Дипломатия и войны русских князей

Глава 5 ДИНАСТИЯ ДАНИИЛОВИЧЕЙ

После смерти Даниила королем стал его старший сын Лев, который управлял («королевствовал») совместно с братьями Мстиславом и Шварном (Роман, видимо, к тому времени уже умер), а дядя их Василько по-прежнему княжил на Волыни.

В Литве же сложилась любопытная ситуация. Воишелк в 1268 г. вновь вспомнил, что он монах Давид и поселился в угровском Даниловом монастыре, а всю власть в своих владениях отдал зятю Шварну. Тот, опасаясь, видимо, возобновления внутренних волнений в Литве, просил Воишелка покняжить еще совместно, но тот решительно отказался: «Много согрешил я перед богом и перед людьми. Ты княжи, а земля тебе безопасна». Живя в угровском монастыре, Воишелк говорил: «Вот здесь подле меня сын мой Шварн, а там господин мой отец князь Василько, буду ими утешаться». Но утешаться монаху Давиду пришлось всего год: в 1269 г. Шварн умер. Детей у него не осталось, и литовские вельможи срочно вызвали Воишелка-Давида из монастыря. Князь победил монаха, и Воишелк вновь стал княжить в Литве, да еще так, что ухитрился поссориться с братом Шварна королем Львом Данииловичем.

Дело шло к войне, но тут вмешался старый Василько Романович, князь волынский, и пригласил обоих к себе для примирения. Воишелк и Лев приехали к Василько во Владимир Волынский, где старый советник князя Даниила немец Маркольд позвал всех троих князей к себе на обед. За обедом князья примирились, повеселились от души, хорошо поели и изрядно выпили. К ночи старый князь Василько поехал к себе домой, а Воишелк — в Михайловский монастырь, где он остановился. Но дело этим не кончилось. Среди ночи к Воишелку приехал Лев и предложил продолжить веселье: «Кум! Попьем-ка еще!» Попили еще, по пьянке рассорились, дошло до драки с поножовщиной, и Лев убил Воишелка.

После этого Лев предложил себя в кандидаты на литовский престол. Однако там о нем и слышать не хотели. Вскоре литовские вельможи выбрали себе князя из этнических литовцев. Так провалилась первая попытка мирного объединения Литвы с Русью.

В 1269 г. 66-летний князь Василько Романович постригся в монахи. Он поселился в пещере под горой, на которой был расположен Георгиевский монастырь (недалеко от Львова). Через несколько месяцев Василько умер и был погребен в храме святой Богородицы во Владимире-Волынском. Василько был женат дважды: первый раз на Елене-Добраве, дочери великого князя владимирского Юрия Всеволодовича, а второй раз — на Елене, дочери краковского князя Лешко Белого и Гремиславы, дочери луцкого князя Ингваря Ярославина.

После смерти Василько осталось двое детей — сын Владимир-Иоанн и дочь Ольга. После ухода отца в монахи Владимир стал князем Волынским.

В 1279 г. умер бездетный Болеслав V Стыдливый (1226—1279) — князь краковский с 1234 г., и в Польше началась очередная усобица. Болеславу наследовал старший из двоюродных племянников Лешко Черный, князь мазовецкий и сераджский, сын Казимира Конрадовича, и краковская шляхта утвердила его на княжение (годы правления 1279—1288).

Король Лев Даниилович не угомонился после неудачи в Литве и решил предложить свою кандидатуру на краковский престол, но, по выражению летописца, «бояре сильные не дали ему земли». Тогда Лев в порядке компенсации решил завладеть несколькими приграничными польскими городами и стал просить татарского хана Ногая помочь ему войсками. Ногай людей дал, и Лев с татарскими полками и сыном Юрием вступил в польские владения. К нему присоединился родной брат Мстислав, князь Луцкий, и двоюродный брат Владимир Васильевич, князь Волынский. О двух последних летописец говорит, что пошли они «неволей татарскою».

К Кракову Лев шел, по словам летописца, «с гордостью великою, но возвратился с великим бесчестием», поскольку при Гошличе, в двух милях от Сандомира, был разбит поляками наголову. А в 1281 г. Лешко Черный вторгся в Галицкую область, взял город Перевореск (Пршеворск), сжег его, а всех жителей перебил. Другой польский отряд численностью двести человек вошел в волынские земли у Берестья. Поляки разорили с десяток сел и пошли назад. Но жители Берестья во главе с воеводой Титом, всего около семидесяти человек, напали на поляков, убили восемьдесят человек, остальных взяли в плен и возвратили все награбленное.

