Дипломатические комментарии

Предисловие

Кикудзиро Исии[1] является одним из крупнейших японских дипломатов. Он начал свою дипломатическую карьеру еще в 1890 г. Исии был свидетелем японо-китайской войны 1894–1895 гг. Его имя связано с участием Японии в подавлении боксерского восстания в Китае в 1900 г. Он находился на дипломатической службе Японии во время заключения англояпонского союза 1902 г. Его информация способствовала получению Японией после русско-японской войны 1904–1905 гг. по Портсмутскому договору южной половины Сахалина.

Исии состоял японским послом в Париже с 1912 по 1915 г. С 1915 по 1916 г. он занимал пост министра иностранных дел Японии. В 1917 г. был направлен со специальной миссией в США, где 2 ноября 1917 г. было подписано известное соглашение Лансинг — Исии, признавшее «специальные интересы» Японии в Китае. В 1920 г. он снова был назначен послом в Париже и играл значительную роль в Лиге наций. За свои дипломатические заслуги Исии получил сначала титул барона, а затем виконта. В 1927 г. он был назначен членом Тайного совета при императоре. В 1933 г. он возглавлял японскую делегацию на Лондонской экономической конференции.

«Дипломатические комментарии»[2] Исии затрагивают многие важные вопросы международных отношений XIX–XX веков и, самое интересное, дают представление о роли дипломатии в развитии японского государства.

Между прочим Исии в своей книге приводит немало ярких примеров, характеризующих провокаторскую роль и вероломство германской дипломатии. В частности Исии убедительно рассказывает, как Германия все время стремилась столкнуть Японию с Россией, поссорить эти страны между собой (Симоносекский договор 1895 г. и вмешательство Германии, Франции и России; подготовка японо-русской войны 1904–1905 гг., война 1914–1918 гг.). Во всех случаях, когда Германии удавалось поссорить или ухудшить отношения между двумя соседними державами на Востоке, в выигрыше оставалась Германия.

Гитлеровское правительство взяло из опыта предшествующей германской дипломатии самые худшие провокационные приемы, доведя эти приемы до крайних пределов подлости.

Гитлеровскую дипломатию нельзя считать дипломатией в том смысле, в каком привыкли ее понимать цивилизованные государства. Это не дипломатия, а сплошная цепь шантажа и провокаций. Это своего рода дипломатический бандитизм, в корне отрицающий все установленные практикой нормы международных отношений.

Исии свои «Дипломатические комментарии» начинает с изложения древней истории Японии. Он старается представить древнюю историю Японии таким образом, что на коренных жителей Японии — японцев — стали нападать появившиеся с севера айну, и японцы должны были принимать меры для того, чтобы не допустить захвата этим племенем японских островов.

Кроме того, территорией, через которую, по мнению Исии, шло движение против Японии с постоянной угрозой самому существованию Японии, была Корея, отделенная от Японии узким Цусимским проливом.

Чтобы показать наличие «корейской опасности», Исии уделяет много внимания попыткам монгольского нашествия на Японию в XIII веке через Корею. Эти попытки предпринимались дважды — в 1274 и 1279–1281 гг. — и оба раза были отбиты.

Из всего этого Исии хочет извлечь урок для настоящего. Он утверждает, что «две опасности в течение веков постоянно угрожали стране и оказали большое влияние на современную японскую дипломатию. По традиции считается, что эти две опасности угрожают самому существованию империи. Мысль о них проникла до мозга костей японского народа».

Исии больше всего обращает внимание на «опасность» со стороны Кореи. Оборона от этой «опасности» представляется ему важнейшей задачей Японии. Но при его понимании обороны можно сочинить самые грандиозные завоевательные планы.

Осуществляя подобные планы, японский полководец Хидейоси (1536–1598) уже предпринимал поход в Корею, для того чтобы в дальнейшем подчинить себе Китай. Он намеревался также захватить Формозу и Филиппины.

При династии сёгуна Токугава (1600–1867) не только были оставлены завоевательные планы, но были приняты меры для изоляции Японии и ликвидации общения японцев с иностранцами. Конечно, эти меры не были проведены до конца, и полной изоляции никогда не было.

Во всяком случае ни «северная», ни «корейская» опасности за это время Японии не угрожали. Свежий ветер подул на Японию с другой стороны.

США признали необходимым установить торговые сношения с этим островным государством. В 1853 г. была отправлена из США в Японию эскадра во главе с коммодором Перри. Перри привез письмо от американского президента с предложением установить экономические отношения между США и Японией, но, передав письмо чиновникам сёгуна, Перри не торопил их с ответом и заявил, чпго он приедет за ним через несколько месяцев. И действительно, в начале 1854 г. Перри вновь появился у берегов Японии. В результате происходивших переговоров был подписан первый японо-американский торговый договор, вызвавший во всей Японии взрыв патриотических чувств и недовольство сёгуном за проявленную им слабость в отношении иностранцев. В 1858 г. американцы, а вслед за ними и многие другие подписали с японцами неравноправные договоры, запрещавшие японцам повышать таможенные пошлины и признававшие право иностранцев в Японии судиться у своих консулов, а не в японском суде.

Со стороны России неоднократно делались попытки установить отношения с Японией. В 1792 г. в Японию прибыл русский путешественник Лаксман; в 1804 г. в Японии побывали Резанов и Крузенштерн; в 1811 г, — капитан Головнин. Почти одновременно с американцем Перри в Японию в 1853 г., а затем в 1854 г. приходила эскадра Путятина (в ее состав входил фрегат «Паллада», на котором путешествовал писатель Гончаров). В 1859 г. в Японию приезжал Муравьев-Амурский. В 1861 г. капитан Бирилев захватил остров Цусиму, от которого русским под давлением англичан пришлось отказаться.

В 1862 г. в Японии был убит англичанин Ричардсон. В связи с этим англичане предъявили правительству сёгуна ультиматум, и в 1863 г., ввиду неисполнения предъявленных требований, английский флот бомбардировал Кагосима, где властвовал клан Сацума. В 1864 г. английские, французские, голландские и американские военные корабли обстреляли город Симоносеки, находившийся во власти южного клана Тёсю.

Япония была потрясена этими событиями. Движение против иностранцев росло.

Правительство сёгуна маневрировало во враждебной ему обстановке внутри страны. Оно исполняло заключенные с иностранными державами договоры, но в то же время старалось показать, что готовится к сопротивлению иностранцам и к ликвидации неравноправных договоров. В октябре 1867 г. сёгун даже формально передал власть императору. Но это был со стороны сёгуна маневр, для того чтобы обмануть своих врагов и чтобы получить возможность подготовить свои вооруженные силы. Действительно, воспользовавшись перемирием, правительство сегуна собрало армию и в январе 1868 г. дало генеральное сражение войскам императора около города Фусими. В этом сражении, продолжавшемся пять дней, войска сёгуна были разбиты. Кончилась власть сёгунов. Наступила «эпоха Мейдзи», эпоха половинчатых буржуазных реформ. Остатки феодальных отношении в Японии сохранились и по сей день, особенно в деревне.

Вопреки мнению Исии, «революция Мейдзи» произошла отнюдь не мирным путем.

