The Long Knives

– Неудачный денек? – спрашивает он, подавая напитки.

Оба выпивают свою "Стеллу" в несколько огромных глотков. Гиллман стучит дном стакана по стойке бара, и они заказывают еще два пива.

– Спасибо, я серьезно, – бормочет он.

Лицо Леннокса остается бесстрастным.

– Я ждал снаружи, желая, чтобы она поскорее разделалась с тобой нахуй.

Плечи Гиллмана сотрясаются от короткого сухого смешка.

– Мы с тобой никогда не ладили, Ленни, и вряд ли друзьями станем.

У этого мужика странная манера благодарить.

– Ну, все мы разные, Дуги.

– Но я тебе обязан, и долги всегда помню.

– Ну, куртку ты мне точно должен, – ворчит Леннокс, глядя на разорванный рукав "Hugo Boss".

– А... ну да... Я ее в ремонт отдам. Знаю одного парня в Кугейте, – отвечает Гиллман и кивает на музыкальный автомат. – Тихо тут, как на кладбище. Сейчас музон поставлю.

Леннокс, странным образом ставший братом по оружию со своим старым врагом, кивает, и Гиллман отходит. Рэй думает о том, где будет отмечать повышение Драммонд. Отправляет ей сообщение:

Поздравляю. Лучше они никого и не могли выбрать. х

Ревет песня "You Ain't Seen Nothing Yet" группы "Bachman–Turner Overdrive", пока Гиллман возвращается, намеренный приняться за вторую пинту пива. Леннокс впечатлен тем, как он набрасывается на стакан с такой яростью, будто производит арест педофила. Одним глотком отпив половину и поставив стакан, он с напряженным видом в сотый раз спрашивает:

– Так ты реально подал заявление об увольнении?

– Да.

– И что делать будешь?

– Хуй знает.

Гиллман недоверчиво качает головой.

– Поверить, бля, не могу, – Он снова агрессивно атакует свое пиво. – Только недавно сняла форму, в прошлом году стала инспектором и сразу начальник отдела. Эти суки просто издеваются. В управлении все прогнило нахуй. Неудивительно, что ты решил свалить, Ленни. Но я на самом деле должен перед тобой извиниться, – И он серьезно смотрит на Леннокса, заказывая еще два пива, пока заиграет песня "Here I Go Again" группы "Whitesnake". – Я, правда, думал, что Драммонд была убийцей. Вся эта гребаная история с мисс Икс; я все там перерыл. И да, бля, мои личные чувства повлияли на выводы.

– Такое случается, – соглашается Леннокс. Ты сам тоже думал, что она убийца.

Затем Гиллман придвигается ближе, понижая голос и ухмыляясь.

– Я думал, ты просто защищал ее, потому что трахал.

– А я думал, что ты до нее докопался, потому что тебе она не дала.

Гиллман насмешливо фыркает, но затем на его лице появляется суровое одобрение, когда Леннокс заказывает два виски "Макаллан".

Другие офицеры из отдела тяжких преступлений, услышав о набирающей обороты вечеринке, подтягиваются в бар. Леннокс и Гиллман узнают, что Драммонд одержала только частичную победу. Ее назначили совместным начальником отдела вместе с Робби Сейвсом, детективом-ветераном из Тейсайда. Он проработает с ней два года, прежде чем уйдет на пенсию, и тогда она вступит в должность по-настоящему. Гиллман все не успокаивается:

– Если бы она была достойна этой работы, они бы ее назначили сразу, и все. Начальник отдела по совмещению... да они ей просто красную ковровую дорожку постелили. Хуй бы кому-нибудь из мужиков они такую возможность предоставили. Гребаный детский сад!

Алкоголь течет рекой. Ясно, что смерть Эрскина сильно потрясла потрясла эту группу озлобленных, сбитый с толку и нетрезвых людей. Леннокса охватывает необыкновенное чувство свободы – он знает, что наконец-то избавился от всего этого.

Все кончено.

Навсегда.

Они разослали ориентировку на Викрама Равата, и скоро его найдут.

Он думает о Холлисе и о том, что хорошо бы сейчас закинуться кокаином. Только прибытие Маккоркела, который входит вместе с Инглисом, заставляет его отказаться от идеи занюхать хоть одну дорожку. Он не собирается знакомить молодого копа с кокаином так же, как это когда-то сделал с ним бывший старший напарник.

Теперь надо ехать в коттедж и везти Фрейзера обратно к Джеки. Нужно побороть искушение и тихо ускользнуть через боковую дверь, не попрощавшись с коллегами. Он многовато выпил, чтобы садиться за руль, но пока еще полицейский, в чем есть свои преимущества. К тому же пьяный он водит лучше. Радуясь, что удалось ускользнуть незамеченным, он по темным улицам возвращается на автостоянку в Феттсе за "Альфа-Ромео".

Пронизывающий до костей осенний холод проникает сквозь одежду и терзает его тело. К счастью, на улице сухо и безветренно, так что он понемногу согревается, пока быстро идет по Стокбриджу. Леннокс все идет, когда с моря начинает подступать сырость. В воздухе витает липкий, удушающий туман. Холод, похоже, крепко поселился в его спине, заставляя его сутулить плечи. Добравшись до машины, он звонит Драммонд. Она не отвечает.

– Поздравляю...

Он выезжает из города, направляясь к коттеджу. Приближающееся белесое здание кажется зловеще неподвижным, над ним нависают темные тучи. Зловещее, всепоглощающее чувство отчаяния охватывает его, когда он толкает незапертую дверь.

Внутри беспорядок. Фрейзера нигде нет – лишь следы, говорящие о том, что он сопротивлялся. Крови не видно. Фрейзер боролся, но его увезли.

Леннокс возвращается на улицу, и его сердце замирает, когда он видит следы шин, тянущиеся до самого края дороги.

Рават... он выследил тебя до коттеджа... он ждал на Чанселот-Милл... наблюдал за квартирой...

Ты сам все проебал. Ты должен его найти. Ему нужен был ноутбук...

Леннокс бегом возвращается в дом. Ноутбук Салли исчез вместе с Фрейзером.

