Дикий Восток. 1910. Часть 1

Глава 19

08.09.1910 поздний вечер

Друзей отвлек громкий звук и крики, донесшиеся изнутри вагона. Следом за первым загремели новые!

— Выстрелы?! Чего там творится?

Оба осторожно приникли к дверному стеклу. Одного короткого взгляда, брошенного внутрь вагона, хватило каждому из друзей, чтобы ухватить суть происходящего.

— Бандиты! Седой и второй тоже с ним! Грабят! — Горячо зашептал другу Артем. — Ты ж говорил, что видел его! Надо было сразу соскакивать нафик с этого паровоза!

— Завалили того носатого, который с нами рядом сидел. — Осторожно заглянув внутрь вагона, сообщил Вяче.

— Лезть не будем. Убьют. — Под грохот выстрелов жестко отрезал Тёма. — Лучше бы вообще спрыгнуть… — протянул он задумчиво.

Геройствовать всегда трезвомыслящему отставному прапору российской армии совершенно не хотелось.

— Не реал. Скорость приличная. Не меньше двадцати кэмэ. Руки-ноги, а то и шеи поломаем, в потемках на ходу прыгая… — Возразил Хворостинин, посмотрев на проносящиеся мимо темные, поросшие густым кустарником овраги.

— На крышу залезть? Не вариант. Она округлая и покатая, поручней нет, дым от трубы опять же, на рельсах сильно качает, еще слетим, тогда точно костей не соберём. — Отмёл Торопов последний вариант.

— Это что за везение такое запредельное! Елки палки! — почти с тоской выдохнул Вяче. Как бы ни был он буен и склонен к разного рода рискованным авантюрам, но даже для него это было уже немного чересчур. И все же волна адреналина, прокатившись по венам, сделала свое дело.

Друзья успели не только переговорить в потемках. Они, не сговариваясь, сразу принялись вооружаться. Вяче достал из кармана маузер, снял его с предохранителя и дослал патрон в ствол.

— Слышь, Тёма. Драться так драться. Пусть они сегодня сдохнут, а не мы. У нас преимущество. Сунутся — получат, по самое не балуйся.

— Алягер ком лягер, ёпта. — Согласно кивнув, твердо отозвался напарник, аккуратно вытягивая из сидора малую саперную лопатку.

Вяче сразу полегчало. То, что друг, отбросив сомнения, выказал готовность сражаться, кардинально повышало шансы их боевой команды. Попаданцы замерли, присев и прижавшись к внутренней стене по обе стороны двери, ведущей в вагон, дожидаясь развития событий.

— Подождем, глядишь, они уйдут с другой площадки — откуда и явились. — Вполголоса, чтобы друг расслышал сквозь грохот поезда, то ли озвучил свою надежду, то ли предположение Торопов.

— Лады. Стоим, ждем. — Откликнулся Вяче.

Выстрелы стихли, настала особенно томительная тишина на фоне неумолчного перестука колес. Напряжение мгновенно у обоих взвинтилось до предела. «Не ходите сюда, не ходите», — безмолвно твердил Артем как отворотный заговор. Внезапно дверь, ведущая на заднюю площадку, распахнулась, и в проеме возникла темная фигура, держа перед собой пистолет. Бандит, резко перешедший из относительно освещенного пространства вагона в полную темень площадки, шагнул через порог, моргая и пытаясь разглядеть хоть что-то.

Время вышло. Настала пора действовать. Артем, ухватив лопатку двумя руками на одном выдохе, коротко и резко, с оттягом, рубанул по правой кисти грабителя, разом перерубив ему кости большого и указательного пальцев. Оружие в брызгах крови с железным лязгом упало вниз. Не прерывая движения, Артем возвратным взмахом вверх коротко ткнул острием эмэсэлки в подбородок противника, отбрасывая его назад, внутрь вагона.

Почти синхронно с ним действовал и Вяче. Как только друг нанес первый удар, он молниеносно разрядил треть магазина в грудь неприятеля. С перепуга и для надежности. Все же калибр не слишком внушает… Вот только эффект вышел куда серьезнее, чем Вяче ожидал.

Пока прошитое пулями насквозь мертвое тело, все еще по инерции медленно переступая ногами и пятясь, валилось спиной вперед на пол вагона, Хворостинин выглянул в дверной проем и открыл огонь по ближайшему от него бандиту. Им оказался Жиган.

Гриня за секунду до этого наклонился к очередному фраеру, забирая толстый бумажник. Распрямляясь, он услышал приглушенно-отрывистые и частые хлопки выстрелов. Сначала у Жигана мелькнула мыслишка, что это кто-то свой — из банды — решил поразвлечься или отыскал новую цель. Но потом с ужасом увидел лицо того самого непонятного типа, за которым только позавчера утром следил на базаре. И в руках он опять держал ствол. Вот только на этот раз стрелять он начал без промедления.

