Джуди. Четвероногий герой

Глава 14

Благодаря двум обстоятельствам они выбрались из этого проклятого барака. Первое — это ультиматум, поставленный перед майором Добсоном, курировавшим британский неофицерский контингент. Японцы угрожали, что он и те его люди, кто не подпишет соглашение, будут заморены голодом и лишены воды. Второе — это советы британских и голландских докторов, которые призывали подписать документ, потому что очень вероятными в таких условиях были эпидемии дизентерии и тифа с ужасными последствиями.

Уже во второй половине дня полковнику Банно было отправлено письмо о капитуляции. Перед пленными выставили маленький столик. Один за другим узники ковыляли к нему, чтобы подписать соглашение. Но подпись, полученная под пытками, как твердили военнопленные, незаконна. Моральная победа была за ними, ведь они сопротивлялись так долго!

Джуди обезумела от восторга, вызванного освобождением из этого барака. Она носилась вокруг лагеря, вновь почувствовав вкус свободы.

Общий настрой военнопленных опять поднялся в конце ноября, когда до лагеря дошли новости: в доках Балавана пришвартовался корабль Красного Креста с посылками для них. Каждый узник гадал, какие роскошества его ждут.

Воздух был наэлектризован от предвкушения, когда пленных созвали для разгрузки неожиданных подарков. Первый грузовик подъехал в сумерках. Чувствовалось, что приближается Рождество — здесь были мясные консервы и сгущенное молоко, банки с консервированными фруктами, мешки с сахаром, бобами и какао, коробки с шоколадом и сигаретами; кроме того, здесь был и старый добрый знакомый с реки Индрагири — мармит!

Голодные узники о таком и мечтать не могли! Груз был собран британским отделением Красного Креста и отправлен из восточной Африки. Предназначен он был британским пленным. Некоторые помнили, как мало сделали голландцы, чтобы помочь британцам в Паданге, и не хотели даже находиться с ними под одной крышей. Но такое поведение было редкостью. Ведь горе многих здешних нидерландцев отягощалось тем, что их жены и дети также попали в плен, в «семейный лагерь» в Медане. Многие в Глогоре, независимо от национальности, жалели их.

Еда распределялась на всех, отложили даже для пленных «семейного лагеря». Каждый мужчина в Глогоре получил дюжину банок с консервированным мясом, несколько банок сгущенки, фрукты и другие деликатесы. Вскоре интерьер жилища пленных больше напоминал продуктовую лавку, нежели тюремную камеру. До Рождества оставалось каких-нибудь несколько недель, и мужчины размышляли, что будут делать с таким изобилием. Часть может быть съедена прямо сейчас, часть надо оставить на Рождество. Некоторое количество пищи решено было хранить на крайний случай или для обмена.

Теперь, когда столь ценный груз был на руках, Лес Сирл, Джок Девани, Панч Панчеон и сапожник Казенс могли по-царски угостить свою «королеву» — Джуди. Однако появление вкусной еды стало также причиной неожиданного конфликта между друзьями. Это было неудивительно: для людей, испытывающих постоянное чувство голода, накопление припасов стало чем-то вроде маниакальной идеи.

Как-то вечером военнопленные прибыли в лагерь после тяжелого трудового дня. Джок Девани обнаружил, что кто-то украл у него банку мясных консервов. Он злобно глянул на аккуратную кучку продуктов Леса Сирла и заявил, что собирается их пересчитать. Он протянул руку, чтобы начать, но Лес яростно оттолкнул ее. В последующей драке вставные зубы Джока вылетели, и он нечаянно на них наступил. Послышался хруст, и протез разделился пополам.

Спор о еде был тут же забыт. Несчастный нагнулся, чтобы поднять зубы, проклиная Леса на чем свет стоит. Он метнулся к австралийскому бараку, так как ходили слухи, что там могут починить что угодно. Чуть позже он вернулся, широко улыбаясь. Протез удалось починить при помощи клейкой ленты.

Чтобы загладить конфликт, Джок угостил товарища кофе из своих запасов, и они выпили его за здоровье друг друга. После тоста Джок издал какой-то сдавленный вздох. Его лицо покраснело, он схватился за горло и стал корчиться, словно находился при смерти. Под влиянием горячего кофе клейкая лента потеряла свои свойства и застряла у него в горле, когда Джок попытался сглотнуть.

