Дневники 1930-1931

188

…такие люди как Бухарин… — ср.: «Резолюция съезда увенчала разгром бухаринской группы, указав, что последняя противопоставила генеральной линии партии "откровенно-оппортунистическую линию", которая "ведет к капитуляции перед кулацко-капиталистическими элементами страны". "Правые уклонисты" были объявлены "объективно агентурой кулачества". Резолюция утверждала, что "оппортунисты всех мастей, особенно правые, применяют новый маневр, выражающийся в формальном признании своих ошибок и в формальном согласии с генеральной линией партии, не подтверждая свое признание работой и борьбой за генеральную линию, что на деле означает только переход от открытой борьбы против партии к скрытой или выжидание более благоприятного момента для возобновления атаки на партию". Требуя "объявить самую беспощадную войну такого рода двурушничеству и обману", резолюция предупреждала, что признающие свои ошибки должны доказать искренность этих признаний "активной защитой генеральной линии партии… Неисполнение этого требования должно влечь за собой самые решительные организационные меры". Всё это означало недвусмысленное указание "правым", что их малейшее несогласие с любой будущей акцией сталинского руководства приведет к их полному изгнанию с политической арены. Только под этим условием Бухарин, Рыков и Томский были оставлены на XVI съезде в составе ЦК. Единственный член "тройки", сохранивший свой пост и место в Политбюро, Рыков, спустя полгода после съезда был выведен из Политбюро и заменен на посту председателя Совнаркома Молотовым» (См.: КПСС в резолюциях и решениях. Т. 5. С. 131–132).

«Протоколы XVI съезда ВКП(б) являются "символом всего современного режима" — дикая картина распоясавшихся бюрократов и аппаратчиков, соревнующихся в улюлюканиях <…> Трудно сказать, в ком больше утеряно чувство собственного достоинства, — в тех ли, кто под свист и улюлюкание покорно склонял голову и пропускал мимо ушей оскорбления в надежде на лучшее будущее, или же в тех, кто тоже в надежде на лучшее будущее наносил эти оскорбления, зная наперед, что противник будет отступать. Еще на XV съезде аппаратчики не могли себе этого позволить. Над XV съездом чувствовалось дыхание истории, чувствовалось, что происходит что-то серьезное, что партия переживает какую-то трагедию. Теперь попытались это же повторить по отношению к правым, но второй раз получился, как это всегда бывает, пошлый фарс» (Бюллетень оппозиции. 1931. № 25–26. С. 9–10).