Первая же пуля угодила Жигану в грудь, немудрено, до цели Славке оставалось всего несколько метров. С такого расстояния даже при минимальном навыке, чтобы промазать, надо иметь особый талант или запредельно низкий уровень везения. А Вяче за годы тренировок накопил определенный опыт обращения с пистолетами и как раз малого калибра.

Так что из трех выпущенных пуль две нашли цель.

Тут уже в дело вступили пришедшие в себя, оставшиеся на ногах члены банды. Свинец часто зацокал по стене рядом с ним, засвистел в проеме двери, одна из пуль дернула полу куртки. И Вяче отскочил за укрытие, одновременно присев, чтобы уменьшить общий силуэт. Стенка переборки вагона ощетинилась, как ёж, острыми щепками, появившимися на местах многочисленных попаданий пуль, которые так и не смогли пробить насквозь толстые доски.

Успевший вооружиться трофейным револьвером Тёма, прямо с пола, снизу вверх, сам оставаясь почти невидим, точно и хладнокровно прицелившись, всадил пулю в ногу Васьки Банщика, который только что с азартом и яростью палил в Славку. Мелкий уголовник взвыл и повалился на ближайшее сиденье. Торопов, недолго думая, еще дважды выстрелил, на этот раз точно послав пулю в грудь противника, так что у того горлом хлынула кровь из пробитого легкого.

Разом поперхнувшись, Васька с ужасом посмотрел на огромное кровавое пятно у самого сердца. Оружие вывалилось из похолодевшей руки, он медленно сполз на колени, захрипел в предсмертной агонии и замер, завалившись мешком на испачканный кровью темный пол вагона.

Седой, сразу после начала пальбы, предпочел отступить к передней площадке и стрелял, прикрываясь стеной. Он видел, как один за другим гибнут члены его шайки. Левой главарь крепко сжимал ручку саквояжа с награбленными двадцатью тысячами. В правой у него был браунинг.

Ни ему, ни нашим героям не оставалось ни желания, ни возможности преодолеть разделяющее их пространство вагона и вступить в ближний бой, а обмениваться выстрелами на большом расстоянии да еще из укрытий — занятие, которым можно заниматься, пока не кончатся боеприпасы.

И все же Артему почти удалось справиться с этой задачей, прицелившись и выждав момент, когда противник на мгновенье появится в проеме, чтобы сделать очередной выстрел, он поймал его грудь на мушку и нажал спусковую скобу. Раздался сухой металлический щелчок и… ничего не произошло.

— Черт, патроны кончились! — Отскочив в сторону, раздраженно и разочарованно прорычал он, со злостью отбросив ни в чем неповинный и совершенно теперь бесполезный револьвер куда-то в проносящуюся мимо холодную черноту осенней сибирской ночи.

В это время состав начал, пыхтя перегретым паром и скрипя тормозами, замедлять ход, чтобы сделать остановку на площади Карлушки. Седой не стал медлить. Как только впереди показался освещенный редкими фонарями перрон, а ход поезда ощутимо замедлился, он спустился по ступеням и ловко соскочил на твердую землю, сразу же бросившись бежать.

В это время Славка, в азарте боя позабывший об осторожности, повторил маневр бандита, намереваясь подловить того на выходе, но чуть запоздал, впрочем, это не помешало ему начать стрелять по убегающему противнику. К сожалению, безрезультатно, тем более, что Седой, едва прогремел первый выстрел, обернулся на ходу и открыл огонь в ответ. Первая же пуля ударила в стену очень близко от головы Хворостинина, вынудив отшатнуться и упасть на закопченные шпалы и щебень железнодорожного пути, укрывшись за рельсом.

В этот самый момент, не терявший зря ни секунды безоружный Торопов, пробежав по полутемному салону, отыскал и поднял первый попавшийся пистолет. Им оказался ярко блестевший никелировкой Браунинг, принадлежавший охраннику купца. И точно, когда Седой на короткий миг остановился, отстреливаясь от Славки, Артем прицелился и выстрелил, не слишком удачно попав в левую руку противника.

Пуля пусть и не самого крупного калибра, угодила в предплечье, перебила кость, и, пройдя навылет, ушла глубоко в землю. От вспышки сильнейшей боли Седой почти лишился сознания и слепо, ничего не разбирая, бросился бежать прочь от яркого и предательского света уличных фонарей. Левая рука его бессильно болталась, причиняя каждым движением мучительную, пульсирующую боль. Саквояж упал на землю, забытый грабителем, который в ту секунду не был способен думать ни о чем, кроме спасения собственной жизни.

