Дикое шоссе

Глава 2

Джемма

Я и забыла о величии Монтаны. Забыла, насколько огромен этот штат. Как меняются пейзажи — от диких прерий до суровых лесов, когда проезжаешь из одной части штата в другую.

В последний раз я проезжала Монтану на автобусе, направлявшемся в Бостон. Тогда я проклинала водителя за то, что он ехал в таком медленном темпе. На этот раз я позволила себе найти предлог, чтобы не торопиться.

За последние пять дней я сознательно старалась вести машину не спеша. В основном для того, чтобы избежать штрафа. Но в глубине души я также нервничала из-за того, что снова увижу Кэтрин, и это беспокойство давало мне множество поводов остановиться по пути.

Мое путешествие вело меня на север, через Колорадо и Вайоминг. Прошлую ночь я провела в Миссуле, не желая приезжать на ранчо к ужину. На самом деле, я была трусихой, и мне нужна была еще одна ночь, чтобы набраться храбрости для того, что я собиралась сделать.

Так что я осталась в городе и нашла дешевый маникюрный салон, чтобы в последнюю минуту сделать маникюр и педикюр. Этим утром я позаботилась о своем внешнем виде, нанесла макияж и уложила свои длинные волосы свободными волнами.

Потертые джинсы-бойфренды, которые я носила на постоянной основе в этой поездке, были заменены на темные джинсы-скинни. Мой зеленый свитер подчеркивал карамельный оттенок моих карих глаз, а коричневые ботильоны на достаточно высоком каблуке превратили мой наряд из повседневного в шикарный.

И все же я мечтала об одном из своих дизайнерских костюмов.

Последние десять лет я носила блейзеры, юбки-карандаш и почти всегда туфли на шестидюймовых каблуках (прим. ред.: примерно 15 см.). С тех пор как я уехала из Западной Вирджинии, моя непринужденная одежда, состоящая из джинсов, объемных свитеров и сандалий, претерпела изменения. Я не чувствовала себя готовой. Сильной.

Мой гардероб в Бостоне превратился в своего рода броню. Когда я приходила в офис в костюме, с волосами, уложенными в тугой пучок, никто не сомневался, кто здесь главный. Сегодня мне нужна была эта броня — немного прежней Джеммы, которая помогла бы мне справиться с этим.

Но все костюмы были на складе. Сегодня мне придется столкнуться с этим без брони. Я буду уязвима. Скромна. Искренна. Потому что сегодня речь шла не о завоевании мира или получении прибыли. Сегодня речь шла о том, чтобы наладить отношения с другом.

Деревья вдоль дороги менялись. Ярко-желтые и оранжевые листья мелькали на фоне вечнозеленых деревьев. Осенний воздух был свежим, и, если бы я не потратила время на прическу этим утром, я бы ехала с опущенным верхом кабриолета.

Мили пролетали слишком быстро, и когда показался первый указатель на Ранчо «Грир и Горный Курорт», у меня внутри все перевернулось.

Я могла это сделать. Я должна была это сделать. В последнее время я не часто приносила извинения. Какой высокомерной бы я не была, я делала все возможное, чтобы не облажаться, и, по большей части, у меня был хороший послужной список.

Это заденет мое самолюбие, но оно будет того стоить.

С колотящимся сердцем я свернула с шоссе и поехала по гравийной дороге, которая вела от шоссе к лоджу (прим. ред.: изначально словом «лодж» (lodgе) британцы называли дома садовников или охотничьи избушки. Со временем понятие расширилось: сейчас это и гостиница, расположенная за городом — на курорте или в национальном заповеднике). Пребывание здесь, на этой дороге, вернуло меня в другую жизнь. Я изо всех сил старалась не отрывать взгляда от дороги, пока не увидела все это. Горы. Луга. Здания, виднеющиеся за рощей.

Все выглядело точно так, как я помнила. За последние десять лет Ранчо «Грир», казалось, ничуть не изменилось.

