Доброе утро, Вегас

Глава 10

*Приходи как есть*

У меня на коленях лежала венская сосиска.

Да хватит ржать.

Перефразирую: «Добро пожаловать в Ад».

Дженсен развалилась на моем диване, уткнувшись пальцами ног мне в бедро, Ангус свернулся у меня на коленях, а Лита, полная зависти, что она недостаточно маленькая, чтобы все эти годы спать у меня на коленях, придавила мне ноги.

Все трое спали.

Ангус храпел.

Фильм закончился и начались титры, и вскоре к моим мучениям прибавится прослушивание тридцатисекундного саундтрека на повторе, потому что пульт лежал на подлокотнике рядом с головой Дженсен.

Я сказал, хватит надо мной смеяться.

Хотя, полагаю, могло бы быть и хуже. Мы смотрели «Разрушителя», и саундтрек к нему был довольно приличным.

Я не смотрел этот фильм сто лет, его притащила Джен. Она привезла целый пакет, полный ее любимых DVD-дисков, и там был только один девчачий фильм. Но так как Сандра Баллок в фильме «Мисс Конгениальность» выглядит довольно забавно и большую часть фильма ведет себя как парень, я простил Дженсен, что она притащила эту гадость в мой дом.

Хотя не могу обещать, что мы его когда-нибудь посмотрим, учитывая то, что она принесла полную сумку фильмов, наполненных взрывами и стрельбой, и собиралась провести здесь всего семь ночей.

Если бы коробочки от дисков не были слегка потрепанными, я был бы уверен, что она накупила моих любимых фильмов, чтобы сделать наши вечера менее неловкими.

И они действительно были неловкими.

Было выше моего понимания, как она могла чувствовать себя достаточно комфортно, чтобы заваливаться на мой диван и пристраивать ноги практически мне на колени. Из-за всего этого я чувствовал себя пиздец как неудобно.

Я привык к одиночеству. Бывало, что случайные приятели оставались подремать на диване или в гостевой спальне после воскресного футбола, но никогда никто не оставался у меня ночевать.

И это были только парни.

И они всегда были одетыми.

На Дженсен были мягкие фланелевые штаны и свободная футболка. Без бюстгальтера.

Что? Это было несложно заметить.

Я толкнул ее ноги, но она и глазом не моргнула.

Затем толкнул сильнее, она промямлила что-то невнятное, и снова стало тихо.

Ну, если она хотела спать на диване с крошечной подушкой, кто я такой, чтобы будить ее? Я столкнул Ангуса на подушку рядом с ней и вытащил ноги из-под Литы, чтобы встать.

Выключил свет и телевизор и направился к себе, предварительно набросив на Джен и Ангуса плед из гостевой комнаты.

Лита, должно быть, хотела убедиться, что Ангус не будет расхаживать по ее дому, потому что ночь напролет оставалась на полу возле дивана всю.

Что касается меня, я чертовски долго не мог заснуть. Я был на сто процентов уверен, что Джен приедет ко мне во вторник. Поэтому увидеть ее в гостиной на день раньше было достаточно странно, напоминало «Сумеречную зону».

Джен была первой женщиной, которая переступила порог моего дома с намерением остаться здесь до утра.

Отмотаем назад.

Я был удивлен, когда раздался звонок в дверь, и за порогом стояла Дженсен с коробкой пиццы в одной руке и поводком Ангуса в другой. Предполагалось, что она оставит у меня свои пожитки и вернется ночевать домой. Пицца и ее такса не входили в планы на вечер понедельника.

— Привет.

Ангус пролетел мимо моих ног, таща Джен вслед за собой. Она сунула мне пиццу, проходя мимо и тщетно пытаясь удержать маленькую сосиску на ножках под контролем.

— Все вещи упакованы, поэтому мне показалось глупо возвращаться домой. Ты же не против?

Хорошо отрепетированным движением Ангус избавился от ошейника и побежал в сторону дивана… и Литы.

Она гавкнула всего один раз, но это было похоже на взрыв бомбы, заставивший мои глаза вибрировать, а мозг взорваться.

Ангус залаял в ответ и игра началась.

Я никогда не видел, чтобы Лита прыгала с дивана так быстро, но Ангус двигался еще быстрее, несмотря на свои микроскопические лапки. Она набросилась на него, и он рванул влево. Они понеслись по коридору, шутливо погавкивая друг на друга и врезаясь в стены.

Я отнес пиццу на кухню, пока Джен возвращалась за остальными сумками. К тому времени как мы занесли все ее пожитки, собаки скрылись из виду, и хуже, за пределы слышимости. Обычно я никогда не беспокоился, что Лита может выбежать в открытую дверь, но если она гналась за Ангусом...

Я вышел на улицу, а Джен осталась рыться в моих вещах проверить дом. Решение далось мне непросто, но выбора не было. Неизвестно, послушалась бы Лита, если Джен позовет ее. Ангус, без сомнения, последует за своей новой подружкой…

— Я нашла их!

Я успел дойти только до перекрестка, так что вернулся обратно в мгновение ока.

Дженсен стояла в гостиной, прикрывая рот рукой и пытаясь сдержать в смех, что ей не очень-то удавалось.

— Где они? И что смешного?

Я все еще был на взводе из-за потери собак, не из-за Литы, она бы в любом случае вернулась домой, а вот Ангуса было нелегко увидеть в потоке машин.

Хихикая, она показала рукой в сторону коридора, куда я и пошел, заглядывая в каждую дверь. Моя спальня была пуста, как и комната, которую я использовал как кабинет. Когда я добрался до гостевой спальни, где остановилась Джен, я еле сдержал смех. Не хотелось бы им помешать.

Лита лежала на кровати, свернувшись вокруг Ангуса, прижавшись к нему головой и обняв лапой, как будто пытаясь прижать его к своему животу.

Ну, одной проблемой меньше. Я опасался, что придется держать собак подальше друг от друга, если они не поладят.

***

Да ради Бога, что это был за писк? Мне снился странный сон, я стоял посреди поля, по которому задним ходом ездили мусоровозы — звук будильника оказался достаточно громким, чтобы разбудить меня. Я схватил телефон и нажал кнопку, чтобы посмотреть время. Четыре часа и восемь минут, какое замечательное утро. Мой будильник должен был молчать еще семь минут. Так откуда же звук?

И тут я вспомнил про Дженсен и вылез из кровати. На стуле в углу лежали домашние брюки, и я натянул их, чтобы скрыть утренний стояк. Не то чтобы я стеснялся. Просто не хотел, чтобы моя соведущая решила, будто она является его причиной, если я буду тут ходить и размахивать им.

Поймите меня правильно, невозможно не увидеть мой член, если он прикрыт только тонким хлопком от Кельвин Кляйн.

В приподнятом настроении я направился вниз по коридору в гостевую спальню, удивляясь, как Джен могла спать в таком шуме.

Кровать была пуста.

Неудивительно, что она не проснулась.

Часы на прикроватной тумбочке мягко светились красными цифрами. Я пытался заставить будильник заткнуться, нажимая все кнопки подряд.

Медленно бредя в гостиную, я пытался придумать подходящий способ, чтобы наказать ее. Не хотелось злоупотреблять тренерским свистком, чтобы этот способ не приелся. Кроме того, кто знал, к каким последствиям это приведет? Последний раз мой звонок разбудил ее с похмелья, и свисток просто добил ее.

Может, включить музыку погромче? Динамики меньше чем в метре от нее.

Я дошел до конца коридора…

И остановился.

Кто это и куда делось маленькое чудовище, спавшее на моем диване?

Ее карамельного цвета волосы веером рассыпались по подушке, обрамляя лицо. Щеки окрасил легкий румянец, а чуть приоткрытые губы были цвета спелой малины. Я задрожал от желания попробовать, так ли они вкусны, как выглядят.

Черт возьми, кого я дурачил? Я знал, какие они сладкие и хотел испробовать их еще раз.

Вместо этого, я поправил беспорядок в штанах, включил телевизор, прибавил звук на максимум и скрылся в кухне, спасаясь от летящих подушек и пульта от телевизора, который отскочил от стены рядом с дверным проемом — и не имел ничего общего с тем, почему я побежал.

Кому-то нужно начать день с кофе.

Я позволил Джен принять душ первой. В конце концов, она была гостьей.

Кроме того, мысли о ней, обнаженной в моем доме, когда вода и мыльная пена стекает по ее коже — я начал думать об этом еще до того, как она встала с дивана — обеспечили мне такой стояк, что им можно было алмазы гранить. Поэтому я подумал, что мне может понадобиться небольшое облегчение в душе. Так что мыться первым было не в моих интересах.

И нет, это не отвратительно, это просто правда. Если бы у вас был член, вы бы даже не задавали вопросов.

