Джинн и воины-дьяволы

Глава 23 Золотой слиток власти

Нимрод украдкой погладывал то на Марко Поло, то на часы. Он надеялся, что старый венецианский путешественник сообразит, что ему пора исчезнуть. Ведь они уже стерли с пола Китайский волшебный квадрат, который вызвал гостя из небьггия. Но Марко Поло намека явно не понял. Он и не думал исчезать. А ведь сестра Кристина того и глади вернется, Финлей уже стоял в дверном проеме, не спуская глаз с длинной лестницы, которая вела в сокровищницу собора Святого Марка.

Будучи истинным английским джентльменом, Нимрод всегда избегал грубости и не терпел плохих манер. Но он понял, что сейчас церемониться уже нет времени. Придется сказать Марко Поло без обиняков, что тот должен немедленно исчезнуть.

— Итак, — начал Нимрод, нервно потирая руки. Одновременно он многозначительно пнул ногой пустой медный сундук, где много веков хранились кости Марко Поло. — Что ж… гммм… я уверен, мы все хотим поблагодарить великого Марко Поло за то, что он явился нам сегодня и согласился с нами поговорить. Ведь правда, дети?

Филиппа выдавила улыбку.

— Э-э, да, — сказала она. — Конечно.

— Спасибо, синьор Поло, — сказал Джон-Финлей. — Ваш рассказ о Янь Юе и дун сиоказался очень интересным.

— Безусловно! — согласился Нимрод. — Но мы не смеем дольше задерживать нашего гостя, верно? Ведь у него тысяча дел, причем самых неотложных. В этом я не сомневаюсь. — Он улыбнулся, с надеждой глядя на Марко Поло. И после продолжительной паузы добавил: — Так что давайте выразим ему нашу благодарность и простимся, как это принято делать в современном мире.

Нимрод начал хлопать в ладоши. Филиппа и Финлей-Джон тоже захлопали, хотя и без особого энтузиазма.

Наконец снова повисла тишина. Марко Поло по-прежнему сидел в крутящемся кресле сестры Кристины.

— Считайте, что ваше сообщение доставлено, — с напором сказал Нимрод. Он явно хотел показать, что подводит окончательный итог их встречи с Марко Поло. — Доставлено и принято.

Целиком и полностью. Окончательно и бесповоротно. Более или менее…

— Возможно, я не вполне ясно выразился, — задумчиво произнес Марко. — Я — несколько больше чем просто посыльный. Я призван помочь вам уничтожить воинов-дьяволов. Пока они здесь, я не вправе вас покинуть. Сейчас не время.

Нимрод смущенно улыбнулся.

— Сестра Кристина идет, — нетерпеливо сказал Финлей. — Я вижу, она поднимается по лестнице. Как мы ей все это объясним?

— Гм… — Нимрод совершенно растерялся.

— Используйте джинн-силу, — настаивал Финлей. — Уберите нас всех отсюда. Или превратите старика… Ну, хоть в летучую мышь, что ли? Только сделайте что-нибудь! Скорее!

— О чем ты задумался? — спросила дядю Филиппа.

Шаги монахини уже явственно доносились с лестницы. Она идет медленно, но скоро она будет здесь.

— Думаю, сестре Кристине придется смириться с тем, что в этом мире существует кое-что, о чем она и не подозревала, — ответил Нимрод. — Если она в свои годы так бодро справляется с этой лестницей, полагаю, она способна выдержать суровую правду о нашем госте, не так ли?

И вот сестра Кристина, почти совсем не запыхавшаяся, показалась на пороге. К удивлению Финлея-Джона и Филиппы, в руках она держала пакет в красивой упаковке. Филиппа поняла, что Нимрод все-таки позаботился о том, чтобы старушка проделала весь этот путь не зря, и внизу ее действительно ждал приятный сюрприз.

— Вы только посмотрите! — Она еще не разворачивала подарок, но явно была счастлива его получить.

— Ух ты! — отозвалась и Филиппа. Она поймала дядин взгляд, и они понимающе кивнули друг другу.

— Интересно, что тут может быть. — Сестра Кристина пока не заметила сидевшего в ее кресле Марко Поло. — Мне не дарили таких красивых сверточков с самого детства. — Она быстро развернула пакет и достала коробку дорогущих венецианских конфет. И тут она все-таки увидела нового гостя. — Ой. Простите. Я не знала, что с вами кто-то еще пришел.

