Глава 5

Ранней весной 1937 года японская армия активизировалась. На северо-востоке страны вокруг Пекина японские военные начали маневры со значительным количеством пехоты. Напряжение неумолимо возрастало, китайское военное командование знало о происходящем, но утаивало информацию о передвижении японских солдат.

И вот во время ночных учений вокруг стратегически важного моста Марко Поло, древнего, украшенного резными драконами гранитного сооружения, которое соединяло берега реки Юндин и открывало доступ к Пекину, стороны обменялись выстрелами, спровоцировав полноценный конфликт, в котором с обеих сторон имелись раненые.

Это был тот самый удобный случай, которого ждала Япония. Японское командование потребовало, чтобы китайские военные покинули территорию. Требования ультиматума не были выполнены, и японская армия перешла в наступление по всем фронтам, бомбардировав портовый город Тяньцзинь. Во время ужасной воздушной и сухопутной атаки в начале июня 1937 года и Пекин, и Тяньцзинь пали под натиском Японии.

Началась Японо-китайская война. Давние противники, стороны впервые схлестнулись в 1894 году. Через год интенсивных боев Япония одержала серию побед, поэтому китайская династия Цинь вынуждена была просить о мире. Сейчас, сорок лет спустя, стороны вновь охватила вражда.

Китайский лидер-националист Чан Кайши быстро отреагировал на японскую агрессию. Армия Китая контратаковала противника, силы которого располагались в дельте Янцзы, в Шанхае. Это было 13 августа 1937 года. Война разразилась в этом портовом городе, и «Париж Востока» был охвачен огнем. Месяцы кровопролитного конфликта, во время которого двести тысяч японских военных, опиравшихся на поддержку с моря и авиацию, проводили битву за битвой с плохо оснащенной, но сильной духом армией Китая, были еще впереди.

Если бы Шанхай пал, то противнику открылся бы доступ к реке Янцзы. Китайское командование отлично понимало, что далее последовало бы взятие столицы — Нанкин находился в трехстах километрах по направлению вглубь страны. По всей реке, могучей Янцзы, в отчаянных попытках спасти Нанкин китайцы выставили плавучие ограждения из тех немногих военных кораблей, которые у них были, перемежая их джонками, переоборудованными в боевые лодки. Между ними были натянуты бамбуковые тросы.

Задачей этой линии было блокировать японские корабли, чтобы те не прорвались вверх по реке. Однако, сделав это, китайцы невольно отрезали путь и тринадцати британским кораблям, и двум французским суднам. Среди них был и «Москит» со всей командой и, конечно, Джуди. Невозможно было избежать военных действий, происходивших в устье огромной реки, которую до этого они свободно патрулировали десятилетиями.

После длительных кровавых сражений Шанхай пал. Китайские силы были выбиты из города, но продолжали пропаганду, поддерживая боевой дух в своих рядах. Имперская Япония нагло хвасталась, что может взять Шанхай за три дня, а весь Китай — за несколько месяцев. А ведь захвачен был только город в устье Янцзы, и это стоило японцам кровопролитных боев с многочисленными жертвами, в том числе и с их стороны.

Когда китайские силы отошли от Шанхая, японцы получили шанс прорваться через баррикады на Янцзы. «Москит» и другие суда-«насекомые» оказались в ловушке кровавой бойни, которую никто из них не развязывал. И хотя пока ни один корабль или команда не стали жертвами кровопролития, мало кто верил, что судьба будет улыбаться им всегда.

Когда японцы начали продвижение вглубь, адмирал Рейнальд Холт пытался договориться о безопасном выходе своей флотилии к морю, но безрезультатно. Японские сухопутные силы пытались окружить Нанкин, началась массированная бомбардировка города. Это было в начале октября 1937 года, корабли союзников, включая «Москит», вывесили на бортах большие национальные флаги, чтобы избежать атак со стороны японских истребителей, которые каждый день низко летали над Янцзы в поисках цели.