Его дыхание было восстановлено благодаря действиям сотрудника Красного Креста — Девани пришлось доставить на их корабль. И теперь у Джока были товары для обмена. В теории обмен карался суровыми побоями вплоть до убийства, в зависимости от настроения надзирателей. Но британцы достаточно хорошо отладили тайную систему, поэтому обмен процветал и был безопасен. В казармах имелись душевая и туалет со смывом в виде узкого желоба, ведущего наружу. Через это отверстие и происходил бартер.

Схема требовала абсолютного доверия между военнопленными, в противном случае они никогда не провернули бы ни одной сделки. Но обещания выполнялись, и обмен совершался без какого-либо мошенничества. Главной опасностью при таких сделках оставалось наличие конвойных, поэтому нужно было проявлять крайнюю осторожность. Все организовывалось в два этапа. На первом важны были глаза и уши Джуди, которая всегда лаяла, предупреждая, если на пороге хижины появлялся надзиратель. Вторым звеном был наблюдатель: когда Джуди лаяла, человек подавал знак — включал красную лампочку.

Посылка от Красного Креста возродила практику обмена, и японцы уже привыкли, что перед каждым их приходом раздается крик: «Красная лампа!» Один из них, более дружелюбный, даже сам таким возгласом предупреждал о своем появлении.

25 декабря 1942 года мужчины Глогора встретили свое первое Рождество в плену. Оказалось, что те, кто кричали: «Увидимся дома на Рождество!», жестоко ошибались. В лагере полным ходом шла подготовка к предстоящему празднику, который стал возможным благодаря Красному Кресту. Полковник Банно неохотно, но все же согласился на проведение «языческого действа», в честь которого был объявлен выходной, и даже достал откуда-то бочонок портвейна по такому случаю.

В рождественское утро пленники распевали веселые британские песни, голландцы и австралийцы упражнялись в исполнении гимнов стран друг друга. К мероприятию присоединились повара Красного Креста, которые приготовили потрясающие яства вместо обычного риса. К столу были поданы стейк, молодой картофель, бобы и соевый соус. Несмотря на то что Джуди официально не являлась узницей лагеря, она тоже была приглашена, для нее выставили отдельную тарелку.

После пира последовало представление: ставили пантомиму по мотивам сказки «Белоснежка и семь гномов», которая высмеивала тюремную жизнь. Японские офицеры и остальные надзиратели также составляли часть аудитории. Представление им нравилось, они громко смеялись, хотя похоже было, что они не понимают, о чем идет речь. А речь-то шла о них. Во время исполнения непристойных песен Джуди, как и следовало в таких случаях живому талисману, поднимала голову и громко подвывала в такт. Так же она поступала в «Клубе сильных духом» в те дни, когда они патрулировали Янцзы на военном корабле.

Когда все уже было спето и высмеяно, начались поздравления с Рождеством. Они звучали горько и отчаянно, ведь даже торжество с приличной едой и веселыми песнями не могло отодвинуть на второй план ужас происходящего — долгое пребывание в плену без родных и близких, дикую тоску по дому… Все с нетерпением ждали конца 1942-го в надежде, что новый год принесет перелом в ходе войны и победу союзников. Узники не расставались с мечтой добиться вскоре свободы и покинуть лагерь.

На деле же 1943-й станет для них годом, когда всем, в том числе и друзьям Джуди, придется прочувствовать на себе леденящее дуновение смерти.

Японцы решили начать новый год тяжелейшей трудовой кампанией, строительством того, что впоследствии получит название «Гора белых». Они издали приказ о постройке пленными храма на горе.

Работа началась с расчистки табачной плантации, после чего рабочие, как мифический Геракл, получили задание — собственноручно возвести на этом месте гору. Несколько недель пятьдесят мужчин кропотливо трудились, чтобы с помощью одних лишь резаков и парангов (местная разновидность мачете) расчистить место от растительности. С заходом солнца появлялись тучи москитов, гигантских муравьев и других насекомых, которые не щадили полуголых заключенных.

Кроме того, за каждым кустом могла поджидать настоящая опасность, например появление хозяина суматранских вод — гигантской ящерицы. Они были такими же большими, как крокодилы, но выглядели как мифические китайские драконы, от которых ничто не может скрыться. Джуди никогда прежде их не видела, тем не менее при первой встрече это не остановило ее. Яростный лай напугал ящерицу, и она зарылась в песок в поисках безопасного места.