Марко Поло встал и вежливо поклонился.

— Сестра Кристина, — спокойно сказал Нимрод. — Пока вы отсутствовали, кости, хранившиеся в сундуке, превратились в этого человека. Мы выложили кости на полу, в виде скелета, и он ожил. — Нимрод старался говорить так, будто известные исторические персонажи оживают каждый день и это самая естественная вещь на свете.

— Неужели это действительно благословенный святой Марк? — Сестра Кристина всплеснула руками.

— Нет-нет. Это Марко Поло.

И Марко Поло снова церемонно поклонился.

— Тот самый Марко Поло? Который путешествовал в Китай?

Нимрод кивнул.

— О господи! Как это замечательно! Хотите конфетку, синьор?

— Да, спасибо, — ответил Марко.

Она открыла коробку с длинненькими молочными шоколадками, обернутыми в золотую фольгу.

— Я обожаю вашу книгу! — воскликнула она. — И фильм о вас сняли великолепный.

Марко вежливо улыбнулся, хотя, конечно, фильма о себе он никогда не видел. Он взял шоколадку, пристально посмотрел на нее, а потом показал Нимроду и детям.

— Золотой слиток… — сказал он. — Мадонна, если б это был тот самый золотой слиток! — Он снял золотую фольгу и сунул конфету в рот. — Насколько же легче было бы нам сейчас.

Сестра Кристина предложила конфеты и всем остальным. Все взяли по одной. А Финлей-Джон съел две конфеты — по одной на каждого.

— Должна признаться, сегодня прямо-таки удивительный день, — сказала сестра Кристина. — Ведь не каждый день и не каждому доводится познакомиться с Марко Поло.

Дети кивнули. Им это казалось само собой разумеющимся.

— Действительно, удивительный день, — согласился Марко Поло. — Не каждый день тебя воскрешают из мертвых.

— Да уж! — подхватила сестра Кристина. — Это очень и очень вдохновляющий пример. Особенно для людей моего возраста. В конце концов, если сегодня я здесь, а назавтра умерла, не может же на этом все кончиться, верно? Хотите еще шоколадку?

— Si, per favore, — ответил Марко. — Очень вкусно. Хотя мороженое еще вкуснее. Вы пробовали мороженое? Я привез рецепт из Китая. — Он поцеловал кончики своих пальцев. — Мороженое — это… squisito… восхитительно.

— О да! — согласилась сестра Кристина. — Я тоже обожаю мороженое.

— Тут что-то не так… — Джон посмотрел на Нимрода. — Мне казалось, ты говорил, что Марко умер семьсот лет назад.

— Да, почти семьсот, — сказал Нимрод. — Он умер в тысяча триста двадцать четвертом году. Не так ли, синьор Поло?

— Да. А почему вы спрашиваете?

Джон-Финлей был явно встревожен.

— Погодите, — сказал Джон, обращаясь к Марко Поло. — Вы сказали, что сегодня замечательный день… ну, про воскрешение. Но раньше вы говорили, что очнулись от двухсотлетнего сна. Вы, наверно, перепутали, да? Вы ведь спали семьсот лет, а не двести.

— Нет, все правильно! — сказал Марко и взял еще одну шоколадку. — Я уже однажды воскресал из мертвых. Году примерно в тысяча восемьсот двадцатом. В этой самой комнате. Я тогда рассказал свою историю молодому священнику. Но в тот момент никакой угрозы вторжения воинов-дьяволов не было, так что я пробыл в этом мире совсем недолго — рассказал историю и вернулся в сундук.

— Про золотой слиток вы тоже рассказали? — спросил Нимрод. — Для чего он предназначен и как вы уронили его в канал?..

— О, разумеется.

— А у меня есть другой вопрос, — сказал Финлей. — Вот вы говорили, что это слиток власти и он требует от всех полного повиновения. Верно?

— Абсолютно верно. — Марко Поло сложил руки, словно приносил торжественную клятву. — Никто не может сопротивляться его власти, все подчиняются — пусть даже против своей воли. Такая в нем заключена сила. Сверхъестественная. Тот, кто его нашел или найдет, получит безраздельную власть над всем миром. Он превзойдет всех во всем, независимо от личных достоинств.

