чувствовал себя униженным и подавленным. Я снимал вовсе не то, что хотел, а то, что от меня требовали, и хотя я прекрасно видел недостатки этих фильмов, однако я был никем и слово моё ничего не значило, и тем более у меня не было возможности снимать такое кино, какое я хочу. Так продолжалось до того момента, пока за мной не пришёл господин Нг Сиюэнь[81] из независимой кинокомпании. Он работал над очередным фильмом и хотел взять меня «напрокат» у киностудии Ло Вэя.

Для меня это был настоящий подарок судьбы, в моей жизни начался новый этап.

Нг Сиюэнь не стал ходить вокруг да около, а спросил напрямик:

— Если бы тебя назначили главным режиссёром и попросили снять свой собственный фильм, что бы ты снял?

Я ответил не сразу. Мой жизненный опыт приучил всегда повторять себе: ты никто, твоё мнение никого не волнует, ты имеешь право только послушно выполнять то, что скажут старшие.

Я обдумал его вопрос и после недолгого молчания, собравшись с мыслями, ответил:

— Господин Нг, сейчас все помешаны на идее создать второго Брюса Ли, и меня тоже неоднократно пытались превратить в Брюса Ли, но ни у кого до сих пор ничего не вышло. Он уже стал легендой, и никто никогда не сможет его превзойти. И раз так, почему бы нам не попытаться пойти по совершенно новому пути?

Взглянув на него, я почувствовал, что он со мной согласен. Тогда я встал со своего места и, отчаянно жестикулируя, с жаром продолжил речь:

— Брюс Ли наносил ногой высокие удары, значит я буду бить пониже.

Во время боя Брюс Ли издавал воинственные крики, которые выражали его энергию и ярость, а я буду вскрикивать и корчить рожи, показывая, как мне больно. Брюс Ли в глазах зрителей всегда был супергероем, я же буду обычным человеком. Я бы хотел играть простых парней, у которых есть свои недостатки и которые не всегда могут справиться с ситуацией, они ведь не всесильны, они не воины и не герои.

Когда я закончил своё «представление», Нг Сиюэнь горячо пожал мне руку:

— Ты всё правильно говоришь! Давай снимем такой фильм!

Вооружившись новой творческой концепцией, мы с Нг Сиюэнем сняли два фильма подряд: «Змея в тени орла» и «Пьяный мастер». Обе картины имели оглушительный успех и в какой-то момент по кассовым сборам обогнали даже фильмы Брюса Ли. Я больше не был «несчастливой звездой», за одну ночь я вдруг стал звездой, которую все наперебой хотят заполучить в свой фильм. Теперь я был «звездой, приносящей удачу».

В тот день, когда я подписал контракт с компанией «Голден Харвест», Леонард Хо пообещал, что за какой бы фильм я ни взялся, он не будет ограничивать меня в финансах. Я могу действовать так, как считаю нужным, и снимать до тех пор, пока не получу результата, который меня удовлетворит. Такое решение требует от инвестирующей компании огромной силы духа. Именно с того момента возникла «дурная слава» о моём транжирстве.

Те несколько фильмов, которые мы создали совместно с Нг Сиюэнем, стали лидерами среди кунг-фу боевиков того времени, но я только что подписал контракт с новой компанией и по-прежнему надеялся проложить для себя новый творческий путь. Я не хотел зацикливаться на сюжетах о необыкновенных мастерах и ленивых учениках и концентрировать всё внимание на сценах тренировок. Мне хотелось снять фильм с относительно простым сюжетом, но с чётко обозначенными ценностными ориентирами. Это сильно отличало бы мои картины от всех фильмов Брюса Ли и от традиционных кунг-фу боевиков, снятых братьями Шоу. Руководствуясь этими идеями, я снял фильм «Молодой мастер», который тоже имел успех в прокате. Этот фильм стал важной вехой в моей карьере, именно тогда я распрощался с прошлым и открыл себе дорогу в будущее.

Фильм «Проект А» стал моей первой попыткой создать совершенно новый стиль — снимаясь в главной роли, я в то же время самостоятельно выполнял опаснейшие акробатические трюки. Это то, что до сих пор выделяет меня среди остальных, ведь все, наоборот, стремятся облегчить себе жизнь. Когда зрители приходят в кинотеатр на мои новые фильмы, они надеются не только увидеть захватывающий сюжет и шикарные боевые сцены, им любопытно, что же я придумал на этот раз, рискуя своей жизнью. Поначалу люди испуганно охали и восклицали, решив, что я сумасшедший, но со временем привыкли. Я раз и навсегда создал для себя имидж, от которого не так просто избавиться, и теперь мне остаётся лишь раз за разом бросать вызов своему мужеству и испытывать на прочность своё тело.

«Проект А» имеет множество достоинств — таких, как современный сюжет, в отличие от привычных кунг-фу боевиков со старинными костюмами; динамичные уличные боевые сцены; великолепное актёрское трио «Джеки Чан — Саммо Хунг — Юэнь Бяо». Этот фильм открыл много новых возможностей для развития кино в жанре экшн.

