Дикое шоссе

Глава 10

Джемма

Избегать человека, который работал и жил в том же месте, что и ты, было нелегким делом, но каким-то образом мне удавалось избегать Истона в течение трех дней.

Или, может быть, он избегал меня.

Если не считать того, что вчера я мельком видела, как он выезжал на Пазле из конюшни, я не видела его ни разу с того вечера, когда уехала от его дома. Он выглядел потрясающе на этой лошади. Его дыхание клубилось вокруг него облаком — как и у Пазла, — и на нем было тяжелое парусиновое пальто, ковбойская шляпа с низко надвинутыми полями и кожаные штаны, зашнурованные на длинных ногах.

Истон был идеальным, сексуальным, загадочным ковбоем. Этот мужчина был бы уместен на обложке любовного романа — разумеется, без рубашки.

Его аппетитная привлекательность стала причиной того, что мне пришлось избегать его.

Когда он был рядом, я не могла ясно мыслить, а мне нужно было прояснить голову.

Либо я могла смириться с этим, впитывать его, пока не придет время двигаться дальше, либо покончить с этим сейчас.

Мой мозг склонялся ко второму варианту. Будет легко вернуться к роботу, которым я была в Бостоне. Но мое сердце изо всех сил пыталось принять решение. Потому что, черт возьми, я была здесь, жила, дышала и чувствовала впервые за долгое время, и это был настоящий кайф.

С другой стороны, онемевшее сердце не болит, когда его разбивают.

Была пятница, и Гриры ждали меня на семейный ужин, но идея сидеть рядом с Истоном, притворяясь, что он не был во мне дважды на этой неделе… Ну, это был не вариант.

Так что я умоляла Кэтрин извиниться за меня, а поскольку Кэрол была из тех, кто разыщет меня в хижине, я поступила так, как поступили бы все взрослые.

Я убралась к чертовой матери с территории Гриров.

Как только закончилась моя смена в лодже, я села в «Кадиллак» и поехала в Клир Ривер. Поход за покупками в небольшой местный продуктовый магазин занял у меня не так много времени, как я надеялась. Когда в магазине было всего семь проходов, прохождение туда и обратно по каждому из них не заняло много времени. Дважды.

Поэтому, загрузив продукты в машину, я решила зайти выпить в бар Клир Ривера.

Судя по переполненной парковке, коктейль понадобился не только мне.

Грузовики разных марок и моделей занимали все свободные места, кроме трех. Я втиснула «Кадиллак» между белым «Фордом» и замызганным черным «Шевроле», затем вышла и щелкнула замками. Сидящий в «Шевроле» шоколадный лабрадор не сводил с меня глаз, а музыка кантри наполняла воздух. Окна бара были увешаны неоновыми вывесками пива, а красная жестяная обшивка выцвела под безжалостным солнцем за многие годы. К фасаду здания был прикреплен пластиковый камуфляжный баннер, на котором яркими оранжевыми буквами было написано: «Добро пожаловать, охотники».

Когда я открыла дверь, в ноздри ударил запах пива и несвежих сигарет, и моим глазам потребовалось несколько мгновений, чтобы привыкнуть к тусклому освещению. Разговор, казалось, прекратился, когда все присутствующие повернулись на своих табуретах и стульях.

Бар располагался вдоль одной из стен зала, и, когда я шла по выщербленному кафельному полу, направляясь к одному единственному свободному табурету, большинство людей провожали меня взглядами. Я никогда в жизни не чувствовала на своей заднице столько взглядов.

Возможно, желание выпить было ошибкой.

И только когда я уселась на табурет, спрятав задницу, глухой гул разговоров возобновился, слившись с музыкой из музыкального автомата, доносившейся из угла.

— Что вам принести? — спросила барменша, протягивая бумажную подставку. Кроме меня, она была единственной женщиной в комнате.

— У вас есть вино?

Она оглядела меня с ног до головы, наклонилась и понизила голос:

— Вы искали курорт? Я думаю, вы заблудились.

— Нет, я направлялась не на курорт.

— Тогда вы будете разочарованы. Все, что у меня есть, — это коробка «Френзии», привезенная в прошлом месяце.

Я рассмеялась.

— Тогда как насчет водки с содовой и лимоном?

— С этим я справлюсь. — Она улыбнулась и отошла в другой конец бара, разговаривая с несколькими посетителями, пока смешивала мой напиток. Неся его, она взяла меню со стопки. — Если вы голодны, сегодня у нас специальное предложение — чизбургеры.

— Продано.

— Картошка фри?

Я кивнула.

— Да, пожалуйста.