Торопов выстрелил еще дважды, но попасть больше не смог. Впрочем, его главной целью было вынудить врага отступать, а не продолжать перестрелку, ставя под угрозу жизни напарников. Убедившись, что бандит скрылся, он, прекратив бесполезную уже стрельбу, автоматически сунул пистолет в карман пиджака. Второй раз за вечер выбрасывать оружие было свыше его сил. Только теперь, в свете уличных фонарей, он заметил, что лежащий у его ног пожилой господин пусть и едва заметно, но дышит, несмотря на простреленную грудь.

Оглядевшись, отставной прапорщик вытащил из нагрудного кармашка модного пиджака платочек и приложил его к ране, чтобы остановить мерными толчками выходящую кровь. Подняв холодную и беспомощную руку старика, он прижал ее к платку и, уже нигде не задерживаясь, выскочил из вагона, понимая, что лишние свидетели подвигов, способные хорошо описать его внешность, сейчас точно не нужны.

Спрыгнув с подножки вагона, он нос к носу столкнулся с Вяче.

— Ты там как? Живой?

— Не дождетесь. — Пробурчал Торопов в ответ, на самом деле донельзя довольный тем, что видит друга живым и здоровым. — Братуха, не стой — замерзнешь. Валим отсюда, пока менты не налетели.

— Там сумка валяется…

— Черт с ней, не наше это дело. — Закинув рюкзак за плечи, он потянул друга за собой. — Бегом! И так наворочали делов, не расхлебаться. Опять же, если нас без документов и с такой прорвой денег примут — зуб даю, наши тушки даже до полицейского участка не доедут. Прикопают где-нибудь по дороге. Типа сбежали при попытке к бегству. Или просто растворились.

— Да уж, мрачная перспективка. Тогда двинули! Епрст, ну и дела! Жара! Ты только подумай, сколько всего случилось с нами всего за три дня! Не, надо взять паузу. А то загонимся совсем…

— Хе, кто бы говорил.

— Слушай, Тема, а давай дальше без этого пафоса с пассажирскими вагонами. Найдем подходящий товарняк, залезем и без напряга докатимся до Куломзино. А там уже тихо-мирно соскочим и поищем, где переночевать.

— Братан, ты мыслишь в верном направлении. Ноги в руки и до станции. Тут самое большее — километр. Доберемся через минут десять-пятнадцать, от силы. И это без суеты и спешки.

На бегу обмениваясь этими фразами, они обогнули по неширокой дуге остановку, где уже слышались свистки городового и дворников, и устремились вдоль рельсов в сторону железнодорожной станции «Омск».

Добравшись до места, друзья некоторое время бродили по рельсам между бесчисленных составов. Наконец, они вышли к стрелке, где многочисленные маневровые пути соединялись в одну единственную нитку, ведущую к одноколейному в те годы ЖД мосту через Иртыш. Вскоре к стрелке, безмерно дымя и сияя мощным лобовым прожектором, выдвинулся паровоз, с прицепленной позади тендера длинной чередой белых вагонов. Это были ледники с главным тогдашним сибирским товаром — высококлассным коровьим маслом. Друзья воспользовались моментом и, выждав, когда мимо них прокатится очередной вагон, на задней площадке которого точно никого не будет, осторожно запрыгнули на ступеньки.

Поезд неспешно стучал колесами по мосту, покачиваясь на стыках рельсов. Артем сел, привалившись к стенке вагона, и немного трясущимися руками достал из кармана помятую пачку. Потряс ее, вынимая последнюю папиросу, затем смял и выбросил в темень ночи, чиркнул зажигалкой и закурил. Выдохнув первый, самый ароматный клуб табачного дыма, он с нервной усмешкой неожиданно сказал:

— Знаешь, Славян, хотел я тебе по рогам дать, за твои художества и подставы тупые, вот только вся злость на этих урок слилась. После таких лютых разборок и по ушам тебя бить — вроде не в тему совсем.

— Вот-вот. Я, Тёма, понимаю, что сглупил аццки. Сам не понимаю, как такое могло произойти. Как страшный сон, епта.

— Жаль, этот гад ушел. Я ж его подстрелил, а он прыткий оказался, как заяц…

— Ну, за ним точно бежать резона не было. Мы и так нагеройствовали на всю оставшуюся жизнь. Как и целы остались, не понимаю.

— Повезло… — философски заметил Артем.

— Не знаю. Странное везение, ты не находишь? Какое-то корявое. Впрочем, лучше так, чем сыграть в ящик. Смотри, в поле пиджака дырка от пули.

