Дни дерби. Игры, которые мы любим ненавидеть

Недавно я с женой и детьми отправился на побережья — отвлечься на денек от городских будней было просто необходимо. Я всегда считал, что Эр[353] — место спокойное, там можно отдохнуть, а детишки насладятся свободой и порезвятся на пляже. Похоже, теперь это не так. Мы сидели на пляже, и вдруг я заметил, что в нашем направлении движется группа, нет стая, людей — медленно и каким-то неандертальским шагом. Держали они себя вне всяких рамок приличия и самоуважения. Так что мне пришлось подозвать к себе детей.

Смотрел я на своих собратьев по биологическому виду и ужасался. Возраста они были самого разного — от семи до семидесяти, и все — да-да, каждый из этих несчастных — были одеты в сине-белые футболки.[354] Цвета печали. В радиусе пятидесяти ярдов от них уже не было никого из умственно здоровых людей. Тщетно я искал сопровождавшую их медсестру. Не мог ведь приют для душевнобольных так просто выпустить эту стаю прямо к ничего не подозревающим гражданам! Хорошо еще, что их легко было опознать по странным одеяниям и тотальному несоблюдению приличий, предупреждавшим об опасности. А ведь в случае чего они, того и гляди, снимут этот наряд и попытаются смешаться с другими членами общества.

К счастью, я знал, что они где-то рядом. Я видел их в аэропорту. (Вы же знаете, их трудно не заметить, если в самолете даже при включенном двигателе вой не утихает) Мне доводилось встречать немало таких субъектов в свое время, особенно в период с 1979 по 1986 год.[355] У многих из них я наблюдал еще самые первые симптомы этого тяжкого заболевания.

Поддерживая футбольные команды к югу от границы, они в тщетном поиске славы примеряли то красные майки «Ливерпуля», то бордовые — «Виллы», а то и синие — «Эвертона». В 1989 году[356] для нас, в Шотландии, настали тяжкие времена, когда этим людям разрешили появляться на улицах, нарушая тем самым мирное течение жизни добропорядочных граждан.

Я боюсь за своих детей и искренне считаю, что, если в ваш район переезжают такие типы, полиция должна предоставить приличным жителям сведения о них: имя и адрес. Когда-то я был знаком с мальчиком, которому они сломали жизнь, убедив в преимуществах ношения синего. И так хорошо убедили, что однажды он заявился в школу при полном параде. А ведь в таком возрасте ребятишки очень жестоки, и над несчастным парнишкой издевались и потешались весь день. Он не мог дождаться конца этой пытки, а когда наконец вернулся домой, на десять дней заперся в ванной. Уединение пошло ему на пользу: теперь он болеет за «Куин оф Саут»[357] и стал первоклассным сантехником.

Многие из этих существ мечтают когда-нибудь стать популярными и в остальной части Европы. Им ведь вдалбливают на собраниях, будто они ребята что надо и у них все получится. Как-то раз я смотрел ток-шоу, где муж с женой рассказывали, как много лет назад потеряли сына. Они поведали о том, каким он был одаренным, умным мальчиком, всегда готовым прийти на помощь. Но затем его как будто подменили. Он стал высокомерным, самодовольным и эгоистичным. Просто засранцем. Родители не могли понять, что же случилось. В неистовой жажде узнать правду они решили проследить за ним в субботний вечер. Когда в конце улицы он завернул за угол, им стало понятно, от какой болезни страдает их единственный сын. Когда он снова вынырнул из боковой улицы, на нем была синяя майка! Мать разрыдалась, рассказывая об этом, а наш седовласый герой, ведущий телешоу, знаком показал режиссеру дать крупный план. Да-да, это нужно для рейтинга. Тем временем отец возобновил рассказ. Он хотел посмотреть, насколько низко пал его сын, и потому они продолжили слежку. То, что открылось их глазам, было страшнее самого жуткого сна: он направлялся прямиком к стадиону «Айброкс».[358] Родители не могли понять, когда же они допустили ошибку, когда недоглядели. Почему не заметили первых признаков опасности? Тут уж и сам ведущий расплакался.

Отец попытался удержать сына, когда тот подошел к вратам бездны, но был жестоко оттерт полоумными зомби. Они забрали его мальчика, и больше он его не видел. Теперь уж и зрители не могли сдерживать эмоции, слезы лились рекой, чуть было не утопив продюсера. А затем наш удалой ведущий объявил, что отдел расследований программы положил все силы на поиски мальчика и сейчас он будет на связи — в прямом эфире через спутник. В студии все ахнули. Когда парень появился на экране, зажатый между двумя крепышами-единомышленниками, стало ясно, что годы взяли свое. Он говорил разные вещи, которые вдолбила ему айброкская пропаганда. К примеру, что его клуб — лучший в Европе. Но как он не понимает, что это не так? Главный еврокубок уже не тот, его обесценили власть предержащие. Нужно же понимать, что этот трофей в подлинном смысле слова завоевал только «Селтик» и он навсегда останется единственным шотландским клубом, получившим его.[359] Он говорил о том, что его клуб побил все рекорды среди шотландских команд. Но разве он не знает, что первым клубом, выигравшим девять чемпионатов подряд, был великий «Селтик» образца 1960–1970-х? Зомби в синем, конечно, могут достичь того же результата, а то и превзойти его, но только в турнире с участием двух, от силы трех команд не очень высокого уровня.[360]

Когда «Селтик» выиграл все, что возможно, он соперничал с командами, которые могли за себя постоять. А не с такими, которые участвуют в чемпионате только для галочки.

Стало видно, что изнутри мальчика пронзает боль: он вдруг осознал, что впустую потратил жизнь. «Мамочка, папочка, я так жалею, что заставил вас пережить все это. Сможете ли вы меня простить?»

Крепыши тоже не выдержали: «Мистер ведущий, у нас ведь тоже есть родители. Помогите нам, пожалуйста!» Тут картинка исчезла, потому что связь оборвалась, а потом появилась физиономия Маккойста.[361] Я метнул ботинок и разбил экран, а затем бросился на колени, чтобы взмолиться о возвращении блудного сына и столь же заблудших крепышей. Телевизор я до сих пор не починил, так как «синие» прибрали к рукам контроль над всеми телестанциями. Как и несчастные родители из ток-шоу, я хочу защитить своих детей от промывания мозгов. Ведь эти ребята готовы уже и на пляжах на нас нападать.

Любой фанат «Партик Тистл» объяснит вам, что в Глазго есть только одна команда. Традиционно принято считать, что соперничество «Старой фирмы» между «Рейнджерс» и «Селтиком» является главным футбольным событием в городе и в Шотландии в целом. Получается, что «Тистлу» остается довольствоваться соперничеством с другим клубом из Глазго — «Клайдом».[362] Но проблема заключается в том, что «Клайд» больше не играет в Глазго, да и вообще это дерьмовый клуб (всегда таким был, таким и останется). А вот «Тистл» все последние годы играл или в премьер-лиге, или в первом дивизионе, так что мы клубы разного уровня.

Само собой разумеется, между «Тистлом» и командами вроде «Эйдри»,[363] «Сент-Миррена», «Клайдбэнка»[364] и «Фалкирка»[365] любовью и не пахнет, но больше всего я не терплю две команды — «Селтик» и «Рейнджерс». Черт, как же я ненавижу все, что с ними связано! Может быть, английская премьер-лига и повернута на деньгах, но там есть по крайней мере шесть команд, у которых имеется шанс выиграть чемпионат. В шотландской же премьер-лиге играют десять клубов,[366] и это похоже на фарс, поскольку ты борешься либо за выживание, либо за место в еврокубках. Можно находиться на дне таблицы, затем выиграть несколько игр — и вот вы уже в зоне УЕФА. «Рейнджерс» выиграли девять титулов подряд, и у них есть все шансы взять десятый. На самом деле, интрига чемпионата (если речь идет о борьбе за первое место) обычно умирает уже к октябрю.