Когда мы готовились к съёмкам фильма «Закусочная на колёсах», наш старший брат Саммо Хунг предложил новую идею:

— Было бы здорово взять всю нашу съёмочную группу и поехать снимать в Испанию. Организовать съёмки в Гонконге очень хлопотно, разрешение получить практически невозможно. Вроде бы город у нас большой, но получается, что там нельзя снимать, здесь нельзя снимать, а если снимать где попало без разбора, разве получится красивый фильм? Поехали за границу, а там разберёмся.

Мне очень понравилось его предложение. Если развивать эту идею, то нам нужно не просто побольше снимать в других странах, но и задействовать иностранных актёров, чтобы у нас получился интернациональный фильм, насыщенный экзотикой. Такая лента ещё больше заинтересует наших зрителей и получит больше шансов быть выпущенной за рубежом.

В конце концов фильм «Закусочная на колёсах» имел успех во всём мире, а мы своим примером доказали, что пусть мы значительно уступаем Голливуду в технологиях съёмок, не умеем делать таких спецэффектов и не можем похвастаться поддержкой крупных корпораций мирового масштаба, которые «раскручивали» бы наш фильм, однако у нас есть преимущество, которого нет у других — это блестящие боевые сцены и опаснейшие трюки, которые мы выполняем сами.

Фактически, после фильма «Лорд Дракон»[82] ни одна страховая компания не хотела больше связываться с «проектами Джеки Чана», я попал в чёрные списки страховых компаний всего мира.

Итак, давайте подытожим. Что же такое «фильмы Джеки Чана»? Я думаю, можно выделить следующие отличительные особенности:

Первое. Я никогда не был всемогущим героем, а даже наоборот, в каждом фильме мне сильно достаётся. Я не связан каким-то определённым имиджем и не забочусь о том, как я выгляжу в кадре. Мои герои — обычные парни, у которых свои слабости и недостатки, они никогда не полезут в драку первыми, их к этому вынуждают, но в конце концов они спасаются и остаются живы.

Второе. В сценариях к моим фильмам отсутствуют подробные описания боевых сцен, так как я предпочитаю импровизировать, мы с моими ребятами всё придумываем прямо в процессе съёмок. Даже ключевые боевые эпизоды у меня в сценариях даются в двух словах, например, «мощная схватка» или «небольшая драка». В старых американских фильмах боевые сцены чаще всего были очень короткие и быстро заканчивались — таким способом показывали, насколько крут главный герой. В моих же фильмах бои долгие, и я показываю их во всей протяжённости от начала до конца. Зрителям это нравится, они всегда ждут этих сцен. Когда я уже прославился и стал снова сниматься в Америке, описание боевых эпизодов в сценариях фильмов с моим участием стали упрощать, теперь они сводятся к одной фразе: «Предоставляется продумать Джеки Чану».

Третье: опасные трюки. Обычно в кино один трюк монтируется из нескольких кадров. В фильмах Джеки Чана особенно красивые и опасные трюки я обязательно выполняю сам и снимаю их одним кадром. К примеру, если по сюжету требуется, чтобы я спрыгнул с крыши, то в фильме будет показан весь процесс прыжка целиком.

Четвёртое. Обычно при создании сценария исходят из особенностей сюжета, мои же сценарии выстраиваются на основе экшн-эпизодов. Часто бывает так, что мы на основе какого-нибудь интересного трюка сочиняем сюжетно законченный эпизод. На первый взгляд, такой подход не вызывает доверия, но именно так я работаю уже многие годы.

Пятое. Для съёмок моих фильмов мы стараемся объездить как можно больше стран, я мечтаю побывать во всех интересных уголках планеты и запечатлеть их в своих картинах.

Шестое. В моих фильмах всегда заложены определённые моральные принципы, в них нет места пошлости и подлости, жестокости и насилию.

Как я говорю своим каскадёрам, я не стремлюсь стать первым, я стремлюсь быть единственным в своём роде.

В декабре 2012 г., во время промо-тура фильма «Доспехи Бога 3: Миссия Зодиак» в городе Шэньяне, я увидел в кинотеатре практически легендарного «татуированного братца». Это мой давний поклонник, и у него на спине вытатуированы названия многих моих фильмов. Самая свежая татуировка была «Доспехи Бога 3: Миссия Зодиак». В тот день он присутствовал на встрече вместе со своим ребёнком, и я подарил ему пуховик с моим собственным брендом.

С самого начала моей карьеры и вплоть до сегодняшнего дня рядом со мной всегда были мои поклонники, и с ними у меня связано множество историй. Безумные, эксцентричные, трогательные, внушающие страх — попадались всякие. Но как бы там ни было, я точно знаю, что без поддержки со стороны моих поклонников я бы не стал тем, кем стал. В те годы, когда я обрёл огромную популярность в Юго-Восточной Азии, самыми безумными были японские фанатки.