Пока он собирается с мыслями, на телефон приходит сообщение: это номер Фрейзера. У Леннокса кровь стынет в жилах. Он знает, что его отправил не племянник. Это видео. На нем Фрейзер в каком-то темном помещении, освещаемом фонариком. Его рука привязана к деревянному верстаку. Доносится жужжание, и на экране появляется электропила. Голос за кадром говорит:

– Твой племянник скоро лишится руки. Приезжай, посмотришь. Но поторопись, инспектор Леннокс.

Он садится в машину и на предельной скорости возвращается в город. Звонит Драммонд, и он включает громкую связь.

– Я должна тебя поблагодарить, – говорит она без всякого выражения, а затем, после недолгого колебания, добавляет: – Ну вы с Дуги и учудили там. Мне приятно, что меня выбрали, и я рада возможности поработать с Робби Сайвзом, но мне не нравится, когда все преподносится на блюдечке.

Баран, почему ты оставил маленького засранца одного? Рават же за тобой следил. Он все время был на шаг впереди...

– Ты лучше всех подходишь на эту должность, Аманда, – машинально отвечает он. – Если отдел хочет развиваться, ему нужны такие люди, как ты.

– Но и такие, как ты, тоже нужны, Рэй. О чем ты вообще думал, когда такого там наговорил? Что ты собираешься делать?

Ты, наконец, впервые за много лет вдохнешь полной грудью... это какой-то туннель... это туннель Колинтон... но сейчас там нет ничего подобного, только яркие граффити...

– Честно, не знаю.

Фрейзер. Мы снова сходим на "Тайнкасл", дружище.

После долгого молчания она продолжает:

– Послушай, Рэй, насчет той ночи – будет лучше, если ты не будешь звонить мне по вопросам, которые не имеют отношения к работе... – Она замолкает, затем уверенно добавляет: – Ты и я... это было ошибкой.

Ошибкой? Нет, это Рэй Леннокс делает ошибки. Серьезные ошибки. А у Аманды Драммонд бывают только незначительные ошибочки. Она наилучший кандидат не только для этой должности, но и для жизни в целом.

– Как скажешь. Я прекращаю работу немедленно, так как у меня еще отпуск не отгулян.

Рават.... где же он, сука... темнота... самое последнее место, куда бы тебе захотелось пойти...

– Рэй...

– Так что мы больше не только никогда не переспим, но и вообще больше не будем работать вместе, – говорит он, сделав драматическую паузу, отчего чувствует себя до смущения похожим на Стюарта. – Это избавит нас от массы неудобств.

Джеки... ты же, мать твою, ей поклялся, что вернешь его домой... о чем ты, нахуй, думал? Он был рядом с тобой. ОН ЖЕ БЫЛ, СУКА, РЯДОМ С ТОБОЙ.

– Ну же, прекрати! Не притворяйся, что увольняешься из-за того, что произошло между нами. Ты и сам-то в это не веришь... – И она продолжает что-то говорить, но Леннокс не слышит ее, потому что его терзает навязчивая мысль:

ЭТО НЕ ТУННЕЛЬ КОЛИНТОН!

Он вспоминает пробежку несколько дней назад, как раз перед тем, как Тоул позвонил и сообщил, что тело Галливера было найдено на складе. Как он говорил Салли, что не может заставить себя пройти через длинный туннель под Артурс-Сит.

Туннель Инносент.

Он отключает звонок и ищет туннель на карте в смартфоне. Он заблокирован с обоих концов уже два дня. Какие-то ремонтные работы. Что же там внутри?

47

Я смотрю на этого молодого парня с некоторой жалостью. Его выпученные, полные ужаса глаза над тугим кляпом, которым я заткнул ему рот. Я включаю стоящую на треноге камеру. Делать такое можно, только имея каменное сердце. Меня беспокоит тот факт, что, за исключением религиозного фанатизма, я сейчас мало чем отличаюсь от "кузины Бетты". Но в этом и состоит чудовищная сила системы – она тебя заражает. Я вспоминаю эту нелепую фигуру, размышляя о детстве, полном побоев, унижений и издевательств, которое, вероятно, было у "Бетты", раз он стал таким.

Но этот молодой человек выживет, как и я. Кто знает, каким его сделает то, что произойдет? Это, безусловно, даст ему что-то, на что можно повесить любую проблему, которая будет возникать в его жизни. Это же настоящий дар! Может, это и странно, но я уже не жалею о своей жизни. Она была наполнена бедами и страданиями, когда моих родителей убили, а сестру изнасиловали, и потом она покончила с собой. Возможно, случится так, что и этот парень после ампутации проживет очень интересную жизнь.

А вот настоящая боль будет терзать Леннокса. Он слишком чувствительный, чтобы внедрять глупые законы этого гниющего государства. А теперь его племянник заплатит за то, то он этого никак не может понять.

А так как тут больше никого нет, то мою историю выслушает этот молодой человек.

– Извини за кляп, – объясняю я. – Но что бы ты ни сказал, это не имеет никакого значения. Вся власть и сила у меня, а тебе нужно молчать.

Зрачки парня расширяются. Похоже, он начинает что-то понимать.

– Я стал биографом и работал только с людьми, которые мне не нравились. В первую очередь, с теми, кто что-то знал о других людях, которые мне нравились еще меньше. Один гангстер по имени Лейк сказал мне, что он вел многие из своих дел, используя людей, через которых обычно нельзя было выйти на него самого. Но тем самым этот идиот выдал мне сеть своих помощников, которыми я затем мог манипулировать. Я узнал, что одна сволочь по имени Тоби Уоллингем поставлял жертв богатым насильниками, таким как Кристофер Пиггот-Уилкинс. Поэтому я решил использовать Уоллингема, чтобы посеять рознь между Пиггот-Уилкинсом и Лейком, а потом наблюдать со стороны, как Лейк уничтожит его, а затем сядет за это в тюрьму... Но извини, – Я смотрю в ошеломленные глаза этого молодого человека. – Эти имена тебе ни о чем не говорят. Так и должно быть... – Я поворачиваюсь к мигающей красной лампочке над холодным глазком камеры. – Ведь это, как я сказал, история не для тебя. Но Салли Харт... – И в груди у меня все дрожит. – Она убедила меня, что мы должны сами уничтожить Пиггот-Уилкинса. Что я действовал слишком хладнокровно, а мы должны были упиваться их страхом. И хотя первоначальный план уже был отвергнут, все его основные части остались на месте. В один из своих многочисленных неосторожных монологов Лейк похвастался своим источником в полиции Лондона, который помогал ему "избавляться от зверей". Я расследовал это и выяснил, что это был инспектор Марк Холлис. Я решил, что было бы забавно посмотреть, как он, сам того не желая, через этого несносного Уиллингема столкнется со своим же партнером. Так легко посеять хаос среди потерянных, деморализованных и тех, кто ослеплен чувством собственного превосходства. Но на самом деле все это только цветочки. Это так странно, но когда ты поближе узнаешь тех людей, которые обладают властью и случайным образом разрушают наши жизни, ты понимаешь, что они просто глупые, скучные и неудовлетворенные мужчины. Такова уж человеческая природа...

