Дикие Куры

9

Когда Шпрота вернулась домой, ее ожидала гостья.

— К тебе пришла твоя лучшая подруга, — сказала мама.

— Фрида? — удивилась Шпрота.

— Конечно Фрида. — Мама посмотрела на нее с недоумением. — Или у тебя уже появилась новая лучшая подруга?

Шпрота помотала головой и принялась энергично тереть кончик носа.

— Вы что, поссорились?

— Ну… не напрямую.

— Тогда, пожалуй, лучше не расспрашивать. — Мама покачала головой. — Может, сделать вам бутерброды?

— Давай.

Шпрота нерешительно подошла к двери своей комнаты.

Вообще-то до этого она собиралась на Фриду злиться. Но сейчас почувствовала облегчение. Фрида пришла к ней, и на душе как-то сразу стало легче. Ведь когда Фрида обижалась, то не показывалась здесь целыми днями. Даже в школе со Шпротой не разговаривала, хотя они и сидели за одной партой. Фрида могла быть по-настоящему упрямой.

«Но с чего Фриде обижаться? — подумала Шпрота и взялась за дверную ручку. — Если у кого-то и есть на это причина, так точно у меня». В голове и на душе у нее царил ужасный сумбур.

Фрида сидела на кровати. Глаза у нее были заплаканные, и выглядела она совершенно потерянной.

— Привет, — смущенно улыбнувшись, сказала она. — Как все прошло? Наш план удался?

Шпрота кивнула.

— Честное слово, ты много пропустила. — Она присела на стуле у письменного стола и принялась сверлить глазами дырки в ковре. — Мелани и Труда были великолепны.

— Правда? — тихо переспросила Фрида.

И обе на несколько мучительно долгих мгновений смолкли. Фрида покусывала ногти, а Шпрота потирала нос.

К счастью, тут вошла мама с тарелкой бутербродов.

— Чем хотите запивать? — спросила она. — Какао заварить?

— Я с удовольствием! — Фрида выдавила из себя слабую улыбку.

Шпрота только кивнула.

Мама вышла, оставив их молчать наедине.

Шпрота взяла было бутерброд с колбасой, но снова положила обратно на тарелку.

— Что ты сказала остальным? — спросила Фрида.

— Сказала, что тебе нужно нянчить брата, а что еще?

Фрида смущенно потеребила ухо, и куриное перо, висевшее у нее на шее, качнулось на кожаном ремешке.

Вдруг она тихо сказала, не поднимая глаз на Шпроту:

— Спасибо, что пыталась мне помочь.

— А ты почему промолчала? — вырвалось у Шпроты. — Я себя чувствовала полной идиоткой! Они притворялись, будто не понимают, чтó я такое говорю. Ты видела, как твой брат-придурок на меня оскалился? А ты сидишь себе и делаешь вид, что тебя все это не касается. Но ведь я была права. Тысячу раз права!

Фрида глядела на свои руки.

— Я так не умею, — сказала она настолько тихо, что Шпрота едва расслышала.

— Как это не умеешь? — Шпрота сердито тряхнула головой.

— Если меня мама о чем-то просит, я не могу ей отказать. А если потом еще и папа что-нибудь скажет, тогда уж и вовсе… — Фрида пожала плечами.

Шпрота хмыкнула и снова взяла бутерброд.

— Зато твой брат, — проговорила она с полным ртом, — умеет это просто первоклассно.

— Что правда, то правда, — пробормотала Фрида, откусила кусочек от бутерброда с сыром и шмыгнула носом.

— Ты плачешь? — испугалась Шпрота.

— Да нет, ничего! — сказала Фрида и высморкалась.

Обе обрадовались, когда вновь открылась дверь и вошла Шпротина мама.

— А вот и ваше какао. — Она поставила на стол дымящийся кувшинчик и две чашки. — Надеюсь, я на этот раз положила достаточно сахара. Вам еще чего-нибудь хочется?

Шпрота покачала головой.

— Мне и так скоро домой, — сказала Фрида.

Когда они снова остались одни, Фрида заметила:

— Ты тоже не всегда сопротивляешься.

Шпрота нахмурилась.

— В каком смысле?

Она, конечно, отлично поняла, на что Фрида намекала.

— Ну, твоя бабушка. Разве ты смеешь ей перечить?

— Это совсем другое дело, — пробурчала Шпрота. — Моей бабушке вообще никто слова поперек сказать не смеет. Даже мама. Если она хоть раз возразит, то бабушка потом две недели с нами не разговаривает и не разрешает мне приходить к ней, пока мама прощения не попросит. Твои родители такие?

— Нет, но…

— Не-ет, ничуточки не такие. Так что, считай, тебе чертовски повезло.

Шпрота умолкла. Сердце у нее колотилось, губы дрожали. Она поскорее откусила от бутерброда.

Фрида смотрела на нее в полной растерянности.

— Откуда же мне было знать, что все так ужасно? Ты ведь никогда ничего не рассказывала.

— Вот именно что ужасно. Не хочу больше об этом говорить. Все равно ничего не изменишь.

— Может, тебе почаще приходить к нам, когда твоя мама работает? — предложила Фрида.

— Нет уж, спасибо, тогда я тут же снова начну ругаться с твоим братом. — Шпрота невольно улыбнулась и стряхнула с колен крошки. — Кстати, мы перерыли весь чердак — искали подходящий замок для черного ключа. Ведь мы могли не бояться, что Пигмеи нам помешают.

— И как?

— Ничего. Я уже и в комнатах все замки перепробовала. Ну просто мистика какая-то. Знаешь, что я думаю?

— Что? — Фрида отхлебнула какао. От него по всему телу растеклось приятное тепло.

— Я думаю, бабушка Слетберг просто хотела меня разыграть! — сказала Шпрота почти шепотом. — Было бы на нее похоже.

— Так выходит, что и нет смысла дальше искать, — заключила Фрида.

— Ну как это нет смысла? — Шпрота наморщила лоб. — Обязательно нужно искать дальше. Ведь как было бы здорово, если бы мы в самом деле клад нашли. Эти оболтусы Пигмеи полопались бы от зависти.

— Тогда встречаемся завтра? — спросила Фрида и тут вдруг снова смутилась: — На этой неделе мне больше не надо присматривать за Люсиком. Мама сказала, что теперь очередь Титуса.

— Что ж ты мне сразу не сказала? — воскликнула Шпрота. — Значит, весь этот скандал все-таки был не зря.

Ее внезапно переполнила гордость.

— Завтра мы вместе собираемся чистить курятник. Придешь?

Фрида кивнула и поднялась.

— Как ты думаешь, мальчики все еще сидят на дереве?

— Не-е, наверняка нет.

Шпрота была права: Пигмеи уже полчаса как вернулись по домам — и кипели от злости.