Дочь Вороньего Короля

Глава 12

Их странное путешествие продолжалось около пяти дней — Игнис великолепно знала окрестности и смогла вывести отряд из Леса Гарпий так близко к месту встречи с Мелисом, как это было возможно. Там уже ждал паром, на котором путники благополучно пересекли Лату.

Вновь оказаться на земле Дилириса было невероятно приятно для Лариэса, тот даже украдкой перекрестился и вознес молитву Господу за безопасное возвращение. Безусловно, до окончания их похода было очень и очень далеко, но, все-таки, родная земля успокаивала и настраивала на оптимистичный лад.

До места встречи — большого постоялого двора, расположенного на перекрестке дорог, — следовало проехать около половины дневного перехода, а потому, когда путники наконец-то добрались туда, куда следовало, уже смеркалось.

Расторопные слуги тотчас же забрали у гостей их скакунов и, сгибаясь в подобострастных поклонах, провели воинов внутрь. Несмотря не поздний час в постоялом дворе было людно и шумно, и он производил хорошее впечатление — пол был засыпан свежими опилками, лавки и столы явно регулярно чистились, а из кухни доносились восхитительные ароматы готовящейся снеди.

И, конечно же, голос Мелиса слышался еще со двора. Оборотень восседал в центре зала, вокруг него толпились изрядно перебравшие мужики, а сам гигант, вооруженный кружкой с пивом и полуобглоданным свиным окороком, распевал похабную солдатскую песню. Ларс и Галит, выглядели так, словно не просыхали целый год, и в их взглядах, устремленных на товарищей, Лариэс прочитал мольбу о помощи.

«Они что, непрерывно пили все дни, что ждали нас?»

Увидев вошедших, Непобедимый осклабился и, вскочив на ноги, заорал на весь зал:

— А вот и мои друзья пожаловали! Наконец-то, новые собутыльники!

В два прыжка он преодолел расстояние до его высочества и заключил того в свои медвежьи объятья, не расставаясь при этом ни с выпивкой, ни с закуской.

Когда оборотень отстранился, принц подмигнул ему.

— А ты не терял времени понапрасну, ага?

Мелис расхохотался и махнул рукой, призывая следовать за ним.

— Давайте к столу, вы, наверное, устали как собаки! Сейчас кликну хозяина, пускай несет жрать!

Тут он заметил Игнис, стоявшую подле Ридгара, и улыбка Древнего заметно потускнела.

— Принцесса собственной персоной, — отметил Древний очевидное. — Вот уж не думал, что Ворона куда-нибудь отпустит свою ненаглядную дочурку.

Игнис смерила его презрительным взглядом и уголки серебряных губ изогнулись в гримасе отвращения.

— А ты в точности такой же, как рассказывал отец.

— О-о-о, Старая Ворона помнит обо мне, я тронут. Он, небось, каждый вечер протирает тряпочкой мой портрет.

Игнис в этот момент начала походить на злобную ястребицу, Лариэс даже подумал, что сейчас она спалит наглеца на месте, но этого не произошло — чародейка выдохнула и процедила:

— Ты ходишь по очень тонкому льду, зверь.

— Ну, когда захочешь его растопить, Головешка, сообщи, — расхохотался Мелис, и, повернувшись спиной к взбешенной девушке, занял свое место за столом, расталкивая завсегдатаев и освобождая место для товарищей.

Те не возражали, а уже спустя буквально секунду к путникам подскочил хозяин постоялого двора, которому было дано в высшей мере логичное указание: «Неси все, что есть». Причем в качестве аргумента принц положил перед хозяином четыре полновесных золотых монеты, что подействовало лучше всякой магии.

Лариэс же, пока товарищи размещались по лавкам, которые незамедлительно освобождались притихшими постояльцами, кивнул Клариссе и поднялся.

— Ваше высочество, я проверю тут все.

— Слушай, рысеухий, тебе делать не чего? — беззлобно рыкнул на него Мелис. — Я бухаю в этом клоповнике уже несколько дней, и ничего, как видишь, живой.

— Чтобы тебя убить, нужно все вино этого мира, — рассмеялся Таривас, потягиваясь до хруста в спине. — Ох, как же я устал!

— Это верно, напоить меня ни у кого еще не получалось, — Непобедимый подмигнул принцу, — ничего, сейчас принесут снедь и отдохнешь.

Лариэс, решив, что говорить что-либо еще — бессмысленно, уверенной походкой направился к двери, ведущей на кухню.

— Господин, вы куда? — окликнула его одна из служанок.

— Туда, — коротко ответил юноша, отстраняя девушку и входя в подсобное помещение.

Тотчас же его обволок сумасшедший аромат десятков готовящихся блюд, специй, терпкого дорогого вина и свежего хлеба.

Этот постоялый двор был действительно большим и процветающим местом. Настолько, что мог позволить себе жарить еду не в общем зале, и выделить просторнейшее помещение для приготовления самых разнообразных кушаний, многие из которых не побрезговал бы подать гостям в своем замке и обеспеченный аристократ.

Как ни крути, но место это, находившееся на некотором отдалении от городов, зато — на пересечении сразу нескольких торговых дорог, привлекал внимание и богатых путешественников, и купцов, у которых всегда водились деньги.

Лариэс нашел хозяина, который спешно раздавал указания и, не обращая внимания на взгляды окружающих, подошел к нему.

— Я проверю все, — сообщил он.

— Конечно, господин мой, как вам будет угодно, — затараторил мужчина, покосившись на оружие, которое Лариэс так и не снял с перевязи, — мне скрывать нечего, прошу.

Он указал на несколько здоровенных подносов, спешно наполняемых всевозможной снедью и напитками. Конечно, чтобы накормить и напоить полсотни здоровых, утомленных дорогой людей, требовалось куда больше, но заморить червячка было можно.

Лариэс одобрительно кивнул, но сперва решил обшарить всю кухню на предмет возможных проблем. Не обнаружив ничего подозрительного, виконт извлек из-под рубахи — бригантину он таки оставил во вьючном мешке заводного коня — небольшой амулет. Драгоценность, стоившую так дорого, что обычный дворянин копил бы на нее несколько лет. Простенький зеленый кристалл, замерший в тончайшей паутине серебряных нитей, прикрепленных к серебряной же цепочке Лариэс всегда носил на сердце — рядом с нательным крестом.

Этот амулет не только защищал хозяина от ядов, но еще был в состоянии распознать присутствие отравы на расстоянии в несколько шагов от себя. Полукровка обошел всю кухню, поднося амулет к огромным кастрюлям с супами, жарящейся баранине, хлебам, извлекаемым из печей и запечатанным кувшинам с вином. Тут проблем не было, и телохранитель занялся непосредственно закусками, практически готовыми к выносу в обеденный зал.

Щит принца аккуратно поднес амулет к первому подносу и, убедившись, что все в порядке, перешел ко второму. Тут тоже не было проблем, а поэтому телохранитель занялся третьим подносом.

Камень едва заметно мигнул, и салатового цвета сердцевина чуть потемнела, но уже в следующий миг все вернулось на круги своя. Лариэс, нахмурившись, уставился на амулет. Тот никогда прежде не вел себя подобным образом. Если пища была ядовита, то магический кристалл моментально темнел, если все было в порядке — с ним ничего не происходило. А вот так, чтобы чуть-чуть потемнеть, а потом — вернуться к тому, что было…

«Наверное, мне показалось с усталости», — решил юноша, убирая кристалл и делая разрешающий жест.

Пока служанки несли еду, Лариэс самым пристальным образом следил за ними, чтобы никто ничего не подложил и не добавил. Снедь была встречена радостными криками изголодавшихся товарищей, которые буквально набросились на угощение, за редким исключением в лице Блаклинт и Ридгара, забыв о манерах и дворцовом лоске.

— Ты долго, — с укором проворчал принц, делая большой глоток из пивной кружки.

— Это моя работа.

— Да-да, — беззаботно отмахнулся принц. — Садись уже.

— Ваше высочество, я должен проверить второй этаж.

— И что ты хочешь там найти? Ораву наемных убийц, посланных по мою душу? Не придумывай, Мелис уже несколько здесь пьет в этом постоялом дворе, и ничего.

«Вот бы мне еще доверять словам оборотня», — промелькнуло в мыслях у виконта, продолжавшего упрямо таращиться на своего господина.

— Это приказ, — чуть повысил голос принц. — Или ты не желаешь повиноваться воле монаршей особы?

— Слушаюсь, ваше высочество, — с обреченностью в голосе ответил Лариэс, занимая место за столом.

Нет, конечно же, при других обстоятельствах он перерыл бы этот постоялый двор сверху до низу, но, следовало признать правоту принца. Вряд ли кто-нибудь мог даже устроить ловушку в подобном месте. Откуда им было знать, где должен появиться принц? Хотя, конечно, можно следить за Мелисом. А еще Непобедимый просто мог рассказать все своим подельникам…

Лариэс попытался было вскочить с места, но его придавил свинцовый взгляд Тариваса.

— Расслабься хоть на минуту. Что может угрожать мне на моей земле, посреди постоялого двора, да еще — в компании трех Ступивших на Путь Вечности.

И Лариэс сдался.

«Ладно, думаю, ничего страшного не случится», — подумал он, накладывая себе еду в тарелку и наливая воду из собственной фляги, которую не снимал с пояса.

К удивлению виконта, Игнис поглощала пищу и алкоголь наравне с Мелисом и Таривасом. Сейчас она держала в одной руке кружку с пивом, а в другой — кольцо колбасы, от которой то и дело отрывала изрядные куски. Как принцесса умудрялась вытворять подобное с маской — пускай и волшебной — на лице, понять было решительно невозможно, но факт оставался фактом. Поймав на себе ошеломленный взгляд телохранителя, девушка мило улыбнулась ему и чуть заметно тряхнула своими огненными кудрями.