Глаза парня, кажется, выпучились еще сильнее, а лицо покраснело. Видимо, кляп его душит. Но я его сниму, когда Леннокс войдет в туннель, чтобы он мог услышать крик своего племянника.

– Ты все это сам потом поймешь. К сожалению, уже без руки.

48

Сейчас, в теплой машине, он почти не чувствует дрожи. Его охватывает чувство того, что в этом деле он сам по себе. Так всегда лучше, например, тогда в Майами. Без ненужных условностей. Скоро его начнет мучить похмелье. Его будет сопровождать страх, что он действует уже не от имени государства, которое всегда враждебно относится к тем, кто не признает его монополию на насилие. Но прямо сейчас Рэй Леннокс ощущает во рту металлический привкус мести. Легкие и сердце работают на пределе. Всего лишь один из миллиардов обитателей этой планеты. Как все они, в какой-то момент он встретит свой конец. Тело его будет гнить и разлагаться. Но пока он ничего лучше не может придумать, как сделать то, что должен.

"Альфа-Ромео" несет его по городу. Машина кажется его частью, какой-то силой. Двигатель работает еле слышно.

Нахуй эту полицию.

Он останавливается у "Ремонтной мастерской". Там пусто. Парни – его (бывшие) коллеги – все еще в том пабе в Стокбридже. Заказывает двойной "Макаллан", залпом выпивает, просит еще один и направляется в туалет, где закидывается коксом. Достает из кармана маркер и пишет на стене:

ВСЕ КОПЫ УБЛЮДКИ

ЛЕННИ

ФК ХИБЕРНИАН

Смеется над своей надписью, как сумасшедший.

Посмотрим, суки, как вам это понравится!

Выпив еще для храбрости, он направляется в место своих кошмаров. В мрачных сумерках идет между унылых многоквартирных домов. Вот он, впереди – темный, чуждый, угрожающий. Холодок пробегает у него по спине, и он начинает дрожать. Думает о том, что ребенку, растущему в таком районе, это место могло бы показаться порталом в какой-то темный, таинственный мир.

Но сейчас туннель закрыт стойками и сетчатым ограждением, которые он видел во время своего последнего прерванного посещения. Прямо по другую сторону барьера темноту пронзают строительные леса. Он осторожно осматривает закрытый вход в туннель, прикидывая, как можно было бы попасть внутрь. В сетчатом заборе есть дверь, запертая на висячий замок. Но между краем заграждения и стеной туннеля есть пространство там, где стойка забора втиснута в бетонное основание. В нее он, хоть и с трудом, сможет протиснуться.

Но он все еще колеблется.

Сердце стучит все сильнее. В ушах шумит кровь, а кислорода в легких будто становится все меньше. Он оглядывается на близлежащие дома. Везде тихо. Поблизости запаркована всего одна машина.

Он думает о Фрейзере и делает шаг вперед. Протискиваясь в щель, он обдирает нос и больно зажимает пах. Думает о Галливере и Эрскине, протискивая свое достоинство внутрь.

Внутри полная темнота: освещение в туннеле выключено. Ленноксу не остается ничего иного, как шагать вперед, во мрак. Всего через несколько шагов едва различимые темные контуры, окружающие его, сливаются в бесформенную массу. Воздух разрежен. Сердце бешено колотится, а по коже бегут мурашки. Перед ним непроглядная темнота. Он чувствует, что в любой момент может оступиться. Оборачивается как раз в тот момент, когда инерция уносит его еще на шаг вперед, и успевает увидеть, как скудный свет позади него меркнет, превращаясь в кромешную тьму. Можно ли увидеть полную темноту?

Леннокс чувствует, как мрак туннеля поглощает его целиком. Часть его хочет убежать, отступить, позвать на помощь, попытаться зайти с другого конца, из парка. Ни за что. Он должен быть здесь. И не только из-за Фрейзера.

Он продолжает путь во мраке. Достает из кармана телефон и включает фонарик. Ноги дрожат.

Возьми себя в руки. Нет тут никаких чудовищ. И ты уже не маленький пацан.

Он скидывает куртку "Hugo Boss" на случай, если придется драться. Когда он отбрасывает ее в сторону, в темноту, раздается какое-то шуршание, и внезапно позади него раздается голос:

– Не любишь ты туннели, да?

Леннокс мгновенно оборачивается. Ничего, кроме темноты. Голос, кажется, доносится откуда-то справа, и он орет в ту сторону:

– ГДЕ ОН?!

– С маленькими мальчиками, которые бродят по туннелям, случается кое-что плохое. Ты же знаешь, Рэй Леннокс.

– Где, сука, мой племянник?!

В ответ в слабом свете телефона Леннокс видит лишь краткий блеск металла, прежде чем что-то бьет его по лицу так сильно, что шея откидывается назад.

Он поднимает руку, чтобы отвести следующий удар, но промахивается и чувствует, как что-то врезается ему в челюсть, а его "iPhone" отлетает в сторону. Третий удар ему удается блокировать, но он такой сильный, что его отбитая рука беспомощно падает вниз. Его пронзает тошнотворная боль, и Леннокс ничего не может поделать, когда содержимое его желудка выплескивается наружу в промозглом воздухе. Странным образом это причиняет напавшему некоторое неудобство, и Рэй Леннокс чувствует, как его враг, выругавшись отскакивает назад, чтобы избежать брызг рвоты. Затем он бросается вперед, и еще один удар обрушивается на детектива, который чувствует, как пол летит ему навстречу в темноте. Затем какая-то огромная сила прижимает его к земле. В свете упавшего телефона все, что он может разглядеть в фигуре, сидящей на нем, – это белые зубы и огромная латунная рука, готовая нанести удар.

