Динамический хаос

Глава 5

3.5

— Это невозможно, — Мирон взял компот, но понял, что не сможет сделать ни одного глотка, и вернул его обратно на стол.

— Почему? — ровные, как по линейке, белоснежные брови Оссеан чуть поднялись, придав лицу кукольное выражение.

— Они сами решают, когда говорить. И с кем.

— В этом-то и проблема, — кивнула девушка. Белые пряди волос коснулись смуглых щек. Мирон подумал, что это ужасно сексуально, и смутившись, отвернулся к окну.

Вдалеке, под самыми облаками, летели птицы. Они шли ровным клином, похожие с такого расстояния на чёрные галочки в тетради.

Настоящие, или тоже боты? — отстранённо подумал Мирон, но спрашивать не стал.

— Тебе не кажется неправильным то, что они спокойно вмешиваются в нашу жизнь, а нам отводят пассивную роль? — девушка передернула плечиками, обернутыми какой-то лёгкой материей, похожей на шелк. По ткани бежали всё время меняющиеся фрактальные узоры.

— Мне они помогли, — сказал Мирон, но тут же осёкся: несостоятельность данного аргумента давно приходила ему в голову. Просто мысли шли по наезженной колее. — На самом деле, это была не помощь, поправился он. Всего лишь попытка контакта. Они пытаются. Но мало кто может воспринять их присутствие… Во всяком случае, я так думаю.

— Но Платон говорил…

— Платон вычислил их в Плюсе. В Минусе они общаются только со мной, — перебил её Мирон. — Во всяком случае, я о других не знаю. И, честно говоря, не представляю, как убедить их контактировать с вами.

Идём, — неожиданно Оссеан встала из-за стола и вновь протянула руку. — Тебе надо кое-что увидеть.

Мирона несколько напрягала девушки привычка чуть что, хватать его за руку. Не то, чтобы она ему не нравилась — совсем наоборот. Но в его мире прикосновения считались… неприличными. Нечистыми. Ведь так и заразу какую-то можно подхватить, верно?

Тем не менее, он послушно поднялся. Ладонь Оссеан была тёплой, сухой и очень миниатюрной.

— Тебе поручили возиться со мной, потому что ты — девушка? — спросил Мирон. Аромат, шедший от её волос, щекотал ноздри. — В смысле, что с тобой я размякну, и буду делать, что ты скажешь?

— Вообще-то я не девушка, — засмеялась Оссеан.

— Ну женщина…

— Я — оно.

Мирон дернулся и случайно задел соседний столик. Зазвенела посуда, на него устремились испуганные взгляды.

— Что? — ничего тупее придумать было нельзя. Мысленно он поморщился.

— Оно — существо без гендерной принадлежности, — терпеливо пояснила Оссеан, осторожно оттягивая его от чужого стола. — У меня полный набор хромосом — XX, но при этом мужские…

— Стоп, — он осторожно высвободил руку и попятился. — В такие игры я не играю. Ничего личного, но…

Оссеан закатила глаза.

— Послушай, — терпеливо сказала она. — Если хочешь, если тебе так будет легче, можешь продолжать считать меня девушкой. Я не обижусь. Но сразу предупреждаю: секс между нами невозможен.

— Ладно, — кивнул Мирон. — Как скажешь.

— Эй, с какой планеты ты свалился? — подняла брови Оссеан. — Никто давно уже не удивляется гендерному разнообразию.

— Просто я был несколько оторван от реальности, — как бы оправдываясь, пояснил Мирон. — Не поверишь, но в Минусе я живу лишь последние месяцев семь.

— Отчего же, — пожала плечами девушка, — да, так действительно легче… — Мы в курсе твоей одиссеи.

— Платон постарался?

— И не только.

Оссеан вновь взяла его за руку и потащила к выходу из кафетерия. К слову сказать, на этот раз он ощутил нечто вроде облегчения: неловкость разрешилась сама собой. Теперь чужое прикосновение успокаивало. Давало поддержку. Возможно, без него он попросту врубился бы в стену — перегруженный информацией мозг упорно хотел отключиться.

Мирон подумал, что охотнее всего оказался бы сейчас в своей комнате. Точнее, в номере, где его поселили. Простая кровать, простой, без японских наворотов, унитаз, простой, не пытающийся жрать пыль, коврик на полу… Хотелось завалиться в постель, укрыться с головой одеялом и забыть обо всём.

— Это — наш операционный зал, — объявила Оссеан.

Мирон оглядел громадное помещение, разделенное на небольшие — два на два метра — клетушки матовыми пластиковыми перегородками.

