Дневник Тернера

XXI

11 июля 1993 года.

Сумасшедший день! Наконец-то получили немного электроэнергии с северных гидроэлектростанций. Ее придется строго распределять, и я весь день занимался тем, что делил город на секторы, а потом подбирал команды, которые будут включать и выключать ток. Потом, если все пойдет успешно, мы сможем подключать другие секторы.

Вчера вечером я узнал, почему Вашингтон не рискнул прислать сюда армейские части из других регионов: потому что тут Ванденберг с ракетными установками!

В первые сорок восемь часов после начала акции на прошлой неделе Система была в такой панике, а военное положение до такой степени неустойчивым, что о передвижении войск нельзя было даже подумать. Хотя мы располагали немногими людьми и не могли бы захватить и удержать никакую другую территорию, кроме Западного побережья, нам удалось добиться огромных разрушений, беспорядка и смятения практически повсюду.

Наши товарищи в армейских частях по всей стране получили приказ делать все, чтобы парализовать свои части. Это включало взрывы, поджоги, разрушения, но самое главное — убийства. Если в воинских частях было большое количество не-белых, наши товарищи убивали первых попавшихся им под руку негров, выкрикивая лозунги типа «Власть белым!», чтобы спровоцировать на беспорядки других негров. Ну, а за этим следовало то, что очень успешно мы воплотили в жизнь тут: захват средств связи и внушение неграм, будто бы им необходимо повернуть оружие против белых офицеров.

В некоторых частях с помощью захваченных средств связи передавались послания, которые создавали впечатление, будто они перешли на нашу сторону.

Но больше всего мы преуспели в создании хаоса среди населения. Электростанции, средства связи, дамбы, ключевые дорожные развязки, цистерны с горючим, нефтепроводы и все остальное, что можно было взорвать или сжечь, подверглось нападениям в понедельник утром, когда началась широкомасштабная акция по всей стране с целью ввергнуть население в панику и хотя бы временно связать Системе руки насущными проблемами.

Узнал я также, что в понедельник утром было предпринято нападение и на «Иванстон Проджект», и мне тем более было приятно слышать о его полном успехе.

Итак, в результате к тому времени, когда Система опомнилась и убедилась в лояльности армейских частей, которые могла бы бросить против нас, мы уже разобрались с Ванденбергом и выставили свой ультиматум: как только мы заметим передвижение войск, сразу же выпускаем ядерные снаряды на Нью-Йорк и Тель-Авив. Вот почему в эти дни нас никто не трогал!

Теперь я понимаю стратегический план Революционного Штаба, из-за незнания которого долго не мог отогнать от себя неприятные мысли. С самого начала РШ осознавал, что с нашими силами нам не удастся нанести Системе широкомасштабный удар и достаточно продолжительное время удерживать свои позиции, чтобы свалить ее. Конечно, мы могли и дальше вести партизанскую войну с экономическим саботажем и психологическим давлением, но время в конечном итоге было на стороне Системы. Нам было необходимо совершить нечто по-настоящему значительное, чтобы увеличить свои ряды, а иначе полиция с ее растущей мощью полностью парализовала бы нашу деятельность.

И мы это совершили. У нас ожидается большой приток новых членов; только в Лос-Анджелесе под нашим контролем двенадцать миллионов людей. Каково вообще население в регионе — пока неясно из-за ненормального положения в северной части Калифорнии.

Сегодня под контролем Организации часть Калифорнии от мексиканской границы до стопятидесятимильной отметки к северо-западу от Лос-Анджелеса и от побережья внутрь суши миль на пятьдесят, а где-то и на сто. Сюда входят Сан-Диего, Лос-Анджелес и все ВВБ Ванденберга. Горы и пустыня служат отличной природной границей на востоке.

В другой прибрежной полосе, которая доходит почти до Орегона и включает в себя Сан-Франциско и Сакраменто, кажется, верх взяли военные силы, настроенные против Системы, но, насколько я понимаю, Организация еще не укрепилась там. Орегон и Вашингтон, похоже, все еще под контролем Системы, хотя слухи ходили всякие.

