Дикое поле. Приднестровский разлом

Из писем Мартину

“...Наш мир, Мартин, стал циничным до неприличия. Ну о каких правах человека вы там рассуждаете? О каком гуманизме? Поздно говорить о правах человека, когда человека уже убили. Его нет, понимаешь? Нет Homo sapiens. Есть Человек воюющий. А у войны другая этика, другая мораль, другие законы. Война живет инстинктами. А инстинкт повелевает стрелять первым, потому что хочется выжить. Надо выжить.

Борьба с отдельными видами вооружений, в частности с противопехотными минами, — смехотворна. Какая разница как убивать? Миной, стало быть, негуманно. А реактивным снарядом — пожалуйста. Реактивный снаряд, видимо, вполне соблюдает права разнесенного им в клочья человека.

Воевать милосердно в наше время нельзя. Война — это массовое переступление, перешагивание через запреты, в результате чего погибают все — победители и побежденные, живые и мертвые. Потому что выстрелить в другого человека — то же самое, что выстрелить себе в висок. Выстрелить в другого человека — неосознанное самоубийство. Даже если ты идешь в бой с надписью “Не убий” на броне, если совсем не желаешь убивать, если только стреляешь, обороняясь, — не уберечься. О тех, кто осознанно и хладнокровно выискивает жертву в прицеле снайперской винтовки, уж не говорю.

Ты спросишь, Мартин, — что делать? Я не знаю. По-толстовски уступить насилию, чтобы таким образом выйти из заколдованного круга насилия? Можно. Если речь идет только о тебе самом. А если за спиной у тебя твоя женщина? Если за спиной у тебя — твои дети? Их тоже безропотно отдать насилию? Но человек, даже Человек воюющий, на это не способен по самой природе. Бог потребовал от Авраама отдать ему в жертву первенца. Страшно, но понятно. Однако Бог не требовал отдавать своих первенцев сатане.

Но самое печальное, Мартин, что мир вроде бы не воюющий и мир воюющий живут по одним и тем же законам. Война — сконцентрированное выражение мира, его правил и его инстинктов. Война, Мартин, (надеюсь, ты не будешь чрезмерно шокирован), даже чище, потому что все человеческие пороки и достоинства в ней обнажены, неприкрыты. Мир невоюющий точно так же убивает, но только другими средствами. Мир невоюющий прикрывает свои убийства им самим выдуманной моралью и пропагандой. Мир невоюющий постоянно находится в состоянии войны, потому что им, как я уже тебе писал, правит беспринципная выгода и основанная на ней политика. Поэтому мир невоюющий беспрестанно подталкивает к кровопролитию невинных и неразумных сих.

Вывод, Мартин, прост. Если убийство — это и есть самоубийство, то все мы живем уже в постчеловеческую эру”.

Пейзаж на фоне битвы