Лодж представлял собой бревенчатое строение в деревенском стиле и был центром притяжения гостей — по крайней мере, таким он был, когда я здесь работала. Позади него находился огромный амбар рядом с еще более огромной конюшней.

Все три здания были одного и того же насыщенного коричневого цвета. Окна лоджа сияли в лучах утреннего солнца Монтаны. В опрокинутой бочке из-под виски, лежавшей у крыльца, росли бордовые и желтые цветы. Слева от украшенной ручной резьбой входной двери стояли три деревянных кресла-качалки.

Когда-то я мыла эти окна. Сажала цветы в эту бочку. Раскачивалась на одном из этих кресел и входила в эту парадную дверь.

Кэтрин была единственной, кто выбрал Монтану. Она нашла нам работу на этом гостевом ранчо, когда мы с Лондин согласились поехать с ней. Мы втроем собрали наши скудные пожитки, купили билеты на автобус и стали ждать, когда ей исполнится восемнадцать. Затем попрощались с Карсоном, Кларой, Арией и нашей любимой свалкой, и отправились из Калифорнии в Монтану на автобусе «Грейхаунд», потому что жаждали приключений. Не ради денег, власти или славы, а ради опыта, который стоит пересказать.

Мы были так взволнованы. Так нетерпеливы. Мы были такими свободными.

Нет, не мы. Я. Я была взволнована, нетерпелива и свободена.

Где-то по пути эта восемнадцатилетняя девушка заблудилась.

Я припарковала «Кадиллак» на одном из мест для гостей, обозначенном не бордюром, а старомодным столбом для коновязи. Мои руки внезапно превратились в желе, и мне потребовались все мои силы, чтобы припарковать машину.

Уже слишком поздно развернуться?

Да.

Я была здесь и, черт возьми, я сделаю это. Закрыв глаза, я сделала глубокий вдох, чтобы успокоиться, и выдохнула с громким свистом. Когда я в последний раз так нервничала?

Тяжело навалившись на дверцу, я распахнула ее. Моя сумочка осталась на пассажирском сиденье, потому что на Ранчо «Грир» не было такого понятия, как мелкое воровство. Гостям здесь не нужно было воровать, и я сомневалась, что кто-нибудь из сотрудников осмелится перечить Грирам — их слишком уважали, и это, вероятно, не изменилось.

Я проглотила комок в горле и направилась к крыльцу. Я вцепилась пальцами в деревянные перила, пока на нетвердых ногах преодолевала пять ступенек. Затем, сделав еще один судорожный вдох, повернула ручку двери и вошла в лодж.

Запах кедра и корицы наполнил мои ноздри. Кто-то развел огонь в камине. Диваны, окружающие камин, и каменная труба были обиты той же шоколадной кожей. Клетчатые подушки выглядели новыми.

Я подняла подбородок, чтобы рассмотреть деревянные балки сводчатого потолка. Справа от меня тянулась широкая лестница, слева — еще одна, обе из дерева того же цвета, что и пол. Прямо передо мной была стойка администратора, в данный момент пустующая. А позади меня, над дверью, возвышался восьмиконечный бюст лося.

Клайв.

Лондин, Кэтрин и я с любовью назвали лося Клайвом через месяц после нашего приезда. До Клайва никто из нас никогда не видел таксидермических животных, и мы думали, что он заслуживает имени.

Я улыбнулась, радуясь, что он все еще здесь. Радуясь, что, за исключением небольших изменений, это место не изменилось.

Я словно перенеслась в прошлое, в те дни, когда у меня в юности было две лучшие подруг и амбиции выше небес.

Эта комната не изменилась.

Но женщина, стоящая в ней, несомненно.

Я подошла к стойке и заметила серебряный колокольчик для подачи блюд, которого раньше там не было. Я дотронулась пальцем до кнопки, и по комнате разнесся звон.