Затем начались усобицы между князьями мазовецкими — детьми Семовита Конрадом и Болеславом. Конрад обратился за помощью к князю волынскому Владимиру Васильковичу, тот послал сказать: «Скажи брату — бог будет мстителем за твой позор, а я готов тебе на помощь», и стал собирать полки. Послал князь Владимир и к своему племяннику князю холмскому Юрию Львовичу, тот ответил: «Дядюшка! С радостию бы пошел и сам с тобою, но некогда: еду в Суздаль жениться, а с собою беру немногих людей: так все мои люди и бояре богу на рука да тебе, когда тебе будет угодно, тогда с ними и ступай».

Владимир Василькович собрал полки и двинулся к Берестью, но прежде послал к Конраду посла. Тот, опасаясь неверных бояр, сказал Конраду: «Брат твой Владимир велел тебе сказать: с радостию бы помог тебе, да нельзя: татары мешают». При этом посол взял князя за руку и крепко пожал ее. Князь догадался, уединился с послом и тогда услышал радостную весть: «Брат велел тебе сказать: приготовляйся сам и лодки приготовь на Висле, рать у тебя будет завтра». На следующий день волынское войско переправилось через Вислу и пошло с Конрадом во владения Болеслава. Полки осадили город Гостинный. Конрад стал подстрекать их на штурм: «Братья мои, милая Русь! Ступайте, бейтесь дружнее!» Часть войска двинулась под стены, а остальные полки остались на месте, на случай внезапного нападения поляков с тыла.

Вскоре город был взят, разграблен и сожжен, жители частично перебиты, частично взяты в плен. Волынские полки с победой и великой честью вернулись домой, потеряв всего двух человек, да и то не при штурме Гостинного, а по дороге. Один был родом прусс, а другой — придворный слуга князя Владимира, любимый его сын боярский Рах Михайлович. Когда русские войска шли мимо Сохачева (Сохоцин), то князь Болеслав Семовитович выехал из города, чтобы поймать кого-нибудь небольшой отряд, на все же войско он напасть боялся.

Князь Владимир приказал своим воеводам не распускать войска, но тридцать человек отделились и поехали в лес, чтобы ловить челядь, скрывавшуюся от них из окрестных сел. Болеслав напал на отряд, все разбежались, кроме двоих — Раха и прусса. Прусс бросился на самого Болеслава, но тут же был убит, а Рах убил знатного боярина Болеслава, но и сам заплатил жизнью за свой подвиг. По словам летописца, умерли они мужественно и оставили по себе славу будущим векам.

Владимир Василькович по мелочи задрался в 1274 г. с литовским князем Тройденом. Дело кончилось тем, что Тройден взял крепость Дрогичин, принадлежавшую королю Льву Данииловичу. Тот немедленно послал жалобу хану Менгу-Тимуру. Хан прислал татарское войско и велел идти с ним русским князьям. Как сказано в летописи: «Пошли на Литву Лев, Мстислав, Владимир, Роман брянский с сыном Олегом, Глеб смоленский, князья пинские и туровские. Лев с татарами пришел прежде всех к Новогрудку и, не дожидаясь других князей, взял окольный город. На другой день пришли остальные князья и стали сердиться на Льва, что без них начал дело. В этих сердцах они не пошли дальше и возвратились от Новогрудка. Волынский князь звал тестя своего, Романа брянского, заехать к нему во Владимир. «Господин батюшка! Приезжай, побудешь в своем доме и дочери своей здоровье увидишь». Роман отвечая: «Сын Владимир! Не могу от своего войска уехать, хожу в земле ратной, ко проводит войско мое домой? Пусть вместо меня едет сын мой Олег».

Больше об этом походе нам ничего не известно.

В 1276 г. толпы пруссов, спасаясь от притеснений Ордена, пришли к литовскому князю с просьбой о предоставлении убежища. Тройден часть их послал в Гродно, а остальных — в Слоним. Льву и Владимиру такое соседство показалось опасным, и они послали войско к Слониму и выгнали пруссов. Тогда Тройден послал войско к Каменцу Литовскому. Владимир отомстил ему взятием Турийска Неманского. Борьба на этом закончилась, и, как говорится в летописи, оба князя после этого стали жить в большой любви.

Но Владимир, видимо, не верил в долговременность этого мира и стал думать, где бы поставить город за Берестьем. Тогда он взял книги пророческие и разогнул их на следующем месте: «Дух господень на мне, его же ради помаза мя... и созижют пустыня вечная, запустевшая прежде, воздвинути городы пусты, запустевшая от рода». Владимир, говорит летописец, уразумел к себе милость божию и начал искать место, где бы поставить город, и для этого послал опытного человека Алексу с местными проводниками на челнах вверх по реке Лосне.

Алекса нашел удобное место и доложил об этом князю, который сам отправился на берега Лосны и заложил город, названный Каменцом, потому что почва была там каменистая.