— Принято. — Она вернулась на свой конец стойки, оставив меня одну.

Двое парней, сидевших рядом со мной, были поглощены разговором о политике и не обращали на меня никакого внимания, пока я крутила красную соломинку в своем стакане, позвякивая кубиками льда и протыкая дольку лимона. Я медленно потягивала свой напиток, осматривая зал.

Множество взглядов устремилось в мою сторону, но ни один не задержался на мне надолго. Мужчина, сидевший на стуле прямо напротив меня, допил свое пиво, пожал руку парню, сидевшему рядом с ним, а затем помахал барменше на прощание. Когда он открыл дверь, чтобы уйти, за его спиной появилась еще одна фигура.

Его ковбойская шляпа опустилась, когда он обменивался приветствиями, и у меня внутри все сжалось.

Потому что я узнала эту шляпу.

Блядство. Как я могла избежать встречи с Истоном в баре такого размера? Разве он не должен был быть на ужине?

Он вошел внутрь, оглядел зал и поднял руку, чтобы помахать нескольким столикам. Затем подошел к стойке, снял шляпу и выдвинул стул, который только что освободился. Он поздоровался с парнем, сидевшим слева от него, а затем улыбнулся барменше, когда она приблизилась.

Взгляд Истона скользнул мимо нее, и когда он заметил меня, улыбка исчезла.

Ауч.

Я подняла свой стакан, молча приветствуя его.

Истон поприветствовал меня единственным кивком.

Мое сердце забилось где-то в горле, когда я сделала еще глоток, жалея, что заказала тот чизбургер. Жаль, что я не сидела на любом другом месте, кроме этого, где у меня не было выбора, кроме как видеть его, когда я смотрела вперед.

Как я могла не обращать внимания на этот волевой подбородок и темные мечтательные глаза, когда они были совсем рядом?

— Вот, пожалуйста. — Барменша появилась из кухни с пластиковой корзинкой, застеленной пергаментной бумагой. По крайней мере, мне не пришлось долго ждать свою порцию. Чизбургер был больше моего лица, а куча картошки фри была эквивалентна трем очень крупным картофелинам. — Надеюсь, вы голодная.

О да.

— Спасибо.

Я разрезала бургер пополам, когда она вернулась на свое место, прислонившись бедром к барной стойке и сосредоточив все свое внимание на одном мужчине.

На Истоне.

Я не отрывала взгляда от своей тарелки, но когти ревности вонзались все глубже каждый раз, когда я слышала, как ее смех перекрывает музыку. Или, когда я краем глаза ловила его улыбку. Я жевала с бешеной яростью, когда она наклонялась ближе и что-то шептала ему на ухо.

Он рассмеялся. Она рассмеялась.

Она улыбнулась. Он улыбнулся.

Я совершенно определенно не смеялась и не улыбалась.

Нет, я была его последним завоеванием, и он ждал целых три дня, прежде чем пойти к кому-то другому. Или, может быть, сделать это еще раз с бывшей любовницей.

Она была великолепна, и лицо у нее было свежее. Ее светлые волосы ниспадали на плечи легкими пляжными волнами. Горло футболки было таким низким, что виднелась ложбинка между грудей, и у нее была идеальная фигура в форме песочных часов, о таких изгибах я только мечтала.

Но больше всего я завидовала ее улыбке. Она была беззаботной и непринужденной. Милая улыбка. Улыбка, которая заставила Истона улыбнуться шире, чем я видела с тех пор, как приехала в Монтану.

Рядом со мной он так не улыбался. И, как я и подозревала, это было потрясающе.

— Привет, милая.

Я дернулась, заставляя себя отвести взгляд от Истона и барменши, когда мужчина прислонился к стойке рядом со мной.

— Как дела? — спросил он.

— Потрясающе, — невозмутимо ответила я, не в настроении вести светскую беседу с незнакомцем и по совместительству с парнем, который, вероятно, видел во мне свежее мясо.

Он принес с собой пиво, откуда бы ни появился, и поднес его к губам, ухмыляясь.

— Новенькая в городе или просто в гостях.

— В гостях. — Я откусила еще кусочек, занимая рот, чтобы не говорить, и бросила взгляд на Истона.

Его взгляд был выжидающим, видно было, как напряжена его челюсть, когда он до смерти сжал свою бутылку пива.

На мгновение я подумала, что он подойдет, но тут перед ним встала барменша, и ее пышные груди оказались на уровне глаз Истона.

У меня пропал аппетит, и я бросила недоеденную порцию бургера на корзинку, вытирая руки и губы салфеткой. Затем я полезла за бумажником, вытащила стодолларовую купюру и бросила ее на стойку бара.

