Дневник (не)ловкой попаданки (СИ)

Глава 9.3

Сегодня у нас внеочередная прода. По идее, завтра должна быть очередная, но я не обещаю. Сильно и гадко простыла.

— Прямо-таки «мы»? — насмешливо уточнил Лео.

Я задумалась. Да, в роли исполнителя эвтаназии мне ощущалось не вполне. Наверное, с моей стороны было не очень честно решать, насколько к этому готов Леонарду.

— Я уже не говорю о том, что наша задача — максимально скрытное передвижение. Если мы сейчас полезем добивать бедолагу, это будет равносильно плакату: «Здесь были Лео и Поля».

— Никто не знает наших имён, — буркнула я.

Конечно, Лео был прав! Но соглашаться ним не хотелось.

— Боюсь, наших преследователей они и не волнуют. Им важнее, что мы устроили поджог в месте дислокации войска и диверсию на руднике. По собственному опыту скажу: даже одной подобной выходки достаточно, чтобы привести меня в бешенство, окажись я на месте родонцев. А уж сами-то они тем более в терпимости и кротости не замечены. Идём. Вполне возможно, что он заслужил свою участь.

Я бросила взгляд по сторонам. Дорога была пуста и тиха. Я сделала несколько шагов по направлению к кресту.

Мужчина выглядел ужасно.

Его голова безвольно повисла. Глаз видно не было, но, скорее всего, он был без сознания — к счастью для него. Иссохшие руки крепились к поперечинам металлическими браслетами. В отличие от знакомого мне по религиозным догматам распятия, вес тела осуждённого удерживался не только на руках, но и на разведённых, словно на рисунке Да Винчи, ногах. Лодыжки тоже крепились к перекладинам браслетами.

Мужчина был одет в кимоно и широкие штаны. Наверняка она смердела похуже, чем у бывалого бомжа, однако даже на расстоянии было очевидно, что ткань добротная, а пошив качественный. Не чета моим скоростным стежкам.

Халат был распахнут. На груди и животе распятого чернело пятно, будто в этом месте тело было обуглено. Однако ожидаемой в таком случае красной полосы воспаления не было.

Тело жертвы было истощено до крайности, прямо как у узника концлагеря на фотографиях страшного прошлого.

И всё же он был жив — каким-то жестоким чудом.

— Какой смысл наказывать преступника там, где его никто не видит? — Эта мысль не давала мне покоя.

Когда мы спускались по эту сторону склона, не заметили ни единого огонька. Не может же существовать поселение без огней? Нет, определённо здесь пустынно, а дорога, скорее всего, ведёт на рудник. Какие-то караваны здесь проходят время от времени, но единично.

— Смысл казни — в наказании, — донёс до меня Лео, Капитан Очевидность.

— А смысл наказания? В норме — предупредить потенциальных преступников, чем закончится для них нарушение закона. А здесь — никакой воспитательной работы, можно сказать, на сто вёрст вокруг. Убийство ради убийства?

— Мучительного убийства, — поправил маг, и крыть было нечем. — Возможно, его казнили там, где поймали?

— И совершенно случайно захватили сюда эти браслеты? Они не выглядят вещью, которую всегда носишь с собой.

— Это родонцы. Может, у них так принято? — Лео, не глядя в мою сторону, сделал ещё несколько шагов к дороге, фактически оказавшись на её кромке. — Ладно, — он повернулся ко мне. — Согласен. Скорее всего, всё это сделано осознанно: выбор места и способа казни. Возможно, здесь что-то личное. Преступник должен мучиться в одиночестве. Судя по расползающемуся проклятию, насолил он кому-то из императорского рода. Поля, даже если бы мы могли ему помочь, в чём лично я сильно сомневаюсь, почему ты думаешь, что он не какой-нибудь убийца или насильник?

— Враг нашего врага наш друг?

— А если это ловушка? — Лео продолжал взывать к здравому смыслу.

— То есть наши противники заранее знали, что мы попадём в эту треклятую Родонию именно здесь, выберемся именно сюда, и за несколько дней припёрли этот крест, беднягу и сели в кустах ждать, когда мы на него наткнёмся?

— Может, такие бедолаги тут на каждом шагу натыканы, как грибы после дождя,?

— Ты сам в это веришь?

Лео помотал головой.

— По большому счёту, неважно, ловушка это или нет. Я против. Не понимаю: ради чего мы должны подвергать себя опасности? Зачем тебе это нужно?

Я сама не очень понимала.

— Я давала клятву Гиппократа.

— Не знаю, что, кому и зачем ты давала, всё это осталось в другом мире. — Лео настороженно косился по сторонам.

Но было тихо. Пели птицы. Порхали бабочки. Стаи комаров вились вокруг наших защитных сфер и старательно игнорировали беззащитного мужика на кресте.

— Это символическая клятва врача, лекаря, — перевела я на понятный для Леонарду язык. — Обещание оказать помощь больному, действовать исключительно в его интересах и приложить все усилия, чтобы сохранить ему жизнь, вне зависимости от того, кто перед тобой. Жизнь каждого человека — высочайшая ценность. Всё остальное — вторично.

По лицу Верховного мага Ледении читалось, что он был со мной не согласен.

— Почему же вчера ты не бросилась оказывать помощь тем, кто остался внизу? — В голосе Лео сквозил неприкрытый скепсис.