Из стран Дальнего Востока Япония оказалась в наиболее благоприятном положении и выросла в первоклассную капиталистическую державу, тогда как ее соседи, в том числе Китаи, Индо-Китай, Сиам, Голландская Индия, отстали от нее и явились объектом эксплуатации со стороны других держав.

Тут дело, разумеется, не в особых свойствах японского народа, а в тех исторических условиях, в которых развивалась Япония.

Соседний с Японией Китай с его сотнями миллионов населения, с его естественными богатствами издавна являлся объектом завоевательных стремлений с разных сторон. Япония не была таким лакомым куском для иностранцев и не привлекала их взоров.

Китай перенес монгольское нашествие, Япония отбилась от него. Завоевание Китая мннчжурами явилось одной из причин задерживавших развитие Китая, в то время как Япония была избавлена от этого зла.

Опиумные войны и подавление при помощи иностранцев восстания тайпинов тормозили экономическое и политическое развитие Китая.

Китай в течение многих столетий был раздроблен и не представлял собой единого целого, а потому и не был способен бороться с внешними врагами. Япония всегда была более централизованным государством, разумеется, со всеми оговорками относительно феодального режима и внутренней борьбы.

Надо еще учесть общую мировую обстановку, при которой Япония вступила на путь буржуазного развития. Революция Мейдзи совершилась в 1867–1868 гг. Незадолго перед этим в Европе разразилась Крымская война (1853–1856), в Китае происходила англо-французская интервенция (1856–1860) США пережили гражданскую войну (1861–1865). Россия имела свои внутренние трудности, связанные, во-первых, с осуществлением в 60-х годах прошлого столетия куцых буржуазных реформ, во-вторых, с польским восстанием 1863 г. и развивавшимся революционным движением. В центре Европы только что закончились войны Пруссии и Австрии против Дании (1864), Пруссии против Австрии (1866), назревали франко-прусская война (1870–1871) и русско-турецкая война (1877–1878).

Осторожная и ловкая дипломатия Японии учитывала создавшуюся обстановку, способствовавшую тому, что эта страна «восходящего солнца» очень быстро превратилась в сильное государство, которое было способно не только отстаивать свои позиции против нападений гигантов капитализма, но оказалось в состоянии вести наступательную политику на азиатском континенте и одерживать победы в войне с Китаем и с царской Россией. «После 1871 года, — писал Ленин, — Германия усилилась раза в 3–4 быстрее, чем Англия и Франция. Япония — раз в 10 быстрее, чем Россия»[3].

После революции Мейдзи перед новым правительством встала задача установления отношений с иностранными государствами. Разрешение этой задачи было нелегким делом, потому что революция Мейдзи в известной степени совершилась под лозунгом изоляции Японии от иностранцев и борьбы с неравноправными договорами.

Правительство Мейдзи поняло необходимость преобразовании для усиления экономической и военной мощи Японии. Оно поняло также необходимость избегать несвоевременных конфликтов с иностранными государствами и выиграть время для превращения Японии в сильную державу.

Дипломатия эпохи Мейдзи в силу этого должна была временно терпеть неравноправные договоры, несмотря на враждебное отношение к этим договорам широких кругов Японии.

Исии рассказывает, что министрам иностранных дел Японии приходилось выносить унижения от иностранных дипломатов и являться по их требованию в соответствующие миссии для дачи объяснений. Все это японские дипломаты сносили в интересах накопления сил и старались скрывать быстрый рост военной мощи своей страны.

С Россией японская дипломатия в это время тоже не хотела ссориться. Договор с Россией 1855 г. устанавливал, что Курильские острова принадлежат России, а Сахалин «остается неразделенным между Россией и Японией, как было до сего времени». В 1875 г вопрос о Сахалине был окончательно урегулирован договором, подписанным в Петербурге японским представителем Конде и представителем русского министерства иностранных дел Стремоуховым. По этому договору Япония получала Курильские острова, а Сахалин признавался целиком принадлежащим России.

В 1871 г. комиссия во главе с Ивакура была отправлена на два года в Европу и Америку для переговоров об отмене неравноправных договоров. Но усилия этой комиссии не дали положительных результатов.

Японская дипломатия стремилась к тому, чтобы прорвать единый фронт иностранных государств и заключить, хотя бы с одним из них, равноправный договор. Первой на это пошла Мексика. 30 ноября 1888 г. японский министр иностранных дел Муцу подписал с ней первый равноправный договор.

Вслед за договором с Мексикой подписала равноправный договор с Японией Англия (в Лондоне 16 июля 1894 г.). После этого были подписаны подобные договоры с рядом других стран. Все эти договоры вступали в силу пять лет спустя после подписания договора с Англией, т. е. 16 июля 1899 г. Таким образом, неравноправность Японии с другими государствами сохранялась до конца XIX в.

Японская дипломатии в эпоху Мейдэи уделяла особое внимание отношениям с Кореей.

Вскоре после революции Мейдэи, свергнувшей господство крупнейших феодалов — сёгунов, был поднят вопрос о военной экспедиции японцев в Корею.

Японское правительство, чтобы отвлечь внимание воинственных феодально-самурайских элементов, настаивавших на экспедиции в Корею, организовало в 1874 г. экспедицию на остров Формозу под предлогом наказания формозских жителей за убийство японских рыбаков с островов Рюкю (в 1872 г. острова Рюкю были присоединены к Японии). Но о Корее оно не забывало.

В 1876 г. Япония заставила корейское правительство подписать неравноправный договор об открытии порта Фузан для торговли с японцами. В 1880 г. были открыты еще два порта. В 1882 г. Японии добилась права на введение своих войск в Сеул для охраны своей дипломатической миссии.

Так как Корея считалась подвластной Китаю, то японская дипломатия сначала делала вид, что она добивается независимости Кореи от Китая. Это требование прикрывало подготовку захвата Кореи Японией.

Японская дипломатия добилась от китайского правительства согласия на вывод китайских войск из Кореи. Со своей стороны Япония соглашалась тоже вывести оттуда свои войска. Соответствующий договор был подписан в Тяньцзине 18 апреля 1885 г. между представителем Японии Ито и представителем Китая Ли Хунчжаном. Обе стороны обязались также не посылать своих офицеров в Корею для инструктирования корейских войск. Таким образом Корея была оторвана от Китая.

На следующем этапе японской дипломатией была поставлена задача полного подчинения Кореи Японией. После государственного переворота, устроенного японскими агентами, и ареста ими корейского императора и корейской императрицы Япония вынудила новое корейское правительство объявить 27 июля войну Китаю и подписать 26 августа 1894 г. союзный договор о совместной обороне против Китая.

1 августа 1894 г. была объявлена японо-китайская война, кончившаяся, вопреки ожиданиям всех иностранных правительств, чрезвычайно успешно для Японии. 17 апреля 1895 г. был подписан в Симоносеки мирный договор, по которому Япония получила Формозу, Пескадорские острова, Ляодунский полуостров в Манчжурии и 200 миллионов таэлей контрибуции. В первой статье Китай признавал «безусловную независимость и автономию Кореи».

Германия, Россия и Франция потребовали от Японии отказа от приобретенного ею по Симоносекскому договору 1895 г. Ляодунского полуострова в Манчжурии. Этот нажим на Японию был произведен с ссылкой на необходимость сохранения целостности и независимости Китая.

