Доброе утро, Вегас

Глава 1

*Жизнь прекрасна*

Тап. Тап-тап-тап-тап-тап-тап.

— Ты прекратишь?

Господи. Конечно, он не слышал меня, ведь Майло настоял на том, чтобы надеть наушники на оба уха, вместо того, чтобы оставить одно открытым, как все остальные в мире радио.

Добро пожаловать в мою жизнь. Я — ди-джей утреннего шоу на рок-станции номер один в Лас-Вегасе — KLVR. И я собираюсь опрокинуть кофейник с горячим кофе на ноутбук своего соведущего, если он не прекратит эту чертову игру на бонго. Это бы пошло на пользу обществу. Серьезно.

Возможно, в следующую музыкальную паузу. Единственный кофе, находившийся у меня под рукой, это эспрессо из яванских темных зёрен, которые мы держим в студии, и я не хотел бы тратить свой кофе на его промежность.

Между прочим, я целиком и полностью гетеросексуал. Просто уважаю кофе.

Встречайте моего утреннего соведущего — Эмилио «Майло» Шмидт. Если бы меня звали Эмилио, я бы тоже использовал псевдоним. Хотя «Майло» не намного лучше.

И его ежедневное постукивание по стойке сводит меня с ума, сегодня он делал так даже тогда, когда микрофоны были включены. Слушатели по всему Лас-Вегасу, вероятно, подумали, что у них проколы в шинах.

Я бросил ручку ему в голову.

Ха!

— Какого Сэма Хилла ты это сделал?

И вот вторая причина, почему он меня бесит: этот парень никогда не ругается. Это неестественно.

Я указал на него пальцем и сказал:

— Твое постукивание идет через микрофоны. Прекрати, блядь.

Он открыл рот, скорее всего, чтобы высказать мне за бранное слово, как я тут же прервал сводку о пробках на дорогах и приблизил его эфирное время.

— Ты в эфире через три, два, один.

Я начал считать в обратном порядке, загибая пальцы, и включил микрофон, чтобы отрезать его реплику. Он стянул свои наушники после моей атаки ручкой, и сейчас боролся, чтобы натянуть хотя бы один из них обратно. Было утро пятницы, а это означало, что все жители пригородной зоны уже сломали мозг, думая о своих предстоящих выходных. Список планов был такой же длинный, как и каждую пятницу.

После того как он закончил, я взял на себя чтение списка радиопередач на уик-энд, которые спонсирует наша станция. Я был в конце списка, когда Большая шишка просунул голову в нашу кабинку и молча помахал Майло, чтобы тот следовал за ним.

Босс был похож на взбешенного бульдога (на самом деле, его обычное выражение лица). И я был просто счастлив, что не являлся тем, на кого он хотел рявкнуть. Майло кивнул, выключил свой микрофон и встал, чтобы последовать за ним… а затем резко дернулся назад из-за шнура своих наушников. Тупица забыл их снять. Было тяжело не засмеяться в прямом эфире. Как только начался трек, я выключил свой микрофон.

И вот тогда расхохотался.

Бедняга. Интересно, кого он так разозлил, что вынужден идти наверх и быть съеденным заживо. Билл Калани (так же известный как Большая шишка) — глава местного отдела радиостанции «Облака», и обычно ему не было дела до нас, батраков в кабинке. Майло крупно облажался.

Несмотря на то, что Майло обычно меня раздражал, он достаточно неплох, чтобы я мог посочувствовать ему, когда он спустится назад. Ну, или помочь упаковать его вещи в коробку.

Я поставил в очередь еще пару песен, проигнорировав список заявок, и нашел список рекламы на уик-энд. Если я действительно не хотел показываться здесь в течение следующих двух дней, то должен был как можно скорее доставить свою задницу в производственное помещение, чтобы сделать предварительную запись смен на выходные.

Сейчас открою вам маленький секрет. В выходные на радио нет ни души, только конечно, если нет конкурсов, интервью со звездой или удаленного вещания какого-нибудь агента по продаже автомобилей. Иногда ди-джеев нет на станции даже в их будние смены. Здание может быть совершенно пустым, за исключением руководителей, приемной, и парня, который заполняет торговый автомат. И вы никогда не узнаете об этом.

Исключение составляют утренние и вечерние шоу в будние дни. Те из нас, кто берут на себя эти смены, всегда в здании. И я должен сказать вам, что эти утренние ди-джеи по-настоящему любят свои города, встают в несусветную рань и к шести утра уже ясно соображают.

Признаю, я большой поклонник Вегаса.

Никогда не хотел бы жить в другом месте, кроме Вегаса. Люди дружелюбные, женщины же еще более милы, и всегда есть ощущение, что происходит нечто захватывающее. Забудьте о том, что Нью-Йорк — город, который никогда не спит. В Лас-Вегасе, если вы некоторое время пробыли в казино, можно легко потерять связь с реальным миром. И ни в коем случае не выглядывайте наружу, чтобы проверить это… Стрип светится так ярко, что, даже выйдя к парадным дверям, не поймешь — день сейчас или ночь.

Снова говорю бессвязно. Что ж, ничего не могу с собой поделать. Вегас — моя возлюбленная, единственная, кто всегда была со мной. Я вырос здесь, и это прекрасно.

Что заставляет меня задуматься, почему Брюс — утренний ди-джей на нашей дочерней станции «Пульс», решил оставить Вегас. Ради Солт-Лейк-Сити — Богом забытого места. Там много снега и мормонов, которые так же известны как анти-веселье, и, самое важное, рынок там меньше. Ради всего святого, это огромный шаг вниз! Он получил неделю на то, чтобы уйти. Я ничего не слышал о его замене.

Может быть, они просто уменьшат штат утренней команды «Пульса» до дуэта… Кто знает, в течение последних нескольких лет сокращение расходов и персонала в этом бизнесе вышло из-под контроля. За исключением крупных денежных рынков, таких, как Вегас. Это наши трудолюбивые задницы приносят большие и блестящие доллары радиокомпании «Облака», которая держит небольшие станции на плаву. И я — самая большая дойная корова в этом городе. Станции в Денвере и Де-Мойн должны поблагодарить меня, за то, что у них по-прежнему есть работа.

Так что, я не скромняга. Но могу им быть. Все, что я делаю на публике (ну почти, но я разрешаю вам смотреть…), все это отражается на станции, и я получаю доход от рекламы. И если это делает меня чуточку самовлюбленным, так тому и быть. Есть люди в этой стране, зависящие от того, опозорюсь я или нет.

Если только это не намеренно.

Это как целоваться в будке для поцелуев на ежегодном пожертвовании средств больным раком в Та-Тас. Я люблю сиськи. Так что, когда мне предложили взять эту смену, я не слишком задумывался, поднял гонорар и наносил красную помаду перед каждым поцелуем, потому что именно так мог оставить след. И это была жертва с моей стороны, потому что я ненавижу помаду.

Если, конечно, она не нанесена на другие мои части тела. На мой член.

Ой, да прекратите. Я парень. Знаете, однажды мой член объявится.

Он мое самое ценное владение.

Второе, конечно, моя «Камри» — гибрид. Что, удивлены, что у меня гибрид? Так более экологично, а я люблю чистый воздух. Он имеет колоссальное значение в моей профессии.

Итак, вернемся к моему члену.

Мои глаза здесь, милые. Вы продолжаете пялиться, и он захочет сделать больше, чем просто сказать «привет». Он может ожидать рукопожатия. Или поцелуя, а возможно и массажа…

Дерьмо. Когда становится весело, возвращается Майло и у него коробка. Настало время быть сочувствующим напарником.

Погодите-ка… Он усмехается. И подпрыгивает. Уверен, Майло — гей. Несмотря на его подружку.

— Я получил ее! — практически закричал он, когда сметал свои наушники и коллекцию игрушек из «Хэппи Мил» в коробку. Я ненавидел эти игрушки, и рад, что больше их не увижу, но что за херню он нес?

— Что за бред ты крикнул?

Он осмотрел комнату, чтобы найти вещи, которые так и кричали: «Майло!».

— «Пульс»! Я займу место Брюса, начинаю в понедельник утром. Они хотят, чтобы он представил меня как нового основного ведущего, так что я буду в «Команде» после сегодняшнего дня.

Отлично. Он будет одним из трех, а я буду летать соло. Не то, чтобы я был против, но это означало, что мне придется быть повнимательнее и делать все, чтобы сократить время наблюдения за людьми за пределами студии. А также насколько коротки юбки у этих людей. У Лорель из отдела продаж парочка отличных ног, которые я хотел бы видеть обвитыми вокруг своей талии.

— Поздравляю, но мне кажется, ты ненавидишь Топ-40?

— Я просто сниму свои наушники. Никто не говорит, что я должен слушать то, что играю.

Значит, для них он снимет оба наушника, а для меня не мог и одного? Я что, собачье дерьмо на его обуви?

Майло подпрыгнул на месте. Да, серьезно.

— Так что, мы теперь будем друг против друга? Прямая конкуренция, приятель?