Но татары не дали русским и литовским князьям пожить в мире. В 1277 г. Ногай прислал русским князьям грамоту: «Вы все мне жалуетесь на Литву, так вот вам войско и с воеводою, ступайте с ним на своих врагов». Зимой русские князья Мстислав, Владимир и король Юрий Львович пошли на Литву к Новогрудку. Но когда подошли к Берестью, узнали, что татары их опередили. Тогда король и князья стали думать: «Что вам идти к Новогрудку? Там татары все уже извоевали. Пойдем куда-нибудь к целому месту». На том и порешили, и пошли к Гродно.

Пройдя Войковыйск, русские полки остановились на ночлег, и тут Мстислав с Юрием тайком от Владимира послали своих лучших бояр и слуг с воеводой Тюймой пограбить окрестности. Те, пограбив, расположились на ночлег в отдалении от основного войска, сторожей не поставили и сняли доспехи. Но нашелся один предатель, который побежал в город и доложил жителям: «Там-то и там-то на селе люди лежат безо всякого порядка». Пруссы и борты выехали из города и напали на спящих русских, половину перебили, а остальных отвели в город, а тяжело раненного Тюйму повезли на санях.

Наутро, когда главная рать подошла к городу, оттуда прибежал посланный Тюймой человек и рассказал о поражении русского отряда. Князья стали думать, как бы взять город. Перед ними стояла каменная башня, в которой заперлись пруссы и стреляли, не давая приблизиться к городу. Тогда русские приступом взяли башню. Тут страх напал на горожан. Вся надежда их была на эту башню, и теперь, переговорив с русскими, горожане договорились отдать русским всех взятых ночью пленных с тем условием, чтобы русские оставили их в покое.

В 1282 г. татарские ханы Телебуга и Ногай двинули на Венгрию огромное войско. Велели они идти с ними и русским князьям. Воспользовавшись этим, мазовецкий князь Болеслав, сын Земовита, с небольшой дружиной напал на русские границы, разграбил несколько сел и вернулся назад, хвастаясь, будто всю землю завоевал.

Лев Давидович, вернувшись из похода, послал сказать Владимиру Васильковичу: «Брат! Смоем с себя позор, наведи литву на Болеслава». Владимир послал за литвой и получил ответ: «Владимир, добрый князь, правдивый! Можем за тебя свои головы сложить. Если тебе любо, то мы готовы».

Лев и Владимир, собрав войско, пошли к Берестью и стали ждать там литовских воинов. Но те задерживались, и тогда князья отпустили воевод повоевать болеславову землю. Те взяли большие трофеи — людей, лошадей, скотину.

Вскоре подошли и литовцы, обратились к князю Владимиру: «Ты нас поднял, так веди куда-нибудь, мы готовы, мы на то и пришли». Владимир задумался, а куда их вести? Своя рать ушла уже далеко, реки разливаются, и тут вспомнил, что Лешко Краковский посылал люблинцев, которые взяли одно пограничное волынское село. Владимир несколько раз напоминал Лешко, чтобы тот возвратил пленных, но тот не реагировал. И вот теперь Владимир послал на него литву, которая повоевала около Люблина и взяла множество пленных.

Вскоре возвратились из польских земель и русские воеводы с полками, привели большую добычу. Но Болеслав все не унимался. Тогда Владимир Василькович с племянником Юрием Львовичем опять собрал войско, опять призвал литву. Союзники взяли у Болеслава Сохачев и вернулись домой с большой добычей.

Как мы видим, князь Владимир Василькович был храбрым воином и грамотным полководцем, летописец же добавляет, что он преуспел и в «звериной ловле». Но в начале 80-х годов XIII века у него начала гнить нижняя губа, а затем и нижняя челюсть. Князь жестоко страдал.

Владимир был женат на Ольге, дочери брянского князя Романа Михайловича, но детей у них не было.

В 1287 г. хан Талабуга пошел войной на польские княжества и позвал с собой в поход всех волынских и заднепровских князей. Князья, каждый на границе своей волости, встречали хана с напитками и богатыми дарами — они боялись, что татары перебьют их и разграбят их города. Этого не случилось, хотя насилиям татар в городах и по волости не было конца. Телебуга, отправившись в Польшу, оставил около Владимира Волынского отряд татар кормить своих любимых коней.

В это время болезнь Владимира Васильковича осложнилась, и он послал сказать своему двоюродному брату, луцкому князю Мстиславу Даниловичу: «Брат! Ты видишь мою немощь, а детей у меня нет. Так даю тебе, брату своему, землю свою всю и города по смерти своей и даю это тебе при хане и его вельможах». Также Владимир Василькович послал сказать другому своему двоюродному брату Льву и племяннику Юрию: «Объявляю вам, что я отдал брату Мстиславу землю свою и города». Лев ответил на это: «И хорошо сделал, что отдал. Мне разве искать под ним после твоей смерти? Все мы под Богом ходим, а мне дал бы только Бог и своим княжеством управить в нынешнее время». Потом Мстислав послал сказать брату Льву и племяннику Юрию: «Брат Владимир отдал мне землю свою и города. Если чего захочешь искать по смерти брата Владимира, так скажи лучше теперь, когда здесь хан». Но Лев ничего не ответил на это.

