Диссидент

Глава 24

— Вот так, сука! — спецназовец с силой ударил меня в поддых, выхватывая из моих рук Зою и дергая её с такой силой, что она упала. — Грузите их, парни, бегом.

Я пытался вообще понять, что за чертовщина происходит, пока остальных хватали по одному, заламывая руки. Парни сопротивлялись, а я мог только смотреть на них, словно весь мир разом погрузился под воду. Никифор завязал драку, но его очень быстро поставили на место. Я видел, как брызнула его кровь, как тело моего лидера слегка отлетело, перекатываясь по асфальту и замирая. Зоя закричала, попыталась встать, но и она получила безжалостный удар, снова завалившись плашмя.

Спецназ без какого-либо труда подхватил Кима и Шифера и просто сбросил их в кузов. Лука дергался, пытался вырываться, но в драку не лез, впечатлившись картиной с Никифором. Горе в итоге поместили в уже другую машину. Напоследок он посмотрел на меня долгим внимательным взглядом, словно пытался вложить в него что-то. Моя система не работала, и как бы я ни старался отправить сообщение ребятам, Лана просто молчала, не реагируя на мою мольбу. Зою, сопротивляющуюся и кричащую, закинули уже в легковушку, просто в багажник. Меня же не трогали, потому что я просто завис в моменте, не зная, как выбраться из ступора.

А все потому, что я увидел её.

Нина стояла около одной из машин, но вовсе не была пленницей. Она стояла с чемоданчиком в пальто и смотрела на нас совершенно равнодушным взглядом. Её глаза сдвинулись чуть левее, замирая на Никифоре, вокруг которого растекалась лужа крови. Я тогда понял, что все это время меня в ней напрягало. Нина не была из числа обездоленных, она ведь… медсестра. Она не стала оказывать помощь Лису, солгала нам о его состоянии. Видимо, в тот день Лис узнал секрет Нины, которая участвовала в похищении Зои. Мы верили ей, а сами пригрели на груди… вовсе не змею. Мы пригрели монстра.

Медсестра скинула с себя пальто, надевая пиджак. Белый пиджак. По крайней мере, она не решила предать своих людей, а просто… выполняла грязную работу. Нина работала на систему, попав к нам незадолго до меня. Как только мы не поняли, что красивой образованной девушке не место среди диссидентов?..

— Что, подружку увидел? — присел возле меня спецназовец, положив руки на свой автомат. — Её ведь даже не Ниной зовут.

— А как? — я поднял глаза на мужика, заговорившего со мной.

Он криво усмехнулся.

— А черт ее знает, — спецназовец тоже перевел глаза на Нину. — Она провела с вами… дохрена и больше времени. И бровью не повела — сдала ваш выход в нужный момент. Поезд тоже её рук дело. Думаю, она искренне ненавидит это место. Да и вас всех заодно.

Он встал и, подхватывая меня под локоть, поволок в машину. Я обернулся, потому что спецназ ещё не всех успел взять. Снежок стоял посреди залитой кровью поляны, глядя на Никифора, на Нину, на меня — совершенно потерянного, позабывшего как ходить. Он сунул руки в карманы, пиная ногой камень, что лежал рядом. Безумец горько усмехнулся, особенно когда нашего лидера тоже закинули к бессознательным Киму и Шиферу.

— Этого берите, — рыкнул главный, указав на Снежка. — Что вы топчетесь на месте?!

Но спецназ явно хорошо знал, кто перед ними. Я и сам понимал, что от беловолосого безумца в ту минуту можно было ожидать чего угодно, но не думал, что спецназовцы всерьез испугаются его. Снежок же устало вздохнул, кивнув мне и потянувшись:

— Ладно, ребят, ситуация — жопа. Но вы там не раскисайте. Я обязательно вас вытащу, так что не привыкайте и не сдавайтесь.

Встав в позу, он слегка размял ноги, вдруг побежав. Спецназ же открыл по нему огонь, но Снежка окутывал щит, отражающий пули. Безумец скрылся за поворотом, и часть вооруженных последовала за ним, но я почему-то был уверен, что им его не поймать. Меня тем временем усадили в машину, надев наручники и пристегнув. Это была легковушка, аккуратный седан, я даже удивился, что поеду не как все. Вообще ещё тогда меня должна была догнать мысль, что меня не избили, не швырнули в кузов или багажник, так ещё и обсудили Нину. Это сейчас мне стало понятно, насколько же в тот миг все было прозрачно. Но тогда я этого не понимал.

