Дневник Сони Колесниковой (СИ)

VII

Запись сделана 18 сентября 1986 года.

Четверг, 19:40.

Знаю, негативные эмоции лучше держать под контролем, поскольку они разлагают моральный облик строителя коммунизма, как бы выразился папа, но, увы, это не всегда возможно. Вот как сейчас, например. Меня до сих пор трясёт от злости, а всё из-за этого дурака Юрки. Сегодня у нас с ним состоялся разговор, оставивший после себя горький привкус разочарования.

Но обо всём по порядку.

Итак, со вчерашнего вечера моя решимость пойти к Юрки домой никуда не девалась, её даже слегка поприбавилось. Адрес пришлось спрашивать у Анастасии Сергеевны, поскольку сама я не знала, где он живёт.

— А тебе зачем? — удивилась химичка, когда я озвучила ей свой вопрос.

— Хочу ему домашнее задание отнести, — я тут же нашлась с ответом. — Чтобы не отстал от нас сильно.

— Вот молодец, Колесникова! — Анастасия Сергеевна положила руку мне на плечо. — Это хорошее дело! Нужно помогать товарищам! Во всём!

Она назвала мне Юркин адрес, и, после уроков, я, преисполненная решимости во всём разобраться, поспешила к нему домой. Нужный дом я нашла без труда, так же как и подъезд с квартирой. Двери мне открыла женщина чуть за пятьдесят, в пёстром домашнем халате и доброжелательным взглядом светло-карих глаз.

— Здравствуйте, — произнесла я.

— Здравствуйте, а вам кого? — поинтересовалась женщина, стоя в дверном проёме.

— А я к Юре. Одноклассница я его, Соня Колесникова, — ответила я.

— Проведать пришла? Молодец, а то Юра уже заскучал, — женщина расплылась в тёплой улыбке. — Ты проходи, Соня, — она посторонилась, пропуская меня в квартиру. — Я бабушка Юрина, Тамара Пална.

Сняв возле входа куртку, я пошла вслед за Тамарой Павловной дальше по коридору, пока она не остановились у одной из дверей, и распахнув ту, просунула внутрь голову.

— Юра, к тебе гости! — она повернулась к мне. — Проходи, деточка!

— Соня? — с дивана, на котором сидел Юрка, послышался его удивлённый и одновременно настороженный голос. — А ты…

— Принесла тебе домашнее задание, чтобы не запустил уроки, — нарочито громко сказала я, на тот случай, если Тамара Павловна слушала через щель в приоткрытой двери.

— Садись, — Юра кивнул на стул, придвинутый к большому письменному столу.

Опустившись на стул, я посмотрела по сторонам, разглядывая Юркину комнату. Она была не большой, но довольно уютной. По центру пестрел тёмно-бордовый ковёр, закрывая добрую половину дощатого пола, выкрашенного коричнево-оранжевой краской. Диван приткнулся по правую руку от входа, напротив громоздился полированный сервант, за прозрачным стеклом которого выстроились в ровный ряд книги, а на полке пониже — модели самолётов. На стене рядом с белой дверью висел плакат группы «Кино», а чуть дальше — гитара. Юрка, оказывается, играет. Стол располагался у окна, на его поверхности шахматы соседствовали с лекарствами, водой в графине и сложенной вчетверо "Пионерской правдой".

Некоторое время мы молчали, разглядывая друг друга. Юрка не выдержал первым.

— Ну, говори, — он махнул головой. — Ты же не только из-за домашки пришла.

— Юр, — я подалась вперёд, и понизив голос спросила: — Что тебе известно о вампирах?

Юрка бросил на меня испуганный взгляд, и подскочив с дивана, закрыл до конца дверь. Затем он повернулся ко мне. Одна его рука привычным жестом потянулась к груди, и он сжал её в кулак, что-то нащупав под футболкой. Я всполошилась, подумав, что у него прихватило сердце.

— Тебе плохо что ли?

— С чего ты взяла?

— Ты так за грудь схватился, вот я и подумала.

— А, ты об этом, — Юрка махнул рукой, что, по всей видимости, значило "Не обращай внимания!". Затем он подошёл к столу, налил из графина воды, и… опрокинул полный стакан на меня, намочив школьное платье и колготки.

— Ой! — взвизгнула я и отскочила в сторону.