Японские войска, поддерживаемые военными кораблями, приблизились к китайской столице, учиняя неслыханные зверства. Мирные жители тысячами подвергались насилию и пыткам. Для подавления пассивного китайского сопротивления японская армия создала специальную полицию. В основе ее названия и девиза лежало слово «все»: убивай всех, грабь все, уничтожай все. Затянув петлю вокруг Нанкина, полиция взялась за реализацию своих ужасающих принципов.

В это время у команды «Москита» завязалась теплая дружба с командой американской канонерской лодки «Панай». Британцы и американцы, ближайшие из союзников, были объединены помимо прочего общностью языка, происхождением и культурой. Они часто устраивали совместное патрулирование Янцзы, проводили кампании против пиратов или спасательные операции. А теперь все чаще двум флотам приходилось реагировать на возрастающую опасность, группируясь в конвои.

Однажды вечером, во время перерыва между патрулированиями, команды встретились в закусочной на набережной. Пенилось в кружках пиво, и голоса моряков чуть не пробили крышу во время песнопений. Американские моряки не могли не заметить Джуди — откинув голову, она с лаем бегала вокруг занятых мест, чтобы обратить на себя внимание.

Позже, прокладывая себе путь на борт «Москита», отнюдь не трезвый Танки Купер заметил, что Джуди с ним нет.

Их собака потерялась еще тогда, когда он был трезв. Моряки искали ее по всему кораблю, но не нашли. Они начали подавать световые сигналы друзьям с «Паная», мол, не видели ли те их собаку. Но в ответ пришел сигнал: «К сожалению, здесь ее нет».

Танки был не единственным членом команды, кто не мог заснуть той ночью. Он винил себя за то, что недоглядел за собакой, но, в конце концов, она была корабельным талисманом и следить за ней входило в обязанности каждого. На следующее утро все выглядело значительно более отчетливым, хотя и мрачным одновременно. До китайского юнги с «Москита» дошел слух, что Джуди находится в безопасности, просто ее спрятали на американском корабле!

«Вот, значит, как они играют», — ворчал Танки, когда узнал об этом.

Он с коллегами потратил день, размышляя о реванше. Вечером, в темноте, они подплыли к «Панаю» на лодке. Две фигуры вскарабкались на борт. Берег был чист, их никто не видел, и парни не упустили свой шанс. Дело было сделано: они вернулись на борт «Москита» с трофеем.

Сразу после рассвета к ним поступил сигнал: «Команде “Москита”: ночью на борту были пираты, они украли корабельный колокол».

В ответ с «Москита» последовало следующее: «Экипажу “Паная”: нас тоже ограбили пираты. Они взяли Джуди.» В течение часа состоялся обмен: на американский эсминец вернулся колокол, а на «Москит» вернулась Джуди. Никто не мог разлучить Джуди с ее семьей. Но этот случай, поднявший боевой дух команды, все-таки сильно контрастировал с той атмосферой, что царила на тот момент на Янцзы. Вскоре союзные корабли стали жертвами японской агрессии, и «Панай» был первым из них.

11 декабря японские сухопутные войска выместили свой гнев на первом британском корабле, «сестричке» «Москита» «Божьей коровке», и судах, которые она защищала. «Божья коровка», охранявшая несколько британских пароходов, бросила якорь в Уху. Ничто не предвещало опасности, как вдруг налетели японские самолеты и сбросили бомбы, а затем вернулись еще раз и обстреляли суда из автоматического оружия.

Один пароход был потоплен, второй почти полностью разрушен. С «Божьей коровки» отправили сообщение флагману британской флотилии «Пчела», которая стояла выше по реке, у Ханкоу, о том, что, несомненно, такие ситуации будут повторяться. С «Пчелы» немедленно ответили, что идут на подмогу, но прибыли слишком поздно, чтобы предотвратить катастрофу: «Божью коровку» расстреляли из пушек на берегу практически в упор, и судно сгорело.