Подозрения начались, когда меня привезли в одно из системных зданий. Мне казалось, что я должен попасть в тюрьму, как и остальные, но… этого не случилось. Меня привезли в белое холодное здание и поволокли вдоль коридора, который был похож на тот, что я видел в воспоминаниях Игната. Двери сменяли друг друга, и меня уже тошнило от этого безумного калейдоскопа, который состоял из разных оттенков одного цвета, но мы все шли и шли. Когда поднимались на лифте, я пытался следить за панелью этажей, но все равно потерял понимание, когда мы слишком резко затормозили.

Спецназ вытолкнул меня в очередной белый коридор, продолжая ничем не отличающийся путь. Наконец, мы остановились у одной из дверей. Один из сопровождающих приложил к панели сбоку палец, после чего дверь отъехала, и меня толкнули внутрь. Это было больше похоже на кабинет, чем на пыточную. Слева висело панорамное окно, напротив которого был диван. Пока я глазел по сторонам, спецназ закрыл дверь, оставляя меня одного.

Я прошелся вперед, посмотрел бумаги на столе, заглянул в аквариум к рыбкам, даже постоял около комнатного цветка. Только потом меня огрело мыслью, что я как идиот стою посреди комнаты, хотя нас всех взяла система. Зою забрали, трое наших могут быть уже мертвы, а я… в долбанном кабинете над городом. Приблизившись к стеклу, я посмотрел вниз. Занимался рассвет, город, залитый ярким светом, просыпался. Мутанты расползались в разные стороны, машины выезжали на трассу, а люди выбирались из укрытий.

— Так-так, — дверь отъехала, и ко мне вошел мужчина, держа в руках несколько папок. — Игнат, значится, Добролюбов, верно?

— Да, — коротко рыкнул я, глядя на спокойного темноволосого мужчину лет пятидесяти, что сел в кресло, листая документы.

— Дата рождения? — поднял на меня синие глаза незнакомец. — Не знаем, понятно. Дата рождения сестры? Что, тоже нет?

Я не понимал зачем эти вопросы, хотя внутри уже холодело. Пытаясь не паниковать, я просто остался молча стоять у окна, недоверчиво пялясь на мужика.

— Так, ладно, ближе к делу, — начал тот, указывая на стул около стола. — Сядь, разговаривать будем о серьезных вещах.

Решив не спорить, я подошел и опустился на стул, чувствуя, как вспотели ладони:

— Ну так?

— Кто ты на самом деле? — спросил незнакомец, а я дернулся, не ожидая вопроса в лоб. Если и подозревал, что меня раскусят, то хотя бы посредством долгого допроса. — Не Григорий Ножкин, правильно?

— Нет, — ответил я, хотя на самом деле не знал этого человека. — Я Игнат. Раньше был частью системы, пока меня не похитили…

— Мы знаем, что ты не Игнат, — мужчина что-то записал, затем поднимая на меня глаза. — С самого начала. Поэтому рядом всегда была, как там она себя назвала, Нина. Мы приглядывали за тобой, хотели понять, кто же внутри тела Игната.

— Но меня похитили, — напомнил я, пребывая в полнейшем шоке. Выходит… все это из-за меня?

— Да, верно, поэтому нам пришлось наблюдать за тобой не здесь, как положено, а под землей, — незнакомец посмотрел на меня изучающим взглядом. — Ну так? Будешь говорить? Мы ведь все равно узнаем. Пытками, шантажом.

— Выполните одно мое условие, тогда я все расскажу, — почти попросил я, тоже неотрывно глядя на мужчину. — Добровольно. Не придется из меня ничего выбивать.

— Мы не отпустим твоих друзей, — с нажимом сказал незнакомец, демонстрируя серьезность. Это то, что оспорить было нельзя.

— Тогда сестру, — я выровнял спину, тоже пытаясь показать, что не сдамся. — Отпустите Зою, она ведь во всем этом не участвует. И я обещаю оказывать любое содействие. Клянусь.

Мужчина подумал недолго, после чего достал мобильный, набрав на нем сообщение. Через пару минут раздался звонок, он ответил на него по громкой связи. Мужчина спрашивал женщину, могут ли они пойти на такую сделку, а та неожиданно согласилась. Так же она добавила, что меня, раз я согласен говорить, можно отвести к ней.

Мужчина встал, кивнул мне следовать за ним и открыл дверь. Мы снова ехали на лифте, на сей раз вниз. Теперь я точно был уверен, что мы на минус третьем этаже. Незнакомец провел меня одинаковыми коридорами, пока мы не оказались в совершенно сумасшедшем месте. Все в проводах, ярких лампочках и компьютерах. Теперь это место наконец стало похоже само на себя — на будущее.