Несмотря на свои размеры и кажущуюся неповоротливость, такие ящерицы могут передвигаться удивительно быстро, но не так быстро, как собака из Глогора. Когда Джуди вцепилась в ее хвост, та начала шипеть и брызгать слюной. Через добрый час безостановочного преследования ящерица выдохлась. Несмотря на ужасный доисторический вид, ящерицы были съедобны и на вкус напоминали цыпленка со слабым рыбным привкусом.

Когда площадь была очищена от растительности, весь «мусор» подожгли. Затем надо было просеять землю вручную, очистив ее от корней и семян растительности. Шла упорная работа, надзиратели использовали рабский труд пленных, пока территория не превратилась в подобие пашни. Дальше землю следовало выровнять, и только после этого можно было начинать строительство.

Возведение храма на горе выматывало как физически, так и морально. Это была самая тяжелая из всех работ, к которым когда-либо привлекались пленные. Тонны земли следовало переместить, чтобы сформировать холм, и единственным возможным способом сделать это было носить на себе жердь с двумя плетеными корзинами, полными земли.

Ноги не шли под тяжестью веса, жердь натирала плечи, болели кости, работа становилась невыносимой. Но хуже всего было присутствие надзирателей, готовых выстрелить в тебя, если ты споткнулся или перестал идти. Японцы требовали, чтобы корзины наполнялись до краев, не принимая во внимание, что тощие оборванцы перед ними едва могли оторвать груз от земли, не то что тащить его, не шатаясь, до проклятого склона. Чем выше рос холм, тем более скользкими от грязи становились его утрамбованные под тяжестью людей и их груза склоны.

Строительство Горы белых близилось к завершению, а условия жизни в Глогоре с каждым днем все ухудшались. Когда на холме уже был воздвигнут храм, украшенный резным драконом, который извивался над входом в обитель духов предков, жестокие условия и недостаток питания сделали свое дело — среди пленных появились первые жертвы.

Гора и храм на ней росли, а порции рабочих (рисовая жижа), наоборот, уменьшались. Но даже этот скудный паек не был гарантирован. Его получали только рабочие бригады. Тем же, кто был слишком слаб и потому имел «легкие обязанности», выдавали лишь половину пайка. Ну а те, кто были совсем больны и не могли работать, еды практически не получали. Им суждено было и дальше слабеть от голода.

В ежедневную рисовую пайку надо было добавлять что-то еще, иначе узники, адски работающие на возведении Горы белых, начали бы умирать.

Японцы, отказавшись от использования на Суматре нидерландской монетной системы, пустили в оборот суматранский, или японский, доллар, который за последнее время резко упал в цене.

Пленным за их труд платили несколько центов в день. Это скудное жалование они могли потратить на покупку пары яиц или горки овощей. Но когда фортуна на войне начала отворачиваться от имперской Японии, ценность этих нескольких грошей еще больше упала. Ближе к окончанию строительства на свою двухнедельную зарплату военнопленные могли позволить себе купить одно яйцо. Это было жесточайшее время. Казалось, узников ожидало лишь два варианта развития событий — либо болезнь, либо и вовсе смерть.

Слабый от голода, Казенс был сражен болезнью. Щедрый покровитель Джуди, который тайком подкармливал ее кусочками кожи, украденными из-под носа японцев, попал в госпиталь. Здесь к нему часто заходил его четвероногий компаньон, но болезнь прогрессировала. И Казенс умер.

Неоднократно сапожник рисковал жизнью ради Джуди, и они успели сильно привязаться друг к другу. Его смерть шокировала ее, собака стала часто приходить на то место под крышей, где сапожник любил работать. Она долго сидела в тишине, положив голову на вытянутые передние лапы. В ее глазах стояла глубокая печаль, так как уже который по счету защитник покинул ее в тот момент, когда больше всего был ей нужен.

После очередной утраты Джуди начала поиски нового компаньона, который стал бы ей так же близок.

Потерпев крушение в Берхала за час до гибели «Стрекозы» и «Кузнечика», рядовой авиации Фрэнк Джордж Уильямс проделал тот же путь до Глогора, что и приятели Джуди. От тропического необитаемого острова он добирался на тонгканге, шлюпке, грузовике, военном самолете… Он пытался избежать японского плена, но все же после короткой остановки в Паданге оказался в Глогоре.