— Что, не ожидал такого от принцессы? — прожевав еду, поинтересовалась она, подсаживаясь ближе.

— Нет, ваше высочество, такого я от вас никак не ожидал.

— Слушай, ну хватит уже этого выканья, — требовательно проговорила она.

«Не понял!» — во взгляде Лариэса прибавилось ошеломления. — «Она что, пьяна?»

Полукровка точно видел, что девушка не выпила и половины кружки, однако по ее неровному голосу, масляно блестящим глазам и неуверенным движениям можно было сделать лишь одно заключение.

— Госпожа моя, с вами все в порядке?

— Игнис! — она стукнула кружкой о столешницу и придвинулась чуть ближе. — Я — Игнис. И все, все, даже этот рыжий зовут меня так. Все, кроме тебя. Ты что, меня не ув-важаешь?

Лариэс затравленно оглянулся по сторонам, ища поддержки, но никто не обращал на него ни малейшего внимания — отряд, довравшийся до обильного угощения, методично это самое угощение изничтожал, очень быстро приходя в небоеспособное состояние.

Принц с Мелисом играли в игру «кто больше выпьет», причем наследник трона явно не собирался сдаваться. Вилнар, к ужасу Лариэса, о чем-то шептался с Мислией, и они время от времени хихикали, поглядывая в его сторону. Ридгар завел с Блаклинт какой-то светский разговор, а Орелия, к которой подошла грустная оборванная женщина и что-то шепнула на ухо, поднялась и последовала за ней.

Юноша вздохнул и перевел взгляд на все еще ожидающую ответа принцессу. У виконта был богатый опыт общения с неадекватными лицами королевской крови, которых угораздило изрядно набраться, а поэтому он даже не пытался воззвать к здравому смыслу Игнис и предложить той отставить кружку. Вместо этого он широко и дружелюбно улыбнулся и поднял свою флягу в подобии салюта.

— Как я не могу уважать столь прекрасную девушку, наделенную целым сонмом достоинств?

На принца такой подход действовал безотказно, пьяный Таривас вообще был податлив к лести, и Лариэс предположил, что Игнис тоже будет приятно услышать похвалу. Однако на этот раз он ошибся — искусственные губы девушки сжались в тонкую нить, а глаза яростно блеснули.

— Издеваешься? — прошипела она.

— Как я могу, ваше высочество?

— Как все они. Все, кто шепчется у меня за спиной, говорит гадости, когда я не слышу. Кто смеется и таит злость. Как вон эта, — она кивнула в сторону Блаклинт. — Змея ривеландская. Никогда им не поверю. И ты не верь.

Она отхлебнула из кружки и отодвинула волосы с левой части лица, полностью открывая маску.

— Знаешь, что это?

Лариэс знал, правда лишь в общих чертах. Однако он не был самоубийцей, чтобы признавать такое вслух.

— Нет, госпожа моя.

— Иг-нис, — по слогам проговорила принцесса. — Ну-ка, повтори.

— Нет, госпожа моя Игнис.

— Ты точно издеваешься!

Лариэс позволил себе небольшую робкую улыбку.

— Ну только чуть-чуть, вы так забавно сердитесь.

Ему было нелегко обращаться к особе из великого рода столь фамильярно, однако других способов успокоить не на шутку разгулявшуюся огнерожденную не оставалось.

— Уже лучше, — повеселела Игнис.

Она убрала руку и волосы заструились вниз алым потоком, прикрывая маску и почти полностью скрывая второй глаз, который — Лариэс понял это только сейчас — был чуть меньше первого.

— Скажи, — она, к радости юноши, отставила кружку и наклонилась к его уху, — а принц, он…

— Да?

Девушка остановилась, и Лариэсу показалось, что на ее щеке появился слабый румянец.

— Он, ну…

— Да-а?

Виконт уже понимал, что именно чародейка хочет спросить, и в своих мыслях грустно улыбался. Девушки часто попадались на удочку его высочества Тариваса Вентиса, растворяясь в сладкой манящей улыбке и красивых словах. Пробуждение ото сна всегда оказывалось болезненным и горьким — ветреный во всех смыслах этого слова принц был физически неспособен хранить верность хотя бы одной из них дольше пары дней.

— У него есть невеста? — задала Игнис ожидаемый вопрос.

— Нет, его высочество ни с кем не помолвлен, — шепотом ответил Лариэс. — Бережет себя для единственной, так сказать.

Игнис прыснула в кулак и лукаво подмигнула телохранителю.

— И сколько у него уже было этих, единственных?

Лариэс не сдержал усмешки и, вернув подмигивание, заговорщическим шепотом ответил:

— Я сбился на второй сотне. Но я уверен, что рано или поздно найдется та самая.

Девушка бросила еще один взгляд в сторону принца, и это было очень кстати, потому что она не заметила, как Лариэс вылил пиво и левой рукой наполнил ее кружку водой из собственной фляги. Этому трюку он обучился давно.

Неожиданно Мелис захохотал. Лариэс посмотрел на своего господина и не сумел сдержать горестного вздоха.

— Но, как видите, сейчас ему не до женщин, — проговорил он.

— Да уж, — хихикнула Игнис, прикладываясь к кружке. — Странно, пиво как-то сильно похоже на воду. Неужели хозяин разбавил?

Лариэс пожал плечами, раздумывая, стоит ли принца, который проиграл Мелису и сейчас лежал, уткнувшись лицом о столешницу, закинуть на плечо и отнести в кровать, или пока что рано.

Впрочем, он был не единственным, кто умудрился напиться в хлам. Слуги продолжали подносить и подносить угощения и выпивку, и один за другим члены отряда проваливались в беспамятство. Вот Эрик в обнимку с Индржихом повалились с лавки, следом за ними прикорнула Кларисса. Даже Марк — эта человеческая глыба — изрядно клевал носом.

И тут Лариэс поймал на себе взгляд Непобедимого. Оборотень сладко потянулся и подмигнул телохранителю.

— Вот это я понимаю, отдых. Сейчас бы еще драку хорошую.

— Кто же будет драться с отрядом в полсотни отменно вооруженных людей? — усмехнулся Лариэс.

— Э, не скажи. В этом мире всегда может найтись несколько идиотов, — весело засмеялся Непобедимый, разглядывая зал.

«Кажется, он действительно ищет того, кто пожелает бросить вызов», — не без удивления подумал Лариэс. — «Нет, что, серьезно, находятся дураки, готовые полезть вот на это?»

Сам бы он ни за что не отважился наброситься с голыми кулаками на гору мышц, именующую себя Мелисом. Да и, надо заметить, общий зал стремительно пустел. Не прошло и десяти минут с начала пьянки, как большая часть посетителей разошлась, что, в принципе, не удивляло: соседство с таким количеством людей явно благородной крови очень часто дурно влияло на здоровье.

Веселье меж тем продолжалось, однако утомленные длительным переходом люди один за другим отдавались во власть сна. Вслед за принцем задремала Игнис, отставив в сторону кружку и положив голову на столешницу. За ней последовали — почти одновременно — Мислия и Вилнар. Из гвардейцев вообще не осталось ни одного бодрствующего!

Тревога наполнила сердце Лариэса и тот принялся озираться по сторонам. Нет, конечно, все устали, но, чтобы взять и отключиться прямо посреди ужина… Да и Орелия до сих пор не появилась…

«Что-то не так», — подумал Лариэс.

Действительно, нечто в этом трактире было неправильным, не таким, каким должно было быть, вот только он никак не мог взять в толк, что же именно.

И тут Лариэса осенило.

«А где, спрашивается, хозяин и слуги?»

В этот миг Ридгар задремал, уронив голову на грудь, затем в беспамятство провалилась Блаклинт, а за ней — один за другим — трое последних гвардейцев, включая и Марка. После этого у Лариэса не осталось ни малейших сомнений о том, что произойдет дальше.

Юноша вскочил, выхватывая из ножен меч. Дага незаметно скользнула в левую руку. С другой стороны стола вальяжно поднимался Мелис. На лице оборотня застыла торжествующая хищная ухмылка.

— Вот видишь, парень, я же говорил, что идиоты всегда найдутся, — произнес он, разминая костяшки пальцев и беря в руки свой кошмарный двуручник.

И точно в подтверждение его слов со своих мест повыскакивали оставшиеся посетители, каждый из которых был вооружен. Вслед за этим раздался шум и со второго этажа, грохоча железом, спустились несколько латников в отменного качества доспехах. Они рассредоточились по залу, и вокруг каждого сгруппировалось по паре бездоспешных товарищей. И, точно этого было мало, заскрипели тетивы арбалетов, и на втором же этаже материализовались четыре стрелка.

— А вот и командиры. Отлично, все крысы сбежались в одно место, не придется вылавливать поодиночке, — рассмеялся Мелис и сделал незнакомцам приглашающий жест. — Ну давайте, девочки, идите сюда, потанцуем.

В зале повисла тишина, которая в следующий миг разорвалась яростным воплем четырех десяток глоток:

— За Первых!

Головорезы ударили одновременно.

Лариэс не стал дожидаться, когда до него добегут. Он сам метнулся навстречу врагам, резко чиркнул одного — слишком сильно высунувшегося вперед — по горлу, отскочил, уходя от атаки второго противника, отбил дагой летящий в него кинжал и, сложившись в рывке, насадил еще одного врага на лезвие, точно на вертел.

Все это юноша проделал столь стремительно — с кошачьей грацией и изяществом — что противники на миг растерялись, позволив ему невозбранно перетечь в защитную стойку, и лишь после яростного вопля командира сделали то, с чего следовало начать — принялись окружать юношу.