Корабль неоднократно участвовал в битвах, но на этот раз под натиском огня он просто пытался уплыть вниз по течению, добраться до тех мест, где его не достали бы выстрелы. Но он проиграл эту битву. Ни один офицер не смог избежать ранений. Когда «Пчела» приплыла в Уху, она тоже подверглась атаке и с трудом избежала больших разрушений, спасаясь от японского обстрела.

Тем временем у осажденного Нанкина корабли «Скарабей» и «Сверчок» охраняли флот британских грузовых кораблей. Вдруг откуда-то с востока появилось огромное количество японских самолетов. К этому времени сообщение о возможной опасности было передано всем британским судам на Янцзы и кораблям союзников: «Японцы начали войну, поэтому всем судам быть в повышенной боевой готовности для отражения атак».

Пока японские самолеты готовились к атаке, британские корабли открыли шквальный огонь изо всех орудий «Максим» и четырех видов еще более тяжелых орудий, прошивая небо зенитными снарядами. Сбросив бомбы на случайные цели вдоль реки, самолеты скрылись в облаках в целях безопасности. Но атаки вдоль Янцзы не прекращались: японцы направили агрессию на другого своего врага — американцев.

Команда канонерской лодки «Панай», члены которой украли Джуди, только что завершила эвакуацию всех американских граждан из Нанкина. В конечном итоге маленький корабль фактически превратился в американское посольство в Китае: на его борту находилось пять офицеров, сорок четыре члена команды и пять сотрудников посольства, а кроме этого еще дюжина мирных граждан. Корабль сопровождали еще три судна: это были танкеры, которые эвакуировали из Нанкина сотрудников нефтяной компании.

Было около полудня, когда двенадцать военных японских самолетов неожиданно атаковали. Два палубных истребителя «Накадзима A4N» сопровождали полет бомбардировщика «Йокосука B4Y». Они сбросили восемнадцать шестидесятикилограммовых бомб и обстреляли флотилию из автоматического оружия. В «Панай» попали две бомбы. Корабль затонул мгновенно, сразу уйдя на глубину.

Следом были обстреляны и загорелись три танкера. Многие были убиты, в том числе двое из команды «Паная»; погиб также итальянский журналист, и сорок восемь человек были ранены.

Двое американских корреспондентов смогли заснять начало атаки и успели покинуть тонущее судно и доплыть до берега. Их снимки тут же облетели весь мир — событие получило большой резонанс: американский корабль был потоплен! Новость очень быстро долетела и до командования.

Адмирал Ярнелл, командующий американской флотилии, был человеком, которому по долгу службы приходилось видеть множество кровопролитных стычек на Янцзы. Не сумев связаться с «Панаем», адмирал дозвонился на «Пчелу» и попросил соединить его с командующим Британским флотом, пытаясь узнать о последнем пункте нахождения его корабля. Было известно, что это севернее города Нанкин.

«Пчела» использовалась для сопровождения разгромленной «Божьей коровки». Моряки ответили на запрос американцев и отправились вниз по реке для выяснения обстоятельств. Адмирал Холт вскоре узнал, почему «Панай» хранил молчание. Среди тлеющих обломков, разбросанных на берегу, он нашел кусок потрепанной обшивки, по которой можно было с уверенностью сказать, что американский эсминец пошел ко дну.

Команда «Пчелы» осмотрела догорающее судно — казалось, что выживших здесь нет. Двое американцев выскочили из кустов и что-то закричали в направлении корабля. Оказалось, что оставшихся в живых — большинство из них были тяжело ранены — разместили в ближайшей деревне. Команда «Пчелы» в количестве двадцати пяти человек высадилась на берег, и выжившие были погружены на британский корабль. Адмирал, передавая известие о бомбардировке своему американскому коллеге, понимал, что оно шокирует мир. Реакция американского и британского правительств последовала незамедлительно. Они потребовали от Японии немедленно прекратить ничем не спровоцированные атаки, на что японский командующий заявил, что те, кто отвечали за операцию, будут разжалованы.