Фанаты «Рейнджерс» думают, что они круче всех, а болелы «Селтика» страдают манией преследования. И те, и другие — полные придурки. Как-то раз я и шестеро моих приятелей болтались в районе вокзала Куинз-стрит,[367] ожидая, не прибудет ли моб «Фалкирка». Мимо нас проходила приличная фирма «Рейнджерс» — они тоже играли дома в тот день, — и один из них поинтересовался, кто мы. Когда он узнал, что мы из «Тистла», мудила начал уверять нас, что он будто бы наш лучший друг. Спросил, с кем у нас матч, пожелал удачи и прочее дерьмо. С тем же успехом он мог сказать: «Вы всего лишь „Тистл“ — игрушечный футбольный клуб».

Когда «Рейнджерс» приезжают на «Ферхилл», их фанаты просто занимают весь наш стадион. Из четырнадцати тысяч болельщиков тысяч десять — фанаты «Рейнджерс». Они, одетые в цвета своего клуба, занимают домашние сектора, словно они тут хозяева. Руководство клуба только потворствует этому, продавая им билеты на части стадиона, предназначенные для фанатов «Тистла». Стычек обычно не происходит, хотя, будь моя воля, — их бы не миновать! Поклонники «Тистла» обязаны собрать моб и выбить с наших трибун всех «рейнджерских» фанатов до единого, даже если это простые «шарфисты». Достаточно сделать это один раз. То, что им достаются домашние трибуны, — просто уму непостижимо, но полиции насрать, а клуб интересуют только банкноты. Но, случись массовое столкновение, да еще с пострадавшими, — может быть, кто-то прозрел бы и с недоумением задался вопросом, как можно было вообще допустить подобное. Лично мне и так целую неделю приходится работать бок о бок с этими ублюдками, так что стоять с ними рядом еще и в субботу совсем не хочется.

У нас тут один судья ушел в отставку несколько лет назад, потому что ему не понравились новые правила. Его последней игрой стала встреча «Тистла» с «Рейнджерс», когда он показал желтую карточку Полу Гаскойну.[368] Впоследствии рефери признался, что за второе нарушение Гаскойна следовало удалить с поля, но он не показал карточку, так как не был согласен с правилами! Поганый ублюдок! Нам это стоило очков, а в таком маленьком дивизионе, как у нас, все очки на вес золота, иначе недолго и вылететь.

Правда, «Айброкс» — арена получше, чем «Паркхэд».[369] Прогулка до «Паркхэда» вдоль Лондон-роуд может оказаться испытанием не для слабонервных (если только у вас не имеется достойных попутчиков). Конечно, по-любому не стоит наряжаться в цвета любимой команды, причем это касается даже «шарфистов», которые прут из центра города. Не то чтобы у «Селтика» был приличный моб (его уже нет несколько сезонов, так как у многих казуалов «Селтика» испортились отношения с фанатами своей команды и им стало явно не до нас), но там всегда есть несколько парней, желающих затеять драку. В основном это просто шпана, швыряющаяся бутылками из-под лимонада и считающая себя крутыми парнями, раз они носят при себе лезвие.

На стадионе чувствуешь себя древним христианином в клетке со львами. Пятьдесят тысяч фанатов «Селтика» создают дикий шум, а ты сидишь, зажатый в своем уголке, с парой тысяч таких же, как ты, болельщиков «Тистла», которые по большей части — безнадежные мудилы. Похоже, мы стали привлекать внимание новой генерации футбольных фанатов — студентов под кайфом, считающих модным увлекаться футболом, потому что так сказали Скиннер[370] и Бэддиел.[371] Они никого не хотят обидеть, поэтому выбирают «Партик Тистл». Блин, как же они при этом меня обижают!

Но если удается победить, наши чувства невозможно описать словами. Нам не доводилось выигрывать каких-либо трофеев, но думаю, что по силе эмоций это вещи сопоставимые. Обычно, выходя со стадиона, приходится пробираться сквозь строй вонючих, немытых уродов (по нашему глубокому убеждению фанаты «Селтика» по большей части безработные говнюки). Но когда ты победил — рождаются другие чувства. Будто бы поимел каждого из них в отдельности.

Даже маленькая фирма может оказаться большой проблемой для фанатов «Селтика». Правда, шансы на что-то большее, чем перекинуться парой ласковых с подобием враждебного моба, не очень велики, потому что конная полиция всегда тут как тут. Да, в наших краях эти ребята научились делать свою работу на славу. Представьте мое удивление, когда я, отправившись на матч «Селтика» с «Эвертоном», увидел, с каким нескрываемым презрением фанаты «Эвертона» относятся к полиции. Здесь, у нас, такое дерьмо не прошло бы.

Обычно стычки возникают вдали от стадиона, но и тут все зависит от случая. У фанатов «Селтика» даже дома нет телефонов, не говоря уже о мобильниках, так что договориться с ними о встрече совершенно нереально. Однако в случае нашей победы столкновение обеспечено (особенно после нескольких уроков, преподанных нами этим незадачливым идиотам, считающим себя крутыми только потому, что они родом из нищих и убогих кварталов).

Лично я больше не участвую в драках, но желаю удачи всем, кто продолжает биться за честь «джэгсов».[372]

Для тех счастливцев, кто не в курсе жизненных перипетий двух основных клубов из Данди, мы предлагаем краткую сводку всего случившегося с «темно-синими» из «Данди» и «мандаринами» из «Юнайтед».

В сезоне 1961/62 «Данди» могли похвастать одной из лучших команд в послевоенной Шотландии. В том сезоне мы выиграли чемпионат, а в следующем достигли головокружительных высот, сыграв в полуфинале Кубка европейских чемпионов (фанаты «Рейнджерс», это вам на заметку!). А «Юнайтед» всегда находился в тени своего блистательного соседа и потому выступал в роли бедного родственника. Но затем все изменилось. После того как бывший любимчик «Данди» Джим Маклин[375] был назначен на пост главного тренера «Юнайтед», парни со стадиона «Тэннедайс»[376] сначала догнали, а потом и перегнали своих соседей — да так, что по сей день на нас даже не оборачиваются. В 1983 году они завоевали титул чемпиона Шотландии. Мало того, золотой для них матч состоялся на стадионе «Денс Парк»[377] — домашней арене «Данди». Победы в Кубке Шотландии и появление в финале Кубка УЕФА показали, что в городе есть только одна команда, способная добиваться успеха.

А большой корабль под названием ФК «Данди» терпел одно крушение за другим — порой напоминая рейс «Титаника». На многих матчах собиралось от силы тысячи полторы болельщиков, а лучших игроков команды регулярно распродавали, чтобы хоть как-то удержать клуб на плаву. В свете таких событий фанатам «Данди» не приходилось рассчитывать на то, что у них появится слишком много поводов для ликования. Если забыть о победе в Кубке Вызова[378] в сезоне 1990/91 и отдельных неудачах «Юнайтед», то на память приходят только три серьезных события.

