Дипломатия и войны русских князей

Глава 4 КОРОЛЬ ДАНИИЛ ГАЛИЦКИЙ

Как уже говорилось, наши историки основное внимание уделяли «магистральной линии» нашей истории, то есть истории Владимиро-Суздальской земли, а затем Московского княжества. Южная же Русь осталась на периферии, и о ней вспоминали лишь в связи с каким-либо событием на «магистральной линии». Вдобавок ко всему по истории Южной Руси сохранилось крайне мало письменных источников. И не потому, что там не умели или не любили писать, а потому, что последующим правителям тех мест подлинная история была как кость в горле. Это равно касается и магнатов Речи Посполитой, и царских чиновников, и советских партфункционеров, имевших степени кандидатов и докторов исторических наук.

На юге центром собирания русских земель в XIII веке стал город Галич — столица Галицко-Волынского княжества. Точная дата основания Галича неизвестна, первое упоминание о нем в летописи относится к 1138 г. Археологи же считают, что древнее славянское городище на месте Галича возникло еще в VIII веке. Древний город был расположен на правом берегу реки Луква, в 5 км от впадения ее в Днестр. Крепость занимала северную оконечность мыса, возвышавшегося на 70 м над уровнем Луквы и впадавшего в нее ручья Мозолевый проток[114].

В 1157 г. при князе Мстиславе Изяславиче Галицко-Волынская земля окончательно обособилась от Киева и образовала самостоятельное княжество. Мстислав Изяславич был сыном великого киевского князя Изяслава Мстиславича и, соответственно, имел право на киевский престол, однако потерпел поражение в длительной войне с Юрием Долгоруким и Андреем Боголюбским. В 1169 г. Мстислав Изяславич плюнул окончательно на Киев и стал править во Владимире Волынском, где и умер в следующем году.

В 1149 г. Мстислав Изяславич женился на Агнешке, дочери польского короля Болеслава III Кривоустного, и имел от нее четырех сыновей: Владимира, князя брестского, Всеволода, удельного князя бельзского, Романа, князя новгородского и Святослава, удельного князя брестского.

О старшем сыне Владимире нам лишь известно из Ипатьевской летописи, что он умер в 1173 г. в городе Берестье (Бресте). О младшем Святославе тоже почти ничего не известно, во всяком случае, он умер, не оставив потомства. А вот третий сын Роман стал родоначальником первой и последней русской королевской династии.

Примерно в 1150 г. Роман был отправлен отцом княжить в Новгород. В конце 1170 г. он был изгнан новгородцами и уехал на Волынь. Владимир Волынский Роман отдал своему брату Всеволоду, а сам стал править в Галиче.

О князе Романе Мстиславовиче С.М. Соловьев писал: «Роман слыл грозным бичом окрестных варваров — половцев, литвы, ятвягов, добрым подвижником за Русскую землю, достойным наследником прадеда своего, Мономаха: «он стремился на поганых, как лев, — говорит народное поэтическое предание, — сердит был, как рысь, губил их, как крокодил, перелетал земли их, как орел, и храбр он был, как тур, ревновал деду своему, Мономаху». Мы видели, что одною из главных сторон деятельности князей наших было построение городов, население пустынных пространств: Роман заставлял побежденных литовцев расчищать леса под пашню, но тщетно казалось для современников старание Романа отучить дикарей от грабежа, приучить к мирным земледельческим занятиям, и вот осталась поговорка: «Роман! Роман! худым живешь, литвою орешь»[115].

Последнее дало повод историку Стрыйковскому утверждать, что Роман впрягал пленных литовцев и ятвягов в плуги и заставлял выпахивать корни деревьев по новым местам.

Роман поддерживал тесные связи с Византией. Так, в 1197 г. он женился на Анне[116], дочери византийского императора Исаака II Ангела, а в 1201 г. принял к себе бежавшего из Константинополя императора Алексея Ангела.

Римский папа Иннокентий III предложил Роману Мстиславичу королевскую корону, если тот перейдет в католичество, но Роман отказался.

Роман постоянно вмешивался в феодальные усобицы Польского государства. В основном он выступал на стороне князя Лешко Белого (1186—1227, князь краковский в 1194—1198,1201,1202—1210,1211—1227 гг.), сына Казимира II Справедливого. Но когда Лешко основательно обосновался в Кракове, Роман потребовал у него волости в награду за прежнюю дружбу. Лешко отказал, в результате прежние союзники рассорились. По словам летописца, в ссоре этой не последнюю роль сыграл Владислав Ласконогий (1161—1231, князь краковский в 1228 г.). В 1205 г. Роман Мстиславич осадил Люблин, но, узнав, что Лешко с братом Конрадом идут на него, снял осаду и двинулся им навстречу. Перейдя Вислу, галицкие полки стали под городом Завихвостом. Вскоре туда прибыли послы от Лешко и начали переговоры. Решено было приостановить военные действия до окончания переговоров. Роман Мстиславич с несколькими дружинниками спокойно отъехал на охоту, но в засаде его ждал большой польский отряд. Силы были не равны, и после короткого, но жестокого боя Роман Мстиславич и его дружинники были убиты.

Роман Мстиславич оставил после себя двух малолетних детей от первой жены Параскевы — четырехлетнего Даниила[117] и двухлетнего Василько[118].