Приятель? Он действительно использовал слово «приятель» в предложении?

— Не ненавидь меня, когда я надеру тебе задницу. С соведущим или без, — сказал я.

— О, у тебя будет один. Пока я был в его офисе, БШ разговаривал по телефону с каким-то Дженсеном. Судя по всему, парень задерживается и его не будет в городе до следующих выходных. БШ сказал ему прибыть точно до половины шестого, так что ты можешь впустить его, пока ему не выдадут карту доступа.

Получается, у меня не было права выбора соведущего. Фигурально. Ну, я надеюсь, этот парень любит рок-н-ролл и женщин. Если нет, у нас не будет тем для разговора вне эфира.

Черт, я не знаю, сколько мы должны говорить в эфире, по крайней мере, в первый день. Как, черт возьми, я должен развлекать слушателей светской беседой, когда встречу этого парня всего за пять минут до эфирного времени? Но я профессионал. Я могу импровизировать наравне с лучшими.

Глава 2

*99 проблем*

Оглядываясь назад, могу сказать одно: все выходные были какими-то расплывчатыми. Хотя я в основном был трезв. Как вы уже знаете

Ситуация на работе конкретно достала меня. Не то чтобы я не мог справиться с шоу в одиночку, нет, я могу. До моего нынешнего утреннего выступления на KLVR я всегда брал на себя смены после полудня, где говорил со стенами и смотрел в холл, глядя на юбку, которая была слишком микроскопической для рабочей обстановки. На моей прошлой радиостанции была одна секретарша, которая всегда одевалась чересчур вызывающе…

Она мне действительно нравилась.

На скорую руку, за час, я забил все свои передачи на выходные и пошел домой спать до заката с Литой, моей дворнягой полу-лабрадором. Она всегда занимает большую часть кровати и пытается спихнуть меня с подушки. Но знает, что я считаю ее своей самой любимой девочкой, поэтому ей практически все сходит с лап.

После вечерней пробежки я привел себя в порядок и отправился наслаждаться ночной жизнью Вегаса. Первая остановка была обязательной: «Пульс» собирается в Pure, ночном клубе во «Дворце Цезаря ² », и там ожидают всех талантов радиоэфира «Облаков».

Слышите? Это главная тема из фильма «Челюсти».

Мало того, что клубная музыка и техно взрывали мне мозг, будто ногти, скрипящие по школьной доске, так еще вдобавок там присутствовал один человек, с которым я очень надеялся не столкнуться.

Я почти закончил со своими обязательными тридцатью минутами в Pure и поглядывал в сторону выхода. Ни одна из откровенно перестаравшихся женщин не привлекла моего внимания настолько, чтобы заставить меня остаться. Кроме того, Pure был больше рассчитан на туристов, чем на местных жителей. И если бы я подцепил красотку, находившуюся в отпуске, велика вероятность, что она захотела бы провести со мной все свои оставшиеся ночи, словно я ее дружок на время отпуска в Вегасе. А я никогда не подписываюсь на большее, чем один раунд секса.

Я не завожу отношений. Я, как город, в котором живу — развлекаюсь в течение ночи или недели, но все это несерьезно. Перемещаясь из клуба в клуб на Стрип, я вспоминал ночи, когда скакал на матрасах более чем с одной красоткой.

Я верю в разделение наслаждения.

Прекратите закатывать глазки. У вас растечется тушь. Или смажется карандаш, или еще какая херня, которая обычно случается с макияжем.

Где я остановился? Ах, да, рассказывал о своем члене.

Ну, потому что вы понимаете, я парень, и все такое.

В редких случаях я встречал женщину, или, может, двух, которые требовали немного большего количества времени для полного исследования. Ни для одной не нужно было больше одних выходных. Я имею в виду, что вы все одинаковые, просто варианты размещения деталей разные.

— Спартак!

Господи, позволил себе немного расслабиться, и посмотрите, что произошло.

Я повернулся на голос, пока это слово не прокричали еще раз, и столкнулся с его обладательницей, маленькой брюнеточкой, которая, к счастью, крепко стояла на своих шпильках. Еще бы. Она одевала их почти каждую ночь в течение многих лет.

— Ты собирался убежать, не сказав и «привет»?

— Никогда. Привет, мам.

Теперь вы знаете мой единственный секрет. И видит Бог, если вы расскажете хоть одной живой душе от чего пошло сокращение моего имени — Так, говорю серьезно, я выслежу вас и убью. И каждого, кому вы скажете. Пустыня за пределами Лас-Вегаса огромна и в основном не исследована. Имейте это в виду.

— Я как раз шла проверить кассиров на входе. Почему бы нам не пройтись вместе?

Это не было просьбой. Моя мать была опорой «Цезаря» на протяжении тридцати лет, и пока слова произносились сладеньким голосом, я знал, что лучше повиноваться. Это было ее делай-это-или-вон-за-дверь отношение, благодаря которому она стала самым молодым менеджером в истории компании, и я уверен, позволило ей терпеть меня. Если верить ее словам, я был сущим наказанием.

Что также объясняет, почему она развелась с отцом. Она ожидала, что он будет приносить деньги в дом, а он хотел тратить все на азартные игры, просаживая ее зарплату. Она была непреклонна, и он переехал куда-то в Колорадо. Я не слышал о нем уже много лет.

— Конечно, мам, я буду твоим телохранителем. Но почему ты не воспользуешься трубой?

Много лет назад в казино были установлены пневматические системы труб для денежных хранилищ и размена — они работают, чтобы охранять все те уязвимые наличные деньги от распространения по этажу.

— Я хотела оценить толпу у входа, и таким образом, сотрудники не будут знать, что я проверяю их.

— Хотя это так и есть.

Она ухмыльнулась и продолжила идти.

После того как я оказался около дверей, у меня не было никаких оснований возвращаться обратно и подвергать свои уши этому адскому шуму внутри. Или снаружи. Здесь стояли гигантские колонки, и мне кажется, что музыка играла даже громче, чем в клубе.

Я обнял маму на прощание, и даже на каблуках ей пришлось привстать на цыпочки, чтобы поцеловать меня в щеку. Я до сих пор удивляюсь, как кто-то такой высокий, как я, произошел от такой миниатюрной женщины, как она. Вы никогда не подумаете, что мы как-то связаны, если только не сравните наши глаза. Они, словно из самого синего льда, но у нее — как будто прокалывают тебя насквозь. Или, может, мне так кажется лишь потому, что я был жертвой этого взгляда чертовски часто.

Я приехал к Hard Rock, чтобы посмотреть какие группы играли внутри. Я не узнал ни одного из имен, но никто из них не играл техно, так что это было хорошо.

Так какая сексуально привлекательная женщина заинтересует меня сегодня вечером? Темноволосая? Блондинка? А, может, огненно-рыжая? Я схватил пиво и начал рассматривать тела, двигающиеся на танцполе.

По танцу женщины можно понять, какова она в постели. Она стесняется и едва движется? Пропускаем. Дикая, неуклюжая и восторженная? Я не хочу потерять яичко, так что пропускаем и ее. Та, которая находится посередине этих крайностей — именно такую я и ищу.

А вот и она. Волосы до плеч, темнее, чем мои собственные, коротенькая юбочка, прикрывающая попку, с которой я был бы не прочь съесть свой завтрак, покачивающуюся ровно в такт музыки. Оригинально, но не слишком странно двигает руками, посягая на пространство других людей, делая его своим собственным. Мне плевать, как выглядит ее лицо, все женщины красивы по-своему. Худышки или пышечки, высокие или низкие, у меня нет определенного типа женщин.

Она взяла почти полупустую «Корону» с барной стойки, и, выпив, поставила обратно, оставив в бокале лишь исчезающую пену и кусочек лайма.

Хотелось бы надеяться, что она здесь не с компанией. Однако мне никогда не узнать этого, если я не поговорю с ней.

Я покончил со своим пивом и махнул бармену.

Это так ужасно, когда обладательница такой попки страдает от жажды.

Меньше чем через минуту я держал бокалы с «Короной» и играл в мальчика-водоноса.

Я подошел к ней сзади и наклонился, обхватывая рукой ее талию и ставя пиво на стойку рядом с пустым бокалом. Она подпрыгнула, когда моя грудь коснулась ее спины, и повернула голову так быстро, что если бы я был ниже, то прямо сейчас сидел бы со сломанным носом.

Ее раздраженный хмурый взгляд смягчился, когда она увидела мое лицо. (Я часто вижу такое). Рукой я удерживал ее пиво, и она откинулась назад на мою вытянутую руку.

— Ты новый официант?

— Зависит от того… — ухмыльнулся я, — ты даешь хорошие чаевые?

— Насколько мне известно, я даю… хорошие чаевые, — сказала она, выгибая бровь и глядя на меня полными похоти глазами. Я хорошо знал этот взгляд.

— В таком случае, я буду твоим официантом. Всю ночь.