— Одну минуту! — раздался голос из коридора, который начинался слева от лестницы. Одна минута на самом деле длилась десять секунд. Сначала мое внимание привлекла вспышка белых волос, когда появилась женщина, вытиравшая руки белым полотенцем.

— Доброе утро. — Она улыбнулась, и мое сердце растаяло.

Я скучала по этой улыбке.

— Доброе утро, — сказала я, молясь, чтобы она узнала меня. Хотя я бы не стала винить ее, если бы она меня не узнала. Одиннадцать лет назад я проработала здесь всего восемь месяцев. С тех пор Гриры, наверное, повстречали сотню сезонных рабочих.

— Что я могу сделать для… — Она склонила голову набок и широко раскрыла глаза, — Джемма?

Слава богу. Она не забыла меня.

— Привет, Кэрол.

— Боже мой, Джемма! — Она бросила полотенце на стойку администратора и направилась прямо ко мне, заключив в крепкие объятия. — Боже мой, девочка. Сколько времени прошло?

— Около одиннадцати лет. — Я рассмеялась. — Рада тебя видеть, Кэрол.

— Дорогая, ты просто… — Она отпустила меня, чтобы оглядеть с головы до ног. — Потрясающая. Хотя ты всегда была такой.

— И ты такая же красивая, как и всегда.

— Ой, пожалуйста. — Она закатила глаза. — Я старая.

Морщинки вокруг глаз и рта Кэрол с годами стали глубже, но ее волосы были такими же ярко-белыми, заплетенными в длинную толстую косу, перекинутую через плечо. Ее глаза были такими же приветливыми, карими.

— Что ты здесь делаешь? — спросила она. — Где ты была все эти годы? Ты можешь остаться на ужин?

Я рассмеялась, подумав, что Бенджамину понравилась бы Кэрол и ее бесконечная череда вопросов.

— Я жила в Бостоне, но сейчас у меня что-то вроде отпуска.

Постоянного.

— Отлично. — Кэрол всплеснула руками, затем выскочила из-за стола и принялась щелкать мышкой, чтобы разбудить компьютер. — Ты хочешь кинг-сайз кровать с видом на долину? Или куин-сайз кровать с видом на горы?

— О, нет. Все в порядке. У меня есть номер в Миссуле. — Это в сорока милях отсюда, и отличный повод уехать, прежде чем я начну пользоваться ее гостеприимством.

Она проигнорировала меня.

— Кинг-сайз или куин-сайз?

— На самом деле, мне не нужен номер. Я просто хотела заскочить и посмотреть на это место. Если Кэтрин все еще здесь, я бы… я бы с удовольствием поздоровалась.

Во взгляде Кэрол появилось понимание, и она кивнула. Взгляд не был суровым и не содержал осуждения, но она знала, что я сделала с Кэтрин. Она просто не держала на меня зла.

Кэрол, возможно, единственная здесь, кто этого не делал.

— Да, Кэтрин здесь, — сказала она. — Она работает в своем кабинете. Я отведу тебя туда после того, как ты скажешь, какой номер тебе нужен, чтобы я могла попросить одного из парней отнести твой багаж.

Возможно, я знала или надеялась, что это произойдет, потому что мой багаж был упакован в «Кадиллаке» и я не продлила бронирование в Миссуле. Сегодня утром я спросила у портье, есть ли у них свободные номера на случай, если вернусь.

— Куин-сайз, пожалуйста. — Я хотела вид на горы. — Моя кредитка в машине.

— Тебе не нужно платить, — сказала она, нажимая и прокручивая страницу, не отрывая глаз от экрана.

— Я настаиваю.

— Дорогая, я знаю, прошло много лет, но такая умная девушка, как ты, я уверена, помнит, кто здесь главный.

Я рассмеялась.

— Да, мэм.

— Так-то лучше. — Она щелкнула в последний раз, затем отодвинула мышь в сторону.

Кэрол была главной. Она и ее муж, Джейк-старший, основали Ранчо «Грир» почти пятьдесят лет назад. После того, как их животноводческая компания стала успешной, они расширились и открыли курорт, в конце концов передав все это своему младшему сыну.

