До Полуночи

ГЛАВА 7

Карина

Мой уход с бала-маскарада проигрывается в голове по кругу…

— Нет, подожди! — окликнул он меня сзади, когда я подошла к двери.

Я не хотела уходить. Но у меня не было выбора. Мы договорились, что я уйду в полночь, и Реджи отвезет меня домой. Неважно, как сильно я хотела остаться, но без работы и с бабушкой в больнице деньги Алекса были мне нужны сейчас как никогда.

Я помчалась обратно по коридору с пронумерованными дверями и вошла в следующий коридор. И продолжила бежать мимо балконов к широкой лестнице, по которой мы поднимались раньше.

Я так быстро бежала по лестнице, что удивилась, как не упала. Одна туфля соскользнула, но я не остановилась, пока не вспомнила, что ничего из того, что на мне надето, мне не принадлежит. Кроме трусиков, но их я уже потеряла.

Я быстро остановилась, повернулась и схватила туфлю. Впервые оглянулась. Мой прекрасный принц спускался по ступенькам, пытаясь догнать меня.

Нет, он не может меня догнать. Если он это сделает, то я никогда не уйду.

Я сняла вторую туфлю и, держа туфли в одной руке, задрала платье и схватила его другой рукой. И побежала еще быстрее сквозь толпу.

Часы пробили восемь раз.

Снаружи тротуар был жестковат для моих ног. Но у меня не было на это времени. Я увидела впереди машину, припаркованную у обочины, и побежала к ней.

— Подожди! — окликнул он. — Скажи хотя бы, как тебя зовут.

Я повернулась и посмотрела на своего Принца. Печаль поглотила меня. Этого не должно было случиться. У меня была ночь, которую я никогда не забуду, и этого должно было быть достаточно.

Я бросила на него последний взгляд, прежде чем сесть в машину и захлопнуть дверь.

Я перевернулась на спину и посмотрела на часы.

Нужно поспать. Скоро начнутся часы посещений в больнице.

Когда я приезжаю, бабушка выглядит спокойной. Глаза закрыты, дыхание ровное. Я сажусь на стул рядом с ее кроватью, надеясь, что не разбужу ее.

В комнату заглядывает Одесса и машет рукой. Она придвигает стул рядом со мной, наклоняется и шепчет.

— Как она?

— В порядке. Завтра ее должны перевести в реабилитационный центр, — шепчу я в ответ. — Она спит с тех пор, как я пришла.

— Ты сегодня ела? — спрашивает она. — Я умираю от голода.

— Нет, не голодна. К тому же я все время думаю о прошлой ночи.

— Ты знаешь, это одна из причин, почему я здесь. Давай спустимся в кафетерий, и я куплю нам завтрак. Ты мне все расскажешь.

В кафетерии почти никого нет, кроме нескольких человек. Мы выбираем столик подальше от всех, и, как только я сажусь, то тут же начинаю рассказывать ей все подробности о месте и о том, что произошло.

— Знаю, ты, наверное, думаешь, что я идиотка, — говорю я. — И, конечно, я была не в себе, но в нем было что-то такое. Что-то, что казалось правильным, как будто я должна была быть там прошлой ночью и встретить его. Не просто какой-то безумный сексуальный опыт, это что-то значило. По крайней мере, для меня.

— И ты не можешь увидеть его снова?

— Вопрос не в том, можно или нельзя, а в том, как это сделать? Он не знает, кто я, я не знаю, кто он. И не знаю, как его найти, если только не пойду на следующий бал. И это при условии, что он будет там. И что я узнаю его, а он меня. Это глупо. Мне нужно забыть о нем и просто радоваться, что у меня была потрясающая ночь.

— А как же Алекс? Он хотел, чтобы ты танцевала с ним, так что должен знать, кем является принц.

— Я не могу спросить его. То есть, я понятия не имею, почему он заставил меня это сделать. Но уверена, что он не скажет мне того, что я хочу знать.

Я проверяю время на своем телефоне и перекладываю весь мусор на поднос.

— Спасибо за завтрак. Мне нужно идти на встречу с Алексом.