Они с удивительным мастерством выведывали мои маршруты, покупали авиабилеты и ездили за мной по пятам, узнавали, в каком отеле и в каком номере я поселился, и оккупировали весь этаж, в каждую комнату вместе селились три-четыре девушки. Они не ломились ко мне в номер, но каждый раз, когда я появлялся в коридоре, все двери разом распахивались. Иногда после окончания рабочего дня местные друзья приглашали меня куда-нибудь поужинать и поразвлечься, а я бы и рад был с ними отдохнуть и расслабиться, но даже такое простое мероприятие осуществить было сложно. Прежде чем пойти куда-то, нужно было сперва вернуться в свой номер и переодеться, ехать куда-то веселиться в строгом костюме было бы глупо. Поклонницы, как обычно, следовали за мной по пятам, куда бы я ни пошёл, и возвращались в гостиницу следом за мной. После того, как я возвращался в комнату, я уже не решался снова выйти: стоило мне открыть дверь, как открывались все двери в коридоре, выглядывали фанатки и пялились на меня. Мне уже не хотелось никуда идти, так как я знал, что они обязательно увяжутся за мной.

В общем, так как они реагировали на малейший звук, я пытался действовать тихонько, слегка приоткрывал дверь и шёпотом говорил друзьям: «Пошли, пошли». Но едва моя нога ступала в коридор, как все двери тотчас открывались и они все выглядывали. Я чувствовал себя ужасно неловко, и мне ничего не оставалось, как сказать: «А, я просто выглянул, чтобы с вами поздороваться, а теперь я вернусь в номер и лягу спать».

Так происходило постоянно, и это причиняло мне большие неудобства. Оказываясь за границей, я никуда не мог пойти, не мог даже выйти перекусить. По вечерам, если у меня в номере горел свет, они не ложились спать и караулили меня. Я предпочитаю ложиться спать попозже, и мне не хотелось, чтобы они тоже бодрствовали всю ночь, поэтому я брал из ванной полотенце и затыкал щель под дверью, чтобы не было видно, что у меня в комнате включен свет. Так я мог спокойно бодрствовать сколько мне захочется.

Видя, что в моём номере свет погас, девушки ложились спать. После того, как я убедился в действенности этого метода, я иногда пользовался им, чтобы выйти погулять с друзьями. Сейчас эти японские фанатки уже стали мамами, чьи дети пошли в школу. Когда я приезжаю в Японию для участия в каких-либо мероприятиях, некоторые из них приходят с двумя детьми, а некоторые даже с дочерьми и внуками, они очень преданные.

В моём офисе в Гонконге есть два выхода. Бывает так, что возле офиса меня караулят какие-нибудь безумные фанаты, и, если мне нужно приехать по работе или на какое-нибудь собрание, мои сотрудники заранее мне звонят, сообщают, что возле офиса меня ждут фанаты, и советуют в этот день воспользоваться задней дверью. Я следую их совету. Был один парень из Германии, он каждый день околачивался возле входа в мой офис с чемоданом в руке. Сотрудники приглашали его войти, предлагали воду и сувениры с автографами, но он никого не хотел слушать и не соглашался войти. Много дней подряд я видел, как он стоит у главного входа, мне стало его жалко, наконец я не выдержал и попросил сотрудников пригласить его внутрь, передать, что Джеки сегодня на месте и ждёт его. Он вошёл и при виде меня весь затрясся. Я спросил его, зачем он каждый день приходит сюда, и он ответил, что у него лишь одно желание — стать членом моей команды каскадёров.

— Перед тем, как отправиться в Гонконг, я решил для себя, что пока не увижу Вас и не исполню своё желание, я домой не вернусь.

Я повернулся к ассистенту и сказал, чтобы завтра этого парня пустили на съёмочную площадку. Мы тогда снимали «Криминальную историю»[83], и я действительно нашёл ему место в съёмочной группе. Он предложил показать мне своё владение кунг-фу, но я сказал: не нужно, сначала поучись и наберись опыта на съёмочной площадке. На следующий день, с самого раннего утра, он работал вместе с моими каскадёрами: раскладывал маты, передвигал реквизит, выполнял всякие мелкие поручения, вёл себя молодцом. На тот момент я уже набрался кое-какого опыта в общении с поклонниками. С некоторыми особо безумными фанатами нельзя сразу слишком сближаться, иначе у них совсем съедет крыша. Поэтому на площадке я с ним не общался, обедал я тоже отдельно от него, он ел вместе с моими каскадёрами.

Вскоре я узнал от ассистента, что парень хочет вернуться домой, так как у него заболела мама, но у него нет денег на авиабилет. Я сказал:

— Хорошо, купите ему билет и отправьте домой.

Однако неделю спустя он вдруг снова объявился. Я спросил его, в чём дело. Его ответ вызвал у всех бурю эмоций:

— Всё, что произошло со мной с того момента, как я приехал в Гонконг и до моего возвращения домой, так похоже на сон. После того, как я вернулся домой, я рассказал всем о том, что со мной здесь произошло, но никто мне не поверил, решили, что я всё выдумал. В конце концов я и сам начал сомневаться, что я сюда приезжал, что Вы меня действительно приняли в свою команду и я работал с Вами бок о бок. Я ведь даже забыл с Вами сфотографироваться, чтобы было хоть какое-то доказательство. И теперь я снова приехал, чтобы сфотографироваться с Вами и показать фото всем, кто сомневается.

Я с ним сфотографировался, и он уехал, увозя с собой фото. Несколько лет назад я привёз в Германию фильм «Карате-пацан» и снова его увидел. Он стоял в толпе и громко звал меня. Эта встреча было для меня большим сюрпризом. Я поинтересовался, как он поживает. Он рассказал, что теперь сам снимает кино, работает на съёмках в качестве постановщика боёв. Мне было очень приятно это услышать. На самом деле он и правда неплохо владеет кунфу.