Так что, возможно, это было божественное провидение, что горячей воды в душе мне хватило всего на минуту. Холодная вода уничтожила всякую мысль о том, что пару минут назад на этом же кафеле стояла красивая женщина и скользила руками по своей обнаженной коже.

Я помылся в рекордно короткие сроки, до того, как Так-младший смог меня переубедить.

Видите ли, причина в том, о чем никогда ни один мужчина в здравом уме вам не расскажет. Хоть мы и знаем, что у члена есть режим защиты от холодных температур, нам, парням, чертовски страшно смотреть, как он уменьшается.

Я имею в виду, что, если он не станет прежним? Это то, что беспокоит каждого парня.

Мы знаем, что он снова увеличится, так всегда и происходит, но что, если однажды этого не случится ?

Моя жизнь станет бессмысленной, вот что.

О, нет, мы опять отошли от темы. Мы говорили о стояках, в частности о моем. И о его сегодняшней причине. Хотел бы я знать, все ли женщины выглядят, как развратные ангелы, когда спят. Это почти заставило меня позволить своей следующей ночной подружке остаться до утра, просто, чтобы узнать.

Почти.

Но мимолетный образ — это недостаточная причина, чтобы давать какой-то непонятной женщине повод думать о совместном завтра и прочих волшебных сказках.

Хотя обычно фантазии — это довольно весело.

К слову о плохих идеях, на одной машине мы не поехали, хотя могли бы. Ни малейшего желания объяснять кому-либо на станции, как мы оказались в одной машине, а если я не объясню, они придумают объяснение сами.

Кроме того, единственное, что мы обсуждали за кофе — это кто сегодня будет главным блюдом на завтраке в наших «Ерундовых Отчетах». Я понятия не имел, какие у Джен были планы на остаток дня.

***

— Как прошла ваша первая ночь?

— Что? — я уставился на Кармен, сидящую за стойкой регистрации.

— Дженсен ночевала у тебя. Как все прошло?

Святые пятки Христа, в этом месте вообще знают о частной жизни? Не то чтобы ее сон в моей гостевой спальне (или на моем диване, если быть точным) был страшной тайной, но все же.

— А, ты об этом, — я постарался максимально выразить то, что Джен не занимала центральное место в моих мыслях. — Она принесла пиццу и наши собаки, похоже, подружились.

Улыбка Кармен казалась слишком уж радостной. И как бы мне ни хотелось вам эту улыбку описать, хотя, наверное, не стоит этого делать , я понимал, что за ней кроется что-то еще. Уж если кое в чем я и разбирался в этом мире, так это в чисто женской убежденности, и эта конкретная женщина считала, что разузнала секрет.

Хах. Это не те дроиды, которых вы ищете ²³ . Копай дальше, Маленькая Мисс Секретарша, копай дальше.

Я чуть не сказал это вслух, но тут в холл ворвалась Дженсен и спасла меня.

— Доброе утро, Кармен. Почему ты так рано?

Я тоже об этом подумал. Ресепшн обычно был пуст, когда я в семь утра забирал сообщения и письма за вчерашний день. Собственно поэтому мне и приходилось это делать.

— Полагаю, вы еще не читали почту. У вас будет очень именитый гость на интервью на следующей неделе, так что я должна привести тут все в порядок.

Я оглядел фойе; все выглядело нормально. Даже листья на растениях были блестящими и не пыльными.

Кармен, видимо, заметила, что я осматриваюсь.

— Я знаю, что это не нужно. Но БШ из-за этого с ума сходит, так что он велел мне прийти раньше. Пока он платит мне сверхурочные, я могу просто сидеть тут и пить кофе, не особенно напрягаясь.

Откуда-то слева раздался визг, и, повернувшись, я увидел, как Дженсен подпрыгивает на носочках, сияя огромной улыбкой.

— Ты это видел? — она замахала листом бумаги.

Я посмотрел свой экземпляр.

— Джей Ти Блэквуд из Slanker Knox? Он уже был у нас. Хороший парень.

— О, мой Бог, я буду лепетать, как идиотка. В Канзас-Сити мы не приглашали настоящих знаменитостей.

— Ты же знаешь, что он женат, Джен.

— Я не говорю, что хочу переспать с ним, — она нахмурилась и продолжила: — просто он всемирно известен, а я раньше проводила интервью только с местными знаменитостями.

— Наш «Утренний Дуэт» с удовольствием заберет его, если он слишком сложен для вас двоих.

Я не заметил, что подошел Майло. Если бы заметил, взбесился бы еще раньше.

— Мы в порядке. Вы не будете повышать рейтинги за наш счет, Эмилио, — я знал, что он ненавидел свое полное имя так же, как я презираю свое, и, конечно, я использовал его при любой возможности. — Кроме того, ваша станция даже не крутит Slanker Knox, зачем вам их вокалист?

В типичной своей манере Майло развернулся и ушел без лишних слов.

Это плохо. Я хотел ткнуть его лицом в то, что наши с Джен рейтинги постоянно растут. И в тот факт, что мы с Джей Ти были приятелями и перебрасывались грязными шуточками по электронной почте.

Чертов Майло. Трудно поверить, что я провел несколько лет с этим парнем в одной студии, и ему не передалось ни грамма моей личности? Я не ожидаю, что он будет мини-копией меня, но, черт побери, когда он перестанет быть таким маменькиным сынком?

Джен и Кармен были в экстазе от одной мысли о Джей Ти Блэквуде и его британском акценте, поэтому я оставил их и отправился в студию; у нас было запрограммировано еще несколько песен в очереди, но я все еще не очень доверял программному обеспечению. Во всяком случае, так я им сказал. По правде говоря, этих двоих уже можно было обвинить в сексуальном домогательстве и отправить на терапию, в отличие от меня .

На первый взгляд мы с Джен, как обычно, непринужденно болтали. Но разговор постоянно затихал, и воцарялась тишина. Я изучал заголовки новостей; понятия не имею, чем занималась Дженсен на своем конце стола.

Я был немного поражен, когда тишину разорвал ее вопрос.

— Так?

Я посмотрел на нее поверх ноутбука, приподняв бровь, все парни делают так, это означает «что?».

— Ты сразу поедешь домой?

— Почти. Нам нужно купить кофе и молока. А что?

Вы только посмотрите на меня, я сказал «мы», вот дерьмо.

— Я думала заскочить в свою квартиру после работы и убедиться, что они начали работать вовремя, и хотела знать, что ты будешь дома, чтобы впустить меня потом.

Я понял, что мы не обсуждали эту тему с тех пор, как я сказал «Приходи ко мне, у меня есть свободная кровать».

— Не волнуйся, Джен. У моей мамы есть запасной ключ, на случай если я уеду из города. Я заеду и заберу его по дороге.

Она просто уставилась на меня на мгновение, и я клянусь, что не смог бы определить, о чем говорили ее глаза, даже если бы вы приставили пистолет к моей голове.

— Было бы здорово. Спасибо, Так.

Итак, после работы я направился в гости к моему главному стороннику и обвинителю.

Потом опомнился и решил сделать копию ключа в хозяйственном магазине. Я никогда не узнаю, чем все закончится, если моя мать прознает, что у меня в доме обосновалась женщина, даже если эта женщина была моей соведущей.

И как я с удивлением понял, моим другом.

У меня никогда раньше не было подруги. Сослуживцы, знакомые, подруги моих друзей, армия бывших любовниц — без сомнения. Женщина, с которой я встречался, чтобы поговорить? Противник в юбке, с которым я бы продолжил общаться после ссоры? Ни одной, насколько я помню, а у меня чертовски хорошая память.

Я скучал по ее лицу, когда ее не было рядом, и ждал момента, когда увижу ее снова почти сразу после того, как мы расставались. Она каким-то образом забралась мне под кожу, и, хотя я не думал, что такое когда-либо возможно, мне это нравилось.

Пока парень в мастерской делал ключ, я крутил стойку с брелоками, потому что смотреть, как он работает, было невыносимо скучно, как и пялиться на ряды банок с краской. Среди обычных логотипов автомобилей, героев мультфильмов и блестящих голов «Хеллоу Китти» я нашел один, который точно понравился бы Джен. Я снял его с подставки и покрутил на пальце, наблюдая, как он сверкает.

Парень закончил делать дубликат ключа, и я повесил его на новый брелок. Кассир положила все в маленький бумажный пакетик, в такие моя мать обычно складывает открытки. Я свернул его так, чтобы ничего не выпало, и положил на пассажирское сиденье в машине.

И придержал рукой, когда трогался, чтобы пакет не соскользнул на пол и не стал мятым и грязным.

Затем придержал его снова, когда мне пришлось резко ударить по тормозам.

Ситуация становилась смешной. Это не подарочная упаковка, а просто проклятый пакет.

