Дочь друидов

Глава восьмая

– О чем я еще должна тебе рассказать? – устало спросила она.

Теперь ее голос звучал еле слышно.

– Кто была твоя мать?

Туризинд схватил Конана за руку:

– Ты заходишь слишком далеко. Оставь ее! Твои вопросы ее убивают!

Конан посмотрел на своего спутника зло, синие глаза киммерийца заблестели. Он оскалил зубы:

– Я всего лишь спросил о ее матери. Как ты полагаешь, кем нужно быть, чтобы подобный вопрос убил тебя?

Туризинд недоуменно пожал плечами. Конан фыркнул:

– Давай проверим. Поставим опыт на живом Туризинде. Итак, отвечай: кто была твоя мать, Туризинд?

– Женщина,- буркнул он.- Крестьянка. Она умерла, когда я был ребенком. Я почти не помню ее.

– Она была доброй?

– Наверное… Да. Доброй. Почему ты спрашиваешь об этом?

– Потому,- сказал Конан,- что даже тебя не оскорбляет подобный вопрос. А она начинает умирать, как ты выражаешься, стоило мне поинтересоваться ее матушкой. Знаешь, почему? Потому что она помнит свою мать! Да? – Он обернулся к Дертосе. – Ты ведь все помнишь, не так ли? Ты только выглядела годовалой по счету людей, а на самом деле была куда старше!

Дертоса молчала. Она до крови прикусила губу и отвела глаза.

– Говори!- Конан ударил ее по щеке.

Туризинд схватил своего компаньона за руку и сильно стиснул ему запястье.

– Остановись, Конан, иначе, клянусь моей жизнью, я тебя убью!

Конан медленно повернулся к нему.

– Ты меня не убьешь, – коротко сказал он.

И тут его взгляд изменился. Он поднял голову и увидел, что вокруг троих пленников стоят друиды. Друиды появились бесшумно. Они выступили из-за деревьев, вышли из шатров; казалось, они стояли здесь всегда, просто прежде люди их не замечали.

Среди них был и Эндоваара с серебряными волосами. Он смотрел на Дертосу так, словно та находилась где-то очень далеко, на неизмеримом расстоянии от него, и никогда в жизни им больше не сойтись вместе.

Туризинд заметил, что некоторые друиды были такими же серебряноволосыми, как и Эндоваара: видимо, они принадлежали к одному роду. Другие имели темные волосы, а трое или четверо – медно-рыжие.

Теперь Туризинд ясно видел, насколько друиды отличаются от обычных людей, аргосцев, аквилонцев и зингарцев. Дело заключалось не только в их внешности, хотя она, разумеется, была первым, что бросалось в глаза. Друиды, потомки атлантов, иначе двигались, иначе смотрели: нечеловеческая длительность жизни научила их по-другому воспринимать время и движение. Они никуда не спешили. У них было довольно времени, чтобы внимательно рассматривать все, что появляется на их пути.

Темноволосый друид с пронзительными синими глазами вышел вперед. Его одежда, богато украшенная вышивками, переливалась в свете костра, будто оперение экзотической птицы. Но это, как ни странно, ничуть не умаляло величественности его облика.

«Хотя, – подумал Туризинд, – вздумай так вырядиться человек, и он был бы смешон. В лучшем случае его воспринимали бы как умелого шута, в худшем – видели бы в нем простого дурака без капли вкуса…»

– Как я погляжу, люди всегда готовы мучить друг друга, – проговорил темноволосый, впиваясь взглядом в хмурое лицо Конана.

Тот выпустил девушку и встал.

– У меня есть основания подозревать ее, – вежливо произнес Конан.

Туризинд не без удивления понял, что его вспыльчивый компаньон умеет при желании быть приятным собеседником и даже выглядит при этом обаятельной личностью.

– В чем ты подозреваешь ее?

– Мое имя Конан, и я подозреваю эту девушку в том, что она лжет.

– Расскажи нам подробнее.

Неподвижные высокие фигуры стояли вокруг пленников и молча смотрели на них. Туризинду было не по себе; что касается Дертосы, то она уткнулась лицом в колени и закрыла голову ладонями. Ей было страшно, хотя до сих пор никто из друидов не проявлял никакой враждебности.

«У них полно времени, – думал Туризинд. – Если они сочтут нужным, они проявят к нам враждебность. Всему свой черед, так он считают…»

– О чем ты спрашивал у этой девушки? – продолжал темноволосый друид.

Конан небрежно ответил:

– Я всего лишь поинтересовался, помнит ли она свою мать; но она испугалась.

– Какие основания у тебя были задавать ей подобные вопросы?