— Хорошо, сестренка, удачи тебе. Помни, если он тебе не заплатит, просто дай мне знать. Я знаю некоторых людей, которые должны мне несколько одолжений.

Я смеюсь, обнимая ее.

— Буду иметь это в виду. Поговорим позже, сестренка.

Выйдя из больницы, я заезжаю домой, чтобы забрать платье, туфли и все украшения, которые были на мне накануне вечером. Вся ночь прошла как во сне. Одежда — моя единственная память о прошедшей ночи, и я надеюсь, что Алекс позволит мне ее сохранить.

Мне хочется, чтобы все было по-другому. Чтобы я встретила человека в маске, а не Алекса. Хотя у меня нет опыта общения с мужчинами, я знаю, что то, что я чувствовала прошлой ночью, было другим. То, что произошло, было особенным.

Вспоминая, как он мчался за мной, я понимаю, что он чувствует то же самое. Пока я иду к отелю, вспоминаю, как он бежал за мной, и как постоянно спрашивал мое имя. Но больше всего я думаю о его поцелуе и о том, как его руки касались моей кожи.

Когда подхожу к двери гостиничного номера, она открывается прежде, чем я успеваю постучать. Алекс ухмыляется от уха до уха, затем взмахом руки приглашает меня войти в номер. Я ставлю туфли на пол перед кроватью, сверху кладу платье и украшения.

Затем складываю руки перед собой и поворачиваюсь к нему лицом.

— Ты же не можешь сказать, что это просто совпадение.

— Я и не собирался говорить, что это так, — говорит он.

— Тогда как ты узнал, что я у двери? Следил за мной? У тебя есть какое-то устройство слежения?

Я смотрю на платье и беру в руки ожерелье, чтобы проверить, нет ли в нем чего-нибудь подозрительного.

— Преследую тебя? Не льсти себе, — говорит он. — Мне не нужно преследовать тебя, чтобы знать все. Ты не такая уж и особенная. На самом деле, ты очень предсказуема.

— Предсказуема? Ты ничего обо мне не знаешь.

— Я знаю, что твой мир вращается вокруг бабушки. Я знаю, что ты потеряла обоих родителей в таком раннем возрасте, что даже не помнишь их. Я знаю, что ты всю жизнь живешь в этой дыре, которую называешь квартирой. Мне продолжать?

Я качаю головой.

— Почему ты должен быть таким придурком?

Он выглядит так, как будто я дала ему пощечину, но потом быстро приходит в себя.

— Присядь, чтобы мы могли поговорить. Я проверяю всех, с кем сотрудничаю. Мне нравится знать, с кем и с чем я имею дело. Так я защищаю себя. — Он подходит к платью и нежно пропускает ткань между пальцами, а затем поднимает на меня глаза. — Кстати, вчера вечером ты выглядела прекрасно. Я прошу прощения, что не сказал тебе об этом вчера. Моя команда проделала отличную работу по приведению тебя в порядок. — Он ухмыляется, когда говорит, и я не уверена, насколько ему можно верить. — Ну что, тебе понравилось прошлой ночью? — спрашивает он.

Я не знаю, что ему ответить. Хочу сохранить в тайне то, что произошло между мной и человеком в маске, но мне кажется, что у меня нет выбора.

— Да, мне понравилось. Это было по-другому. Необычно.

— Это настоящее зрелище.

Я смотрю на часы, прикидывая, сколько еще мне придется терпеть этот разговор. Я хочу уйти, поэтому встаю и направляюсь к двери. В идеальном мире я выйду оттуда до того, как он успеет спросить что-нибудь более личное.

— Ты торопишься? — спрашивает он, садясь напротив меня. — Потому что я знаю, что тебе больше некуда идти. Ты только что вышла из больницы и еще не устроилась на новую работу. Но если ты ответишь мне на несколько вопросов, я, возможно, смогу немного облегчить тебе жизнь.

Стискивая зубы, я подхожу к небольшому дивану и сажусь.

— Что ты хочешь знать?

— Я хочу знать о прошлой ночи. Ты нашла его? Человека в зеленой маске.

— Нет, он нашел меня.