Он был менеджером всего бизнеса, когда я работала здесь. Возможно, он все еще был им.

Или, может быть, Истон занял его место.

Как бы то ни было, Кэрол была главной. Она говорила мужчинам именно то, что от них ожидала, и да помогут им небеса, если они не выполнят приказ.

Кэрол вышла из-за стойки и взяла меня под руку.

— Как к тебе относились в Бостоне?

— Какое-то время все шло неплохо.

— Не удивлена. — Она дала мне еще одну оценку. — Ты всегда была стильной. Даже без гроша в кармане, который можно было бы зажать в пальцах, в тебе чувствовалась утонченность. Этот дух все еще витает в воздухе, но, как я вижу, у тебя теперь есть гроши.

— Я кое-что скопила. — Мое состояние приближалось к двадцати миллионам долларов. И все же, стоя рядом с Кэрол, я была самым бедным человеком в комнате.

Земля, которой они владели в этой великолепной долине на западе Монтаны, стоила сотни миллионов долларов. Не то чтобы она выставляла это напоказ. Это было не в стиле Кэрол. Нет, она была женщиной с деньгами в банке и лошадиным дерьмом на сапогах, потому что у нее был удачный день, который она провела, работая на этой земле.

Я улыбнулась и наклонилась ближе.

— Как Джейк?

— Раздражительный. — Она покачала головой. — Этот человек терпеть не может быть на пенсии, но он так чертовски упрям, что не хочет этого признавать. Поэтому он слоняется без дела, сводя с ума всех нас, кто пытается работать. Особенно Истона. И дня не бывает, чтобы эти двое не ссорились.

Мое сердце екнуло при упоминании его имени. По дороге сюда я думала об этом бесчисленное количество раз.

Истон Грир был еще одной причиной, по которой я держалась подальше. Еще одной ошибкой. Я сомневалась, что он примет меня с распростертыми объятиями.

Но эта поездка была не из-за него. Я собиралась набраться смелости и наладить отношения с Кэтрин.

Любая компенсация Истону была бы бонусом.

Возможно, он совсем забыл обо мне. В некотором смысле, я надеялась, что так оно и было.

Кэрол повела меня вверх по лестнице, крепко держа за руку, пока мы не добрались до первой лестничной площадки, завернули за угол и не начали подниматься по второму пролету. Если она и заметила, что у меня дрожат пальцы, то не подала виду.

— Сейчас Кэтрин руководит курортом. Мы продолжали двигать ее с должности на должность, и когда у нас, наконец, закончились ступеньки, по которым она могла бы подняться, мы просто назначили ее начальником.

— Меня это нисколько не удивляет.

Кэтрин, возможно, и не обладала моими амбициями, но она всегда была умной и невероятно трудолюбивой. Как и я, она перестала ходить в школу, когда переехала жить на свалку. Вместо этого она работала. Днем — в компании, занимающейся ландшафтным дизайном. А по ночам мыла посуду в ресторане. И то, и другое оплачивалось наличными.

Мы были больше, чем подругами. Мы были соседками. Она делила со мной палатку — хотя слово «палатка» никогда не было подходящим. Все начиналось с палатки, с брезента, натянутого между двумя кучами хлама, чтобы уберечь от дождя. Затем я пристроила стены из листового металла и в итоге создала отдельные спальни, одну для себя, а другую для Кэтрин. Наша импровизированная гостиная стала общим местом для трапез и игр.

Эта палатка была моей гордостью и отрадой, как и империя, которую я построила в Бостоне.

Империя, которую я построила, оставив Кэтрин позади.

Стук моих и Кэрол ботинок эхом отдавался по деревянным доскам пола, когда мы поднялись на второй этаж и пошли по длинному коридору, вдоль которого тянулись двери.

Я нечасто бывала в этом крыле, поскольку там располагались офисы. Другое крыло было намного больше, и в нем располагались комнаты для гостей. Я много времени проводила в этом крыле в качестве экономки.