Вот и все. Ему конец. Его страдания закончатся там, где все и началось: в очередном темном туннеле этого старого города.

Потом, к его удивлению, нападавший вдруг колеблется. Кажется, что он начинает трястись... его мышцы сводит судорога, и он внезапно падает на Леннокса и крепко прижимает его к себе. Из темноты на него смотрят два больших глаза, и Рэй Леннокс в мыслях видит себя десятилетним пацаном в туннеле, тем самым, который избежал участи Леса Броуди, но которому теперь, похоже, придется ее испытать уже взрослым мужчиной, слишком слабым, чтобы бороться с этим насильником. Они сплелись, как в каком-то причудливом танце. Но с человеком, навалившемся на него сверху, явно что-то не так, как будто его тело пронзает электрический ток. Его хватка усиливается, металлическая рука впивается Ленноксу в спину, а затем давление ослабевает, поскольку его нервные окончания уже отказывают, и противник всей массой обрушивается на Рэя Леннокса.

Леннокс чувствует, как его хватает чья-то рука, вытаскивая его охваченное паникой тело из-под противника, пораженного этим внезапным ударом. Он поднимает глаза и видит Брайана Харкнесса, освещенного фонариком на телефоне, который освобождает его, прежде чем нанести оглушенному, распростертому телу еще один разряд электрошокера, который он держит в другой руке.

– Увидел, как ты выходишь из паба... вид твой мне совсем не понравился, и я шел за тобой сюда...

– Брайан... спасибо... – Это все, что способен выдавить Леннокс. Он видит, как нити электрошокера, похожие на паутину, мерцают при свете его телефона, который он поднимает с земли. Харкнесс, помня о латунной руке, надевает на лежащую рядом с ним фигуру наручники выше локтей.

Они почти сразу находят Фрейзера, лежащего на чем-то, что выглядит и воняет как матрас, испачканный мочой. Связанный пластиковыми стяжками и почти задохнувшийся от кляпа, он рукой привязан к деревянному верстаку. Леннокс светит на его руку фонариком и видит... обрубок.

СУКА... НЕТ...

У парня нет руки.

Но нет, это иллюзия – когда Леннокс с выпученными глазами подносит фонарик поближе, он видит, что это его собственная сброшенная куртка упала на верстак и накрыла руку Фрейзера. Он стягивает куртку и видит, что рука на месте. У парня сильно помята одна сторона лица. Когда Леннокс вынимает кляп, а Харкнесс разрезает стяжки, Фрейзер, задыхаясь, произносит:

– Я ему ничего не сказал, дядя Рэй...

Харкнесс читает взгляд Леннокса и отходит к поверженному Равату, оставляя Леннокса, шепчущего:

– Ты в порядке?

– Да. Он его не нашел, – И Фрейзер понижает голос, чтобы Харкнесс не мог услышать. – Ну, ты же знаешь, за чем он пришел. Он в будке Кондора. Он весь коттедж вверх дном перевернул, но будку так и не проверил. Я сказал ему, что ты его запер в свой стол в управлении.

– А он его не нашел... я его не нашел, – отвечает ошеломленный Леннокс.

Как ты столько лет проработал детективом... и как он, падла, так долго продержался в роли журналиста..?

– Я услышал, как он входит, побежал на задний двор к будке и спрятал его под ковриком. Потом я вернулся, чтобы встретить его лицом к лицу, но у него железная рука, и он здоровый парень, – говорит Фрейзер тоном ученика престижной школы Эдинбурга. – Я пытался достойно себя проявить, но он был слишком силен.

– Ах ты ж смелый маленький засранец, – Он держит Фрейзера за плечи и смотрит в глаза. – Кем ты себя ни считал, ты просто человечище. Вот как я всегда буду думать о тебе, вот кто ты есть на самом деле, – И он обнимает своего племянника. – Готов поклясться, ты продержался против него дольше, чем я.

Внезапно из темноты раздается до боли знакомый голос:

– ДАЛЬШЕ МЫ УЖЕ САМИ РАЗБЕРЕМСЯ, МАТЬ ТВОЮ!

В свете еще одного фонарика появляется большая квадратная голова Билли Лейка. Чувствуя, как его охватывает непреодолимый страх, Леннокс заслоняет собой Фрейзера. Харкнесс встает, вынимая полицейское удостоверение.

Затем за спиной Лейка возникает Холлис, тоже с фонарем. В его извиняющемся взгляде Леннокс видит что-то, похожее на раскаяние, и теперь ему становится действительно тревожно.

Билли Лейк и так постоянно находится в состоянии стероидной ярости, а сейчас, видимо, совсем сбрендил. Леннокс задается вопросом, как долго Лейк сможет прожить в таком состоянии, прежде чем он умрет от кровоизлияния в мозг. Даже при плохом освещении его лицо выглядит так, словно с него содрали несколько слоев кожи, а глаза горят, как безумные адские огни. Но его голос удивительно спокоен, когда он смотрит на Равата.

– Этот мой.

Леннокс переводит взгляд с него на Холлиса, который объясняет:

– Отследили тебя через телефон, Рэй.

Он не видит, как напрягается Брайан Харкнесс. Детектив из отдела тяжких показывает значок:

– Я из полиции...

Рэй Леннокс понимает, что ему с Фрейзером нужно срочно убираться отсюда. Что бы ни случилось дальше, он не хочет, чтобы он или даже Харкнесс были еще больше втянуты в это дело.

– Нет, Брайан, – говорит Леннокс, не глядя на коллегу. – Я с этим разберусь. Отвези Фрейзера домой к семье, прямо сейчас, – Он поворачивается к Харкнессу. – Сделаешь, ладно?

Кадык Харкнесса, кажется, вырос до такой степени, что он вот-вот задохнется.

– Ты уверен, Рэй?

– Да. Сделай, прошу.

Харкнесс колеблется всего несколько секунд, смотрит на смертоносного Лейка, затем на Холлиса, вид у которого почти такой же невменяемый. Тот показывает удостоверение полиции Лондона и говорит:

– Как он и сказал, мы с этим разберемся, сынок. Ты и так хорошо поработал.