В каждой, в удобном кресле, сидел человек. В шлеме виртуального присутствия и в тактильных перчатках. Руки бегали по невидимым клавишам, головы в шлемах иногда кивали или поворачивались.

Технологии, устаревшие лет на тридцать. Он уже видел такое — в монастыре у профессора Китано.

— Вы не пользуетесь Ваннами потому, что не хотите встречаться с Призраками, — сказал он.

— Скорее, чтобы не нарушать чистоту эксперимента. Неприятно думать, что открытие, которое ты можешь совершить, вложил тебе в голову кто-то другой.

— Но это же так тормозит! — Мирон прошелся вдоль парапета — они с Оссеан стояли на балконе, который тянулся вокруг всего зала.

Мирон представил Плюс — набор пикселей на экране. Текстовые сообщения, примитивные смайлики, двумерные картинки…

— Не знаю, как люди жили, когда не было Плюса, — пробормотал он про себя.

— Корабли полетели в космос задолго до того, как появились компьютеры, — сказала Оссеан. — В нашем понимании этого слова… К тому же, человеческий мозг намного быстрее любого компьютера. И оснащен движком самого лучшего виртуального присутствия — воображением.

— Я всё это прекрасно знаю, — нетерпеливо отмахнулся Мирон. — Просто дай человеку привыкнуть.

— Ты провёл в Плюсе всю сознательную жизнь, — тихо сказала Оссеан. — Ты знаком со всеми его преимуществами. Но ты плохо представляешь опасность этого несуществующего мира.

— В первую очередь, — Мирон вновь посмотрел вниз, в операционный зал. Там, по его прикидкам, работало человек двести. — В первую очередь я отказываюсь считать его несуществующим. В конце концов, там живёт мой брат. Я не могу общаться с ним, и в то же время думать, что его нет.

— Когда ты говорил с ним в последний раз? — спросила Оссеан.

— Давно, — быстро сказал Мирон. — Возможно, слишком давно. Но я еще не готов. После всех тех событий, после того, как он стал…

— Призраком?

— Ты надо мной издеваешься, — сказал Мирон.

— Самую малость, — согласилась Оссеан. — Извини, но меня забавляет твой дуализм.

— Дуализм?

— Приобретенная биполярность. Раздвоение сознания, — она повернулась к Мирону, встав спиной к поручням балкона, и посмотрела ему в глаза.

Тонкая фигурка. Талия, грудь — всё на месте. Лицо — как у эльфа из сказки, — Мирон смотрел на Оссеан и никак не мог разобраться в своих чувствах. — Но физиологически она — мужик, — напомнил он себе.

— Эта особенность развивается у людей, много времени проводящих в Плюсе. В Минусе они — законопослушные граждане, отцы и матери, тихие незаметные люди. А в Плюсе…

— Ты имеешь в виду способность перевоплощаться в персонажа, — перебил Мирон. — Но это — не биполярка. Обыкновенный аватар, для удобства пользования.

— Да ну? — Оссеан стала похожа на проказливого лисёнка. — Ты готов признать, прямо сейчас, что Мирон Орловский — боевик, способный убить человека, и неоднократно это делавший?

— Это не я! — против воли воскликнул Мирон. — Это… Кровавый Точила.

—…

— Ладно, я понял. Но сейчас-то здесь я. Не он.

— Вот об этом я и говорю, — серьёзно кивнула Оссеан. — Человек, сутки назад творивший чудеса для того, чтобы выжить, сейчас боится встретиться с братом.

— Кстати, — вспомнил Мирон. — Почему Чёрный Ферзь? Что это за имя такое?

— В шахматах ферзь — самая сильная фигура.

— Ладно, но причём здесь я?

— Ты появился в стойбище — и в нашем фильме — неожиданно. Вне плана. Леонид хотел тебя выпилить, но мы с Айзеком решили, что квест Виталия может от этого выиграть. Месяц кочевой жизни для наших подписчиков — это слишком много, рейтинги уже начали падать. Мы сами уже хотели вмешаться, но тут появился ты… И за считанные часы превратил однообразный пасторальный трип в приключенческий вестерн. Рейтинги взлетели до небес, а ты стал новым идолом молодежи. Разумеется, мы не могли упустить такой возможности. Наши пиарщики придумали тебе ник, имидж, историю…

— Погоди, — вставил Мирон. — Виталик говорил, что фильм идёт без редакции. Ни монтажа, ни режиссуры…

— И все подписчики искренне в этом уверены, — кивнула Оссиан. — Но представь, что Виталика убили — там, где он был, это обычный способ решать проблемы… Что бы стало с психикой изнеженных пользователей Плюса? Разумеется, мы редактировали всё, что он видит — и снимает. Не забывай, встроенный нейротранслятор — это наша разработка. Мы не могли рисковать.