Ранчо «Грир и Горный Курорт» стал одним из лучших в Монтане, предлагая гостям традиционные западные блюда. Вчера вечером, сидя в своем гостиничном номере, я немного погуглила, и веб-сайт произвел на меня впечатление. Курорт всегда был красивым, но за последние десять лет они построили пять разных шале, которые гости могли арендовать. Добавили удобства для гостей, а питание стало пятизвездочным. Цены на сайте указаны не были, потому что это место обслуживало знаменитостей и богатых людей.

— Она счастлива здесь? — спросила я Кэрол.

Она подошла к двери и постучала в нее костяшками пальцев.

— Войдите, — раздался голос, который я не слышала уже много лет.

Мои ладони вспотели.

Кэрол кивнула, приглашая меня войти.

— Спроси ее сама. Я буду внизу, на кухне. Найди меня, когда будешь готова внести свой багаж.

— Хорошо, — выдохнула я и повернула ручку. Поехали. Расправив плечи, я толкнула дверь и сделала шаг внутрь.

Кэтрин, прекрасная, как всегда, сидела за широким дубовым столом. Она оторвала взгляд от экрана компьютера, и все ее тело напряглось.

— Джемма?

— Привет. — Я подняла руку, чтобы неловко помахать, и отважилась сделать еще один шаг.

Ее брови сошлись на переносице.

— Ч-что ты здесь делаешь?

— Я приехала повидаться с тобой. — Я вдохнула немного кислорода. Дыши. — Могу я…? — спросила я, входя в комнату и указывая на одно из кожаных кресел, стоявших перед ее столом.

Она кивнула, но в остальном сидела совершенно неподвижно в своем кресле с высокой спинкой.

Ее угловой кабинет был огромным, таким же большим, как тот, что был у меня в Бостоне. На внутренних стенах от пола до потолка были книжные полки, а на остальных — окна. Половину комнаты занимали диван и два кресла, расположенные под углом к окну.

Здесь было стильно, но в то же время уютно. Уютно и чисто. Вся обстановка полностью ее отражала.

Кэтрин здесь всегда было уютно.

С того дня, как мы вышли из автобуса, казалось, что она нашла то место, где ей будет хорошо. Сегодня она выглядела еще более по-домашнему, сидя за модным письменным столом, одетая в джинсы и ботинки, с панорамным окном за спиной и горами вдалеке.

Ее темные волосы, прямые и гладкие, ниспадали на плечи. Их естественному блеску я завидовала, когда была подростком, да и взрослым тоже. И я еще не встречала на земле человека с более голубыми глазами, чем у Кэтрин Гейтс. Они были почти такого же цвета, как безоблачное небо за окном.

Она сложила руки вместе, опираясь на бумаги, разбросанные по столу. Выражение ее лица было нейтральным, но во взгляде сквозила настороженность.

Кэтрин была на шесть дюймов (прим. ред.: примерно 15 см.) ниже моих пяти и семи футов (прим. ред.: примерно 174 см.). У нее была миниатюрная фигура. Но, сидя за этим столом, она обладала собственной силой. Она была боссом, а это был ее трон.

Ей это шло.

— Как дела? — спросила я.

— Хорошо, спасибо. — Ее тон был вежливым. Осторожным. — Ты как?

— Я в порядке. — Я скрестила ноги, пытаясь казаться расслабленной, хотя была крайне далека от этого. — Кэрол сказала мне, что ты управляешь курортом. Поздравляю.

— Спасибо.

Молчание, которое последовало за этим, было мучительным.

То, что показалось мне часом, на самом деле было секундами, но смысл был ясен. Кэтрин не хотела, чтобы я была здесь, поэтому я мысленно дала себе отпор, чтобы покончить с этим.

Прости меня. Это было все, что я хотел сказать. Мне жаль.

Так какого черта ты ждешь, Джемма?