Брови Алекса взлетают вверх, и он смотрит на меня с новым интересом.

— Значит, тебе даже не нужно было его искать. — Он поглаживает свой подбородок, и на его лице медленно появляется улыбка. — Я знал, что ты ему понравишься.

Плечи Алекса распрямляются от гордости. Он встает и начинает расхаживать по комнате, погрузившись в размышления.

— Значит, он нашел тебя. А потом ты танцевала с ним?

Я киваю.

— Отлично. — Алекс подходит к письменному столу и открывает стоящий на нем кейс. Из чемоданчика он достает пачку стодолларовых купюр, поворачивается ко мне и протягивает деньги. — Это твое. 20 000 долларов наличными, как и обещал. Видишь, я же говорил, что никакого подвоха нет.

Я никогда в жизни не видела столько наличных денег. Не говоря уже о том, чтобы держать их в руках. Поэтому быстро запихиваю деньги в сумочку, пока он не успел передумать.

— Спасибо, — говорю я. — Все еще не знаю, почему ты хотел, чтобы я это сделала, но я очень ценю деньги. — Я поднимаюсь на ноги, собираясь уходить, когда он поднимает указательный палец в мою сторону.

— Хочешь заработать еще немного денег? — спрашивает он.

Я недоверчиво смотрю на него.

— Думаю, это зависит от того, что ты задумал.

— Может быть, ты расскажешь мне еще несколько деталей вчерашнего вечера? — он машет рукой в сторону дивана, на котором я сидела. Затем берет со стола свой портфель и кладет его на кровать рядом с платьем. Он открывает его, и я вижу, что он полон денег.

— Он называл свое имя?

— Нет. Когда мы были в комнате, он несколько раз спрашивал мое имя, но ты сказал не говорить, и я не сказала. — Черт, не могу поверить, что я упомянула о комнате.

На лице Алекса появляется взволнованное выражение. Он берет меньшую пачку двадцаток и бросает ее мне на колени.

— Расскажи мне о комнате.

Я вздыхаю, разочарованная своей болтливостью. Смотрю на свои колени и подбираю деньги. Там должно быть, по крайней мере, несколько сотен долларов. В голове начинает крутиться мысль о том, сколько продуктов я смогу купить.

— Комната находится на втором этаже, в стороне от бального зала. Нам пришлось подняться по большой лестнице, а затем пройти через два коридора, прежде чем попасть туда. В номере есть стеклянная стена, через которую открывается вид на танцпол. — Я оглядываю гостиничный номер, мысленно сравнивая его размеры с тем, в котором мы находились. — Номер, наверное, примерно такого размера. Темные стены и плюшевый ковер. В одной части — бар, в середине — диван.

Он поднимает руку, давая мне понять, что пора остановиться, и только потом кивает в знак одобрения.

— В этой комнате вообще нет кровати, не так ли?

— Нет, только бар, кушетка и несколько стульев.

— Ты занималась с ним сексом?

Я не могу поверить в его вопрос. Опускаю взгляд на свои колени, жар приливает к моим щекам, а гнев накатывает волнами.

— Нет! Но занимались мы или нет — это не твое дело.

Алекс усмехается, помахивая указательным пальцем.

— Но что-то было. Я вижу. Это одна из причин, по которой я выбрал тебя. В этом нет ничего постыдного, Карина. Даже наоборот, ты должна гордиться собой. Ты справилась с работой гораздо лучше, чем я мог себе представить. — Он лезет в портфель и достает оттуда пачку сотен, меньшую, чем та, которой он заплатил мне раньше. И протягивает ее мне. — Это 10 000 долларов. Считай, что это бонус. Плюс, если ты хочешь оставить себе платье и все остальное, считай, что это твое.

Я в недоумении смотрю на деньги. С моих плеч сваливается груз, когда я понимаю, что у меня более 30 000 долларов наличными. Я кладу деньги в сумочку и подхожу к платью, любовно кладу на него руку.

— Спасибо, — шепчу я.

— Так скажи мне, Карина, ты бы хотела вернуться на бал?

— Что ты имеешь в виду? — спрашиваю я.