Лишь через несколько месяцев Юрий Львович прислал своего посла сказать дяде Владимиру: «Господин дядюшка! Бог знает и ты знаешь, как я служил тебе со всею правдою, почитал я тебя, как отца; чтоб тебе сжалиться за мою службу? Теперь отец прислал ко мне, отнимает у меня города, что прежде дал, — Бельз, Червень и Холм, а велит мне быть в Дрогичине и Мельнике. Бью челом Богу и тебе: дай мне, господин дядюшка, Брест».

Владимир Василькович велел ответить: «Племянник! Не дам: сам знаешь, что я не двуречив и не лгун, не могу нарушить договора, что заключил с братом Мстиславом: дал ему всю землю и все города, и грамоты написал». Отправив с этим посланием к Юрию посла, Владимир другого своего посла отправил к Мстиславу с таким наказом: «Присылал ко мне племянник Юрий просить Бреста, но я не дал ему ни города, ни села» и, взявши из-под постели клок соломы, прибавил: «Не давай и такого клока соломы никому после моей смерти».

Тогда король Лев послал к брату епископа перемышльского Мемнона уговорить отдать Брест. Владимир же отпустил епископа назад с такими словами: «Брат Лев! Что ты думаешь, что я уже из ума выжил и не пойму твоей хитрости? Мало тебе твоей земли, что еще Бреста захотел, когда сам три княженья держишь: Галицкое, Перемышльское и Бельзское, и того все мало?»

Итак, все свои волости Владимир отдал брату Мстиславу. Что же касается движимого имущества, то Владимир, «еще будучи на ногах, роздал его бедным: золото, серебро, камни драгоценные, пояса отцовские и свои, золотые и серебряные, все роздал; блюда большие серебряные, кубки золотые и серебряные сам пред глазами своими побил и полил в гривны, полил и монисты, большие золотые бабки и матери своей, и разослал милостыню по всей земле; и стада роздал убогим людям, у кого лошадей нет, и кто потерял их во время Телебугина нашествия»[130].

Умер князь Владимир 10 декабря 1288 г., после двадцатилетнего княжения. Княгиня и придворные слуги обмыли тело, обвили бархатом с кружевами, как следует хоронить царей, и, положив в сани, повезли во Владимир. Все население, от мала до велика, с громким плачем провожало своего господина.

Мстислав, приехавший во Владимир после похорон, поплакал над гробом брата и срочно разослал гарнизоны по всем городам, опасаясь нападения Льва и Юрия. Мстиславу дали знать, что дружина Юрия уже сидит в трех городах: в Бресте, в Каменце Литовском и в Бельске. Еще при жизни Владимира жители Бреста поклялись признать своим князем Юрия, и тот тотчас после дядиной смерти поехал в Брест и стал там княжить. Но бояре Мстислава, и старые луцкие, и новые владимирские стали говорить князю: «Господин! Племянник осрамил тебя, отнял то, что дал тебе Бог, брат, молитва отцовская и дедовская. Можем и с детьми положить за тебя свои головы. Ступай, возьми сначала Юрьевы города — Бельз и Червень, а потом пойдешь к Бресту». Мстислав ответил на это: «Не дай мне бог пролить кровь неповинную. Я исправлю дело Богом и благословением брата своего Владимира».

После чего послал сказать Юрию: «Племянник! Добро бы ты не был сам на том пути и ничего не слыхал, а то сам слышал и отец твой и вся рать слышала, что брат Владимир отдал мне землю свою и города все, при хане и при его вельможах, и мы оба, я и Владимир, вам об этом объявили: если ты чего хотел, то почему тогда ничего не сказал мне при хане? Теперь объяви мне: сам ли ты сел в Бресте своею волею или по приказанию отца своего? Не на мне будет кровь, а на виноватом. Я пошлю за татарами, а ты сиди, пожалуй, не поедешь добром, так злом поедешь».

Потом Мстислав отправил владимирского епископа ко Льву сказать ему: «Жалуюсь Богу и тебе, потому что ты мне больше всех по Боге, брат мы мне старший. Скажи мне правду: своею ли волею сын твой сел в Бресте или по твоему приказанию? Если по твоему приказанию, то объявляю тебе прямо: я послал за татарами и сам собираю войско; как меня Бог с вами рассудит».

Итак, Мстислав грозит племяннику навести татар, ну прямо как Александр Невский или его сын Андрей Городецкий!