Ответ Японии можно было трактовать так, что атака на британский корабль и потопление американского эсминца были результатом «ошибочной идентификации цели». Пилоты самолетов не увидели флагов на бортах кораблей и перепутали их с китайскими кораблями. Но они заплатят положенную компенсацию. Кроме того, японцы пообещали, что подобные инциденты не повторятся.

Через сутки после потопления «Паная» Нанкин пал, а затем последовало то, что в истории называют «резня в Нанкине». Не менее трехсот тысяч китайцев были убиты самым жестоким образом. По-прежнему шла необъявленная война: Япония еще не объявила Китаю о каких-либо военных действиях со своей стороны. Но с известий о зверской резне в Нанкине начались зарубежные дипломатические протесты — в первую очередь тех правительств, чьи суда все еще несли службу на Янцзы и были свидетелями злодеяний, которые там происходили.

На берегу царил кошмар, но британские и американские корабли продолжали патрулирование, постоянно сталкиваясь с нараставшей японской агрессией. К марту 1938 года «Москит» уже был в Кюкянге, в четырехстах километрах вверх по реке от Шанхая. Надо было найти здесь британских подданных, готовых к эвакуации в связи с неумолимым продвижением японцев вглубь страны.

Раздраженный капитан Уолдгрейв в письме к адмиралу Холту отрапортовал, что британские резиденты Кюкянга намереваются оставаться на месте, так как они находились здесь «на протяжении всех военных действий». Мистер и миссис Портос, мисс Рагг и мисс Латон — христианские миссионеры — были готовы мужественно встретить японских захватчиков.

Конечно, капитан «Москита» не мог заставить людей эвакуироваться силой. Все, что он мог сделать, это поговорить с представителями местного отделения Британского общества безопасности, которое сформировали британские граждане, проживающие на данной территории, и провести кое-какую разъяснительную работу относительно того, что делать, если японцы захватят Кюкянг (а те, по прогнозам, должны были сделать это в следующие несколько дней).

Симпатии британской команды моряков (равно, как и их талисмана) в этой войне целиком лежали на стороне китайцев.

Некоторые члены команды были китайцами. Кроме того, моряки успели подружиться со многими местными жителями во время плавания. Множество британцев нашли себе здесь возлюбленных и хотели завести семью.

Члены команды корабля, включая Джуди, часто видели подобные свадьбы во время остановок в Шанхае. Старший офицер Чарльз Гудьер служил на «Пчеле» и был близким другом Вика Оливера, человека, вытащившего Джуди из реки, и, конечно же, другом самой собаки. Он пригласил их на свою свадьбу, что являлось лишним свидетельством того, как любовь побеждает войну. Кузен его невесты, вдовец, работал буфетчиком в шанхайских барах «Свинья» и «Гудок». После свадьбы команды «Москита» и «Пчелы» отправились в увольнительную, чтобы отпраздновать событие в этих заведениях. Старый китайский прорицатель гадал морякам по ладони. Конечно, в компании раздавался громогласный смех. Но пока мудрец тщательно рассматривал ладонь жениха, лицо его заметно омрачилось, он, казалось, боялся произнести хоть слово. Присутствующие шутили над Годьером — все, кроме Вика Оливера. У того было подозрение, что прорицатель мог предсказать жениху и невесте разлуку из-за войны.

Трудно было противодействовать японской агрессии, ведь японцы уже сломили китайское сопротивление. Они взяли Кюкянг, откуда британские подданные должны были эвакуироваться, и, выдержав короткую паузу, пошли вперед, на Ханкоу — здешний «дом» для флотилии Янцзы. Помещение «Клуба сильных духом» и место, где Джуди и Танки Купер попали в болотную западню, теперь находились под контролем японцев.