— Я хотела…

Телефон на столе Кэтрин зазвонил. Она нажала кнопку, чтобы выключить его, но не прошло и секунды после того, как он затих, как завибрировал ее сотовый. Его она тоже отключила.

— О чем ты говорила?

Уверенность, которую я вызывала, испарилась. Меньше всего мне хотелось копаться в этом и рисковать показаться торопливой и неискренней.

— Я мешаю. — Я встала со стула. — Я позволю тебе вернуться к работе. Может быть, мы могли бы встретиться позже за чашечкой кофе.

— Сегодня какой-то сумасшедший день. Я, эм… может быть, я могла бы пообедать позже, около часа дня. Но у меня будет всего тридцать минут.

Раньше предлагая поздний короткий обед, я избегала многих людей.

Что означало, что это был мой шанс попрощаться и убраться к чертовой матери с Ранчо «Грир».

Я поняла, что мне не рады.

— Все в порядке. — Я грустно улыбнулся ей. — Я просто хотела сказать, что мне жаль. Ты была моим другом, и то, как я ушла, то, что я сделала, было неправильно.

— Ты поэтому здесь?

— Да.

Кэтрин уставилась на меня с непроницаемым выражением лица. Затем оно постепенно смягчилось. В ее глазах появилось тепло, и она разжала руки.

— Ты остаешься?

— Если ты не возражаешь. — Что бы ни говорила Кэрол, если у Кэтрин были проблемы с моим присутствием здесь, я бы ушла.

— Нет, я не возражаю. У меня действительно был сумасшедший день. Я собиралась пообедать за своим рабочим столом. Но, может быть, мы могли бы встретиться за ужином? В столовой около шести?

— Это было бы чудесно. — Я вышла, сдерживая улыбку, пока не оказалась в коридоре. Затем я позволила ей растянуться, поскольку годы сожаления и вины исчезли.

Она не ненавидит меня.

Я могла бы уехать прямо сейчас, чувствуя, что эта поездка была полезной. Но я не собиралась уезжать. Я собиралась поужинать со своей подругой и, надеюсь, возобновить отношения, которые когда-то были мне дороги. Когда я спускалась по лестнице, мои ноги практически плыли.

Кэрол не было у стойки регистрации, поэтому я решила выйти на улицу и забрать свой чемодан. Я открыла дверь, все еще улыбаясь, и столкнулась головой со стеной из мускулов.

— О, извините. — Я подняла глаза, и мое сердце остановилось.

Запах кожи и лосьона после бритья ударил мне в нос. Я подняла глаза и увидела пару темно-карих глаз, обрамленных длинными ресницами цвета оникса. Я обратила внимание на прямой нос, острые скулы и волевой подбородок. Мой взгляд упал на полные губы, которые я попробовала на вкус однажды ночью одиннадцать лет назад.

Я никогда не видела такого симметричного и красивого мужественного лица, как у Истона Грира.

Даже когда он хмурился, как сейчас, это было удивительно.

Он стал еще красивее. Как это было возможно? Из молодого человека он превратился в настоящего мужчину. Сурового, неотесанного и сексуального.

— Джемма, — мое имя прозвучало как рычание в его глубоком голосе, и я оторвала взгляд от его губ, делая шаг назад.

— Привет, — выдохнула я, воздух был тяжелым и густым.

Он отступил на шаг, затем еще на один, не сводя с меня пристального взгляда.

Истон бросил хмурый взгляд через плечо и заметил «Кадиллак».

— Это твой?

— Да.

— Ты остаешься здесь, — это не вопрос. Это обвинение. Будь его воля, я бы не была приглашена.

Я вздернула подбородок.

— Да, я приехала повидаться с Кэтрин.

Его челюсть дернулась.

— Я думал, мы избавились от тебя много лет назад.

Ауч. Думаю, он все еще злился из-за того, что мы занялись сексом в его комнате и что проснувшись, он обнаружил, что меня нет.

Но, хорошо это или плохо, он не забыл меня.