— Прости, Сонь! — Я перевела на него недоумевающий взгляд, заметив, что Юрка совершенно не выглядел виноватым. Я чуть не задохнулась от возмущения.

— Ты же это нарочно сделал! — Юрке хватило совести покраснеть. — Зачем?

— Это святая вода, — сказал он. — Хотел убедиться, что ты не одна из них.

— Из них, это из вампиров, что ли? — я хмыкнула. — Стала бы я тогда приходить к тебе и выспрашивать? Дура я что ли?

Юрка неопределённо пожал плечами, и вернулся на диван. Я прошла за ним и присела рядом. Мокрые колготки неприятно облепили ноги, заставив меня поёрзать.

— Значит, это правда, Юр? Вампиры существуют? — мой голос был тихим и сухим, словно это я болела, а не Юрка.

— Правда, — подтвердил он мои худшие опасения, затем придвинулся ближе, и сбивчиво заговорил: — Я стал замечать, что в школе творится что-то неладное с того момента, как в апреле куда-то внезапно пропала Екатерина Сергеевна, учитель истории.

— Что значит пропала? — удивилась я. — Как человек может пропасть?

— Вот так, — Юрка развёл руками. — Взяла и пропала бесследно!

— Может, она просто уволилась? — предположила я.

— Не уволилась, — Юрка осунулся. — Я слышал разговор между трудовиком и географичкой. Они как-то разоткровенничались между собой в столовке, а я сидел рядом, и подслушал. Географичка рассказывала, что в последнее время Екатерина Сергеевна стала нервной и пуганной. Ей что-то всё мерещилось, она даже на больничный ушла, а как с больничного вышла, так окончательно крыша у неё и поехала, — Юрка покрутил пальцем у виска. — В начале апреля в каком-то бешеном припадке она убежала со школы, вопя, что видела вампира, а на следующий день не пришла на работу и всё, больше мы её не видели. Первое время среди учеников, да и среди учителей тоже, ходили слухи, что она свихнулась, но уже через пару дней разговоры об этом затихли. Сковрчиха постаралась.

— А что с ней случилось-то, с этой Екатериной Сергеевной? — я подалась чуть ближе к Юрке, и теперь мы сидели совсем близко друг к другу.

— Да кто ж знает? Её так и не нашли, будто и впрямь не существовала никогда, но я думаю, что её убили вампиры, чтобы она никому ничего не рассказала.

— А что, в милицию никто не обращался? — растерялась я.

— Да не было никакой милиции, говорю же тебе! Скворчиха как-то всё уладила. Ты не слушаешь что ли?

— Да слушаю, слушаю, — я покосилась на Юрку, он же тем временем продолжил:

— А через неделю, я стал сомневаться в том, что Екатерина Сергеевна была такой уж сумасшедшей, как многие думали, — Юрка запустил пятерню в волосы. — Сразу после того, как увидел, что Антонина Петровна, наша русичка, пьёт кровь у Серёги Комарова, присосавшись к его горлу. А в конце мая Серёгу нашли мёртвым. По официальной версии он скончался от какой-то странной болячки, но я то знаю, что это не так. Я знаю, что его Антонина Петровна убила, вернее выпила досуха. Может, и Екатерину Сергеевну она того, — Юрка провёл рукой по горлу.

— Так вот почему ты так волнуешься на её уроках! А я всё думала, что она тебе нравиться!

Юрка уставился на меня, выпучив глаза, а я чувствовала, как мои щёки начинают пылать. Да, в тот момент моё предположение больше не казалось мне таким уж гениальным и остроумным.

— Не нравится она мне! Эта кровососка друга моего убила! — затем он пристально посмотрел на меня. — А ты как о них узнала?

— Так же как и ты. Видела.

Юрка рядом со мной тяжело засопел и откинулся на спинку дивана.

— Погоди! Так Лена Евстафьева совсем недавно оставалась после уроков как раз у Антонины Петровны!

От собственной догадки у меня похолодели руки.

— М-гу, — промычал Юрка.

— И что, она теперь тоже…

— М-гу, — снова замычал он. — И Колька.

— А как ты узнал? — я уставилась на него.

— Те, кого обратили, они меняются. Ты разве сама не заметила, как изменилась Евстафьева?

Я кивнула. Юрка был прав, изменения, произошедшие в Лене, трудно было не заметить.