— Выходит, у тебя сегодня второй день рождения, Славка. С Фролом едва разминулся с пулей, сейчас опять очень близко прошла костлявая.

От ночной прохлады и встречного ветерка Вяче стало зябко. Он сунул руки в карманы куртки и наткнулся на холодный металл маузера. В голову ему пришла здравая мысль позаботиться о верно послужившем хозяину оружии.

— Слышь, Тёмыч, достань из сидора кобуру и пачку патронов, будь другом.

— Толку? Ты в потемках много не наделаешь… — скептически отозвался друг.

— Вот ты мне и подсветишь своим зиппо, если что.

Сначала Славка озаботился снаряжением обоих магазинов, которые за время скоротечного, но ожесточенного боя он полностью израсходовал. Сам процесс его успокаивал и настраивал на положительный лад.

Потом настал черед и для чистки ствола, благо, короткий шомпол крепился в кобуре и перекочевал вместе с нашими героями обратно в прошлое. Оценить толком качество проведенной работы Вяче из-за темноты, конечно, не мог, да и полную разборку-смазку в таких условиях нечего было и думать заводить, но совесть он свою успокоил.

— Слышь, Славка, дай тогда и мне шомпол, пройдусь пару раз по стволу.

— А ты что же, успел разжиться пистолетом?

— Само собой. Я же стрелял… А выбрасывать такую цацу рука не поднялась, красивый агрегат, еще и украшен всячески. — Он зажег зиппо и, подсветив, показал другу пистолет.

— Круто, приметная вещица. Браунинг новейшей модели, это я тебе как краевед говорю. Калибр 7,65 на 17 мм. В свое время в музее держал такой в руках, когда каталогизировал весь огнестрел в запасниках. Отличная машинка. Только лучше ее на людях не демонстрировать без крайней нужды. — Передавая другу шомпол, посоветовал Хворостинин.

— Сам понимаю, но не смог бросить такого красавца. — Зачем-то продолжил то ли объясняться, то ли оправдываться Торопов. Или просто пытался понять и найти объяснение собственному поступку. — Ты же знаешь, я ни скопидомом, ни Плюшкиным никогда не был. В армии же всё просто. «Замок» — замкомвзвода, прежде всего, отвечает за личный состав. Чтобы и при деле все, и дисциплина — железно, и никаких залётов, тем более ЧП. А про матчасть, всякие там подшивы, портянки и прочие шмотки-цацки-пецки — это больше к старшинам и каптерщикам.

— Ты что ли оправдываешься, прапор? Сдурел? Ты же герой, блин! Мы на двоих занулили целую вооруженную банду! Да хоть все себе забирай! Пушка твоя — прям обзавидоваться, какой ништяк. Правильно, что не бросил. Я бы тебя и не понял при ином варианте. Вопрос чисто в том, чтобы особо не светить ствол, без крайней нужды.

— Ясно-понятно, — отмахнулся увлекшийся процессом чистки Артем.

— Смотри, мост проехали, вон впереди уже огни станции. Пассажирам приготовиться. — Отвлек друга Вяче. — Пора на выход.

Соскочили почти на въезде в Куломзино. И сразу ощутили некоторое облегчение и даже безопасность. Теперь надо было решить, что делать дальше.

— Давай в трактир зайдем, кушать очень хочется. — Предложил Вяче.

— Я тоже с обеда ничего не ел. Так что только за.

В кабаке при постоялом дворе братьев Болотовых от крепкого махорочного дыма было не продохнуть, но просто рабочий люд гудел, пил и ругался, не обращая на это никакого внимания.

— В этом газенвагене твой аромат никто и не унюхает, зуб даю… Счас по рюмке беленькой бахнем, а потом можно и чаю с пирогами.

Выпив, закусив и немного расслабившись, друзья выбрались из кабацкого чада на свежий воздух. Даже для привычного к куреву Артема такой мощный духан оказался немного чересчур. Про Вяче и говорить нечего. Он едва высидел и запросился «на воздух» сразу, как только они доели пироги.

Торопов, будучи человеком военным, собрав «мысли в кучу», разом вывалил их на друга:

— Вяче, понимаю, мы устали, но все равно надо диспозицию на текущий момент обсудить. По пунктам.

— И чего делать будем? — немного растерянно спросил Славка.

— А я знаю? Кто у нас краевед и аспирант?

Постояли молча, Торопов закурил. Сил на дальнейшие разговоры не осталось. Слишком уж богатым на события выдался день. Но больше всего их внутренне трясло от событий вечера. До этого дня ни одному в настоящем деле бывать не приходилось. Ни убивать, ни быть под огнем. Ни разу. Так что это «боевое крещение» теперь отдавалось в руках и ногах.