Особенно резко и грубо, по словам японского дипломата Хаяси, бывшего тогда помощником министра иностранных дел, выступила Германия. Ее нота вследствие резкости тона была даже возвращена ей для исправления.

Японская дипломатия, оценив международную обстановку и соотношение сил, пришла к заключению, что надо уступить, и 7 октября 1895 г. подчинилась требованию России, Германии и Франции, отказавшись от Ляодунского полуострова. После этого Япония, опасаясь преждевременного конфликта, стала искать соглашения с Россией по вопросу о Корее. Официальное присоединение Кореи к Японии было надолго отложено (до 1910 г.).

8 октября 1895 г. при участии японских дипломатов было организовано убийство корейской императрицы, противодействовавшей планам Японии. Японский посланник в Корее Миура был за это предан суду в Токио, но был оправдан.

14 мая 1896 г. дипломатическими представителями Японии (Комура) и России (Вебер) было подписано соглашение о Корее. Затем 9 июня 1896 г. оно было подтверждено еще в Москве соглашением прибывшего на коронацию Николая II японского генерала Ямагата с русским министром иностранных дел Лобановым. Эти соглашения признавали равные права Японии и России в Корее. Третье соглашение, 25 апреля 1898 г. в Токио между Ниси и Розеном, признавало независимость Кореи, причем обе стороны обязывались не вмешиваться во внутренние дела страны.

Большую роль в дипломатии Японии в конце XIX века и в начале XX века играли ее отношения с Англией и США, особенно, конечно, с Англией.

Англия беспокоилась по поводу движения России на Дальний Восток и имела в этом отношении общность интересов с Японией. Англо-японский союз был заключен в 1902 г., но задолго до этого Япония получала уже солидную помощь со стороны Англии в деле создания ею военно-морского флота. Японские военные корабли строились на верфях Англии. Английские морские офицеры служили в Японии в качестве инструкторов. Японские морские офицеры изучали военно-морское дело в Англии. Эта помощь со стороны Англии говорила о наметившемся сближении между двумя странами. При создавшихся условиях англо-японский союз явился логическим завершением взаимных тенденций Англии и Японии к сотрудничеству для ограничения роли царской России на Дальнем Востоке.

Исии довольно подробно рассказывает о провокаторской роли, которую играла Германия при заключении англо-японского союза.

Исии убежден, что Германия в то время маневрировала так, чтобы Япония и Англия возможно скорее пришли к заключению союза, без которого Япония не отважилась бы на войну с Россией. Выполняя свой хитроумный план, Германия занялась прощупыванием настроений Англии и Японии и степени их готовности договориться между собой. С этой целью Германия вскоре после подавления боксерского восстания в Китае заключила в 1900 г. с Англией соглашение относительно Дальнего Востока. Это соглашение говорило о нежелании обеих сторон добиваться каких-либо территориальных приобретений в пределах Китая, а в случае подобных намерений со стороны какой-либо другой державы «обе подписавшие стороны оставляют за собой право предпринять необходимые меры в целях защиты своих собственных интересов в Китае».

О заключении этого соглашения решено было довести до сведения заинтересованных держав и особенно Австро-Венгрии, Франции, Италии, Японии, России и США с приглашением их «признать принципы, в нем изложенные».

Но вслед за этим Япония была приглашена прямо присоединиться к соглашению. Таким образом Германия якобы хотела выяснить, в какой мере Англия и Япония готовы сотрудничать между собой на Дальнем Востоке.

29 октября 1900 г. Япония на сделанное ей предложение дала следующий ответ:

«Императорское правительство, получив заверения подписавших договор держав о том, что, присоединяясь к данному договору, оно будет в том же положении, как если бы оно было подписавшим, а не присоединившимся государством, без колебаний официально заявляет, что оно присоединяется к данному соглашению и признает заключенные в нем принципы».

Исии полагает, что, выяснив настроение Англии и Японии и убедившись, что они могут заключить между собой союз относительно дальневосточных дел, Германия решила выйти из указанного тройственного соглашения. Князь Бюлов произнес речь в рейхстаге, в которой сказал, что соглашение Англии, Германии и Японии не распространяется на Манчжурию, так как Манчжурия не входит в состав Китая и не относится к той территории Китая, где указанные державы «имеют влияние» (параграф 1 соглашения).

Этой речью Германия, с одной стороны, как бы заявляла, что она не будет препятствовать усилению положения России в Манчжурии и, следовательно, благословляла и толкала Россию на экспансию на Дальнем Востоке с вытекающими отсюда последствиями неизбежного конфликта с Японией, а с другой стороны, стремилась укрепить Японию англо-японским союзом для того, чтобы увеличить ее готовность начать войну с Россией. Вместе с тем своим толкованием указанного тройственного соглашения сама Германия отходила в сторону и как бы выходила из игры.

Дипломатия Японии, маскируя свои цели, в это время направо и налево давала заверения, что не собирается покушаться на территорию не только Китая, но даже Кореи.

На этот счет Англия не занимала в то время твердой позиции, но зато США уже выступили в 1899 г. при президенте МакКинли с доктриной открытых дверей и равных возможностей в Китае, с чем приходилось считаться Японии.

Исии утверждает, что после присоединения Японии к англогерманскому соглашению советник германского посольства в Лондоне, лично известный императору Вильгельму, барон Эккардштейн, получил указание предпринять ряд шагов для сближения Англии и Японии и заключения союза между ними.

Все это делалось для того, чтобы столкнуть между собой Россию и Японию и принудить их воевать друг с другом.

Эккардштейн повел соответствующие беседы с английскими политическими деятелями и затем рассказал Хаяси, тогда японскому посланнику в Лондоне, о результатах своих бесед и о желании Англии заключить англо-японский союз.

Почва для германского подстрекательства и успеха ее коварной дипломатии была подготовлена. Еще в марте 1898 г. на — одном банкете английский министр колоний Джозеф Чемберлен говорил японскому посланнику в Лондоне Като о готовности Великобритании подписать соглашение с Японией об урегулировании отношений на Дальнем Востоке. Като рекомендовал своему правительству принять предложение Чемберлена. Японской дипломатии удалось вызвать желательную ей инициативу Англии, вместе с тем она не препятствовала активности германских дипломатов в этом направлении.

Из воспоминаний Хаяси видно, что Эккардштейн говорил с ним о тройственном союзе между Англией, Японией и Германией, но что английское правительство в лице министра иностранных дел Лэнсдауна заявило Хаяси, что оно предпочитает сначала договориться с Японией, а потом, может быть, пригласить Германию присоединиться к союзу.

Японская дипломатия запугивала Англию возможностью сближения Японии с Россией.

Маркиз Ито во время переговоров об англо-японском союзе посетил Петербург, но царское правительство разговорами с Ито помогло японской дипломатии пугать Англию, а своей неуступчивостью толкало Японию на сговор с Англией. В конце концов договор об англо-японском союзе был подписан 30 января 1902 г. в Лондоне, с одной стороны, Лэнсдауном, а с другой стороны, Хаяси.

Что касается участия Германии в этом союзе, то оно отпало. Японское правительство предоставило английскому правительству право решить вопрос о приглашении Германии присоединиться к союзу. Но как раз в это время германский канцлер граф Бюлов произнес в рейхстаге речь с нападками на Джозефа Чемберлена и с резкими замечаниями в отношении британской армии.