Будь это обычная драка, Лариэс постарался бы встать спина к спине с Мелисом, однако потерявший сознание от какого-то зелья принц нуждался в защите, в первую очередь — от арбалетчиков, которые уже заняли отличное положение для стрельбы и метили в беззащитные спины спящих, а потому виконт просто не мог позволить себе такую роскошь, как забота о собственной безопасности.

«Нужно пробиться к лестнице», — подумал он и бросился вперед.

Решительная атака позволила сбить с толку одного из латников и проскочить мимо него, но враги тоже оказались не лыком шиты. Когда до заветного подъема оставалось каких-то два-три шага, арбалетчики дружно выстрелили.

Услышав знакомый свист, Лариэс инстинктивно пригнулся, но не он был целью врагов — все болты предназначались для другого человека. Юноша обернулся и пальцы на рукояти меча едва не разжались, а ноги стали ватными.

«Нет, нет, не может этого быть, нет!»

Его высочество, так и не проснувшийся, лежал, распластавшись на столе, и из спины его торчали оперенные хвосты арбалетных болтов. Вот уже несколько дней как все доспехи переместились на заводных лошадей. Принц и его люди слишком расслабились, путешествуя сперва в компании виннифисских рыцарей, а затем — вместе с гарпиями Вороньего Короля.

Наказание за пренебрежение мерами безопасности последовало незамедлительно и было страшным.

— Не тупи! — услышал Лариэс рев Мелиса, который как раз в этот самый момент разрубил одного из противников на две части, и принялся вертеть мельницу, не подпуская к себе врагов. — У нас есть Куколка, она оживит твоего принца! Дерись, идиот!

«Орелия!» — яростная надежда вновь зажглась в душе у юноши, и он, не задумываясь уклонился от одной атаки и заблокировал еще одну, сделав еще один шаг по направлению к лестнице. — «Конечно же, Целительница ведь умеет воскрешать мертвых!»

Все знали про этот ее талант, но знали также и то, что Древняя обращалась к своей силе чрезвычайно редко, как бы не просили и не умоляли ее. Однако она спасла жизнь самому Лариэсу!

«А это значит, что с принцем все будет хорошо!» — подумал юноша, с яростным воплем пнув нападавшего в живот и устремившись вверх по лестнице. — «Но сперва нужно позаботиться об убийцах!»

То, что Целительница до сих пор не прибежала на шум, могло свидетельствовать лишь об одном — сейчас она сражается, а значит, нужно как можно скорее разобраться с врагами и прийти ей на помощь. И еще: нельзя позволить стрелкам дать новый залп!

— Мелис, те, что внизу, на тебе! — прокричал полукровка, выбивая взведенный арбалет у одного из врагов и нанося ему смертельный удар дагой в горло.

— Принято! — расхохотался Непобедимый, добивая своего последнего противника и заступая путь тем из них, кто решил не гнаться за взобравшимся на второй этаж Щитом принца, и сконцентрироваться на убийстве остальных членов отряда.

Ситуация, конечно, складывалась весьма неприятная, но не безнадежная! К счастью, таинственный сковывающий куда-то запропастился, а в том, что засада — его рук дело — Лариэс не сомневался. Но и без этого враги сумели преподнести несколько поразительных сюрпризов. Юноша никогда раньше не слышал о том, что на кого-нибудь из Древних действовали яды, а дочка самого Вороньего Короля, как он полагал, должна была быть защищена лучшими амулетами, которые только Корвус мог изготовить. То же касалось и принца — он носил амулет от яда, сработанный кем-то из древних мастеров, и не раз спасавший Вентисов от неминуемой гибели, амулет, куда качественнее того, что выдали самому Лариэсу. То, что таинственная дрянь смогла подействовать на всех этих — в высшей степени необычных — людей, просто не укладывалось в голове.

«Разберемся с этим позже!» — решил юноша, скрестив оружие со вторым стрелком, который отбросил бесполезный арбалет, и извлек короткий меч и кинжал. — «Сейчас самое главное — время. Господи, молю, только бы с Древней все было хорошо!»

Когда к Орелии подошла грустного вида женщина и спросила, нет ли у благородной госпожи пары медяков на лекарства для больной дочки, Целительница, несмотря на весь свой опыт, не распознала ловушку. Вся ее жизнь была посвящена помощи другим, и Ступившая на Путь Вечности всегда по первому зову отправлялась лечить страждущих.

Вот и сейчас она не нашла ни единой причины для того, чтобы оставаться на месте. Сказав, что она сама — лекарь, и предложив осмотреть ребенка, Целительница оставила веселящихся товарищей, с сожалением взглянув на них из-под капюшона.

«Иногда я жалею, что простые житейские радости больше недоступны для меня», — подумала Древняя, выходя вслед за крестьянкой во двор. В заполненный вооруженными людьми двор постоялого двора.

— Приветствую Древнюю Орелию, — склонил голову мужчина в одежде странствующего торговца и с посохом в руках. — Рад возможности лично засвидетельствовать вам свое почтение.

Орелия резко обернулась, стремясь распахнуть дверь, но было уже поздно — колдун прошептал слово-активатор, и вход в постоялый двор перегородила блестящая решетка. Наверняка помещение теперь защищено от звуков извне, а поэтому она может сколько угодно колотить в дверь, никто ничего не услышит. По крайней мере, лично Орелия поступила бы именно так. Целительница вновь повернулась к своему новому собеседнику и смерила того долгим оценивающим взглядом.

— Допустим, — начала она, — вы сумели выманить меня наружу. Что дальше?

— О, госпожа, поверьте, это уже вас не касается, — произнес сковывающий, отступая назад — за пределы ее зоны поражения.

«Умный и опасный», — с негодованием подумала Орелия. — «И беспринципный. Терпеть таких не могу».

Конечно, она могла возмутиться вслух, но зачем? Во-первых, голос, навеки лишенный всяких эмоций, в любом случае останется ровным и бесстрастным, во-вторых, это попросту глупо. Враги, скорее всего, подмешали яд в пищу или напитки товарищей, поэтому, действовать следует быстро.

«Да, теперь они попробуют убить их. Что ж, Мелис выживет, Рида воскрешать не нужно, да и вряд ли столь хорошо осведомленные люди посмеют нанести ему летальные ранения. Надеюсь, что среди гвардейцев потерь будет немного, воскресить их всех за раз я не сумею».

Тяжело было сознавать, что ее время практически истекло, и она — Первый Серафим Церкви Света — в былые времена отбиравшая людей у смерти сотнями и тысячами за раз, теперь едва-едва в состоянии наскрести сил для того, чтобы вернуть к жизни несколько душ.

«Неважно. Все это — суета сует, как говорят христиане».

Орелия пошла вперед, резко взмахнув руками, и в ее ладонях появились два длинных клинка без гард и рукоятей.

— У меня мало времени, господин чародей, а потому не стану тратить его на бессмысленные разговоры, — произнесла она. — Сейчас я убью вас всех и вернусь к товарищам. Те, кто побегут, спасутся.

Эти ее слова не сильно испугали противников, в глазах которых она уже успела заметить опасный фанатичный блеск.

— Она — враг Первых! — пафосно изрек сковывающий. — Убейте ее, братья!

И, исторгнув из своих глоток душераздирающий вопль, вооруженные люди бросились в атаку, навстречу собственной гибели.

Короткий клинок был куда более полезным оружием в условиях драки в тесноте, а стрелок оказался на редкость опытным парнем, именно поэтому Лариэсу не удалось быстро разобраться с ним. Противник едва не всадил свой нож телохранителю в живот, после чего извернулся, и полоснул его по плечу. Это было ошибкой — для удара врагу пришлось излишне вытянуться вперед, и буквально в следующую секунду он был наказан за это.

Дага вошла точно в подбородок и Лариэс, не вытаскивая намертво застрявшее оружие, бросился вперед. Третий арбалетчик уже успел положить болт в ложе и тотчас же завалился назад, хрипя и обливаясь кровью из разрезанного горла.

Несмотря на то, что пару нападавших стоило взять в плен, у Лариэса попросту не было на это времени, он уповал лишь на то, что Мелису достанет сообразительности не рубить в фарш вообще каждого человека, лезущего к нему под меч. В том, что ни один из нападавших не представляет серьезной угрозы для оборотня, юноша уже успел убедиться.

«И только бы Орелия сумела вернуть его высочество к жизни. Господи, только бы получилось!»

Лишь эта надежда, помноженная на веру в легендарную Целительницу, канонизированную при жизни всеми крупными церквями и культами, помогали ему держаться и не упасть в пучину отчаяния.

Его грубейшая ошибка стала причиной того, что принц сейчас лежит с четырьмя арбалетными болтами в спине, а если он — Лариэс — не успеет, то еще один болт может получить, к примеру, Блаклинт или Игнис.

Но он успеет, должен успеть!

Лариэс перепрыгнул через падающего противника и рванулся вперед для того, чтобы столкнуться с направленным в его сторону и полностью готовым к стрельбе арбалетом.

«Увернуться будет сложно» — метнулась в мозгу юноши лихорадочная мысль. — «Да и черт с ним, главное — убить стрелка!»

Болт сорвался с ложа и пропев свою песнь гибели, устремился навстречу к Лариэсу. Да, увернуться оказалось чертовски сложно, но Лариэс, сам не ожидавший от себя такой прыти каким-то совершенно невообразимым образом сложился, и метательный снаряд прошел под его левой рукой, легонько чиркнув по боку, продрав рубашку и оцарапав кожу.

— Сейчас ты сдохнешь! — пообещал Щит принца, занося свой меч для удара.

А уже в следующий миг тело перестало слушаться своего хозяина — ноги подкосились, а пальцы сами-собой разжались.