Чтобы избежать кровопролитий, члены команды «Москита» должны были сохранять нейтралитет — все, включая Джуди, которая еще щенком испытала на себе жестокость японской армии. Джуди, казалось, была наделена божественным инстинктом распознавания людей, которые любят собак, и собачьих недоброжелателей. Тех, от кого можно было ждать вкусного угощения, и тех, кто являлся врагом. Именно в Ханкоу она вновь встретилась лицом к лицу с мучителями. Но до этого ей предстояло завести новые знакомства и пережить печальные расставания.

Было начало апреля 1938 года, «Москит» базировался в Ханкоу, который был для них вторым домом. В их родном Портсмуте возле них часто околачивался Табби Гринбург — веселый толстяк-портной, у которого мужчины частенько занимали десять шиллингов до зарплаты. Он одалживал без процентов, и договор всегда скреплялся просто рукопожатием.

Здесь, в Ханкоу, в роли Гринбурга выступал Санг. Заблудившийся во времени, словно в тумане, Санг был хорошо известен всем, кто плавал по Янцзы, как Джо Бинкс. Он был похож на огромного медведя, обладал отличным чувством юмора, был всегда радушен по отношению к морякам с «Москита», а особенно тепло относился к их собаке.

Он был для команды официальным компрадором[4] в Ханкоу. Джо Бинкс пополнял корабельные запасы и продавал все, что нужно. С собой он всегда брал жену и четверых детей. Пока он совершал сделки на борту, дети получали удовольствие от общения с собакой. Так как у Джуди не было возможности завести потомство, всю свою любовь она отдавала человеческим детям и, несомненно, получала удовольствие от присутствия младших членов семьи Санга.

Она бегала по палубе, пряталась в своих любимых укромных уголках, предоставляя детям возможность найти ее. Эти моменты были для нее самыми счастливыми, потому как она могла отвлечься, снять напряжение, которое всегда присутствовало во время плавания в низовьях Янцзы. Крики детей означали, что Джуди найдена; от радости она запрыгивала на стол и «танцевала», переминаясь с лапы на лапу. Потом вдруг становилась серьезной и указывала мордочкой на оттопыренные карманы детей: у них всегда были для нее подарки.

Еще одним хорошим другом собаки стала Сю-Сю[5]. Такое прозвище было дано ей благодаря ее профессии. Она занималась ремонтом одежды и обшивала команду «Москита». Сю-Сю могла проводить все свое время, сидя на палубе с иголкой и ниткой в руках. На женщину красиво падал солнечный свет, а она пришивала новую белую ленточку к воротнику чьей-то формы и болтала нараспев со своей компаньонкой Джуди.

Но, наверное, самыми лучшими друзьями Джуди среди местных жителей стали Ама и ее семья. Ама была известна на все побережье Ханкоу. Ее семья жила в маленькой, покрытой ротангом лодке. В ходе переговоров с Адмиралтейством она добилась права использовать свою лодку для британских нужд. Она со своими детьми весь день переправляла мужчин и материалы с корабля на берег и обратно; если же подходящей работы не было, она подкрашивала обшивку судна.

Джуди души не чаяла в Аме и ее детях. Как только собаке представлялся шанс, она запрыгивала в лодку, занимала место на носу и наблюдала за тем, как группа моряков переправлялась на берег. Самое большое удовольствие ей доставляли эти моменты: по ее счастливому визгу было понятно, что она без ума от ребятишек Амы, шалопаев и бездельников.

Но напряжение в низовьях Янцзы нарастало, и было наивно полагать, что вся эта идиллия родственных душ продлится долго. В частности, разлуке подверглись члены команд военных кораблей, ведь среди них были такие, кто уже отслужил здесь положенные два с половиной года и возвращался в Великобританию. Некоторые сменялись неохотно. Жизнь на корабле, патрулирующем бурную Янцзы, была полна опасностей, что делало ее интересной. Никто из молодых матросов не мог себе даже представить, что будет ждать их за поворотом. Англия же, в противоположность Китаю, в 1938 году была оплотом мира и стабильности.