Ее звали… хотя, на самом деле, это не имеет значения. Я честно не могу вспомнить. Я уверен, она говорила мне свое имя, но даже трата одной клетки головного мозга для его запоминания не стоила того. Ее кандидатура, безусловно, рассматривалась только для траха, без всякой возможности орального секса. Если это делает меня кобелем — ну и пусть. Она, казалось, не возражала, когда я называл ее сладкой, малышкой или красавицей. Она знала мое имя, хотя я ей его не говорил. Теперь каждый, кто покупает продукты в этом городе, вероятно, узнает меня, так как в настоящее время я смотрю на них с обложек журналов на стойке у касс.

Конечно, это означало, что мы поедем к ней. Нет, я не боялся, что люди узнают, где я живу. Просто немного волновался о том, что женщины, с которыми я был голым и чьи имена я не помню, будут знать, где мой дом. И так как это дом, за который я плачу ипотеку, я не могу просто так взять и уйти, если какое-то очередное приятное развлечение станет одержимой или решит, что ей суждено стать миссис Так Морган.

Честно говоря, мысль о том, что у кого-то может быть такой статус, кажется мне отвратительной.

Но вернемся к моему члену и его спелеологической экспедиции ³ .

Мы в основном пили и танцевали, она крутилась на молнии моих брюк. И когда трение ее попки о мой стояк показалось нам достаточным, я купил ей пива, и она предложила, чтобы я следовал за ней в ее квартиру «выпить на ночь по стаканчику».

Отлично.

Когда мы добрались до ее жилого комплекса, она припарковалась на стоянке для жильцов, я — на месте для посетителей. Между делом я проверил свой бумажник на наличие презервативов и вышел из машины. Она ждала под фонарем и что-то крутила на своем указательном пальце. Подойдя ближе, я увидел, что это были ее трусики.

Мы с трудом добрались до ее квартиры.

Я делал все возможное, чтобы сдержаться. Мы зашли в лифт, и, перед тем как двери закрылись, я толкнул ее к задней стенке лифта.

Одной рукой провёл вверх по ее бедру, другой рукой притянул ее к своему стояку, одновременно языком исследуя ее миндалины.

Слава Богу, поездка была недолгой, потому что к тому времени, как лифт остановился, дамочка уже расстегнула мою ширинку. Если бы она жила на двадцатом этаже, один из этих презервативов уже увидел бы дневной свет. Или свет фонаря над головой.

Оказывается, я ошибался по поводу орального секса. У этой дамочки были некоторые навыки.

К рассвету ее веки припухли, а я был измотан. Я натянул одеяло до подбородка, поблагодарил ее за фантастический вечер и поцеловал на прощание.

Я не уверен, спала ли она, когда я закрывал за собой дверь.

Жаль разочаровывать вас, но честно говоря, я не помню деталей. Как только секс заканчивается, он забывается так же легко, как и женщина, с которой он у меня был.

Я проспал до рассвета и в субботу вечером повторил приключение, имевшее место в пятницу. В этот раз девушку звали Очаровательная красавица, у неё были рыжие волосы и очень обтягивающие джинсы с очень низкой посадкой.

Глава 3

*Танцуя в одиночестве*

Счастливое, вечно любимое мною утро понедельника. Моя смена прошла быстро, поскольку я не мог заниматься ерундой, пока играла музыка. Мне надо было просмотреть интересные записи из новостей, которые заставили меня задаться вопросом, о чём, черт возьми, люди думали. Я должен был сам достать сводку о ситуации на дорогах, потому что утренний разносчик взял отпуск по болезни. Было множество объявлений о предстоящих передачах, которые необходимо было прочитать во время рекламных пауз, но некий истребитель деревьев решил напечатать каждый на отдельном фирменном бланке, а затем перемешать стопку бумаг так, что некоторые лежали задом наперед или вверх ногами.

Я столкнулся с Майло в холле, когда шел забирать свою окончательную сводку с дорог. Он выглядел счастливее, чем когда я видел его у себя в кабинке. И сообщил, что у «Утренней Команды» сегодня был настоящий бунт, они забывали включать музыку, так как были слишком заняты, говоря и принимая звонки.

Быть интересным в одиночку — это истощает.

Закончив с эфиром, я решил попытаться поговорить с БШ о своём соведущем. Шеф был на совещании по сбыту. Я решил дождаться его, и, так как боролся со сном, решил выпить приличный кофе в студии KLVR. И пообедать со Скотом, который продолжает вести эфир после меня с десяти до трёх дня.

Скотт — наш музыкальный директор, и существует нечто вроде правила компании, что все музыкальные директора радиостанций работают в полуденное время, так чтобы иметь возможность принять все эти звонки-запросы в обеденные часы. Что позволяет эффективно сократить объём их работы в два раза. Слушатели говорят парню, какие песни они хотели бы услышать, и он записывает запросы. Смешивает с достаточно новыми релизами, и та-дам — у вас есть плейлист. Чтобы быть хорошим музыкальным директором нужны лишь отличная память и разборчивый почерк.

Когда я вошел в кабинку, Скотта не было, но играл Элтон Джон и его «Похороны для друга» . Семиминутные песни, подобные этой, предназначены в основном для ди-джеев, чтобы отойти в уборную, и я уверен, что он был именно там.

Я налил остатки из его чайника себе в кружку, и это мне немного помогло. Скотта до сих пор не было и я начал разбираться со стопкой анонсов, потому что теперь они перемешались еще больше, чем когда я их получил.

Когда мы с моей кружкой с бодрящей жидкостью поднялись на верхний этаж, я узнал, что босс закончил совещание и ушел на следующее.

Я жадно допил остатки кофе и принес кружку к моей машине. Не для того, чтобы избежать кабинки, где Скотт сражается с туалетной бумагой (я слышал его по всему холлу), а потому, что эта кружка из-под кофе ужасно воняет и ей необходима дезинфекция в посудомоечной машине.

Оставалось ещё четыре дня, чтобы узнать, кого босс назначил мне.

Во вторник и среду было легче (скучающий ночной ди-джей порезал все анонсы и напечатал их на двух листах бумаги), но я все еще не смог попасть к Большой шишке.

Если бы я думал, что он видит во мне нечто большее, чем бездонный банкомат (или имеет, по крайней мере, смутное представление как я выгляжу), я бы серьезно задался вопросом: не избегает ли он меня? Так что я оставил его секретарю записку, в которой говорилось, что было бы неплохо, по крайней мере, знать имя моего нового соведущего, дабы в понедельник утром впустить правильного парня.

Клубы вновь открылись в среду ночью, и Лита знала мое расписание. Она получила все мое внимание в первой половине недели, а клубы и женщины получили вторую половину. Она только немного скулила, когда я уезжал.

Как только моя машина практически на автопилоте повернула к неоновому горизонту, я почувствовал укол совести за то, что вновь оставил ее одну. Завтра я пропущу клубы (четверги все равно обычно непредсказуемы) и возьму ее в парк, до заката поиграть во фрисби.

Теперь, когда моя совесть была удовлетворена, наступило время для моего удовлетворения. Среды всегда такие… Три дня я был мистером Домоседом, поэтому теперь мои яйца посинели как никогда раньше, и я был чертовски возбужден. Необходимо было найти мягкое и уютное тело, чтобы выпустить пар. Тем более завтра я решил побыть монахом.

В клубе Bourbon Room в «Венеции ⁴ » я нашел развратную блондиночку.

А в четыре часа утра отправился домой, чтобы смыть ее чересчур сладкий парфюм и выпить чашечку кофе, прежде чем начинать будить этот город.

Когда я пришел на работу, на двери моей кабинки висела записка. Все, что в ней было написано — «Дженсен МакКензи». Хотелось надеяться, что это имя моего напарника, а не высокоинтеллектуальная юридическая фирма, услугами которой пользуется станция. Я не хотел думать, что по какой-то причине оказался в полном дерьме.

Я использовал свободные минуты во время смены, придумывая новые названия для утреннего шоу. «Так и Дженсен» звучит как марка уличной одежды ⁵ , «Морган и МакКензи» не только труднопроизносимо, но еще и похоже на название бухгалтерской фирмы. Как жаль, что моего нового партнера зовут не Дженнифер МакКензи… «Так и Джен» неплохо звучит.

Возможно у БШ и корпоративный мозг, но он не настолько глуп. Он никогда бы не нанял женщину для работы в моем шоу. Это как запустить золотую рыбку в аквариум, полный пираний.

Новые названия для нашего утреннего шоу должны были послужить хорошим вариантом наладить контакт с Дженсенон МакКензи, который придет в понедельник утром. Я надеялся, что ему понравится новый псевдоним. Не хотелось бы проводить пять дней в неделю с мудаком.

Я проснулся раньше обычного, и мы с Литой смогли провести немного времени в парке. Должно быть, бедная собака забыла, как бегать. Она была такой дикой и возбужденной, что врезалась прямо в брюнетку, вышедшую на вечернюю прогулку. Лита разбила шагомер бедной девушки.

Что я компенсировал ей поздним ужином.

И вылизал ее маленькую киску на десерт.