Галич представлял собой лакомый кусочек, и все соседи, как воронье, слетелись туда, узнав о смерти грозного Романа. В 1206 г. на Галич двинулось целое скопище русских князей: Владимир Святославич Чермный с братьями, Владимир Игоревич Северский с братьями, к ним присоединился смоленский князь Мстислав Романович с племянниками. До кучи набрали еще и половцев. В Киеве к компании присоединился Рюрик Ростиславич с сыновьями Ростиславом и Владимиром и племянниками. С другой стороны к Галичу шел с войском из Кракова князь Лешко.

Вдова Романа княгиня Анна испугалась и попросила помощи у венгерского короля Андрея II, сына Белы III.

Тем временем галицкие бояре, ненавидевшие Романа и его потомство, подняли мятеж и вынудили вдову с детьми и приближенными бежать во Владимир Волынский.

Наконец все три рати подошли к Галичу, но до битвы не дошло. Андрею II надо было возвратиться домой из-за интриг королевы Гертруды, поэтому он наскоро договорился с Лешко сделать галицким князем Ярослава Переяславского, сына великого князя Всеволода Суздальского, и отправился назад в Венгрию.

Однако галицкие бояре обманом посадили князем Владимира Игоревича Северского (ок. 1170—1212 г.). Свое правление Владимир Игоревич начал с того, что послал своих людей во Владимир Волынский с требованием выдать вдову и детей князя Романа. Анне вновь пришлось бежать ночью с двумя детьми, дядькой Мирославом, попом и кормилицей. Они долго думали, куда идти. Со всех сторон были только враги. Из всех зол беглецы выбрали меньшее, и, уповая на былую дружбу, направились в Польшу к Лешко, хотя князь Роман и был убит людьми Лешко, а мир с Польшей еще не был заключен. К счастью, Лешко сжалился над беглецами и встретил их словами: «Не знаю, как это случилось, сам дьявол поссорил нас с Романом». Он отправил малолетнего Даниила в Венгрию со своим послом, велев передать королю: «Я позабыл свою ссору с Романом, а тебе он был друг: вы клялись друг друга, что кто из вас останется в живых, тот будет заботиться о семействе умершего. Теперь Романовичи изгнаны отовсюду: пойдем возвратим им отчину их».

Владимир Игоревич правил Галичем недолго. Он поссорился с галицкой дружиной и не придумал ничего лучшего, как попросту перебить ее. Однако убить удалось всего около пятисот человек, остальные разбежались. Многие из галицких дружинников и бояр отправились в Венгрию и стали просить короля Андрея: «Дай нам отчича нашего Даниила: мы пойдем с ним и отнимем Галич у Игоревичей». Король согласился, дал галицким боярам большое войско и вместе с Даниилом послал их в Галич. Лешко из Польши также направил отряд в помощь малолетнему Даниилу.

Владимир Игоревич с сыном не стали дожидаться прихода войска и бежали. Даниил торжественно въехал в Галич, и бояре посадили его на отцовский престол в соборной церкви Богородицы.

Трудности, с которыми встретился в Галиче юный князь, выходят за рамки нашего повествования. Поэтому я приведу лишь одни эпизод, хорошо иллюстрирующий и обстановку в Галиче, и характер мальчика. С.М. Соловьев писал: «Легко понять, что эти бояре посадили Даниила не для того, чтоб усердно повиноваться малютке. За последнего хотела было управлять его мать (на самом деле мачеха Анна. — А.Ш.), приехавшая в Галич, как скоро узнала об успехе сына, но бояре немедленно же ее выгнали. Маленький Даниил не хотел расстаться с матерью, плакал, и когда Александр, шумавинский тиун, хотел насильно отвести его коня, то Даниил выхватил меч, чтоб ударить Александра, но не попал и ранил только его коня. Мать поспешила вырвать у него из рук меч, упросила успокоиться и остаться в Галиче, а сама отправилась в Бельз опять к Васильку и оттуда к королю в Венгрию»[119].

В конце концов, Даниилу пришлось бежать, а Галицкое княжество поделили между собой венгерский король Андрей II и польский князь Лешко. В Галиче стал княжить сын Андрея королевич Коломан, которого по такому случаю женили на дочери Лешко Белого.

Венгерский король пожалел юного Даниила и дал ему в правление Владимир Волынский.

В 1218 г. князь Мстислав Мстиславич Удалой выбил венгров из Галича. Мстислав решил воспользоваться авторитетом Даниила Романовича и выдал за него свою дочь Анну.

Даниил попросил у тестя войско, чтобы отнять у поляков захваченную ими часть Волыни. Он сказал Мстиславу: «Батюшка! Ляхи держат мою отчину!» Тот ответил: «Сын! За прежнюю любовь я не могу подняться на Лешка (Белого. — А.Ш.), ищи себе других союзников». У Даниила был один неизменный союзник во всю жизнь — родной брат Василько; вместе с ним он пошел на поляков и возвратил Волынскую украйну»[120].

Краковский князь Лешко послал войско на Романа и Василько, но потерпел поражение. Тогда Лешко вступил в союз с венгерским королем Андреем II. Любопытно, что венгры обрушились не на Романа, а на Мстислава Удалого, державшего нейтралитет в войне зятя с ляхами. Венгерский королевич Коломан с большим войском подошел к Галичу. Галичские бояре не пожелали поддержать Мстислава Удалого, и тому ничего не оставалось, как бежать. Мстислав сказал Даниилу: «Князь! Ступай во Владимир, а я пойду к половцам: отомстим за стыд свой».