В итоге дело ограничилось уведомлением Германии о заключенном союзе.

Договор между Англией и Японией признавал интересы Японии и в Корее и в. Китае, а интересы Англии только в Китае. Договор обязывал обе стороны во время войны одного из союзников с третьим государством прийти на помощь друг другу, если еще какое-либо государство будет оказывать военную помощь этому третьему государству. Корея предоставлялась Японии на ее усмотрение. В Китае «сферы влияния» еще только намечались. В союзном договоре все еще говорилось о независимости Кореи и, конечно, Китая.

Заключение англо-японского союза сильно укрепило позиции Японии и сделало ее более твердой и решительной по отношению к России. Участие Германии в переговорах об англо-японском союзе показывало, что Германия не создаст трудностей для Японии в японо-русском конфликте того времени. Настроения в США были тоже благоприятны для Японии. Все это дало ей возможность смело начать в 1904 г. войну против царской России.

В те времена руководители японской политики находили нужным считаться с мировым общественным мнением и, начиная войну с царской Россией без объявления войны, соблюдали известную осторожность. Это выразилось в том, что они предварительно разорвали дипломатические отношения с Россией. Но чтобы использовать элемент внезапности нападения, они постарались создать у царского правительства впечатление, что войны не будет и разрыв дипломатических отношений представляет собой лишь способ нажима на царское правительство с целью сделать его более уступчивым при решении вопросов, вызывавших тогда споры между этими двумя странами.

6 февраля 1904 г. бывший японский посланник в Петербурге Курино послал царскому правительству ноту, в которой заявлял, что он по поручению своего правительства прекращает переговоры ввиду их бесплодности. Затем в тот же день он направил царскому министру иностранных дел Ламздорфу еще одну ноту, в которой было сказано, что вследствие безрезультатности переговоров он уполномочен разорвать дипломатические сношения с Россией. Вероятно, умышленно в ноте было упомянуто о разрыве дипломатических отношений и об отзыве дипломатических представителей, но ничего не было сказано об отзыве консульских представителей. Имеются сведения, что Курино написал еще личное письмо Ламздорфу, в котором выражал сожаление о том, что вынужден покинуть пределы России, но надеется, что скоро вернется.

Царское правительство пришло к убеждению, что разрыв дипломатических отношений в данном случае не повлечет за собой военных действий со стороны Японии, что это просто маневр, к которому прибегло японское правительство, для того чтобы понудить царское правительство быть более уступчивым, более покладистым в своих отношениях с Японией. Исходя из этого, Ламздорф не нашел ничего лучшего, как послать телеграмму тогдашнему наместнику на Дальнем Востоке адмиралу Алексееву с предупреждением и указанием соблюдать максимальную осторожность и не допускать никаких шагов, которые могли бы быть истолкованы японским правительством как начало военных действий со стороны России.

В это время адмирал Алексеев уже вывел порт-артурскую эскадру в открытое море, полагая, что в открытом море русская эскадра будет находиться в лучшем положении в случае нападения на нее японцев, чем в порту или на рейде вне порта. Получив телеграмму Ламздорфа, Алексеев отдал распоряжение порт-артурской эскадре вернуться назад и стать на рейде, расположив свои корабли один рядом с другим. Для того чтобы лучше и ярче продемонстрировать свои мирные намерения, адмирал Алексеев устроил даже бал для офицеров эскадры и вызвал большинство из них для этого на берег.

Японцы намеревались внезапно атаковать порт-артурскую эскадру, чтобы ее полностью обезвредить и сделать неспособной мешать сколько-нибудь значительно переброскам японских войск с островов в Корею. 6 февраля японские морские силы вышли в открытое море в составе двух эскадр. Одна, самая большая, направилась к Порт-Артуру, а другая, маленькая, — к берегам Кореи. Вместе с тем японское правительство приняло меры к тому, чтобы целиком изолировать Японию от внешнего мира, и запретило посылку каких бы то ни было телеграмм из Японии за границу. Таким образом, царская миссия и ее морской атташе не имели возможности информировать Петербург о выходе японского военно-морского флота в море.

8 февраля японская эскадра, направленная к Корее, встретила два русских военных корабля — крейсер «Варяг» и канонерскую лодку «Кореец» — и в неравном бою, на глазах американских и английских моряков, потопила их. Тогда же основные силы японского военно-морского флота подошли к Порт-Артуру, атаковали стоявшие на рейде корабли порт-артурской эскадры, потопили значительную часть их, а некоторую часть вывели из строя. После этого русская порт-артурская эскадра оказалась небоеспособной и не могла препятствовать перевозке японских войск с островов на континент, что сыграло большую роль во всем ходе русско-японской войны.

Нельзя обойти молчанием исключительное вероломство, к которому в это время призывал германское правительство начальник германского генерального штаба известный генерал Шлиффен, который предлагал воспользоваться трудностями России на Дальнем Востоке, чтобы напасть на нее с запада. Правительство Вильгельма II не пошло на это, потому что считало себя недостаточно подготовленным к этой войне с Россией, которая должна была бы вызвать также войну с Францией и, возможно, с Англией. Германская армия еще не была достаточно хорошо вооружена, а к выполнению программы военно-морского строительства Германия только недавно приступила.

Между прочим в своей книге «Моя борьба» Гитлер высказывает мысль о том, что Шлиффен был тогда прав, а правительство Вильгельма II совершило ошибку. Он считает вполне естественным, чтобы германское правительство, которое толкало царскую Россию на войну с Японией, воспользовалось этой войной для удара по России через ее западную границу, несмотря на заверения в дружбе и прочее. Подлая, низкая политика, предлагавшаяся генералом Шлиффеном, разумеется, была по вкусу Гитлеру, для которого, чем гнуснее политика, чем больше в ней лжи и обмана, тем она привлекательнее.

Большой интерес представляют комментарии Исии относительно обстановки, при которой был заключен Портсмутский мирный договор.

США были против экспансии царской России на Дальнем Востоке. Сила Японии не представлялась США значительной. Позиция президента Теодора Рузвельта имела большое влияние на международные отношения.

Прежде всего Теодор Рузвельт считал, что Тихий океан представляет собой большую важность для США, чем Атлантический океан. В письме 17 июня 1905 г. он писал: «Я думаю, что наша будущая история больше будет определяться нашей позицией на Тихом океане в отношении Китая, чем нашей позицией на Атлантическом океане в отношении Европы».

Исходя из того, что победа России в войне в то время считалась более опасной для США, чем победа Японии, Теодор Рузвельт предпринимал шаги для того, чтобы воспрепятствовать Германии и Франции прийти на помощь царской России.

В письме английскому дипломату Сесилю Спринг-Райсу 24 июля 1905 г. Рузвельт сообщает: «Как только настоящая война разразилась, я уведомил Германию и Францию самым вежливым и скромным образом, что в случае какой-либо комбинации против Японии, которая попытается повторить то, что сделали Россия, Германия и Франция в отношении нее в 1894 г., я решительно приму сторону Японии и сделаю все возможное для того, чтобы ей помочь. Мне, конечно, известно, что ваше правительство будет солидарно со мной, и я считал, что будет лучше, если я не буду совещаться с вашим правительством до достижения моих собственных целей».