«Что происходит, почему я не чувствую ног?» — пронеслась в мозгу мысль, вслед за которой последовала другая. — «Яд!»

Яд, мощный настолько, что даже его верного амулета хватило от силы на пару секунд. Лариэс упал на бок и почувствовал, как изо рта течет тонкая струйка темной крови.

«Проклятье, я все провалил!» — подумал он, глядя на приближавшегося к нему стрелка и слыша шелест вынимаемой из ножен стали. — «Мне нет прощения!»

Да, Орелия являлась последним представителем древней церкви, чьей главной задачей было исцеление больных и борьба с демонами. Да, она ненавидела насилие. Да, легендарная врачевательница ценила каждую жизнь.

Но при всем при этом она приняла участие едва ли не во всех крупных войнах последней тысячи лет и мало кто мог сравниться с нею в ближнем бою.

Первого противника чародейка располосовала от бедра и до плеча легким, почти ленивым движением. Меч следующего, скрестившись с ее вторым лезвием, разлетелся на кусочки, а вслед за этим от шеи отделилась и голова. Третьему она проткнула горло, а четвертого поразила в сердце.

Все это время чародейка двигалась вперед — навстречу колдуну, который до сих пор никак не проявлял себя. Она шла, переступая через обливающиеся кровью тела, не обращая внимания на покойников. Орелия ненавидела причинять боль, и поэтому всегда убивала с одного удара. Тот, кто попадал под ее атаку прощались с жизнью быстро и почти безболезненно, это была единственная милость, которую Целительница была готова оказать своим врагам.

Удар, покойник. Еще удар, еще один труп. Мечи, копья и топоры били по ее телу, оставляя прорехи, сквозь которые тускло блестел металл.

Память о ее славе, память о ее жертве, плата за силу, способную вырывать душу из лап самой смерти.

С каждым новым ударом все сильнее обнажалось тело, а Орелия все больше напоминала искусную металлическую куклу, приводимую в движение набором хитроумных шестерней. Вот только Древняя не была стальной марионеткой, хотя давным-давно рассталась с человечностью, последняя часть которой — живое сердце — сейчас мерно билось внутри несокрушимой брони.

Не знать этого таинственный сковывающий не мог — он был слишком хорошо подготовлен, а значит…

«Значит тянет время», — заключила Орелия, удвоив свои усилия.

Враги, меж тем, успели окружить ее на середине двора, они умирали один за другим, но на смену каждому поверженному заступал следующий. Фанатизм этих людей живо напомнил Орелии безумных культистов-демонологов и не менее одержимых некромантов, с которыми ей пришлось столкнуться века назад.

«Время течет, люди остаются прежними», — с горечью подумала она, — «Ладно, пора заканчивать этот балаган».

Древняя замерла, сложив руки на груди, а в следующую секунду во все стороны от нее ударили десятки стальных лезвий. Ридгар за эту технику в шутку называл ее ежом, конечно же, не при чужих, и Орелия в целом находила такое сравнение самым удачным.

Сотни ножей в считанные секунды очистили пространство вокруг Ступившей на Путь Вечности. Спустя несколько секунд псеводометалл, лишившийся контакта с телом, испарится, но это неважно, потому как цель уже достигнута — на расстоянии в десять шагов вокруг целительницы не осталось ни одной живой души.

Ни одной, за исключением, конечно же, чародея.

«Ну, от сковывающего, способного сбить Ридгара со следа, меньшего я и не ожидала», — спокойно подумала Орелия, разглядывая колдуна, закрывшегося прозрачным щитом, по которому шли трещины.

«Стекло? Оригинально».

— Господин, вы, случаем, не обучались у Олафа Стекольщика? — поинтересовалась она, готовясь к рывку.

— А даже если и так, это что-нибудь изменит? — с легкой усмешкой отозвался враг.

— Нет.

Орелия прыгнула вперед, с легкостью перелетев невысокую преграду, и готовясь спикировать на голову сковывающего. Она с удовольствием бы оставила его в покое и попыталась бы пробраться в постоялый двор через окно или просто прорубив себе путь в стене, но Древняя прекрасно понимала, что профессионал такого уровня наверняка учел подобные возможности. К тому же, недобитые культисты явно не собирались облегчить ей жизнь.

Нет, единственный способ помочь друзьям — как можно быстрее убить этого мага.

«Даже если это помешает мне выяснить, на кого он работает».

Лезвия столкнулись с посохом, и ударная волна отшвырнула ее на несколько шагов. Сковывающий крутанул свое оружие в руке и выхватил длинный меч. Он насмешливо отсалютовал своей оппонентке.

— Кажется, в таких ситуациях принято говорить: ты не пройдешь! — пафосно продекламировал колдун. — Не так ли, госпожа?

Орелия сочла, что отвечать на этот вопрос нет смысла. Она атаковала.

Перед глазами все двоилось, тело свела судорога, а боль была такой, что Лариэс едва не сходил с ума, но все же, он пытался бороться — негнущиеся пальцы тянулись к засапожному ножу в бессмысленной попытке достать оружие.

— Сдохни, еретик! — прокричал стрелок, зависший над ним.

И буквально в следующий миг послышался рев пламени и дикий короткий визг, вслед за которым рядом с Лариэсом рухнуло смердящее паленым мясом тело.

Щит принца неимоверным усилием сумел заставить себя перевернуться и взглянуть вниз — в зал.

Игнис стояла, держась одной рукой за стул и было видно, что каждое движение доставляет девушке невероятные муки. Ее правая рука была окутана пламенем, рыжие кудри развевались, словно на ветру, открывая всеобщим взглядам маску и яростно блестящие глаза.

Она что-то проговорила, выбрасывая вперед руку и растопыривая пальцы, но Лариэс не расслышал — его затуманенный ядом мозг почти отключался, и лишь сила воли не позволяла Щиту принца погрузиться в пучину беспамятства.

В следующий миг несколько небольших огненных стрел сорвались и с умопомрачительной скоростью устремились к оставшимся в живых врагам. Пламя, сотворенное Игнис, возникало из ниоткуда, и ему не могли противостоять ни плоть, ни доспехи. Огонь испепелял людей за считанные секунды, оставляя на их месте лишь кучки жирного пепла, но не перебрасываясь ни на деревянные перекрытия, ни на стены, ни на пол. Игнис великолепно контролировала свою силу.

— Неплохо, малышка, — хохотнул оборотень, добивая последнего противника. — Очень неплохо!

Игнис ответила что-то, а затем ее взгляд переместился на принца. Девушка вскрикнула и, развернувшись, бросилась к двери из постоялого двора.

«Умница», — стараясь справиться с волнами накатывающей боли, думал Лариэс, — «Сразу все поняла. Быстрее, приведи Целительницу к его величеству!»

Тело практически перестало слушаться своего хозяина, но он, собрав остатки сил, пополз к лестнице. Каждый дюйм давался с большим трудом и сопровождался чудовищной болью во всем теле, но юноша упорно продолжал ползти вперед, отхаркивая кровь. Внутри все словно жгли огнем. Боль была просто невыносимая, но Лариэс, как мог, старался не обращать на нее внимания и продолжал ползти. Он должен быть возле принца!

Случившееся — целиком и полностью его вина. Его и Мислии.

«Мы слишком расслабились. Проявили непозволительную беспечность. Вели себя, как идиоты! А-а-а, как же больно!»

Щит принца успел добраться до самих ступенек, когда дверь распахнулась и на пороге возникло…нечто.

Лариэс подумал, что яд проник уже в самые глубины его мозга и вызывает галлюцинации, потому что увиденное не укладывалось ни в какие рамки. В постоялый двор вступило существо, целиком состоящее из металла, тускло блестящего в свете факелов. Металлическая кукла эта идеально копировала женщину, а ее алые рубиновые глаза мерцали. Монстр был с ног до головы перемазан кровью, на его спине и груди, ногах и руках торчали длинные шипы, а в руках покоились два длинных лезвия.

Но уже в следующую секунду Лариэс увидел остатки разодранного в клочья монашеского балахона, и все понял.

«Так вот как Целительница выглядит на самом деле», — отстраненно подумал он, пытаясь проползти еще хоть немного, и понимая, что тело полностью отказалось повиноваться. — «Кажется, я достиг предела. Неважно, главное — его высочество будет спасен».

Орелия, меж тем, быстрым взглядом окинула помещение и, ни говоря ни слова, побежала к лестнице.

«Почему она идет сюда? Для чего?» — заторможено подумал Лариэс. — «Принц же лежит за столом» …

Целительница склонилась над ним, и острые лезвия одно за другим исчезли, растекаясь по ее металлическому доспеху.

— О Ступившая… на Путь… Вечности… — прошептал Лариэс, напрягая остатки сил, — его высочество…помогите…

— Замолчи, глупец. — Тон Орелии был как всегда ровен и спокоен, но юноша безошибочно определил, что Древняя в ярости. — Не смей указывать мне, кого спасать первым.

— Я…не имею… значения…

Целительница склонилась над ним и, не говоря ни слова, коснулась царапины на боку. Глаза-рубины закрылись и все тело Лариэса сковало холодом, а уже в следующий миг дурнота отхлынула столь же стремительно, как и появилась. Голова закружилась, желудок подпрыгнул к горлу, и Щита принца вырвало ужином вперемешку с кровавыми сгустками. Но, несмотря на это, он ощутил заметное облегчение.

Орелия взяла обе его щеки в ладони и Лариэс ощутил, как живительная сила вливается в пораженный ядом организм. Он снова попытался воззвать к здравому смыслу чародейки:

— Я неважен… Принц, спасите его.

Рубины уставились на него, и юноше стало не по себе под этим пристальным взглядом.