В других местах беспорядки, продолжаются нападения наших товарищей на те или иные объекты, однако пока еще Системе не грозит крах. Самой большой проблемой правительства как будто стало доверие или недоверие к своим вооруженным силам. В результате в некоторых регионах воинские части остаются на своих базах, хотя без них совершенно невозможно восстанавливать порядок.

В самых неблагополучных районах с населением, бунтующим в первую очередь из-за отсутствия еды, правительство использует специальные воинские подразделения, состоящие полностью из не-белых солдат. Несколько таких подразделений переброшено в пограничный с калифорнийским анклавом район.

Самый близкий пункт дислокации — Барстоу — примерно в ста милях от нас. У нас есть белые беженцы оттуда, которые приносят неутешительные вести: массовое насилие со стороны черных военных, которые получили власть над белым населением. Жутко слышать о подобном, однако действия негров нам на пользу. И прекрасно, что мы вынудили Систему показать свое недоверие к белому населению и свою зависимость от не-белых элементов.

Однако самое главное для нас то, что правительство не пытается ввести на нашу территорию войска. Пока ядерная угроза удерживает его от каких-либо действий, хотя вряд ли такое положение может сохраняться вечно. Но все же это дает нам шанс взять под контроль местное население.

В городе хаос! Пожаров становится все больше, беспорядки усиливаются. Нам не хватает людей, даже с учетом симпатизирующих нам военных, чтобы обеспечить порядок, пока мы восстанавливаем жизненно важные объекты и налаживаем снабжение продуктами.

В нашем распоряжении около сорока тысяч вооруженных людей, причем две трети из них в городе, а одна треть распределена по всей территории от Сан-Диего до Ванденберга. Ситуация не совсем однозначная, потому что членов Организации здесь в двадцать раз меньше — что не так плохо, как я считал прежде, но все-таки довольно плохо! Большинство этих людей не имеет отношения к Организации и даже не сознает, что получает приказы от нас.

Пока они заняты день и ночь, у них нет времени на вопросы. Члены Организации прикомандированы к каждой воинской части, они есть среди солдат и офицеров, и Генри, с которым мы вчера опять ненадолго встретились, похоже, считает, что они у нас в руках. Будем надеяться!

У меня была возможность поболтать с солдатами, которые помогали нам брать под контроль горючее и проводить ремонтные работы. Как мне показалось, на них произвели впечатление три вещи: то, что правительство в Вашингтоне полностью утратило контроль над положением дел тут; то, что негры в армии и на гражданке опасны и ненадежны; то, что с оружием и едой они сейчас устроены куда лучше, чем гражданское население.

Однако идейности от них ждать не приходится! Некоторые более или менее на нашей стороне, другим Система так хорошо промыла мозги, что они все еще не пришли в себя, и третьи — ни то ни се. При нас они держатся, потому что нет никакой другой власти.

Система даже не наладила радиосвязь, чтобы напомнить о присяге нашим военным — возможно, чтобы не показать остальной стране, какую победу мы тут одержали. Официальная версия Системы в настоящий момент — ситуация в принципе под контролем и «расистские гангстеры» в Калифорнии (то есть мы) скоро будут схвачены и ликвидированы. Но, поскольку мы день и ночь вещаем на их воинские части, побуждаем их к восстанию и расписываем здешнюю обстановку в более радостном цвете, чем она есть на самом деле, то Система проигрывает нам в пропаганде. Вместо того чтобы опровергать наши притязания, Система глушит нас, поступая очень недальновидно.

14 июля.

Первая большая партия продовольствия прибыла в город сегодня — конвой из шестидесяти трейлеров, нагруженных свежей продукцией из долины Сан-Иоахим. Они разгрузились на тридцати пунктах раздачи еды, которые мы успели подготовить в белых секторах, но это все равно, что наперстком наполнять океан. Нам нужно по крайней мере в пять раз больше продовольствия на каждый день, чтобы поддержать жизнь в белом населении.

На городских складах есть большие запасы непортящейся еды, хотя все магазины стоят пустые. Как только мы немножко организуемся и сможем проверить склады, тогда будем добавлять то, что там есть, к свежим продуктам. А пока на складах случаются неприглядные вещи, и нам пришлось расстрелять несколько человек, которые не понимали слова «нет».

Еще хуже в негритянских районах и районах со смешанным населением. Два последних дня я занимался тем, что направлял спасательные команды в районы, где воинские части заканчивали чистки.