Можно категорически утверждать, что с самого начала русско-японской войны симпатии Теодора Рузвельта были на стороне Японии. За четыре недели до японского нападения на Порт-Артур японское правительство имело заверение от американского правительства, что оно будет придерживаться политики строгого и даже благоприятного для Японии нейтралитета.

20 февраля 1904 г., т. е. после начала русско-японской войны (8 февраля 1904 г.), правительство США даже обратилось к державам с нотой, в которой добивалось сотрудничества держав относительно сохранения нейтралитета и целостности Китая.

В этом обращении Корея не упоминалась. Было ясно, что США в лице Теодора Рузвельта не возражали против подчинения Кореи контролю Японии.

В 1905 г., когда Россия терпела в войне с Японией одну военную неудачу за другой, а Япония была сильно истощена, начались разговоры о мире. В феврале 1905 г. Витте установил контакт через того же германского дипломата Эккардштейна с японским посланником в Лондоне Хаяси.

Недовольный ослаблением позиции России в Европе, министр иностранных дел Франции Делькассе 5 апреля 1905 г. сообщил японскому посланнику в Париже, что он, Делькассе, готов принять меры к заключению мира между Японией и Россией. Надо полагать, что делал он это с согласия России.

Японское правительство, убедившись, что Россия действительно хочет начать переговоры о мире, обратилось 18 апреля 1905 г. к Рузвельту с заявлением о том, что японское правительство «не имеет намерения закрывать двери для дружеского посредничества, имеющего целью исключительно организацию встречи представителей воюющих стран».

Позиция Рузвельта относительно Японии оставалась дружелюбной. Министр иностранных дел США Хей в своем дневнике 1 января 1905 г. записал, что президент «имеет совершенно твердое убеждение, что мы не можем позволить второй раз лишить Японию плодов ее победы».

Рузвельт еще до начала мирных переговоров в Портсмуте договорился с японским правительством относительно взаимоотношений между США и Японией по важнейшим вопросам, интересовавшим обе стороны. 31 июля 1905 г. состоялось секретное соглашение путем обмена телеграммами между президентом Рузвельтом и японским премьером Кацура при посредстве представителя Рузвельта, военного министра США Тафта (будущего президента). Это соглашение обязывало японское правительство отказаться от каких-либо агрессивных намерений в отношении Филиппин. Со своей стороны президент признавал право Японии посредством военной оккупации установить свой контроль над Кореей с лишением Кореи права вступать в какие-либо международные сношения без согласия Японии. Корея приносилась в жертву.

4 октября 1905 г., уже после подписания Портсмутского договора, японская газета «Кокумин» называла достигнутое между Рузвельтом и Кацурой соглашение «японо-американским союзом».

Следовательно, Теодор Рузвельт не был беспристрастным посредником. Он был фактически связан с японцами договором почти союзного характера.

9 августа 1905 г. открылась японо-русская мирная конференция. Делегатами со стороны Японии были министр иностранных дел Комура и японский посол в Вашингтоне Такахира, со стороны России делегатами были Витте и вновь назначенный послом в Вашингтон Розен.

Заседания конференции происходили не в Портсмуте, а вблизи Портсмута, на острове Киттери.

Переговоры начались с небольших вопросов, по которым русская делегация большей частью делала уступки. В конце концов переговоры уперлись в два неразрешенных вопроса, что грозило срывом переговоров. Обе стороны не могли договориться по вопросу о контрибуции, на которой настаивала японская делегация, и относительно острова Сахалина, который японская делегация хотела получить полностью. К 18 августа выявилось расхождение между обеими сторонами по указанным вопросам. Рузвельт тогда предлагал, чтобы Россия уступила японцам часть Сахалина, а за сохранение другой части заплатила более или менее значительную сумму, которая должна быть определена нейтральной комиссией. 21 августа Рузвельт послал своему послу в Петербурге Майеру телеграмму с распоряжением посетить царя Николая и добиться от него согласия на компромисс, предложенный Рузвельтом. Майер видел царя 23 августа. Царь согласился уступить южную часть Сахалина, но отказался платить денежную компенсацию. На заседании конференции 23 августа Витте предлагал Японии весь Сахалин на условии отказа от денежного вознаграждения. На заседании 25 августа Витте уже предлагал только половину Сахалина, тоже без всякой денежной компенсации. Комура на это не согласился. Журналисты сообщали, что Витте говорил им о согласии заплатить 200–300 миллионов рублей за отказ Японии от половины Сахалина.

По японским источникам, 18 августа Комура на неофициальном совещании с Витте предложил, чтобы за возвращение Японией России Северного Сахалина Россия уплатила Японии 1200 миллионов иен. Витте эта идея понравилась; он, признавая сумму слишком большой, обещал запросить инструкции. 23 августа Витте на официальном заседании сообщил, что последнее предложение Комуры русским правительством отвергнуто. Витте предложил отдать японцам весь Сахалин при отказе их от требования денежной компенсации[4].

26 августа Витте сообщил японцам, что имеет распоряжение прекратить переговоры, если Комура будет настаивать на денежном вознаграждении. 28 августа должно было быть последнее заседание конференции.

Исии рассказывает о том, что японское правительство готово было отказаться и от Южного Сахалина, так сильно оно желало окончить войну, ибо Япония была истощена.

27 августа японское правительство на совещании со старшими политическими деятелями решило отказаться и от требования уступки Южного Сахалина и от денежного вознаграждения.

В тот же день, т. е. 27 августа, Исии узнал от своих приятелей из одной иностранной миссии в Токио, что царь Николай в беседе с американским послом Майером 23 августа в Петербурге согласился отдать южную часть Сахалина японцам. Исии поспешил сообщить эту новость премьер-министру Кацура, который за отсутствием Комура исполнял обязанности министра иностранных дел. В это время только что закончился завтрак министров после заседания кабинета. Получив от Исии указанную информацию, Кацура сообщил о ней другим членам правительства. Характерно, что морской министр адмирал Ямамото считал необходимым игнорировать информацию Исии. Он боялся, что информация Исии неверна. Он даже говорил, что в случае неправильности этой информации Исии должен будет сделать харакири, а Япония потеряет возможность заключить мир. Все же было решено послать инструкции Комура с тем, чтобы он просил об отложении заседания конференции с 28 на 29 августа. Другая телеграмма отменяла прежние инструкции об отказе от южной части Сахалина. Информация Исии оказалась, по проверке, правильной. Комура получил соответствующие инструкции.

29 августа Витте сделал последнее предложение, по которому Россия уступала Японии южную часть Сахалина и не соглашалась на денежное вознаграждение. На конференции получилась, по описанию свидетелей, следующая картина.

«Абсолютное молчание продолжалось несколько секунд. Витте по обыкновению мял бумагу, которая лежала перед ним. Розен курил папиросу. Японцы имели загадочный вид. Затем Комура спокойным голосом сказал, что японское правительство, стремясь к восстановлению мира и к успешному окончанию переговоров, согласно на русское предложение о разделении Сахалина на две части без денежного вознаграждения. Витте заявил, что предложение японцев приемлемо и что линия демаркации на Сахалине будет проходить по 50° северной широты».

Из всего этого видно, что дипломатия Витте во время переговоров о мире в 1905 г. не была удачной.

При всех условиях ясно, что при некоторой твердости со стороны Витте и царского правительства Россия не потеряла бы южной части Сахалина. И Витте и Розен в своих воспоминаниях не случайно замалчивают вопрос о Сахалине и переговоры о нем.