Король Лев не желал ордынского нашествия и велел отвечать Мстиславу: «Сын мой это сделал без моего ведома, своим молодым умом, и об этом, братец, не беспокойся, я пошлю к нему, чтоб он выехал из Бреста». И действительно послал сказать Юрию: «Ступай вон из города, не погуби земли: брат послал за татарами. Если же не поедешь, то я сам буду помогать брату на тебя и отрешу тебя от наследства, все отдам брату Мстиславу, если меня, отца своего, не послушаешься».

И пришлось Юрию убираться из Бреста «с большим позором». С ним уехали и многие знатные горожане. Так Владимир Василькович и Мстислав Романович лишили Южную Русь возможности объединиться в больше сильное государство.

После смерти в 1288 г. краковского князя Лешко Черного в Польше началась длительная усобица. Король Лев и его сын Юрий приняли активное участие в польских делах. Под шумок Юрий Львович даже попытался захватить город Люблин и присоединить этот край к владениям отца.

Позже Лев Даниилович с большим войском пришел на помощь Болеславу Мазовецкому, сыну Семовита, и вместе с ним осадил Краков. Город был взят, но замок взять не удалось. Тогда галицкая рать сильно опустошила Силезию — наследственное владение Генриха Бреславского, конкурента Болеслава в борьбе за краковский престол.

В 1301 г. в Галиче умер король Лев Галицкий. Волынский летописец, вообще-то не очень симпатизировавший князю, отдал ему должное, записав: «Бысть Лев князь думен (в Хлебниковском, в Погодинском списках Волынской летописи — «мудрый»), и хоробер, и крепок на рати, не мало бо показа мужьство свое во многих ратех».

У Льва было трое детей — Юрий, Святослав и Анастасия. Новым королем стал Юрий. Сохранилась его печать с титулом «русский король, принцепс Владимирщины».

Король Юрий был женат дважды: первый раз на дочери тверского князя Ярослава Ярославича, а второй раз в 1293 г. он женился на Евфимии, дочери Казимира Куявского и сестре Владислава Локетка.

Где-то в 1302—1304 гг. скончался и Мстислав Даниилович. Его земли перешли к королю Юрию, а сыновья Мстислава получили малые уделы: Даниил и Владимир — Луцк, а Василий — Слоним.

Несколько слов стоит сказать и о церковном строительстве в Галицком королевстве.

После бегства в 1299 г. митрополита Максима из Киева во Владимир церковь королевства Галицкого подчинялась киевским митрополитам (хотя они большую часть времени и проводили в Северо-Восточной Руси). Но понятно, что управлять Галичем и Волынью с далекой Клязьмы было, мягко говоря, затруднительно, и король Юрий отправил представителей духовенства в Константинополь. В итоге в 1302 г.[131] патриарх Афанасий с согласия византийского императора Андроника II возводит галицкого епископа Нифонта в митрополичий сан. Таким образом, королевство Галицкое получает своего первого митрополита, независимого от митрополита во Владимире на Клязьме. В подчинении Нифонта оказались шесть православных епархий: Галицкая, Перемышльская, Туровская, Владимиро-Волынская, Луцкая и Холмская.

6 декабря 1305 г. во Владимире умер митрополит Максим. Почти одновременно в Галиче скончался и Нифонт. Великий князь владимирский Михаил Ярославич Тверской сразу же отправляет в Константинополь своего кандидата на митрополию игумена Геронтия. Галицкий король Юрий Львович тоже отправляет своего соискателя игумена Петра Ратского. Петр в 12 лет пошел в монахи, и к тому времени уже стал игуменом Спасского монастыря на реке Рате близ Львова.

Первоначально патриарх Афанасий I хотел создать на Руси две митрополии — Галицкую и Владимирскую. Но позже он принял решение оставить одну митрополию в Киеве, а митрополитом сделать Петра Ратского. Как писал Н.С. Борисов: «По-видимому игумен Петр понравился Афанасию своим подвижническим жаром и преданностью делу православия»[132]. Но это его личное предположение, видимо, константинопольские иерархи из каких-то корыстных побуждений решили, что им выгоднее иметь одну метрополию, а не две.

Умный и честолюбивый Петр Ратский, получив метрополию, правильно оценил ситуацию и предпочел Владимир на Клязьме Галичу. В последнем случае у него было больше епархий и, соответственно, денег, да и в Северо-Восточной Руси митрополит пользовался больше экономический и политической свободой, чем в Галиче.

В 1302 г. король Юрий вступил в союз с братом жены Владиславом Локетком[133] и поддержая его в борьбе за польский престол. Галицкое войско и союзный татарский отряд с переменным успехом несколько лет воевали в Польше. Союз с Владиславом Локетком был скреплен браком сестры короля Юрия Анастасии и добжинским князем Семовитом (Земовитом), братом Локетка.

Юрий Львович умер 24 апреля 1308 г. Он пережил своего старшего сына Михаила, скончавшегося в 1284 г. В живых остались его сыновья Лев и Андрей и дочь Мария.