Вскоре на крыльцо выбрался какой-то мужичок, без затей развязал гайтан на штанах и принялся щедро поливать травку, журча прямо со ступеней. Закончив со своим делом, он оглянулся на стоящих поблизости друзей и неожиданно сморщил нос. Видно было, что мужик изрядно пьян, но все же его не шатало. Он сделал пару шагов навстречу Славке и еще раз шумно потянул носом, едва не закашлявшись.

Постояв некоторое время, заявил, без всякого политеса.

— Тебе бы постираться и помыться надо, господин хороший. Больно уж ты вонюч.

Славка сначала растерялся, не зная как реагировать, но потом хмыкнул и согласно качнул головой.

— Есть такое. Только ты то мне зачем это сказал, в морду давно не получал али помочь желаешь?

— Драться мне ни к чему. Я человек сурьезный. А вот помочь хорошим людям — это мы завсегда рады. Баньку сегодня буду топить, жена у меня прачка, все твое шмотье в порядок приведет, не сумлевайся.

— А переночевать места не найдется на двух человек?

— Отчего ж не найтись? Обязательно найдется и в самом лучшем виде.

— Тогда так, мы сейчас прикупим всякой еды, бубликов, кусок сахара и заварки чайной. А потом пойдем к тебе, радушный хозяин и попаримся. Сколько нам эта радость встанет?

— Рупь вместе с ночевкой и столом за двоих. А за стирку — еще двугривенный.

— Годится. Пошли тогда, чего тянуть? Только скажи, хоть, как тебя звать?

— Семен Савкин сын Иванов. Плотничаю тут, домишки ставлю, сараи да конюшни. Заборы опять же и ворота. Могу и колодец срубить.

— Это дело доброе. Правильное. Ладно, Семен, сын Иванов, пошли уже, помыться страсть как охота.

Напарившись, друзья уселись на лавку у бани и расслабленно уставились в черное, звездно-лунное небо.

Впервые за три дня они никуда не бежали, не спешили и просто отдыхали, дыша полной грудью чистым, не испорченным городским смогом и пылью сибирским воздухом.

— Самое время нам подумать, чего дальше делать. — Начал важный и давно назревавший разговор Торопов.

— Сразу тебе скажу, я из Омска не уеду.

— Из-за девки? — Проницательно и грубо, без обиняков, спросил Тёма. — Чего такого? Нужно тебе секса — вон вокруг сколько, молодых да ядреных. А еще в городе целая улица борделей на любой цвет и вкус. Правда, бабы большей частью излишне мясистые, на мой вкус… Но если гормоны поддавливают…

— Это все не про то, Артем. И не девка она, прошу, так не называй Варвару больше никогда. Чего смотришь? Да, в полиции мне сказали, что зовут ее Варвара Дмитриевна Белозерова. Из обедневших дворянок.

— Что, на благородных потянуло? — С неубывающим сарказмом и цинизмом перебил друга Торопов.

— Нет. — Терпеливо и словно не заметив грубости Артема, отозвался Вяче. — Не про то совсем разговор.

— Да что тебе в ней? Всего и увидел за стеклом молодку и поплыл, как свечка восковая… Что там может быть такого важного?

— Вот ты спрашиваешь про девушку… Давай поясню. Была у меня история еще на третьем курсе универа. Познакомился с одной феминой из технологического института. Спортсменка, туристка, просто красавица и умница, ну, и далее по списку… Закружила мне голову по полной. И что характерно — правильная, типа. Не то, что секс, даже целоваться особо не позволяла. Так чуток потискать и за ручку подержать. А там было за что другое ухватиться, сразу поясню. Такие формы, закачаешься. Натурально красотка.

И понимаешь какое дело… Охмуряла она меня знатно. Играла. Распаляла мое юное воображение до невозможности, а потом обламывала. Вроде как она правильная и до свадьбы ни-ни. Я уж думал или взорвусь, или ее изнасилую. Чего делать? Жить без нее не могу, во снах мне является, да еще и в разных соблазнительных образах.

Решил жениться. Хата у меня тогда уже была. Наследство от прабабки. С деньгами скромно, но не сказать, что голяк. Но опять же — спешить не хотел. А тут вроде без вариантов. Надо, и точка. Страсть. И уж было собрался кольца покупать и предложение делать… Все к тому шло… короче.

А тут как-то пошел в клуб ночной, смотрю, моя без пяти минут невеста с каким-то лысым клоуном с пальцами, обсаженными золотыми гайками, заигрывает, а потом и вовсе на танцполе такие обжиманцы и эротические па выдает, что аллес. Стою, обтекаю, смотрю. Думаю, дальше-то чего? И это моя нравственная высокая любовь?