К несчастью Джуди, большинство ее корабельных товарищей должны были вернуться в Англию. Вик Оливер, который вытащил ее из реки, Танки Купер, который спас ее из болота, и старшина Джеффри, который, собственно, и нашел ее в питомнике, — все они теперь отправлялись домой. Хотя Джуди теряла стольких близких ей людей, она была счастлива иметь собственную семью.

После трогательных прощаний на борт пришли новые товарищи. Среди них ей сразу понравились двое. Первым был гигантский старший матрос Лоу. Вторым — матрос Бонифаций, больше известный как Бонни. Он был большим шутником и мог запросто стать душой любой компании. И так сложилось, что именно Бонни и Лоу поспособствовали тому, чтобы у собаки появились щенки.

Французский корабль «Francis Garnier» стоял в доках напротив «Москита», рядом с американским судном «Тутула». Прибытие двух кораблей союзников стало хорошим поводом для проявления душевного гостеприимства.

Команда «Тутулы» была приглашена на борт британского корабля для непродолжительного застолья, иначе говоря, пропустить по бокальчику пива. Пиво, как и ожидалось, иссякло еще 26-го апреля, но перед ротацией его запасы вновь были пополнены.

Англо-американский кутеж продолжался все последующие вечера, и однажды команда «Москита» вызвала коллег на стрелковый поединок. Британские матросы победили противника на одно очко. Но с «Francis Garnier» команде «Москита» последовало еще более заманчивое предложение, на которое она не могла и рассчитывать.

Началось все со странного поведения Джуди. Первым, кто это заметил, был Бонни. Он сидел в носовой части корабля, намереваясь собраться с духом, чтобы написать письмо подружке в Портсмут. Пытаясь подобрать слова, он повернул голову вправо и увидел, что Джуди поднялась на ноги, настойчиво скулит, ходит по палубе с отрешенным видом… Затем она вновь плюхнулась на бок.

Наконец собака улеглась у лестницы, ведущей к главной палубе, — видимо, в стремлении подышать свежим воздухом. Вид у нее был болезненный. Затем она умоляюще посмотрела на Бонни, который никогда еще не видел такого красноречивого и жалобного взгляда.

Бонни отложил ручку и посмотрел на нее:

— Я хочу написать барменше из «Воздушных пузырьков», что я нормальный и она может провести со мной каникулы без своей мамочки, а ты тут скулишь и мечешься!

Джуди посмотрела на лестницу, затем вновь уставилась на него умоляющим взглядом.

Бонни поднялся на ноги.

— Что с тобой? Может, ты хочешь немного погулять? Давай, вставай, пойдем вместе!

Джуди прошла к лестнице, слегка коснувшись Бонни. Тот поплелся за собакой. Вместе они добрались до палубы за несколько минут. Затем Джуди повела его вниз по трапу на причал, где покоился остов торгового судна без мачт и такелажа.

Бонни ожидал, что она захочет погулять и порезвиться, поэтому был удивлен, когда она просто начала прохаживаться туда-сюда по палубе старого корабля. Она гордо подняла голову и хвост и дефилировала в несвойственной ей манере. Это было странно. Очень странно. Бонни был не в состоянии понять, чего она добивается.

Он осмотрелся вокруг, и его взгляд задержался впереди, там, где бросило якорь судно «Francis Garnier». И Бонни все понял. На мостике французского корабля стоял четвероногий член команды, который то и дело поглядывал на Джуди из Сассекса. Но еще больше Бонни поразило то, что пес на другом корабле вполне мог бы оказаться братом Джуди, хотя был выше и с более широкой грудью.

Окрас кобеля был типичным бело-коричневым, как у всех английских пойнтеров.

Загрузка...