— А этот священник… — перебил старика Нимрод. — Вы помните его имя?

Марко Поло покачал головой.

— Нет. Но он был само очарование. Мы проговорили довольно долго.

— Как он выглядел? — спросил Нимрод.

Марко живо изобразил недоумение — как у всех итальянцев, у него была очень богатая мимика.

— Как выглядел? — переспросил он и пожал плечами. — Как священник.

— Не этот человек? — Сестра Кристина сняла с полки книгу и открыла ее на странице с портретом.

Марко уверенно кивнул:

— Думаю, это он.

Нимрод заглянул ему через плечо.

— Кардинал Даниеле Марроне, — прочитал он под портретом.

— Но когда мы познакомились, он не был кардиналом, — сказал Марко.

— Значит, старая легенда не врет, — проговорила сестра Кристина.

— Какая легенда?

Сестра Кристина замялась.

— Вы уж извините, — ответила она наконец и покачала головой. — Легенда недлинная, но здесь, в соборе, ее рассказывать не пристало. Я не могу говорить в этом месте о кардинале Марроне. — Она на мгновение задумалась, а потом предложила: — Встретимся через час в Академии. В зале двадцать три.

Галерея Академии оказалась на противоположном берегу Гранд-канала. Здесь хранится самое крупное собрание произведений венецианских скульпторов и живописцев. В зале номер 23 висели портреты усатых мужчин, сыгравших заметную роль в истории города. Были здесь несколько унылых венецианских герцогов, которых тут называют дожами; астроном Галилео Галилей; композиторы Вивальди и Монтеверди; печально известный вольнодумец и мемуарист Казанова; император Наполеон; поэт лорд Байрон и многие другие, о которых Филиппа и Джон с Финлеем никогда не слышали. Был здесь и портрет кардинала Даниеле Марроне, написанный в 1820 году. Именно перед этой картиной Нимрод с компанией и нашли поджидавшую их сестру Кристину.

— Вот как он выглядел.

Она указала на человека, облаченного в красные кардинальские одежды Римской католической церкви. Он стоял в библиотеке, на фоне дубовых полок и обшитых дубом стен, и читал фолиант, из которого свисала большая синяя шелковая закладка с золотым медальоном на конце. Статный, светловолосый, чуть лысоватый кардинал с ямочкой на подбородке.

— Это портрет кисти великого итальянского живописца Никколо Полло, — сказала она. — Прежде чем стать кардиналом, отец Марроне, а тогда он назывался еще отцом Марроне, был одним из моих предшественников — работал хранителем сокровищницы в соборе Святого Марка. Мне действительно было неловко вести искренний разговор о нем в стенах собора, для которого он так много сделал… но… Если уж совсем откровенно, он был не очень-то хорошим священником. Любил весело проводить время и не сильно утруждал себя духовными исканиями.

Отец Марроне был близким другом лорда Байрона, который считался человеком «безумным, вредным и опасным», — продолжала сестра Кристина. — Для священника подобное общение было особенно предосудительным. Они вместе пили, а потом с разбегу прыгали в Гранд-канал, чтобы проверить, кто быстрее его переплывет. Как и лорд Байрон, отец Марроне был отменным пловцом. Говорят, он мог задержать дыхание на целых четыре минуты, а еще он часто любил плавать по ночам. Всем было ясно, что продвижение по церковной службе у отца Марроне не заладилось. И все же в тысяча восемьсот шестнадцатом году он предпринял путешествие в Рим и вскоре после этого стал епископом. Почему — никто не понимал. И на этом он не остановился. Его очень быстро сделали архиепископом, а там и кардиналом. Поговаривали, он мог бы с легкостью сделаться и папой римским, но сам отказался, поскольку был слишком ленив. Кроме того, он стал настоящим богачом. За реставрацию собора Святого Марка, которая была предпринята в тысяча восемьсот двадцатом году, кардинал Марроне заплатил из собственного кармана. И снова никто не понимал, откуда на него вдруг свалилось все это богатство. В Венеции много тайн, и судьба кардинала — одна из них. Некоторые считали, что он обнаружил в соборе клад. Но все это домыслы, доказательств нет. — Она взглянула на Марко Поло. — Думаю, что раз, воскреснув в девятнадцатом веке, вы рассказали свою историю отцу Марроне, то он и нашел золотой слиток, который вы выронили.