Лев и Андрей решили совместно править государством. Старший, Андрей, правил на Волыни, а младший, Лев, — в Галичине. Но принимать королевские титулы они не решились и официально именовались «князья всей русской земли, Галицкие и Волынские».

В 1315 г. власть в Литве захватил князь Гедемин. Происхождение его неизвестно. Согласно позднейшей официальной литовской версии Гедемин, как и Миндовг, происходил от Палемона, брата римского императора Нерона. Мол, этот братец отправился в I веке нашей эры на север и основал там Литовское государство. По русским же летописям и хроникам Тевтонского ордена Гедемин служил конюхом у князя Витенеса (Витеня), а затем вошел в сговор с молодой женой князя, дочерью бортника из Жемайти, убил его и овладел престолом. По Тверской летописи, Гедемин служил «слободчиком» у великого князя тверского Александра Михайловича, и был послан им на Неман по каким-то делам, но там обогатился и стая называть себя великим князем литовским. Еще по одной версии Гедемин был потомком Давила, сына полоцкого князя Ростислава Рогволодовича.

Сейчас в Польше получила широкое распространение версия, выдвинутая польским историком Е. Охманьским. Он обратил внимание на текст знаменитой «Задонщины», где упомянуты участники Куликовской битвы Андрей и Дмитрий, «сынови Ольгердови, а внуки есмя Едимантовы, а правнуки есми Сколомендовы...» Поскольку слово «правнуки» употребляется обычно в русских летописях в смысле потомков вообще, Охманьский предположил, что Сколоменд и был отцом литовского князя Пуковера (Лютовера), а Гедемин и был сыном Пуковера.

Захватив власть, Гедемин немедленно начал войну с соседями. В 1316 г. он напал на Галицко-Волынское княжество. Для защиты от литовской экспансии Лев и Андрей вступили в союз с Тевтонским орденом. Однако проку от рыцарей было мало. Во-первых, согласовать с ними план военных действий было невозможно, а главное, литовцы были дикарями в полном смысле этого слова, и рыцарское войско не могло нанести им неприемлемый ущерб, как, например, разрушить столицу, разорить наиболее экономически развитые области и т.д. Единственным способом их обуздать было тотальное физическое уничтожение всех племен, но этого-то рыцари и не могли сделать.

Оба галицких великих князя погибли в войне с Гедемином. Судя по «Хронике Быховца», Андрей погиб в битве под Владимиром Волынским. Затем Гедемин овладел Луцком и Берестьем (Брестом).

После Пасхи 1321 г. Гедемин, собрав литовские, жемайтийские и русские полки, двинулся на Киев, где сидел какой-то князь Станислав, судя по всему подручник, то есть вассал князя Льва Галицкого. Литовцы взяли города Обруч и Житомир. В 10 верстах от Киева, на реке Ирпени, войско Гедемина было встречено дружинами Льва Юрьевича (правнука Даниила Романовича), его подручника Станислава, переяславского князя Олега и брянских князей Святослава и Василия. В ходе сражения на Ирпени русские войска потерпели страшное поражение, князь Лев Юрьевич и князь Олег были убиты. Станислав вместе с брянскими князьями убежал в Брянск.

После сражения Гедемин осадил Белгород. Горожане, оставшиеся без князей и воевод, по зрелому размышлению решили сдать город, после чего присягнули Гедемину.

Гедемин приступил к Киеву. Город выдержал двухмесячную осаду. Наконец горожане, не дождавшись ниоткуда помощи, собрались на вече и решили сдаться литовскому князю. Ворота города были открыты, и к Гедемину двинулся крестный ход. Духовные лица и местные бояре били челом великому князю, «чтобы у них отчин не отнимал, и князь Гедемин их при том оставил и сам с честью въехал в Киев»

В Галиче стал править сын Льва князь Владимир. О его правлении нам почти ничего не известно. В 1340 г. он умер, не оставив наследника[134], и вся полнота власти перешла к местным боярам.

Богатое Галицкое княжество было лакомым кусочком, и на него с завистью поглядывали соседи. Недавний союзник галицких князей Льва и Андрея польский король Владислав Локеток (1260—1333, король в 1320 г.) попытался организовать захват Галицко-Волынского княжества. Летом 1325 г. он добился от римского папы провозглашения крестового похода на «схизматиков»[135]. Однако поход этот не состоялся. Силезские князья Генрих и Ян также стремились прибрать к рукам Галицко-Волынскую Русь, уже заранее в грамотах они себя величали князьями Галицких и Волынских земель.

В этих условиях бояре, правившие Галичем, решили выбрать князя. Выбор пал на мазовецкого княжича Болеслава, сына Тройдена, женатого на сестре Льва Романовича Марии, то есть претендент приходился племянником Андрею и Льву. Болеслав перешел из католичества в православие, при крещении принял имя Юрий и в 1325 г. стал галицко-волынским князем. Своей столицей он избрал город Владимир Волынский. В историю этот князь вошел под именем Юрия-Болеслава II.