Я сдался и засунул его под козырек.

Коричневые бумажные уголки мелькали на границе моего зрения, заставляя думать о том, что было внутри.

Это всего лишь Чертов. Запасной. Ключ.

Не украшение, не ключ к моему сердцу (чтобы, черт, это не значило — я думаю, мысли о маме и ее открытках придали моим словам столько пафоса), но все равно. Определенно, это ничего не значило.

Так почему же мне казалось, что этот хренов коричневый бумажный пакетик насмехался надо мной?

— Это просто временное явление, так что заткнись, — пробормотал я в сторону пакетика.

Он ничего не ответил.

Что совсем не удивительно.

— Серьезно, прекрати мне махать.

Я запихнул пакет чуть дальше под козырек, пока он не стал почти незаметным.

Что, черт возьми, со мной было такое? Я разговаривал с брелоком для ключей. И парился из-за него.

Она не переезжала ко мне.

Она ночевала у меня, а не спала со мной, всего семь дней. (В моем мозгу прозвучал леденящий душу шепот Се-е-емь дне-е-ей ). Я помотал головой и чуть не задел «Ауди».

Мне, блядь, срочно было необходимо взять себя в руки.

Потому что да, это ведь так просто сказать, «вот твой ключ, Джен, но он тебе не пригодится, так как всю следующую неделю ты будешь подвозить меня на работу, пока у моей машины ремонтируют бампер».

Чтобы доказать своему внутреннему слюнтяю, что ничего особенного не происходит, я выдернул пакетик и бросил его на пассажирское сиденье.

Глава 11

*Шрам*

— Обычно я готовлю на ужин что-то простое, ты не против?

Было не так уж и странно разговаривать с Джен, пока она готовит нам еду, менее странно, чем я ожидал.

— Совсем нет. Тебе чем-нибудь помочь?

Она ополоснула руки в раковине и, да поможет мне Бог, я просто обязан был взглянуть на ее задницу. На ней были джинсы с низкой посадкой и короткая красная маечка, заканчивающаяся чуть выше пояса джинсов. Ее идеальные ягодицы приковывали внимание, а эта полоска обнаженного тела между слишком короткой маечкой и джинсами приводила меня в восторг. Так и тянуло проложить дорожку поцелуев по этой персиково-сливочной коже, а потом пробежаться кончиком языка в обратном направлении. Я представлял, какая она должна быть на вкус, сладкая и чуть солоноватая. Я воображал, как она дрожит в моих объятиях, и, может быть, покрывается мурашками от легкого поцелуя в ямочку над ее правой ягодицей.

Затем я представил, как Дженсен чмокает меня в затылок и спрашивает, что я, черт побери, делаю.

Я уронил на пол пучок салата, который только что вытащил из холодильника, и собаки тут же кинулись ловить его.

Вниз, Так-младший, помни про одиннадцатую заповедь:

Да не возъеби соведущую свою.

И поскольку она проведет предстоящие выходные под моей крышей, эта фраза должна стать моей долбаной мантрой.

Может быть, безопаснее просто завязать глаза?

И снимать повязку только при обращении с кухонными ножами или когда нужно побриться. Нет смысла напрасно проливать кровь.

Хотя Джен обязательно обратит внимание и спросит, зачем я завязал лицо платком, как будто играю в жмурки.

Вот дерьмо.

Учитывая, что в любом случае я в проигрыше, предпочту оставаться зрячим.

Дважды дерьмо.

— Ты в порядке? Забавно выглядишь.

Да, готов поспорить, что так я и выглядел.

— Просто думаю, с чем подать курицу. Хочешь сделать салат?

Я повернулся к ней спиной и нагнулся, чтобы поднять листья салата и заодно поправить брюки, пока она не видит.

Похоже, это будет чертовски долгая неделя.

После уборки (которой я, между прочим, занимался самостоятельно, так что держите свои комментарии при себе; то, что в моем доме находилась женщина, не означало, что я переложу всю домашнюю работу на ее Х-хромосомы) Джен ушла в гостиную выбирать фильм, а я взял нам пару бутылок пива и отправился за ней, прихватив по дороге пакет с ключом для нее.

Надо признать, что выглядел он слегка помятым. Я зажал содержимое в ладони и бросил бумажный пакет в мусорное ведро.

Джен изучала названия стоящих на полках фильмов, когда я негромко позвал ее по имени. Она отозвалась, не отрывая взгляда от коробочек с DVD-дисками.

В ее защиту скажу, что в моей коллекции более четырехсот фильмов и, вероятно, она не хотела забыть, на чем остановилась. Я хотел привлечь ее внимание, все-таки это было важно.

Мне нужно было видеть выражение ее лица, когда она возьмет брелок.

Конечно, мы разделили «Поп-Тартс», которые я приберегал на черный день для себя, и тот единственный поцелуй, но это была первая вещь, которую я выбирал специально для нее, надеясь, что ей понравится.

— У меня для тебя кое-что есть.

Мои слова заставили ее повернуться и посмотреть на меня с улыбкой.

— Это же не горн, с помощью которого ты будешь меня будить?

— Нет, но раз уж ты его упомянула…

Она подошла ближе и шлепнула меня по руке.

— Так и знал, что ты не сможешь держать свои руки подальше от меня, — сказал я, хватая ее запястье и пресекая попытку ударить меня снова. Затем положил брелок ей на ладонь. — Твой ключ.

Я наблюдал за ее лицом, пока она рассматривала то, что я выбрал. Широко улыбаясь, она вертела брелок; розово-черный логотип AC/DC медленно поворачивался, стразы на молнии между буквами сверкали и переливались в лучах заходящего солнца.

— Ничего себе, Так. Это очень круто. Спасибо. — Она встала на цыпочки и, положив руку мне на лицо, поцеловала меня в щеку. Все закончилось так быстро, что я едва успел осознать, что она сделала. И хотя ее руки были опущены по сторонам, я почувствовал покалывание там, где кончики ее пальцев касались моей кожи.

Она как будто горела. Или просто один взрослый мужчина превращался в глупую девушку.

Джен ушла, чтобы положить ключ в сумочку, а я просто молча стоял, не в силах пошевелиться. Для меня этот ключ и то, к чему он был прикреплен, очень много значил, а для нее это была всего лишь вещь, которую она запихнула в передний карман сумки.

Вау.

Я открыл бутылку пива и устроился в углу дивана.

Джен вернулась уже одетая в мягкие штаны и футболку и велела мне выбрать фильм. Вместо этого я включил канал HBO; не хочу опять пялиться в титры, придавленный к дивану уснувшей Джен.

По мере того, как пива становилось меньше, Дженсен принимала все более удобную позу и, наконец, использовала меня в качестве спинки. Я не возражал — она была мягкой, теплой и совершенно непостижимой.

Серьезно, я не знал, что делать с этим динамо по имени Дженсен Маккензи. То она флиртовала со мной, то вела себя так, будто я ее брат. Что бы ни случилось, ее реакция удивляла меня, у нее острый ум и такой же острый как бритва язык. Редко кто мог вывести меня из себя или сделать из меня дурачка, но ей это удавалось каждый божий день.

Я не мог понять, или я завидовал, что она лучше меня, или влюблялся в нее.

Поэтому, когда она примостилась у меня на плече, я решил, что лучше не искать в этом какой-то смысл (возможно, я был не прав) и положил руку на спинку дивана, позволив ей лечь поудобнее. Немного поерзав, она наконец прижалась ко мне щекой и задрала ноги на подушку сбоку.

«Третий лишний» только начался, и хотя фильм был немного пошлым, но все же достаточно забавным, да и Джен его еще не смотрела. Спустя полчаса моя рука затекла, а Джен уснула. Я был в этом уверен, потому что она перестала смеяться, а бутылка пива в ее руке опасно накренилась. Я допил его и поставил ее пустую бутылку на пол, к уже стоящим там двум моим.

Попытка пошевелить рукой не удалась, я ее почти не чувствовал. Был только один способ вытащить руку и не разбудить при этом мою соведущую, свернувшуюся на мне калачиком.

Я обнял ее за плечи, и она в очередной раз удивила меня, крепче прижавшись к моей груди. На автомате я чмокнул ее в макушку.

Не на автомате моя рука начала подавать признаки жизни и мне пришлось приложить все усилия, чтобы не прикоснуться к Дженсен. Пальцы так и тянулись чуть сдвинуть ее руку в сторону от груди, одна только мысль сделать это обеспечила мне второй стояк за вечер и как минимум четвертый за сегодняшний день.

Фантастика.

Когда фильм закончился, я аккуратно подхватил Джен на руки и отнес в кровать, накрыв одеялом, чтобы она не замерзла.