Леннокс выдавливает из себя настолько доброжелательную улыбку, на какую только способен, и Брайан Харкнесс коротко кивает благодарному Фрейзеру и ведет его к выходу из туннеля.

– Ну и что теперь, парни? – спрашивает Леннокс Холлиса и Лейка. Он вдруг чувствует себя странно спокойным.

Лейк указывает толстым пальцем на лежащего на земле сломленного биографа.

– Этот урод издевался надо мной. И он за это заплатит. Я не позволю какому-то ублюдочному судье-пидору избавить его от тюрьмы!

Пока Леннокс обдумывает его слова, Холлис осторожно подходит к нему и настойчиво говорит:

– Я понимаю, Рэй, что это не по закону, но Билли прав: если мы его арестуем, дело никогда не дойдет до суда. Он же всех этих пидоров может сдать.

– Они этого и заслуживают.

– Да, заслуживают, – Викрам Рават с вызовом поднимает глаза с холодной пыльной земли.

– ЗАВАЛИ, СУКА – и Лейк ударом ноги по лицу заставляет его замолчать.

Леннокс думает о ноутбуке Салли. Вся твоя жизнь в файлах Салли. Рават манипулировал тобой и желал тебе смерти. Но можешь ли ты оставить его на растерзание этим двум чокнутым?

– И что будет, если я вам разрешу его забрать?

Лицо Лейка искажается.

– Давай сразу проясним, что ничего ты тут "разрешать" не будешь.

– Но, чтобы ты понимал, – вмешивается Холлис. – я выбью из него всю информацию, а затем продолжу свою войну с этими ублюдками. Какими средствами, – Он кивает на Викрама Равата. – меня не волнует. Потом я отдам его Билли, и его рыбы сожрут. Ну, кроме этой латунной руки.

– Мы можем сделать это вместе, – в отчаянии говорит Рават, кивая на Леннокса. – Все, что вам нужно, есть в файлах Салли – а ее ноутбук у него! У него вся информация. Скажи же им!

Холлис и Лейк недоверчиво смотрят на него.

– Если бы, – спокойно отвечает Леннокс. – Но думаю, что только вот этот, – Он смотрит на Викрама. – знает, где ноутбук. Я сваливаю, а вы, ребята, делайте то, что считаете нужным, – и Рэй Леннокс поворачивается и идет к выходу из туннеля, один, направляясь к свету и оставляя одного до смерти напуганного хищника двум другим. Крики быстро прекращаются, лишь недолго отдаваясь эхом в замкнутом пространстве. Заканчивать с этим они будут уже в другом месте.

Когда он проскальзывает обратно через заграждение, что на этот раз удается легче, на его телефоне всплывают сообщения, накопившиеся, пока связь глушил туннель.

Одно от Джеки:

Когда он будет дома, Рэй?

Он с облегчением отвечает:

Он уже в пути с моим коллегой, Брайаном. Подъедут в любой момент. Я сам буду минут через двадцать. Мне большой "Макаллан".

Холодный ветер швыряет ему в лицо мокрый снег, но Леннокс насвистывает, пока неспеша направляется вниз по улице. Он убирает руки в карманы. Нужно выпить, и он надеется, что Джеки разожгла камин в гостиной. Лишь на секунду он думает о биографе и последней главе его книги, которую Холлис и Лейк, уже не отличимые друг от друга полицейский и преступник, напишут от его имени. Он поражен тем, как мало его все это теперь волнует. Возможно, Тоул был прав: наверное, наступает такой момент, когда ты просто больше не можешь думать обо всем этом дерьме.

49

Рэй Леннокс наблюдает, как его полная благодарности сестра тискает своего сына на диване, пока Фрейзер не начинает протестовать, что ему нужно подняться наверх и переодеться. Признательность Джеки и его обычно стоически спокойного шурина Ангуса одновременно раздражает и успокаивает его. Даже лабрадор Кондор, кажется, оценил его усилия: он падает перед Ленноксом на пол и устраивается у него в ногах. Облегчение оставляет его опустошенным; больше уже не осталось никаких других чувств. Но у него еще есть дела. Только один большой "Макаллан", и Рэй Леннокс вынужден потревожить ленивого пса и выйти в ночь.

В темноте он возвращается в коттедж, чтобы забрать ноутбук. По дороге получает сообщение от Фрейзера:

HHGH1902¹⁸

Ноутбук в будке, под покрытым собачьей шерстью ковриком. Он громко смеется, пока достает его. Еще раз думает о том, как детектив Леннокс и журналист Рават, оба ставшие заложниками цифровой эры, не смогли увидеть или осмотреть простой физический объект, находящийся прямо у них под носом.

Мы сам себя теряем.

Из всех файлов на ноутбуке Леннокса, прежде всего, интересует его собственный. Затем он просматривает названия файлов других клиентов Салли. Среди них несколько местных влиятельных бизнесменов и политиков, а также пара коллег из полиции, в первую очередь Аманда Драммонд. Но больше всего его заинтересовали видеозаписи Салли Харт, беседующей с Викрамом Раватом о нападениях на Пиггот-Уилкинса, Галливера и Эрскина и их планах на разных других людей – таких, как Гиллман, Лейк, Кондитер, депутаты парламента, члены кабинета министров и три бывших премьер-министра.

Леннокс решает не задерживаться в коттедже. По дороге домой он съезжает на обочину, вводит пароль "HHGH1902" и начинает скачивать файлы Салли на флешку.

Это оказывается очень своевременным, потому что, едва он успевает вернуться на квартиру, как раздается неизбежный стук в дверь. Засунув флешку в карман, он впускает Толстого и Тонкого, двух сотрудников отдела внутренних расследований, и предлагает им кофе.

Толстый следователь отрицательно качает своей бычьей головой и четким, отрывистым тоном, который для Леннокса звучит как голос "типичного засранца из полиции", заявляет:

– Нам нужно, чтобы вы отдали ноутбук.

Как по команде, у Леннокса звонит телефон, и на экране высвечивается имя Тоула.

Толстый кивает, чтобы он ответил. Леннокс прижимает телефон к уху.

– Рэй, сотрудничай с ними, – предупреждает Тоул. – Все серьезно. Делай все, что они говорят, а потом приходи ко мне.

Леннокс отключается и смотрит на следователей.

– А что я получу взамен?

– В тюрьму не сядешь, – отвечает Тонкий.