Юрий-Болеслав поддерживал мирные отношения с татарскими ханами, ездил в Орду за ярлыком на княжение. Он был в дружбе с прусскими рыцарями, зато вел продолжительные войны с Польшей. В 1337 г. Юрий-Болеслав в союзе с ордынцами осадил Люблин, но овладеть им не удалось.

В 1331 г. Юрий-Болеслав вступил в союз с Гедемином и женился на его дочери Офке, а литовский князь Любарт Гедеминович женился на дочери Юрия-Болеслава от первой жены. У Юрия-Болеслава не было сыновей, поэтому вполне заслуживает доверия запись литовско-русского хрониста о том, что в 30-х гг. XIV века «Люборта принял Володимерьский князь в дотце в Володимер и в Луческ и во всю землю Волынскую», то есть сделал литовского князя своим наследником.

Еще в начале 1340 г. бояре составили заговор против Юрия-Болеслава. Главой заговорщиков стал крупный галицкий феодал Дмитрий Дядька (Детько). 7 апреля 1340 г. Юрий-Болеслав был отравлен во Владимире Волынском. Большинство средневековых авторов сходится на том, что галицкий князь нажил себе врагов среди местной знати из-за того, что окружил себя католиками и стремился изменить «закон и веру» Руси. Европейские хронисты рассказывают, что Юрий-Болеслав буквально наводнил княжество иностранными колонистами, в основном немцами, и пропагандировал католичество. Естественно, прозападная ориентация князя, поляка по рождению и католика по воспитанию, возмущала широкие массы русского населения Галицко-Волынских земель, чем и воспользовались бояре.

Смерть Юрия-Болеслава и последовавшая за ней анархия в Галицко-Волынском княжестве позволили польскому королю Казимиру III в конце апреля 1340 г. напасть на Галицкую Русь. Польские войска заняли несколько замков, в том числе и львовских, и грабили местное население. Одновременно и венгерский король, очевидно, по договоренности с Казимиром, двинул в Галичину свои войска, но они были остановлены на границе галицкими дружинами.

В июне 1340 г. галицко-волынское войско вместе с призванными на помощь ордынцами наносит контрудар по Польше и доходит до Вислы. Хотя полностью разгромить войско Казимира не удалось, именно благодаря этому походу Галицкая Русь вплоть до 1349 г. сохраняла свою независимость от Польши. Казимир III был вынужден подписать с Дмитрием Дядькой договор о соблюдении нейтралитета.

Тем временем галицкие бояре усиленно искали нового князя для Волыни и остановились на кандидатуре Любарта[136], которого Юрий-Болеслав назвал своим наследником. Бояре надеялись, что Любарт, как представитель литовского княжеского рода, не имеющий опоры на Волыни, станет их покорной марионеткой. Итак, Волынь отошла к Литве.

С 1340 г. история Галичины отделяется от истории Волыни. Галичина лишь номинально признавала своим князем Любарта Волынского, фактически же ей правили галицкие бояре во главе с Дмитрием Дядькой. В 40-х гг. XIV века Дядька самостоятельно, без участия Любарта, ведет военные операции и дипломатические переговоры с польским и венгерским королями. Такая ситуация сохранялась до конца 40-х гг. XIV века. В борьбе против Польши и Венгрии и Дядька, и Любарт опирались на ордынского хана Узбека и его преемников.

В 1343 г. Казимир III получил от папы значительную финансовую помощь для борьбы с «русинами» и в 1344—1345 гг., заручившись нейтралитетом Любарта, отторг от Галичины Саноцкую землю. Осенью 1349 г. поляки предприняли новый поход на Галичину и Волынь. Преодолевая сопротивление гарнизонов пограничных замков, польские войска захватили города Львов, Бельз, Берестье, Владимир Волынский. Сам же Любарт отсиделся в осажденном Луцке. Правда, на следующий год он сумел вернуть себе власть на Волыни, но Галичина уже не только вышла номинально из-под его контроля, но и была присоединена к Польскому королевству.

Тут следует отметить один важный момент. В 90-х гг. XX века многие литовские и украинские историки стали утверждать, что де польские и литовские войска освободили русские земли от татарского ига. На самом же деле после перехода Галичины к Польше дань татарам платилась в том же объеме. Так, папа Иннокентий VI в 1357 г. в булле к польскому королю Казимиру упрекал его в том, что с отнятых у «схизматиков» земель Казимир уплачивает дань «татарскому королю»[137].

