До первой ошибки. Рассказы о минере.

ЛОВУШКА

Никогда, кажется, еще не было у инженер-подполковника Алексютовича такого плохого настроения, как в этот пасмурный день. Оно, очевидно, было результатом неприятного разговора с женой.

Все началось из-за напечатанного в журнале «Советский моряк» рассказа. Умеют же писатели фантазировать! Кажется, и говорил с ним не более часа, а так расписал, что хоть к званию героя представляй.

Валентина прочитала рассказ и расплакалась.

— И ты столько лет скрывал от меня! — упрекнула она мужа. — Я же никогда не думала, что это так опасно. Сколько раз ты мог погибнуть…

— Скажешь! — запротестовал Алексютович. — Здесь столько выдумок, — попытался успокоить он жену, хотя знал, что автор не исказил ни одного факта.

— Больше ты никогда не пойдешь разоружать мины, слышишь! — вспылила Валентина. — Так и скажи своему начальству. Хватит, шестнадцать лет ты на волоске от смерти… У тебя же дети…

Как ни старался Алексютович успокоить ее — ничто не помогало. Валентина и слышать не хотела о минах. Хорошо хоть, что она не знала, сколько их пришлось ему разоружить.

А рано утром за Алексютовичем приехал нарочный.

— Опять? — дрогнувшим голосом спросила Валентина.

— Только и будешь теперь об этом думать, — оборвал ее Алексютович. — По боевой тревоге вызывают…

На берегу Алексютович осмотрелся. Вокруг — ни единой живой души. Зловеще поблескивала немецкая мина, да за приемным буем, удаляясь, дымил светлобортный транспорт.

Алексютович приблизился к мине.

Перед ним лежал облепленный грязью металлический ящик почти в метр высотой. Мину подняли водолазы со дна Даугавы. Как раз на этом месте должен был встать на якорь иностранный корабль, прибывающий в Ригу с дружественным визитом. Хорошо, что вовремя обнаружили припрятанный немцами «сюрприз».

Оставляя Ригу, фашисты заминировали Даугаву от самого устья до центра города. Много пришлось поработать минерам, чтобы обезопасить движение судов по реке. После войны на Даугаве и на морских подступах к Риге Алексютович разоружил и обезвредил около двухсот пятидесяти мин. Из них сорок магнитных. Сейчас ждала своей очереди сорок первая.

Он осмотрел ящик. Тип мины ему был знаком, но конструкцию ее гитлеровцы изменили. Без сомнения, в корпусе были поставлены ловушки. Алексютович наклонился к мине, приложил ухо к корпусу и явственно уловил тиканье часового механизма: «тик-так, тик-так». Прибор срочности работал, отсчитывая время до взрыва.

Алексютович инстинктивно сжался, но потом расслабленно сел на мину. Теперь он не боялся таинственного тиканья часового механизма. На основании теоретических и практических исследований он открыл закономерность старения батарей немецких донных мин и написал об этом большую статью, которая была напечатана в одном из журналов. Правда, сначала его работу пытались опровергнуть, при разоружении мин не брали ее в расчет, но в конце концов доводы опытного минера все же получили признание.

По типу мины Алексютович знал, что у батареи не хватит силы сжечь два предохранителя и дать ток на запал. Он был в этом уверен.

Минер склонился над малой горловиной, под которой находился запальный стакан. Добраться бы до запала, оборвать провода. Но под крышкой ловушка! Как она устроена, угадать невозможно. И в то же время, только удалив ее, можно разоружить мину.

Пальцы Алексютовича легко прикоснулись к двум винтам, торчавшим около самой горловины. Неопытному человеку показалось бы, что ими привинчена крышка, но инженер-подполковник сразу понял: винты просто ввинчены в корпус, достаточно стронуть один из них, и ловушка поймает минера — взорвет мину. Первую ловушку он разгадал без особого труда. Но в мине есть и вторая, и третья, а может быть, и четвертая. В голове один за другим рождались варианты разоружения. Но выбрать нужно было один — и он выбрал. Ход к запалу должен идти через малую горловину. Он решил снимать крышку. Мысленно Алексютович раздел мину, снял с нее металлический корпус и представил себе всю ее сложную схему.

— Ловушка в малой горловине. Вот только, где именно?..

Алексютович развернул сумку с инструментами и взял два ключа. Ни один из них к крышке не подходил.

«Опять задержка!» — с досадой подумал он.

Прошло много времени, прежде чем ключи были подобраны. За это время Рижский залив поседел, взбугрился. Сильный норд-ост гнал вереницы волн почти параллельно белому от пены берегу, с шумом бросая их на стену—.дамбу, отгораживавшую устье Даугавы от моря. Каскады брызг взвивались вверх и частым дождем секли мерно колышущуюся реку. Ветер свистел в дюнах, сметая мелкий песок, и гнул к земле тонкие деревья. Над головой, задев рваным краем Даугаву, проплыла темная, словно пропитанная дымом туча. Трубы заводов, шпили башен и церквей потонули в мутной пелене. Крупные капли дождя застучали по спине минера.