Возвращение на бал звучит слишком хорошо, чтобы быть правдой. Я хочу только одного — снова увидеть человека в маске. Моего принца. Одна мысль об этом заставляет мое сердце биться.

— Как я уже говорил, я знаю о тебе все. В том числе и то, что доктор Фредерик пытается устроить твою бабушку в реабилитационный центр, потому что страховая компания хочет, чтобы ее поскорее выписали из больницы. У твоей бабушки дерьмовая медицинская страховка, и я знаю, что ты рассчитываешь на деньги, которые я тебе дал, чтобы оплатить ее лечение.

Я киваю, гадая, к чему он клонит.

— Дело в том, что ты мне нравишься, Карина. Мы с тобой не очень-то отличаемся, хочешь верь, хочешь нет. Я могу сделать для тебя даже больше, чем уже сделал. Немного quid pro quo, если ты понимаешь, о чем я. Если ты согласишься помочь мне, я сделаю все возможное, чтобы помочь тебе. Я устрою твою бабушку в лучший реабилитационный центр, найду для нее лучших врачей и позабочусь о том, чтобы она получала самый лучший уход, который только можно купить за деньги. И я говорю не о том, что это произойдет сейчас, а о том, что это будет продолжаться всю ее жизнь.

— Зачем тебе делать все это для меня? Что ты ожидаешь взамен?

— Ты все еще не доверяешь мне, не так ли? — он пожимает плечами. — Не могу сказать, что виню тебя. То, что я задумал, будет не просто одним танцем на балу-маскараде. То, что я хочу, потребует гораздо больше твоего времени. Точнее, шесть месяцев. До лета. Так что я не только позабочусь о твоей бабушке, но, пока ты будешь делать это для меня, я позабочусь и о тебе. Арендная плата, одежда, еда, все, что тебе нужно. Я позабочусь о том, чтобы у тебя были деньги на расходы, и обо всем, что тебе понадобится или захочется в это время.

— Хорошо, я поняла, Алекс. Ты так и не сказал, в чем подвох? Просто переходи к делу и скажи мне, чего ты хочешь от меня. Потому что, чем больше ты подливаешь масла в огонь, тем больше я думаю о том, что мне следует бежать.

Мысль о том, что он будет так заботиться о моей бабушке, обеспечивая ей самый лучший уход, — это больше, чем я могу просить. А поскольку он добавил к этому, что заплатит за мою квартиру и все остальное, — это уже слишком. Должно было быть что-то еще, что он хочет от меня потребовать. Что-то, что я не захочу делать.

— О чем бы ты ни попросил меня, что, если я откажусь? Или если передумаю в середине пути? Неужели это и есть настоящая причина, по которой я потеряла работу? Чтобы ты мог шантажировать меня этим?

— Видишь, вот за что ты мне нравишься, Карина, ты всегда думаешь. Я знал, что тебе не понадобится много времени, чтобы догадаться. Но я бы не назвал это шантажом. Ты потеряла работу не просто так, а потому, что ты мне нужна. Прошлая ночь была просто проверкой. Это авантюра. И все получилось так, как я планировал. Теперь ты мне нужна, чтобы закончить работу. Ты должна вернуться на бал и найти того же мужчину, но на этот раз необходимо заставить его влюбиться в тебя.

— Заставить его влюбиться в меня? Ты с ума сошел? Как я могу это сделать? У меня никогда в жизни не было серьезных отношений. Я понятия не имею, как заставить кого-то влюбиться в меня. И что потом? Что будет потом?

— Вот видишь, опять ты за свое. — Он гладит меня по макушке. — Всегда думаешь. Вот почему ты идеально подходишь для этого. Ты — продукт своего окружения. Все из твоего прошлого и настоящего сделало тебя той, кем ты являешься сегодня. И я готов поспорить, что ты именно то, что он искал.

— Итак, позволь мне понять правильно. Ты хочешь, чтобы я пошла на следующий бал, нашла его и вступила с ним в отношения. А что, если он этого не захочет?