– По пути на нас напали болотные люди. – Конан прижал ладони к груди. – Разумеется, мы благодарны тем, кто спас нас от смертельно опасности.

– Смертельной опасности не было, – подал голос Эндоваара. – Мы часто сталкиваемся с болотным племенем и знаем, как оно вооружается, когда выходит, чтобы убить. Они не хотели убивать вас. Они вооружились только дубинками.

– Это обстоятельство лишний раз подтверждает мои подозрения, – сказал Конан невозмутимо.

После долгого молчания темноволосый предводитель произнес:

– Продолжай.

– Я считаю, что болотные люди напали на нас для того, чтобы забрать свое. С нами была вот эта женщина, Дертоса, которую вы знаете… – Он обернулся к своему спутнику, и Туризинд, повинуясь молчаливому приказу Конана, наклонился над Дертосой, поднял ее и отвел ее ладони, которыми она прикрывала лицо. – Вот эта женщина. По человеческим меркам ей около пятидесяти лет, а выглядит она на двадцать. Даже любовь друида могла продлить ее молодость всего на тридцать лет, но ей не нужна была любовь друида, чтобы оставаться юной гораздо дольше…

– Выражайся более определенно, человек, – повелел темноволосый предводитель.

Конан быстро обвел глазами слушателей. Они по-прежнему оставались бесстрастными, но в глубине некоторых глаз Конан приметил настоящую боль. Они внимательно ловили каждое его слово. И, несомненно, верили ему.

– Хорошо, – молвил Конан. – Я утверждаю, что эта женщина не является ни друидом, ни человеком в полной мере. Посмотрите, как она сложена! Ее мать происходила из болотного народа. Когда мы попали в Дрогонские топи, она наверняка кое-что вспомнила. – Он повернулся к девушке. – Ведь ты кое-что припомнила, не так ли, Дертоса?

– Нет! – отчаянно выкрикнула она и дернулась в руках Туризинда.

– Да, ты прав: несомненно, она что-то помнит, – задумчиво проговорил друид. – Осталось решить: нужно ли нам знать то, что знает она?

Конан, тяжело дыша, ожидал общего решения. Друиды обменивались взглядами, кое-кто отводил глаза, некоторые пожимали плечами. Эндоваара воскликнул:

– Какое значение имеет теперь то, кем была ее мать? Она выросла среди нас!

– Она нас предала, – сурово произнес предводитель друидов. – Она ушла от нас к людям и, судя по тому, что говорит о ней вот этот человек, сделалась преступницей. Она торговала своим телом – ведь именно это означает слово «шлюха», не так ли?

Среди собравшихся поднялся ропот. Согласно древнему обычаю, лигурейские девы могли дарить свою любовь свободно, по собственному выбору, и это не осуждалось; но продавать свое тело за деньги считается у друидов одним из самых тяжких преступлений.

– Я не продавала тело! – выкрикнула Дертоса.

Она отчаянно дернулась в руках Туризинда, но тот преспокойно закрыл ей рот ладонью и осклабился в ответ на вопросительный взор друида с темными волосами.

Рыжеволосая женщина с длинным копьем, украшенным кистями, вышла вперед и остановилась перед Дертосой.

– Я была той, что дала тебе твое имя, – произнесла она. – Берегись, как бы я не отняла это имя у тебя! Презренная женщина, я сожалею о нашей дружбе!

Она плюнула Дертосе под ноги и отошла в сторону, отвернувшись. Слезы покатились по лицу Дертосы. Туризинд чувствовал, как она дрожит, и усилием воли подавил в себе жалость.

Однажды он уже пожалел женщину. Та просила о помощи, что-то лепетала о своих голодных детях, которые остались в подвале… Молодой наемник, как распоследний дурак, полез в этот подвал – спасать голодных детей. И нарвался на засаду. Если бы не друзья, лежать бы Туризинду мертвым. И проклятая шлюха выплясывала рядом, пока Туризинда пытались убить, и орала:

«В горло бей! В горло! Перережь ему горло!»

Нет уж. В последний раз он пожалел тогда женщину. Впоследствии ни одна из них не дождалась от него пощады. Он мог приказать, чтобы отпустили девушку, которую расстелили, желая изнасиловать; мог даже сунуть монетку какой-нибудь оборванной бабе, но пойти выручать попавшую в беду женщину или поверить на слово заплаканной красавице – от этого увольте.

Предводитель друидов спокойно приказал:

– Привяжите ее к дереву. Выберите дерево сухое, чтобы она не повредила живому.