Одна японская девушка каждый день приходила на съёмочную площадку смотреть, как я снимаю кино. Она приехала в Гонконг и отыскала площадку кинокомпании «Голден Харвест». Наша площадка тогда располагалась возле горного склона, там был установлен щит, на котором каждый день вывешивался распорядок на завтра: во сколько какой фильм будут снимать и кто в нём будет играть. Перед окончанием рабочего дня можно было подойти и ознакомиться с расписанием, и японка тоже очень быстро разобралась в этой системе.

Я видел её каждый день. Она стояла подпирая стену и, прикрыв половину лица, следила за каждым моим движением, куда бы я ни шёл. Когда я менял дислокацию, она тоже перемещалась к соседней стене и продолжала за мной наблюдать. Если кто-то из девушек на съёмочной площадке разговаривал со мной, она сверлила их взглядом, полным ненависти. Так продолжалось довольно долго, мне стало её жалко, и я попросил одного из сотрудников пригласить её на обед. Я привык есть в большой компании, тогда я сидел внутри ресторанной кабинки, а сотрудника попросил сесть с девушкой снаружи. Иногда, увидев меня, она здоровалась на японском — говорила «охайо», пожимала мне руку и одновременно быстрым ловким движением вкладывала мне в руку записку. Поначалу содержание записок было самое обычное, всякие там пожелания счастья, но со временем стало меняться. К примеру, она могла написать: «Я понимаю, что тебе неудобно проявлять ко мне чувства при посторонних, ничего страшного, ведь достаточно уже твоих взглядов, чтобы я почувствовала, что в душе мы с тобой желаем одного и того же». Ради меня она занялась изучением китайского языка, и хотя фразы иногда строила не совсем складно, но смысл написанного вполне можно было понять. Сначала она подписывалась как Yumiko, а потом стала подписываться по-китайски как «госпожа Чэнь»[84]. На съёмочной площадке она тоже всем говорила: «Я госпожа Чэнь».

Она приехала в Гонконг по обычной туристической визе, и в конце концов настало время уезжать. Сперва она съездила в Макао, а из Макао вернулась в Гонконг, и после этого про визу даже не вспоминала. Когда работники миграционной службы попросили её покинуть территорию Гонконга, она сказала им, что она моя жена. Они очень удивились: «Как? Жена Джеки Чана?». Хотя они не очень-то в это поверили, но всё же визу продлили. После этого она так делала каждый раз. В конце концов представители миграционной службы позвонили в мой офис, и мои сотрудники сказали, что это неправда. Потом у неё постепенно стали заканчиваться деньги, из хорошей гостиницы она переехала в среднюю, а после — и вовсе в убогую. Я начал понимать, что так больше продолжаться не может, своей жалостью я лишаю её возможности вести нормальную человеческую жизнь.

А как-то раз она меня очень сильно напугала. Мы закончили съёмки и фильм находился на стадии пост-продакшн, она больше не могла видеться со мной на съёмочной площадке и потому разведала, где я живу. Однажды вечером мы все пошли на студию смотреть смонтированный материал, и домой я вернулся только в 4 часа утра. Выйдя из машины, мы с коллегами торопливым шагом направились к моей квартире. Девушка пряталась в коридоре, прижавшись к стене, и когда я появился, она вышла из тени и сказала: «Привет»… Как же мы все перепугались, это был ужас. Так происходило несколько раз, и мои коллеги начали её побаиваться, она же настаивала на том, чтобы её называли «госпожа Чэнь», это уже больше походило на маниакальный психоз. Один из моих коллег пожаловался в миграционную службу, чтобы её отправили на родину. Я до сих пор из-за всего этого переживаю, но тогда у меня не было другого выхода, я боялся, что, если так пойдёт и дальше, она попадёт в какую-нибудь неприятную историю.

Раньше я ежегодно устраивал рождественские вечеринки для своих поклонников, в них принимало участие от нескольких сотен до нескольких тысяч человек. На самой крупной вечеринке как-то собралось 4000 участников. Поклонники из разных стран приезжали в Гонконг, я отправлял за ними в аэропорт несколько автобусов, на которых было написано «Международная встреча поклонников Джеки Чана». А Гонконг ведь город небольшой, так что новость о встрече разлеталась очень быстро, гостиницы были переполнены. Если мероприятие попадало на период съёмок, я приглашал участников встречи посетить съёмочную площадку, куда они и приезжали на тех же автобусах. Они приезжали партиями по два автобуса, если бы все десять с лишним автобусов приехали разом, съёмочная площадка просто не смогла бы всех вместить.

Каждый раз на вечеринке присутствовали все 16 каскадёров из моей команды, они стояли рядом со мной и выполняли роль телохранителей и ассистентов. Я пожимал руки, а они должны были фотографировать и вручать подарки. Поклонники выстраивались в очередь. Прежде, чем подойти ко мне, каждый должен был настроить свой фотоаппарат. Когда подходила очередь, фотоаппарат передавали кому-то из ассистентов, я пожимал руку, а ассистент фотографировал и вручал сувенир. В мероприятиях, где принимает участие столько людей, всегда всё делается быстро и на автомате: подошёл, пожал руку, сфотографировался, отошёл, забрал подарок — следующий. Мои каскадёры очень слаженно работали и здорово мне помогали. На самых первых встречах я ещё и раздавал автографы, и в итоге на всё про всё у нас уходил целый день, в конце концов я перестал давать автографы.