ПЕРВОЕ. В конце сезона 1992/93 Джим Маклин объявил о своем уходе с тренерского поста «Юнайтед», чтобы сконцентрироваться на работе председателя совета директоров клуба. После некоторых метаний ребята с «Тэннедайс» назначили главным тренером Ивана Голака.[379] Упс! При хорвате, рулившем командой в течение восемнадцати месяцев, клубные неудачи как на поле, так и вне его просто затмили ту жалкую комедию, в которую превратились выступления нашего любимого «Данди». Голак и Маклин вступили в жесткую публичную полемику по поводу тренерских методов Ивана. Маклину, похоже, показалось сомнительным, что вместо кропотливых тренировок он устраивал игрокам выходные, во время которых те пили чай и прогуливались по парку, любуясь маргаритками! Как ни странно, в первый год под его началом команде удалось победить в Кубке Шотландии, но в чемпионате дела резко пошли на спад, и Голак был уволен. Пришедший ему на смену Билли Кирквуд[380] не смог спасти команду от вылета. Надо ли говорить, что многие фанаты «Данди» восприняли это известие с извращенным удовольствием — как возможность немного отвлечься от сплошной полосы разочарований, ставшей основой жизни нашего клуба.

ВТОРОЕ. В сезоне 1995/96 «Данди» впервые за двадцать лет дошел до финала Кубка Шотландии. Хотя в заключительном матче против «Абердина»[381] команда выступила неудачно и проиграла 0:2, преданные болельщики «Данди» долго пребывали в состоянии душевного подъема, охватившего нас тогда. Наконец-то мы смогли гордо поднять голову и спеть «В Данди лишь одна команда…» — песню, которую обычно пели фанаты «мандаринов», обращаясь к нам. Что ж, 26 ноября 1995 года, в день матча на «Хэмпдене»,[382] мы с радостью с ними согласились.

И наконец, ТРЕТЬЕ. В сезоне 1996/97 парни из «Данди» вновь впечатляюще выступили в Кубке, на сей раз дойдя до полуфинальной стадии. По ходу дела были обыграны две команды премьер-лиги: «Абердин» и минутку… «Данди Юнайтед». И не где-нибудь, а на «Тэннедайс». «Данди», явный аутсайдер, проявил героизм, победив в серии пенальти 4:2 после ничьей 2:2 в основное и дополнительное время. Бывший герой «Юнайтед» Билли Томпсон[383] стоял у нас в рамке в тот день, и именно Билли отразил два удара в серии, выведя нашу команду в следующий круг. И без того редкий повод окрасить город в темно-синие цвета оказался еще значительнее, так как спустя несколько дней был уволен Билли Кирквуд. Поражение от нас вбило последний гвоздь в гроб его тренерской карьеры в «Юнайтед».

К сожалению, саму команду этот гвоздь пронзил недостаточно глубоко. Руководство «мандаринов» доверило тренерский пост брату Джима Маклина — Томми,[384] — и тот в течение нескольких месяцев вытащил команду со дна таблицы в зону попадания в Кубок УЕФА. Вот черт!!

Удивительно, но болельщики двух клубов умудряются как-то ладить друг с другом. Во многих семьях есть представители обоих лагерей, объяснение чему, возможно, отыщется в 1940–1950-х годах, когда многие посещали домашние матчи обоих клубов. С транспортом в те дни дела обстояли не так хорошо, как сейчас, и проехать несколько минут вверх по дороге, чтобы посмотреть футбол высокого уровня, было гораздо удобней, чем совершать долгое и утомительное путешествие в другую часть страны. В отличие от других городов, Данди не расколот по клубному принципу, и фанатские разборки его не сотрясают. Трения могут возникнуть, разве что если игрока «Юнайтед» удалят с поля.

Было бы глупо утверждать, будто во время дерби никогда не происходит стычек с применением насилия. На любой подобной игре всегда найдется несколько горячих голов и страсти могут кипеть нешуточные. Но, слава богу, понятия «насилие» и «дерби» в Данди не совместимы, так что поговорим лучше на тему верности жен и подруг некоторых футболистов.

Пару сезонов назад мы решили сыграть небольшую шутку с офицерами футбольной разведки в Данди, поскольку эти мудаки нас просто достали.

Мы решили представить дело так, будто бы казуалы. «Данди» и «Данди Юнайтед» собираются устроить большое побоище после субботнего дерби. Конечно, это была брехня, так как у нас общий моб, но попробуй скажи это копам. Мы напечатали несколько листовок, в которых говорилось, что драка должна состояться после игры на окраине города, и разложили их по пабам в центре, надеясь, что до полиции дойдет хотя бы один экземпляр.

Через несколько дней одного из наших задержала полиция, и его предупредили, что, если он или кто-либо из его ублюдочных приятелей-казуалов устроит в субботу беспорядки, их арестуют. Стало ясно, что они не просто клюнули, а целиком заглотили нашу наживку.

Наступил день матча, парни из «Данди» и «Данди Юнайтед» мирно попивали пивко вместе, а улицы вокруг просто кишели копами. Но все проходило мирно — как мы и планировали.

Около семи вечера мы человек сорок сидели в пабе, предаваясь дружеским пикировкам по поводу игры «Данди» с «Данди Юнайтед», и тут к нам вбегает один из «Under-Five» (это хулиганская фирма «Данди», состоящая их подростков) и говорит, что через дорогу от нас — целая толпа абердинцев. Выяснилось, что их матч с «Рейнджерс» отменили из-за погоды, вот они и заявились в Данди, рассчитывая выцепить кого-нибудь из наших. Парень из «Under-Five» шел в магазин за упаковкой чипсов, как вдруг с десяток парней выскочили из паба и помчались за ним.

Услышав об этом, мы все тут же высыпали на улицу и понеслись туда, где засели трусливые ублюдки из ASC. Добравшись до нужного места, увидели, что они как раз выходят из паба, ну мы и ринулись прямо на них. Красота! В этой неразберихе получилось так, что абердинцы, оказавшиеся снаружи, попытались ретироваться обратно в паб, в то время как находившиеся внутри помчались навстречу нам. В результате мы из них немало дерьма повышибали, правда, через пару минут появились копы, и мы, удовлетворившись достигнутым, смылись оттуда. Абердинцы же, выбравшись наконец из паба, побежали за нами — будто бы это они, а не полиция, обратили нас в бегство. Когда мы это увидели, то снова ринулись на них, но тут подлетели новые полицейские и, как водится, сконцентрировались на местных. Мы, правда, благополучно от этой встречи ускользнули — в полной уверенности, что больше веселья не предвидится.

Но, на удивление, вскоре все закрутилось вновь. Каким-то образом человек тридцать абердинцев ушли от полиции и решили пропустить по кружке пива в центре города. Удача была на нашей стороне, поскольку, прячась от копов, мы (человек 10–12) засели как раз в том пабе, куда они ввалились с таким видом, будто бы владели этим заведением. Когда уже человек пять просунули туда свои носы, один заметил нас и заорал: «Данди!» Понимая, что, если все они проникнут внутрь, нам может прийтись несладко, мы полетели вперед и закидали их стульями, бутылками, стаканами — всем, что подвернулось под руку. Кажется, это сработало, потому что остальные отвалили от двери, а уже секунд через тридцать появились полицейские. Им уже изрядно все надоело, так что они схватили за шиворот тех парней, посадили в автобус и отправили обратно в Абердин.

Мы веселились всю ночь, со смехом обсуждая непредвиденные события того дня. Потом до нас долетели слухи, что полиция просто в бешенстве: там решили, что все было запланировано заранее, а листовки — только уловка, чтобы сбить их со следа. Но наша стычка с ASC и вправду была делом случая — для нас счастливого. Не каждый день удается оставить в дураках и полицию, и своих заклятых врагов, не так ли?

Пока «Данди» играет в первой лиге, нам не приходится рассчитывать на серьезные боевые действия с нашими нынешними соперниками — их силы слишком малы. «Сент-Джонстон»[386] или «Файферс»[387] не заслуживают того, чтобы с ними возиться.