— Если ты будешь просто собой, и он не влюбится в тебя, то ничего страшного. Ты все равно будешь получать зарплату, а твоя бабушка будет обеспечена уходом. Но если он влюбится в тебя, как я думаю, то по истечении шести месяцев ты уйдешь от него. Продержись до лета. Потом ты исчезнешь из его жизни и больше никогда его не увидишь.

Его слова ранят меня. Как я могу так поступать с человеком, которого встретила вчера вечером? Как я могу так поступить с собой? Единственный способ сохранить с ним отношения — это поддаться своим чувствам к нему. Как бы замечательно это ни звучало — не беспокоиться о здоровье бабушки до конца ее жизни, — я не тот человек, который может пойти на такое.

— Вы просите меня разбить ему сердце? Потому что я не могу этого сделать. Не хочу этого делать. А как же я? Как я могу заставить его влюбиться в меня, не влюбившись в него?

— Это, моя дорогая, твоя проблема. Я бы посоветовал тебе не влюбляться в него. Поверь мне, любовь в любом случае причиняет только боль.

— А что, если я скажу «нет»? Ты рассказал мне о своем плане, кто сказал, что я не могу найти его и предупредить?

— Ну, конечно, это зависит от тебя. Но ты не знаешь, как его найти, и с какой стати он тебе поверит? Кроме того, я могу гарантировать, что ты не сможешь найти другую работу. А ты знаешь, как будут расти больничные счета, если у тебя не будет работы, чтобы их оплачивать.

— Значит, ты меня шантажируешь. И не оставляешь мне выбора.

— Выбор есть всегда, Карина. Просто тебе не нравятся варианты.

Я вспоминаю вечер с моим принцем в маске. Не хочу причинять ему боль. Но хочу увидеть его снова. Пока я сижу в тишине и думаю обо всем, что происходит, начинает звонить телефон. Это больница.

— Алло? — говорю я, отвечая на звонок.

— Мисс Кэмерон, это Энни, одна из медсестер вашей бабушки.

— Все в порядке?

Я сажусь и прижимаю к груди сумочку, собираясь с силами. Из больниц никогда не звонят с хорошими новостями.

— Это по поводу вашей бабушки. Она упала, и у нее произошла остановка сердца. Сейчас ее состояние стабильное, но нам пришлось ввести ее в кому, пока мы не выясним, что произошло.

— Я приеду, как только смогу.

Я кладу трубку, благодарная за то, что смогла произнести эти слова, прежде чем разрыдаться. Моя голова начинает кружиться, и я не могу дышать. Алекс берет бутылку воды из мини-холодильника, откупоривает ее и протягивает мне.

— Что случилось? — спрашивает он.

— О, наконец-то что-то, чего ты не знаешь? — я огрызаюсь и качаю головой.

Я больше не могу говорить. В горле встал комок. Что, если она умрет? Я еще не готова потерять ее. И не знаю, что бы я без нее делала. Она — весь мой мир.

Я делаю пару глотков воды и несколько глубоких вдохов. И снова начинаю чувствовать себя собой. Я встаю и направляюсь к двери. Алекс следует за мной.

— Я отвезу тебя в больницу, — говорит он. — Так будет быстрее, да и не стоит тебе сейчас оставаться одной.

Я киваю, поворачиваясь к нему, но в этот момент снова бросаю быстрый взгляд на его портфель. Здоровье бабушки должно быть для меня приоритетом. Дело не во мне. И уж точно не в незнакомце, с которым я познакомилась накануне вечером. Речь идет о моей бабушке и ее благополучии. Я сделаю все, чтобы помочь ей.

Когда я иду за Алексом к его машине, то тяну его за рукав пиджака. Он поворачивается ко мне с вопросительным выражением лица.

— Ты сказал, что позаботишься о ней. Что обеспечишь ей лучший уход, лучших врачей, все самое лучшее, чтобы она поправилась.

Алекс кивает.

— Обещаю, что если ты согласишься сделать это для меня, то я сделаю так, что твоя бабушка больше никогда ни в чем не будет нуждаться.

— Тогда я сделаю это, — говорю я, пока мой желудок скручивается в узел. — Я заставлю его влюбиться в меня. А потом, когда придет время, разобью ему сердце.