Дженсен спала крепко, практически не шевелясь. Возбуждение и переизбыток пива заставили меня убрать волосы с ее лба и мягко прикоснуться губами к коже.

Она вздохнула и пробормотала что-то похожее на «спокойной ночи, сладкий».

Не знаю, как долго я стоял, облокотившись о дверной косяк и смотрел, как она спит.

***

В среду утром стало немного легче. Дженсен проснулась самостоятельно и уже принимала душ, когда прозвонил мой будильник. Я выпустил собак на улицу через кухонную дверь и поставил вариться кофе, ни на секунду не задумываясь о том, что шастаю по дому в одном нижнем белье. Она была внизу в ванной. Мы с моим утренним стояком находились в безопасности.

Помните, что говорят о предположениях?

Я задержался на кухне, прислушиваясь, не начнут ли собаки скрестись в дверь, чтобы я их впустил, и, видимо, кофеварка шумела слишком громко, чтобы я мог услышать, как в душе выключилась вода. И как Дженсен вышла из ванной.

Мне надоело ждать собак, я открыл заднюю дверь и позвал их. И конечно, именно в этот момент Дженсен вошла с криком «Доброе утро, Та… ой, извини!»

Собаки проскакали друг за другом через кухню в гостиную. Убедившись, что они забежали, я обернулся. Дженсен выглядела какой угодно, только не сожалеющей. Она все еще стояла на пороге, уставившись на меня с открытым ртом.

На ней было только белое полотенце, ее кожа была все еще розовой после душа, а волосы растрепались и торчали в разные стороны.

Я наблюдал, как ее глаза путешествуют вниз по моему телу, устремляясь южнее пупка. И я не говорю куда-то южнее, потому что точно знаю, на что она смотрела. Я ощущал ее взгляд, словно ласковое прикосновение. Так-младший немного застеснялся, наслаждаясь вниманием, но даже издалека я увидел, как широко открылись ее глаза.

Я не мог прекратить ухмыляться.

— Продолжай так смотреть, и он помашет тебе ручкой.

Ее губы, возможно, сказали:

— Не льсти себе. — Но яркий румянец на щеках говорил совершенно другое.

Прежде чем она смогла развернуться и уйти, я прошел мимо нее и спустился вниз, чтобы принять холодный — очень холодный — душ.

К тому времени как я вышел, Джен, казалось, отошла от произошедшего, хотя, даже на протяжении всего нашего эфира, она смотрела куда угодно, но не мне в глаза, и румянец не покидал ее щек.

Прекрасно. Не одному же мне здесь страдать.

У меня была назначена чертова терапия после обеда, и если я буду зависать дома с Джен, мне точно не станет легче говорить. После окончания нашей смены я решил пойти прямиком в тренажерный зал. Я был дерганым, нервным и полным решимости вспотеть до смерти. Напряжение между мной и Дженсен росло, и мне позарез нужна была разрядка.

Кроме того, у нее был блестящий новенький ключ, и она могла сама позаботиться о себе.

Как обычно, я поработал с тяжелым весом, слегка уменьшив нагрузку, поскольку не появлялся в зале в течение недели, и планировал добить себя на беговой дорожке. Я выбрал ту же программу, что чуть не угробила мое колено, воткнул наушники, чтобы отвадить всех желающих поболтать (включая Тессу, к которой неожиданно стал совершенно равнодушен) и с легкостью пробежал полный цикл. Затем повторил снова, остановившись за несколько минут до конца полной сорокапятиминутной программы, когда мои бедра уже начали кричать и умолять меня остановиться. Одежда была насквозь мокрой, пот стекал с волос, и все мысли о сексе вылетели прочь из голов (ы).

Чтобы подстраховаться, я принял еще один холодный душ.

На консультацию я приехал немного раньше назначенного времени. Я не пытался произвести впечатление на доктора Ческа, просто закончил тренироваться и не хотел болтаться в зале просто так. Тесса глазела на меня, и мне было как-то неуютно.

Хм. Стоило упомянуть об этом в разговоре с доктором, чтобы показать, что я усвоил ее слова.

Но я быстро забыл об этом, когда мне навстречу вышел мужчина и представился как доктор Боб Купер. Оказывается, с этого момента он был моим терапевтом.

— Доктор Ческа считает, что вам полезнее будет поговорить со мной, чем с ней.

Я еле сдержался, чтобы не фыркнуть и сохранить невозмутимое выражение лица. Единственный, кто от этого выигрывает — это сама доктор Ческа.

Мы расположились в его кабинете (как ни странно, он был обставлен точно так же, как у доктора Ческа) и он спросил, помогает ли мне дневник.

Я признался, что забываю его вести.

Он велел мне сделать хотя бы одну запись до пятницы, и сказал, что собирается просмотреть ее, но вчитываться не будет. Главным образом, он хотел убедиться, что, по крайней мере, я пытаюсь использовать дневник, как способ терапии, поскольку эти записи предназначены только для меня, чтобы я имел возможность записать и проработать все, что происходит со мной в течение недели.

Я не мог прекратить ухмыляться. Если бы он только знал.

Каким-то образом наша беседа свелась к вопросу о корнях моего отношения к женщинам, и, в частности, о том, как я лишился девственности.

Я рассказал ему историю моих взаимоотношений со всеми девушками из кавер-группы Бон Джови и как я был их «секс-стажером».

— Это было круто, я думаю, — сказал я в ответ на его вопрос о том, что чувствовал тогда. — Имею в виду, большинство ребят в старшей школе должны умолять своих подруг заняться сексом, и обычно это происходит на заднем сиденье автомобиля или где-то еще, но так же неловко и глупо. Мне не пришлось проходить через это. Как и разбивать сердца и ссориться.

— Но, Так, — спросил он, — что вы думаете об этом теперь, учитывая, как сложилась ваша жизнь?

Вау. Похоже на обвинение, доктор.

— Вы так говорите, будто моя жизнь ужасна. Но это не так. Я люблю играть на постоянно меняющемся поле. Никаких обязательств. Никаких разногласий. Никаких разбитых сердец.

Я не знал его достаточно хорошо, чтобы признаться, мысль об обязательствах начинала казаться мне не такой уж и плохой. Как и признаться, что сейчас начал думать, может, я действительно что-то пропустил, теряя свою невинность с кучей женщин, которые в последнюю очередь думали обо мне.

По прошествии часа с доктором Купером, я не был уверен, шокирован ли он или завидовал. Прими это, мужик. Это всего лишь правда.

И у меня снова стоял.

Черт.

Домой я пришел совершенно вымотанный, впрочем, как обычно после сеансов «говорит Так», но в этот раз наружу рвалось желание. Передоз тестостерона меня точно погубит, и как назло, не было никакой возможности сбросить напряжение по дороге домой.

Я застал Джен за приготовлением курицы с горошком. Не уверен, что заставило меня захлебнуться слюной — аромат вкусной еды или вид Джен в шортиках и фартуке.

— Ты же не против? Я подумала, что теперь моя очередь немного о тебе позаботиться.

Учитывая, как прошел сегодняшний день, наши мысли о том, как она может обо мне позаботиться, явно не совпадали.

Я пошел в спальню, чтобы переодеться в пижамные штаны. Молния на джинсах явно оставила отпечаток на моем члене. Выбрав самые свободные, я понадеялся, что они скроют этот торчащий шест.

Насладившись едой и пивом, я отправил Джен чем-нибудь заняться в гостиной, пока я помою посуду. На самом деле, я просто нуждался в небольшой передышке от ее близости.

Когда я вошел в гостиную, она раскладывала на кофейном столике какой-то пасьянс, которого я никогда раньше не видел. Я принес ей еще одно пиво и поставил возле ее локтя, затем сел рядом с ней на диван.

— Ты не обязан менять свой образ жизни только потому, что я здесь, — сказала она, не глядя на меня.

Ну да, конечно. Я мог где-то веселиться всю ночь, пока она сидит у меня дома, а по возвращении пахнуть так, что будет ясно — у меня был секс. С кем-то другим. Вместо этого я сказал, что мне нравится проводить с ней время.

Что было правдой. Казалось, что в комнате становилось светлее, когда она входила.

— Хочешь поиграть со мной?

Не самый лучший вопрос, маленькая обломщица.

Я прочистил горло, потому что казалось, что меня душат.

— Во что ты играешь?

Если она и обратила внимание на мой странный голос, то не подала виду. Я включил музыку — тихий и мягкий блюз-рок — и взял себе еще пива.

Мы остановились на «Джин Рамми» ²⁴ , и после того, как Джен меня дважды сделала, я решил, что она принимает меня за дурачка.

Хорошо, что мы не заключали пари.

Плохо, что каждая новая раздача сопровождалась бутылкой пива.