В 1221 г. Мстислав пришел к Галичу с половецким войском. Войсками Коломана командовал воевода Филя, которого летописец называет Прегордым. Филя с презрением отзывался о русских полках, он говорил: «Один камень много горшков побивает», а также: «Острый меч, борзый конь — много Руси». Но в тяжелой битве с Мстиславом не спасли его ни острый меч, ни борзый конь, ни польская помощь: Филя проиграл битву, а сам был взят в плен.

Галич пал после 17-дневной осады. Венгерское войско было перебито, а оставшиеся в живых пленены. Среди пленных оказался и знаменитый галичский боярин Судислав. Когда его привели к Мстиславу, то он упал в ноги победителю с клятвами быть ему верным слугой. Мстислав поверил боярину, приблизил его к себе и даже дал Звенигород в управление.

Вскоре Судиславу и другим галицким боярам удалось поссорить тестя с зятем. Они так говорили Мстиславу: «Князь! Сам ты не можешь держать Галича: бояре не хотят тебя; если отдашь его королевичу, то можешь взять его под ним назад, когда захочешь. Если же отдашь Даниилу, то уже никогда не будет больше твой Галич, потому что народ крепко любит Даниила». Мстислав послушался бояр и отдал Галич королевичу Андрею и себе взял Понизье. Но потом раскаялся и послал сказать Даниилу: «Сын! Согрешил я, что не дал тебе Галича, но отдал его иноплеменнику по совету льстеца Судислава — обольстил он меня, но если богу угодно, то дело еще можно поправить: пойдем на них — я с половцами, а то с своими; когда бог нам поможет, то ты возьмешь Галич, а я Понизье»[121].

Весной 1223 г. к галичскому князю Мстиславу Мстиславичу Удалому приехал тесть, половецкий хан Котян. Уже много десятилетий южные русские княжества вели, по выражению С. М. Соловьева, «бесконечную и однообразную» войну с половцами. Войны кончались миром, совместными пирами, и несколько половецких «принцесс» стали женами князей Рюриковичей. Так и дочь Котяна, получившая при крещении имя Мария, стала женой Мстислава Удалого.

Русские князья часто использовали половцев в качестве союзников в борьбе со своими родственниками-конкурентами, а иногда помогали половецким ханам в их сварах. Поэтому Мстислава не удивила просьба тестя помочь ему войсками в борьбе с другими кочевыми племенами. Удивил лишь страх Котяна перед неведомыми племенами, которых половцы называли татарами. Котян подарил зятю множество коней, верблюдов, буйволов, а также прекрасных невольниц, и обещал еще больше после победы.

Испуганный хан требовал: «Нашу землю нынче отняли татары, а вашу завтра возьмут, защитите нас. Если же не поможете нам, то мы будем перебиты нынче, а вы — завтра».

И вот князья Рюриковичи съехались в Киев на совет. Здесь были трое старших князей: Мстислав Романович Киевский, Мстислав Святославич Черниговский и Мстислав Мстиславич Галицкий (Удалой). Из младших князей прибыли Даниил Романович Волынский, Всеволод Мстиславич, сын киевского князя, и Михаил Всеволодович, племянник черниговского князя. Мстислав Удалой стал уговаривать князей помочь половцам. Он говорил: «Если мы, братья, не поможем им, то они предадутся татарам, и тогда у них будет еще больше силы». После долгих раздумий и обсуждений князья согласились идти на татар. Они говорили: «Лучше нам принять их на чужой земле, чем на своей».

Южнорусские князья обратились за помощью к сильному владимирскому князю Юрию Всеволодовичу, но тот отказался — дела дальние, его Владимира степные разборки никогда не касались. Да еще припомнил Мстиславу Удалому давние обиды.

Дружины южных князей собрались сравнительно быстро и пошли на юго-восток. Всего у русских и половцев насчитывалось около 80 тысяч ратников. Силы же татар составляли от 20 до 30 тысяч всадников.

Русское войско шло несколько дней вдоль Днепра, наблюдая на левом берегу татарские разъезды. У острова Хортица, там, где позже возникнет знаменитая Запорожская Сечь, Мстислав Удалой скрытно переправил через Днепр с тысячу лучших всадников и стремительно атаковал передовой отряд татар. Галичане окружили татар, занявших оборону на половецком кургане, и перебили их. Татарский начальник, некий Гемебек, был пленен и отдан половцам, которые его немедленно убили.

Затем через Днепр переправилось все союзное войско. Восемь дней союзники шли на восток, углубляясь в половецкую степь. Передовым отрядам удалось захватить стада крупного рогатого скота, но боевых сопротивлений с татарами не было. Небольшая стычка произошла на восьмой день пути у маленькой речки Калки (современное название Кальчик), которая сливается с рекой Кальмиус у самого ее впадения в Азовское море. Татары были разбиты и бежали. Русские перешли Калку и разбили лагерь на ее левом берегу.

Рано утром 16 июня 1223 г. Мстислав Удалой выехал на передовой пост и увидел приближавшееся татарское войско. Мстислав решил справиться с татарами в одиночку. Он поднял по тревоге только свои полки, не предупредив других князей. Во главе передового полка на врага рванулся князь Даниил Романович. Он получил сильный удар в грудь, но от смерти был спасен прочными доспехами. На выручку Даниилу кинулся его дядя луцкий князь Мстислав Ярославич Немой. Татары бежали перед дядей и племянником, а также перед дружиной Олега Курского.