— Я решаю, кто важен, а кто нет, — наконец проговорила Древняя. — Да и, к тому же, принц уже мертв, у него поражены по крайней мере четыре жизненно важных органа, а значит, мне в любом случае придется вытаскивать его с того света. Минутой позже, минутой раньше — нет разницы, так что лежи и не дергайся.

Еще некоторое время она приводила Лариэса в чувства, после чего поднялась и кивнула, видимо, удовлетворенная проделанной работой.

— Передохни немного и спускайся, а я пока пойду, проверю остальных.

Естественно, Лариэс не послушался ее и попытался встать, но ноги все еще были ватными, и ему пришлось подождать, собираясь с силами.

В это время Орелия спокойно и деловито обошла каждого из спящих, заставив Мелиса расчистить место и выложить весь отряд рядами. Оборотень, как ни странно, и не думал зубоскалить или шутить. Он беспрекословно подчинялся приказам Целительницы, и у Лариэса возникло подозрение, что бесстрашный воин боится ее ничуть не меньше, чем Вороньего Короля.

«Да нет, быть того не может», — подумал он, предпринимая вторую попытку подняться.

На сей раз — удачную.

С трудом переставляя ноги, держась за перила, Лариэс кое-как спустился и присел рядом с Игнис, которая прислонилась к столу и выглядела совершенно измученной. При этом он всеми силами старался не смотреть на принца, из спины которого Мелис как раз выдирал арбалетные болты. У телохранителя просто не оставалось сил для того, чтобы взглянуть на результат своего провала.

— Не так я представляла себе славное путешествие, — со стоном проговорила Игнис. Руки огнерожденной заметно тряслись, то ли от яда, то ли от возбуждения.

«Наверное, это был ее первый полноценный бой», — подумал Лариэс, вспоминая свое боевое крещение. Его тогда вырвало, и добрую неделю по ночам снились кошмары.

Число погибших на его глазах — и врагов и друзей — за эти годы выросло столь многократно, что, наверное, из их тел можно было построить башню. Сохранить в памяти их лица и — у тех, кого знал — имена, по идее, не представлялась возможным, однако Лариэс помнил. Всех до единого. И врагов, и друзей.

Особенно друзей…

— Спасибо, что выручили, ваше высочество, — выдавил он из себя. — А что же насчет путешествия, реальность очень часто оказывается куда мрачнее ожиданий.

— «Ваше высочество», «помогли?» — переспросила чародейка. — А может еще и весь мой титул укажешь?

— Вы говорите в точности, как Кающийся с Целительницей.

— Спасибо за комплимент. Ну так что, может, попробуешь еще разок? Этот постоялый двор, можно сказать, связал нас узами боевого братства. К тому же, ты обязан мне жизнью. Уж это-то стоит общения без формальностей?

Лариэс через силу кивнул. Девушка была права, и все-таки, обращаться к принцессе на «ты» …

— Спасибо… Игнис. Я благодарен… тебе.

— Вот, теперь гораздо лучше, можешь ведь, когда хочешь, — поддела его девушка. — Но одним «спасибо» ты не отделаешься. Как окажемся в каком-нибудь безопасном месте, с тебя выпивка.

Лариэс пораженно уставился на нее и огнерожденная очаровательно улыбнулась. Ну, наверное, это должно было выглядеть, как очаровательная улыбка — все-таки, серебряная маска, сколь бы искусно она не была сделана, оставалась лишь магическим артефактом.

«Впрочем», — подумал Лариэс взглянув в сторону Орелии, — «Целительнице не помешал бы и такой. По ее лицу вообще ничего понять нельзя».

— Принял к сведению. С меня лучшее вино, какое смогу достать за пределами Сентия.

Он протянул ей руку, и девушка ответила пожатием. Делал это Лариэс не случайно, он знал, что дружеская болтовня после боя очень сильно помогает новичкам прийти в себя и принять тот факт, что они только что отняли чужую жизнь.

— Как случилось, — спросил он, — что дочь самого Вороньего Короля поддалась воздействию яда? Ладно еще — мой амулет, но ради тебя лучший сковывающий мира просто обязан был прыгнуть выше головы.

Игнис пожала плечами.

— Для меня это тоже загадка.

Она стянула перчатку с правой руки и продемонстрировала затейливое кольцо, удобно примостившееся на изящном указательном пальце.

— Вот, отец сам вырезал его из когтя василиска, оно должно нейтрализовать любые яды.

К ним подошла Орелия.

— Не совсем так, девочка, — поправила Целительница принцессу. — Артефакт Корва должен справляться с большей частью обычных ядов, однако…

Она взяла кружку Ридгара и поднесла ее к губам. На памяти Лариэса это был первый раз, когда Целительница ела или пила что-нибудь.

Несколько секунд Орелия ничего не говорила. Наконец, она поставила кружку на стол и закончила:

— Это не совсем яд. И уж точно, совсем необычный.

— Они… мертвы? — с ужасом в голосе спросила Игнис.

— Нет, просто спят, пройдет минут десять — двадцать, и все придут в себя. — Она покачала головой. — И знаете, что? Наши проблемы куда серьезнее, чем кажутся на первый взгляд. Ладно, это может подождать, пускай уснувшие отдыхают, а мы пока займемся принцем. Мелис, ты закончил?

— Да, Куколка, — оборотень указал на тело принца, обнаженное по пояс и лежащее на плаще, — вытащил болты, которыми его нашпиговали. Они, кстати, все отравлены.

— Я догадалась, — кивнула Орелия.

— Госпожа, — Лариэс поднялся. — Выходит, что враги использовали два разных вещества?

— Именно, причем каждое — невероятно сильное и опасное в умелых руках.

— Первое — чтобы усыпить, второе — чтобы убить? Но к чему такие сложности?

Вместо Орелии ответил Мелис.

— А потому, парень, что если бы они убили Бледного, то не отделались бы так легко.

Лариэс окинул взглядом изуродованные тела и не смог не подумать:

«Если это — легко, то что же тогда — серьезно? И что значит, „убили Бледного“? Почему они не хотели его убивать?»

Но уже в следующий момент все вопросы отошли на задний план — Орелия склонилась над телом принца, сделала несколько пассов руками и, кивнув каким-то своим мыслям, скомандовала:

— Держите за ноги и за плечи, в этот раз будет не так тихо, как с Лариэсом.

Мелис тотчас же навалился на плечи трупа, а телохранитель схватил своего господина за ноги. А затем случилось то, что, как юноша был уверен, он запомнит до гробовой доски. Целительница коснулась своей груди, и на цельном металле проступили щели, очерчивающие небольшую…дверцу.

Нет, как ни крути, а это была именно маленькая дверка с миниатюрной замочной скважиной. Из указательного пальца Орелии заструился теплый свет, который проник в эту скважину, и дверка с едва слышным щелчком открылась.

Тудум-тудум. Тудум-тудум. Тудум-тудум.

Звук наполнил помещение, рука Орелии погрузилась в грудную клетку, а затем вернулась обратно.

На раскрытой ладони лежало сердце.

Лариэс оторопело смотрел на сжимающийся и разжимающийся орган, предназначенный для перегонки крови, и пытался понять, как такое вообще возможно. Сердце не было соединено ни одной артерией, оно просто лежало на ладони Орелии и билось, только и всего. И, тем не менее, в этом не было сомнений, лишь это мерное и спокойное биение даровало Целительнице жизнь.

Орелия левой рукой приоткрыла рот принца и сжала пальцы.

Древняя застонала своим сухим, лишенным всяких эмоций голосом, и от этого ее стон казался еще страшнее и мучительнее. Она надавила на сердце сильнее и вновь издала длинный протяжный стон.

И приглядевшись, Лариэс увидел, что внизу набухает небольшая алая капелька, пока что слишком маленькая и слабая для того, чтобы упасть. Орелия тоже заметила ее, потому что сжала сердце в третий раз, куда сильнее, чем в предыдущие два. Она пошатнулась, но подоспевшая Игнис ухватила Целительницу за локоть и помогла ей устоять. В этот миг капля сорвалась и устремилась вниз — в открытый рот принца.

Тудум-тудум…

Орелия отступила на шаг и привычным движением спрятала сердце обратно. Дверка закрылась, и щель пропала, точно ее никогда и не было.

Тудум-тудум. Тудум-тудум. Тудум-тудум!

Щит осознал, что звук идет со стороны его высочества, и уже в следующий миг тело принца выгнулось дугой, глаза широко распахнулись, а с губ сорвался вопль.

Лариэсу и Мелису пришлось навалиться всем весом, чтобы удержать отчаянно извивающегося и пытающегося вырваться ветророжденного, а Орелия продолжала какие-то хитроумные манипуляции.

Прошла минута, затем — вторая, и его высочество наконец-то успокоился, после чего обвел зал прояснившимся взглядом и проговорил:

— Мне приснился очень страшный сон.

— Не сомневаюсь, ваше высочество, — согласилась Орелия, — одна поправка, это был не сон. Вы какое-то время были мертвы.

— Ага, — принц глупо хихикнул и полукровка понял, что тот потрясен до глубины души. — Быть может, уже отпустите меня?

— Да, пожалуй, можно, — кивнула Целительница, делая знак Непобедимому и Лариэсу.

Виконт отпустил ноги принца, а оборотень — его плечи, и Таривас осторожно поднялся, внимательно осматривая разгромленный зал.

— Ничего себе, — покачал он головой, — вот уж не ожидал такого…

И только теперь Лариэса отпустило, он понял, что его господин жив, что все закончилось хорошо, что… Что он не заслуживает ни малейшего снисхождения!

Виконт бросился на колени и замер перед принцем, опустив голову.