Двое друидов приблизились к Туризинду и забрали у него Дертосу. Она покорно пошла за ними, только раз обернулась и растерянно посмотрела на наемника. Он отвел взгляд. Ему не хотелось, чтобы она знала: его тронула ее доверчивость. Она до последнего мгновения надеялась, что Туризинд вступится за нее.

Но этого не случилось. Ее привязали между двумя деревьями, растянув ее руки. Рубаха Конана, в которую была одета Дертоса, доходила ей до колен; она была босой. Ее густые черные волосы волной падали ей на плечи, непослушная прядь закрыла один глаз и как будто перечеркнула прекрасное лицо. Как и во время экзекуции в Ювауме, Дертоса сохраняла странное, нечеловеческое спокойствие. Туризинда поразила ее способность мгновенно покоряться судьбе и принимать любые удары, какие та ни наносит.

Предводитель друидов подошел к Дертосе и сам проверил, хорошо ли она привязана. Тонкие кожаные ремешки обвивали ее запястья, они впивались в кожу, но не причиняли особенной боли. Друид взял ее за подбородок, поднял голову. Волосы упали девушке на спину. Она закрыла глаза.

– Посмотри на меня, – приказал друид.

Веки послушно поднялись.

– Ты расскажешь нам все,- тихо произнес он. – Хочешь ты этого или нет.

– Я… не все помню, – отозвалась она.

– Ты вспомнишь, – ответил он с жутковатой уверенностью.

Дрожь прошла по телу Дертосы. Друид наклонился над ней и поцеловал ее в лоб.

– Ты вспомнишь обо всем, – повторил он. И добавил тихо: – Мне жаль тебя, дитя, но иначе я поступить не могу.

Он отвернулся и махнул рукой одному из друидов. Молодая девушка с серебряными волосами, похожая на Эндоваару, – может быть, его сестра, – выступила вперед. В руках у нее был маленький, сильно изогнутый лук.

– Нет!

Дертоса выгнулась всем телом и закричала. В ее глазах появился ужас. Ремешки сильнее впились в кожу, по левому запястью потекла кровь – пытаясь вырваться, Дертоса поранилась.

– Нет!

Не обращая никакого внимания на бьющуюся пленницу, лигурейка с серебряными волосами подняла свой лук. Туризинд увидел, что она положила на тетиву первую стрелу. Это были короткие стрелы с пестрым оперением. Девушка с серебряными волосами проговорила какое-то короткое гортанное слово, и стрела вспыхнула. Маленький огонек пролетел по воздуху и впился в тело Дертосы. Первый, второй.

Сохраняя бесстрастный вид, лучница вынимала стрелы из колчана одну за другой, спокойным мелодичным голосом произносила заклинание и, превращая стрелы в пламя, безжалостно посылала их в цель.

Скоро в теле Дертосы пылали пять стрел, расположенных пентаграммой. Пленница раскачивалась в своих путах, извивалась всем телом, запрокидывала голову так, что волосы ее касались земли, и кричала, напрягая горло.

Туризинд рванулся было к ней – наемник не выдержал этого зрелища; но Эндоваара перехватил его за руку и остановил. Хватка у друида была железной, Туризинд сморщился от боли. Он встретился взглядом с Эндоваарой, и вдруг его охватил странный, неземной покой. Из глаз друида исходила вечность, и Туризинду захотелось заснуть, погрузиться в тишину – и никогда больше не слышать ни криков, ни шума сражений.

– Молчи, – донесся до него голос Эндоваары. – Дай ей говорить. Она должна вспомнить.

Огни в теле Дертосы пылали все ярче. Пламя из оранжевого сделалось желтым, потом потемнело, в нем появились синие языки. Пленница больше не кричала. Она бессильно обвисла между стволами.

Туризинд прошептал:

– Вы убили ее!…

– Может быть, – пожал плечами Эндоваара. – Она не друид и не человек. Наши законы не распространяются на болотное племя, хоть мы и прожили бок о бок сотни лет. Она должна вспомнить обо всем и все нам рассказать, иначе она умрет.

Неожиданно до них донесся хриплый голос Дертосы:

– Погасите их. Я скажу все.

Лучница с серебряными волосами засмеялась и щелкнула пальцами. Огни погасли. Рубашка Конана, в которую была облачена Дертоса, обгорела почти вся; она свисала черными лохмотьями, не прикрывая тела женщины.

Туризинд увидел на коже Дертосы черные ожоги. Магическое пламя выжгло пять совершенно ровных кругов.

– Теперь ты не сможешь торговать своим телом, – презрительно произнесла девушка с серебряными волосами. – Никто не купит женщину с таким клеймом.

