Дикие кошки

Львы, гориллы и их соседи

(Отрывок из книги Карла Экли "Львы, гориллы и их соседи")

'Карл Экли'

Карл Экли, известный американский натуралист, путешествуя по Африке, где он собирал экспонаты для Американского музея естественной истории, подвергся нападению леопарда. На сухой равнине в глубине Сомали он застрелил бородавочника, голова которого была ему нужна для музея, и оставил тушу в кустах, чтобы забрать ее на обратном пути. Но, вернувшись туда на закате, он обнаружил, что туша исчезла. Во время поисков он вдруг заметил какое-то движение за кустом и выстрелил наугад, не зная, в какого зверя стреляет. Злобный кашель объяснил ему, что стрелял он в леопарда. Уже смеркалось, и Экли благоразумно решил отложить дальнейшие поиски до утра и направился к своему лагерю. Спотыкаясь о камни, он перешел через сухое русло речки, взобрался на откос и оглянулся. К своему ужасу, он увидел, что раненая кошка идет за ним следом. В панике он выпустил последний патрон и на мгновение заставил леопарда остановиться. Но прежде, чем он успел перезарядить ружье леопард взбежал по откосу и прыгнул. Рассказ Экли о том, что произошло потом, взят из его книги "Львы, гориллы и их соседи".

'Взвившейся в воздухе леопард'

И я увидел перед собой взвившегося в воздух леопарда. Мое верное ружье вылетело у меня из рук, и в моих объятиях очутился леопард - все восемьдесят фунтов разъяренной кровожадной кошки. Я знал, что она намеревалась вцепиться мне в горло, сжать в тисках челюстей и передних лап, а задними распороть мне живот согласно прелестной привычке всех леопардов. Но по очень счастливой для меня случайности Она (как потом выяснилось, это была самка) промахнулась и, упав мне на грудь, вцепилась клыками в правое предплечье. В результате не только уцелело мое горло, но и ее задние лапы болтались в воздухе и не могли дотянуться до моего живота.

Левой рукой я ухватил ее за горло и попытался высвободить правую руку, но сразу ничего не получилось. Я сжимал ее горло, она чуть-чуть ослабляла хватку, и тут же снова вцеплялась мне в руку, но уже на дюйм-два ниже. Таким образом я протащил правую руку по всей длине через ее полную ядовитой пены пасть. Все это время я не ощущал ни малейшей боли и только слышал хруст напряженных мышц и хриплое рычание разъяренной фурии. Стаскивая ее челюсти все ниже и ниже по руке, я все больше наклонялся, и в тот момент, когда моя рука почти высвободилась, упал на землю. Зверь оказался подо мной. Теперь моя правая кисть была у нее в пасти, левая сжимала ей горло, колени упирались ей в ребра, а локти - в подмышки: в результате передние лапы у нее были разведены настолько, что отчаянно рвущие когти задевали только мою рубашку. Так мы боролись не на жизнь, а на смерть - человек и зверь. И оба не собирались сдаваться. Она извивалась и изгибалась, пытаясь нащупать точку опоры, чтобы вывернуться из-под меня, но только глубже погружалась в сыпучий песок...

Надо сказать, что за эти минуты парализующий ужас, охвативший меня вначале, рассеялся, сменившись каким-то полным отключением от физической боли и ясностью мысли. Страх смерти исчез, и боль я ощутил единственный раз уже в самом конце, когда ее коренные зубы защемили кожу большого пальца правой сжатой в кулак руки, которую я запихивал ей в глотку... Я продолжал давить правой рукой, засовывая кулак в глотку все глубже, чтобы не дать ей сомкнуть челюсти. Другой рукой я отчаянно сжимал ей горло. Затем я изо всех оставшихся у меня сил надавил на нее коленями. К моему удивлению, я почувствовал, как под ними сломалось одно из ребер. Во мне пробудилась надежда. Я снова нажал. Треснуло второе ребро, и тут я почувствовал, что она словно подалась, словно расслабилась, хотя еще продолжала бороться. Но, кроме того, я почувствовал, что и сам лишаюсь последних сил. Я сделал все, что мог. Теперь вопрос стоял так: кто сдастся первым. Однако, собрав остаток сил, я не разжал пальцев, а коленями снова надавил на грудную клетку большой кошки. Мало-помалу она затихла. Схватка окончилась. Я оказался выносливее.