Я не была уверена, сколько стоят бургер и коктейль в Клир Ривер, штат Монтана, но этого должно хватить.

— Уже уходите? — спросил мужчина.

Не задумываясь над очевидным ответом, я перекинула ремешок своей сумочки через плечо и, глядя прямо перед собой, вышла из бара в сгущающиеся сумерки.

В некотором смысле, я должна быть рада, что он пришел в бар. Что он флиртовал с другой женщиной у меня на глазах. Я не знала, что делать с Истоном, но сегодняшний вечер открыл мне глаза.

Это было неподходящее место для меня.

Истон не был тем мужчиной, который мне нужен. Как бы мне ни нравилась моя маленькая хижина, я сюда не вписывалась. Он был прав с самого начала.

Я не вписывалась.

Три месяца, проведенные здесь, не изменят этого факта. Спор или нет, но я уезжаю. Он может злорадствовать перед своей семьей, пока я буду за тысячу миль к югу, наслаждаясь калифорнийским солнцем.

Я задержусь здесь ненадолго, чтобы провести еще несколько ночей с Кэтрин. Но как только продукты в моем багажнике закончатся, я уеду.

К тому времени, как я добралась до хижины, уже почти стемнело. Звезды сияли в полную силу, а температура быстро понижалась. Прежде чем разгрузить «Кадиллак», я развела огонь, чтобы согреть хижину, а затем занялась раскладыванием продуктов.

Еды здесь хватило бы на неделю. Я буду приглашать Кэтрин как можно чаще, и у нас будет больше времени вдвоем, прежде чем я отправлюсь в путь. Если мне повезет, погода продержится и меня не занесет снегом.

К тому времени, как продукты были выгружены, а в хижине стало тепло, я налила себе большой бокал вина и подняла его в сторону пустой комнаты:

— За новую неделю! И за одинокий вечер пятницы.

Слезы навернулись мне на глаза, и, прежде чем я успела их вытереть, с меня уже стекал макияж.

Я не для этого приехала в Монтану. Не для этого я начала это путешествие.

Я хотела почувствовать, но это? Нет, спасибо.

Но плотину прорвало, и поток уже было не остановить. Капли уродства стекали с моего тела потоком неконтролируемых слез и прерывистых рыданий.

Я стояла посреди комнаты, вино переливалось через край моего бокала, и плакала.

Я оплакивала жизнь, которую с таким трудом построила. Жизнь, которая так много значила для меня три месяца назад. Жизнь, которую я оставила позади.

Продажа компании и отъезд из Бостона не были ошибкой, но впервые я оплакивала себя. Потому что двенадцать миллионов долларов в банке не сделали меня менее одинокой.

Слезы хлынули быстрее. Рыдания стали сильнее. Мои колени были в нескольких секундах от того, чтобы подкоситься и превратиться в жалкую лужицу, когда две руки обхватили меня и не дали упасть.

Истон прижал меня к своей груди, придерживая одной рукой, а другой взял у меня вино и поставил его на стол рядом с нами. Потом он позволил мне намочить своими слезами перед его зеленой рубашки.

Я крепко держалась, позволяя ему удерживать меня на ногах, потому что, казалось, у меня ничего не получалось. Сколько бы глубоких вдохов я ни делала через нос, выдохи получались беспорядочными. Пока, наконец, несколько минут спустя, один из них не застрял. Затем другой. И слезы просто… иссякли.

Даже когда я перестала плакать, Истон не отпустил меня.

— Я в порядке. — Я оттолкнула его и вытерла лицо насухо, повернувшись к нему спиной, потому что он был свидетелем ужасного падения. — Прости.

— Что это было, Джем?

— Ничего. — Я отмахнулась от него. — Что ты здесь делаешь?

— Ты ушла из бара расстроенной.

Честно говоря, я была удивлена, что он заметил. И что пришел проведать меня. Или, может быть, он пришел, чтобы перепихнуться. В любом случае, я была в таком смятении, что даже не слышала, как он подъехал.

— Ничего страшного. Иногда женщины плачут.

— Чушь собачья. Что, черт возьми, происходит?

— Ничего. Это была долгая неделя.

— Джемма. — Он взял меня за локоть и развернул лицом к себе.

— Что? — Я оттолкнула его руку. — Ничего особенного.

Он стоял неподвижно и смерил меня взглядом, который говорил, что он не собирается уходить, пока не получит ответа.

Упрямый осел.

— Ты флиртовал с барменшей.