— И чего потом? — Увлекшись рассказом, поторопил друга Артем.

— Да все просто. Подрыгались они и пошли в темный уголок. А там, сам понимаешь. Подхожу, а мажор уже хозяйство расчехлил, а эта курва трусишки стянула и готова к употреблению. Ну я шагнул к ним, хотел убить, потом плюнул — не стоит она того, и ушел.

А спустя пару дней она ко мне заявилась. Типа объясняться и доказывать, что я все не правильно понял.

Молча сто баксов на столик положил и ширинку расстегнул, а сам сел в кресло и типа — давай, выбирай. Она сначала изобразила возмущение, даже типа уйти хотела. Но смотрю, в глазах блеск. Короче, отработала она сотню, а потом еще добавить пришлось, такая затейница оказалась.

Я вообще против продажной любви, но тут надо было — чтобы до конца из моей тупой башки эту тварь вытравить.

Вот такая история. Так что с тех пор к девушкам у меня отношение ровное. Употребительное, я бы даже сказал. Никаких иллюзий и сантиментов.

А тут сам не пойму, чего со мной случилось. Может, какой-то эффект от переноса в прошлое? Как гром среди ясного неба. Бац и такая волна захлестнула, что только держись! Цунами. Поневоле задумаешься… Так что никуда я из Омска не уеду без нее. Ты меня правильно пойми. Она мне нужна. Понимаешь? Так что, если ты настроен сменить место дислокации — я не буду возражать и даже готов тебе в качестве моральной компенсации отдать все деньги.

— Опять чего-то умное сказал? Вяче, харош балаболить. Спать пора. Устал я. И еще раз скажу, только учти, больше повторять не буду — вместе попали, вместе и выгребать. Морской закон. Уяснил?

— Я знаю, Тема. Просто надо было это сказать. Вот и сказал. Каждый принимает решение сам.

— Да я и не против в городе остаться. Так что не мороси зазря. Родной же Омск. И я, и родители, и деды-прадеды тут родились. Мы — Тороповы — из местных старожилов.

— Знаешь, с детства меня манило прошлое. В советское время оно казалось навсегда ушедшим и каким-то странным, что ли. А в девяностых многое стало возвращаться. Но не про то разговор. Так вот. Я всю жизнь изучал наше прошлое. Историю России и Омска. Понимаешь? Моя голова битком набита сведениями. Их только надо структурировать и рассортировать по времени. Смотри, мы знаем, что ждет нашу страну. Российскую Империю. И всех этих людей. Поголовно. Но до 1917 еще семь лет.

— Шесть, — внес коррективу педантичный Торопов.

— Пусть шесть, — терпеливо согласился с другом Вяче.

— Ты хочешь спасти империю Романовых? — Вопрос Артема прозвучал одновременно очень четко и несколько обвиняюще. Словно в таком желании имелся некий преступный умысел.

— Да. Нет. Не знаю. Как получится. Я иллюзий не строю. Деньги у нас есть, но это гроши. Ты знаешь, какой доход у одного только товарищества братьев Елисеевых в эти годы? Триста миллионов рублей… Один только магазин в Питере обошелся им в семь миллионов. И что там наши сотни тысяч? Считанные гроши…

— Тогда зачем? Почему не уехать хотя бы в Финляндию? Она сейчас в составе Империи, но в 1917 там все будет ровно. И потом тоже — никаких рисков — идеальная локация для развития.

— Даже за вычетом того, что без Вареньки я никуда отсюда не уеду. Просто хочу жить здесь. Пусть всего шесть лет, но в этом мире. Которого уже никогда не будет потом. Понимаешь? Он уйдет навсегда. Мы можем воспользоваться единственным шансом. А к чухонцам мы всегда успеем свалить. Или еще куда подальше. Времени достаточно. К слову, про финнов. В восемнадцатом войска Маннергейма устроят в Выборге настоящую резню русских. Перебьют множество ни в чем не повинных обывателей, якобы связанных с красными.

— Не знал… — Задумчиво отозвался Тёма.

— Это да. Не самая известная история. Но имела место быть. Сколько там расстреляли народа, сказать сложно. Называют цифры от пяти тысяч до четырех-пяти сотен человек. И не только рабочих и красногвардейцев. Били всех — детей, женщин, священников православных.

— Кровавые времена предстоят нашему народу.