Максимум что бывает — горстка их парней заявится на «Денс Парк» и начнет разевать там рты, прекрасно зная, что прямо за трибуной их ждут автобусы, на которых всегда можно спокойненько уехать. Добавьте к этому, что кругом полным-полно копов (ведь у казуалов из «Данди» репутация что надо), и станет ясно, что вероятность беспорядков сведена к минимуму. Но жеребьевка на четвертьфинальной стадии Кубка Лиги в сезоне 1996/97 принесла долгожданные перемены. Нам предстояла встреча с «Абердином» на «Денс Парк». Сказать, что от счастья мы были на седьмом небе, — ничего не сказать.

Уже в следующую субботу только и было разговоров, что об этой игре, которую все наши ждали с особым нетерпением. Для «Dundee Utility» это был никакой не четвертьфинал, а самый настоящий финал кубка!

Мы связались с соперниками из ASC, и те сообщили, что обязательно приедут тридцать лучших парней. Ясно было, конечно, что это полная чушь и приедет их как минимум семьдесят. Любой казуал знает, что противная сторона всегда назовет меньшее число «гостей» и никогда не расскажет, как они будут добираться до стадиона, чтобы была возможность застать вас врасплох. Таковы правила игры.

Когда мы годом раньше встречались с ними в финале того же турнира на «Хэмпдене», состоялась жуткая драка между 80 парнями из Данди, которые были вместе с 30 фентонскими[388] хулиганами из Стока, и 100–150 абердинцами, среди которых было и несколько парней из «Тоттенхэма». Копы вмешались быстро, и до крупномасштабного сражения дело не дошло. Хотя победа не осталась ни за одной из сторон, все понимали, что назревало нешуточное побоище. Имея это в виду, а также то, что матч был назначен на вторник, мы договорились о встрече в шесть часов.

В тот вечер наши скауты вернулись ни с чем, и 40–50 наших, сидевших в кабаке, решили проведать гостевую трибуну. Надо было убедиться, что шанс напасть на овцеёбов мы не упустили. Но, к нашему сожалению, их нигде не было видно. Теперь на хвосте у нас уже были копы, и мы просто пошли на свою трибуну.

Мы сидели за воротами и только перед самым началом матча увидели, что их моб, человек 60–70, занял свое место на стадионе. Ну слава богу, они все-таки появились.

Матч был очень напряженный, счет 1:1 сохранялся вплоть до 90-й минуты, когда Джим Хэмилтон[389] забил один из своих лучших голов на «Денс Парк» за многие годы.

Вот это было да! Мы все с ума посходили! Выбежали на поле, чтобы поздравить игроков, а несколько секунд спустя, в едином порыве, стали орать абердинцам, сидевшим за своими воротами, чтобы они выходили к нам. Но те струсили и сделали вид, что не могут перелезть через ограждения (высотой по колено). В итоге нас взяли в кольцо полицейские и увели с арены. Они думали, что таким образом все проблемы будут решены. Хрена с два!

Абердинцы, навалившиеся на разделительную перегородку, стали поливать нас словесными помоями. И всё. Мы же ринулись ко входу, ведущему на трибуну овцеёбов, и по меньшей мере двадцать парней перемахнули через ограждение, чем привели копов в бешенство. Они принялись дубасить оба моба, так что вскоре казуалы с обеих сторон переключились на драку с полицией. Вот потеха!

Когда по окончании добавленного времени прозвучал финальный свисток, атмосфера была накалена до предела. Ничто не могло удержать нас в стремлении схлестнуться с овцеёбами, которые, надо сказать, были не на шутку заведены поражением их команды со счетом 1:2 и собственным унижением во время матча. Так что они тоже были готовы к бою.

Мы покинули стадион и направились к автобусной стоянке, где, к своему удовольствию, обнаружили с десяток наших парней, занятых перебранкой с несколькими из абердинских казуалов. Ну, тут мы на них и налетели. Через несколько минут ожесточенной битвы заявились полицейские с собаками, дубинками и хрен знает с чем еще и положили делу конец. Несмотря на все наши попытки прорваться к абердинским «овечкам», копы погнали нас по улице, заставив в итоге осесть в пабах. Мы были довольны собой и тем, что никто из наших не пострадал, и потому с удовольствием пропустили по нескольку кружек пива, весело вспоминая события дня. Славную мы заварили кашу, особенно когда пробежали по всему стадиону прямиком до их трибуны с предложением, от которого эти мешки с говном в ужасе отказались.

Среди всех шотландских дерби особняком стоят матчи «Селтика» с «Рейнджерс», а также команд из Эдинбурга.[390] Но будем откровенны: речь здесь идет о почти религиозном фанатизме (особенно это касается Глазго). Взрослые люди сыплют оскорблениями и дерутся из-за событий, случившихся триста лет назад, и все это создает напряженную атмосферу, однако сами игры становятся скучными, так как обе команды больше всего на свете боятся проиграть. Дерби в Данди проходят еще более скучно: публики собирается немного, и атмосфера совсем не та (да и стадионы у обеих команд, прямо скажем, небольшие).

Ситуация в Абердине несколько необычная, так как мы лишены настоящего городского дерби. Правда, в начале и середине восьмидесятых, когда «Абердин» и порой, «Данди Юнайтед» стали регулярно обыгрывать представителей «Старой фирмы» — «Селтик» и «Рейнджерс», — матчи между «Донами»[391] и «Юнайтед» окрестили дерби «Новой фирмы».

Хотя и на других играх в Шотландии время от времени происходят столкновения, только фанаты «Абердина» и «Хибс»[392] могут похвастаться стоящими хулиганскими группировками. «Aberdeen Soccer Casuals» является крупнейшей из них, к тому же появилась она на несколько лет раньше всех прочих, включая фанатов «Мадеруэлла»[393] (пусть в это и сложно поверить). Ужесточение мер безопасности и другие моменты, в том числе события на стадионах «Эйзель» и «Хилсборо», привели к некоторому затуханию хулиганского движения, но в последнее время вновь наблюдается оживление.

В Абердине беспорядки случаются крайне редко, чему причиной — упомянутое выше ужесточение мер охраны порядка, а также то, что, исключая ненормальных парней из «Хайберниана», редкий моб осмелится приехать к нам в боевой готовности. На ум приходит одно из дерби «Новой фирмы», которое состоялось на «Питтодри»[394] в начале девяностых. Каким-то образом, без всяких препон со стороны полиции, моб «Юнайтед» прибыл на одном из утренних поездов и расположился в баре напротив вокзала.

Туда и зашла небольшая группировка абердинцев. В итоге разгорелась драка, и под градом бутылок они вынуждены были отступить. Ясное дело, на место прибыло порядочное количество полицейских, и под их присмотром фанаты «Юнайтед» отправились на стадион, уверенные в своей несокрушимости. Тем временем основная масса абердинских казуалов уже собралась, и нанесенное товарищам оскорбление не на шутку их взбесило. Однако им пришлось смириться с тем, что из-за присутствия полиции в этот день к «Юнайтед» им уже не подобраться.

Однако через пару часов после игры, когда большая часть полицейских покинула центр города и мы сидели в забегаловке, в нее зашел один из наших молодых ребят и сказал, что те же типы из «Юнайтед» сейчас опять сидят в баре у вокзала. Они явно отмечали успех своего «набега на северные земли», но мы решили показать, что веселятся они напрасно.