Из-за того, что наша ночь закончилась так рано, мы назначили следующее свидание на пятницу. В первой половине дня ей нужно было на работу, так что мы договорились на вечер, а точнее полночь. Я не знаю, почему она заинтриговала меня. Она забавная и умная, как и многие женщины, которых я знаю.

Уверен, это только потому, что у нас не было настоящего секса. Пока.

Я вернулся домой с ее именем, застрявшим у меня в голове, и ее номером в своём телефоне. Необычно? Именно так. Ее имя Мона ⁶ . Рискую перехвалить себя (ох, черт с ним, я знаю, что хорош), но я сделал так, чтобы она соответствовала своему имени.

В пятницу мы танцевали и выпивали в Hard Rock, потом переместились к ней домой и предались оральным утехам. В субботу я остался, мы пили вино и трахались, как кролики.

Потом, когда ей нужно было уходить, она испортила вечер, спрашивая о моих планах на воскресенье. Я сказал ей, что у меня уже есть планы (задний двор сам себя не покосит). В воскресенье утром я сделал экстренный звонок своему постоянному флористу и заказал быструю доставку. Он отличный парень и уже знал, что мне было нужно и что должно быть в записке.

Дюжина желтых роз с запиской, в которой я благодарю ее за незабываемые выходные и прошу прощения за то, что наши отношения не сложились.

А их точно не будет.

Потому что они мне не нужны. Частая смена партнёрш просто отлично подходит мне. Никакой скуки.

Я рад, что не дал ей номер своего мобильного.

Воскресенье прошло как обычно — тренировка, работа в саду и стирка.

Прекратите хихикать. Стиральные машины для мужчин совсем не загадочные существа. Все просто: когда поблизости есть женщина, существует множество дел, которых можно избежать, если намеренно делать их неправильно или плохо. Загрузка посудомоечной машины в обратном порядке, размещение чашек и кастрюль в неположенных местах (я усовершенствовал этот трюк с собственной матерью). Превращение всех вещей в сушилке в одежду для малыша (именно это не работает — она заставила меня носить розовое белье и слишком короткие футболки) и огромное количество других дел.

Мы поступаем так совсем не потому, что мы сексисты ⁷ . Честно? Нам просто лень заниматься этой скучной херней. Если надо сделать что-то на улице, да ещё и с помощью электроинструментов или громких бензиновых двигателей? Мы здесь. Но только скажите мне сделать пару стежков на собственных штанах, на которых разошелся шов, и я возьму скотч.

Он продержится еще несколько стирок.

Я не могу вспомнить ни одну вещь, которую нельзя залатать полоской скотча.

Глава 4

*Просто девушка*

В понедельник утром я приехал на радиостанцию в пять пятнадцать. А к шести обнаружил одну вещь, которую не может исправить скотч.

Разве что, мне следовало использовать целый рулон.

Но, опять же, я забегаю вперед.

Дженсен МакКензи, кажется, с самого начала производит на меня такой эффект.

Начну заново.

В понедельник утром я приехал на радиостанцию в пять пятнадцать. С намерением поприветствовать своего нового друга и соведущего чашечкой свежего кофе, так как пиво и горячие крылышки на рабочем месте не приветствуется. Кроме того, дома у меня закончился весь яванский кофе, и я не смог найти свою резервную пачку.

Я зашел через черный ход, которым мы пользуемся в нерабочее время, и увидел, что кто-то смотрит через тонированное стекло двери, держа руку над глазами, чтобы уменьшить блики от верхнего света.

Волосы до плеч, невысокого роста, штаны защитного цвета, худи и белые кроссовки. Я подумал, что это один из подростков-панков, которые приходят к нам на парковку покататься на скейтборде. Он, скорее всего, пытался посмотреть, есть ли внутри кто-то, кто может его остановить. Слишком рано для ученика старшей школы, но эй, это же Лас-Вегас.

— Эй, пацан!

Фигура выпрямилась и медленно повернулась.

Я сразу отметил внушительную грудь, заметную под расстегнутой толстовкой с капюшоном. Ох, успокойтесь. Парни замечают такие вещи. Кроме того, футболка обтягивала ее вплоть до бедер.

Боже. Напомнив себе, что я пялюсь на подростка (пусть и чрезмерно развитого), я посмотрел ей в лицо.

Но затем подошёл достаточно близко и увидел, что девушка была молода, но определенно не слишком. С большими глазами и острым подбородком она была похожа на скейтера-эльфа. Особенно когда поджала губы, глядя на меня.

— Станция откроется в восемь. Ниже по улице есть «Старбакс», можешь посидеть там, пока не придет администратор и не выдаст тебе то, что ты там выиграла.

Эти поджатые губки растянулись в широкой улыбке. Она откинула голову назад и рассмеялась богатым, насыщенным смехом, который почему-то показался мне бархатистым.

Или, может быть, это потому, что ее хриплый голос ввел меня в совершенное оцепенение.

Я стоял в нескольких шагах от двери, не желая проводить своим пропуском, в случае, если она попытается проскочить внутрь под моей рукой. Я также был не совсем уверен, что хочу закончить этот странный разговор. Несмотря на то, что говорил лишь я.

Девушка перестала смеяться и сказала:

— Я должна встретиться здесь с одним парнем.

— Здесь? В такую рань? Малышка, кто бы это ни был, это не очень-то безопасно.

Может быть, следовало предложить ей подождать внутри. Солнце еще не поднялось, а она была маленькой милой девчушкой.

— Мне сказали, что он достаточно безопасен, если мои вещи все еще на мне.

Я просто продолжал пялиться на неё.

— Я ищу Така Моргана. Скажи, он действительно такой кобель, как о нем говорят, или слухи преувеличены?

Мои мозги не соображали без своей привычной чашки кофе. Я спал с этой женщиной? Она здесь ради шантажа? Или еще хуже, пришла сказать о моем отцовстве?

Ни за что. Я всегда предохраняюсь.

На худой конец, я бы мог быстро выскочить за дверь и отсидеться в своей машине. Если она здесь для того чтобы сказать мне о ребенке, будет менее неловко сделать это сейчас, а не тогда, когда придет администратор и станет свидетелем этого действа.

— Так Морган — это я.

Я протянул руку за какими-то документами, которые, возможно, она должна была мне отдать. К моему удивлению, она вновь засмеялась.

— Я знаю. У меня встреча с тобой.

Она взяла мою ладонь и пожала ее. Ее кожа была мягкой и теплой.

— Дженсен МакКензи.

У меня отпала челюсть. Скажи она мне, что мы с ней поженились, пока я спал, я и то удивился бы меньше. Ей пришлось приложить усилие, чтобы забрать свою руку назад. Я помню, что произносил какие-то звуки, но точно не был способен на связную речь.

— Смешно. Я-то думала, ты более разговорчивый собеседник.

Она подняла холщевую сумку, которую я не заметил рядом с ее ногами.

— Учитывая, что мы на радио и все такое, мы не должны пройти внутрь? Умираю, как хочу чашечку кофе.

Я убью своего босса. Он, кажется, не понимал, как легко в Лас-Вегасе найти киллера. Ну, я так слышал.

Я играл в Tour Guide, так как у нас было полчаса, пока кабинка не освободится. Когда мы зашли в диджейскую кабинку, она завизжала, увидев надпись «Добро пожаловать, Дженсен!». Розовые и белые шарики, и еще буква «О» в виде сердца. Неужели все, кроме меня, знали, что Дженсен — девушка?

Это не смешно.

И тут я задумался, а делают ли наемники скидки на групповой заказ?

Ее пропуск лежал на столе, там же была записка с просьбой принести фото для ламинирования.

Я украдкой поглядывал на Дженсен. После ее едких комментариев о моей репутации, я не хотел, чтобы она думала, будто я оцениваю ее. Чем я и занимался, но не так, как вы подумали. Я пытался прочувствовать ее (люди, прочь дурные мысли!), понять, о чем нам говорить в эфире.

Она едва доставала мне до подбородка. Она вообще была очень миниатюрной (кроме вышеупомянутой груди). И ее блестящие янтарные глаза казались еще больше под челкой цвета карамели, прикрывающей ресницы.

Она поставила сумку на стол и достала из нее гигантскую пару объемных наушников. Повесила их на шею, сунув штекер себе в передний карман, и сказала:

— Ты обещал кофе. Мой заряд бодрости истощается быстрее этим утром.

— Я сделаю. Готова увидеть кабинку?

— Я была готова всю неделю. Мне пришлось ехать на машине из Канзас-Сити, и это заняло некоторое время.

— Такая поездка занимает один день. Два, если едешь медленно.

Дженсен засмеялась.

— Четыре, если твою таксу укачивает во время езды в машине. Так что я добралась только вчера.

Я добавил «любит собак» в новый блестящий каталог под названием «Дженсен МакКензи», уже имевшийся у меня в голове. У нее официально появилось второе положительное качество. Угадайте, какое первое в списке…

— Сейчас с ней все хорошо?