— Потому что это было нереально. Я бы просто до них не добежала. Не говоря о том, чтобы им помочь. А сейчас реально. — Леонарду мне не верил, и, вполне возможно, я неправа, но меня просто несло: — Не зря же мы оказались именно здесь? Именно сейчас?

Верховный маг поднял руки и опустил голову, всем своим видом показывая, что просто не видит возможности спорить с оппонентом за отсутствием мозга у последнего.

— Хорошо. Подходим. Ты убеждаешься, что мы ничего не можем сделать, и дальше мы идём, не возвращаясь к этой теме. Договорились?

Я кивнула.

Меня такой вариант более чем устраивал.

Леонарду сделал короткий жест в сторону распятого. Визуально ничего не изменилось, разве что одежда стала светлее. Амбре бомжатинки мне было знакомо, но удовольствия я от него не испытывала, поэтому поблагодарила спутника за заботу.

Я подошла ближе.

С этого ракурса было видно, что мужчина родонских генов не имеет. Цвет давно немытых волос было определить сложно, но совершенно точно они были не чёрными. Обычные европеоидные скулы и веки. Не родонец.

Значит, потенциально — наш союзник.

Закончив с осмотром лица, я спустилась взглядом ниже, на грудь.

Если она и была когда-то волосатой, чёрная глянцевая корка, неровная, как келоидный рубец после обширной раны, сокрыла все следы волос.

Его происхождение оставалось непонятным.

Я протянула к нему руку, и вдруг глаза жертвы открылись.

Мужчина попытался поднять голову, но не смог.

А его лице отразился ужас и отчаяние.

Он что-то прошептал на каркающем родонском наречии.

— Что он сказал? — обратилась я к Лео.

— Чтобы мы не трогали его и шли своей дорогой, иначе получим его проклятие.

Тем более непонятно, почему с такой защитой его не разместили на центральной трассе? Убийство совершается в тайне? Очень может быть.

Я снова потянулась к нему рукой, мужчина что-то прохрипел, а Лео прокаркал ему в ответ.

— Я объяснил, что всё тебе перевёл. Он очень за тебя переживает. Говорит, что ты чистая душа и не заслуживаешь таких мучений. Наверняка мошенник, — добавил он от себя.

— Но я могу справиться с проклятьем!

— А с зачарованными кандалами? — Лео указал подбородком на браслеты.

— А ты?

Он помотал головой.

Бедолага тревожно переводил взгляд с меня на Лео и обратно, очевидно, ничего не понимая. Радужки у него оказались с зеленцой, как моего спутника.

Почему-то теперь мне стало особенно важно его спасти.

— Ладно. У меня, конечно, не получится, но я попытаюсь, — пообещала я скорее себе, чем свидетелям.

Осмотрев браслет на ноге, я обнаружила в нём небольшое отверстие. Значит, всё же ключ. Отмычек я не имела, поэтому вынула из сапога реквизированный кинжал. Сунула кончик в отверстие и изо всех сил попыталась провернуть по часовой стрелке.

«Чжринь!» — крякнул кончик кинжала и откололся.

Да что у этих родонцев такие кинжалы картонные!

Однако следом за «чжринь» прозвучало «цвяк» браслета на землю.

Я потрясённо посмотрела на Лео.

Лео так же смотрел на меня.

Жертва подняла голову и закрыла глаза, на лице изобразив мольбу.

Видимо молится.

Я бы тоже на его месте помолилась. Но не знакома с местными божествами.

С некоторым сомнением я посмотрела на кривоватый кончик кинжала и сунула его в отверстие второго ножного браслета.

«Цвяк!».

Вот теперь мне стало страшно. Что, если я могу снять несчастного с креста, но не справлюсь с его проклятием?

Я потянулась рукой к чёрной корке.

Мужик что-то забормотал и весь словно вжался в столб.

— Полина! — попытался остановить меня Лео.

Но я была быстрей.

Ладонь коснулась арктически-ледовой чёрной поверхности.

Корка, казалось, треснула от прикосновения и… поплыла от тепла.

Моя рука нагревалась, а чёрная субстанция, шипя, капала на землю, прямо между болтающихся в воздухе ног — мужик всё ещё был подвешен за руки.

Сантиметр за сантиметром, в потрясённой тишине, я очищала тело жертвы от черноты проклятия. Когда последняя капля стекла, силы меня внезапно оставили.

— Сможешь дальше сам? — Я протянула магу случайно созданную отмычку и села к ближайшему стволу, опираясь спиной.

Если дальше что-то пойдёт не так, это будет уже не моя вина.

Незаметно для себя, я прикорнула и открыла глаза на требовательное «Полина!».

Не знаю, чего это стоило Леонарду, но мужик стоял. Сам. На своих ногах.

— Нужно уходить. Наше везение не бесконечно, — констатировал маг и протянул мне руку, помогая вставать. — Сама сможешь идти?

Если может этот скелет, почему не смогу я?

— Отлично.

Лео повернулся к спасённому и прокаркал ему несколько слов.

Тот помотал головой.

— Что ты ему сказал?

— Что теперь он может идти, куда хочет. Мы сделали, что от нас зависело.

Тут мужик прокаркал что-то в ответ.

— А он говорит, что отныне его долг — заботиться о нас. О, Дева! За что мне всё это? — Невероятно, но долготерпение Лео дало сбой.

— Давай пока пойдём вместе. Нам же нужно знать, где мы находимся, в каком направлении столица и что здесь можно есть?

Лео подумал и обречённо кивнул.

Золотой мужик кому-то достанется!