Одна девушка подошла и спрашивает по-английски: «Можно мне…?». А народу было так много, что я её не расслышал и говорю: можно, можно. Она подняла руку и легонько дала мне пощёчину. Я опешил, так же, как и мои ассистенты. Никто такого не ожидал. Я сказал: ничего, ничего страшного. Девушка ушла, подошёл следующий.

На следующий год она снова приехала и встала в очередь за автографом. Давая ей автограф, я уронил ручку и наклонился, чтобы поднять, а когда выпрямился, она зарядила мне мощную оплеуху. Я ошарашенно уставился на неё, а она засмеялась. Мои ребята хотели подойти и схватить её, но я их остановил и сказал, что всё нормально. Так, посмеиваясь, она удалилась. Девчонки, стоявшие в очереди, при виде того, как она меня ударила, заплакали, тогда я обратился ко всем и сказал: со мной всё в порядке, давайте продолжим.

Ещё через год она приехала опять. И снова то же самое, и снова оплеуха. Я решил, что так больше не пойдёт, что вообще происходит? После окончания мероприятия я сказал своим ребятам, чтобы они выяснили, в чём дело, почему из года в год повторяется одно и то же. Они пересмотрели видеозаписи со всех трёх последних встреч и обнаружили её. Оказывается, каждый год она меняла свой внешний вид: причёску, одежду и т. д. На четвёртый год, едва она сошла с самолёта и села в автобус, как работники её узнали, так что, когда началось мероприятие, мои ребята уже знали, как она выглядит. Когда настала её очередь, они были наготове и пристально за ней наблюдали. Она подошла и улыбнулась мне, но стоило ей поднять руку, как парни тут же схватили её и оттащили в сторону. Человек, ответственный за организацию мероприятия, спросил:

— Зачем ты это делаешь?

Она невозмутимо ответила:

— Вот теперь вы явно меня запомнили, значит и он тоже меня запомнил.

Все просто онемели. Оказывается, и такие фанаты бывают.

— Но ведь за такое поведение тебя больше не допустят к участию в мероприятиях.

— Ничего, я издалека могу посмотреть, — спокойно ответила она.

После того, как мне передали этот разговор, я вдруг вспомнил Джона Леннона, которого застрелил его же поклонник, и мне стало страшно. Правда, по сравнению с ним я просто везунчик, мне-то всего лишь дали оплеуху.

С тех пор на встречах с поклонниками я использовал для рукопожатий левую руку, а правой после фотографирования легонько подталкивал поклонника, чтобы он отошёл и дал дорогу следующему. Таким образом, если бы поклонница задумала какое-то неожиданное движение, я бы левой рукой её удерживал, а правой мог бы отразить удар. Тогда же перед каждым мероприятием работники стали тщательно проверять, чтобы никто не пронёс в зал опасных предметов.

Сейчас я уже много лет не организую подобных вечеринок и последние годы стал гораздо спокойнее. Но как-то раз я совершенно неожиданно вновь встретил её. Я участвовал в каком-то мероприятии и стоял на сцене. Заканчивая свою речь, я помахал зрителям рукой и попрощался и в это время заметил, как внизу у сцены какая-то девушка изо всех сил машет мне рукой. Я подошёл и спросил, в чём дело, а она вдруг неожиданно подпрыгнула, намереваясь меня ударить, но, к счастью, я быстро отреагировал и, ойкнув, отошёл вглубь сцены. Я пригляделся и узнал её, хотя она опять поменяла облик. Столько лет прошло, я уже почти забыл про неё, и тут вдруг опять встретил, а она по-прежнему только и думает, как бы меня отлупить.

Ещё была одна филиппинка. Она купила авиабилет в один конец до Гонконга и поставила перед собой цель непременно со мной встретиться. Каждый день она караулила у ворот моего офиса.

Коллеги сказали ей, что я в Америке, тогда она купила билет и полетела в Америку. Она решила, что я в Сан-Франциско, а на самом деле я тогда жил в Лос-Анджелесе. Один раз я поехал в Сан-Франциско для участия в празднике под названием «День Джеки Чана»[85], вместе со мной в нём участвовал и мэр города. После окончания мероприятия я сел в кабриолет и вдруг напротив увидел эту девушку, она что-то громко мне кричала.

Я раньше видел её в Гонконге и теперь недоумевал, как она здесь оказалась.

На следующий день я отправился в Сакраменто на благотворительный аукцион. В холле отеля, где проводился аукцион, я опять увидел её. Она была одета во всё красное: одежда, туфли, сумочка и помада — всё было красного цвета. Она немедленно бросилась ко мне:

— Я приехала сюда только ради вас!

Я пробормотал:

— Спасибо, спасибо.

После аукциона она снова увязалась за мной. Когда я входил в лифт, она тут же устремилась следом, но охрана её остановила:

— Девушка, извините, вам лучше подождать.

Она указала на меня:

— Я с ним вместе.

Однако её всё же задержали, а я поднялся наверх.