— И что, вампиром может быть кто угодно?

— Кто угодно, — мрачно подытожил Юрка.

Мои глаза широко распахнулись. Сашка! Как же он? Что, если его тоже превратят в вампира? А потом он придёт домой, и сделает то же самое с мамой и папой. Я тряхнула головой.

— Нужно их остановить! — в моём голосе звучала твёрдость, а во взгляде горела решимость. — Ты же наверняка уже знаешь, как это сделать. Расскажи мне!

— Как ты их остановишь, Соня? — Юрка хмыкнул. — Это опасно, а если кому-нибудь рассказать об этом, то точно упрячут в психушку.

— И что, мы будем ждать, пока школу заполонят вампиры? — мой голос даже зазвенел от возмущения. — А как же мой брат? А что, если они доберутся до тебя? Или до меня? Или до наших родителей?

— Не добраться им до меня! — возразил Юрка, снова потянулся к груди, но на этот раз он сунул руку в ворот своей футболки и выудил оттуда маленький крестик на бечёвке. — Они креста бояться.

— И что, обвешаемся крестами, и сделаем вид, что ничего не происходит? — взвилась я. Даже в мокрых колготках мне не было так противно, как сделалось от Юркиных слов. — Это твой план?

— Какой план, Соня? — Юрка вскрикнул. — Нет у меня никакого плана!

Я подскочила на ноги и окинула Юру презрительным взглядом.

— Трус ты, Юрка! Самый настоящий трус! — я отвернулась, не желая больше встречаться с ним взглядом, и пошла к двери. — Можешь и дальше тут отсиживаться, а я не собираюсь!

Я схватилась за ручку, когда услышала его голос:

— И что ты станешь делать? Пойдёшь на них с чесноком и осиновым колом?

— Да если понадобиться, то так и сделаю! Ясно тебе? Ясно? — с каким-то надрывом в голосе выкрикнула я, и, открыв дверь, выскочила в коридор, посреди которого застыла перепуганная Тамара Павловна.

— Соня, а что у вас случилось? — растерянно поинтересовалась она.

— Ничего, Тамара Пална, повздорили из-за уравнения по алгебре, — я заставила себя успокоиться. — Я уже ухожу. До свидания.

Я выскочила из Юркиной квартиры на промозглый осенний воздух, который сразу же остудил мои разгорячённые щёки, и понеслась в сторону дома, на ходу размышляя о том, что нужно непременно раздобыть крестики. Для себя. И для Сашки.

Так просто я этим упырям не сдамся! Чтобы там не говорил Юрка, а я уверена, что выход есть. И я найду его.

Запись сделана 19 сентября 1986 года.

Пятница, 18:45.

Сегодня в школе на всех смотрела совершенно иными глазами, пытаясь вычислить в толпе учеников кровососов. Интересно, как много их уже бродит по школе, маскируясь под обычных людей? Как далеко они сумели запустить свои острые зубы? Неужели никто не замечает странностей, творящихся у них под носом? Директор? Завуч? Остальные учителя? Мы же с Юркой заметили. А что, если в этой школе больше не осталось людей? Вдруг все здесь уже стали вампирами? От этой мысли у меня сердце рухнуло вниз, но потом я подумала о Сашке. Он ведь никак не изменился, продолжая оставаться самим собой. И так и должно оставаться.

Поэтому после школы я зашла в церковь и купила два простых, ничем не примечательных нательных крестика. Один для себя, другой для Сашки.

Но Сашка совершенно не обрадовался такому подарку.

— Ты что? Зачем он мне? — когда я надела ему крест на шею, он встревожено распахнул свои серые глазёнки. — Меня же в пионеры не примут, если увидят!

Да, в детских Сашкиных словах скрывалась крупица истины. И мне не видать комсомола, если кто заметит, что я ношу крест, но тут уж следовало выбирать — оставаться собой или же становиться пионером-вампиром. Для меня выбор был очевиден.

— А ты никому не показывай и тогда никто ничего не увидит! — я спрятала крестик под ворот Сашкиной футболки.