Бар «Скунер», где они приютились, находится на углу квартала, прилегающего к вокзалу. В нем два выхода, а окна смотрят на улицу. Нас удивило, что нигде не видно полиции, хотя мы двигались отрядом человек сорок. Но мы все же решили разделиться на две группы, одна из которых должна была пройти мимо окон бара. Фанаты «Данди Юнайтед», завидев «прогуливающихся», стали гоготать и глумиться. А в это время вторая наша двадцатка тихонько просочилась через боковой вход — и набросилась на них с кулаками. Те были в полном шоке, и большинство рвануло к единственной спасительной двери — в туалет! Сопротивление попытались оказать только двое: они бросили в нас стулья, да еще один попытался прорваться к двери. Мы ушли из бара так же быстро, как и проникли туда, так как в ушах уже стоял вой сирен. И вернулись в свой обычный паб, очень довольные местью и тем, как ничтожно проявили себя соперники.

Пару сезонов спустя им снова удалось приехать на «Питтодри» целым мобом. Опять они остались после игры и сидели в баре у гавани. Узнав об этом, мы собрались в другом баре, в нескольких сотнях ярдов оттуда, и тем самым поймали их в ловушку: по пути на вокзал им пришлось бы в любом случае пройти мимо нас. Мы звякнули им, сообщили, где находимся, и предложили сойтись в условленное время, когда полицейские уже завалятся на боковую после «тихо прошедшего дня». Вместо этого они позвонили в полицию, сообщив, в каком затруднительном положении оказались, после чего за ними прикатила вереница фургонов и увезла на вокзал! По-моему, этот эпизод говорит сам за себя.

Ну-ну, настала эпоха возрождения футбольных казуалов. Берегись, футбол, а жертвы моды — примите к сведению: парни, которых любая девушка с гордостью привела бы к своей маме, опять здесь, и до чего же они милы!

Поблагодарим глянцевые журналы, телевидение и знаменитостей. На арену вышла новая версия этой «хулиганской культуры», и она обгоняет первоначальную, ведь мода и футбол стоят сейчас плечом к плечу. Никто в наше время без дизайнеров не обходится: ни музыканты, ни шоумены, ни придурки из разряда «Посмотрите на меня, я крутой, меня по телику показывают!». Теперь даже футболисты научились одеваться.

Но фанаты разряженные как новогодние елки, в шарфиках и одинаковых майках, одного не понимают, черт возьми: после того как игра началась, шмотки им уже не помогут! Ни «правильный» ярлык на одежде, ни ваше презрительное отношение к таким, как я — все это ни хрена не значит, если вашу команду прибили. Так что идите-ка вы на хер, дети мои. На дворе 97-й, а в Шотландию, Англию и даже Уэльс вернулись футбольные казуалы. Тупые мудаки.

Как же мы смеялись над парнями, которые стремились «списать стиль» с гуру моды типа Ронни Корбетта,[396] Пенни Беннета[397] и Тарби.[398] Утверждение, что если ты не выглядишь как Ник Фалдо,[399] то ты недостаточно крут, чтобы войти фирму, надо было объединить с другим: «Если ты не бегаешь как Алан Уэллс,[400] в фирме тебе тоже не состоять». Наряжаться для них всегда было важнее, чем поддерживать свою команду. Многие с удивлением обнаруживали, что одеваться в соответствии с модой — еще не означает стать царем трибун. Да уж, новые треники от «Филы»,[401] которые «так круто» смотрятся, очень пригодятся, когда надо будет плестись по дороге.

Одна из самых больших загадок истории — почему стал популярен именно этот стиль. Можно только бога благодарить, что подобное движение не возникло в эпоху глэм-рока. Только представьте, как сотни парней месили бы друг друга в пиджаках с люрексом, утяжеленных зеркальцами, стразами и блестками. А во что бы превратился их макияж в драке? А как они с огромными накладками на плечах проходили бы через турникеты? Этого нам узнать не дано.

Казуалы считают, что очень умно — не носить цвета своего клуба, ведь можно застать соперников врасплох. Дерьмо собачье. Вот уйти в тень, когда сильно прижали, — это можно. Слинять и побежать под крылышко к любимым родителям — в шмотках, какие и твоего дедушку состарят. Когда носишь цвета своего клуба и дома, и на выезде, это значит, что ты готов постоять за него. Ведь драки никуда не уходили, в отличие от казуалов, которые переключились на ночные клубы. Мы же всегда одевались в цвета клуба — как в униформу.

Сейчас, когда движение казуалов снова набирает силу, многие из «старого поколения» ринутся возвращать свою молодость, но, прежде чем они выложат месячную зарплату за последнюю модель джемпера от «Стоун Айленд»,[402] предоставим им последний шанс спастись. Пусть все эти идолопоклонники попробуют составить предложение из четырех слов: жертва… жалкая… дерьмовая… мода. А теперь пусть валят на хрен, купят себе танцевальный диск «Ибица'97» и оставят сражаться тех, кому это действительно нужно.

Сидя за решеткой, я провел немало часов за разговорами со своими сокамерниками о тех мгновениях безумия, когда агрессия бьет ключом. Некоторым из моих собеседников они, судя по всему, доставляют кайф. Это видно по их глазам, когда они смакуют каждую деталь: как порезали ножом или куском битого стекла лицо какого-то бедолаги, как размозжили чью-то голову. Но во мне каждое их слово вызывает чувство вины и раскаяния, и стоит мне остаться одному, как передо мной встает образ несчастного паренька, лежащего на полу.

В свое время я начал ходить на стадион просто потому, что туда ходили все. Ну а потом — сами знаете, как бывает: поучаствуешь в погоне, и ты уже самый крутой шестнадцатилетний пацан во всем Эдинбурге. Хотя на самом деле обычно стоишь в сторонке, глядя, как дерутся по-настоящему крутые парни, а потом бежишь либо вперед за ними, либо назад перед ними. Игры с «Хартсом» всегда сопровождаются беспорядками. Фанаты «Хартса» и «Хибса» страшно ненавидят друг друга, так что даже самый благоразумный среди них, убьет свою жену, если та решит перейти от «зеленых»[406] к «темно-бордовым».[407] Все мои приятели болели за «Хайберниан», и тогда было очень распространено движение казуалов со всей этой модной одеждой. Фанаты «Хартса» в этом плане сильно отставали от казуалов «Хибса», так как всё еще носили клубные цвета. В общем, мы застукали тех ребят в торговом центре «Сент-Джеймс» — среди нас был паренек, который знал их по своей старой школе. Он сказал, что один из них всегда был говорливым ублюдком и его давно следовало бы прессануть. Они косили под казуалов, но у некоторых были шарфы «Хартса». Нас было двенадцать, а их — всего шестеро. Некоторые из наших стали уверять, что, если мы замесим фанатов «Хартса», на нас обратят внимание во взрослой фирме, ну и мы пошли за ними.

Вскоре они заметили нас и явно забеспокоились. Когда мы их настигли, тот самый «говорун» резко развернулся и съездил по лицу моему приятелю. Они вцепились друг в друга, а остальные ударились в бегство, и семеро наших, в том числе и я, помчались за ними. Мы догнали одного и навалились на него всем скопом. Он совсем не хотел драться (вполне вероятно, ему вообще никогда не приходилось этого делать), но все равно мы его избили. Он трепыхался на полу, как кукла, получая пинок за пинком. У меня была в руках недопитая бутылка лимонада, и вот, когда мы уже уходили, я зачем-то бросил ее прямо ему в голову. Между нами было не более пяти футов, и он даже не пошевелился. Бутылка разбилась об его голову с таким жутким звуком, какого я в жизни своей не слыхал. Затем мы побежали. Я помню, как один из моих приятелей крикнул мне: «Вот черт, зачем ты это сделал?»

Я и сейчас не смог бы ответить на его вопрос. Видимо, это навсегда останется для меня загадкой. Я не могу объяснить, что заставило меня бросить бутылку, но я ненавижу себя за этот поступок, и память о нем никогда меня не оставит. Я не знаю, что стало с тем парнем, но вполне может быть, что я повредил ему мозг или лишил зрения.