Царское правительство, и Витте вместе с ним, старалось изображать результаты мирных переговоров как большой успех, потому что внутреннее положение России в 1905 г. было для царского правительства крайне тяжелым. Революция была тогда на подъеме. Царское правительство должно было скрыть тот факт, что оно пошло на невыгодные условия мира, для того чтобы раздавить революцию. Витте тоже лично был заинтересован в том, чтобы изобразить поражение в Портсмуте как свою победу.

Интересно отметить, что во время мирных переговоров японская делегация для воздействия на общественное мнение США выражала готовность вести переговоры о сдаче в аренду американским капиталистам Южноманчжурской железной дороги. После подписания мирного договора Гарриман ездил в Японию договариваться по этому вопросу, но, конечно, ничего не добился.

Витте пытался повлиять на американских журналистов, опираясь на близкого ему английского журналиста Диллона.

Японское правительство во время войны создавало в своей стране настроение большого подъема по поводу победы Японии и разгрома России, так что Портсмутский мир в первое время вызвал в Японии разочарование и возмущение, но японская дипломатия, зная истинное положение дел, шла своей дорогой.

Для нас Портсмутский договор интересен потому, что в 1925 г. в договоре о восстановлении дипломатических отношений между Советским Союзом и Японией мы признали условия Портсмутского договора, сделав оговорку, что не несем за него никакой политической ответственности.

Исии в своих «Комментариях» говорит, что Япония якобы вернула Китаю Три Восточные провинции, т. е. Манчжурию, находившуюся в сфере влияния России. Она будто бы также возвратила Китаю провинцию Шаньдун, которая была занята Германией.

На самом деле это утверждение Исии не точно. По соглашениям между царской Россией и Японией 1907, 1910 и 1916 гг., Три Восточные провинции Манчжурии, за исключением Ляодунского полуострова, оставались в сфере влияния царской России.

Вопрос о Шаньдуне, включенный в знаменитое 21 требование, предъявленное японским правительством президенту Китая Юань Шикаю 18 января 1915 г., был поставлен среди всех этих требований на первое место. Другие требования касались японских прав в Южной Манчжурии и Внутренней Монголии, в которых Япония получала особые права и преимущества. Китайское правительство обязывалось не уступать и не сдавать в аренду третьей державе какой-либо гавани, бухты или острова вдоль берега Китая. Китайское центральное правительство должно было приглашать влиятельных японцев в качестве советников по политическим, финансовым и военным делам. Полицейские учреждения в важных местах Китая должны были управляться совместно японцами и китайцами и принимать на службу многочисленных японцев, «дабы они могли в то же время помочь в работе по усовершенствованию китайской полицейской службы». 50 % китайского военного вооружения должно было покупаться в Японии. Если в Китае будет создан арсенал, то технические эксперты будут приглашены из Японии и необходимые материалы будут приобретены в Японии. Эти требования были предъявлены либеральным правительством Окума при министре иностранных дел, тоже либерале, Като.

Таков был один из вариантов программы установления японского контроля над Китаем, за которым последовали другие варианты и программа, осуществляемая Японией в Китае с 1931 г., т. е. со времени занятия японскими войсками Манчжурии.

Во время первой мировой войны путем обмена нот между Японией, с одной стороны, и Англией, Россией, Францией и Италией — с другой, в феврале и марте 1917 г. Япония получила заверения со стороны правительств указанных стран, что они поддержат японские притязания по вопросу о передаче ей прав Германии на Шаньдун и на островные германские владения к северу от экватора.

На Вашингтонской конференции 1921–1922 гг. Япония вынуждена была отказаться от прав на Шаньдун; следовательно, Шаньдун был возвращен Китаю не в силу великодушия Японии, а под давлением других держав, главным образом США. В 1927 и 1928 гг. Япония снова пыталась закрепить за собой Шаньдун и посылала туда свои войска.

Судьба Кореи окончательно была решена лишь в 1910 г., но уже первый англо-японский договор о союзе 1902 г. имел оговорку о том, что для охраны своих «специальных интересов» каждая из договаривающихся сторон может принимать такие меры, которые могут явиться необходимыми.

Второй англо-японский союзный договор, от 12 августа 1905 г., прямо говорил о правах Японии в Корее. Статья 3 этого договора гласила: «Так как Япония имеет преобладающие политические, военные и экономические интересы в Корее, то Великобритания признает за Японией право принять такие меры руководства, контроля и покровительства над Кореей, какие она найдет соответствующими и необходимыми».

Признание царской Россией прав Японии на подчинение ею Кореи произошло в результате русско-японской войны. В Портсмутском договоре, в статье 2, сказано: «Российское императорское правительство, признавая за Японией в Корее преобладающие интересы политические, военные и экономические, обязуется не вступаться и не препятствовать тем мерам руководства, покровительства и надзора, кои императорское японское правительство могло бы почесть необходимым принять в Корее».

Таким образом, присоединение Кореи к Японии было предрешено всеми соглашениями, которые имела Япония как с Россией, так и с Англией и США. Но только в 1910 г. Япония признала возможным, выражаясь языком Портсмутского договора, принять меры «руководства, покровительства и надзора», которые она считала необходимым принять в своих интересах. В число этих мер входило подписание договора с императором Кореи 22 августа 1910 г. По этому договору «его величество император Кореи сим уступает его величеству императору Японии совершенно и навсегда свои державные права на всю государственную территорию Кореи». И далее: «Его величество император Японии принимает упомянутую в предшествующей статье уступку и соглашается на полное присоединение Кореи к Японской империи». Остальные статьи обеспечивали отрекшемуся императору титулы, доходы и т. п. и обещали допущение «лояльных» корейцев к государственной службе в самой Корее, «насколько обстоятельства это позволят».

Несмотря на помощь, оказанную Японии Англией и США во время русско-японской войны и при заключении Портсмутского мира, в дальнейшем в отношениях между этими странами и Японией понемногу начали обнаруживаться трещины.

Договор 13 февраля 1907 г. между Россией и Японией в несекретной части признавал «независимость и целостность территории Китайской империи и принцип общего равноправия по отношению к торговле и промышленности всех наций в этой империи». Секретный же договор от того же числа говорил о разграничении сфер влияния в Манчжурии между Японией и Россией. Договор США и Японии 30 января 1908 г. (Рут — Такахира) еще высказывался за «сохранение существующего status quo на Тихом океане» и за «защиту принципа равных возможностей для торговли и промышленности в Китае». Русско-японский договор 4 июля 1910 г. уже об этих принципах умалчивал, довольствуясь тем, что в нем имелась ссылка на предыдущий договор, но в секретном договоре снова весьма определенно говорилось о разграничении сфер влияния в Манчжурии.

Наконец, секретный русско-японский договор от 3 июля 1916 г. являлся союзным договором, утверждавшим, что жизненные интересы России и Японии требуют, чтобы Китай не подпал под владычество какой-либо третьей державы, враждебной России или Японии. В этом договоре речь шла уже не о Манчжурии, а о Китае в целом, причем обе стороны обязывались помочь друг другу, если одна из них будет вовлечена в войну. Россия и Япония в этом договоре именовались союзниками.