Я был уже немного навеселе и чувствовал себя глупо, поэтому, когда Дженсен выиграла в третий раз, я набросился на нее, щекоча ей бока и подмышки. Ее карты разлетелись по дивану, и она извивалась и визжала, пытаясь выбраться.

— Тебе, моя крошка, надо бы научиться ублажать мужское самолюбие, и позволить мне выиграть хотя бы раз, — говоря это, я не переставал водить пальцами по ее ребрам. Джен попыталась отползти на другой конец дивана, чтобы сбежать от меня, но это лишь помогло мне прижать ее к дивану своим телом.

Мои руки замерли на ее талии, и ее смех застрял в горле. Я смотрел ей в глаза и не мог оторваться от их янтарной теплоты, они заворожили меня. Я старался не двигаться. Клянусь, очень старался. Меня неотвратимо тянуло к Джен. И невозможно было что-то с этим поделать.

Ее взгляд метнулся к моим губам. Если бы только она снова посмотрела мне в глаза, клянусь, я бы смог встать с нее и пойти подбирать карты с пола.

Но она продолжала смотреть на мои губы. Поэтому, конечно, мои глаза устремились к ее губам, как будто их притягивало магнитом. Я наблюдал, как кончик ее языка скользнул по пухлой нижней губе, и услышал хриплый стон, исходящий от одного из нас.

Думаю, что это был я. Святой Боже.

Я наклонился ниже, все еще пытаясь сохранить остатки рассудка. Клянусь Богом, если бы она попыталась отодвинуться, я бы остановился.

Ее веки были чуть прикрыты, но она не закрывала глаза. Наблюдать, как она смотрит на меня сквозь ресницы, было чертовски эротично. Мой член дернулся, и признаюсь, я, возможно, рефлекторно двинул бедрами в ее сторону. Не то чтобы мои бедра касались ее. Близко.

Она чуть приподняла подбородок, и ее пухлая нижняя губа прижалась к моей. Потом еще раз, показывая мне, что это не было случайностью.

Игра в ожидание закончилась. Хотелось надеяться, она сможет с этим справиться

Черт, я надеялся, что и я смогу.

Я поцеловал ее губы в том месте, где только что побывал ее язычок, по какой-то безумной причине мне необходимо было оставить след именно там. Я ощущал щекой ее легкое дыхание, и мой язык в безмолвной просьбе дразнил ее рот, а потом и в мольбе впустить меня.

Когда ее вздох дал мне шанс, я не стал дожидаться второй возможности. Мой язык ворвался в ее рот с пугающим неистовством.

Почти царапая.

Казалось, я вот-вот умру.

Она отвечала на каждое мое движение, наступая, когда я останавливался. Не уверен, когда ее руки погрузились в мои волосы, но я почувствовал, как она вцепилась в них, притягивая меня ближе.

Именно туда, где я и хотел быть.

Я все еще сжимал ее талию, но мои руки уже двигались в стремлении прижать ее ближе, расположить мои бедра в колыбели ее бедер. Она обвила мою ногу своей и, да поможет мне Бог, я был готов взорваться в ту же секунду. Клянусь, я держался изо всех сил, чтобы не вжаться в нее и не кончить.

Моя рука медленно двигалась вдоль ее тела, наслаждаясь каждым миллиметром, пока я не достиг изгиба ее груди. Пальцем я выводил круги на ее коже, пока ее губы и язык медленно сводили меня с ума.

Я никогда не отказываю женщинам в ласке, но прелюдия для меня всегда была чем-то таким, что можно побыстрее закончить и перейти к главному делу, ради которого мы здесь, собственно, и собрались. Затем мы получали удовольствие и разбегались каждый своей дорогой.

Но с Дженсен… это взрывало мне мозг. С ней я не хотел торопиться. Сейчас в целом мире для меня не было места желаннее, чем этот диван, на котором Дженсен стонала и извивалась подо мной. Я мог бы изучать ее таким способом ночи напролет и все равно едва приоткрыл бы завесу тайны.

И ни что на свете не заставило бы меня оторваться от нее, даже если бы меня оттаскивали цепями.

Не отрывая одну руку от ее груди, я провел другой вдоль ее бедра, наконец-то хватая ее аппетитную попку. Как можно нежнее я постарался притянуть ее к себе, надеясь, что достаточно себя контролирую, чтобы не кончить от ощущения трения наших все еще одетых тел.

К слову, как бы сильно я не жаждал ощутить ее голую кожу своей собственной, я не хотел отказываться от того, как восхитительно медленно мы сейчас изучали друг друга.

С рычанием (да-да, я знаю) я углубил наш поцелуй, делая его еще интенсивнее. Еще чуть ближе, и я бы точно оказался внутри нее. Я не знаю, когда это произошло, но ее вздохи, изгибы и ее вкус стали нужны мне больше, чем воздух.

Она застонала, и я мгновенно влюбился в этот звук.

Рукой она водила вдоль моей спины. Я так увлекся, что не заметил этого, пока ее ногти не вонзились в мою кожу. Эта короткая резкая боль сработала как вылитый в костер бензин, и со стоном я прижался к ней, вжимаясь самой грандиозной эрекцией в жизни в ложбинку между ее бедер.

Должно быть, я сделал все верно, потому что она снова застонала и ответила на мое движение.

Желания окружало нас, как туман, и я наконец смог прервать поцелуй, чтобы проследить губами линию ее подбородка и уделить особое внимание местечку за ушком. Она прошептала что-то неразборчивое, и ее тихий стон прозвучал музыкой для моей души.

Я был счастлив оттого, что не только у меня не хватало слов.

Уверен, ее ногти оставили царапины, но мне было все равно, я хотел быть помеченным.

Я уже был отмечен, изнутри.

Чувствуя потребность прикоснуться к каждому миллиметру ее кожи, я проложил дорожку поцелуев вниз по ее шее, шепча ее имя как молитву. Вибрация ее стонов проходила сквозь мои губы прямо в член. Он пульсировал и становился все тверже, хотя не знаю, насколько это было вообще возможно.

Инстинкты требовали сорвать всю одежду до последнего клочка и погрузиться в нее, но я оттолкнул их прочь и запер за дверью. Мне не хотелось никуда торопиться. Каждый крошечный звук из ее губ был сокровищем, и я захотел собрать их все.

— Боже, Так, — выдохнула она, когда я достиг изгиба между ее шеей и плечом и чуть царапнул зубами нежную кожу. Пальцами она вцепилась мне в волосы, и я расценил это как подсказку, повторив движение. Она вздрагивала в моих объятиях, и опять голос в моей голове кричал, что она уже должна быть обнаженной, с задранными до ушей коленями.

Я знал, что если не остановлюсь сейчас, то не остановлюсь совсем, пока не позволю этому голосу победить. Но я был не готов. Пока не готов.

Мы уже были на грани, но все еще могли отступить. Если мой член окажется внутри нее (и Господь знает, что я хотел этого каждой клеточкой своего существа), пути назад больше не будет. Все изменится.

Так что вместо того, чтобы двигаться ниже, чего, вероятно, ждала от меня Джен, я вернулся назад, дразня ее губы легкими укусами и прикосновениями, пока ее руки, все еще сжимающие мои волосы, практически не припечатали мое лицо к ее.

Похоже, что мы двигались по улице с двусторонним движением.

Ее язык вторгся в мой рот, и в этот раз она проглотила мой стон. Каждый раз, когда я пытался отступить, она напирала, угрожая утянуть нас туда, где властвовало желание.

Так продолжаться не могло. Я наконец-то усмирил свою похоть, практически заковав эту сучку в кандалы.

Проявив максимум силы воли, я смог оторваться от пьянящих изгибов тела Дженсен и навис над ней, опираясь на локти и колени, глядя на нее сверху вниз. (Достаточно решительный, чтобы отодвинуться, да. Недостаточно умный, чтобы прервать контакт целиком, нет.)

Она раскраснелась, и ее губы были темно-красными от всей тонны внимания, которое получили. Ее веки дрогнули, она приоткрыла глаза и удивленно посмотрела на меня сквозь пелену желания.

— Так?

Я пытался сдержать учащенное дыхание, но решил просто забить на него. Она знала, что я хочу ее, зачем пытаться это скрыть?

— Мы должны остановиться, милая. Прежде чем мы сделаем что-то, что не сможем изменить.

Со вздохом она отстранилась, но кивнула мне, чуть дрожа.

— Слишком много пива, — пошутила она. Слова прозвучали глухо, и я знал, что она, как и я, пытается сбросить напряжение.

Я согласился, хотя мы оба знали, что это была полнейшая ложь. Она была пьяна, но не от пива.

И мне предстояло прожить еще четыре дня с ней под одной крышей. Бог действительно ненавидел меня.