Но тут бросились бежать половцы. Толпы обезумевших от страха половцев налетели на стоявшие в боевом порядки полки остальных князей. В итоге русские потерпели поражение, какого, по словам летописца, «не бывало от начала Русской земли».

Мстиславу Удалому с юным Даниилом Романовичем и несколькими другими князьями удалось переправиться через Днепр. После этого Мстислав, опасаясь татарской погони, приказал уничтожить все лодки в районе переправы. Но татары дошли до Новгорода Святополкского и повернули назад.

Середину 20-х годов XIII века Даниил Романович встретил в небольшом, но сильно укрепленным городе Каменец, а к 1229 г. перебрался в Угровск. Здесь его и нашел посланец из Галича с просьбой галичан: «Ступай скорее к нам: Судислав ушел в Понизье, а королевич один остался в Галиче». Даниил немедленно с небольшой дружиной пошел на Галич, а своего тысяцкого Дамьяна послал на Судислава.

На третьи сутки в ночь подошел Даниил к Галичу и встал напротив города на другом берегу скованного льдом Днестра. Галичане и венгры несколько раз предпринимали вылазки и бились на льду с дружинниками Даниила. Но к вечеру потеплело, лед поднялся, и река наводнилась. А краснорожий боярин Семьюнко (летописец даже сравнивает его по цвету лица с лисицей), лютый враг Даниила, зажег мост. В это время к Даниилу подошел Дамьян с перешедшими на их сторону галицкими боярами. Таким образом, у Романовича собралась уже довольно значительная рать. К счастью, подожженный мост через Днестр погас прежде, чем развалиться, и через него, хоть и с риском, но можно было переправиться.

На следующее утро даниилово войско перешло Днестр и окружило Галич. Осажденные вскоре сдали город, а королевича Коломана взял в плен сам Даниил. Но молодой князь уже был не только смелым воином, но и здравомыслящим политиком. Он решил не ссориться с венгерским королем и попросту отослал королевича к отцу.

Тем не менее, Андрей II пришел в ярость, собрал войско и объявил поход. «Не станет в Галиче камень на камень, — говорил он, — никто уже теперь не избавит его от моей руки». Но как только венгерское войско достигло Карпат, начались проливные дожди, лошади тонули, люди спасались на высоких местах. Король упорно вел войско дальше, дошел до Галича и осадил его. Для защиты города Даниил оставил небольшую дружину под командованием Дамьяна. Воевода не сдавал города, а король вскоре был вынужден снять осаду и увести свое войско, потому что страшный недуг поразил его людей: «кожа падала у венгров с ног, как обувь». Галичане нападали на отставших, убивали и брали в плен, а еще больше венгров умерло по дороге от этой жуткой болезни.

Венгры не унялись и попытались взять реванш в 1232 г. Однако кампании 1232 и 1233 гг. были выиграны Даниилом.

Между тем в Польше Владислав Ласконогий, уступив Краков Лешко Казимировичу, тихо жил в своем уделе. Однако вскоре на него напал племянник Владислав, сын Оттона, в русских летописях он фигурирует как Одонич. Вскоре эта усобица охватила всю Польшу. В 1227 г. Владислав Одонич нанес страшное поражение Ласконогому и занял почти все его владения. Тогда на помощь Ласконогому пришли князья Лешко Краковский, его брат Конрад Мазовецкий и Генрих Бреславский. Сторону Одонича принял его зять (брат жены) князь Святополк Поморский. Их объединенное войско неожиданно напало на князей — сторонников Ласконогого, в этом бою был убит Лешко Казимирович — номинальный правитель Польши.

Тогда брат Лешко Конрад призвал на помощь русских князей Даниила и Василька Романовичей — старых союзников покойного Лешко. Русские полки вместе с поляками осадили город Калиш. Даниил хотел взять город, но поляки отказались идти на штурм, несмотря на то, что Конрад, «любя русский бой», приказывал им идти вместе с Русью. Осажденные же, видя приготовления русских к приступу, послали к Конраду двоих послов для переговоров. Один из посланников, Пакослав, предложил Даниилу переодеться в его одежду и поехать с ним в Калиш для переговоров. Даниил сперва отказался, но брат Василько уговорил его: «Ступай, послушай их вече», поскольку один из посланников, Мстиуй, не вызывал доверия у Конрада.

Даниил, одев шлем Пакослава, поехал в Калиш и, встав там позади послов, слушал, что просят осажденные передать Конраду: «Скажите вот что великому князю Конраду, этот город не твой ли, и мы разве чужие, ваши же братья, что ж над нами не сжалитесь? Если нас Русь пленит, то какую славу Конрад получит? Если русская хоругвь станет на забралах, то кому честь доставишь? Не Романовичам ли одним? А свою честь унизишь! Нынче брату твоему служим, а завтра будем твои, не дай славы Руси, не погуби нашего города». Пакослав отвечал на это: «Конрад-то бы и рад вас помиловать, да Даниил очень лют, не хочет отойти прочь, не взявши города. Да вот он и сам стоит, поговорите с ним», — прибавил он, смеясь и указывая на Даниила. Князь снял шлем, а калишане закричали ему: «Смилуйся, помирись». Романович от души посмеялся и хорошо поговорил с горожанами, потом взял двоих человек, привел их к Конраду и тот заключил с ними мир.