— Не то слово. Возвращаясь к нашей теме. Если прагматично подойти. Мы с тобой свободно владеем только русским. Ты немного на инглише шпрехаешь, я мал-мала парле ву франсе. Но это так — в пользу бедных. Значит, именно здесь нам проще всего будет осваиваться и развиваться. Раз. Дикий Восток — по аналогии с Диким Западом — сейчас — после строительства Транссиба — золотое дно. Тут можно сколотить огромное состояние в считанные годы. Поэтому сюда и едут из многих стран Европы дельцы и авантюристы. Это два. Я действительно очень много знаю именно об этом периоде омской истории. Начало 20-го века. По финнам — почти ноль. Само собой, в голове много и в целом по истории — России и мира. Но вот такую детализацию я больше ни по какому другому региону не дам. Это три. И подальше от столиц, от политики, от всяких заморочек. А главное — я просто люблю Омск. Как и ты, к слову. Это четыре.

— Положим, ты меня почти убедил. Возможно, я смогу повторить кое-что из будущего. По крайней мере, попытаюсь. И место жительства особой роли не играет. Патенты оформлять личного присутствия тоже не требуется, были бы деньги. Но промышленной базы в Омске маловато. Тяжело будет развернуться. Вот, например, для изготовления простейшей радиолампы требуется стеклодувная мастерская, вакуумный насос и куча разнообразных материалов, типа никеля, тория, магния и вольфрама. Где всё это взять в Омске? А между тем, радио в этом времени — весьма реальная тема. Точнее, её тут пока нет. А сколько можно заработать на связи без проводов? А на радиовещании в мире газет? Телевизор то я точно не сваяю. Опять же, можно тракторами заняться. Даже танками. Этого тоже пока ещё нет. Самолёты не трогаем. Я птица сухопутная, хоть и в ВВС служил…

— Ну вот. Мысли у тебя аж фонтанируют. И раз уж мы договорились, то сразу просьба — ты знаешь, я без машины не могу. Все эти экипажи и прочие верховые под седло — не ко мне точно. Но нынешние авто-кабриолеты — это даже для меня перебор. Пыльно, мокро, ветрено и холодно. Короче, у меня к тебе огромная просьба — замастырить нормальную машину — купе. Или даже лучше пикап. Заодно и для дела сможем применять, и кататься.

— Не хило ты разогнался, Славка. Я же не инженер.

— А чего мелочиться? Ты же знаешь, как устроена машина. Значит, можешь повторить.

— Какие же вы гуманитарии всё же… Ну допустим. Тогда нам нужен свой цех-мастерская. И оборудование. И люди. И… — Артём стал загибать пальцы.

— Все будет. Достану, хоть из-под земли. Тёма, мы скоро начнем ворочать миллионами, я тебе гарантирую.

— Ловлю на слове, партнер, хе-хе. Но за результат не отвечаю. Получится трактор — будешь на тракторе рассекать по проспекту.

— Да лишь бы в нём сиденья были мягкие и не надо было говорить «но» и «тпру». — Неожиданно он замолчал, а потом, широко улыбнувшись, сказал. — Знаешь, одно ясно — скучать нам не придется.

— Это точно. Жизнь прямо таки бьет ключом и строго по голове…

— Ладно, пошли спать. Вроде хозяйка нам уже организовала лежанки в сенях. Устал я просто до невозможности.

Вместо эпилога

Следующим утром.

— Газетку читал сегодняшнюю?

— Не успел еще.

— Держи, ознакомься, так сказать. Пресса освещает наши приключения. Таинственные герои. Однако… Зорро, епрст…

Заголовок и в самом деле вышел звонкий…

КРОВАВОЕ ОГРАБЛЕНІЕ ОМСКАГО ПОѢЗДА!

Вчера, седьмого числа точно по расписанію въ 20 часовъ 12 минутъ съ Омскаго городского вокзала отправился регулярный составъ по горветке. Многочисленныя пассажиры мирно и беззаботно, а кто и устало послѣ долгаго трудового дня, разсаживались, занимая свои мѣста. Ничто не предвѣщало бѣды. Обычнѣйшій, рядовой сюжетъ, скажете вы, дорогой читатель?

Но стоило паровозу дать послѣдній гудокъ и тронуться съ мѣста, какъ грянула буря! Произошла истинная трагедія. Шайка изъ пяти вооруженныхъ грабителей безпрепятственно смогла купить билеты и проникнуть въ вагоны.

Спрашивается, куда смотрѣла полиція и дорожная жандармерія? Или онѣ годятся только избивать рабочихъ на демонстраціяхъ и забастовкахъ, сажать въ тюрьмы борцовъ за свободу, равенство и права трудящихся?

Итакъ, повторимъ. Пятеро (!!!) грабителей, поголовно вооруженныя револьверами и автоматическими пистолетами «Браунинга», спокойно сѣли на поѣздъ и устроили неслыханное по жестокости и кровавости нападеніе! По сообщеніямъ многочисленныхъ свидѣтелей, бандиты спокойно прошли сквозь первый и второй вагоны, а едва онѣ ворвались въ третій, какъ началась стрѣльба!