— Он в порядке. Обосновался и, я очень надеюсь, не сжевал все коробки, которые я не успела распаковать.

Я услышал ее бормотание:

— То есть большинство из них.

Пока тарахтела кофеварка, Дженсен прошлась по студии, подняла сиденье на своем стуле, опустила микрофон насколько это возможно, а затем по какой-то причине выскочила в холл.

Она вернулась, размахивая кружкой с логотипом AC/DC.

У нас было пять минут до эфира, так что она налила себе кофе и добавила столько сахара, сколько не добавлял ни один из знакомых мне людей. Я спросил ее, о чем ей будет комфортно поговорить, и как она хочет, чтобы я представил ее.

— Обычно я представляюсь как Мак, но «Так и Мак» звучит как название комплексного обеда, так что я возьму Дженсен. Заставим их гадать, это мое имя или фамилия.

— Как насчет того, что я представлю тебя, затем ты немного расскажешь о себе, а потом свернешь на рекламу, которую нужно прочесть?

— Звучит неплохо. Ты следишь за музыкой или объявлениями, чтобы я знала, когда вступать?

Я взглянул на рекламку.

— Музыка. Три песни, а потом ты озвучишь первую сводку о ситуации на дорогах.

Дженсен прикусила нижнюю губу. Это было чертовски эротично.

— Что-то не так? — спросил я.

Она покачала головой и прекратила жевать свою губу, как будто это был ее завтрак.

— Ничего, что не исправит крепкий кофе.

Она сделала глоток из кружки и застонала.

Мой член сразу же встал по стойке смирно.

Я подавился собственным кофе и отъехал на стуле так далеко, как только возможно, чтобы скрыть свои колени. Дело было плохо.

Она склонила голову набок.

— Ты в порядке?

Я кивнул и начал делать вид, будто кофе пошел не в то горло.

— Есть идея. Готова поспорить, кофеин подействует быстрее, если я вдохну поглубже…

Она сделала глоток и вновь простонала, а у меня вся кровь прилила на юг. После такого я мог бы забивать гвозди дружком, живущим у меня в штанах.

Это были бы самые длинные четыре часа, если бы я не забрал кружку у нее из рук.

— Доброе утро, Лас-Вегас! И какое чудесное утро понедельника сегодня! Я уверен, вы помните, что всю прошлую неделю я был здесь в одиночестве. Что ж, у меня была уважительная причина. Довольно красивая причина, на самом деле. А сегодня давайте поприветствуем Дженсен на KLVR/Rock 108.

Она уже включила свой микрофон, и я кивнул, чтобы она начала говорить.

— Спасибо, Так. Меня зовут Дженсен, и я совсем недавно переехала из Канзас-Сити. Я всегда хотела провести отпуск в Лас-Вегасе, но у меня никогда не получалось. Так что вместо этого, я просто взяла и переехала сюда. Вегас фантастический, и я в восторге от того, что теперь являюсь часть такого города.

Она одарила меня улыбкой, прежде чем продолжила.

Честно говоря, понятия не имею, что еще она говорила. Потому что, святое дерьмо, ее голос в эфире был как у порнозвезды. Мягкий, на гласных слегка гортанный… в моих мыслях она уже лежала с закинутыми за мою голову ногами и этим голосом молила о пощаде.

Дженсен помахала мне, что за фигня? Ох, рекламные листы, которые она должна читать. Я показал губами «Прости» и передал их через стойку.

Я слышал, как возрастают наши рейтинги. Кто бы ее ни нанял, он был гением. И я собираюсь его убить, если переживу наш эфир, и моя мошонка не взорвется.

Дженсен была хороша. И, определенно, не первый раз в соведущих. Заканчивая читать, она начала опускать пальцы на своей руке, чтобы я смог сразу поставить песню, когда она достигнет нуля.

— Ты всегда такой отвлеченный?

Она усмехнулась и спрыгнула со своего стула и, что еще хуже, взяла свой кофе.

— Такого раньше не было. Прости. У тебя чудесный голос.

Я смутился? Да не бывать такому. Тяжело сосредоточиться, когда пульс отстукивает босанова в члене.

— Так что, я твоя первая? Миленько.

Она подмигнула мне поверх кружки и сделала долгий глоток кофе. С очередным стоном. Конечно же.

— Может оставить тебя наедине с твоим кофе? Никогда не видел, чтобы кто-нибудь так сходил с ума от кофе Bed & Breakfast.

Она вновь усмехнулась и, честно говоря, я не думал, что мог возбудиться ещё сильнее.

Но ошибался.

Господи.

— У меня немного болит горло. Думаю, слишком много кричала вчера вечером.

От последней фразы мой член чуть не взорвался.

Должно быть, я выглядел странно. Или так, словно задыхался, потому что она продолжила:

— На грузчиков. Они не объявлялись до заката. А потом пытались содрать дополнительные пятьсот долларов, потому как никто не сказал им, что мой кондоминиум двухэтажный, и, по-видимому, поднятие вещей по лестнице является отдельной услугой. Они сломали ножку моего дивана… тебе интересно все это слушать?

Не особенно. Но ее щечки, казавшиеся слишком бледными еще минуту назад, порозовели, а глаза обворожительно блестели. Мой пропитанный тестостероном мозг сразу же представил, как это лицо, вкупе с обнаженным телом, будет смотреться подо мной. Член пульсировал, и мне пришлось срочно поправлять его за стойкой, чтобы скрыть то, что происходило под молнией.

Еще один хриплый звук из ее рта, и я сломаю графин.

Так и прошло то утро. Клянусь, все, кто был в здании, заскочили поздороваться. Различные ведущие с братских радиостанций приглашали себя же в эфир, включая гостевой микрофон и фактически захватывая мое шоу. Реклама не играла даже близко к нужному времени, музыка была забыта, и я думаю, мы озвучили не больше одной сводки о ситуации на дорогах.

Я был невидимкой в собственной кабинке.

Но я мог понять желание встретиться с новой утренней девочкой. Она была очаровательной и милой, а я постоянно сжимал зубы. Я едва ли удостаивался взмаха руки или «Привет, Так». Можно подумать, эта толпа могла ослабить мою эрекцию. Но они задавали ей вопросы, и она продолжала отвечать своим голосом, который мгновенно отзывался у меня в штанах.

А потом мы поставили рекламу Виагры. Как уместно, что я услышал предупреждение об эрекции, продолжительностью четыре часа. Святые небеса, у меня могут быть необратимые повреждения. Скоро уже эти проклятые десять часов?

***

Я вернулся домой в рекордно короткие сроки, намереваясь сделать хоть что-нибудь со своим ниспадающим стояком. Хотя, не был уверен, что именно. Мастурбировать из-за своей новой соведущей было немного жутко. К тому же, я не был уверен, что именно испытываю к ней. Новость — не обязательно нравиться мужчине, чтобы он захотел тебя трахнуть. Он вообще может ненавидеть тебя. Слава Богу, к тому времени, когда я добрался домой, мой член наконец-то расслабился.

У меня и раньше бывало такое в юности, но сейчас ощущалось как удар кувалдой по моей мужественности. И как будто ударил сам Атлант.

Ходить было невыносимо. Я наклонился поприветствовать Литу, и резко поднялся, испытывая адскую боль. Так как я в любом случае собирался ложиться спать, схватил пачку замороженного горошка, кинул ее себе между ног и пополз (буквально) между простынями за пультом. Ни единого шанса, что я усну в ближайшее время.

Сюрприз, сюрприз. Шесть часов спустя я проснулся с кашей из горошка под левой ягодицей.

Горох с задницы? Никогда не буду есть его. Никогда. Поэтому я выкинул пакет в ведро.

Когда сегодня утром, в две минуты одиннадцатого, я пытался уйти со станции, Дженсен загнала меня в угол и пригласила на свою «распаковочную» вечеринку. Кажется, большинство народу со станции собиралось пойти туда.

Хорошо, на самом деле она не загнала меня в угол, я придержал для нее дверь, когда она выходила из кабинки, и она обернулась, когда я был еще в дверях. Тем не менее, я не знал куда бежать. И мой глупый рот говорил что-то о том, что знает, как починить ее диван. Надо было выбить себе зубы.

Так что теперь у меня в айфоне был номер ее телефона и адрес. Я прямо-таки чувствовал, как у меня чесались руки, так хотелось удалить эту запись. Я серьезно ожидал, что Сири ⁸ ревниво завизжит. Я проверил,

была ли эта информация еще там, а то вдруг нет, но… Вторая в списке на «Д».

Так что у меня не было видимой причины не идти.

Если не считать того, что я действительно не хотел появляться там.

Я чувствовал себя лучше и хотел сохранить это чувство.

Может быть, к тому времени как я выйду из душа, моя помощь уже будет не нужна.

Пока я отмывал вонь от раздавленного гороха и пластмассы от своей задницы, я придумал парочку возможных оправданий, почему не могу помочь ей.

И отверг каждое из них.

