Дневник (не)ловкой попаданки (СИ)

Глава 12 Вот, дорогой дневник, и поговорили

— Куда мы теперь идём?

Почему-то внезапно, дорогой мой дневник, этот вопрос стал животрепещущим. До настоящего момента мы шли «от», а не «к». Бежали. Спасались.

Но теперь бегство потеряло актуальность.

На какое-то время.

И стало важно, куда двигаться дальше.

Честно говоря, дорогой дневник, я ожидала, что Лео ответит своим обычным «Вперёд!». Но, похоже, мост загрузил и его.

Или перезагрузил?

Лёгкий налёт сюрреализма не отпускал.

…Как? Чем нужно рвать канаты, чтобы они разлетелись, как Тузикова грелка⁈

— Давай обсудим, неожиданно предложил наш лидер.

Мы отошли в лес и расселись под деревьями, ни дать ни взять — эльфийский ареопаг.

И начали обсуждать.

Идти можно было куда угодно. Только не назад. Уничтожение моста отрезало нас от изначального направления — в сторону Ледении. Все остальные пути были открыты.

Но, дорогой дневник, не имели смысла.

Правда, где-то в плену находилась моя соотечественница и дальняя родственница Александра. Но мы всё равно не знали, где, и этот пункт никак не влиял на решение.

Единственное, чего нельзя было себе позволить — остаться на месте и ждать, пока ситуация проясниться. Место уж слишком… грибное.

Мы стояли, как известный богатырь, на распутье. Направо пойдёшь…

…Можно идти вверх против течения. Где-то там располагалось селение Тору, если ему верить. Но возвращаться туда он желанием не горел. Вряд ли его ждали там с цветами и оркестром.

Можно двигаться вниз по течению реки. Но где-то там была Долина Проклятий. Но никто не знал, где именно, поскольку её границы на местности, вроде как, не отмечены.

Можно шагать по дороге. Но очень высока вероятность наткнуться на противника. Однако дорога вела к людям, и можно было взять её за ориентир. Хотя бы для того, чтобы не заблудиться и не сгинуть в лесах.

После недолгих, но бурных обсуждений мы сошлись на третьем варианте. Решили двигаться параллельно дороге, не выпуская её из виду, но достаточно далеко, чтобы не маячить на глазах у тех, кто будет двигаться по ней.

Если будет.

Шли мы долго.

Я не уставала удивляться двужильности Тору и целительским талантам Лео: самой отстающей в этом походе была я. Шли мы то вверх, то вниз, но практически без крутых углов, пока, наконец, не наступил устойчивый спуск.

Небо в просветах крон начало сереть. Мы дошли до очередной лесной речушки немногим шире ручья и решили вставать на ночлег.

Вдоль неё мы отошли подальше от дороги и наконец решили, что пора.

Вокруг Лео создал вокруг меня и себя антимоскитную сферу. Тору двукрылые твари и сами не жрали. Один-два камикадзе не в счёт. Он удивлялся, как мы умудряемся собрать вокруг себя такие полчища. Лео что-то буркнул про родонских кровопийц, которые везде его достали.

Потом началась организация ночлега.

Тору отправился на промысел и притащил немного кореньев и птичьих яиц. Не знаю, где он искал гнёзда, но как-то нашёл. Я тоже обнаружила несколько растений из дневного рациона, выкопала с помощью ножа и притащила для экспертной оценки.

Тору забраковал только один экспериментальный образец, из чего я сделала вывод, что обучаема.

Международный язык жестов, мимики и интонаций помог нам понимать друг друга даже без переводчика. Лео ушёл куда-то в лес, и вернулся с урожаем шишек. Небольшим, но учитывая, что им предстояло стать нашей основной пищей на дневном переходе, он был весьма кстати.

Сытый Тору напел нам родонскую балладу о воине, последнем из отряда. Он вспоминал отчий дом, учителя, мать, жену, детей, оставшихся в далёкой стороне. Потом пожелал долгих лет Императору и рассёк себе горло, потому что не сумел спасти своего командира, и нет ему теперь, бесчестному, жизни.

Песня была тоскливая. Как о ямщике, которой замерзал в степи, или где там он заканчивал свой трагичный век? Наверное, в каждой культуре есть культ мужчины, который кладёт свой живот на благо семьи и отечества. Ну или за императора.

— Тору, ведь вы не родонец? — спросила я через Лео. — В смысле, не коренной родонец.

Тут я впала в ступор в попытке отделить одних родонцев от других, но Тору закивал, показывая, что понял, что я имела в виду.

— Спойте что-нибудь… своё. У вас же есть ваши песни? В смысле, песни вашего народа.

Тору помотал головой и закаркал в ответ.

— Он говорит, что нет, — стал переводить Леонарду. — Все в Империи должны разговаривать на языке Императора. Поэтому он не может спеть песню на другом языке.

— Это же ужасно!

Видимо, по моим интонациям Тору понял смысл и стал что-то быстро-быстро говорить, размахивая руками, как итальянец.

— Он говорит, а что такого? Так же всем удобнее. Говорить на одном языке удобнее. Общий язык объединяет. Зачем нужен второй? И зачем нужны песни на языке, на котором никто не разговаривает? Их же никто не поймёт!

С этим сложно спорить, дорогой дневник.

Это же логично!

И даже знакомо.