И когда меня впихнули в огромную светлую комнату, я вдруг ощутил, что уже был здесь. Все казалось невероятно знакомым, но при всем этом — неземным. И я просто брел вперед, пока не заметил возле стеллажа женщину. Черт, я был уверен, что видел её, на губах крутилось имя, но у меня не было сил, чтобы спросить и подтвердить свои догадки. Женщина улыбнулась мне, осторожно подходя ближе. От её кожи исходило какое-то волшебное сияние, а в воздухе стоял терпкий, до боли знакомый аромат.

— Ну здравствуй, потеряшка, — сказала мне она, а я почувствовал, как подкосились ноги. — Вижу, ты хочешь что-то спросить?

— Вы ведь… — я сглотнул, не в силах отвести глаз от женщины. — Вы ведь и есть Мира, верно?

Та рассмеялась, прикрывая рот рукой и указывая на два кресла, которые стояли друг напротив друга.

— Нет, я не Мира, — покачала она головой, присаживаясь. — Садись, не стой. Кажется, ты ничего не помнишь. Как тебя зовут? Я знаю, что ты не Игнат.

— А вас? — спросил я, наконец усевшись.

— Ольга, — легко ответила женщина, взмахом руки подвигая к нам стол. Так же по велению её пальцев на него встал поднос с заварником и чашками.

— Я… Коля. Коля Пегов.

Женщина замерла, глядя на меня уже не так доброжелательно. Порывшись в системе, она рыкнула:

— Ты обещал содействовать, — она спохватилась, решив, что я лгу, потому что не верю, что Зою отпустили. Она достала телефон, показывая мне видео, как Зою просто выкидывают из машины. Она встает, отряхивает колени и орет, что вырвет всем кишки. — Твоя… не твоя, конечно, сестра свободна. Не лги мне.

— Я не солгал, — уверил я, стараясь говорить так спокойно, как только мог. — Николай Викторович Пегов. Рожден 12 февраля 1987 года.

— Это невозможно! — рявкнула Ольга, из-за чего мигнули лампочки.

— Да? Вы силой мысли двигаете предметы и говорите мне — мне! — что это невозможно?! Я умер во время ядерного взрыва, надеясь, что просто превращусь в пепел. Но каково же было мое удивление, когда я увидел экран системы, предложившей мне начать сначала или продолжить с последнего сохранения!

— Тогда откуда ты узнал о Мире? — спешно спросила Ольга, уже не такая яростная. Я видел, как она пытается анализировать услышанное. — Юрий сообщил нам о вопросах, которые ты задавал. Именно тогда мы и поняли, что ты не прикидываешься.

— Из воспоминаний! — я указал пальцем на свою голову. — Игнат все время искал какую-то Миру! То листовки, то разговоры с мутировавшими, то мольба принять его. И все Мира, Мира, Мира. Черт подери, кто это такая? Кто она?!

— Мира, — улыбнулась Ольга, откинувшись на спинку кресла. — Прости, Коль, но Мира — не человек. Мира — это уникальная система, способная творить чудеса. И одно из них — это ты.

— Что за бред? — я вскочил, едва не перевернув стол. — Хотите сказать, что Игнат искал систему? Пришел к вам в рабство, чтобы увидеть чудо?!

— Разве это плохо? — без эмоций спросила Ольга. — Добролюбов всегда верил, что гуманоиды — не вымысел. Он искренне нуждался в чем-то, что даст ему силы все изменить. И Мира дала ему то, о чем он просил.

— Убила его, заменив мной? — теперь я хохотал, медленно опускаясь в кресло. — Я все равно не понимаю. Не понимаю!

— Мира, несмотря на мои слова о чудесах, умеет делать всего одну вещь, — Ольга подвинула к себе чашку. — Множество лет назад мы столкнулись с тем, что научились определять сознание человека как отдельную единицу. Ты, Николай, не твое тело. Ты — сознание, крошечное пятно в мозгу, управляющее куском мяса. Как вставить флешку в робота. Но что делать, если сознание не соответствует телу?

— Бред, — рыкнул я. — Семь сотен лет спустя, вы собираетесь рассказывать все ту же басню, что есть пол, а есть гендер? Что люди не выбирают кем родиться? У нас мы просто делали операцию и не создавали систем, чтобы возвращать людей из мертвых!

— Это… интересное решение, — Ольга в самом деле выглядела удивленной, словно я сказал что-то необычное. — Но ведь сознание во многом может не подходить телу. Что делать гениальным ученым, запертым в смертельно больном теле?

— Подыхать.

— А можно просто… поменять сознание местами с помощью Миры, — парировала Ольга, а я вдруг понял, насколько ужасно это звучит.