— Ваше высочество, прошу казнить меня. Из-за моей невнимательности и беспечности вы оказались в серьезнейшей опасности, и, если бы не искусство Целительницы, лишились бы жизни.

— Да ладно, — ободряюще проговорил Таривас, — все же обошлось.

— Нет, ваше высочество, не ладно. Я не имел права расслабляться ни на секунду, я просто обязан был проверить постоялый двор целиком, обшарить его сверху донизу, не ограничиваясь лишь кухней и общим залом. Это — моя вина.

— Лариэс, — голос принца затвердел, — подними голову.

Телохранитель повиновался, не раздумывая, и когда его глаза встретились с глазами наследника престола, он понял, что тот и не думал осуждать его.

— Не ты, а я был непозволительно небрежным, — мягким тоном проговорил Таривас, и в его глазах зажглись озорные огоньки, — к тому же, теперь я смогу всем рассказывать, что выбрался с того света, ага!

— Ага, — в тон ему отозвался Лариэс.

Его высочество кивнул, закрывая тему, и приказал:

— А теперь перестань меня позорить и прекрати кататься по полу.

И снова Лариэс повиновался раньше, чем смысл слов дошел до его сознания.

— Вот и молодец, — Таривас заметил, что обнажен по пояс, — кстати, у кого-нибудь найдется одежда? Не очень прилично светить голым торсом перед глазами несравненной Игнис.

Вещи отряда остались в седельных сумках, а потому Лариэс предложил:

— Я схожу.

С этими словами он пулей бросился к двери, и уже почти успел открыть ее, когда услышал голос Орелии:

— Лариэс.

— Да, госпожа? — обернулся он к Целительнице.

— Во дворе лежат два пленника, будь добр, приведи их.

— Слушаюсь, — произнес он, выходя наружу.

Оказавшись на крыльце, телохранитель замер с открытым ртом. Он просто не мог поверить тому, что увидел: весь двор был завален трупами, кусками тел и залит кровью. Побоище было поистине грандиозным.

«Матерь Божья, это что же получается, святая в одиночку за несколько минут нашинковала столько людей?»

Все покойники были неплохо вооружены и носили какие-никакие, а доспехи. И их было человек тридцать, никак не меньше. Лариэс ощутил, как по спине пробежал холодок.

«Что же в действительности Орелия такое?» — подумал он. — «Как врачевательница, признанная святой всеми церквями, может так легко расправляться с недругами?»

Лишь два человека оставались в живых. Они были без сознания и связаны, Целительница положила их возле крыльца, судя по всему, чтобы долго не искать.

«Такое спокойствие и уверенность в своих силах. Сколько же врагов победила Орелия за свою неимоверно долгую жизнь?» — подумал Лариэс.

Он пообещал себе обязательно разобраться в этом вопросе, но позже, когда будет время. Сейчас же следовало закончить начатое. Зайдя в конюшню, в которой мирно стояли их кони и быстро найдя в сумках сменную одежду для принца, Лариэс снова вышел на двор и направился к врагам, пребывавшим в беспамятстве.

Когда Щит принца втащил пленников внутрь, Ридгар уже пришел в себя, и сейчас сидел с кислой миной, зло уставившись в столешницу, и явно мечтая провалиться сквозь землю от стыда.

— Я предлагаю назвать песнь: «Как доблестный Кающийся попался в ловушку с отравленным вином», — хохотал Мелис, нашедший где-то в закромах окорок и спокойно уплетавший его, — что скажешь, Бледный?

Ридгар не сказал ничего и Лариэс прекрасно понимал его — юноша сам не мог простить себе столь глупую ошибку.

«Ведь знал же, кто нам противостоит, знал! А значит, должен был быть готов!»

Медленно, один за другим, просыпались члены отряда. И если Блаклинт восприняла произошедшее спокойно — она вообще редко проявляла эмоции, кроме стыда, то Вилнар с Мислией, точно также, как и Лариэс, явно не знали, куда деться. И удивляться тут было нечему — первая Тень и Щит — профессионалы, которым надлежало заботиться о лицах королевских кровей, бездарно проспали опаснейшее покушение, которое лишь благодаря магии Орелии обошлось без жертв со стороны отряда.

Гвардейцы выглядели не сильно лучше. Кларисса и Эрик сидели, точно пришибленные, Индржих тупо глядел туда-сюда, а Цилла — блевал в углу. Судя по всему, любопытный сын оружейника выглянул во двор и зрелище оказалось чрезмерным для человека, не успевшего побывать еще на поле боя. Марк сидел с еще более хмурой физиономией, чем обычно.

Как ни странно, легче всего произошедшее воспринимал как раз главный пострадавший. Таривас как ни в чем не бывало общался с Игнис, которая на взгляд Лариэса выглядела смущенной. Впрочем, ничего удивительного в этом он найти не мог — принц был сложен божественно, и сейчас, будучи полуголым, естественно, привлекал женское внимание. Юноше показалось, что даже Блаклинт — эта северная ледышка, полная противоположность своей матери, — бросила в сторону его высочества пару нескромных взглядов. Впрочем, вероятнее всего, ему именно что померещилось.

— Ваше высочество, вот одежда, а вот пленники, — произнес Лариэс.

Принц с благодарностью одел свежую рубашку, и тончайший шелк скрыл его торс, после чего Игнис, определенно, стала чувствовать себя увереннее.

— Ну как тебе? — спросила она у Лариэса, явно намекая на увиденное во дворе.

— Невероятно, — честно признался он, — я и не думал, что Святая способна на…такое.

— О чем речь? — тотчас же заинтересовался Таривас.

— Ваше высочество, на это лучше посмотреть своими глазами, — с этими словами Лариэс указал на дверь. — Только учтите, после этого можете стать соседом Циллы, — он ткнул пальцем в шатающегося стрелка.

— Надеюсь, мой желудок окажется чуточку крепче, — весело — точно и не был остывающим трупом всего несколько минут назад — рассмеялся принц, и непринужденно пошел в сторону двери.

Игнис тяжело вздохнула.

— Вот бы и мне так, — проговорила она, и губы маски искривились в жалком подобии улыбки.

— Что — так? — не понял Лариэс.

— Быть такой беззаботной и жизнерадостной.

Виконт пожал плечами.

— За это его и любят.

Игнис усмехнулась.

— Наверное.

Она осмотрелась по сторонам и подошла к одному из врагов, убитых Лариэсом.

— Отличный удар, — заметила девушка, присаживаясь на корточки рядом с покойником, — укол точно в горло, перерубил сонную артерию самым кончиком меча.

— У меня были хорошие учителя, — Лариэс склонился рядом, — не ожидал, что вы… ты так интересуешься фехтованием.

— Обожаю звон клинков, — ответила Игнис, — обязательно сразимся, когда появится свободное время.

Лариэс мысленно застонал.

«О Господи, еще одна! Они все что, сговорились, что ли? Почему людей так тянет посоревноваться со мной? Лицо, что ли, не нравится?»

Вслух он, конечно же, ответил куда учтивее:

— С превеликим удовольствием госпожа моя, сразу же после того, как я куплю обещанную тебе бутыль вина.

Игнис хрипловато рассмеялась, однако на этот раз смех ее был искренним и легким.

— С тобой приятно говорить, Лариэс, не удивительно, что ты понравился Ридгару — он всегда был большим любителем пообщаться.

«Древний что, рассказывал ей о наших разговорах? Зачем?»

Оставив эти мысли при себе и приложив все усилия для того, чтобы скрыть эмоции, проступившие на лице, юноша ответил:

— Спасибо за похвалу, но должен заметить, что скорее мне пристало восхищаться тобой — впервые убивать людей всегда непросто.

— У меня тоже были хорошие учителя, — ответила она, махнув рукой в сторону Ридгара. — Надеюсь только, что в следующий раз нас не застанут врасплох.

— Впредь мы будем осторожнее, — пообещал Лариэс, — но, если честно, все немного расслабились, к тому же… — тут он не удержался и бросил короткий взгляд в сторону Мелиса.

Сразу после боя у Лариэса не было ни времени, ни сил для того, чтобы думать, но теперь… Оборотень пришел сюда раньше них, у него было как минимум несколько дней свободного времени, так неужели он ничего не заметил? А если заметил, то почему ничего не предпринял? Но ведь он был не один, а с двумя сопровождающими: Ларсом и Галитом.

«С парнями придется серьезно поговорить, причем уже этим вечером».

Притухшие в последние дни подозрения начали разгораться, подобно костру, но Игнис, к его удивлению, высказалась куда сдержаннее:

— Я тоже не верю оборотню, но, все-таки, думаю, что не стоит спешить с выводами. Мелис не настолько глуп, чтобы устраивать ловушку, в которой очевидным подозреваемым будет он сам.

С этим Лариэс был вынужден согласиться, но, тем не менее, решил, что от проникновенного разговора с ним и Мислией бойцы все равно не отвертятся.

В это время открылась дверь и в постоялый двор вошел принц, чуть более бледный, чем обычно. Он с недоверием покосился на Орелию, после чего подошел к мрачной Мислии и, положив ей руку на плечо, шепнул что-то.

Злости во взгляде первой Тени чуть убавилось, и она согласно кивнула.

Вилнар, меж тем, уже рылся в карманах пленников.

— Взгляните, — позвал он, и все члены отряда подошли к Щиту принцессы.

На ладонях рыжеволосого северянина покоились два амулета, отдаленно напоминавшие артефакт Архитектора.

— Это что, изначальные? — поинтересовался Таривас.

— Похоже, — согласилась Орелия, — правда, качество исполнения не очень, однако общие моменты переданы верно. Есть ли у них еще что-нибудь интересное?

— Нет, — покачал головой Вилнар, — ничего.