В этом походе русские захватили в полон много челяди и знатных боярынь. Но тут между Русью и Польшей был заключен договор, что если впредь случится между ними война, то полякам не пленять русской челяди, а русским — польской.

Князья Даниил и Василько Романовичи возвратились домой с честью и славой: как говорил русский летописец, ни один русский князь не входил так далеко в землю Польскую, кроме Владимира Великого, который землю крестил.

В ходе этой усобицы князь Конрад Мазовецкий совершил величайшую ошибку, за которую позже веками станут расплачиваться русский и польский народы. Он пригласил на территорию Польши рыцарей Тевтонского ордена. Наивный князь думал, что немцы защитят от набегов язычников — пруссов и литовцев.

В 1225 г. послы Конрада предложили магистру Тевтонского ордена Герману фон Зальцу Хельмскую (Кульмскую) землю в обмен на обязательство защищать польский народ от набегов язычников. В 1226 г. германский император Фридрих II предоставил Ордену владение Кульмской землей и всеми землями, которые он впредь завоюет у пруссов, но в виде императорского лена, без всякой зависимости от мазовецких князей. В 1228 г. в новые владения Ордена с большим отрядом рыцарей прибыл первый областной магистр Пруссии Герман Балк.

В 1230 г. последовало окончательное утверждение всех условий с Конрадом, и Орден начал свою деятельность на новых землях.

О непосредственных столкновениях новых германских завоевателей с Русью до нас дошел лишь смутный рассказ летописца, датированный 1235 г. По его словам, Даниил сказал: «Не годится держать нашу отчину крестовым рыцарям», и пошел с братом на них в силе тяжкой, взял город, захватил в плен старшину Бруно, ратников и возвратился во Владимир».

На Руси же продолжались усобицы за обладание Галицким княжеством. Опуская подробности, скажу лишь, что на короткое время Галич захватил Михаил Черниговский, но в 1238 г. он был выбит оттуда Даниилом Романовичем.

После взятия татарами Владимира киевский князь Ярослав Всеволодович бросил все и спешно отправился во Владимир. Судя по всему, он договорился с татарами, и те пропустили князя и его дружину. В 1239 г. Ярослав Всеволодович в инициативном порядке отправляется в Булгар с большой данью, и татары «де-факто» признают его великим князем.

Черниговский князь Михаил, сын Всеволода Святославича Чермного, сразу по отъезде из Киева князя Ярослава Всеволодовича захватил Киев и объявил себя великим князем киевским. Из-за этого ему, видимо, и недосуг было защищать Чернигов, на который в 1239 г. напали татары. Этим занялся его двоюродный брат Мстислав Глебович. Но в битве у Чернигова дружина Мстислава Глебовича была разбита, а сам князь бежал в Венгрию.

Татары взяли и сожгли Чернигов, однако пожалели местного епископа и часть клира. Уже тогда хан начал заигрывать с православной церковью.

По взятии Чернигова племянник Батыя, сын Угедея Мену-хан приехал к Песочному городку на левый берег Днепра, чтобы посмотреть на Киев, раскинувшейся на другом берегу. По словам летописца, татарин удивился красоте и величеству Киева и отправил послов к князю Михаилу Всеволодовичу и к киевлянам, чтобы склонить их к сдаче города.

Князь Михаил Всеволодович приказал перебить татарских послов. Позднейшие наши историки пытались выгородить будущего святого: «Кажется, это случилось против воли самого Михаила, потому что вскоре после убийства он, не дожидаясь осады, бежал в Венгрию»[122]. Так поэтому Михаил и драпанул, опасаясь мести татар.

Свято место пусто не бывает, после бегства Михаила в Киев из Смоленска прибыл князь Ростислав Мстиславович и объявил себя великим князем киевским. Но княжить ему пришлось недолго.

К Киеву подошла рать Даниила Романовича Галицкого и захватила город. Ростислав Мстиславович был взят в плен. Но оставаться в Киеве Даниил не пожелал и оставил в качестве наместника своего тысяцкого Дмитра.

Между прочим, Михаил Всеволодович, убегая из Киева в Венгрию, потерял по пути жену и бояр. Они были захвачены дружиной князя Ярослава Всеволодовича. Узнав об этом, Даниил Галицкий послал ему сказать: «Отпусти ко мне сестру, потому что Михаил на обоих нас зло мыслит». Ярослав исполнил просьбу Даниила и отправил черниговскую княгиню к брату.

В Венгрию Михаил Всеволодович прибыл с сыном Ростиславом, которого он надеялся сосватать за дочь венгерского короля Белы IV. Иметь зятя-изгнанника король не пожелал и велел отцу и сыну убираться восвояси. Михаил и Ростислав с горя отправились в Польшу к князю Конраду I Мазовецкому — своему дяде[123]. Но ляхи были заняты своими сварами, и им было не до Киева. И пришлось Михаилу каяться перед Даниилом и Василько Романовичами.

Отписали они им грамоту: «Много раз грешили мы перед вами, много наделали вам вреда, и обещаний своих не исполняли; когда и хотели жить в дружбе с вами, то неверные галичане не допускали нас до этого; но теперь клянемся, что никогда не будем враждовать с вами».