Потом ко мне в номер постучался сотрудник гостиницы:

— Той девушке негде поселиться, а ещё она сказала, что она ваша девушка.

Я ответил, что она не моя девушка, но попросил как-нибудь поселить её.

На следующий день мне нужно было выехать в шесть часов утра. Телохранитель сообщил, что та девушка по-прежнему в холле.

Мне стало её жалко, я сказал, что, когда спущусь вниз, подойду с ней поздороваться, но телохранители стали отговаривать меня:

— Не нужно этого делать, машина уже ждёт у входа, как только спуститесь, мы тут же проводим вас к выходу и посадим в машину. Обеспечивать вашу безопасность — это наша работа, и надеюсь, вы послушаетесь нашего совета. Я хотел было возразить, но, выслушав их до конца, решил не спорить.

Я выглянул из окна своего номера и заметил на обочине девушку в красном. Увидев, что мою машину подогнали к дверям гостиницы, она сообразила, что я скоро выйду. Мне стало совестно, и я снова обратился к телохранителям:

— Когда мы выйдем, позвольте я с ней немножко пообщаюсь, она так долго ждала, и потом, это всего лишь девушка, чем она может быть опасна?

Но они оставались непреклонны:

— Нельзя, если что-нибудь случится, нам придётся отвечать головой.

— Ну ладно, ладно, как скажете.

— Как только выйдете, садитесь в первую машину, и мы тут же тронемся.

— Ладно.

У нас было три машины, припаркованных с обеих сторон дороги. Как только я спустился, сразу же сел в ту, которая была напротив выхода, и машина тронулась. Девушка ждала возле машины, которая была прямо рядом с выходом. Увидев, что я сел в другой автомобиль и уже отъехал, она растерялась, потом бросилась за моей машиной. Я до сих пор помню эту картину.

Я обернулся и наблюдал через заднее стекло, как она изо всех сил пытается догнать машину. Пробежав несколько шагов, она выронила сумочку. Побежала дальше и ещё через несколько шагов потеряла свои туфли на каблуках. А потом она и сама на бегу упала… Всё это напоминало кадр из кино. У меня сердце разрывалось от жалости, на глаза навернулись слёзы, я чувствовал себя жестоким негодяем.

Вскоре она выследила меня до самого дома в Лос-Анджелесе, стала караулить под дверью и никак не соглашалась уйти. В конце концов работники обратились в полицию, и полицейские её увели.

Позже, в Лас-Вегасе, во время моего концерта, она сказала сотрудникам, что заложила в зале бомбу. Об этом тут же сообщили в полицию, всех вывели с места происшествия, а зал оцепили. Полицейские обыскали с собаками все помещения и не нашли ничего подозрительного. Оказалось, что это была ложная тревога, но мероприятие уже было сорвано. Девушка перестала себя контролировать, и её взяли под строжайший надзор, чтобы она и впрямь чего-нибудь не натворила.

Подобных случаев у меня было очень и очень много. Мои каскадёры говорят: «Нельзя спускать глаз с Джеки». Они меня охраняют, да и сам я всегда начеку. Даже если встретится подозрительная личность, она не сможет ко мне подобраться.

В самых разных странах, когда я селюсь в отеле, возле дверей своего номера я частенько нахожу цветы и открытки, чего мне только не пишут! Бывает даже такое: «Я жду тебя в таком-то номере, и у меня лишь одно желание: иметь от тебя ребёнка. Не беспокойся, об этом никто никогда не узнает». Пишут на самых разных языках, это всё и забавно, и трогательно. У меня с поклонниками связано бесконечное множество историй, но в моём сердце всегда есть для них место. Если верить поговорке, которая гласит: «любая встреча между людьми — это судьба», то я бесконечно благодарен судьбе за то, что вы всегда со мной.

Эту часть книги я посвящаю своим сумасшедшим, но очень милым поклонникам.

Я и мои поклонники со всех уголков мира

Наше поколение с детства привыкло смотреть фильмы Джеки Чана и считать его очень смелым, поскольку он, исполняя главную роль, ещё и сам выполняет так много опаснейших трюков. При этом мы практически ничего не знаем о жизненном опыте этого человека, о том, как он постепенно, шаг за шагом, шёл к сегодняшним результатам. Знакомясь с его биографией, я узнала, что на своём пути он пережил много поражений и несколько раз падал в пропасть. Если бы такое выпало на долю любого другого человека, тот уже давно сдался бы, а Джеки обладает несгибаемой силой воли и каждый раз, оказываясь на дне, умудряется выкарабкаться. Это можно назвать везением, а может быть, это испытание, посланное свыше — только после такой закалки ему позволено обрести нынешний успех.

Кто-то, может быть, скажет: тебя наконец заметили после многих лет усилий и каторжного труда именно потому, что ты — Джеки Чан. На самом же деле в этой череде взлётов и падений Джеки открывал для себя определённых людей и собирал их вокруг себя, давая им возможность развиваться. За это время Джеки как будто сам стал зеркалом. Словно в зеркале, в нём отражаются люди усердные и трудолюбивые, любящие свою профессию и, как и он, несгибаемые, с какими бы трудностями ни столкнулись. Он постоянно ищет своих единомышленников, наблюдая, как окружающие ведут себя в сложных ситуациях и сравнивая со своим поведением.