С того дня я больше не боец. Хотя я попал в тюрьму не за дела, связанные с футболом или насилием, когда рядом затевается драка, стараюсь покинуть это место как можно быстрее. Если бы я мог отмотать жизнь назад и изменить в ней что-то одно, это был бы тот самый момент. Если бы я мог добиться одной-единственной встречи, то это была бы встреча с тем парнем: прежде всего я хотел бы узнать, что с ним все в порядке, а затем попросить у него прощения.

«Это конец. Все кончено, приятель». Я не мог в это поверить. 22 декабря 1993 года, 10.10 утра, страшно холодно, и, если говорить честно, я до смерти напуган.

С семи вечера я был свидетелем жутких побоищ, каких мне в жизни не доводилось видеть на футбольных матчах в Британии. Полицейские, как ни печально, ничего не могли поделать, и я им даже сочувствовал. Все это время они пытались совладать с бесконечными драками: фанаты пускали в ход кулаки, ботинки, пластиковые сиденья, оружие, не говоря уже о брани. И ради чего? «Суонси» встречался с «Кардиффом». Нет, так быть не должно.

Лично я воспринимаю этот день как поворотный пункт в развитии валлийского футбола. Теперь пути назад, наверное, нет. Кое-кто из болельщиков «Суонси» скажет вам, что это был выплеск годами накапливавшегося раздражения, подкрепленного непреходящей ненавистью к врагам из «Кардифф Сити». К команде, кичащейся игрой в финале Кубка Англии в 1927 году, а также несколькими днями европейской славы, которую она стяжала в 1960-х. Во многом в этом всплеске насилия повинны наши местные СМИ. Они никогда не интересовались командами вроде «Ньюпорт Каунти»[410] (она удостоилась их внимания, только вылетев из Лиги в конце 1980-х). Они отказываются даже признавать достижения «Суонси» в 1980-х и напрочь игнорируют «Рексэм» — лучший валлийский клуб на сегодняшний день. Для них в Уэльсе существует только одна команда, несмотря на то, что за последние двадцать лет ее результаты были самыми скверными. Да, именно так: «Кардифф» находится на дне таблицы, у него меньше всего забитых голов, побед и, что самое главное, нормальных болельщиков. Можете сами проверить: «Кардифф Сити» хуже всех в нашей колоде, и нам ли этого не знать.

Так на каком основании именно на «Кардифф» льется нескончаемый поток славословий, если не он, а «Суонси» возглавлял таблицу высшего английского дивизиона в 1982 году? Что делал тогда «Кардифф»? Ничего. Но журналисты и тогда пели ему дифирамбы. Фиаско «Суонси» они встретили с ликованием. Неважно, что мы все еще оставались выше «Кардиффа», — им просто нравилось наблюдать наше падение. Боже мой, как же они обрадовались, когда в конце концов мы докатились до уровня их любимого клуба!.. Такая поддержка одной команды в ущерб другим не могла не привести к последствиям — и, черт возьми, в 1993 году всё пошло прахом. Не поймите меня превратно: события того вечера кажутся мне отвратительными, и должен признать, что в тот день мне впервые в жизни стало стыдно, что я являюсь болельщиком «Суонси». Однако позвольте мне описать, как было дело, а дальше уж судите сами.

На часах без пятнадцати семь, я еду на машине в Кардифф, остается около мили до сарая, который там называют домашней ареной.[411] Я притормаживаю из-за произошедшей на дороге аварии, кляня на чем свет стоит того, кто ее устроил (позже, правда, станет известно, что водитель грузовика погиб). Погода дождливая, ветреная, промозглая. Мы с приятелем решили отправиться на игру, поддавшись общему настроению. Мы предвидели беспорядки и потому были немного на нерве из-за того, что нам пришлось ехать из Бата, то есть отдельно от других болельщиков «Суонси». Но не могли же мы пропустить главный матч сезона! Из-за аварии, а также покупателей, спешащих за рождественскими подарками, и болельщиков, рвущихся на матч, образовалась большая пробка, и мы прибыли на стадион только к семи. Как я потом узнал, количество зрителей достигло девяти тысяч, что на четыре тысячи меньше, чем пришло годом ранее на финал Кубка «Autoglass Trophy».[412] Оказалось также, что полиция ожидала прибытия лишь 800–1000 фанатов «Суонси», а к четверти восьмого их число перевалило уже за две с половиной тысячи. К сожалению, болельщики «Суонси» сидели в разных секторах стадиона. А за его пределами разгоралась массовая драка: большая группа фанатов «Суонси» напала на кардиффских болельщиков, стоявших в очереди к турникетам. Завизжали сирены, к ним ринулась полиция, в том числе конная. Никогда не забуду эту сцену: полицейские вовсю орудовали дубинками, но фанаты «Суонси» не отдали ни пяди земли и заставили копов остановиться. Такой ярости мне прежде видеть не доводилось, это была ненависть самой высокой пробы.

Уже на стадионе я узнал, что перед игрой не поздоровилось некоторым, пабам, а драки вспыхивали повсеместно. Среди фанатов было много не знакомых мне прежде, окровавленных и возбужденных. Кое-кто захватил с собой флаги Великобритании и Ольстера, чтобы подразнить завсегдатаев «Боб Бэнк»,[413] известных своей ненавистью ко всему британскому. И это сработало. Слева от нас в самую гущу фанатов «Суонси» врезалась большая группа парней из «Кардиффа». Они просто с ума посходили! От их воплей закладывало уши, а когда началась драка, мне довелось стать свидетелем самого страшного побоища в своей жизни. Хулиганы с обеих сторон сошлись, и сиденья полетели во всех без разбора. Конная полиция прискакала прямо через поле и попыталась вклиниться между ними, но драка перекинулась на другие части стадиона. Фанаты «Суонси» проникли на «Боб Бэнк», фанаты «Кардиффа» — в сектора, где сидели наши. Мы часто используем выражение «третья мировая война»; что ж, лучшего определения открывшейся мне тогда картине не подыскать. Если бы на арене появились солдаты, я бы не удивился: едва ли кто-то другой мог положить конец этому беспределу.

Совершенно очевидно, что беспорядки были спланированы заранее. Этим объясняется и большое количество приезжих фанатов, явно решивших устроить масштабную акцию. У некоторых были камеры и они всё засняли, так что через несколько дней в пабах и клубах можно было купить кассету. Кажется, она называлась «День славы „Суонси“». Но я бы это так не назвал.

Я наблюдал за происходящим со страхом, опасаясь за свою жизнь и за то, чтобы не оказаться случайно в лапах полиции, как это часто бывает во время массовых беспорядков. Итак, сначала мне было страшно: я не представлял, что можно чувствовать себя столь беспомощным. Затем мне стало грустно, поскольку наша команда, чья победа была куда важнее всего прочего, проиграла 0:1. А впоследствии еще и выяснилось, что я присутствовал на последнем дерби с участием болельщиков обеих команд. Начиная с того вечера наши дерби превратились в фарс, так как на стадионе теперь имеют право находиться только местные фанаты. Хулиганы навредили не только себе (ведь они лишились поля битвы), но и всем нам. Как бы я был счастлив побывать на матче, когда наши выиграли со счетом 3:1 на «Найниан Парк» в прошлом сезоне, но путь на трибуны был мне заказан.