Романовичи простили Михаила, отпустили к нему свою сестру и самого привели к себе из Польши. Мало того, они пообещали отдать ему Киев, а его сыну Ростиславу — Луцк. Но Ростислав, боясь татар, не шел в Киев, а ходил по волости Романовичей, которые надавали ему много пшеницы, меду, быков и овец.

Князья Даниил и Михаил не зря боялись оставаться в Киеве. Осенью 1240 г. татарские рати Батыя появились под Киевом.

Ни один князь Рюрикович не пожелал лично защищать «мать городов русских». Руководить обороной Киева пришлось тысяцкому Дмитру. Ряд историков утверждают, что он был начальником местных формирований, но скорей всего он был воеводой из дружины Даниила Романовича.

Татары установили многочисленные осадные орудия перед юго-восточными Лядскими (Польскими) воротами Киева, где лесистый склон обеспечивал хорошее укрытие. Через несколько дней ворота были разрушены, и татары ворвались в Киев. Свыше суток бой шел внутри города. Последние защитники дрались насмерть у Десятинной церкви в самом центре Киева. 6 декабря татарам удалось, используя пороки (тараны), разрушить церковь, и сотни горожан погибли под ее обломками.

Киев горел. Позже археологи раскопали несколько сгоревших домов со скелетами внутри, причем, среди скелетов были и «монгольские»[124].

Тысяцкий Дмитр был взят в плен татарами. Согласно русским летописям, он, видя гибель земли русской, сказал Батыю: «Будет тебе здесь воевать, время идти на венгров. Если же еще станешь медлить, то там земля сильная, соберутся и не пустят тебя в нее».

Падение Киева навело панический страх на русских князей. Михаил Всеволодович вместе с сыном Ростиславом побежал в Польшу к князю Конраду Мазовецкому, а Даниил Романович с сыном Львом — в Венгрию. Следует заметить, что и часть населения Юго-Западной Руси также спасалась бегством в эти страны.

Забегая вперед, скажу, что Даниил попытался в Венгрии женить своего сына на дочери короля Белы IV, но тот отверг это предложение. Тогда Даниил со Львом отправились к мазовецкому князю Болеславу, который принял их довольно радушно и дал «в кормление» город Вышеград.

После ухода татар Дании Романович вернулся в Галич, где ему вновь пришлось преодолевать самоуправство местных бояр. Князь Михаил Черниговский и его сын Ростислав забыли свои покаянные речи и вновь стали претендовать на Галицко-Волынские земли. В 1242 г. Ростислав Михайлович вместе с рязанским князем изгнанником Константином Владимировичем захватил Галич. В этом ему помогла и «галицкая оппозиция» во главе с боярином Владиславом. Однако Даниил быстро выбил захватчиков из своей столицы.

В 1243 г. Ростислав Михайлович бежал в Венгрию, где вступил в брак с Анной, дочерью короля Белы IV. Сей брак имел политическую цель — захват Галицко-Волынской земли. В 1249 г. Ростислав с венгерскими и польскими полками вторгся в Галицкую землю и осадил город Ярослав. Захватчики построили укрепленный лагерь у стен города и ждали подвоза осадных машин. Ростислав хвастался перед войском: «Если б я знал только, где Даниил и Василько, то поехал бы на них с десятью человеками». Он устроил рыцарский турнир у стен на виду осажденного города. В поединке с рыцарем Варшем князь Ростислав упал с лошади и вывихнул плечо. «Примета была не на добро», — заметил летописец.

Пока Ростислав тешился турнирами, Даниил и Василько собрали войско. Решающая битва произошла на реке Сан. Как говорит летописец, перед сражением над полком пролетела стая хищных птиц — орлов и воронов, и стали те птицы играть, клокотать и плавать по воздуху. Это было недобрым знамением.

Первым напал на полки Ростислава дворецкий Андрей, и когда с обеих сторон переломали копья, то послышался треск, как от грома, и много с обеих сторон попадало всадников с коней. Даниил послал к Андрею на помощь 20 отборных всадников, но те испугались и прибежали назад к Сану, оставив храброго дворецкого среди врагов с малой дружиной. В это время поляки, подняв страшный крик, распевая «Кирлешь» (Кирие еленсон), двинулись на Василька. С поляками шел и сам Ростислав, а в заднем полку стоял с хоругвью знаменитый венгерский воевода Филя. Он по-прежнему хвастался и укорял Русь. «Русские, — говорил он своим, — горячо наступают, но долго не выдерживают боя, стоит нам только выдержать их первый натиск».

Даниил бросился на выручку брата, чуть не попал в плен, но вырвался, выехал из полков, но потом возвратился назад, ударил на Филю, смял его полк, разодрал хоругвь пополам. Узнав об этом, Ростислав побежал, а за ним и все венгры.

Тем временем польские рыцари двинулись на отряд князя Василько. Гордые ляхи кричали друг другу: «Погоним длинные бороды!» А Василько кричал им в ответ: «Лжете, Бог помощник нам!» И с этими словами, пришпорив коня, двинулся им навстречу. Поляки не выдержали натиска и обратились в бегство.

Даниил, преследуя венгров и русских дружинников Ростислава в лесу, был очень обеспокоен судьбой брата. Но, выскочив из леса, он увидел хоругвь Василько, а потом и его самого, гонящего поляков.