Дертоса облизала губы и обвела глазами зрителей. Никто, однако, не пошевелился, чтобы отвязать ее или хотя бы дать ей напиться. Туризинд сделал движение, но Эндоваара опять остановил его:

– Сперва она должна рассказать нам то, что мы хотим знать.

– Вы не боитесь, что она солжет? – спросил Конан.

– Нет, – предводитель друидов покачал головой. – Это заклятие не только причиняет боль. Оно еще и заставляет говорить правду. Страх перед возвращением боли слишком силен, а малейшая ложь вызывает новое возгорание пламени.

– Моя мать была из болотного племени, – донесся сиплый голос Дертосы.

Туризинда поразило, что она ни о чем не просит и даже не ждет, чтобы кто-нибудь проявил ней снисхождение.

«Должно быть, она и раньше видела, как друиды обходятся с пленниками, мелькнуло у Туризинда. Видела и одобряла это. Что ж, настал ее черед. Интересно, что она расскажет…»

– Моя мать вышла с болот, потому что был молода и любопытна. В племени ее осуждали за любопытство. Я это знаю, потому что люди нашего племени обладают общими воспоминаниями. Дочь всегда знает, о чем думала ее мать, я могу припомнить и то, чем жила моя бабка, даже воспоминания прабабки не вполне для меня закрыты, хотя ни бабку, ни ее мать я никогда не видела…

– Нас не интересует твоя прабабка, – оборвал Дертосу предводитель друидов. – Говори о своей матери.

– Она хотела посмотреть, как живут люди. Правда ли то, что они возводят для себя дома из дерева и камня. Ей были интересны ткани из растений. Об этом она тоже слышала. Болотные люди выглядят страшно, потому что они измазаны жижей, но это – сок болота, породившего нас, и мы любим этот запах. Оказавшись на воздухе, моя мать вынуждена была смыть с себя жижу болота, потому что та высохла и потрескалась, и эта сухая корка причиняла ей неудобства. С точки зрения человека, моя мать была довольно привлекательна.

– Как и ты? – спросил Эндоваара.

Не глядя на него, Дертоса ответила:

– Да. Но она была меньше ростом. Мой отец был человеком. Я не знаю его. Может быть, он был солдатом или крестьянином. Его позабавила обнаженная женщина маленького роста. Он захотел сделать с нею то, что делал со своей подружкой. Может быть, женщины нашего племени вызывают у людей вожделение. Я не знаю этого. Моя мать вернулась на болота. В племени не захотели держать ребенка, рожденного от человека. Моя мать сопротивлялась общему решению, сколько могла, но, в конце концов, ее вынудили меня оставить.

– На нас напали потому, что хотели вернуть тебя обратно в племя? – вмешался Туризинд. – Значит, это правда?

– Да, – сказала Дертоса. – Кое-кого из тех, кто напал на нас, я узнала… Я помнила их, хотя ушла из племени совсем ребенком.

– Ты ничего не рассказала нам о своем происхождении, – произнес Эндоваара.

Дертоса обратила к нему лицо. Глаза ее покраснели от слез, губы распухли потрескались.

– Никто из вас не спрашивал меня, – сказала она.

– Это правда, – признал Эндоваара. – Но почему-то мне сейчас все время кажется, что ты непрерывно лгала нам.

– Да, – сказала Дертоса. – Должно быть, лгала вам…

Эндоваара вздохнул и отвернулся.

– Я сожалею о том, что любил тебя, – сказал он.

Ни один мускул не дрогнул на лице Дертосы. Она как будто не расслышала.

«Слишком много боли,- подумал Туризинд.- Она перестала быть восприимчивой к оскорблениям».

– Пусть она расскажет о том, что случилось Дарантазии, – вмешался Конан.

Предводитель друидов повернул к нему голову.

– Ты считаешь это важным?

– Да, – быстро ответил Конан. – В Дарантазии сейчас творятся страшные дела. Не надейся: отсидеться в этих лесах! Беда дойдет и до вашего народа, если Дарантазии достигнет своей цели.

– Какой цели?

– Кое-что об этой мы узнаем, если она расскажет нам о себе, – сказал Конан.

– Что ж, – предводитель друидов, казалось, был не слишком доволен подобным поворотом разговора, но спорить не стал. В конце концов, что такое – лишний вопрос, заданный пленнице? Пусть отвечает. – Говори, Дертоса! Как ты попала в Дарантазии?

– Меня привел туда случайный знакомец, – ответила она.

– Куда он тебя привел?

– Во дворец… В замок.

– Что там было?

– Зеркала… черные зеркала…

И, выговорив это, Дертоса потеряла сознание.