Само собой разумеется, советское правительство, опубликовавшее русско-японские секретные договоры 1907, 1910 и 1916 гг., не считало себя ими связанным.

Эти договоры показывают, как изменилась ситуация на Дальнем Востоке за 10–15 лет после русско-японской войны.

В отношениях между Японией и Англией произошел серьезный надлом уже во время переговоров о возобновлении англо-японского союза в 1911 г. К тому времени Англия и США имели договор об урегулировании всех спорных вопросов путем арбитража. Следовательно, Англия и США должны были подвергнуть арбитражу и вопросы, вытекавшие из отношений между Англией и Японией. Поэтому Англия уже не могла оказывать помощь Японии, как это вытекало из первоначального союзного договора между ней и Японией. США, таким образом, вклинились между Японией и Англией и ослабили значение англояпонского союза.

Чтобы выйти из создавшегося положения, японское правительство предложило включить в союзный договор с Англией оговорку, по которой «если та или другая из высоких договаривающихся сторон заключит генеральный договор об арбитраже с третьей державой, то условлено, что никакое положение сего соглашения не должно возлагать на эту договаривающуюся сторону обязательство вступить в войну с державой, с которой будет иметь силу такой договор об арбитраже». Узы, связывавшие Японию с Англией, таким образом были ослаблены. Ленин в своих «Тетрадях по империализму» (стр. 621) отметил: «1911: Договор Англии с Японией (Англия нейтральна в случае войны Японии с Соединенными Штатами)…».

В этот период ослабления англо-японского союза японское правительство стало искать опоры в России. Хотя Китай в этот период являлся объектом внешней политики других стран и не начинал еще играть самостоятельную роль в международных отношениях, все же японское правительство не считало возможным остаться в одиночестве перед лицом англо-американского сближения и считало благоразумным установить дружеские отношения с Россией. Другие державы, кроме Англии, США и России, на Дальнем Востоке не представляли и не могли представлять большой силы, с которой должна была бы считаться Япония.

Взаимному тяготению Японии и России в то время способствовало выступление министра иностранных дел США Нокса, который 6 ноября 1909 г. предложил Великобритании, а 14 декабря того же года другим странам, включая Японию и Россию, организовать финансовую группу для предоставления кредитов Китаю и приобретения акций манчжурских железных дорог, чтобы поставить их под контроль этой международной финансовой группы.

Япония и Россия ответили на это предложение отказом, не желая допускать вмешательства других держав в китайские дела в форме финансового и иного контроля над Китаем. В Японии предложение Нокса вызвало особенно большое возбуждение, так как она уже тогда лелеяла мысль о подчинении себе Китая. Это выступление Нокса подтолкнуло Россию и Японию на заключение договора сначала в 1910 г., а потом в 1916 г. Последний договор имел характер союзного договора.

Таким образом, проводившаяся американским правительством политика «открытых дверей и равных возможностей в Китае» столкнулась с политикой «специальных интересов Японии в Китае».

Уже в 1907 г. в США стало развиваться недовольство Японией и японской иммиграцией. Вопрос был разрешен «джентльменским соглашением», по которому японское правительство должно было само сократить японскую эмиграцию в США. В школах Калифорнии началось отделение детей японцев от «белых» учеников. В 1913 г. калифорнийские законодательные органы запретили японцам приобретение земельных участков.

Предъявление Японией в 1915 г. упомянутого выше 21 требования Китаю произвело тяжелое впечатление в США. Бывший в это время в США министром иностранных дел Брайан послал идентичные ноты Японии и Китаю, в которых было сказано, что американское правительство «не признает какого-либо соглашения или договоренности, могущей подорвать договорные права Соединенных Штатов и их граждан в Китае, а также политическую и территориальную целостность Китайской республики или. международную политику в отношении Китая, известную под именем политики открытых дверей». Это было преддверием к дальнейшим осложнениям между США и Японией.

Во время первой мировой войны 1914–1918 гг. германские агенты в Японии, опираясь на некоторые японские руководящие круги, агитировали за выход Японии из лагеря союзников и присоединение ее к центральным державам Европы. Такой поворот политики Японии неминуемо привел бы ее к войне с Россией, к большой выгоде Германии. К началу 1917 г. положение союзников было довольно тяжелым и вырисовывалась возможность победы Германии. Вступление США в войну против Германии предупредило сближение между Германией и Японией, но неприятный след от этой прогерманской агитации остался.

Положение несколько улучшилось, когда состоялось соглашение Лансинг — Исии 2 ноября 1917 г., которое дало Японии признание со стороны США ее «специальных интересов в Китае, в частности в той части, с которой граничат ее владения».

Это соглашение удовлетворило Японию и рассматривалось ею как большой успех японской дипломатии, но сделанная правительством США в этом вопросе уступка Японии не привела к созданию настоящей дружественной атмосферы в отношениях между США и Японией, так как соглашение было подписано под влиянием обстановки войны и вызвано было желанием США удержать Японию в лагере «союзников». Оно не выражало искреннего признания «специальных интересов» Японии в Китае.

В дальнейшем обнаружились разные толкования соглашения Лансинг — Исии. Лансинг считал, что «специальные интересы» Японии в Китае предполагают лишь экономические интересы, вытекающие из географической близости. Исии считал, что этими словами охватываются также и политические интересы.

Американские и японские интересы столкнулись во время иностранной интервенции в Сибири. Япония, США и другие страны предприняли интервенцию в Сибири официально для того, чтобы помочь чехословацким легионам. На самом деле эта интервенция имела целью борьбу с советской властью. За этой общей целью скрывались острые расхождения. Япония предприняла интервенцию в широком масштабе, для того чтобы закрепиться на Дальнем Востоке и осуществить присоединение к Японии всего Дальнего Востока. Эти японские планы не нравились США. Из интервенции ничего хорошего для японцев не получилось. Красные партизаны и Красная Армия дали им хороший урок. Трения между экспедиционным корпусом США на Дальнем Востоке и громадной японской армией, находившейся там, доходили почти до вооруженных столкновений.

Исии в своих «Комментариях» ни слова не говорит о японской интервенции в Сибири. Между тем она отозвалась на международном положении Японии самым неблагоприятным образом.

Следует вспомнить, что японские притязания в Китае на Шаньдун, зафиксированные в Версальском мирном договоре 1919 г., привели к тому, что Китай отказался подписать этот договор. Эти же притязания в значительной мере способствовали неутверждению Версальского договора сенатом США.

Аппетиты, проявленные японцами во время интервенции в СССР, ухудшили отношения Японии с США. Интервенция, несомненно, была большим просчетом) и ошибкой японской дипломатии.

Ликвидация японской интервенции на Советском Дальнем Востоке и восстановление дипломатических отношений между Японией и СССР в 1925 г. улучшили международное положение Японии, но не надолго. Антисоветские настроения некоторых ограниченных японских политиков временами давали себя сильно чувствовать.

В результате на Вашингтонской конференции 1921–1922 гг. Япония попала в затруднительное положение.

Вскоре после Вашингтонской конференции соглашение Лансинг — Исии было объявлено обоими правительствами, США и Японии, не имеющим более силы. Произошло это путем обмена нот между японским посольством и государственным департаментом в Вашингтоне 14 апреля 1923 г.