Многие фанаты «Суонси» задаются вопросом, почему этот запрет был введен именно после того, как наши хулиганы устроили битву в Кардиффе. Неужели у журналистов или у тех, кто связан с «Кардиффом», обнаружились вдруг веские доказательства вины «Суонси» и его так называемых поклонников? Фанаты «Кардиффа» не раз буйствовали у нас, на «Ветче»,[414] и никто ничего подобного даже не думал предпринимать. Событиям того вечера предшествовали многие другие столкновения, и наша ненависть, конечно, зашкаливает. Во многом это вызвано тем, что нас постоянно называют вторыми, а на первое место выдвигают тех, кто на самом деле находится ниже нас. Журналисты сами вскормили ярость, вспыхнувшую в тот вечер. Газеты, телевидение, радио — все, да-да, все внесли свою лепту. И до сих пор не понимают, что, открыто поддерживая одну-единственную, к тому же дерьмовую, команду, а заодно и ее фанатов, они сеют семена злобы, и эта злоба порождает насилие, а в том матче оно достигло своего апогея.

Кто-то может спросить, стоит ли игра таких жертв. Что ж, я отвечу. Много раз во мне появлялось желание завязать со всем этим. Я искренне пытался отойти от футбола, увлечься чем-то менее затратным — и в финансовом, и в эмоциональном отношении, — чем преданность клубу, отодвинутому на третьи роли в столь любимой нами игре. Пытался, но так и не сумел. Стоит северной трибуне затянуть старую песню Элвиса «When fools rush in…»[415] на весь залив Мамблс,[416] и меня прошибает дрожь.

Вот почему я не могу уйти — это уже в крови, а теперь это в крови и у моих детей. Мне остается только извиниться перед ними и выразить надежду, что когда-нибудь они увидят, как «Суонси» громит врагов. Только тогда они по-настоящему поймут: да, оно и вправду того стоит…

Стоит ли удивляться, что между «Клифтонвиллом» и моей командой в какой-то момент начались столкновения: за них отчаянно болеют католики, а наши — ярые протестанты, известные всему региону своей агрессивностью. До поры до времени серьезных инцидентов не происходило, за всю историю был только один конфликт — на кубковом матче в 1979 году. Но в сентябрьский пятничный вечер 1990-го все переменилось.

Играть предстояло в Клифтонвилле, матч был назначен на пятницу — из-за того, что в Белфасте на следующий день должна была состояться большая демонстрация лоялистов,[428] в память о битве на реке Бойн.[429] Напряжение между католиками и протестантами в то время достигло высшей точки, и эта демонстрация только подливала масла в огонь. Мы всегда знали, что появляться в католическом районе на севере Белфаста небезопасно, но в наших краях ведь и мыслят по-особому, так что опасность лишь усилила желание туда наведаться. Мы вывалились из пабов и расселись по автобусам. Приятно было сознавать, что на этой игре нас будет много. Я до сих пор считаю, что, если бы матч был назначен, как обычно, на субботу, того, о чем я расскажу ниже, не случилось бы и нас по сей день не переполняла бы адская злоба.

Моей ошибкой стало то, что я сел в автобус, выехавший во враждебный район самым первым. Мы отправились в путь раньше времени, и полиция нас еще не ждала, так как попросту не успела подготовить стоянку для наших автобусов. Чтобы припарковаться, наш водитель вынужден был проехать дальше по улице и развернуться. В итоге мы оказались в месте скопления фанатов «Клифтонвилла» и стали для них легкой добычей. Атаковав наш автобус, они мигом выбили все стекла бутылками, камнями и палками. Особо рьяные пытались залезть в автобус через оконные проемы. Другие размахивали битами. Опасаясь за свою жизнь, мы повалились на пол. Наш водитель каким-то чудом умудрялся двигаться дальше, и в конце концов нам на помощь пришла полиция. До сих пор не могу поверить, что остался жив в такой передряге. Один пожилой человек, ехавший на переднем сиденье, остался без глаза. Только из-за того, что решил посетить футбольный матч!

Затем полиция оцепила улицу и оградила от нападений остальные автобусы. Все наши вылезли и были просто в шоке, когда увидели, что с нами произошло. Но это было только начало. На стадионе тоже кипели страсти. Трудно описать наши чувства после пережитого. Страх, злоба, возбуждение, желание отомстить — всё вместе. Игра развивалась для нас хорошо, мы вели 2:1, но вдруг один из их игроков ударил нашего и был удален. Тут они просто с ума все посходили. Началась перебранка, и какой-то парень пошел в сторону нашей трибуны. Похоже, он был совсем чокнутый, потому что под градом камней и бутылок сумел развернуть перед нами ирландский триколор, а потом достал спички и попытался поджечь британский флаг, которым размахивали наши болельщики. Могу поклясться, что, если бы не наш вратарь и полиция, его забили бы до смерти. Несколько наших, сломав ограждение, набросились на него и довольно крепко отпрессовали, но для фанатов «Клифтонвилла» он, наверное, герой!

Мы выбежали на поле, и нашему примеру последовали местные, повалившие на нас огромной толпой. Даже стюарды участвовали в драке — люди, которые должны следить за порядком, нападали на гостей с дубинками в руках! Численно мы были в явном меньшинстве, и потому многие получили тяжелые увечья. Я видел, как течет кровь из ран полученных от ударов палками и камнями. Ситуация была столь серьезной, что полицейские открыли огонь пластиковыми пулями. Игра, ясное дело, была остановлена. При жесточайших мерах безопасности мы кое-как выбрались из города. Я никогда в жизни не забуду этот день. Лишь чудом никто из нас тогда не погиб, и об этом тоже нельзя забывать.

Ответный матч ознаменовался новыми столкновениями. С их автобусами мы поступили точно так же, как и они с нашим, но меры безопасности теперь были куда строже, и, по сравнению с нами, они легко отделались. Полиция и впрямь стала действовать гораздо жестче. Кроме того, свою роль сыграло назначение матчей на более раннее время.

Все шло гладко до того дня, пока нам пару лет назад не выпало принимать их на четвертьфинале Кубка Северной Ирландии. Я вновь почувствовал себя так, будто присутствую на игре 1990 года. Куча народу приехала поддержать обе команды, и с обеих сторон хватало фанатов, готовых завязать драку. Ненависть подогревалась издевками, касающимися жертв религиозной нетерпимости и побед над подпольными группировками, так что хватило бы искры, чтобы вспыхнул пожар. Все завертелось на 91-й минуте игры, когда «Клифтонвилл» сравнял счет, приведя в исступление своих болельщиков. В порыве ликования некоторые из них пробили ограждения и выскочили на поле, чтобы приветствовать своих героев. Как известно, нет ничего более оскорбительного, чем вид приезжих фанатов, разгуливающих по вашему газону. Добавьте к этому, что выход в полуфинал уплыл у нас из-под носа. В итоге наши фанаты тоже выбежали на поле, и началось массовое побоище. В ход пошло всё: бутылки, кирпичи, ботинки, кулаки. Но на сей раз уже мы были в большинстве и контролировали почти все поле, так что, когда они попытались отступить, на них обрушился шквал метательных снарядов. То утихая, то разгораясь, битва продолжалась в течение получаса, потому что полиции никак не удавалось ее остановить. В невиданных по размаху боевых действиях принимало участие несколько сот человек. Некоторые фанаты «Клифтонвилла», рассевшись по автобусам и отъехав подальше от стадиона, предприняли попытку напасть на один из пабов, однако наткнулись там на наших парней, готовых продолжать сражение. Когда же «гости» стали покидать город, их автобусы были вдребезги разнесены камнями и бутылками. Все это произошло в 1995-м, но было воспринято как возмездие за нападение на нас в 1990-м, пусть и прошло немало времени. В любом случае мало кто сомневался, что это не последнее столкновение между фанатами двух команд.