Нет, если вдуматься, то Тору прав. На одном языке в государстве разговаривать куда удобнее, чем, к примеру, на… Да на любом другом! И про песни тоже…

Но, дорогой дневник, когда это происходит в чужом мире, почему-то выглядит совершенно не так, как в своём!

— Ладно, пора спать, — скомандовал Лео, останавливая мою рефлексию.

Из ниоткуда появился наш лежак. Для Тору чуть в стороне лежала заготовленная куча веток. Я отошла к речушке — вымыть посуду и вообще.

Когда я вернулась, Леонарду связывал родонца.

Я была до такой степени потрясена, что не знала, как на это реагировать.

— Поля, я вынужден принять меры безопасности. У нас два варианта: или кто-то из нас должен дежурить, или мы связываем Тору и спокойной спим. Я ему всё объяснил.

Тору, в очередной раз уловив суть нашего разговора, опять что-то заговорил, кивая. И даже попытался махать руками, но не смог. Они были связаны.

— Он говорит, что я прав. Что это разумная предосторожность.

Я подняла руки, показывая, что пусть делают, что хотят. Лишь бы не трогали меня.

Мне было нечего возразить. Да, Тору мил и полезен. Но откуда мне знать, не захочет ли он выкупить свою жизнь и жизнь своей дочери на куда менее ценные жизни безродной девушки Поли и вражеского мага Лео? В конце концов, никто не думал про Чикатило, что он маньяк. Ни у кого даже мысли такой не было.

Лео был прав.

Он заботился о нашей безопасности.

Но когда он лёг на наш лежак и попытался обнять, я вывернулась, сказав, что слишком жарко.

От костра действительно веяло жаром. И вообще вокруг было теплее. В низине летом теплее, чем в горах.

Но обычного ощущения комфорта, доверия и безопасности, дорогой дневник, между нами больше не было.

— Поля! — Я проснулась от оклика Леонарду. И по доброй традиции не поняла, где нахожусь.

Лео торопливо скидывал в виртуальную котомку посуду с земли.

— Что случилось? — Я потёрла глаза, пыталась их подрать. — И где Тору?

— Я тоже очень хотел бы знать, где Тору. Это, — Лео показал мне размочаленные или перегрызенные куски верёвки, — всё, что от него осталось.

— То есть он сбежал?..

Мозг никак не хотел включаться. Какой смысл? Он мог уйти от нас тысячу раз! Его никто не держал.

Ну, кроме сегодняшней ночи.

— Я разговаривал с Алёной. — Лео проигнорировал вопрос. Или посчитал его риторическим. — Эль, похоже, собрал всех, кто умеет читать, и отправил во все доступные библиотеки. Ты оказалась права.

— В чём?..

— Ледения вела торговлю с соседними княжествами. В общем, всё, что ты рассказывала об этой территории, подтвердилось. Пушнина, драгоценные металлы и самоцветы, редкие породы деревьев, которые использовались для изготовления артефактов, и диковинные ингредиенты для зелий.

— Они жили отдельными княжествами, каждый был горд и независим. Потому все они стали лёгкой добычей родонцев, — вспомнила я татаро-монгольское иго.

— Если коротко, то да. Основная жизнь была сосредоточена в низинах. Там были деревни с полями и скотом, возводились города…

— Мы не туда пошли⁈ — вдруг сложилось у меня в голове. — Нам нужно было в Долину?

— Наш Верховный жрец считает, что у коренного народа тоже когда-то был свой дух-покровитель. Правда, связи с ним не было уже почти две сотни лет.

— Думаешь, его уничтожили?

— Полина, это дух! Его невозможно уничтожить. Эль говорит, возможно, в так называемой «Долине Проклятий» могли остаться храмы или святилища, которые мы сумеем использовать, чтобы вернуться Ледению. Существует такая вероятность.

Лео подал мне руку. Я машинально приняла, и маг поднял меня с лежанки.

— Хорошо. Но ведь Тору говорил, что оттуда никто не возвращается? Или ты думаешь, что он соврал?

— Полина, могли соврать ему. Как о Змее. В новых родонских сказках.

Леонарду огляделся.

Кроме примятой травы и тлеющего костерка ничто не выдавало, что здесь был ночлег.

— А к чему такая спешка?..

— Просто так, Поля. Просто так. Считай, что это во мне патологическая подозрительность говорит. Поэтому мы прямо сейчас развернёмся и пойдем в противоположную сторону. Возражения есть?

Из тона следовало, что возражения не предполагаются.

Но у меня их всё равно не было.

Возможно, потом. Когда я проснусь.

Лео, видимо, так и понял, потому что взял меня за руку и пошёл.

Я поплелась следом, изредка спотыкаясь о корни.

И когда за спиной послышалась родонская речь, я облегчённо выдохнула.

Слава богу, Тору нас не бросил! Мы зря его подозревали!

…И только потом до меня дошло, что голос звучит как-то по-другому.

Мы обернулись одновременно.

За нами вспыхнул огонёк, осветивший незнакомого родонского мага. Традиционного родонского мага с характерным разрезом глаз и фигушкой на голове.

В руке Лео вспыхнул огненный шар.

И почти одновременно, один за другим, окружая нас, стали загораться файерболы.

Один, два, три… Десять?

Они пылали в руках родонцев.

Твою мать!