Ни одно из них не звучало правдоподобно. Я может и серийный сексоман, но никогда не говорил женщине откровенную ложь. Опустить какие-то кусочки и детали? Пожалуйста. Фильтровать, что говорю, и позволить им делать предположения? Конечно. Но я не говорю вещи, которые явно не соответствуют действительности. А так как я увижу Дженсен завтра утром, и следующим утром и так далее, чтобы я не придумал, оправдание будет выглядеть выдумкой.

Почти целый час размышляя над этой ситуацией, я решил позвонить и сказать, что чувствую себя не на все сто (это правда), и что мы увидимся утром.

Спустя три гудка она взяла трубку. Только я начал надеятся, что она не ответит, и стал придумывать, что сказать автоответчику, как ее «Алло?» убило эту надежду.

Черт.

Как от «Я не смогу прийти» мы пришли к «Какую пиццу ты хочешь?» загадка для меня.

***

— Это исправимо.

Я держал в руках ножку дивана, после того, как долго и мучительно откручивал ее.

Дженсен рылась в коробках в поисках тарелок для пиццы. Когда она посмотрела на меня, ее глаза снова заблестели. Слава богу, часть тела к югу от пряжки моего ремня была слишком истощена, чтобы реагировать.

— Эй! У тебя получилось!

— Они погнули металлическую часть с резьбой. Я уверен, что смогу выгнуть ее обратно, если держать с помощью плоскогубцев, но тогда испортится дерево.

Дженсен подошла ближе, неся набор тарелок, завернутых в полотенце. И клянусь, покачивала бедрами сильнее, чем раньше.

— Уверена, ты быстро управишься с этой деревяшкой.

Она ухмыльнулась и подмигнула, но мой неожиданный стояк удержал меня от ответных действий.

Она следила за мной в душе? Серьезно. Сегодня утром я боялся, что что-то сломалось, поэтому ради проверки состояния быстро передернул в душе под горячей водой, пока она не закончилась.

О, но она смотрела на диванную ножку, а не на мою промежность.

— Могу я взять это полотенце? — сказал я, протягивая руку. Дженсен посмотрела на меня так, будто прошлую мысль я произнес вслух. Хотелось верить, что это не так.

— Для чего?

— Замотать ножку, чтобы плоскогубцы ее не испортили.

— Ты гений.

Я не показывал виду, что использование полотенца для парней обычное дело. Позволю ей какое-то время думать, что я гений. Я могу справиться с этим.

Выпрямив ножку, насколько это было возможно, я собирался прикрутить ее обратно, пока она придерживала диван. Угол дивана приземлился ровно рядом с моей рукой.

— Дженсен! Ты что творишь?

Она откручивала заднюю ножку дивана.

— Зови меня Джен. Каждый, кто придумал закрутить ножку в полотенце, заслуживает неформального общения, — она помахала открученной ножкой. — Куплю новую.

Господи. Да она флиртовала со мной.

Возможно, у меня немного правил, но основным и наиболее важным было: не заниматься сексом с коллегами. И хотя один раз было исключение (она предупредила об увольнении за две недели, так что технически это не считается), но я никогда не стану нарушать это правило с сотрудниками и особенно с соведущими.

— Окей, Джен. И что мы делаем? — Пусть она истолковывает это как хочет.

— Мы поставим красивую ножку вперед, а некрасивую спрячем к стене.

Очко в мою пользу. Я ведь не хотел разъяснять ей это, мягко или как-то ещё.

Пока я устанавливал ножки обратно, Джен разложила пиццу по тарелкам. Я наблюдал за тем, как она кладет кусочки и да, ее попка была определенно выразительной, какой не была утром. Я протянул руку к тарелке с двумя кусочками.

— Ха. Это моя. Если хочешь второй кусочек, можешь использовать свои неплохо функционирующие ноги и сходить, взять себе еще.

— Вау!

— Что?

По крайней мере, мне показалось, что она сказала именно это. Ее рот был набит сыром.

— Ты. Ешь как нормальный человек. Обычно большинство женщин в компании парней питаются воздухом, а когда тех нет рядом, наедаются до отвалу.

Я откусил от своего куска.

— Когда я голодна, я ем. У меня с рождения быстрый метаболизм, — она глотнула содовой. — И проще не притворяться тем, кем я не являюсь. Особенно с тобой. Поверь, ты ещё увидишь, что порой по утрам я выгляжу не очень презентабельно.

— Сомневаюсь в этом. В случае если ещё никто тебе не сказал, ты великолепна.

Она замерла с куском пиццы на полпути ко рту.

— Я помню, кто-то говорил мне что-то такое сегодня утром. Спасибо. — Кусочек вернулся обратно на тарелку, она опустила глаза и начала изучать пол. — Но теперь ты должен знать, у меня кое-какие проблемы с будильником. Когда будем распаковывать вещи в спальне, увидишь, что я имею в виду.

— И в чем же они проявляются?

Она вздохнула:

— Они не могут меня разбудить. Мне приходится использовать три будильника, они звонят с периодичностью в минуту и разбросаны по моей комнате. И все равно я иногда могу проспать. И оно, — она подняла глаза и нарисовала круг в воздухе вокруг своего лица, — не всегда выглядит мило. А может быть даже пугающим.

Джен толкнула меня в плечо. И, чтобы вы знали, мой член не настолько и устал. Я повернулся, пытаясь придавить его. Сейчас не время Таку-младшему исследовать местность. И думать о ее спальне.

Внезапно мне в голову пришла несвязная мысль.

— А где твой пес? Я здесь больше часа и еще не видел его.

— Ангус? Я закрыла его в комнате наверху, когда уезжали ребята со станции. Он пытался убежать между их ног. Когда ты пришел, я как раз поднималась, чтобы выпустить его. Бедняга. Я совсем забыла о нем.

Она поставила тарелку на подушку и начала подниматься по лестнице.

Я чуть не подавился своей пиццей.

— Ты назвала таксу Ангус?

— Сам поймёшь, когда встретишься с ним, — прокричала она откуда-то сверху.

Внезапно на лестнице послышался лай. И он был громче, чем у других такс, которых я знал. Я увидел, как пес нёсся, словно Супермен, и, слетая с края лестницы, по-прежнему продолжал лаять как идиот. Затем он с визгом остановился у моих ног, виляя хвостом и глухо рыча, как будто был не совсем уверен, враг я или друг.

Он был гладкошерстной собакой красновато-коричневого цвета, низкий и элегантный, и выглядел как таксы на календарях из PetSmart ⁹ . Глядя на него было трудно поверить, что такой малыш способен издавать такой шум.

— Ты прячешь там еще одну собаку? — я окинул взглядом лестницу. Большая ошибка. Десять фунтов ¹⁰ шумного и маленького немца приземлились рядом со мной и украли остатки пиццы.

Пёс отскочил обратно на пол, и сыр оказался в его рту, быстрее, чем я успел среагировать.

Дженсен крикнула на него, и началось перетягивание моего обглоданного куска пиццы.

Пока что никто не победил.

— Ангус.

Я не повышал голос, но он понял, что я говорил серьезно. Малыш бросил корку и прижался к полу. Хотя в его случае это было почти не заметно. Он опустился лишь на дюйм.

— Вау, мне нужно выучить этот трюк. — Дженсен подняла корку и бросила ее в мусорный мешок. Ангус все еще стелился ковром.

— Он ужасно напористый, несмотря на размер.

Я похлопал по краю дивана и Ангус по-армейски подполз, тайком обнюхивая мои найки, прежде чем вновь разлечься на полу.

— Всегда таким был. Лает как гром, как будто говорит небу заткнуться. Синдром маленького парня.

***

Я никогда не увижу, как выглядит спальня Джен. Я оставался лишь на первом этаже, потому что найти ее кофеварку было гораздо важнее.

— Мне не нужны часы сегодня вечером. Ты разбудишь меня, — сказала она.

Я чуть не уронил стопку мисок, которые только что закончил распаковывать.

Она шлепнула меня по руке. Снова. Дженсен МакКензи — очень драчливая девочка.

— О, Господи, не в том смысле. Я хотела сказать — Так, позвони и разбуди меня в половину пятого.

Отлично. Я знал ее меньшего одного дня, а ей уже удалось оказаться в списке избранных контактов.

Разобрав две коробки с надписью «Кухня», мы так и не приблизились к нахождению мистера Кофе.

— Я не могу поверить, что ты не написала «кофейник» на коробке.

Дженсен поставила очередную коробку на гранитную столешницу.

— Думала, что запомню. Коробка была маленькой.

— Они все маленькие, Джен.

Она вздохнула и разрезала скотч на очередной коробке.

И тут раздался довольный возглас.

— Кофемашина?

Она кивнула, вытащила и смяла газету. Я вознес благодарственную молитву. Вся эта сцена казалась слишком семейной, так что мне отчаянно захотелось сбежать.

— Эй, Так? — спросила она сладко. Ох.

— Да?

— Я ненавижу просить… — сказала она.

— …но ты попросишь, — закончил я.

— Ну... У меня вообще нет кофе. Если тебе не слишком сложно….