Итак, в начале XIV века погибли в битвах с литовцами или умерли без наследников все мужчины из рода Романа Великого. Тем не менее, в России уже несколько веков существуют княжеские роды, якобы происходящие от галицко-волынских князей. Это Друцкие, Друцкие-Соколинские, Друцкие-Любецкие, Бабичевы, Путятины и др. Все они возводят свои родословные к князю Михаилу Романовичу Друцкому, оставившему после себя сыновей Василия и Степана, ставших родоначальниками означенных княжеских родов.

Увы, возникает вопрос: кто был отцом сего Михаила Романовича? А отцов-то оказывается у него было много! Согласно польским данным[138] Михаил был сыном Романа Александровича, а тот — сыном бельзского князя Александра, сына Всеволода Мстиславича, то есть дяди Даниила Галицкого. Но по русским летописным данным оба сына Всеволода Мстиславича, Александр и Всеволод, умерли бездетными.

В книге «Дворянские роды Российской империи» (том I), изданной в Петербурге в 1993 г., на странице 216 кратко говорится: «...князь Михаил Романович получил от своего отца князя новогрудского и слонимского Романа Даниловича в удел город Друцк».

Действительно, старшего сына Даниила Галицкого звали Роман. Как мы уже знаем, Роман Даниилович женился в 1254 г. на Гертруде, сестре австрийского герцога Фридриха, и поселился в Нейбурге, но был выгнан оттуда богемским королем Оттокаром и в 1256 г. вернулся в Новгородок (Новогрудок), расторгнув брак с Гертрудой. В том же году он женился на Елене, дочери степаньковского князя Глеба Ростиславича. От второй жены у Романа детей не было. А от первой могли быть, но документальных подтверждений тому нет.

Есть и другие версии происхождения друцких князей. Короче, толком никто ничего не знает, и по сему поводу профессор Л. И. Савелов писал: «Впрочем, как бы то ни было, только известно, то родоначальником князей Друцких был князь Михаил Романович Друцкий, имевший двух сыновей — Василия и Семена»[139].

Что же было на самом деле? Князья Друцкие, естественно, происходили от названия городка Друцк (Друюцк, Друтеск).

Этот городок существовал в XI—XIV веках на реке Друт, правом притоке Днепра. Сейчас это село в Витебской области в Беларуси.

В 1245 г. Друцк был захвачен литовцами, и его первым князем стал Едивид (до 1260 г.)[140]. Другой вопрос, что примерно в 1290—1320 гг. в Друцке княжил, будучи вассалом великого князя литовского, Михаил Романович Брянский. Но это совсем другая ветвь Рюриковичей, не имевшая отношения к галицким князьям. И вдобавок, брянский князь, согласно русским летописям, был бездетен.

Друцкими же князьями на самом деле были литовцы, правившие городом с 1320 г., причем даже не Гедеминовичи, поскольку все потомки Гедемина более-менее известны историкам. Как уже говорилось, в XIV—XV веках литовские князья и бояре говорили в основном по-русски, вся документация велась исключительно на русском языке кириллицей (благо своей письменности у них не было). Если великие князья литовские были троеверцами — язычниками, православными и католиками (чаще всего они меняли веру в такой последовательности), то на западных русских землях представители литовской администрации в XIII—XV веках в подавляющем большинстве были православными и имели православные имена.

В 1508 г. друцкие князья Василий, Богдан и Андрей Дмитриевичи вместе с их племянником Дмитрием Юрьевичем переметнулись к великому московскому князю Василию III. Надо ли говорить, что перебежчикам было выгодно называться природными Рюриковичами, нежели потомками язычников — литовских дружинников.

В XIV—XVII веках московские князья даже не пытались проверить рассказки добрых молодцев, приходивших к ним на службу. Это касается как татарских, так и литовских перебежчиков. Главное, чтобы те были лихими вояками, а еще лучше, если они приводили с собой хоть дюжину дружинников.

Я умышленно отвел столько места «липовой» связи Друцких и других князей с галицкими князьями. Дело в том, что если родословные князей Северо-Восточной Руси более-менее проверялись, то в родословных князей южных и западных русских земель после Батыева нашествия царит полный хаос, разбираться в котором, по всей видимости, нет желания ни у кого из наших генеалогов.

Подведем некоторые итоги. Галицкое королевство могло стать центром объединения всех русских земель, но из-за сочетания многих объективных и субъективных факторов оно пало и стало добычей воинственных соседей. Причем, по мнению автора, гибель королевства была более обусловлена субъективными факторами, а именно личными качествами галицких королей, не способных решительными действиями сплотить государство изнутри, любой ценой укротить боярство, опять же любой ценой добиться независимости от владимирского митрополита и т.д.

В результате потери независимости Галичина и Волынь пошли своим отдельным от остальной Руси путем. Вопреки мнению киевских демагогов, население Галичины и Волыни никогда не считало себя украинцами, по крайней мере до начала XX века. Лишь по воле большевиков их включили в лоскутную Украинскую ССР.