Задача этих частей — добровольно или силой переселять негров в специально отведенные места до тех пор, пока не появится возможность выселить их совсем. Делается все очень просто. Выбранное заранее место должно иметь выезд на дорогу, ведущую на восток, и удобные для охраны выходы, возле которых занимают позицию танки и автоматчики.

После того как выбрано место, начинается поиск в ближайшем окружении. Его ведут пехотинцы, перед которыми едут грузовики с радиоустановками, постоянно передающими:

«Все негры должны немедленно собраться для получения продуктов и воды в начальной школе имени Мартина Лютера Кинга на 7-й улице. Негр, обнаруженный севернее 43-й улицы после часа ночи, будет расстрелян без предупреждения.

Все негры должны немедленно…»

Поначалу некоторые негры пытались сопротивляться, не веря угрозам «хрюков».[20] Очень скоро, однако, они поняли свою ошибку, и весть об этом быстро разнеслась повсюду.

Большинство негров двигалось в сторону определенных им местожительств, на квартал или два квартала опережая медлительную пехоту, которая наскоро осматривала каждое здание. Негров, которые оставались там, грубо выталкивали на улицу, а если они пытались сопротивляться, расстреливали на месте. Время от времени раздававшиеся звуки выстрелов отлично исполняли роль погонщиков.

До сих пор было не больше полудюжины случаев, когда негры, украв оружие, пытались забаррикадироваться в зданиях и стреляли в наших людей. Тогда пехота шла дальше и вызывала танк, который расстреливал занятое здание.

Еще раз хочется добрым словом помянуть Систему, много лет назад разоружившую гражданское население.

Если бы у негров было больше оружия, мы бы с ними не справились, ведь их больше, чем нас.

Мои спасательные команды идут сразу за пехотой. Наша задача — найти и сохранить все ценное: бензин и другие горючие материалы, консервированные продукты, лекарства, транспорт, оборудование и т. д.

Негры подчистили почти всю еду в своих районах и бессмысленно переломали многое из того, что мы искали, но нам досталось много другого, в частности, как раз сегодня — сорок тонн сушеной рыбы на местной фабричке, выпускавшей корм для домашних животных. На вкус она не очень, зато мы обеспечены минимальным количеством протеина, необходимого на неделю для ста тысяч человек. А вчера нам попались тридцать тысяч галлонов хлорки для очистки воды. Еще в одной больнице и двух клиниках отыскались лекарства, которые оставались нетронутыми, хотя бунтовавшие негры рыскали повсюду.

Обнаружили мы и чудовищное свидетельство того, как негры решали продуктовую проблему, то есть каннибализма. Уже во вторник на прошлой неделе они построили баррикаду на одной из главных улиц, чтобы останавливать автомобили с несчастными белыми, которых тащили в ближайший негритянский ресторан, разрубали, варили и съедали.

Потом негры объединились в охотничьи отряды и стали совершать нападения на белые районы. В подвале одного из домов, где жили негры, мы обнаружили неописуемо жуткую картину, свидетельствовавшую об удачной охоте.

Мы с моей командой обратили внимание на суматоху возле одного из домов, когда закончили проверку соседнего разграбленного склада и вышли на улицу. Сбившиеся в кучу, солдаты возле входа выглядели растерянными. Один солдат едва успел выбежать из дома, как его вырвало. Потом другой солдат с мрачным выражением лица вышел на улицу, ведя за руку белую девочку. Ей было на вид лет десять — худенькая, грязная и как будто невменяемая.

Я вошел в дом, и меня сразу обдало жуткой вонью. Закрыв нос и рот платком, что плохо помогало, я зажег фонарик и стал спускаться в подвал, пропустив наверх еще двух солдат. Один из них нес на руках ребенка лет четырех, молча глядевшего куда-то перед собой, к счастью, живого, но слишком слабого, чтобы идти самостоятельно.

Подвал, освещенный двумя керосиновыми лампами, висевшими на мокрых трубах, был превращен в бойню черными владельцами квартир. Пол был скользким от крови. В бочках гнили человеческие внутренности и отрезанные головы. Четыре маленьких ноги качались над моей головой на проволоке.

