До последней капли

Глава 7

Утром в гости к Сан Санычу заявился участковый инспектор.

— Жалобы на вас от жильцов. Шумите ночью. Спать не даете. Разрешите пройти?

Сан Саныч посторонился.

Участковый начал было шоркать ботинки о коридорный половичок, но вовремя заметил погром и остановился.

— По какой причине шумим? — спросил он, внимательно осматривая квартиру.

— Ремонт у нас, — в тон ответил Сан Саныч.

— Ремонт, говорите? — недоверчиво переспросил участковый. — Какой-то он у вас странный.

— Капитальный. Надоело, знаете, жить в одном и том же интерьере. Вот и решил обновить обстановку. Всю разом. И стены, и пол, и мебель. А то все эти шторочки, шкафчики, стульчики, обои. В такой мебели уже давно никто не живет.

— А не поздно?

— Что не поздно?

— Ну, перестраивать все?

— Ну что вы! Переустраивать жизнь никогда не поздно. Перестройка жизни и, в частности, среды обитания — есть ее продление. Пока живу — надеюсь. Пока надеюсь — живу!

— А что ж вы вначале ломаете?

— «До основанья, а затем». Так мы, старое поколение, привыкли. Вначале надо расчистить площадку для новой жизни. Вот я уже почти расчистил. Видите?

— Вижу. А шумите-то зачем?

— Прощание со старым не бывает без шума.

— А что за люди вчера приходили к вам?

— А это те, которые рушили. Славные ребята. Работяги, каких мало. А говорят, у нас молодое поколение растет инфантильным. Ничуть не бывало! Такую работу провернули — другим бы недели не хватило! Минутки не присели. Покурить ни разу не вышли. Все как пчелки, как пчелки. Все с молотками да ломиками. Чудо что за ребята. Стахановцы. Энтузиасты своего дела. Их бы в тридцатые годы, да к тачкам, да на лесоповал — мы бы тогда не один Беломорканал выстроили, а три! Честное слово, восхищен нашей молодежью — ее бурлением и желанием трудиться. Я думал, они одну кухню отработают, а они всю квартиру успели отбабахать. И даже рассчитаться с собой по полной цене не дали. Такие скромные оказались. А уж так хотелось. Просто руки чесались. Ну ничего, я их еще отыщу. Через газету. Как незаметных героев-тимуровцев. И рассчитаюсь. До последней копейки. Такие поступки нельзя оставлять неоцененными. Вы согласны со мной?

— Ну, в общем и целом да.

— Ну вот и хорошо. Приятно поговорить с разделяющим твои убеждения человеком. А насчет шума обещаю, не повторится. Ну если только чуть-чуть. Самую малость. И недолго. Так и можете передать жильцам. До свидания?

— А что это у вас лицо разбитое?

— Упал случайно.

— А телевизор?

— А я, когда падал, ногой штору зацепил. Гардина упала и точнехонько в кинескоп.

— А магнитофон?

— Другим концом гардины.

— А часы настенные? А посуда?

— Это когда гардина по кинескопу попала, он взорвался и осколки по всей квартире. Ну просто по всей. Как от гранаты.

— А книги? — ткнул участковый носком ботинка в разбросанные по всей квартире, затоптанные томики.

— А я их уже все прочитал. Ничего интересного. Так, лабуда. Я, если книга неинтересная, ее сразу выбрасываю. Зачем макулатуру хранить?

— Вы шутите?

— Что вы. У меня не те года!

— А мне сдается, что вы не всю правду говорите. Мне сдается, что кто-то здесь что-то искал.

— Да что у меня можно искать? Старые портки? Или башмаки стоптанные? Кому они нужны? Нечего у меня взять. Мне только дать можно. Нет. Ремонт это. Обычный ремонт. Вы же знаете — ремонт квартиры равен стихийному бедствию. А это его последствия. Обещаю: недели не пройдет — вы мою квартиру не узнаете. Все подметем. Все уберем. Обеспечим евро-интерьер, ну там, навесные потолки, оконные жалюзи, финские обои. Все как положено. Честное слово — не вру. Иначе зачем бы мне было рушить старую обстановку?

— А кто уберет-то?

— Найду кого-нибудь. Хоть тех же ребят-строителей.

— То есть вы уверены, что здесь никто ничего не искал?

— Абсолютно! Никто и ничего.

— Смотрите. А то если вы что-нибудь такое прятали, о чем преступники узнали, так вы лучше доверьтесь органам охраны правопорядка. Мы обеспечим защиту. Накажем преступников. Мы на то и поставлены, чтобы оберегать покой и имущество граждан.

— Нет, нет. Все в порядке. Никаких проблем. Только ремонт. Один только ремонт и ничего, кроме ремонта. Ступайте себе, лейтенант, спокойно на службу и ни о чем таком не думайте. А через недельку — милости прошу на новоселье. Встречу как дорогого гостя.

— Так я пошел?

— Так идите.

На выходе участковый долго тер ноги о половик. Не с улицы — в квартиру. Из квартиры — на улицу. Все в этом мире перевернулось. Все встало с ног на голову.

Выждав несколько минут, Сан Саныч, охая и причитая, спустился на этаж ниже.

— Здравствуйте, Любовь Ивановна. Вот что я у вас спросить хочу: наш участковый такой высокий, чернявый и с усами? Так, да?

— Что вы, Сан Саныч, маленький, рыжий и без всяких усов. Я его только вчера встретила, когда в магазин ходила.

— Ну, да. Значит, я просто запамятовал. Замучил склероз. Все позабываю. Наверное, я его с нашим старшиной спутал. А вообще-то я к вам за солью зашел. Кончилась соль. А в магазин бежать неохота. Вначале пообедаю, а уж потом схожу. Не откажете по-соседски?

Не было такого участкового инспектора, который приходил в гости к Сан Санычу. В природе не существовало!

Вот так-то!

Не подвело старого оперативника чутье.