По каким-то причинам Василько уговорил Даниила дойти до Ярослава и более не преследовать противника. Но и так победа была полная. В числе пленных находился и гордый воевода Филя, схваченный дворецким Андреем, и знаменитый галицкий изменник боярин Владислав. Обоих их казнили в тот же день вместе со многими другими венгерскими пленниками.

Ростислав с позором бежал к своему тестю венгерскому королю Беле IV. Больше он на Русь не возвращался. Его сыновья Михаил и Бела стали венгерскими банами. Причем Михаил вступил в брак с Марией, дочерью Ивана Асеня II, царя Болгарского в 1218—1241 гг., и его сын стал болгарским царем Иваном Асенем III.

На Руси же черниговские князья исчезают со страниц летописей, а Черниговское княжество распадается на ряд удельных княжеств: Брянское, Новгород-Северское, Курское, Трубчевское, Путивльское, Одоевское, Воротынское, Белевское, Карачевское и др.

Теперь Даниил с Васильком не имели более соперников в Галицко-Волынской Руси. Но в следующем 1250 г. прибыл посол из ставки Батыя и потребовал отдать татарам Галич. Следует заметить, что если северо-восточные русские земли татары лишь обкладывали данью, то ряд южных русских земель татары взяли под свой непосредственный контроль и прогнали оттуда местных князей.

Даниил и Василько понимали, что для противодействия татарской рати у них не хватает сил, и Даниил сказал: «Не отдам пол-отчины моей, лучше поеду сам к Батыю».

По пути в Орду Даниил заехал в Киев, где правил наместник великого князя владимирского Ярослава Всеволодовича боярин Димитрий Ейкович. Далее Даниил и его спутники поплыли на ладьях вниз по Днепру, и уже в 70 верстах ниже Киева, в Переяславле, стольном городе прапрадеда своего Владимира Мономаха князь Даниил увидел татар. Таким образом, уже с Переяславля начиналась зона, контролируемая татарами. Там правили баскаки, опираясь на атаманов — местных администраторов, избранных населением.

По приезде в Орду к Даниилу явился слуга великого князя владимирского Ярослава со словами: «Брат твой Ярослав кланялся кусту, и тебе кланяться». «Дьявол говорит твоими устами, — ответил Даниил, — да заградит их Бог». Однако Батый не потребовал от Даниила исполнения суеверных обрядов: когда тот при входе в вежу поклонился по татарскому обычаю, то Батый встретил его словами: «Данило! Зачем так долго не приходил. Но все хорошо, что теперь пришел. Пьешь ли черное молоко, наше питье, кобылий кумыс?» «До сих пор не пил, — ответил Даниил, — но теперь, если велишь, буду пить». «Ты уже наш татарин, — продолжая Батый, — пей наше питье». Даниил выпил, поклонился по татарскому обычаю и, сказав хану что нужно о своих делах, попросил позволения пойти к ханше. Батый позволил, и Даниил пошел поклонился к ханше. Потом Батый прислал князю вина и велел передать: «Не привыкли вы пить молоко, пей вино».

Северные летописцы, довольные относительным уважением, каким пользовались русские князья в Орде, постоянно повторяют, что они принимались там с честью. Но южный летописец, рассказав о принятии Даниила ханом, горько жалуется: «О злее зла честь татарская! Даниил Романович князь был великий, обладая вместе с братом Русскою землею, Киевом, Владимиром и Галичем: а теперь сидит на коленях и холопом называется, дани хотят, живота не чает и грозы приходят. О, злая честь татарская! Отец был царем в Русской земле, покорил Половецкую землю и воевал на иные все страны; и такого отца сын не принял чести, кто ж другой после того получит от них что-нибудь? Злобе и лести их нет конца!»

Пробыв в Орде 25 дней, Даниил достиг своей цели — хан оставил за ним все его земли.

Поездка Даниила к Батыю существенно упрочила его положение в глазах западных соседей. Венгерский король Бела IV, испуганный не столько победой на реке Сан Ярослава, сколько благосклонностью Батыя к Даниилу, тотчас же предложил последнему мир и родственный союз, который прежде отвергал. Даниил поначалу сомневался в искренности короля, но митрополит Кирилл съездил в Венгрию и уладил дело. В результате сын Даниила Лев женился на дочери Белы IV, и Даниил отдал королю венгерских пленных, взятых на реке Сан.

После смерти австрийско-штирийского герцога Фридрига I Воинственного, не оставившего наследников мужского пола, венгерский король Бела IV испугался, что эти земли будут захвачены германским императором и в 1252 г. обратился за помощью к Даниилу Галицкому.

Замечу, что Даниил давно интересовался австрийскими делами. Так, еще в середине 30-х гг. XIII века он собирался послать войско на помощь Фридригу I Воинственному, воевавшему с германским императором Фридрихом II.

В том же 1252 г. Даниил прибыл в Пожге. Как писал Н.И. Костомаров, «здесь Данило виделся с немецкими послами, которые удивлялись необычному для них вооружению русских: их коням, одетым в кожаные доспехи, и их блестящему татарскому оружию. Сам Данило ехал рядом с королем, одетый по-русски; седло под ним было обито чистым золотом, стрелы и сабли позолоченные, с узорами. На нем был «кожух» (конечно, не тулуп, так как тогда был знойный день) греческой материи, украшенный кружевами и золотой тесьмой; и был князь обут в зеленых сафьяновых сапогах, вышитых золотом. Его превосходный породистый конь возбуждал удивление и похвалы. «Твой приезд по обычаю русских князей дороже мне тысячи серебра», — сказал ему в приветствие венгерский король (Бела IV). Вскоре после того поднялся новый спор за австрийско-штирийское наследство. У покойного Фридриха было две дочери: одна из них была за Оттокаром[125], сыном чешского короля Вацлава, а другая, по имени Гертруда, была вдова маркграфа баденского. Оттокар с согласия партии, державшей его сторону в Австрии, хотел овладеть всем наследством. Гертруда обратилась к покровительству Белы»[126].