На этот счет Исии держится мнения, что «пусть соглашение Исии — Лансинг отменено, но специальные интересы Японии в Китае продолжают сохранять всю свою силу. Если бы даже специальные интересы Японии в Китае не были признаны международными договорами, все равно их нельзя уничтожить». Во всяком случае ликвидация соглашения Лансинг — Исии означала ухудшение отношений между США и Японией.

Эти отношения продолжали ухудшаться и в последующий период. В 1924 г. после долгих споров конгресс США принял решение о запрещении японской и китайской иммиграции в США, что явилось дискриминацией в отношении Японии и Китая, так как для других стран были установлены квоты, хотя и ограниченные.

В связи с прохождением этого закона пострадал японский посол в США Ханихара. К нему обратился министр иностранных дел Юз с предложением написать письмо, в котором было бы сказано, что принятие такого антияпонского закона об иммиграции может иметь «серьезные последствия». Юз предполагал использовать это письмо для давления на конгресс США. Результат же получился обратный. Члены конгресса увидели в письме Ханихары угрозу войной и вмешательство во внутренние дела США. Закон конгрессом был принят, а Ханихаре пришлось взять на себя ответственность за письмо. Тот же Юз обратился к правительству Японии с предложением отозвать Ханихару из США. Ханихара, который был довольно популярен в США, должен был покинуть свой пост, так как предполагалось, что он без согласия своего правительства послал указанное письмо Юзу.

Этот инцидент подлил масла в огонь взаимного недовольства между США и Японией. В дальнейшем все сколько-нибудь важные вопросы международных отношений приводили к столкновениям и спорам между Японией и США.

Обсуждение на международных конференциях вопроса о морских вооружениях обостряло отношения между США и Японией. Международная конференция по морским вооружениям; в 1927 г. в Женеве не дала никаких результатов. На конференции 1930 г. в Лондоне было достигнуто соглашение, устанавливающее соотношение тоннажа крупных крейсеров (с орудиями более 6 дюймов калибра) между США и Японией 5:3. Хотя японские представители подписали это соглашение, но морские круги Японии не были им удовлетворены, и на этой почве разразилась ожесточенная внутренняя борьба, которая сопровождалась убийствами политических деятелей и была воспринята некоторыми кругами в Японии как большая неудача японской дипломатии.

Совершенно несомненно, что критика Лондонского договора японскими морскими кругами усилила подозрение и настороженность в отношении Японии со стороны США.

Нечего и говорить, что начатая 18 сентября 1931 г. оккупация японскими войсками Манчжурии вызвала большое раздражение среди руководящих верхов США.

7 января 1932 г. правительство США уведомило Японию и Китай, что США не признают положения, договора или соглашения правительств указанных стран, которые заключены в нарушение существующих договоров и которые затрагивают права США и их граждан в Китае.

На этой почве произошло осложнение не только между США и Японией, но и между США и Англией. Англия (в лице Саймона) поощряла Японию на занятие Манчжурии. Правительство США не разделяло этой позиции Саймона.

«Комментарии» Исии останавливаются на 1930 г. Жизнь опровергла рассуждения Исии о Лиге наций, разоружении и вообще относительно внешней политики и дипломатии Японии. Но эти рассуждения остаются историческим документом, характеризующим методы японской дипломатии за довольно большой период времени.

Исии в своих «Комментариях» решительно осуждает политику агрессии и захвата чужих земель, а также дипломатию обмана и вероломства в международных отношениях.

Исии приводит указание, данное японским императором Тайсё своим министрам и японскому народу. Император Тайсё предложил «придерживаться всеобщих международных правил и соблюдать великие законы мира, с тем чтобы миротворческая работа Лиги наций была доведена до конца».

В соответствии с этим Исии стоит за, мирную политику взаимного доверия между государствами и уважение прав и законных интересов каждого из них. Исии на этот счет поучает:

«Так же как частное предприятие, чтобы процветать, должно иметь доверие публики, так же и государство в международных делах, для того чтобы Занимать арочную позицию, должно иметь доверие других государств. Однако международное доверие может быть достигнуто только строгим соблюдением справедливости — этого золотого правила международных отношений. Во всех странах имеются страдающие манией величия мечтатели, которые не хотят отказаться от своих устарелых желаний. Если случается, что эти неуравновешенные люди приходят к власти, доверие к государству временно падает. Если в такие времена народ не поднимает своего голоса для того, чтобы власти освободились от своих неуместных грёз и вернулись к здравому смыслу, то их страна, изолированная и подвергнутая остракизму, будет презираться международным общественным мнением. Чтобы избежать этого презрения, отсталая политика агрессии и тщеславной дипломатии должна быть прекращена. Так как в основе агрессивной политики лежит влияние милитаристов, оно должно быть вовремя приостановлено. Вместо агрессивной политики надо иметь уважение к правам и законным интересам других государств. Такое уважение дает государству, применяющему его, право ожидать от других государств уважения его собственных прав и законных интересов».

Эта выдержка показывает, что Исии является представителем тех кругов Японии, которые не одобряют планов японских военных, желающих покорить Китай, Азию и весь мир.

Исии является горячим сторонником Лиги наций, в которой он играл известную роль.

Преклонение Исии перед Лигой наций выражено им в очень яркой форме. Работа Лиги наций произвела на него огромное впечатление. Он был полон безграничного оптимизма. Там, в Женеве, «в результате постоянного общения друг с другом различные делегаты в значительной мере утратили свой ярый патриотизм и превратились в умеренных и сговорчивых людей, готовых приступить к разумному обсуждению международных вопросов. Войну они теперь считали преступлением и от всего сердца желали мира. Женева была по сравнению с прошлым как бы другой планетой. Премьеры и министры иностранных дел малых и больших европейских государств стали поклонниками мира. Они собирались в этом храме мира. Автор присоединился к этому объединению и вскоре сделался одним из его рьяных почитателей».

Но в самой Японии возобладало течение, порвавшее со взглядами Исии. Япония в 1933 г. вышла из Лиги наций. В 1936 г. она заключила с Гитлером, презирающим японскую нацию, соглашение, которое ничего хорошего не может принести Японии. В своей книге «Моя борьба» Гитлер дает оскорбительную для японцев оценку их расы. Он заявляет там, что японцы — это неполноценная раса, неспособная к самостоятельному творчеству. Очевидно, что для Гитлера Япония представляет собой «лишь средство для достижения его завоевательных целей; судьбы низшей, по его мнению, японской расы не являются для него чем-то значительным, для чего гитлеровская Германия будет приносить какие-либо жертвы.

Отношения между Японией и СССР определяются договором о нейтралитете, заключенным 13 апреля 1941 г., прочность которого зависит от добросовестного его выполнения Японией.

Советский Союз всегда лояльно относился к принятым им на себя договорным обязательствам. В сложной международной обстановке нашего времени Советский Союз, несмотря на участие Японии в антикоминтерновском пакте и наличие войны на Тихом океане, проявил готовность сохранить с ней нормальные отношения и дал согласие продлить еще на один год советско-японскую рыболовную конвенцию.

Конечно, всякие разговоры японских военно-фашистских кругов о японской агрессии на севере принесут огромный вред прежде всего самой Японии. Но если Япония будет точно выполнять договор о нейтралитете и другие соглашения с Советским Союзом, мирные отношения между двумя странами сыграют свою положительную роль для них обеих.

А. Трояновский