— Сколько… — Мирон почувствовал, что в горле пересохло, и закашлялся. — Сколько у Виталика подписчиков сейчас?

— Не так уж и много, всего двести миллионов. Основная масса перешла на новый аккаунт: Чёрный Ферзь. Там — больше миллиарда. И они тебя обожают. Чтобы усилить впечатление, мы смонтировали несколько роликов из твоих старых приключений — битва в монастыре, гонки на мотоциклах по Токио…

— Как вы о них узнали? — рявкнул Мирон.

— От Платона, — пожала плечами Оссеан. — Он слил нам терабайты видео: ты скачешь по крышам, ты мчишься на турбо-джете, ты вершишь правосудие чёрным композитным мечом…

— Правосудие? — вскричал Мирон. — Что за бред!..

— Платон решил, что такой контекст будет более чем уместен. Людям давно не хватало героев. Кого-то, кто не задумываясь встанет на защиту слабых и угнетённых. Сделается новым символом справедливости. И этот герой — ты, Мирон.

Он понял, почему к нему приставили эту… это… нечто с эльфийским личиком, хрупкой талией и белыми, похожими на нимб, волосами. Если бы то, что он сейчас узнал, рассказал, например, Айзек — а еще лучше Леонид, с его лощеной улыбочкой, с его нарочитыми манерами… Он бы бросился в драку. Размазал бы сопли по его холёной морде, смешал их с кровью, а потом свалил на этот прозрачный, снобско-нанопластиковый пол, и пинал бы…

Оссеан он ударить не мог. Поэтому ей — ему — и поручили высказать всю правду-матку. Всю, так сказать, неприкрытую правду.

— Значит, всю эту лажу придумал Платон?

Разобравшись, как функционируют вакуоли, он без труда открыл выход на балкон и вновь уставился на бесконечное колышущееся море гречихи. Ветер даже доносил жужжание пчёл… Искусственных пчёл, — напомнил он себе. — Фальшивых. Таких же, как и всё здесь.

— У него не было связи с тобой несколько месяцев, — сказала Оссеан, вставая рядом у перил. — Но, как только он увидел первые кадры трансляции…

— Всё, к чему прикладывает руку мой брат, становится ненастоящим, — сказал Мирон. Во рту, на языке, ощущалась кислая горечь. — Он не способен испытывать подлинные эмоции.

— Он пожертвовал собой ради всего мира.

— И это был точный расчёт. Не эмоции. Он просчитал, что так ему легче будет справиться с Призраками.

Мирон вспомнил, с чего начался этот разговор и усмехнулся.

— Я не буду вам помогать, — сказал он. — Не буду больше скакать по крышам на потеху толпе.

— На самом деле, это и не потребуется, — улыбнулась Оссеан. — По тому материалу, что у нас уже есть, была составлена нейромодель, и теперь нам остаётся лишь придумывать достаточно захватывающие приключения Чёрного Ферзя, и выкладывать их на выделенном канале. Этим занимается отдельная творческая группа.

Мирон вновь усмехнулся. Теперь Платону не нужен даже брат. Только его виртуальная копия.

— Ты ведь ещё не понял своей выгоды? — спросила девушка. Мирон угрюмо пожал плечами. — Ты теперь свободен. Можешь стать кем угодно, лицом из толпы. Стоит тебе снять зеркальный шлем — и ты невидимка. Живи, как хочешь, никому нет до тебя дела.

— То есть, как выглядит Чёрный Ферзь без шлема, никто не знает, — на всякий случай уточнил Мирон.

— Я думала, до тебя дойдёт намного раньше.

— Ты сказала, вы использовали видео из Токио. А я там не носил никакого шлема.

— Ну ты как ребенок, — она закатила глаза. — Это графон. Мультяшная картинка.

— Я хочу поговорить с братом, — заявил он.

— Но мы не закончили…

— Закончим после того, как я доберусь до его тощей виртуальной шейки. Совсем распоясался, иск-ин недоделанный. Надо вправить ему мозги.

А вот сейчас, — улыбнулась Оссеан. — Узнаю Чёрного Ферзя. Кстати: я тоже его фанатка. Идём, — она схватила его за руку, как маленькая девочка, обеими ладошками. — Я отвезу тебя к Платону.

Оссеан отпустила его и поднесла одну руку к лицу — Мирон только сейчас заметил у неё на запястье имплант. Девушка нажала кнопку, перед её глазами, прямо в воздухе, появился виртуальный образ пульта управления. Она махнула рукой, и прямо из балкона стал вырастать трап.