— Понятно, — кивнула Орелия, — полагаю, раз все уже пришли в себя, можно будить наших новых друзей, что скажете?

Возражений не последовало, и Орелия щелкнула своими металлическими пальцами. Сперва один, затем другой пленник открыли глаза.

— Вы ничего от нас не добьетесь, — просипел один из них.

— Ну, я бы тут поспорил, — весело осклабился Мелис, вдоволь наглумившийся над Ридгаром. — Когда начну тебе яйца отдавливать, ты, милый, мне расскажешь, с кем девственности лишился.

— Поцелуй меня в зад, тварь. — Пленник плюнул в сторону оборотня.

— Ну, не хочешь по-хорошему, будем по-плохому, — Мелис сделал шаг вперед. — Принц, не против?

— Раз надо, то надо, друг мой. Но я думаю, не попросить ли прелестных дам удалиться, ага?

— Подождите, — Орелия подняла руку. — Я сама поговорю с ними.

Таривас с сомнением воззрился на Целительницу.

— Вы точно уверены, Древняя? — спросил он, и, когда Орелия склонила голову в знак согласия, пожал плечами. — Ладно, почему бы нет. Если по-вашему не получится, попытаем счастья по методу Мелиса, ага, дружище?

Оборотень развел руками.

— Мне в общем-то, все равно, только давайте не будем тянуть время, а то мало ли что еще наш таинственный друг придумает.

— Я быстро, — пообещала Орелия, склонившись над одним из пленников.

Ее глаза сверкнули алым, и лицо человека приобрело бессмысленно-отсутствующее выражение.

«Гипноз, да такой сильный», — поежившись, подумал Лариэс, и его рука непроизвольно потянулась к крестику, висевшему на шее. Нательный крест был зачарован церковными сковывающими от контроля разума. Безусловно, от менталиста такая защита не помогла бы совсем, но справиться с чем-то вроде гипноза она была вполне в состоянии.

— Спрашивай, — ровным голосом отозвался загипнотизированный.

— Кто вы такие?

— Орден Изначальных.

— И какова ваша цель?

— Убить еретиков, смеющих злоумышлять против Первых Детей.

— Откуда вы узнали о нас?

— Сказал верховный жрец.

— Он командует вами?

— Нет, мы все подчиняемся апостолу Первых Детей.

— Сковывающему?

— Да.

— Как зовут этого апостола?

— Не знаю.

— Откуда он взялся?

— Верховному жрецу явилась Мать, она сказала, что апостол ее поведет нас к победе. Потом он пришел.

Орелия несколько минут допрашивала пленника и в конце концов выудила из того все более-менее ценные сведения, которых, увы, было до смешного мало.

Затем она использовала гипноз на втором культисте, который рассказал примерно то же самое, что и его товарищ.

— Все, — произнесла Орелия, поднимаясь, — вряд ли они знают что-нибудь еще.

— Раз так, то будем заканчивать, — Мелис нехорошо улыбнулся и подошел к пленным. — Куколка, закрой глаза, тебе не понравится.

Орелия вздохнула и повернулась к оборотню спиной. Тот оскалился, обнажив клыки, и двумя четко выверенными ударами кинжала отправил пленников на тот свет.

— Лар, — полукровку тихо позвала Кларисса.

Тот обернулся и увидел, что девушка стоит возле входа в кухню.

— Да?

— Подойди, ты должен это видеть.

Чувствуя неладное, Лариэс двинулся на зов и заглянул на кухню.

— Кровь Христова, — прошептал юноша, подойдя к первому из многочисленных трупов. Им оказался хозяин постоялого двора.

Мужчина лежал на спине и из его посиневших губ сочилась тонкая струйка черной крови, а на бледном лице застыло выражение невыносимой муки.

Виконт осторожно коснулся шеи погибшего, чисто на всякий случай, и отметил, что тело еще теплое.

— Их убили буквально несколько минут назад.

— Когда начался бой? — уточнила Кларисса, присаживаясь на корточки рядом со своим командиром.

— Да.

— Не понимаю одного, — девушка подняла валявшуюся рядом пивную кружку и понюхала ее, пытаясь, видимо, на запах определить яд, — как они сумели отравить напитки?

«Интересный вопрос», — подумал Лариэс. — «И есть у меня одна мыслишка на сей счет…»

Он еще раз внимательно проверил тело хозяина, затем по очереди осмотрел каждого мертвеца, после чего с уверенным видом направился к двери, ведущей в подвал.

— Прихвати-ка лампу, — распорядился виконт, — и следуй за мной. Думаю, ответ на твой вопрос ждет нас внизу.

Длинная лестница привела их в прохладное помещение, заставленное бочонками, коробками и ящиками всех форм и разновидностей. Лариэс двигался осторожно, на случай если какой-то недобитый сектант решил переждать бурю тут, внизу. Кларисса действовала также. В одной руке она держала длинный изящный меч, в другой — лампу, разгоняющую мрак.

Здесь было тихо и спокойно, пахло снедью, пивом, вином и специями.

— Лар, куда мы? — напряженно спросила Кларисса. — Не стоит ли прихватить нескольких парней для сопровождения?

— Не думаю, что мы встретим что-нибудь, с чем не сумеем справиться вдвоем, — ответил он, покосившись на девушку.

Та чуть заметно улыбнулась и подняла фонарь повыше, чтобы Лариэсу было лучше видно творящееся вокруг.

— Нам сюда, — проговорил виконт, остановившись перед небольшой массивной дверью, из-за которой отчетливо тянуло холодом.

— Ледник?

— Причем непростой. Магия сковывающих, как мне кажется, — ответил Лариэс, открывая дверь и первым входя внутрь.

Перемещение из лета в зиму было неприятным, но это мелкое неудобство сторицей вознаградилось видом тел, аккуратно сложенных в углу, прямо под разделанной коровьей тушей, подвешенной за крюк к потолку.

«Одно, два, три…семь, восемь, девять…пятнадцать, шестнадцать… девятнадцать». — Сосчитал Лариэс.

— Вот я и ответил на твой вопрос, Кларисса, — тихо произнес он.

— Безумие какое-то, — девушка, осторожно присела на корточки возле одного из покойников — юной девушки пятнадцати-шестнадцати лет от роду, чьи застывшие голубые глаза, покрывшиеся изморозью, с немым упреком глядели в никуда.

— Фанатики редко отличаются здравым смыслом, — со вздохом заметил Лариэс. — Человеколюбием — еще реже.

— Получается, что они перебили хозяина и его семью, всех слуг и постояльцев, а после — без размышлений выпили яд, лишь бы не попасть в плен? Столько трупов ради… Ради чего, Лар?

Она поднялась и повернулась к своему капитану. Во взгляде Клариссы, обычно спокойном и бесстрашном, на сей раз плескался ужас.

— Лар, что это за монстры такие? Кто они? Из какой бездны ада выползли на свет божий?

Полукровка успокаивающе опустил руку ей на плечо.

— Любые времена порождали своих злодеев. Кто знает, быть может, Господь уготовил нам всем новое испытание в лице этого культа?

Кларисса тепло улыбнулась и положила свою руку поверх руки Лариэса.

— Ты знаешь, как ободрить девушку, капитан.

— Стараюсь помаленьку.

— Да, помаленьку, — как-то странно пробормотала она.

— М?

— Не обращай внимания, — лейтенант гвардии отпустила виконта и, посерьезнев, спросила, — есть мысли, как эти психи могли узнать о месте встречи.

— Есть, — честно признался Лариэс, — и не самые приятные. Думаю, ты не хуже меня понимаешь, о чем может свидетельствовать подобная осведомленность наших новых друзей.

Кларисса скрипнула зубами и выругалась, зло, грубо, однозначно.

— У нас завелась крыса.

— Именно.

— Причем, скорее всего, в отряде. Как бы я не хотела обвинить Мелиса, но поверить в то, что он сам же нас и сдал, не могу — чересчур уж это тупо.

И вновь Лариэс был вынужден соглашаться.

— Что будешь делать, Лар?

— Я? Удесятерю бдительность. Крыс пускай ищет наш штатный кот. Тебя лишь прошу приглядывать за моей спиной. Как выдастся минутка, передай эту просьбу Эрику.

— Не волнуйся, я… — пепельноволосая красавица на миг запнулась и продолжила, — мы защитим тебя даже ценой собственных жизней.

— Как и я вас, — улыбнулся Лариэс.

Кларисса чуть потянулась к нему, затем резко остановила движение и отошла на шаг в сторону.

— Идем, а то кот спустится по нашим следам, чтобы проверить, все ли в порядке. Думаю, пора уходить отсюда.

Когда они поднялись наверх и доложили об увиденном, все было готово к продолжению путешествия. Конечно, это означало ночной переход, но его высочество не желал оставаться на разгромленном постоялом дворе ни одной лишней минуты. И это его мнение разделяли все в отряде. Щит принца успел заметить не один и не два стыдливых взгляда, брошенных гвардейцами на наследника престола. Никто из них не желал лишний раз задерживаться в месте, напоминавшем о собственной некомпетентности.

Члены отряда оседлали своих скакунов и замерли возле ворот, ничего не говоря и размышляя о своем. Наконец, Орелия вымолвила:

— Игнис, не будешь ли ты так любезна…

— Конечно, — склонила голову огнерожденная. — Отойдите все.

— Как далеко, о несравненная? — поинтересовался Таривас.

— Шагов на тридцать, — произнесла девушка.

Она дождалась, пока ее приказ будет исполнен, после чего вскинула руки.

Даже с такого расстояния Лариэс ощутил чудовищный жар, исходящий от дочери Вороньего Короля. Столб огня, способного расплавить скалы, ударил с чистых небес, поглотив постоялый двор. Весь без остатка. Огонь окутывал Игнис, ласково, точно шелк, он не причинял девушке ни малейшего вреда. Да и не мог! Стихия не способна навредить рожденному ею.