При дворе венгерского короля с Гертрудой познакомился Роман, сын Даниила Галицкого, князь новогрудский[127]. В 1254 г. они обвенчались. Согласно брачному договору в приданое Роман получил Австрию. Был ли обряд католическим или православным, Ипатьевская летопись умалчивает. Да и какая разница, когда русский князь брал Австрию. Через 350 лет веселый король Наварры Генрих IV бросит крылатую фразу: «Париж стоит мессы!»

Молодые поселились в замке города Нейбурга под Веной. Но жадный Оттокар не мог упустить такой добычи. Началась жестокая война. В конце того же 1254 г. «в землю Опавскую (Троппау) вторглось войско Даниила Галицкого. На стороне русских сражался король Бела IV и его зять краковский князь Болеслав Стыдливый. Как сказано в Ипатьевской летописи, «ни один князь русский, ни Святослав Храбрый, ни Владимир Святой» не заходили так далеко на запад вглубь Европы.

Когда у Опавы был разбит чехами головной отряд поляков, гордые ляхи решили драпать. К ним подъехал Даниил Галицкий и пристыдил: «Чего вы испугались? Разве вы не знаете, что война без мертвых не бывает? Разве вы не знали, что вышли на мужчин вооруженных, а не на женщин? Если воин убит на рати, то такое тут чудо? Другие и дома умирают без славы, а эти со славою умерли. Укрепите сердца ваши и ступайте бодро вперед».

Но тщетно Даниил уговаривал поляков подступить поближе к городу, те не соглашались. Даниил был в отчаянии, тем более что большая часть его войска с сыном Львом отправилась другим путем и теперь неизвестно где находилась. Наконец подошло войско Льва Данииловича, и началась осада. Но из-за внезапной глазной болезни Даниила осаду пришлось снять, взяв лишь ближний город Насилье (Носсельт). И, опустошив всю Опавскую землю, войска Даниила и Болеслава возвратились домой.

Даниил по уговору с венгерским королем Белой IV опустошил чешские земли, но Бела не исполнил своего обещания, данного Роману, и оставил его в городе Нейбурге под Веной без своей помощи. Чешский король Оттокар осадил Нейбург и, не имея возможности взять его силой, прислал сказать Роману: «Ты мне родня и свояк (Оттокар был женат на Маргарите, другой дочери австрийского герцога Фридриха), оставь венгерского короля, и мы разделим с тобой пополам Австрию. Король тебе много обещает и ничего не сделает. А я тебе говорю правду и поставлю свидетелей — папу и 12 епископов».

Роман ответил на это: «Не могу иметь с тобою никакого дела, потому что стыдно будет мне и грех вопреки обещаниям покинуть короля венгерского». После этого Роман отправил посланца к венгерскому королю сказать о предложении Оттокара и просить немедленной помощи.

Венгерский король Бела IV явно обманывал Романа. Он хотел Австрию для себя, а Роману дать города в Венгрии и не посылал ему помощи, в то время как осажденные в Нейбурге терпели сильный голод. Однако одна из приближенных Гертруды ухитрилась пробираться в Вену и покупала там съестные припасы для Романа и его жены.

В конце концов Гертруда стала уговаривать Романа уехать к отцу. Роман с помощью какого-то Веренгера Просвела выбрался из Нейбурга и пробрался в Галич.

В 1260 г. Даниил Галицкий вместе с венгерским войском вновь вторгся в Чехию. Но союзники были разбиты Оттокаром на реке Мораве. В итоге Даниил, скрепя сердце, отказался от надежды видеть своего сына на австрийском престоле.

Еще в апреле 1245 г. папа римский Иннокентий IV отправил к татарам специальную дипломатическую миссию во главе с одним из основателей ордена Францисканцев Плано Карпини. Он должен был вручить папскую грамоту великому монгольскому хану, а заодно вступить в контакт с южнорусскими князьями. В начале 1246 г. Карпини побывал во Владимире Волынском, где беседовал с братом Даниила Васильком Романовичем, сам же Даниил в это время ездил к Батыю. По пути в Орду, между Днепром и Доном, Карпини встретился с Даниилом и рассказал ему о желании Рима вступить с ним в переговоры. Даниил согласился, поскольку поверил обещанию Иннокентия IV поддержать его в борьбе с татарами.

Даниил пошел на переговоры, руководствуясь интересами Галицкой Руси и, разумеется, своими собственными. Иннокентий IV отправил доминиканского монаха Алексея с товарищами для постоянного пребывания при дворе Даниила, поручил архиепископу прусскому и эстонскому легатство на Руси, позволил русскому духовенству совершать службу на заквашенных просвирах, признал законным брак брата Даниила Василька на своей родственнице, уступил требованию Даниила, чтобы никто из крестоносцев и других духовных лиц не мог приобретать имений в русских областях без позволения князя.