— Наниты, — пояснила девушка. — Мы только экспериментируем, но это здание построено из «умных» клеток, которые могут перестраиваться, повинуясь набору сигналов.

К выдвинутому трапу подплыла авиетка.

— Я думал, вы общаетесь с Платоном прямо из конторы, — заметил Мирон.

— Мы — да, — Оссеан нажала еще одну виртуальную кнопку, и авиетка раскрылась, подобно цветку. — Но я хочу тебе кое-что показать.

— Это как-то связано с моим братом? — Мирон не двигался с балкона. Надоело, что ни на один свой вопрос он еще не получил ни одного конкретного ответа.

— Напрямую, — ступив в авиетку, девушка устроилась на подушках. Ни рулевой колонки, ни пульта управления внутри авиетки Мирон не заметил. Только круглый диван со столиком в центре.

— Похоже на летающую тарелочку из детских мультиков, — заметил он, устраиваясь рядом с Оссеан.

— Мы на это и рассчитывали, — кивнула она. — Образы, усвоенные в детском возрасте — самый стойкие.

— Мы летим в город? — спросил Мирон, когда под днищем авиетки замелькали крыши домов.

— В самый центр, на площадь Независимости.

— Ого. И что там?

— Увидишь.

Авиетка опустилась возле стеклянного купола, с крыши которого пытались взлететь бронзовые аисты. Мирон осторожно выглянул наружу — никто не обращал на них внимания, хотя по площади гуляли толпы народу.

— И зачем нам фонтан? — спросил он.

Ветер пах красным кирпичом, солнцем и голубиным помётом.

— Встань лицом к куполу и положи руку вот сюда, — Оссеан указала на что-то вроде клюшки для гольфа, острым концом воткнутой в брусчатку. — Приложи ладонь поплотнее.

Мирон послушался. Фонтан исчез, на его месте появилась кухня их старой квартиры. За столом, на котором лежала знакомая до последней царапины скатерть в безвкусных подсолнухах, сидел Платон. В своеобычной растянутой олимпийке с торчащими из-под неё уголками застёгнутой на все пуговицы рубашки, с расчёсанными на пробор волосами — типичный образ ботаника, которому не приходит в голову следить за внешностью.

— Мать моя женщина!.. — отдернув руку, он отскочил. — Что это было?

— Терминал виртуального присутствия, — сказала Оссеан. На этот раз она даже не улыбнулась. — Сенсоры считывают твою биометрию через плёнку пота на ладони, и воссоздают образ, наиболее тебе близкий. Или понятный.

— Ты хочешь сказать, сюда, в нашу бывшую квартиру, может прийти любой?

— Не в квартиру. Терминал генерирует образы индивидуально.

— Но… Зачем?

— Чтобы встретиться с Платоном, конечно.

Мирон почувствовал, как по спине, под рубашкой, течёт горячая струйка пота. Стараясь не касаться клюшек — те располагались по всему диаметру фонтана — он осторожно сел на поребрик и спрятал лицо в ладонях.

— Ты как? — спросила Оссеан, присаживаясь рядом. — Наверное, тебя накрыло джет-лагом. Перелёт всё-таки был долгим.

— Я просто ни хрена не понимаю, — пробубнил Мирон сквозь ладони. — Какое, к свиням, виртуальное присутствие? Зачем? Он что теперь, Правитель Галактики?

— Ничего такого. Просто… Ты отключился от Плюса спустя месяц после того, как Платон переселился в киберпространство, верно? — Мирон лишь кивнул. — О большой битве в Токио ходили легенды, — продолжила она. — Разумеется, о виртуальной. Миллиарды людей видели стеклянный купол над Технозон, китов, атакующих левиафана — словом все события, участниками и инициаторами которых вы с Платоном являлись. И люди жаждали объяснений, — она коротко усмехнулась. — Веришь ли, многие решили, что таки настал Конец Света. Долгожданный Джек-Пот, который ведёт прямиком к краху цивилизации. Началась паника — ты должен её помнить.

Мирон неуверенно кивнул, не отрывая ладоней от лица. Наверное, он тогда были слишком занят своими проблемами, чтобы обращать внимание на весь мир…

— Ну так вот. Платон, чтобы предотвратить панику, решил явить себя миру. И объяснить, что случилось.

— Что? — Мирон вскинулся. Увидел своё безумное, встрёпанное отражение в зеркальных глазах Оссеан и выдохнул. Нельзя. Нельзя так распускаться.