— Конечно, — сказал Джон. — Достать вещицу со дна такому пловцу, как он, — раз плюнуть. Если он может не дышать четыре минуты.

— Вы сказали ему, в каком точно месте слиток упал в канал? — спросил Финлей.

— Ма certo! — воскликнул Марко. — Конечно. Он же священник, в конце концов. От священника никаких тайн быть не может.

— А если отец Марроне завладел золотым слитком, это объясняет его быстрое продвижение в церковной иерархии? — спросил Нимрод.

— Безусловно, — сказал Марко Поло. — Нет предела той власти, которой наделяет своего владельца золотой слиток. Сам я в свое время мог бы легко стать дожем Венеции. Если б захотел. Думаю, пять золотых слитков — одна из причин, почему великий Хубилай и впрямь был столь велик. Его власть всегда казалась немного нездешней.

— Тогда возникает следующий вопрос, — сказал Нимрод. — Если отец Марроне действительно заполучил золотой слиток, что же он с ним сделал?

— Возможно, ответ на ваш вопрос найдется здесь, — сказала сестра Кристина и перешла к соседней картине.

На ней был изображен Палаццо дожей. Золотое венецианское солнце заливало дворец, а перед ним стояли четверо крестьян и рассматривали очевидно бессмысленное математическое уравнение, написанное на одном из камней фасада:

— Это полотно Рикардо Фурбоджиджоне, — сказала сестра Кристина. — Считается, что художник изобразил Палаццо дожей, одну из главных достопримечательностей Венеции. Так называемый золотой дворец. Картина эта не считается особенно ценной. Многие утверждают, что она скучна. Но это полотно было сделано по заказу кардинала Марроне. И здесь в Венеции всегда говорят, что картина таит в себе великую тайну. Тайну кардинала Марроне. Конечно, изображение даже не вполне реалистично. Художник использовал отраженный от канала солнечный свет, чтобы дворец сиял куда ярче, чем это происходит на самом деле, даже в самый солнечный день. И краеугольных камней в здании на самом деле нет. Да и надписи такой на фасаде тоже не имеется.

— Если тут действительно изображены римские цифры, то уравнение не имеет смысла, — заметила Филиппа. — Одиннадцать плюс один равняется двенадцати, не десяти.

— Точно так, — сказал Нимрод себе под нос. — Любопытно.

— Черт, опять головоломка, — пробормотал Финлей.

— Золотое свечение дворца, похоже, тоже некоторый намек, — заметил Нимрод.

— Золото, — подхватила Филиппа. — Возможно, золотой слиток скрыт где-то там, внутри.

— По нижнему краю картины есть еще ряд цифр, но они почти неразборчивы, — сказала сестра Кристина. — К чему они, так никто и не выяснил.

— А это не шифр? — предположил Джон.

— По всей вероятности, — сказала сестра Кристина. — И разгадать его пробовали многие ученые. Но ни один не преуспел. Кажется, кардинал Марроне унес свою тайну с собой в могилу.

Они еще некоторое время рассматривали Палаццо дожей, а потом Нимрод вернулся к портрету кардинала Марроне. Остальные последовали за ним.

— Вот эта закладка в Библии кардинала… — задумчиво сказал Финлей. Он встал почти вплотную к картине, но так, чтобы не сработали музейные сигнальные устройства, и принялся старательно разглядывать закладку. — На ней что-то написано.

— А прочитать можешь? — спросил Нимрод.

Финлей прищурился и, почти уткнувшись носом в картину, прочитал:

— Аурум — деум — танго.

— Аиrит deum tango, — повторил Нимрод. — Это латынь. А переводится так: «Я прикасаюсь к золоту богов».

— Вот, оказывается, зачем надо учить латынь, — заметил Финлей.

— Значит, все верно, — подвел итог Джон. — Старина Марроне наверняка заполучил золотой слиток. И хотел кому-то об этом сообщить.

Простившись с сестрой Кристиной, они сели на катер-такси и отправились в гостиницу. Нимрод снял номер для Марко Поло, а затем отправился в огромный люкс под самой крышей, где дети как раз закончили рассказывать Джалобину обо всем, что обнаружили.