Глава 12

*Удар грома*

Мы сели на противоположных концах дивана, оба опасаясь, что малейший контакт сработает как спусковой крючок.

Black Bone Child в колонках играли что-то медленное, и хотя я намеренно уставился в стену позади телевизора, краем глаза я видел, как Джен отстукивает ритм ногой.

— Хорошая песня, — попытался я разрушить неловкое молчание.

— Ты нарочно выбрал эту радиостанцию? — ее голос был резким и грубым, и в очередной раз я не понимал, что она имеет в виду.

— Не уверен, что ты под этим подразумеваешь, но я выбрал ее, потому что это одна из моих любимых.

— Совсем не потому, что кто-то сказал тебе, что на втором месте после AC/DC у меня блюз-рок, — это было утверждение, а не вопрос.

— Почему кто-то должен был мне об этом говорить? Если на то пошло, то скажи, с кем мне пообщаться, чтобы разузнать хоть что-то о тебе ? — Я бросил изучать текстуру обоев на стене в гостиной и повернулся, чтобы посмотреть на Джен в первый раз с тех пор, как мое тело прижимало ее к дивану. — Что именно ты хочешь сказать, Джен?

Она посмотрела вниз на свои дрожащие пальцы.

— Я не знаю. Это просто показалось слишком… — она посмотрела мне в глаза, — идеальным совпадением.

Я вздохнул и сделал все возможное, чтобы подавить вспышку гнева, которую Джен, в общем-то, не заслужила.

— Я немного на взводе, и мои яйца сейчас синее, чем когда-либо в жизни, и может, это слишком прямолинейно, но позволь я расшифрую для тебя. Ты думаешь, я все подстроил и только поэтому смог остановиться?

Она пожала плечами и сказала:

— Ты завел меня, потом остановился, и я набросилась на тебя; так ты выглядишь абсолютно невиновным.

— Подожди… что?

— Поматросил и бросил. Я знаю, какой ты, Так.

Я не мог поверить, какой оборот принимал наш разговор.

— Знаешь, какой я?

Джен кивнула в знак согласия.

— Да. Сучка не захочет — кобель не вскочит.

— Не заговаривай мне зубы Джен, у нас тут не вечер пословиц и поговорок.

Она виновато улыбнулась и замолчала.

— Это было бы великолепно. — Я знал, что она просто пыталась разрядить напряжение, но все же. — Это было бы великолепно, если бы я продолжал целовать твое тело, опускаясь все ниже. Но напомню тебе, что я был тем, кто остановился, и тоже остался неудовлетворенным.

Ее лицо прояснилось, и она снова уставилась на свои пальцы.

— Звучит глупо, если смотреть с этой стороны.

Я отрицательно покачал головой.

— Это звучит глупо, с какой стороны не посмотри. Ты этого хотела. Черт возьми, я был готов и хотел этого. И тогда мой хренов моральный компас зашкалил.

Она фыркнула и прикусила нижнюю губу.

— Это еще не все, что зашкалило. — Джен посмотрела на меня и мою удивленно приподнятую бровь. — Извини, что не дала расслабиться.

Не понимаю зачем, но я пристально и, не отрываясь, смотрел ей в глаза.

— Я уже к этому привык.

— Что?

— Честное слово, Джен, день за днем мои яйца становятся все синее. С самого первого дня, как я тебя знаю.

Она даже не охнула, и это подтвердило мое предположение, что она с самого начала знала, как меня влечет к ней.

— Я знаю, что обычно ты ходишь за этим в клуб, так что, если тебе нужно… — к ее чести, она отвела взгляд только на последних словах.

Я не удержался от смеха.

— Ты предлагаешь мне пойти и потрахаться , Джен?

Она оглядела комнату и неуверенно пожала плечами.

— Нет. Пока ты здесь, в моем доме, я не собираюсь ходить по клубам и клеить девчонок. И прежде чем ты спросишь, я никогда не приводил их домой. Так что дело не в этом.

— Тогда почему? — ее голос был еле слышен.

— Потому что я не хочу других женщин.

Перемотаем немного вперед. Вот он я, лежу в своей постели, убедившись, что мастурбация не помогает решить проблему. Джен чуть дальше по коридору, и я уверен, что мы с ней в одной лодке перевозбуждения. Если бы я зашел к ней в комнату прямо сейчас, не думаю, что она бы меня не впустила.

Я засунул подушку между ног и перевернулся так, чтобы больше не видеть открытую дверь спальни.

***

Я плохо спал, просыпаясь примерно каждые полчаса и наконец в три тридцать бросил мучить себя.

Собаки прошли за мной по коридору на кухню, и как у нас повелось, вышли на улицу, пока я делал кофе. Похоже, было еще слишком темно для них, потому что они решили вернуться как раз, когда я только закончил настраивать кофеварку.

Я подумывал пойти в душ первым и потратить всю горячую воду, потом подумал, что нам стоит принять душ вместе, и тогда никто из нас не замерзнет. К тому времени как я вынырнул из своих фантазий, оставалось две минуты до будильника Джен, и я понял, что сегодня опять горячий душ будет принимать только она.

Я подошел к ее спальне, намереваясь с порога посмотреть, как она спит. Снова. Я задался вопросом, есть ли название для такого подглядывания, и если есть, считается ли это психологической проблемой.

Или зависимостью, в моем случае.

Она заворожила меня, словно небо, усыпанное звездами.

Я опустился на колени рядом с ее кроватью, пожирая ее глазами. Ее губы чуть приоткрылись, и она вздохнула во сне. Я наклонился ближе, намереваясь украсть крошечный поцелуй, залог начала хорошего дня. Она даже не узнает.

Я наклонился вперед, просто впитывая ее сладкое дыхание, и чуть коснулся ее губ поцелуем, легким, как ее выдох. Когда я отстранился, она всхлипнула и повернулась лицом ко мне, как будто искала меня во сне.

Я все еще был слишком близко и был просто обязан снова коснуться ее губ. Ее ответный вздох заворожил меня, и я осмелился сорвать еще один поцелуй. Я пил ее рот, пробуя сначала верхнюю губу, а затем мою любимую, чуть полноватую нижнюю.

Слишком поздно я понял, что она просыпается. Ее рука поднялась, и я приготовился к удару от Мисс Крепкий Кулачок. Но этого не произошло. Ее пальцы запутались в моих волосах и потянули меня обратно.

Да поможет мне Бог.

Всю ночь, мучаясь бессонницей, я убеждал себя, что ее реакция была вызвана алкоголем.

— Лгунья, — прошептал я напротив ее рта.

Она тихо хихикнула.

— Откуда ты знаешь, что я не пила всю ночь напролет?

Я скользил губами вдоль ее рта снова и снова, не решаясь углубить поцелуй, учитывая, как близко к кровати мы находились.

— Честно? Я почти не спал, — наконец ответил я.

В ответ она обернула руки вокруг моей шеи и притянула ближе. Она, очевидно, не собиралась сдаваться, не получив достойное пожелание доброго утра . Я мысленно поклялся держаться подальше от матраса, и пусть делает, что хочет.

И будь я проклят, если она не отдала все в мои руки. Она не собиралась начинать медленно и нежно — ее открытый ротик был прямо под моими губами, и короткие гортанные стоны угрожали нарушить мое обещание не отрывать колени от ковра.

Наши языки запутались в танце, искра между нами разгорелась с новой силой, как будто и не исчезала.

Я пробежал кончиками пальцев вниз по ее щеке, и понял, что моя рука дрожит. Я не посмел прикоснуться где-то еще — ее горло требовали поцелуев, ее плечи просили, чтобы я вонзил в них ногти и заставил ее дрожать, и я уже не говорю о ее ключицах. Либо моя рука остается на ее лице, либо нам обоим сегодня придется брать отгул по болезни.

Это не доведет нас до добра.

— Джен, — пробормотал я, прерывая очередной крышесносный поцелуй, — малышка, мы должны остановиться.

Если бы два месяца назад мне сказали, что мои губы произнесут эту фразу дважды за сутки, я бы спросил, знаете ли вы, с кем разговариваете.

Сейчас? Понятия не имею, как выдержать наш эфир и не сорваться. Потому что точно уверен, что человек может умереть от спермотоксикоза.

Если его симптомы, это быстрое поверхностное дыхание, трясущиеся руки (мой первый раз был последним, когда у меня дрожали руки от прикосновения к женской коже), неспособность мыслить, и яйца, синее, чем у смурфа, то да, именно этим я и был болен.

Я должен будить ее поцелуем каждое утро. Даже если мне придется сесть в машину и проехать весь путь до ее квартиры, чтобы сделать это.

Это определенно была лучшая смена, из всех, что я помню.

Я передвинул микрофон и заговорил, заглушая концовку песни. Знаю, что некоторые это ненавидят, но сегодня утром мне было все равно.