— Не сразу, конечно. Он обратился к нам, а мы уже построили вот такие терминалы в самых больших городах мира. В Токио, кстати, тоже. В Москве, в Минске, в Буэнос-Айресе, Мумбае, Париже — всего в шести городах. Пока в шести. Любой человек может войти в такой терминал и поговорить с Платоном.

— О чём?

— О чём угодно. О мировом кризисе, о вымирающих оленях, о футболе. Обо всём. Но в-основном все хотят знать, как это: жить в Плюсе.

— Он рассказал им о Призраках?

— Нет, — покачала головой Оссеан. — Они ещё не готовы.

— Ладно, — Мирон поднялся. Затем снова сел — клюшка была совсем рядом, стоило протянуть руку. — Я готов. Ты меня подождёшь?

— Ну разумеется, — Оссеан поднялась. — Пойду, куплю себе круассан.

Мирон огляделся. В нескольких метрах от него сидел мужчина в шляпе и коричневом плаще. Его рука лежала на головке ближайшей к нему клюшки.

О чём они разговаривают? — подумал Мирон и вытянул руку. Обхватил головку и вновь оказался в старой кухне.

— Привет, крокодил, — сказал он.

— Здорово, аллигатор, — ответил Платон.

Мирон расслабился. Да. Внешне это был он, его брат. Но Призраки умеют принимать любые обличья.

— Что мы делали в странном аттракторе? — спросил он.

— Мы долго брели по пустыне, а потом вышли к кенотафу из лавы, который ты выстроил для Мелеты.

— Хорошо, — кивнул Мирон. — Это и вправду ты… Значит, сможешь объяснить, что за хрень вокруг твориться.

— Я думал, ты сам хочешь во всём разобраться, — заметил Платон.

Кожа его на фоне дешевых материнских занавесок отливала желтухой, уголки рубашки засалились и потемнели. Глаза были красные, на подбородке — трёхдневная щетина. И всё бы ничего, но у Платона она росла клочками.

— Тебе правда необходима такая реалистичность? — Мирон не удивился бы, если бы на кухне запахло мартини — мать частенько оставляла за собой липкие, пахнущие алкоголем лужицы.

— А тебе не нравится наша квартира?

Мирон не заметил, когда стены, покрытые выцветшими зеленоватыми обоями сменились бесконечными книжными полками. Стол превратился в солидное сооружение из морёного дуба, его поверхность освещала лампа под стеклянным зелёным абажуром.

Платон устроился в кожаном кресле, перекинув нога на ногу. Теперь на нём был коричневый плюшевый халат с золотыми кистями, под ним — белоснежная сорочка и зеленоватый шейный платок. Небритость, впрочем, никуда не делась.

— Так лучше? — спросил он, раскуривая длинную сигару.

— Ты никогда не курил, — буркнул Мирон. — На дух не переносил табачного дыма.

— Ой, ну что ты сердишься? — сигара исчезла, на столе появился чайный сервиз голубого фарфора. — Чем ты недоволен?

— Чем? — Мирон в избытке чувств махнул рукой — изображение библиотеки и Платона пропало. Опомнившись, он вновь взялся за клюшку…

— Будь добр, не снимай руки с сенсорного передатчика, — сказал брат. — Твоя экспрессия сбивает настройки.

— Пошел ты в жопу, — беззлобно выругался Мирон.

— Сам пошел.

— Вот и поговорили, — Мирон сделал вид, что собирается уходить.

— Подожди, — Платон робко улыбнулся. — Я рад тебя видеть, брат. Нам столько нужно обсудить…

— Например, как ты без спроса сделал меня звездой Плюса?

— Это был просто удачный случай, нельзя было его упускать.

— А что с этими ребятами? Минск-Неотех.

— Ты о них правильно всё понял, — отмахнулся Платон. — Просто мне нужны руки в Минусе. На самом деле, много рук. Я подсказал им несколько удачных идей, они зарегистрировали патенты, и вот…

— Новая корпорация, — кивнул Мирон. — И кто помешает им стать второй Технозон?

— Я, конечно.

— Знаешь, мне кажется, найти способ изолировать тебя в Плюсе, где-нибудь на дальних серверах, не составит большого труда. И когда ты не будешь полезен…

— Меня невозможно изолировать, — перебил Платон. — Образно говоря, на данный момент я — и есть Плюс. Мои нейросети опутали все серверы в мире. Я везде.

— А… Как же Призраки? — опешил Мирон. — Я так понял, они не очень-то рады твоему присутствию.

— Я с ними догово…

И всё пропало. Мирон почувствовал толчок, упал, но тут же поднялся.

— Ты что, с ума сош… — он осёкся. Думал, это чудит Оссеан — по своей привычке, дёргает его за руку, но ошибся.

Перед ним стояла Амели.