— Мы должны разгадать тайну этих картин и найти золотой слиток. Это крайне важно, — сказал Нимрод. — И времени на раздумья у нас нет. Потому что не менее важно побыстрее добраться до Китая и найти место, которое описала Фаустина.

— Не понимаю, — признался Финлей. — А почему все это так важно?

— Я понимаю не больше Финлея, — сказал Джон. — Больше всего на свете я сейчас хочу оказаться в Нью-Йорке и дождаться там маминого возвращения.

Тогда Нимрод рассказал мальчикам о том, что обнаружили они с Филиппой в Нефритовой книге и как все это сходится с тем, о чем поведал им Марко Поло.

— Предупреждения из прошлого никогда не надо игнорировать, — сказал он. — В мире духов явно творится что-то зловещее. Мы уже знаем, кто за этим стоит. Воины-дьяволы. Но теперь надо узнать почему.

— Но если это происходит в мире духов, почему это важно для нас? — упорствовал Финлей. — Ну, я имею в виду… духи-то мертвые, правда? Им хуже уже не будет.

— Будет. Причем намного хуже, — ответил Нимрод. — И для нас тоже настанут тяжелые времена. Мир духов влияет на реальный мир самыми разными, непостижимыми способами. По-твоему, почему иной мир называют оборотной стороной этого? Представь себе монету. Орла без решки не бывает. И решки без орла тоже. Именно поэтому мы должны отправиться в Китай.

— В Китай? — Джалобин поморщился.

— Да, в Китай, — повторил Нимрод. — Но мы должны разделиться. Джалобин, Финлей, Джон и я отправимся в Китай. Я абсолютно уверен, что кто-то открыл секрет древних терракотовых воинов. И использует их в своих целях.

— А я что буду делать? — спросила Филиппа.

— Я хочу, чтобы ты осталась здесь в Венеции, с Марко Поло, и попробовала разгадать, что зашифровано в картинах. Жизненно важно, чтобы мы нашли золотой слиток. Да, не забыть бы мне обеспечить Марко паспортом — на случаи, если — вам тоже придется путешествовать в поисках слитка.

— А это не рискованно? — спросила Филиппа. — Я не про нас, а про вас. Как же вы поедете в Китай без золотого слитка власти?

— Возможно, в этом есть риск, — согласился Нимрод. — Но полагаю, что это необходимо. Мы проведем разведку. Соберем сведения.

— Ненавижу Китай, — мрачно сказал Джалобин. — Там едят собак.

— Джалобин, — вздохнул Нимрод. — Вы же никогда не были в Китае!

Джалобин умоляюще посмотрел на Нимрода.

— А нельзя мне остаться здесь, с мисс Филиппой, сэр? — спросил он. — Не думаю, что поездка в Китай пойдет на пользу моему здоровью. У меня и здесь-то, в Италии, несварение желудка. Во всех блюдах оливковое масло и чеснок. Они даже додумались делать чесночный хлеб и чесночное масло! Но я мог бы помочь Филиппе разгадать шифр на картинах. Я ведь здорово решаю ребусы и кроссворды, сами знаете. Никто не отгадывает кроссворд из «Дейли телеграф» быстрее меня. Это факт.

— Сожалею, Джалобин, но вы едете с нами, — сказал Нимрод. — После вашей схватки с ангелом я убедился, что лучшего телохранителя мне и искать не надо. Возможно, нам потребуется сила вашей железной руки — вдруг придется сражаться с воинами-дьяволами.

Джалобин громко застонал.

— Этого я и боялся. Не успеем мы приехать в этот ваш Китай, как мне подадут на обед какую-нибудь шавку. Я это предвижу. Помяните мое слово — будем есть собачатину.

— Мистер Джалобин, в Китае собак не едят, — сказала Филиппа. — Это все досужие домыслы. Байки.

— Не едят? — переспросил Джалобин. — Точно? — Он на мгновение примолк, а затем кивнул: — Ладно, тогда поехали. Думаю, все будет в порядке. Я ведь очень люблю собак. У меня даже была собака. В детстве.

— И у нас тоже. — Джон вздохнул. — Целых две.