И вот так я оказался в секции кофе в Vons ¹¹ , мысленно избивая себя за то, что не спросил, какой именно сорт она хочет.

Я взял пачку кофе, от которого она почти кончила сегодня утром (черт подери эти воспоминания. Вниз, мальчик). И пройдя пару проходов, схватил пачку сахара. Необъяснимо, но я потянулся за литром «Халф-энд-халф» ¹² , даже не зная, как оказался в молочном отделе.

Я напомнил себе, что она не моя любимая зверушка. А потом решил, что мне нужна спокойная и счастливая соведущая, и бросил коробку в корзину. Это не моя вина, что на моем пути стояла целая витрина «ПопТартс», и я закинул парочку в корзину.

Я обожаю «ПопТартс».

Дженсен визжала, несколько раз подпрыгнула на цыпочках, и обняла меня, и все это за печенье. Оказывается, она пока не покупала продукты. Я пошел домой, чувствуя, что должен был поцеловать ее в лобик, потому что она была чертовски очаровательна.

Нет, не очаровательна.

И совсем не сексуальна.

Это были бы просто слова благодарности, если бы не подпрыгивание ее груди, на которую я и смотрел.

Глава 5

*Теряя свою веру*

Во вторник с утра я был заторможен. Дженсен позвонила в четыре пятнадцать и сказала, что не спала всю ночь, заканчивая распаковку вещей. Хорошо, что она позвонила, иначе я бы задремал, пока смотрел фильм «Третий лишний» .

Мне нравилось это кино. Чертовски смешное, а в конце, когда девушка осознает свои чувства и возвращается к парню, она понимает, что не может его изменить.

Была уже примерно середина нашего шоу, когда я почувствовал, как что-то пошло… не так. Я пытался списать это на бессонницу перед понедельником и раздражительность. Слушая ее болтовню на протяжении двух часов, я поздравил себя с тем, что начал вырабатывать иммунитет к ее соблазнительному голоску.

Но.

Джен вела себя так, будто мы действительно знаем друг друга. Половина пиццы и распаковка кухни еще не делают нас друзьями. А также не дает ей права на все мои «ПопТартс».

Я ворчал (вне эфира) пока она болтала. И снова не мог дождаться, когда же пробьёт десять часов.

Она набросилась на меня, когда я придерживал дверь студии, чтобы она могла выйти:

— Не хочешь прийти на ужин около пяти?

Я, должно быть, все еще выглядел немного угрюмо, потому что ее голос слегка дрогнул и она объяснила:

— Просто чтобы поблагодарить за починку моего дивана.

Знаю, я был резок, когда сказал ей, что обычно сплю днем и не собираюсь нарушать собственное правило, но мне было все равно. Я устал. Мои яйца все еще болели. Или снова болели. Я не знал точно.

Среда была лучше.

Типа того. Сначала.

Дженсен отправила мне сообщение « Доброе утро » ровно тогда, когда я взял свой телефон, чтобы позвонить и разбудить ее. Спасибо, Господи, что мне не придется принимать едва теплый душ. Я был уверен, что подвергнусь этой пытке позже.

И снова она была на работе раньше меня. И как вчера, я возбудился прежде, чем услышал звуки ее смеха. Мне действительно нужно было узнать, где она парковала свой «Хайлэндер», чтобы я мог оценить, когда горизонт чист, а когда нет.

Да, мы оба водили гибриды «Тойота». Я отказываюсь объяснять это как-то еще, чем поднятием цен на топливо. Я не понимаю, как она могла что-то видеть из-за руля этого бегемота.

У меня все еще было пятнадцать минут, так что я свернул к своему пыльному столу и увидел ярко-желтую записку с верхнего этажа. Как и у всех. Как только я схватил листок, Майло промчался мимо и от всего сердца пожелал доброго утра. Я проворчал что-то в ответ, погруженный в чтение. Станция провела быстрое телефонное исследование в целях выяснения впечатления о двух утренних шоу.

Как и ожидалось, мои рейтинги были выше, чем у Майло. Что еще лучше, так это насколько его команда Топ-40 была втоптана в грязь. Наши с Джен рейтинги превосходили Майло почти в два раза.

Цифры были предварительными, но ведь они, черт возьми, были.

— Хэй, Майло, кто там спорил, кто кого переплюнет?

Я знаю, что я ухмыльнулся. Ничего не смог с собой поделать.

— Ну конечно, они переключают нас! Она новенькая, и этот ее сексуальный голосок… они все фантазируют о том, как она выглядит.

Я с подозрением взглянул на него. Слушатели могли думать так о Дженсен. Мне было позволено думать, что она как звуковое порно. Но Майло ни в коем случае не имел права так думать. Она — моя соведущая.

А он больше нет.

Что за херня? Я чувствовал, что защищаю Дженсен, но был уверен, она мне даже не нравится.

Она была слишком предсказуемой, чересчур жизнерадостной, чрезмерно дружелюбной и чертовски счастливой.

Я заметил, что записка Джен до сих пор лежала на ее столе. Поэтому схватил ее и пошел искать маленькую мисс Счастье.

Она тусовалась в холле около студийной двери, прислонившись и слушая, что говорил ночной парень ¹³ .

Я воздал молитву, что она не смеялась гортанным смехом, пока фактически виляла попкой перед моим лицом. Я не знал, имела ли она представление об офисном дресс-коде, но эта короткая расклешенная юбка здесь была совсем не к месту. Не то чтобы я собирался жаловаться, ведь наряд открывал ее ноги.

Вот дерьмо. Джен прикрыла рукой рот. Выгнула спину и откинула голову.

Три.

Два.

Черт побери меня, один. Привет, Франкенчлен. Я надеялся, что мы не встретимся так рано сегодня.

— Эй, Джен, — сказал я, надеясь, что она обернется и перестанет щеголять своей задницей.

Она обернулась, все еще держа косяк двери одной рукой, и ее юбка закружилась. Клянусь, я не пытался посмотреть, видна ли нижняя часть ее попки — она показалась сама. Ее юбка была похожа на те, которые носят черлидерши.

Не спрашивай меня, откуда я знаю, как выглядит этот наряд, и мы дальше продолжим ладить.

Она встретила меня с такой широкой улыбкой, что я подумал, кончики ее губ вот-вот встретятся на ее затылке, а макушка упадёт.

Я понятия не имел, чем заслужил такое приветствие. И улыбнулся в ответ. Только потому, что в моей правой руке была хорошая новость.

— Доброе утро, Так!

Она опять подпрыгнула, и на мгновение я подумал, что сейчас она захлопает в ладоши и закричит «Вперед, команда, вперед!»

Я улыбнулся чуть шире.

— Ты где-то прячешь свои помпоны?

Она расхохоталась так громко, что все полуночники вздрогнули.

— Ах, это старье? Я была болельщицей в колледже.

— И ты надела юбку сегодня… зачем?

Джен подошла ближе:

— Поразительно тепло для апреля и мне захотелось одеть то, в чем я не зажарюсь. Я начала раскапывать коробки и нашла это, — сказала она тише своим нежным голоском.

— Все еще жду, когда же ты расскажешь, зачем нам здесь нужна болельщица.

— Мне было интересно, влезу ли я в нее. Кстати было нелегко.

Я ждал, зная, что за этим последует, но был совершенно беспомощен, чтобы остановить это.

— И не смогла ее снять. Я застряла. Я не хочу разрезать ее, а еще я опаздывала. Так что…

Я чувствовал, как уголки моих губ дрогнули. Представляя, какой гибкой может быть моя скейтер-эльфийка. Видения ее в различных немыслимых позах тут же всплыли у меня перед глазами. Пульсирующий Франкенчлен это одобрял.

— Эй, Так, все хорошо? Ты выглядишь немного смешным.

Она пропустила практически весь свой утренний кофе, поэтому ей не пришлось выбираться из своей юбки, чтобы пописать, поэтому к концу смены она была явно невеселой. Не думаю, что когда-либо видел, чтобы кто-то так быстро бежал к своей машине в костюме болельщицы.

Вид был неплохой: бегущая Джен, ее летящие ноги и подлетающая юбка…

И, конечно, я не поговорил с ней о цифрах опроса.

Спасибо тебе, Господи, наконец-то вечер среды. Так-младший нуждался в большей компании, чем моя рука. И прежде чем начнется ты-что-это-же-твоя-соведущая фигня, то это было два дня назад. И просто необходимо с медицинской точки зрения.

Решительно настроившись, я направился в Vamp’d, местечко с громкой музыкой и развратными девчонками. Приметив парочку кандидаток-блондинок, сидящих рядом в баре, я понял, что после адской ночи с этими двумя, когда буду ехать домой и звонить Джен, чтобы разбудить ее, ее голос не возбудит меня.

— Добрый вечер, Красавица и Милашка, — сказал я, став между ними, и кивнул каждой по очереди.

— Не может быть, это же Так Морган, — сказала Милашка.

— Мы только что говорили о тебе, — добавила Красавицы.