— Это были Queens of the Stone Age со своей песней No One Knows, — Джен подмигнула мне с другого конца стола, и я чуть не забыл, что вообще делал. — Мы вернемся к разговору о музыке немного позже, а теперь, Дженсен, я хочу тебя , — она прикрыла микрофон и чуть не подавилась кофе. Всегда рад помочь, — попросить рассказать нам последние новости о ситуации на дорогах. Джен?

— Спасибо, Так. Вы не поверите, но этим утром на дорогах совсем нет пробок! Не тормози, Лас Вегас!

Ее горящий взгляд заставил меня порадоваться, что я надел сегодня самые свободные брюки. Я включил рекламу, не будучи уверенным, что мой голос мог звучать нормально.

А затем убедился, что мой микрофон выключен.

— Не тормози ? Ты хоть представляешь, как мне трудно сейчас держать себя в руках?

Джен послала мне воздушный поцелуй и рассмеялась. От этого звука мои яйца сжались, и я молил Бога, чтобы побыстрее пробило десять часов.

Теперь поговорим о других препятствиях . У нее будут большие проблемы, когда мы вернемся домой. Я официально отказывался соблюдать нормы морали и, надеюсь, она тоже. Я намеревался измотать ее так, чтобы даже ее походка выглядела забавно.

Ближе к концу нашей смены, ассистент БШ заскочил в студию и сказал Джен, что босс хочет видеть ее, как только она освободится.

Дженсен не была бы собой, если бы хоть чуть-чуть заволновалась.

Однако разволновался я. Сильно.

Меня принудительно направили на терапию. Мы флиртовали как сумасшедшие все утро — в прямом эфире . Господи, что если босс слушал?

Джен была под запретом, она моя коллега. Так уж вышло, что она красивая, желанная и жила в моем доме.

Всего один жаркий поцелуй отделял ее от того, чтобы оказаться обнаженной в моей постели, накрытой моим телом.

В надежде узнать все поскорее и подозревая, что новости точно не будут хорошими, я сказал Джен, что могу провести последние пятнадцать минут эфира без нее, а она может пойти наверх.

Она подошла к моей стороне стола и наклонилась поцеловать меня в щеку. Хотя это и убивало меня, я отстранил ее и отвернулся.

— Что случилось? — боль в ее глазах разрывала мне сердце.

— Джен, — начал я, переводя взгляд в сторону двери (слава Богу, там никого не было) и обратно, — я в одном шаге от увольнения за приставания. Не думаю, что сейчас хорошо воспримут мою симпатию к кому-либо, даже если это взаимно.

Она покачнулась на каблуках и скрестила руки на груди.

— У тебя неприятности из-за домогательства, а не из-за отношений. В правилах компании нет ни слова о запрете свиданий с коллегами.

— Что-то я такого не припомню. И кроме того…

Она шикнула и прижала палец к моим губам.

— Правила, которые ты придумал для себя, не распространяются на весь коллектив. И, кроме того, — сказала она, просто чтобы поиздеваться надо мной, я уверен, — я изучала правила компании совсем недавно, помнишь? Так что поверь мне на слово.

Она развернулась на каблуках и выплыла из студии, почему-то уверенная, что не было никаких причин для беспокойства.

Свинцовый шар в моем желудке говорил об обратном.

Я немного задержался, наводя порядок на столе и переписываясь с придурками, тусовавшимися на нашем сайте. Дженсен все еще была в кабинете босса. И я знал это наверняка. Причина, по которой я отирался вокруг своего стола, была в том, что я мог видеть парковку через дверь директора по продажам и его окно. Внедорожник Дженсен все еще был припаркован там, где она оставила его сегодня утром.

Спустя полчаса я сдался. Так или иначе, она приедет домой.

…И она приехала, почти сразу после моего прихода.

Я коснулся губами ее лба (стоит поцеловать где-то еще, и я забуду, как нуждаюсь в ответах) и спросил ее о встрече с Биллом Калани.

— Он предложил мне другую работу.

А?

От вида моего обомлевшего лица, она закатила глаза.

— Когда я отправляла свое резюме в «Облака», я указала, что в первую очередь меня интересует работа в Финиксе. Ты же знаешь, там живут мои родители. Через месяц там откроется вакансия, и он спрашивал, не хочу ли я на нее претендовать.

Я чувствовал, как разбивается мое сердце. Нет, правда. Я ощущал под ногами осколки.

— И что ты ответила?

— Естественно, что мне это не интересно. — Она приблизилась и обняла меня рукой за талию, смотря прямо мне в лицо. — Я обосновалась здесь. Я уже связана с этим местом.

Я ухмыльнулся глядя на нее сверху вниз.

— Не знал, что ты любишь связывание, но знаешь, тебе стоит только намекнуть … — я замолчал, пока еще не готовый к серьезному разговору. Последние двадцать четыре часа мои эмоции как будто неслись на скором поезде, и пора было сделать остановку.

Но не таким способом.

Ну ладно, и таким тоже . Но в тот момент я пытался быть серьезным.

Как и ожидалось, Дженсен шлепнула меня. И покраснела. А мне понравилось.

— Я снимаю здесь квартиру, завела новых друзей, уже перевела свой банковский счет, у меня появились фанаты… и ты.

Мое сердце пропустило несколько ударов, что было совершенно непонятно, мы же не пара или что-то типа того. Я отчаянно хотел ее, да. Но по большей части, мне просто нравилось, когда она рядом.

Все, что я смог сказать, было:

— Я?

Джен обняла меня второй рукой, и я почувствовал прикосновение каждой невероятной клеточки ее тела.

Привет, Мистер Стояк, спасибо, что вы к нам присоединились.

Медленная улыбка Джен сказала мне, что она заметила, что упирается ей в живот.

— Да, ты, — она запрокинула голову и посмотрела на меня сквозь ресницы. — Только не говори, что тебе не интересно узнать, к чему это может привести.

— Я точно знаю, к чему это приведет.

— Да? Тогда покажи мне.

Связные мысли испарились.

Я развернулся и прижал ее к стене гостиной, сминая ее губы своими. Мой язык вторгся в ее рот, не дожидаясь приглашения. Она, казалось, не возражала, отвечая на каждое прикосновение одним из тех крошечных стонов, которые я так жаждал услышать, направляющимися из ее горла прямо вниз к моему паху.

Ее руки поползли по моим плечам, обхватили за шею и притянули меня вниз, еще ближе. Я подчинился, для меня сейчас крепко сжимать ее попку обеими руками было важнее, чем дышать.

Не уверен, что я вообще дышал.

Я чуть приподнял ее, подхватывая одной рукой под бедро и заводя ее ногу мне на талию. Моя умная девочка поняла намек и обвила меня второй ногой. Я прижал ее к стене, якобы для того, чтобы удержать, но на самом деле, мне было необходимо вжаться в нее своим пульсирующим членом, пока я окончательно не помер.

Святое дерьмо, возможно, я все-таки умер, потому что она так двигала бедрами, что у меня срывало крышу.

На нас было слишком много одежды.

На ней была рубашка на пуговицах, и я никак не мог просунуть эти маленькие жемчужинки в петли. Я понял, что мои пальцы дрожат, и сделал глубокий вдох, чтобы успокоится. Эй, посмотрите на меня. Оказывается, я дышал. Мой выдох был похож на рычание, когда она отпустила мою шею и сама потянулась расстегивать рубашку.

Еще раз, мы были как одно целое.

Я прерывисто вдохнул и продолжил поглаживать ее язык, мечтая только об одном — войти в нее и остаться там навечно.

Моя потребность в ней выходила за пределы разума, за пределы контроля, и это пугало меня до усрачки.

Но недостаточно, чтобы остановить.

Потому что, может быть, если я поддамся притяжению ее гравитации, то меня наконец-то отпустит и я смогу вернуться к своей нормальной жизни.

Ее блузка была расстегнута, и я почувствовал, как она возится с передней застежкой бюстгальтера.

— Позволь мне, Джен. Пожалуйста.

Она вновь закинула руки мне за голову, и я оторвался от ее губ, медленно пробуя ее кожу на вкус, опускаясь вниз, туда, где тонкое кружево скрывало все самое интересное. Я пробрался языком под тонкую ткань, ощущая сладость, которая принадлежала только Джен, и она вздрогнула. Я сделал это снова, и ее дыхание стало неровным, каждый выдох сопровождался крошечным стоном.

Кончики моих пальцев пробежались вниз по гладкой ткани и, наконец, я почувствовал великолепную тяжесть ее груди в своих ладонях, большими пальцами нежно поглаживая ее соски. Джен запрокинула голову и, казалось, невольно застонала.