— С Лиз? — Он расхохотался. — Я не флиртовал с Лиз. Она моя подруга с пеленок.

— Это был флирт. Ты улыбнулся ей. Вы смеялись и шептались.

— Да, она сказала мне, что от парня, сидящего через три места, пахнет сыром. Я рассмеялся, потому что она веселая и с ней легко общаться.

Давний друг или нет, я не хотела слышать о том, как сильно он наслаждался обществом другой женщины.

— Ты не смеешься вместе со мной.

— Ты не смешная.

Я ткнула его в грудь.

— Я говорю серьезно.

Он нахмурился и потер то место, куда я его ткнула.

— Я тоже. Скажи что-нибудь смешное, и я рассмеюсь.

— Но я не смешная. — Слезы навернулись снова, и на этот раз они только разозлили меня. — Черт возьми!

Он покачал головой, подходя ближе, пока я яростно вытирала слезы.

— Ты ревновала.

— Да, — призналась я. — У меня есть некоторые проблемы, когда дело касается мужчин.

— Давай проясним одну вещь. — Он обнял меня за плечи, нависая надо мной и ожидая, пока полностью завладеет моим вниманием. — Здесь нет мужчин. Есть только один мужчина. Я. И, если у тебя есть ко мне претензии, мы, черт возьми, обязательно их обсудим.

Я уронила голову на руки, и на моем лице, без сомнения, отразился стыд.

— Прости.

Истон взял меня за запястья и отвел их в сторону.

— Может, нам стоит поговорить о том, почему ты избегала меня на этой неделе?

— Ты не тащил меня в свою постель. — Очевидно, сегодня вечером поток правды было не остановить.

— Хм?

— Ты прижал меня к стене. — Я дернула запястьем, указывая на указанную стену. — И заставил меня кончить на том верстаке в твоем гараже.

— Три раза.

— Три раза. — Я закатила глаза. — Но ты не повел меня в свою спальню.

Он покачал головой, моргая, пытаясь понять, что я несу. Я не винила его за растерянное выражение лица.

— Тьфу. Не бери в голову. — Я всплеснул руками. — Я схожу с ума, черт возьми. Добро пожаловать в запутанный мир Джеммы Лэйн. Я правда чувствую, что это твоя вина. Что ты со мной делаешь?

— То же самое, что ты делаешь со мной, — проворчал он. — Сводишь меня с ума.

Я рассмеялась.

Это было не смешно, но все же забавно.

— Я так усердно работала, чтобы не сойти с ума. Чтобы не быть такой, как моя мать. Я ушла из ее дома и решила, что больше никогда не выйду из-под контроля. Докажу, что я лучше. Поэтому я усердно работала и показала миру — себе — что я никогда не буду такой, как она. Я преуспела. Я миллионерша. Я контролирую свою судьбу, и я не тот человек, которым она пыталась меня сделать. Я — не она.

— Ты — не она.

Я покачала головой.

— Нет.

Было приятно произнести это вслух. И на данный момент этого было достаточно, чтобы смягчить некоторые мои острые углы.

Как ни унизительно это было, я была рада, что свидетелем этого стал Истон.

— Прости, — повторила я. — Забудь обо всем этом. Пожалуйста.

— Я не могу этого сделать. — Он поднял руку и погладил меня по щеке. — Ты сказала, что не хочешь говорить об этом. Я понимаю. Но это уже второй раз, когда ты приоткрываешь дверь в свое прошлое, дорогая. Думаю, пришло время открыться и впустить меня.

— Это не имеет значения. Весь смысл этой тирады был в том, что, возможно, у меня и был сумасшедший момент, а моя мать определенно была сумасшедшей. Никто не спас меня от нее. Поэтому я спасла себя сама. И отчасти это означало отгородиться от мира. Но здесь все так… по-другому. Я не могу прятаться от тебя из-за своей работы. У меня нет работы. Я хотела почувствовать что-то, и вот я здесь, снова чувствую. Это адаптация.

Он изучал мое лицо, его взгляд смягчился.

— Это может быть обоюдно. Ты — все, о чем я думал в течение трех дней, и я знаю, что самым разумным поступком для меня было бы выйти за эту дверь. Но…

— Что «но»? — прошептала я, когда его большой палец провел по моей коже, вызывая легкое покалывание.

— Но я собираюсь отвести тебя в спальню и убедиться, что ты знаешь, что причина, по которой я трахал тебя у стены и в моем гараже, была не в том, что ты не заслуживаешь спальни. — Он наклонился и прикоснулся своими губами к моим. — А потому что, когда дело касается тебя, я теряю контроль.