Я сразил их своей улыбкой с обложки.

— Надеюсь, что это была лесть. Ну, или как минимум что-то развратное.

— О, и то и другое, — сказала Милашка, положив пальчики мне на бедро.

— Мы обсуждали, могла бы одна из нас стать твоей соведущей, если бы мы трахались лучше, чем она, — сказала Красавица.

Мысль мгновенно пронеслась в моей голове. Если они надеялись, что их совместная работа надо мной поможет им получить уже занятое рабочее место… ну, я никогда не любил отказывать сразу. Я всегда мог сказать им, что они недостаточно хороши. С другой стороны, мне не нравилось предположение, что Дженсен попала в утреннее шоу через постель.

Секса недостаточно для этого. Это больше спорт. Или хобби.

Я должен был остановить их, иначе моя голова просто лопнет.

— Все было не так. Мой босс нашел ее. Мы не встречались до шоу в понедельник утром.

— То есть ты имеешь в виду, что нам нужно переспать с твоим боссом, так?

— Нет, вам не нужно ни с кем трахаться.

Погодите-ка, что-то пошло не так.

— Я имею в виду, что на одном сексе далеко не уедешь.

Я падал все ниже и ниже, когда они посмотрели на меня так, будто мой IQ был чуть выше, чем у человека, пускающего на себя слюни.

— Давайте я куплю нам еще выпивки, и мы сменим тему?

Музыка стала громче, и Милашка почти кричала, чтобы быть услышанной. По крайней мере, так я объяснил себе то, почему она говорила настолько резко:

— Удовлетворение нас алкоголем никуда тебя не приведет, Так.

Так или иначе, я оплатил еще один круг выпивки, и сбежал, не притронувшись к своему пиву на барной стойке.

Несмотря ни на что, я поехал навестить Hard Rock. Несколько красивых мордашек и два невыпитых пива спустя, мне задали еще больше вопросов о Дженсен. Как она выглядела? Она попала на работу через постель? Спал ли я с ней сейчас?

Люди действительно так думали о ней?

Я сохранил эту мысль и пошел домой.

Мои яйца были более синими, чем Карибское море. Я пытался уговорить себя подождать, пока это закончится. Конечно, боль не пройдет до утра.

Да. Утро. Как только я войду в студию, все это начнется вновь.

Я пошел к холодильнику за очередной пачкой мороженых овощей.

К сожалению, так как последние несколько дней я использовал их для Франкенчлена и Близнецов, все овощи закончились. Я посмотрел на последний мешок картофеля фри, подумал еще раз и закрыл дверь морозильной камеры.

Было все еще рано (для меня). Я свалил подушки на кровать, позвал Литу для обнимашек и нашел на Шоутайм «Блэйд-3» (старый фильм, но лучший из серии про Блэйда).

Фильм закончился за час до того, как я должен был разбудить Джен, и я провел это время с пользой. Было уже шесть тридцать на восточном побережье, а значит, новости уже появились в интернете.

Новизна Дженсен постепенно спадала, по крайней мере, для меня, а это значит, что настало время возвращаться к привычному распорядку первой половины дня. Это означало обсуждение актуальных проблем и подобных им новостей на грани глупости. Я щелкал, пока не нашел историю о парне, который написал предупреждение об ограблении на обратной стороне своего платежного чека. Это привело к тому, что грабитель подал в суд на банк, потому что вор сунул деньги, сложенные с красящей бомбой, в передние карманы штанов, и когда он выбежал из двери, краситель взорвался и почти оторвал ему яйца.

Я принял душ и сварил кофе, написал Джен, не спит ли она (она не спала), поменял вонючее полотенце в своей тренировочной сумке на новое и отправился в путь.

Я обошел здание дважды. Белого «Хайлэндера» не было.

Мои яйца почувствовали себя намного лучше.

И, руководствуясь принципом командной работы, сказал ночному парню, что посижу вместо него последние двадцать минут его смены. Он был счастлив уйти, а я был счастлив, что на какое-то время кофеварка будет в моем распоряжении.

Однако продлилось это недолго. Пять минут моего блаженства и крик в коридоре

— Эй, Чак!

Я узнал этот голос, но что за Чак?

Несколько секунд спустя, Феечка-Яйцесжимательница просунула голову в дверь.

— Доброе утро!

Обернувшись, я послал ей улыбку и вернулся к своей рабочей почте.

Дженсен протопала внутрь, на этот раз одетая нормально, и бросила сумочку в угол под столом, куда помещаются ноги человека нормального роста.

— Привет, Так. Где Чак?

— Кто? — я отхлебнул кофе, повторяя по кругу мантру в голове — она-не-достанет-меня.

Она взяла свою кружку рядом с кофеваркой.

— Ночной парень?

Позвольте заявить здесь и сейчас, мне не нравилось, как она на меня смотрела.

— О, так вот как его зовут?

— Ты столько здесь работаешь и не знаешь его имени?

Клянусь, я слышал, как она закатила глаза.

— Я уже пять лет веду здесь утреннюю передачу. Но он новенький. Мы часто долгое время не видим ночных ведущих.

Она стукнула кружкой по столу, расплескав немного кофе на своем углу стола.

— Так, он здесь уже два года .

Я был в слишком хорошем настроении, чтобы спорить, несмотря на явное отсутствие перепихона ночью. Так что пожал плечами и сменил тему.

— Чувствуешь себя переселившейся?

Она часто заморгала, и, кажется, поперхнулась своим кофе.

— Что?

— Я думаю, что мы бы могли вернуться к тому, чего ожидают слушатели с утра. Идиотские уголовные истории, смешные новости, вбросим парочку реальных новостей… мы должны дать им больше, чем сводку с дорог и музыку.

— Я хотела поговорить с тобой о парочке своих идей, с тех пор как я здесь. Но ты постоянно убегаешь за дверь, как будто это убьет тебя.

Куколка, если бы ты только знала.

— У нас есть пятнадцать минут до начала. Срази меня этими идеями сейчас.

Она прищурилась и выглядела так, будто хотела меня чем-то ударить. К моему счастью, у нее под рукой ничего не было.

— Что ты думаешь про сплетни о знаменитостях? Саркастический трэш. Но только про тех, кто светится в СМИ и не сможет это опровергнуть.

Я задумался над этим. Мы берем интервью у многих актеров и рок-звезд, и это может плохо сыграть нам на руку.

Она нападала дальше:

— Не смотри так сердито. Я не хочу переходить границу. Я не одобряю атаки, но почему бы тебе не посмотреть на это с другой стороны, например, когда Линдсей Лохан появилась в зале суда в пижамных штанах.

— Я не сержусь.

— Не обманывай меня.

— Я думаю.

Она выдохнула:

— Кого волнует твоя репутация? Что думаешь об идее?

Я подумал, что это бомба замедленного действия. Но…

— Где будешь брать истории?

— Из новостной ленты Гугл о знаменитостях, People онлайн, Rolling Stone… уважаемые источники, которые будут выставлять новости, а мы просто повторим то, что они написали. Никаких блогов, никакого National Enquirer ¹⁴ , никаких рекламщиков и непроверенных сайтов.

В одной руке я держал кружку с кофе, другой же барабанил по столу. Я не хотел, чтобы шоу стало чересчур девчачьим. Но эти предварительные рейтинги были обнадеживающими. В ее пользу. Хорошо, что я никогда не показывал их ей.

— Я предлагаю делать так лишь раз или два за утро, в зависимости от того, кто в новостях. И это отличная возможность на спонсорство и доход от нашей рекламы. Билл Калани думает, что это сказочная идея.

— Ты говорила с ним об этом, не поговорив со мной?

Теперь она получила больше, чем просто мое сердитое лицо.

— На самом деле, я…

— Это оскорбительно.

— Но…

— У тебя есть мой номер. Ты могла позвонить мне в любое время.

— Может быть, но ты был…

— И я был доступен.

— Господи, Так! Мы с БШ обсуждали это, когда он предложил мне работу.

— Ох.

— Это была моя официальная обязанность в Канзас-Сити.

— В самом деле?

— У меня был лист ожидания спонсоров.

— Ох.

Отлично. Мое эго значительно пострадало.

— У нас минута до эфира.

Она натянула наушники и поставила микрофон на нужный диапазон.

Когда это темой разговора стала она? Я осознал, что моих наушников не было в поле зрения, и поднялся, пытаясь найти их. На их обычном крючке на стене их тоже не было. Она повернула ноутбук и сделала пару кликов.

— Доброе утро, Лас Вегас! Дженсен здесь, в ваших ушах, пока мой партнер Так ищет свои наушники. Давайте начнем утро с чего-то, что точно вас разбудит — это «Ошеломленный» группы AC/DC.

Она выключила свой микрофон, а я все еще не мог найти свои наушники.

— Ты проверял свой стол?

— Нет, откуда им быть там? Я никогда не иду к своему столу после смены.

— Я видела их в твоем ящике. Вчера. Они были под желтым листком с исследованием, на котором стоит мое имя.