Алексютович сорвал с головы фуражку. Ветер, казалось только этого и ожидавший, швырнул в седые волосы колючим песком. Алексютович склонился над миной, приложил ухо к холодному корпусу: тиканья часового механизма не было слышно. Лицо его просияло. У батареи не хватило силы сжечь два предохранителя; выведенная им закономерность старения батарей подтвердилась снова.

— Теперь тебе понятно?! — погрозил он кулаком кипящему заливу.

Минер согнулся над малой горловиной и осторожно стал отвинчивать крышку. Каждое его движение было точно рассчитано. Он походил сейчас на искусного хирурга, который, осторожно разрезая ткань, подбирается к опухоли. Только хирург рисковал больным, а он — собой.

Наконец крышка отвинчена. Алексютович приподнял ее, положил в сторону. Дальше нужно снять зажимное кольцо, под ним и под прокладкой где-то затаилась ловушка. Она ждет его. Пальцы правой руки потянулись к зажимному кольцу. Разум толкал руку в горловину, а какой-то внутренний голос удерживал ее.

Правая рука снова потянулась к зажимному кольцу, и опять какая-то неведомая сила откинула ее. Алексютович сердцем вдруг почувствовал приближение смертельной опасности. Левой рукой он смахнул со лба пот и потер гудящие виски.

В третий раз пальцы потянулись к кольцу. Кровь хлынула к вискам, мысль заработала лихорадочно быстро. Сейчас он поднимет кольцо, а потом освободившаяся пружина выкинет прокладку, толкнет ловушку и последует взрыв…

— Отставить! — поборов волнение, сам себе скомандовал Алексютович.

Он взял крышку и поставил ее на прежнее место.

«Отдохнуть надо, закурить». Минер отошел к дюне, достал папиросу, зажег спичку. «Нужно, пожалуй, разоружать через большую горловину!»

Правда, этот путь значительно труднее, возможна детонация взрывчатого вещества, зато он по опыту знает, где запрятана в ней ловушка. Ветер погасил спичку. Алексютович бросил в песок неначатую папиросу и возвратился к мине.

Крышку от большой горловины он снял довольно быстро. Но дальше опять начинались лабиринты минных ходов. Длинный и неведомый путь предстояло пройти, прежде чем он доберется до запала мины. И всюду подстерегала опасность.

Работал Алексютович кропотливо, долго миллиметр за за миллиметром он пробирался внутрь мины, чтобы обезвредить ловушку. Временами, сидя на мокром песке, отдыхая минуту-две, подставив разгоряченное лицо холодному ветру, потом снова принимался за дело.

Приближался вечер. С запада небо постепенно очищалось от белых подрумяненных облаков. В голубые просветы вливались косые лучи невидимого за облаками солнца. Над дамбой высоко поднимались султаны вспененной воды; ветер срывал их с волн и бисером рассыпал по Даугаве.

В который уже раз пальцы Алексютовича осторожно ощупывали многочисленные детали механизмов внутри мины, снимали некоторые из них. И наконец, пальцы прикоснулись к полуовальной головке винта, что удерживал ловушку в гнезде. Стоит удалить винт, как сжатая пружина, освобождаясь, приведет в действие механизм ловушки, и та взорвет мину. Не удалять винт тоже нельзя: его головка удерживает одновременно и бронзовую прокладку, закрывающую доступ к детонаторам. Винт необходимо вынуть, иного пути нет — это Алексютович знал хорошо. Надо не дать пружине выскочить из гнезда, надо успеть застопорить ее специальной шпилькой… Но хватит ли сил удержать пружину в сжатом состоянии? Раньше удавалось это сделать, но немцы могли поставить более упругую пружину.

Ждать больше нельзя, скоро будет темно. Левой рукой Алексютович с предельной осторожностью начал вывинчивать прижимной винт, а правую со шпилькой держал наготове. Только бы не сорвалась резьба…

Сделаны первые пол-оборота, оборот… Винт поддается легко. Еще два оборота, три — винт покачнулся. Минер задержал дыхание, сделал последний оборот. Освободившаяся пружина рванулась из гнезда, но он сдавил ее. Теперь нажать посильнее, утопить пружину, чтобы шпилька попала за выступы. Но почему пружина не сжимается? Алексютович напрягается, нажимает из последних сил, а пружина — ни с места. Она точно вросла в металл.

«Бросить и бежать за дюну?.. Не успеть, разнесет!

Утопить пружину. Утопить во что бы то ни стало…»

Алексютович положил большой палец левой руки на правый и силой всего тела упрямо нажал на пружину. Пружина подалась и осела. Еще одно усилие — и шпилька зашла за выступ, наглухо закрепив пружину.

Усталый и разбитый, Алексютович с трудом разогнул спину и расправил плечи. Прохладный ветер освежал лицо и мокрое от пота тело. Легкие жадно вбирали влажный, солоноватый воздух.

Ловушка на замке. И на душе легко… Ни о чем не хотелось думать — так бы стоять и смотреть на беснующийся залив.

Остальное не составляло большого труда. Вскоре запальный стакан полетел на песок.

Проверяя свою догадку, минер снял крышку с малой горловины и поддел отверткой поджимное кольцо. Под прокладкой что-то затрещало, вверх полетели выброшенные пружиной детали. Резко щелкнула ловушка.

— Поздно! — рассмеялся Алексютович.