— Но какому-то сознанию ведь все равно прийдется погибнуть вместе со смертельно больным телом! И вы думаете, что можете решать, кому жить, а кому… Черт, — я вдруг вспомнил сцену с мутировавшим, которого Игнат уговаривал дать пароли от системы. Я поднял глаза на Ольгу. — Те заключенные на силиконовых кроватях… они ведь ждут своей очереди на Миру, верно?

— Верно.

— Но счастливый билет вовсе не у них…

— Они нарушили закон, — развела руками Ольга, а потом взяла чашку, сделав беззвучный глоток. — Все люди, которые отправляются на перемещение — преступники, недостойные жизни. Когда-нибудь, после всех испытаний, мы сможем делать это законно, может даже получится продавать тела. Это будет настоящий прорыв.

Тогда у меня просто шла голова кругом. Я не до конца понимал, что имеет в виду эта женщина, ведь… мое попадание тогда очень все запутывало. Но для вас у меня уже готов ответ, который в тот момент я не понял. Мира работала по принципу работника сервисного центра, что просто менял в друх компьютерах жесткие диски местами. На примере Игната — он и мутировавший подключились к Мире, что должна была поменять местами два конкретных сознания. Игнат бы получил тело мутировавшего — сильное, здоровое, с крутой мутацией. А смертник оказался бы в его теле.

Но этого не произошло.

Хотя перспектива Миры кажется фантастической, я все же был обеспокоен подобной технологией. Да, так каждый умирающий от рака мог бы получить новое, здоровое тело, в котором он сможет прожить ещё много лет. Вот только это ведь может породить настоящие ужасы, ведь… кто же может решать, кому жить, а кому умереть? Но Ольгу эти экзистенциальные вопросы не беспокоили, как и меня. Мне просто хотелось покинуть это пугающее место.

— И что вы от меня хотите? — я тоже взял чашку, просто, чтобы занять чем-то руки. — Игнату не повезло, он попал в ядерный взрыв и стал пеплом ещё семьсот лет назад. Я могу идти? Вернуть вам Игната я не могу, понятия не имею как!

— Нет, ты никуда не пойдешь. Мы должны понять, как все это произошло, — Ольга отставила чашку, пристально глядя на меня. — Что ты помнишь?

— Я… горел от пламени, смотрел на свою картину, — я истерично пытался собрать в кучу остатки воспоминаний о том дне. — А потом эта система, вопрос и вот… я падаю с крыши. Меня ловят и пытают!

— До крыши — ничего? — Ольга скривила губы. — Давай освежу память. Игнат лег в аппарат около семи утра. Перемещение должно было пройти успешно, но… ничего не вышло. Мы изучали тело вместилища, думая, что проблема в нем. Игнат в это время отправился в другой корпус, где его должны были осмотреть.

— Он был в халате и шапочке, — я поморщился, хватаясь за голову, — потому что в это утро вы перемещали его…

— Я так и сказала, — прищурилась Ольга, следя за моей реакцией. — И около десяти утра его похитили на улице банда убийц.

— Да, это были Шахтеры, — кивнул я, продолжая морщиться и тереть виски. — Они хотели получить от него коды, но Игнат сопротивлялся. Тогда они вытащили его на крышу и… нет, это был балкон. Они сбросили его с балкона.

— Проблема в том, что сбросили они его, а упал ты, — она перегнулась через стол, ткнув пальцем мне в грудь, — Николай Пегов из двухтысячных.

Я отклонился на кресле, глядя на женщину с выражением полного опустошения на лице.

— Я не знаю, — тихо сказал я, в самом деле не имея ответа. — Может, страх смерти заставил систему сработать, но… Какой в этом смысл, Ольга? Я и сам заложник ситуации. Поверьте, ваше время хуже любого фильма ужасов. Я не хотел оказаться тут, но оказался.

— И не пришел в систему, чтобы тебе помогли, — раздался позади мужской голос, на мгновение показавшийся мне знакомым. — А остался в грязи с червями.

Я обернулся, замечая мутанта из воспоминаний Игната. Именно с ним он разговаривал о пароле. Что он здесь делает? — задал я тогда себе логичный вопрос.

— Потому что я ничего не понял, — честно сказал я, не зная, что делать дальше. — Система — сложная и непонятная, поверить в то, что я попал сюда из прошлого — невозможно. А ребята не требовали от меня ответов. Они просто приняли меня. Потому что Зоя… Потому что она поручилась за меня беспрекословно…

— Моя сестра такая, — хмыкнул мутировавший, протягивая мне руку. — Ну, будем знакомы, Коля. Я Игнат.