Лишь со стороны создаётся впечатление, как будто Джеки всё время где-то в своём мире, всё время занят. А на самом деле он сидит за наблюдательными приборами и, словно радар, постоянно сканирует пространство вокруг себя. Благодаря накопленному за много лет опыту у него сформировалось особое чутьё, и ему хватает беглого взгляда, чтобы определить, кто любит отлынивать от работы, а кто добросовестно трудится. Каждый сотрудник, каждый работник, начиная с реквизиторов и заканчивая сотрудниками осветительного цеха — все находятся под его пристальным взглядом.

Много лет назад, ещё когда Джеки работал каскадёром, он покорял всех своим отношением к работе. На съёмках после очередного падения он никогда не издавал ни звука, к нему подходили и спрашивали, всё ли в порядке, а он как ни в чём не бывало говорил: «Всё отлично». Вставал и отходил подальше, и только тогда позволял себе морщиться от боли. На самом деле те люди, конечно же, всё понимали: невозможно, чтобы после такого сильного падения всё было «отлично». Но такая выдержка, которую демонстрировал Джеки, всем импонировала, и когда кому-то требовались каскадёры, снова приглашали его, предоставляя ему таким образом множество возможностей для работы и обучения. Сейчас он сам занял режиссёрское кресло и теперь уже он ищет такие же таланты. Он любит повторять: «Пусть сейчас вы выполняете совсем незначительную работу, однако не думайте, что окружающие вас не замечают». Его команда каскадёров полностью состоит из ребят, которых он когда-то заприметил и оценил на съёмочной площадке. Когда ему попадаются такие люди, которые молча выполняют свою работу и не претендуют на чужие заслуги, он приглашает их в свою команду. Многие в его окружении, кого он когда-то вот так заметил, работают на него уже 20–30 лет.

Когда он пригласил Дин Шэна в качестве режиссёра фильма «Большой солдат», все удивились. На самом деле перед тем, как принять решение об этом сотрудничестве, Джеки давно уже к нему присматривался. Дин Шэн начинал как режиссёр рекламных роликов и несколько раз помогал Джеки в съёмках рекламы. В процессе работы Дин Шэн даже не предполагал, что Джеки рассматривает перспективу сотрудничества с ним в будущем. Уравновешенный характер и умение координировать работу на съёмочной площадке выделяли его на фоне чересчур раздражительных и несдержанных коллег. Общаясь с ним, Джеки обнаружил, что это очень талантливый и разносторонний человек: он умеет играть на сцене, писать стихи, петь, рисовать, руководить съёмками, делать монтаж, гравировать печати…

Идея фильма «Большой солдат» вызревала более двадцати лет, но всё это время не находилось подходящего человека, которому можно было бы его доверить. Джеки стал обсуждать этот проект с Дин Шэном и дал ему на пробу отрывок из сценария. Месяц спустя Дин Шэн передал Джеки подробный план проекта: какими должны быть костюмы, соответствующие эпохе, какой нужен реквизит, а также указал Джеки на кое-какие анахронизмы в сценарии. Тогда Джеки решил отдать фильм Дин Шэну. В 2013 году они снова работали вместе и сняли фильм «Полицейская история 2013». Джеки постоянно поучает молодых людей, предсказывая им успех или поражение.

На съёмочной площадке, глядя в объектив видеокамеры, он уделяет основное внимание вовсе не основным актёрам, так как уверен, что они и без него готовы и прекрасно справятся, а актёрам массовки и расстановке реквизита. Для него это гораздо важнее, ведь большинство накладок и промахов проявляются именно здесь. Предположим, на переднем плане величественно стоит грозный и воинственный генерал, а позади него — два унылых солдата в шлемах, надетых набекрень. Конечно, это никуда не годится. Когда снимаешь историческое кино, необходимо проверять, всё ли в порядке с гримом, не осталось ли в кадре каких-нибудь современных предметов. Всякий раз, стоя перед камерой, Джеки напоминает оператору: «Не смотри на меня, обрати внимание на задний план и на массовку». Послесловие от Чжу Мо. Неудачи закаляют.

Джеки очень уважает людей, преданных своей профессии, отношение к работе для него очень важно.

Именно поэтому он пригласил в фильм «Доспехи Бога 3: Миссия Зодиак» актрису Чжан Ланьсинь[86]. Режиссёр по работе с актёрами показал видеозаписи, и из трёх человек Джеки выбрал Чжан Ланьсинь. «Когда мой режиссёр по работе с актёрами и трюковая группа выбирают актёра, они устанавливают камеру и ведут непрерывную запись. То есть снимают не только в тот момент, когда претендент выполняет трюк. Так мне лучше видны детали. Многие этого не учитывают, и когда им говорят: «Давайте ещё раз», делают недовольное лицо, пока их не попросят: «Давайте то же самое, но под другим углом», а могут даже открыто выражать нетерпение. Когда я вижу это, я уже не досматриваю, как бы здорово человек ни владел боевой техникой, а перематываю дальше, смотрю следующего претендента. Чжан Ланьсинь очень отличалась от остальных. Выполнив трюк, она сама вежливо спрашивала: «Простите, можно я сделаю ещё раз?» Тут же разворачивалась, разминала ноги, а затем говорила: «Я готова, сейчас сделаю ещё раз». Досмотрев до этого места, я повернулся к продюсеру и сказал, что выбираю её. Продюсер сказал, что на самом деле та девушка, которая была до неё и та, что пробовалась после, лучше владеют техникой. Я ответил, что мне не нужны ни та, что была до, ни та, что была после, мне не нравится их подход к работе, и будь их кунг-фу хоть в сто раз лучше, чем у неё, мне всё равно. Мне нужна именно эта девушка, мне нравится её отношение к работе!».