Как бы сильно мне не нравилось тут стоять, в этом положении я не мог уделить достойного внимания ее груди, потому что открытые шторы в гостиной предоставляли соседям полный обзор.

Я выпрямился, удостоверившись, что Джен крепко держится за меня ногами. Удовлетворенный, что она никуда не денется, я обнял ее и, не переставая целовать, понес в сторону спальни, с намерением крепко закрыть дверь и не впускать собак.

Я не мог допустить мысль отпустить ее хотя бы на мгновение, чтобы мы оба могли лечь. Я присел на край кровати, а Джен оседлала мои колени, вернувшись к исследованию моих губ.

Кто знал, что поцелуи могут быть такими разрушительными?

Чертыхаясь, Джен провела ладонями по моим ребрам, доходя до ямочек на пояснице, и скомкала край моей футболки. Она начала медленно задирать ее вверх, скользя руками по коже, пока не собрала ткань футболки в комок на моей груди.

Я сдернул блузку с ее плеч, и пока Джен выпутывалась из рукавов, успел стянуть свою футболку. Последний слой одежды отделял нас от прикосновения кожи к коже, и я больше не колебался. Наконец-то, я расцепил застежку бюстгальтера, открывая взору самую совершенную грудь из когда-либо существовавших.

Ее розовые соски уже возбужденно торчали, требуя моего внимания, но мы все еще находились в неправильном положении. Я не мог придумать простой способ уложить ее под меня — Господи, да я вообще не мог думать. Так что я лег на спину и позволил ей вести.

И снова она прочитала мои мысли. Медленно, как будто танцуя стриптиз, она по очереди спустила бретельки с плеч и наклонилась, скользя грудью вдоль моего тела, и я смог чувствовать ее соски именно так, как мне хотелось.

Проведя руками вдоль ее тела, я продлил свою сладкую пытку, вернувшись к поглаживанию сосков Джен. Она задрожала, ее голова была запрокинута, и она стонала громче с каждым моим движением.

Затем я сжал сосок губами, и клянусь Богом, она закричала. От ударов моего языка ее руки задрожали, а когда я добавил покусывания, она не удержалась и упала на меня.

Ох, блядь, до чего же хорошо.

Я не мог сопротивляться влиянию, которое оказывало на меня ее тело. Может ли быть на свете более совершенный партнер для меня, чем Дженсен МакКензи? Казалось, что каждая реакция ее тела специально запрограммирована усиливать мое возбуждение. Пульс стучал как басы на дискотеке и, казалось, если я хотя бы не расстегну молнию на брюках, то повреждений не избежать.

Но Джен должна сама принять решение освободить Вилли ²⁵ , иначе между нами ничего не произойдет. Я перекатился, подминая ее под себя, и начал кампанию по доведению Джен до безумия. Потирая ее соски между пальцами, я постоянно увеличивал нажатие, изучая, что ей нравится, сколько она может вытерпеть. Когда она начала двигать бедрами, я втянул один из этих маленьких розовых комочков в рот, посасывая и покусывая, пока она не начала задыхаться.

Несмотря на все мои усилия, Дженсен сохранила достаточно здравомыслия, чтобы вывести меня из себя. Запустив одну руку в мои волосы, она сильно потянула, причиняя мне сладкую боль, а другой рукой играла с моей ширинкой, поглаживая и сжимая. Я рычал, она стонала, и сейчас был подходящий момент, чтобы сбросить остатки одежды.

Не переставая посасывать ее сосок, я скользнул одной рукой вниз и сжал местечко у нее между ног. Ее бедра терлись об матрас, сильнее прижимаясь к моей ладони. Она не протестовала, пока я расстегивал пуговицы на ее джинсах, и, скользнув пальцами в ее трусики, обнаружил, что она невероятно влажная.

Ее бедра прижимались к моей руке снова и снова, и я дразнил ее вход, чуть отступая и стараясь не увлекаться. Она протестующе всхлипнула, и хотя я знал, чего она хочет, мы собирались пересечь черту невозврата, и мне нужно было ее разрешение, чтобы продолжать.

Я оставил дорожку поцелуев на ее шее, и, приподнявшись на руках, взглянул ей в лицо.

— Джен?

Прерывисто дыша, она посмотрела на меня затуманенным взглядом.

— Господи, Так, просто сними их. Сними все, пока я тут не умерла.

Ну, как скажешь.

Я приподнялся и стянул с нее джинсы вместе с трусиками, вознося безмолвную молитву тем, кто придумал стрейчевую ткань и так облегчил мою работу.

Я остановился, не от желания подразнить ее, а потому что наслаждался видом каждого изгиба ее тела.

От взгляда на нее, у меня перехватывало дыхание.

Джен скрестила ноги, затем руки, словно не зная, что делать дальше.

Это заставило меня улыбнуться. Моя злющая, нетерпеливая девчонка.

— В чем-то нуждаешься, Джен? — я хотел только подразнить, но мой голос прозвучал на несколько тонов ниже, чем обычно, и я задался вопросом, кто тут кого мучает.

Она ухмыльнулась и медленно огладила себя руками по груди и животу.

— Полагаю, я и сама смогу о себе позаботиться.

Я остановил ее руки, прежде чем они опустились еще ниже.

— Ты. Не. Посмеешь.

Я ждал недели, пока мы не оказались здесь, и если она кончит на моих глазах, я должен быть тому причиной.

— Если отпущу, ты будешь послушной девочкой?

Она кивнула, хрипло прошептав:

— Обещаю.

— Нет, ты не просто хороша , — пробормотал я, опуская лицо ближе к ее аккуратно подстриженным завиткам. — Я уверен, ты прекрасна на вкус.

И одного касания мне было достаточно, чтобы почувствовать насколько она вкусная.

Я выводил языком на ее клиторе буквы своего имени, и уже на полпути она задрожала и затряслась подо мной. Я отпустил ее руки, чтобы сжать ее бедра, и она вцепилась пальцами мне в волосы, скручивая и вытягивая, причиняя мне восхитительную смесь боли и удовольствия. Мне не нужно было слышать ее умоляющие крики, чтобы знать, она почти готова кончить, и черт , мне необходимо было сделать это с ней.

Я нырнул языком глубже, и со стоном, который прозвучал как мольба к Богу, она вжалась попкой в кровать и потянула меня за волосы, как будто хотела вырвать их. Она могла оставить меня лысым, но мне было все равно. Я не остановлюсь, пока она не начнет умолять.

Она умоляюще прошептала мое имя, и этого было достаточно, хотя я не ушел далеко, переключившись на зацеловывание внутренней стороны ее бедер. Каждое прикосновение моих губ вызывало ее вздох, и наконец я сжалился и пополз обратно вверх.

Она прерывисто дышала, и ее глаза были прикрыты. Все еще держа меня за волосы, она притянула мое лицо ближе и впилась мне в губы таким поцелуем, от которого я забыл, как дышать.

Наконец оторвавшись, она прошептала напротив моих губ:

— Теперь твоя очередь.

Я надеялся, что не выстрелю как ракета, просто снимая штаны, потому что не так я хотел, чтобы это произошло первый раз.

— Просто прикоснись ко мне, Джен. Я уже почти.

Она теребила мою молнию, пытаясь расстегнуть, и я реально рычал.

— Позволь мне, — мой голос был настолько хриплым, что я сам его не узнавал. Поднявшись на колени, я стянул штаны вниз и отбросил их на пол.

Она закусила губу, смотря на меня широко открытыми глазами. Мой член был болезненно твердым. Я оперся руками о кровать по обе стороны от ее головы, и это было все, что я смог сделать, чтобы удержать себя над ней. Джен, не нуждаясь в дальнейших указаниях, протянула руку и сжала мой член, растирая пальцем капельку, выступившую на головке.

Я стиснул зубы и выдавил:

— Сделай так снова, — ее хватка усилилась, и я застонал, все мое внимание сосредоточилось на происходящем в ее руке. Не лучший способ, чтобы удержаться от оргазма, но я больше не мог терпеть. Потребуется всего несколько движений и…

С ревом, миллион звезд взорвались у меня под веками, и не уверен, но возможно, я на мгновение потерял сознание. Приходя в себя, я понял, что мои руки дрожат, и я бормочу что-то похожее на ее имя.

Хотелось бы думать, что я знаток оргазмов, как моих собственных, так и моих партнеров, но это было совершенно за границами моего опыта. Я не был уверен, что только что произошло между нами, но был слишком измотан, чтобы анализировать. Я едва смог вытереть простыней беспорядок, который устроил на животе у Джен, и кое-как ногами спихнул испачканную вещь на пол, после этого мои руки подогнулись и я рухнул сверху на Джен.

Не знаю, как я нашел в себе силы сдвинуться и притянуть ее в объятия, прежде чем отключился, зарывшись лицом в ее волосы.