— Мне Лидочка рассказывала, что в прошлом году один мальчик из четвёртого класса обронил крестик прямо на уроке физкультуры, когда занимался, так классная руководительница сразу же созвала родительское собрание, на котором присутствовали и директор, и завуч. Тому мальчику тогда знаешь как влетело! И в пионеры его приняли самым последним, — не унимался Сашка, а я чуть не заскрипела зубами. Снова эта Лидочка! Теперь и страшилки всякие взялась рассказывать Сашке!

— Да придумала всё твоя Лидочка, — успокоила я Сашку, и, кажется, он поверил.

Теперь мне стало немного спокойнее за брата. Главное, чтобы не потерял крест.

Запись сделана 21 сентября 1986 года.

Воскресенье, 20:05.

Сегодняшний день как глоток живительного кислорода. С утра мама замесила тесто, и мы, собравшись всей семьёй на тесной кухоньке, лепили пельмени, приправляя всё это шутками и болтовнёй. После обеда наконец-то взяла себя в руки, а точнее взяла ручку в руки, и написала письмо Таньке. А днём даже выбрались с Сашкой из дома, и часа три гуляли с ним во дворе, благо погода позволяла. Солнце грело, тучи освободили небосклон, и он засиял прозрачной синевой. Сашка набрал красивых листьев, ярко-оранжевых, багряных, насыщенно-жёлтых, и подарил их маме.

Занимаясь такими простыми житейскими делами, я смогла хотя бы ненадолго отвлечься от тревожных мыслей, что преследовали меня в последнее время. Это так здорово снова почувствовать себя обычной шестнадцатилетней школьницей, самой большой проблемой которой являются невыученные уроки, а не горстка вампиров, беспрепятственно расхаживающих по школьным коридорам.

Вот бы сегодняшний день не заканчивался, тогда бы мне не пришлось возвращаться в школу!

Эх, мечты, мечты!

Запись сделана 22 сентября 1986 года.

Понедельник, 15:20.

В школе пока всё тихо, но я боюсь, как бы это не оказалось затишьем перед бурей.

После первого урока в класс нагрянула Скворцова.

— В эту субботу уроков не будет, поскольку состоится субботник, — уведомила она. — Десятый "А", ваша территория — пришкольный участок около погреба. И не дай бог кому-то не явится без уважительной причины, — она осмотрела всех давящим ледяным взглядом, который не предвещал ничего хорошего, а потом обратилась к химичке: — Анастасия Сергеевна, обеспечить сто процентную явку в вашем классе. Нельзя нарушать трудовую дисциплину в нашем дружном и слаженном коллективе!

— Не волнуйтесь, Зинаида Александровна, все явятся как штыки! — пообещала та в ответ.

— Из райкома Николай Степанович пожалует, хочет, так сказать, приобщиться к народу, так что вы уж постарайтесь, чтобы нам с Благовестным не пришлось за вас краснеть.

С этими словами она покинула кабинет.

— Отпад! — первым очнулся Лешка Дудкин. — Уроки отменяются!

— Дудкин! — одёрнула его химичка. — Раз ты так обрадовался, можешь ещё и в воскресенье выйти. Думаю, Скворцовой это понравится!

— Ну нет, Настасья Сергевна! В воскресенье я с пацанами в футбик во дворе буду гонять!

В это время в класс заглянула Марина Александровна, учитель биологии, жестом подзывая к себе химичку.

— Ребята, посидите тихо, я буквально на минуточку! — пообещала Анастасия Сергеевна, и пропала в коридоре.

— И что это Кривонос к нам в школу зачастил? — удивилась Вика Бойкова.

— Давно уже всем известно, — хмыкнула Аня Смирнова таким тоном, будто она знает обо всём на свете, и решила нас, дураков, просветить. — Дочка у него здесь работает. Вот и повадился сюда захаживать.

— Да? — Вика удивилась ещё больше. — А кто его дочка?

— Думаешь, она ходит и трубит об этом в горн на всю школу? — снова хмыкнула Смирнова, но было заметно, что её саму распирало от любопытства. Получается, "самая умная" знала не больше нашего. — Может, конечно, из учителей кто и в курсе, но они помалкивают. Себе дороже будет!

— Да ты сама просто не знаешь, вот и всё! — поддел её Дудкин.

— Надо будет — узнаю! — Смирнова насупилась, а Чебакова выставила вперёд подбородок, словно приготовилась к драке.

К счастью, в кабинет вернулась Анастасия Сергеевна, и им пришлось оставить спор. По крайней мере, на время урока.