До начала сезона 1996/97 все было тихо. Но после того как «Марш оранжистов» в Драмкри[430] обернулся серьезными неприятностями, стало очевидно, что в следующий раз, когда к нам в город пожалует «Клифтонвилл», без драк не обойдется. Когда, в небольшом городке в шести милях от нас было совершено нападение на автобусы с фанатами «Клифтонвилла», поползли слухи, что все было спланировано заранее и в деле участвовали отнюдь не только футбольные хулиганы.

«Портадаун» играет на стадионе, окруженном земельными участками лоялистов, поэтому фанатов «Клифтонвилла» ждал по-настоящему «теплый» прием. В итоге их автобусы подверглись атакам как со стороны футбольных фанатов, так и со стороны тех, кто жил по соседству со стадионом. Кое-кто из местных пытался даже забраться на автобусы, чтобы помешать «гостям» добраться до города, кто-то и вовсе садился прямо на дорогу, заграждая путь. Полиция делала все от нее зависящее, чтобы удержать ситуацию под контролем, но таков уж был народный настрой: никто не хотел позволить фанатам «Клифтонвилла» въехать на нашу территорию.

Когда футболисты отыграли первый тайм, до игроков «Клифтонвилла» дошли сведения о том, что произошло с их болельщиками и друзьями. Опасаясь за собственную безопасность, они отказались выйти на поле и продолжить игру. Таким образом уже не в первый раз матч между нашими командами не бы доигран до конца.

Эта ненависть, в большей степени замешанная на религиозных противоречиях, чем на соперничестве между соседними городами, продолжает нарастать, и руководителям североирландского футбола вместе с полицией приходится ломать голову над тем, как справиться с данной проблемой. Я не представляю, какой здесь может быть выход, но весьма вероятно, что к «Белфаст Селтик» и «Дерри Сити» уже довольно скоро присоединятся и другие команды.

Я состою членом «Red Army F-Side» (RAF), хулиганского моба клуба «Аякс» из Амстердама. Что бы ни писали газеты, у большинства наших парней нормальная работа и нет расистских взглядов. Нацистов и наркоманов в наших рядах немного, примерно 50 человек из 400. В новостях нас часто называют отморозками и расистами, потому что мы иногда называем свою группировку СС. Но это всего лишь сокращение от голландского «Супер Слоперс», что означает «Супер Разрушители», и ничего от нацистской идеологии в этом нет. Один из наших вообще работает в правительственных структурах, а еще двое — юристы, которые не только участвуют в драках, но и могут защитить нас в суде. В обычной жизни все мы — нормальные ребята. Сходим с ума, только когда настает день игры.

Все фанаты «Аякса» ненавидят «Фейеноорд». Не знаю почему, но так уж у нас в Голландии повелось. Я, правда, не могу этого объяснить: истинную ненависть никогда не понять. Однажды перед игрой мы собрались в баре в центре Амстердама. Туда пришли даже ветераны нашего движения, я был одним из самых молодых. В итоге на матч наш моб приехал в составе 500 человек: для фанатов «Аякса» эта игра была очень важным событием. Автобусы выехали из шести разных частей города — если полиция и возьмет кого, то не всех сразу. Человек, сдававший автобусы внаем, дал нам самые старые машины, потому что знал — мы фанаты «Аякса» и от нас стоит ждать неприятностей. Поэтому он предложил тем из нас, с кем был знаком, поджечь несколько автобусов, чтобы он смог… получить страховку! Мы не стали этого делать: кому охота тащиться из Роттердама домой пешком? К тому же, помимо нас, на эту игру в организованном порядке следовало еще 1500 фанатов «Аякса».

Мой автобус выехал из западной части города, и за десять миль до Роттердама мы встретились с остальными. Никто из нас не был одет в цвета «Аякса», а некоторые даже захватили с собой шарфы «Фейеноорда». Когда мы прибыли к стадиону, то сразу увидели «дружественную делегацию» из 1200 фанатов соперника. Сойдя с автобуса, некоторые из наших затянули песни «Фейеноорда». И мне это крайне не понравилось. Я понимаю, что делалось это только для того, чтобы обмануть «их», но сам я никогда бы до такого не дошел. Ни за что не смогу пропеть название другой команды — только моего «Аякса». Впрочем, как бы то ни было, болельщики «Фейеноорда» — редкостные придурки! Они решили, что мы и правда их собратья — 500 человек, которых они раньше в глаза не видели! Подойдя к лестницам, ведущим на арену, мы атаковали противника первыми, забросав его камнями и дымовыми шашками. Каждый из нас располагал каким-нибудь «снарядом», так как мы с самого начала готовились к драке, но ничего не вышло: ублюдки бросились от нас наутек. Да, праздник они нам подпортили, но все же какая победа! Судите сами: мы стоим у арены «Фейеноорда», сжигаем их флаг и распеваем песни во славу «Аякса»!

В то же время нельзя было позволить местным собраться для ответного удара, ведь их было куда больше, чем нас — раза в два. Зато мы были в десять раз безбашенней и приготовились к настоящему бою. Добежав до своего сектора на стадионе, мы кинулись на стюардов. Билетов на игру у нас не было, но полицейские пропустили нас, чтобы не допустить еще одного столкновения с болелами «Фейеноорда». Они всегда считают, что лучше нас впустить, чем отправить обратно через весь город, где мы можем учинить куда более худшие беспорядки. Оказавшись на арене, мы запели еще громче. Мы пели о том, как только что разделались с «ними», и они страшно бесились. К тому же наша команда выиграла 5:0. Славный же был денек! Никогда его не забуду — как и все фанаты из нашей фирмы.

На прошлой неделе фанаты «Аякса» и «Фейеноорда» договорились о поединке. По пятьдесят лучших парней с каждой стороны. Драку решено было устроить на пустыре к северу от Амстердама, оружие условились не применять. Только кулаки и ботинки.

Фанаты «Аякса» пришли первыми и без оружия, но «фейеноордские» сволочи явились толпой из трехсот человек, вооруженных до зубов. Мы понимали, что нам против них не выстоять, но не могли позволить себе бежать (как поступили бы они на нашем месте). В общем с огромным трудом мы выдержали три атаки и приготовились к отступлению. Но, обернувшись, увидели, что один из наших, Карло, не собирается покидать поле боя. Да, он был разъярен, так же, как и все мы, но почему он все-таки остался?! На него набросились двадцать парней с бейсбольными битами и молотками. Они забили его до смерти. Двадцать уродов против одного безоружного человека! ТРУСЫ ХРЕНОВЫ.

Об этой драке говорили в новостях по всей Голландии. Обыватели сошлись во мнении, что Карло получил то, что ему причиталось. Ублюдки проклятые! Никто не заслуживает быть убитым в схватке двадцати против одного. Если господа хорошие видят по телевизору, что убит маленький тюлененок, они срочно отправляют пожертвования в «Гринпис». Но ведь гибель Карло — несоизмеримо ужаснее, чем гибель тюлененка. Тем не менее какой-нибудь умник обязательно скажет, что тюлененок не виноват, но ведь корова, чье мясо лежит у вас на тарелке, тоже об этом не просила. Карло не напрашивался, чтобы его убили. И не забывайте — драка должна была быть честной. Не стоило верить «фейеноордским» подонкам, что у них хватит смелости встать с нами лицом к лицу без оружия. Мы никогда не простим им того, что они сделали. И никогда не забудем.

Карло было 35 лет, он был одним из наших лидеров. У него была жена, свой гостиничный бизнес. Сволочи, убившие его, оставили без отца двоих детей. Его смерть не будет забыта. Отмщение за нами! Карло, ты никогда не будешь один!

Для справки: в сентябре 1997 года голландский суд приговорил к тюремному заключению восьмерых человек, замешанных в этом преступлении, двоих из них — на четыре года. Все они болельщики «Фейеноорда».