– Маловато будет.

Следователи молчат. Но наручники они не достают, что Леннокс принимает за признак того, что у него все еще есть некоторая, хотя и ограниченная, возможность для переговоров.

– Вы можете все здесь перерыть, но ничего не найдете, – Он медленно качает головой. – Как клиент Салли Харт, я хочу стереть свои личные файлы перед передачей ноутбука. А также файлы нового начальника отдела Аманды Драммонд.

– Это приемлемое условие, – говорит Толстый после долгой паузы. – Нас они не интересуют, а на вас распространяется действие закона о защите данных...

– Херня это все. Если только я не мультимиллионер или не учился в Итоне, хуй там что на меня распространяется, так что не тратьте мое время. А вас в отделе внутренних расследований как раз все интересует. Уходите и возвращайтесь через двадцать минут.

Следователи колеблются, глядя друг на друга. Потом Толстый с кислым видом кивает. Леннокс берет сумку и ждет несколько минут, прежде чем уйти, направляясь в местный паб. Он знает, что за ним будут следить.

В заведении пусто, за исключением нескольких закоренелых алкашей. Леннокс заказывает "Гиннесс".

– "Гиннесса" нет, – сообщает ему Джейк Спайерс, ухмыляясь и показывая выбитые зубы.

– Тогда "Мерфи", – показывает Леннокс на рекламную надпись.

– Закончился, – Спайерс открывает кран, чтобы доказать свои слова, и снова скалится, и его зубы напоминают Ленноксу ряд предназначенных к сносу зданий.

– Ну "Стеллу" налей, – просит Леннокс, думая о том, сколько еще он сможет играть в эту игру.

Спайерс выглядит расстроенным, но неуклюже наливает ему пинту.

Неторопливо потягивая свое пиво, Леннокс наслаждается тем, как оно медленно прогоняет остатки ранее выпитого алкоголя через его организм. Поднимает бокал в сторону Спайерса, который в ответ бросает на него короткий злобный взгляд. Вернувшись домой, Леннокс вынимает ноутбук из тайника за панелью в туалете, рядом с трубами. Поставив его на стол, он удаляет свои собственные файлы и данные об Аманде Драммонд.

Двое сотрудников отдела внутренних расследований возвращаются, и Леннокс отдает им сумку с ноутбуком.

Этого мудака Джейка Спайерса скоро хорошенько расследуют в его сраном пабе. Отлично.

Они достают ноутбук из сумки и кладут в пакет для улик. Затем, с непроницаемым лицом, но смеющимися глазами, Толстый говорит:

– Я надеюсь, вы не скопировали ни один из этих файлов.

– Ага, оно мне надо, – говорит Леннокс, чувствуя, как флешка жгет его в кармане джинсов. – Может, я и тупой, но копу садиться в тюрьму? Спасибо, это не для меня.

Такой ответ, кажется, их удовлетворяет. Как только они уходят, он ловит такси и едет к дому Боба Тоула в Барнтоне. Босс приглашает его внутрь, и они устраиваются в тихой и роскошной гостиной. Леннокс поражен декором в стиле галереи постмодернизма: белые стены, украшенные плакатами с абстрактными полотнами, бронзовые скульптуры, со вкусом подобранная подсветка пола, большой открытый камин и окна от пола до потолка, выходящие во внутренний дворик и сад. Леннокс в жизни бы не подумал, что Тоул может жить в такой обстановке. Его босс, странно гармонирующий с окружающим интерьером, выглядит намного моложе, щеголяя в рубашке на пуговицах и джинсах. Его жена Маргарет, с седеющими светлыми волосам длиной до воротника, предусмотрительно окрашенными в платиновый оттенок, также кажется более моложавой, чем ее более официальная, безвкусно одетая версия, присутствующая на корпоративных мероприятиях. Уже не в первый раз Леннокс понимает, что явно прогадал с выбором профессии детектива. Он потягивает предложенный Тоулом односолодовый виски – не "Макаллан", но тоже потянет.

– Ну так как, этим богатеньким пидорам снова сойдет все с рук? Кроме такого возмездия, которого добивалась Салли, им ничего не угрожает?

– Кто знает, Рэй, – Тоул внимательно смотрит на него. – Сколько бессонных ночей приходится пережить людям, совершившим подобные поступки? Беззаботная юность проходит, мы стареем, и нам больше нечем заняться, кроме как размышлять о своих прегрешениях. Может, для таких людей это и есть наказание. Возможно, это и есть Божья кара, – размышляет Тоул, глядя на Леннокса, а затем ехидным тоном добавляет: – И кто знает, сколько еще копий этих файлов существует?

Леннокс улыбается, понимая, что это уже не важно. Реальность такова, что в нашем постдемократическом обществе, поклоняющемся силе и власти, любое сопротивление стало бесполезным. Премьер-министра из партии тори можно заснять на камеру насилующим кричащего ребенка-сироту, а побежденные массы, вероятно, будут продолжать им восхищаться. Обладающая властью и силой элита останется неприкасаемой. Мы либо трусим перед ней, либо, что еще хуже, защищаем ее, свирепо рыча. Для одного процента общества и их подручных наши дети являются всего лишь добычей, полученной в результате победы в классовой войне. После битвы при Оргриве¹⁹ они укрепили свою хватку, сосредоточив всю власть в своих руках. Ни одна газета или телеканал не будут публиковать такую информацию, а если эти файлы и появятся на каком-нибудь радикальном сайте, их будут игнорировать или безоговорочно отрицать, как мистификацию.

Леннокс проводит несколько предрассветных часов, попивая односолодовый виски с Бобом Тоулом, с которым за все годы совместной работы они едва ли выпили вместе по чашечке кофе.

– Мир меняется, Рэй, – говорит Тоул. – Он от нас ускользает. Наше время уже ушло. Такие, как я, ты и Гиллман, по разным причинам, не смогут приспособиться к новым условиям. Не важно, на улицах или в эшелонах власти, политика и правила игры изменились, а мы просто этого не можем понять. И знаешь, – Тоул смотрит на него с внезапной самоуверенностью. – я думаю, что меня это устраивает. Дело тут, в конце концов, не в моей карьере или профессиональном наследии. Мы занимаемся этим, чтобы искать пропавших детишек, которых похищают эти чудовища. А потом мы их сажаем. Вот и все. Мы офицеры полиции, Рэй.