Уильямс обладал запоминающимся негромким голосом и был по своему талантливым. Однако мальчишечий облик высоченного парня заставлял усомниться в его мудрости и многоопытности. Он был одним из шестерых братьев и сестер в семье. Когда ему было девять лет, умер его отец, и жизнь стала намного тяжелее. Паренек два года копил деньги, чтобы купить себе велосипед. Это упорство в достижении цели было семейным качеством. После того как ему исполнилось шестнадцать, он поступил в военно-морской флот на торговое судно, что было опасной и рискованной работой. Однако его привлекала возможность побывать в различных уголках земного шара.

Ему исполнилось двадцать, когда началась война. Он попал на службу в Королевские военно-воздушные силы Великобритании, оказался в Сингапуре, сражался с японцами. Уступая японцам по численности и в вооружении, команда британских летчиков билась до самого конца. Однако после падения Сингапура многие были взяты в плен. Среди них оказался и Фрэнк Уильямс.

Он был великодушен и очень любил животных. Возможно, Фрэнк не был самым запоминающимся в Глогоре и уж точно не был самым разговорчивым, но зато он имел чрезвычайно доброе и преданное сердце. Возможно, поэтому Джуди выбрала его.

Фрэнк сидел в казарме на корточках, глядя на свой скудный рисовый паек, когда почувствовал, что на него уставилась пара глаз. Он обернулся и увидел, что на него смотрит собака. Некоторое время они рассматривали друг друга, потом Джуди подалась вперед. Она шла медленно и осторожно, как будто опасаясь реакции незнакомца, выигрывая время. Но по движениям ее тонкого хвоста уже можно было догадаться о ее расположении. В следующий миг она с любовью заглянула в его умные темные глаза.

Фрэнк заметил, как собака худа, но даже сейчас было видно, что это красивый английский пойнтер. Джуди вновь жалостливо взглянула на его банку. Содержимое выглядело и пахло отвратительно, но каждый пленный во время обеда решал всегда один и тот же вопрос: есть или умереть. У всех были одинаковые порции, поэтому каждый поглощал свою самостоятельно, а потом уже смотрел, есть ли кто-то, кто не доел.

Недолго думая, мужчина выложил солидную порцию варева из банки себе в ладонь и протянул руку Джуди. Ее глаза смотрели на предложенную пищу, но она не двигалась. Через несколько секунд собака издала низкий печальный вой, по-прежнему находясь на том же месте. Взгляд бегал от порции риса к лицу Фрэнка и обратно. Было очевидно, что она нуждается в подбадривании, в каком-то знаке, подтверждении, что человек не пытается ее обмануть и у него только дружеские намерения.

За год или более лагерной жизни Джуди приучила себя относиться к людям настороженно и с подозрением, не показывая своего геройства. Фрэнк понял это. Поставив банку на пол, он подошел и почесал ее за ухом.

— Все хорошо. Все хорошо, — заверил он мягко. — Не робей.

Только теперь Джуди расслабилась и начала сосредоточенно есть. Фрэнк понятия не имел, делился ли кто-нибудь с ней до этого. Но он определенно был первым незнакомцем, сделавшим это, и тем самым сразу зарекомендовал себя как товарищ. Тогда они еще не знали, что станут настоящими друзьями.

Практически с первой встречи Фрэнк показал, что имеет едва ли не волшебное влияние на Джуди. Молодой англичанин то и дело нашептывал ей какие-то приказания, а она выглядела так, словно понимала каждое слово. Он обучил ее выполнению разных команд. Например, Джуди научилась приносить ему фрукты, которые японцы оставляли на могилах своих умерших, с кладбища, находящегося сразу за лагерем.

Японцы исповедовали две формы религии, которые сосуществовали бок о бок: синтоизм — древняя анимистическая религия, которая базировалась на поклонении природе, и более известная — буддизм. Но пленные, умирающие от голода, не вникали в тонкости религиозных обычаев, считая, что свежие фрукты однозначно нужнее тем, кто пока еще жив.

Фрэнк и его друзья долго не колебались. Когда ситуация с пропитанием ухудшилась, рискованные набеги Джуди стали просто необходимыми для выживания и людей, и собаки. Но каждый раз она рисковала оказаться схваченной конвоирами, чьи порции, кстати сказать, не намного отличались от пайки заключенных.

И очень скоро очередная вылазка Джуди привела ее к смертельной опасности.

Но опасность явилась с весьма неожиданной стороны.