Первымъ началъ стрѣлять одинъ изъ бдительныхъ пассажировъ. Онъ даже сумѣлъ, цѣной своей жизни, уложить на мѣстѣ одного изъ членовъ шайки! Въ завязавшейся перестрѣлкѣ другіе пассажиры, несмотря на то, что большинство изъ нихъ, стремясь укрыться отъ смертельнаго ливня свинца, немедленно пали на полъ вагона, получили раненія, одинъ изъ нихъ погибъ на мѣстѣ.

Покончивъ съ сопротивленіемъ, бандиты выстрѣломъ въ упоръ тяжело ранили крупнаго фабриканта и торговца-меннонита изъ Ново-Омска. Завладѣвъ, судя по нѣкоторымъ даннымъ, крупной суммой денегъ, которую тотъ везъ съ собой, принялись грабить прочихъ пассажировъ несчастливаго вагона. Приготовьтесь! Начинается самая драматическая и невѣроятная часть нашего репортажа!

Свидѣтели въ одинъ голосъ повѣдали нашему корреспонденту, что внезапно вновь вспыхнула стрѣльба. Выстрѣлы звучали такъ часто, что казалось, сливались въ одну непрерывную очередь, словно изъ пулемета «Максима». Одинъ за другимъ, на полъ вагона замертво рухнули троѣ грабителей.

Уйти смогъ лишь одинъ, вѣроятно, ихъ главарь. Но и ему досталась мѣткая пуля отъ неизвѣстныхъ героевъ. Тяжелораненый въ плечо, онъ бросилъ награбленное и вынужденъ былъ скрыться во тьмѣ ни съ чѣмъ! Его сейчасъ ищутъ, но мы съ вами, дорогіе читатели, знаемъ, какъ полиція умѣетъ раскрывать сложныя дѣла!

А что же полиція, спроситъ внимательный читатель? Гдѣ же грозныя жандармы изъ охраны желѣзной дороги? Онѣ явились слишкомъ поздно! И не только не смогли предотвратить преступленія, и отыскать по горячимъ слѣдамъ истекающаго кровью грабителя. Нѣтъ. Онѣ даже не сумѣли спасти пострадавшихъ въ ходѣ нападенія пассажировъ!

Пока раненыхъ везли въ Старую Городскую Больницу въ Больничномъ переулкѣ, одинъ изъ нихъ истекъ кровью и скончался! Ему даже не смогли сдѣлать перевязку! Не радѣніемъ господъ — охранителей, а слѣпымъ везеніемъ стало и то, что остальнымъ пострадавшимъ удалось получить помощь опытныхъ хирурговъ.

Срочно вызванныя въ клинику, онѣ безъ колебаній, какъ и велитъ клятва Гиппократа, встали, несмотря на поздній часъ, къ операціоннымъ столамъ! И блестяще выполнили свой врачебный и гражданскій долгъ!

Самый трудный изъ паціентовъ — тотъ самый промышленникъ изъ Ново-Омска прооперированъ. Пуля изъ его груди извлекли, рану обработали. Сейчасъ состояніе раненого оцѣнивается хирургами какъ стабильно тяжелое. Остальнымъ пострадавшимъ также оказана необходимая помощь.

Кто же были неизвѣстныя герои, вставшія на пути грабителей и столь стремительно расправившіеся съ жестокими бандитами? Этого мы пока не знаемъ. Дѣло въ томъ, что онѣ, а по нѣкоторымъ сообщеніемъ, героевъ было двое, предпочли скрыться, не назвавъ именъ и не показавъ своихъ лицъ.

Впрочемъ, одна изъ свидѣтельницъ, молодая дама, призналась намъ анонимно, что, несмотря на темноту и опасность успѣла разглядѣть мужественные и благородные черты одного изъ героевъ. Но категорически отказалась сообщать свѣдѣнія полиціи, искренне убѣжденная, что ея спасители — смѣлые борцы противъ самодержавія и настоящіе революціонеры. Вѣроятно, онѣ скрываются отъ охранки, находясь въ Омскѣ на нелегальномъ положеніи или того больше — онѣ бѣжавшіе изъ царскихъ застѣнковъ политическіе заключенные. Силою обстоятельствъ оказавшись въ опасной для рядовыхъ людей ситуаціи, герои-соціалисты проявили всё лучшее, что можетъ быть въ настоящемъ гражданинѣ! Твердость, смѣлость и сознательность! Вся общественность Омска апплодируетъ вамъ стоя!

Ваня Веселый

Конец 1 книги