– Нет, босс, извини, не соглашусь – убежденно говорит Леннокс, когда Тоул наклоняется, чтобы наполнить свой хрустальный стакан. – Чуваки, которые занимаются магазинными ворами и водителями, у которых задняя фара не горит, – это офицеры полиции. Они служат государству. А мы, засранцы из отдела тяжких, служим людям. Мы хотим общего блага. Мы несем возмездие, – И он видит, как глаза его босса на секунду загораются. В эту секунду Леннокс понимает, что Тоул когда-то был таким же, как он, обреченным духом отмщения, а потом погряз в организационной работе и реальной политике. – Наша работа – одна из самых достойных. Только я больше не могу ее выполнять, потому что самые главные пидоры засели в коридорах власти, и нам до этих ублюдков не добраться. Вместо этого мы ловим каких-то дальнобойщиков из Халла.

– Ты все тот же рыцарь в сияющих доспехах, Рэй, – ухмыляется Тоул. – Даже не знаю, как ты будешь жить без работы в полиции.

Путешествовать. Съезжу на пару фестивалей. Может, на какой-нибудь рэйв загляну. И, само собой, потрахаюсь хорошенько.

– А ты? Что ты собираешься делать?

– Садом буду заниматься, Рэй, – Тоул поднимает густые брови, которые бы не мешало подстричь. – Господи, раньше я смеялся над стариками, которые уходили на пенсию, чтобы ухаживать за садом. А теперь я жалею, что раньше не смог добраться до этого места спокойствия и душевного равновесия. Но что тебе объяснять, – смеется он. – Молод ты еще, чтобы понимать подобные вещи.

Моложавый вид Тоула, лишенного своего обычного костюма, заставляет Леннокса в этом сомневаться.

– Еще кое-что важное, – Тоул смотрит на стоящую на каминной полке фотографию Маргарет, которая уже давно ушла спать. – Найди себе женщину. Я знаю, что после Труди тебе какое-то время будет тяжело, но не опускай руки. Найди спутницу жизни. Кого-то, кто может помочь тебе стать лучшей версией самого себя.

Это последний разумный комментарий, который Леннокс помнит из той ночи, а потом все теряется в гораздо более веселом алкогольном забвении, чем то, к которому Леннокс привык за последнее время. Пьяно обняв своего бывшего босса в дверях и пошутив, что "Лучше все же по ветру ссать... Я так думаю", Леннокс берет такси до дома. По пути он размышляет о том, что Тоул не так уж плох: не на работе он совсем другой человек. Если его спутница жизни сделала его лучшей версией самого себя, то очевидно, что его работа дала обратный результат. Теперь, как и ему, Тоулу еще предстоит исправлять нанесенный себе вред.

Может, такая уж у нас судьба. Не за что, Аманда.

Эпилог

На следующий день в лучах слабого солнца Рэй Леннокс стоит возле тюрьмы Сатон, дрожа на холодном утреннем ветру. Ему пришлось постараться, чтобы Джейн Мелвилл организовала еще один последний визит. Он сказал ей, что официально числится в полиции до следующего месяца. Это его последний шанс выжать из Кондитера еще несколько имен пропавших девушек. Ему не пришлось говорить, что среди них могла быть и Ребекка: это было само собой. Встретив его на парковке, она говорит:

– Давай только без насилия в стиле Гиллмана.

– Нет, конечно, – отвечает Леннокс. – Я совсем не такой.

Он смотрит на суровое здание, гадая, посетит ли когда-нибудь снова это место. Надеется, что никогда, особенно если учесть, что в худшем случае это будет в качестве заключенного.

Когда он добирается до камеры, Кондитер читает "Нэшнл Джиографик". Он кладет журнал, увидев его.

– Леннокс...

– Мне будет не хватать наших бесед, — говорит Рэй Леннокс, упиваясь озадаченным взглядом Кондитера. – Должен сказать, я действительно немного расстроен тем, что меня вытеснил твой биограф. Хотя это теперь уже не моя проблема.

– Это еще почему?

– Я в отпуске, уже подал заявление на увольнение, – весело говорит Леннокс. – Эта игра в полицию больше не для меня. А тебе, вероятно, придется поискать другого биографа. Я вообще-то не люблю, когда меня пытаются убрать в сторону.

Кондитер выглядит обеспокоенным: что-то такое есть в голосе и взгляде его старого врага. Заключенный собирается заговорить, когда голова Рэя Леннокса врезается ему в лицо. Он не попадает Кондитеру в нос, но чувствует, как передние зубы того ломаются, царапая ему лоб, и их кровь смешивается. Затем Леннокс набрасывается на него и молча и расчетливо бьет его головой об пол.

Он останавливается только тогда, когда понимает, что сквозь панические, задыхающиеся хрипы Кондитер называет имена и места, которые, как он знает, могут спасти его жизнь. Приходя в себя, Леннокс прекращает избиение. Он встает, спокойный, даже не сбив дыхания, и наблюдает, как Кондитер корчится на холодном полу камеры, как застигнутый ливнем дождевой червяк. Достав свой "iPhone", он включает режим записи, чтобы записать жалкий монолог детоубийцы.

Убедившись, что у него есть все, что ему нужно, Леннокс смотрит на избитого Кондитера, у которого хватает наглости поднять на него глаза, в которых сквозь страх просвечивает ненависть.

– Не жалей о потере своего биографа, – говорит он близорукому бывшему государственному служащему. – Он тебя все равно наебывал, ты, тупой ублюдок. Ты только детей и можешь обижать, а в мире взрослых ты никто, – и он ногой бьет Кондитера по лицу с такой силой, что с очередными брызгами крови вылетают два зуба.

Затем он выходит из камеры, потирая содранные руки и кивая Ронни Макартуру, который заглядывает внутрь и замечает:

– Похоже, этот пидор упал.

– Стыд и раскаяние, Ронни, – говорит Леннокс. – так их мучают, что они на ногах не стоят.

Он выходит из тюрьмы и направляется на парковку, где его ждет Джейн Мелвилл. Ронни ей уже на радостях написал сообщение о том, что произошло в камере. Но она не восприняла эту новость с той радостью, которую проявил уходящий на пенсию тюремный надзиратель.