«Тогда что же она прячет под маской?» — невольно задумался Лариэс, вглядываясь в отблески ревущего пламени.

Ответа на этот вопрос у него не было, а спустя несколько секунд пламя стало опадать. Еще несколько долгих мгновений и все закончилось. Там, где еще утром возвышался постоялый двор, сейчас осталась лишь черная, спекшаяся от чудовищного жара, земля. Ни кости, ни камешка, ничего.

Огонь, сотворенный Игнис, поглотил все.

Девушка повернулась к товарищам и кивнула Орелии.

— Их тела упокоены, мы можем ехать, — сказала она.

Когда отряд скрылся из вида, неприметное деревце неподалеку зашевелилось. С него слетела листва, кора превратилась в простую походную одежду, а длинная ветка стала посохом.

Сковывающий любовно погладил отполированное дерево. Посох этот — редчайший артефакт четвертого уровня погружения — достался ему в наследство от учителя и не раз спасал убийце жизнь.

Галий подошел к пепелищу и опустившись на колено, коснулся золы.

Наемный убийца видел всякое, но раньше ему не приходилось сталкиваться с повелителями пламени. Как выяснилось — к счастью.

«Девчонка куда сильнее, чем я предполагал», — подумал он, загребая горячую золу в ладонь. — «А артефакты ее отца — заметно мощнее, чем рассказывал хозяин. И все же… Его зелья — это нечто! Никогда ни с чем подобным не сталкивался. Если получится, надо будет выпросить пару пузырьков для себя».

Да, яд, не являющийся ядом и пропущенный всеми защитными амулетами, бесценен. Не менее полезен и тот, второй, которым были смазаны наконечники арбалетных болтов.

«Подумать только, прошибать обычную магическую защиту от отравы, точно ее не было, поразительная мощь», — думал убийца, рассеянно пересыпая золу из руки в руку. — «Как же обидно, что почти все — впустую».

Галий поднялся и, горестно вздохнув, отошел от пепелища. Как профессионал до мозга костей он терпеть не мог проигрывать. Безусловно, им удалось сделать главное — выдавить очередную каплю крови из сердца Целительницы, но этого было мало!

Такая западня просто обязана была собрать достойную жатву, однако воскрешать пришлось одного лишь принца.

«Если бы с ними не было этой стальной куклы, все было бы куда проще», — неприязненно подумал он.

Чародей вспомнил клинки, рассекающие плоть и кости, и поежился. Даже он не сумел найти достойного средства против этого оружия и был вынужден с позором бежать, не задержав Древнюю на достаточное время. Целительница целиком и полностью соответствовала тому, что рассказал о ней хозяин. Невероятно добрая, но смертельно опасная в бою.

«Несочетаемое сочетание, ничего не скажешь», — криво усмехнулся Галий. — «Впрочем, меньшего от нее ожидать было бы глупо».

И если амулет дочери Вороньего Короля прогнозируемо оказался слишком сильным даже для яда, переданного хозяином, то проклятый рысеухий телохранитель начал уже выводить Галия из себя.

«Этот гад все никак не сдохнет окончательно!» — мрачно подумал он, пиная подвернувшуюся под ногу головешку. — «Он просто ненормально удачлив!»

Ладно, в первый раз Галий не был слишком серьезен — просто заявил о себе, как и было приказано хозяином. Но уже во второй раз убийца рассчитывал покончить с зазевавшимся авангардом отряда его высочества, однако самопожертвование полукровки привело к тому, что до северянина и того марравца очередь просто не дошла! Как результат — Целительнице пришлось воскрешать всего одного покойника.

Да, тремя атаками он выудил две капли крови из сердца Древней, но рассчитывал на куда более серьезные результаты. И убийца ощущал свою долю вины в произошедшем — он недостаточно хорошо выяснил все привычки своих жертв, и подумать просто не мог, что кто-то после долгого и тяжелого путешествия ограничится водой из собственной фляги! Сам Галий аплодировал полукровке стоя — лично он поступил бы в подобной ситуации точно также, — но, вот беда, осмотрительность телохранителя вредила его собственным планам.

«И все-таки, винить только себя будет неправильно», — подумал он. — «Если учесть, с кем приходится работать, удивительно, что вообще хоть что-то получается организовать».

Сковывающий давным-давно понял одну простую истину: каким бы ловким, сильным и умелым не был лидер, все в итоге решает профессионализм его подчиненных. Ни городские оборванцы, нанятые им за день до нападения на телохранителя, ни разбойники, использованные в лесной стычке, ни, конечно же, адепты Ордена Изначальных, не обладали достаточными навыками для того, чтобы правильно атаковать из засады.

«Мне бы пару десятков опытных вояк, и они бы нашинковали болтами всех в этом чертовом постоялом дворе!» — злобно подумал он, прикидывая, получится ли вытребовать у хозяина каких-нибудь хороших воинов, или нет.

«Думаю, нет, скорее всего, он спихнул фанатиков на мое попечение чисто потому, что нормальные солдаты ему пригодятся, причем довольно скоро», — рассудил убийца. — «Вот только от этого не легче — постоянно возиться с недоносками, которые при моем приближении бухаются на колени и начинают молиться, вместо того чтобы упражняться с оружием».

Он понимал, что несправедлив к сектантам. Все-таки, те сумели неплохо подготовить покушение, несколько дней подряд играя роль прислуги в большом постоялом дворе. Конечно, помогало то, что место это находилось достаточно далеко от городов и деревень, а потому местные жители не сорвали маскировку, и даже оборотень ничего не заподозрил, а это можно было считать каким-никаким, но успехом. Более того, сектанты отчаянно сражались, но, увы, им катастрофически не хватало опыта — стрелки слишком медленно заряжали арбалеты, а мечники не сумели выиграть достаточно времени для них. Как результат, пришлось ограничиться лишь одним залпом…

Сзади раздалось деликатное покашливание, и убийца обернулся, направив в сторону звука посох.

— Прошу простить мое внезапное появление, — услышал он тихий застенчивый голос и напрягся еще сильнее.

Посланница хозяина решила появиться и это не предвещало ничего хорошего.

Галий опустил посох, но продолжал настороженно смотреть на некрасивую бледную девушку лет семнадцати, одетую в простое серое платье, отлично подходившее к ее невыразительной внешности.

— Госпожа Питиа, приятно видеть вас в добром здравии.

— Я тоже была бы рада увидеть вас, господин Галий, — ответила она.

— Извиняюсь.

— Ничего страшного. Скажите, как все прошло?

— Хуже, чем ожидалось, — поморщился он.

— Главное вы сделали — Целительница вновь пролила каплю свей бесценной крови.

Не вопрос, утверждение.

— Да, — коротко ответил Галий, тотчас же умолкнув и приготовившись ждать следующей фразы своей собеседницы.

Он прекрасно понимал, что длинный язык при общении как с хозяином, так и с одним из любимейших его ручных чудовищ, это та часть тела, с которой можно легко расстаться, а потому вел себя осторожно и в высшей степени сдержанно.

Питиа, меж тем, не говорила ничего, и молчание это — неприятное, тягучее, опасное, — затягивалось. Наконец, по прошествии нескольких минут, девушка встрепенулась, точно получила указания откуда-то издалека, и произнесла:

— Они отправятся к его высочеству Устину Вентису.

— Логично. Из владений герцога проще всего пересечь Седые горы.

— Да, это так. Вы, господин Галий, должны будете организовать новое нападение в соответствии вот с этим планом.

Она порылась в своем бесформенном платье и извлекла на свет Божий аккуратный свиток, скрепленный изумительного качества печатью. Галий знал текст послания будет написан каллиграфическим почерком и украшен вензелями, а заглавные буквы — покрыты киноварью. Хозяин крайне ответственно относился к передаче письменных распоряжений, особенно — к эстетической части этого процесса.

— Я сделаю все, как прикажет хозяин, — проговорил наемник.

— Мы знаем это, — без тени насмешки в голосе ответила ему собеседница.

Иногда Галию казалось, что Питиа вообще не способна чувствовать, что она — простая кукла, сосуд, в который до краев была налита чужая сила. Впрочем, так ведь оно и было.

Он сломал печать и внимательнейшим образом изучил предписания. План оказался довольно логичным… хотя и не столь элегантным.

— Если все пройдет так, как надо, многие из них умрут.

— Да.

— Без возможности воскрешения.

— Да.

— Это нормально?

— Да, — в третий раз односложно ответила ему девушка.

«Намек понятен: не думай, выполняй», — подумал Галий. — «Что ж, придется мне ускориться, если хочу обогнать принца, а значит — времени на болтовню нет».

Следовало распрощаться с Питией и как можно быстрее направиться на соединение с основными силами Культа Изначальных, ожидавшими его в указанном хозяином месте, однако Галий все-таки решился задать еще один вопрос.

— Могу я спросить кое о чем?

— Можете.

— Когда мне будет дозволено взять своих людей?

— После того, как окончите работу. Вы уже продемонстрировали свою высочайшую компетентность и у хозяина есть далеко идущие планы на столь талантливого и полезного человека.

Эти слова, которые легко могли оказаться ложью, все же успокоили Галия, и тот склонил голову в знак признательности, хотя и понимал — жест останется без внимания.

— Прошу, передать хозяину, что я исполню все в лучшем виде.

— Передам, уважаемый, до встречи.

— До свидания, Питиа.

И перед тем, как девушка повернулась к нему спиной, Галий все-таки набрался смелости и заглянул ей в глаза. В незрячие бездонные колодцы, через которые на него смотрела Вечность.