На деревянном разделочном столе под керосиновой лампой я увидел то, чего мне не забыть никогда: разрубленное на куски, с недостающими частями тело девочки-подростка. Голубые невидящие глаза смотрели в потолок, золотистые волосы были в крови, видимо, пролившейся из раны на шее.

Не знаю, как я выбрался из дома на улицу, к свету. Никакими силами меня нельзя было заставить еще раз спуститься в кошмарный подвал, но я послал туда двух человек с фотоаппаратами из моей команды, чтобы они сделали побольше снимков. Эти снимки будут полезны для агитации в армии.

От одного из солдат мне стало известно, что найдены останки как минимум тридцати детишек, исключительно белых, и два живых ребенка были привязаны к трубе в углу. На заднем дворе был устроен самодельный гриль, возле которого возвышалась большая куча маленьких косточек — тщательно обглоданных. Все это мы тоже сфотографировали.

Я работал, в основном, в негритянских кварталах, но от наших товарищей слышал довольно много неприглядных историй о кварталах, где жили белые и чикано.[21] Правда, ни белые, ни чикано каннибализмом не занимались (в этом отношении негры особая раса), но что касается убийств из-за еды, их было немало. Когда негритянские банды захватывали районы белых и вламывались в дома белых, то вели себя со звериной жестокостью, особенно в кварталах побогаче, где дома стоят на довольно большом расстоянии друг от друга.

Положительным же было то, что в некоторых по преимуществу белых районах, где жили в основном представители среднего и рабочего классов, белые объединялись в отряды, чтобы защитить себя от негров и чикано. Это внушает надежду, но удивляет, если учесть, как здешние идиоты голосовали на всех последних выборах. Неужели многолетнее еврейское промывание мозгов оказалось бессильным перед белыми массами?

Если честно, то боюсь, оно все же не прошло бесследно для многих. В районах, например, со смешанным населением белые очень пострадали в последние десять дней, но даже пальцем не пошевелили, чтобы помочь себе. Без оружия, правда, самозащита зависит от количества защищающихся — и еще от воли к жизни. Хотя всего в нескольких смешанных районах белых было меньше, у них уже нет осознания своей принадлежности к особой расе, нет чувства общности, которое все еще есть у негров и чикано.

Важно и то, что многие убеждены, будто самозащита — это «расизм», и они больше боялись стать «расистами» (даже подумать так о себе), чем умереть. Даже когда черные банды забирали их детей и на их глазах насиловали их женщин, они не оказывали значительного сопротивления. Вот что отвратительно!

Мне трудно жалеть белых, которые даже не попытались защитить себя, и еще труднее понять, почему мы должны рисковать собой и даже умирать ради спасения слюнтяев от участи, которую они заслужили. И все-таки как раз в смешанных районах у нас больше всего проблем, и риска тоже!

Нам не хочется стрелять в толпу, если есть опасность попасть в белых так же, как в не-белых, и ублюдки сразу все поняли, а теперь этим пользуются. В некоторых кварталах нас встречает такое сопротивление, что почти невозможно добиться цели и отделить белых от не-белых.

Еще одна почти неразрешимая проблема заключается в том, что в этом регионе много людей, которых неизвестно к кому причислять — к белым или не-белым. Процесс ассимиляции здесь зашел так далеко, что не знаешь, где провести черту, до того много смуглых и кудрявых особей любого роста и объема мельтешится кругом.

Тем не менее, черту проводить надо — и не теряя времени! У нас нет возможности накормить всех, и если мы не хотим массовой смертности среди белых, то должны как можно скорее переселить их в те зоны, где есть электричество, вода, еда и все остальное, необходимое для жизни. А всех других нам надо тем или иным способом изгнать с нашей территории. Чем дольше мы медлим, тем более неуправляемым будет население.

В сущности, мы неплохо справились с концентрацией негров в специально выделенных для них местах. Около восьмидесяти процентов находятся в четырех небольших анклавах, и, насколько я понимаю, первый большой конвой сегодня вечером уже отправится на восток. Остальных мы так напугали, что они не смеют высунуть нос из дома. Нам не до них, и, насколько мне известно, мы еще не начинали массовых арестов или других акций против евреев и других враждебных элементов. Сначала надо разобраться с неграми!