– Ты действительно думаешь, что лучше таких, как Гиллман?

– Да, – решительно говорит Леннокс, чувствуя вину за обман.

Но Джейн нелегко убедить.

– Тогда скажи, пожалуйста, как ты, бля, пришел к такому выводу.

– Потому что я постоянно терзаюсь мыслью, что, возможно, это не так. Это все, что у меня осталось. Не забирай хотя бы последнее, – просит Леннокс. Затем он проводит рукой по волосам. – Я узнал еще несколько имен... Мне жаль, но Ребекки среди них нет.

Джейн с мгновение смотрит на него и кивает, потом поворачивается и уходит.

Он садится в "Альфа-Ромео" и едет в два разных места, где забирает блокноты Кондитера. Первое находится на утесах близ Колдингема, недалеко от того места, где было найдено тело Бритни Хэмил. Ему приходится брести по щиколотку в воде к дальней части пустынной бухты, где он находит желтый блокнот в пакете на молнии, спрятанном за большим камнем. Второе место расположено на старом кладбище, к которому примыкает заброшенная железнодорожная сеть северного Эдинбурга. В стиле Кондитера, блокнот спрятан под упавшим надгробием с надписью:

ГРЕГОР ЭНДРЮ ЛЕННОКС

1922–1978

Насколько Ленноксу известно, они не родственники. Он долго возится, пока не удается отодвинуть камень и просунуть руку в образовавшееся пространство, чтобы вытащить пакет.

Со своей мрачной добычей, охватывающей пятнадцать лет его работы, Рэй Леннокс направляется в почтовое отделение в Кэнонмиллс.

Он стоит в очереди, наблюдая, как пожилые люди – "осколки доцифровой эпохи", как называет их Маккоркел, – получают свои пенсии. Он держит в руках два желтых блокнота. Настала пора отпустить. Он отправляет один блокнот Аманде Драммонд, а второй – Дуги Гиллману. Потом с телефона он отправляет электронное письмо:

Кому: ADrummond@policescot.co.uk; DGillman@policescot.co.uk

От: RLennox@policescot.co.uk

Тема: Шоколадка

Я вам обоим отправил по маленькому подарку. Если вы их сложите вместе, сможете разгадать большую тайну. Вы оба совершите такое открытие, которое сделает из вас настоящих звезд полицейской работы. Но вам придется работать вместе и вести себя прилично.

Может, это станет началом прекрасной дружбы. Не ссорьтесь.

С любовью,

Рэймонд

Ты только что лишил Драммонд возможности уволить Гиллмана. Ясное дело, что этот козел тебя даже не поблагодарит.

Выйдя на улицу, с чувством выполненного долга он смотрит в витрину магазина, разглядывая грубую щетину на лице. У него закончились лезвия, но в последний раз, когда он ходил их покупать, он вернулся с упаковкой из шести бутылок "Стеллы" и поллитровкой "Смирнофф".

За спиной у него раздается резкий гудок автомобиля.

Ну, сейчас кто-то у меня дождется...

Хуже того, он видит, что этот кто-то ездит на "БМВ". Леннокс не знает, что ему делать: гудок явно предназначался ему, так как на улице больше никого. Потом водитель прекращает его страдания, выйдя из машины.

Джордж Марсден снимает свои очки-хамелеоны.

– Конечно, ты знаешь, что иногда нужно прислушиваться к дружескому совету. Садись в машину.

– Куда мы поедем?

– На южное побережье.

Леннокс улыбается, заслоняя глаза от слабого осеннего солнца.

– Я серьезно, – говорит Джордж. – Поехали, сам все увидишь. Если понравится, будешь работать со мной. Иначе ты здесь насмерть упьешься.

– А почему ты думаешь, что я там насмерть не упьюсь?

– О, ты, безусловно, так и сделаешь, – ухмыляется Джордж, открывая переднюю пассажирскую дверь. – но, надеюсь, это будет происходить немного медленнее!

Рэй Леннокс откидывает голову назад и смеется. А что, пока отложить написание завещания – неплохая идея.

Он садится в машину.

Конец

Notes

[

←1

]

Innocent (англ.) - невинный.

[

←2

]

Полностью известная фраза из сериала звучит как “there’s been a murder” (“произошло убийство”).

[

←3

]

Инцелы – члены субкультуры, которые описывают себя как неспособных найти сексуального партнёра, несмотря на желание это сделать.

[

←4

]

1902 – год, когда любимый футбольный клуб Леннокса «Хартс оф Мидлотиан» выиграл так называемый «Кубок чемпионов Великобритании» – матч, проводившийся между победителями кубков Шотландии и Англии.

[

←5

]

Австралийский и американский предприниматель, медиамагнат, владелец СМИ.

[

←6

]

В последние годы жизни Маргарет Тэтчер страдала слабоумием.

[

←7

]

В Уайтхолле резиденция британского правительства.

[

←8

]

Британский комик.

[

←9

]

Корабль, покинутый командой при загадочных обстоятельствах в 1872 году.

[

←10

]

Ray (Рэй) также означает “луч”.

[

←11

]

1874 – год основания футбольного клуба “Хартс оф Мидлотиан”.

[

←12

]

17 сентября 1992 года восемь курдских политиков были расстреляны в берлинском ресторане "Миконос".

[

←13

]

На Флит-стрит в Лондоне историчесски располагались офисы главных газет Великобритании.

[

←14

]

Сид Джеймс - британский актер и комик.

[

←15

]

Роджер Уотерс - британский рок-музыкант, один из основателей группы “Pink Floyd”

[

←16

]

Ромеро Бритто - бразильский художник, который сотрудничал с такими брендами как Audi, Bentley, Coca-Cola, Disney, Evian, Hublot и Matte.

[

←17

]

Несколько крупных туннелей через реку Мерси в Ливерпуле. Далее Леннокс цитирует строчку из песни “Паром через Мерси” группы “Gerry and the Pacemakers”.

[

←18

]

Аббревиатура кричалки фанатов “Хартс” - “Hearts Hearts Glorious Hearts” (“Хартс, Хартс, славные Хартс”)

[

←19

]

18 июня 1984 года шахтеры организовали массовый пикет в городке Оргрив. Противостояние с полицией вылилось в жестокие столкновения, которая вошла в историю Великобритании как Оргривская битва.