Снимая кино, Джеки предпочитает приглашать к сотрудничеству молодых актёров, ещё не успевших прославиться. Ведь работа со знаменитостями — это всегда лишние неудобства, она не приносит радости, а только утомляет. На сегодня не договорились, на завтра не договорились, в итоге приходится всё время снимать дублёра либо посреди съёмок приглашать на эту роль другого актёра. И ничего хорошего из этого, конечно, уже не получается. Фильмы Джеки Чана давно уже не нуждаются в чьей-либо помощи при продвижении на рынке, так что лучше уж сотрудничать с новичками, это надёжнее, молодые актёры готовы с утра до ночи находиться на площадке, исполнять роль и учиться чему-то новому. Это избавляет от множества проблем.

Для новичка получить возможность поработать с Джеки Чаном и прославиться на весь мир, появившись в его фильме, — это редкая удача. Джеки хорошо помнит себя в молодости, помнит, как он ждал, когда кто-нибудь даст ему такой шанс, особенно после стольких неудач. Если бы рядом не оказалось влиятельных лиц, которые вытянули его со дна, ему было бы очень сложно раз за разом преодолевать сыпавшиеся на него неприятности. Сейчас он сам стал влиятельным человеком, который может дать шанс другим, поэтому он всегда изо всех сил старается помочь окружающим.

Пережив многочисленные провалы, Джеки спотыкался, падал, однако каждый раз вставал и шёл дальше. Постепенно его кино обрело собственный индивидуальный стиль. Все эти годы поклонники Джеки Чана вели чрезвычайно активное существование и, гоняясь за своим кумиром, демонстрировали потрясающую силу духа, не позволяя неудачам сломить себя.

Между тем Джеки проявляет упорство и целеустремлённость не только в работе, но и в повседневной жизни. Ему было 21 или 22 года, он только-только приехал в Америку. В одном ресторане ему попался очень интересный игровой автомат. Там была игра, в которой, как он описывает, нужно было треугольной ракетой сбивать камни. Если попасть по камню, он разваливался на две части, потом эти две части распадались на четыре, потом каждый кусок раскалывался ещё на четыре… Сначала Джеки проигрывал сразу же после запуска игры, но это лишь распаляло его боевой задор. Он каждый день ходил туда играть. Один сеанс игры стоил 25 центов, и он каждый день спускал по 50–60 долларов.

Что же было потом? В автомате, на котором он всё время играл, все десять строк рейтинговой таблицы были заполнены именем JC. После этого Джеки стал играть на остальных автоматах, установленных в зале — играл на каждом, пока все до одного не оказались заполнены именем JC. К этому времени он уже так набил руку, что за 25 центов мог играть целый день. В той игре, заработав 100 000 очков, игрок получал самолёт. У Джеки со временем набралось больше 20 самолётов. Иногда, набрав очень много очков, он нарочно проигрывал. Запускал игру и шёл заказывать пиццу и колу, просил официанта, чтоб принёс заказ чуть позже, возвращался к автомату и продолжал игру. Когда приносили пиццу, он тут же начинал есть и одновременно смотрел на экран, пока окружающие не начинали его торопить: «Скорее, скорее, ты же сейчас умрёшь!». Тогда Джеки спокойно и без суеты спасал ситуацию.

Не думайте, что он таким был только в молодости. Во время промо-тура фильма «Доспехи Бога 3: Миссия Зодиак» Джеки в самолёте болтал с соседями и одновременно играл в игры на айпаде, и по-прежнему делал это так увлечённо, что его имя оказывалось во всех строчках рейтинговой таблицы.

Ци Цзун, один из деловых партнёров Джеки в Китае, рассказал мне одну историю. Однажды они с Джеки вместе летели за границу. Сразу после того, как они поднялись на борт самолёта, Ци Цзун показал Джеки на айпаде какую-то игру и сказал, что она очень-очень сложная, в ней нужно выстраивать элементы по порядку. Он рассказал, как в неё играть, посоветовал, какие приёмы использовать — иначе очень быстро проиграешь. Потом Ци Цзун заснул, а когда проснулся спустя десять с лишним часов, Джеки всё Послесловие от Чжу Мо. Неудачи закаляют.

ещё играл. Он взял у Джеки айпад, взглянул на экран и обалдел. Вся рейтинговая таблица, каждая её строчка, были заполнены именем JC. Это давняя история, с тех пор прошло уже много месяцев, но Ци Цзун до сих пор не может побить рекордов Джеки, оставленных ему на память в айпаде.

Может быть, это инфантильность, а может быть, одержимость, но как бы то ни было, даже эти истории о том, как он играет в компьютерные игры, показывают его силу духа и непреклонность в достижении своих целей.