Дочь Вороньего Короля

Глава 22

Оставив деревню, путники двинулись на восток.

Дорога — обычная утоптанная колея, которая осенью и весной наверняка превращалась в непроходимое болото, — вела строго на восток — к Валдбергу. Свернув на юг, по ней же можно было направиться к столице графства — портовому городу Мидбергу. В Дилирисе эту дорогу никто в жизни бы не назвал главным трактом страны, но тут, на востоке, в молодых и слабо населенных графствах, нечего было и думать о чем-то лучшем.

«А ведь сейчас еще ничего, вот когда двинемся на север, будет совсем грустно», — подумал Лариэс, вспоминая про лесной бурелом, через который им уже пришлось продираться, — «надеюсь, там хотя бы можно будет провести лошадей, иначе мы рискуем серьезно замедлиться».

Он похлопал изрядно отощавшую седельную сумку и вздохнул. У крестьян удалось частично пополнить припасы, но кто знает, когда подвернется новая возможность разжиться едой? Если верить старосте, восточный тракт буквально забит изначальными всех мастей и расцветок, равно как и все пути на юг, а потому остается лишь надеяться на радушие барона, замок которого придется посетить в любом случае, ведь амулет Архитектора в руках Мислии также указывал на северо-восток.

«Проклятье», — Лариэс, убрал руку с седельной сумки и коснулся рукояти своего пистолета, — «надеюсь, мы все-таки сумеем проскочить мимо изначальных, потому как ситуация с каждым днем становится хуже. Радует хоть, что Блаклинт с Игнис и Клариссой подружились».

Полукровка бросил короткий взгляд в сторону мило щебетавших о чем-то девушек и поразился переменам, произошедшим с Блаклинт за каких-то несколько дней. Поистине, северянке были нужны подруги, родственные души, которые поймут и дадут совет. Самым удивительным лично для него было то, что в компанию двух чародеек затесалась Кларисса. Какие уж общие интересы нашлись у столь непохожих девушек, виконт и представить себе не мог, но искренне был рад, что графиня сумела отыскать себе пару приятельниц, пускай и на время похода. Тем более, что это не мешало ей исполнять прямые служебные обязанности.

«Было бы здорово так же сдружиться с его высочеством», — подумал Лариэс и сам поразился собственной глупости — кто он, а кто наследник престола Дилириса. — «Игнис — тоже наследница», — непроизвольно подумал полукровка и тряхнул головой, однако разум не думал успокаиваться.

«А что, с ней я быстро нашел общий язык, хотя огнерожденная мало того, что великая герцогиня по крови, так еще и приемная дочка самого Вороньего Короля. И ей есть дело до меня, в отличии от его высочества. Интересно, каково было бы служить у ее отца?»

Мерзкие, грязные мыслишки, недостойные человека, по гроб жизни обязанного Вентисам, проскакивали одна за другой, сбивая, соблазняя и ведя к погибели души. Усилием воли он попытался запретить себе думать о подобном, однако это оказалось не так-то просто.

Чем дольше длилось путешествие и чем больше времени телохранитель проводил в компании сторонников Корвуса, тем больше неприятных и глупых мыслей посещало его голову. Он слушал рассказы Ридгара и Орелии, подолгу разговаривал с Игнис, и с каждой историей проникался все большим уважением к Вороньему Королю — этому поистине незаурядному человеку. Занятия на Грани также не способствовали восстановлению душевного равновесия. Корвус оказался требовательным, но великолепным наставником, пожалуй, даже лучше Кающегося, и за эти несколько дней успел рассказать и показать много интересного. Много, но недостаточно.

В какой-то момент юноша с ужасом осознал, что хотел бы расспросить Вороньего Короля о его легендарном учителе, услышать о Войнах Гнева, которые тот вел против первого ученика Архитектора, узнать, как выглядел мир по завершению Последней войны, когда остаточная магия носилась в воздухе и нельзя было выйти за городские стены без оружия…

Бессмысленные и глупые надежды, которым не суждено сбыться. Когда они убьют королеву изначальных, спутники отправятся по своим делам, и это безумное, но захватывающее приключение останется в прошлом. А он… он продолжит служить до последней капли крови, потому что никогда не выплатит долга Вентисам, потому что обязан, потому что ни на что другое не годится…

Впрочем, на память о приключении останется дар, который дальше придется развивать самому и пускать на благо дома Вентисов. Естественно, он никому и никогда не расскажет о том, что является сноходцем…

Вновь перед глазами промелькнули лица родителей.

«Да, никому и никогда. А еще ни одна живая душа не должна знать о том, кто учил меня этому».

От неприятных мыслей Лариэса отвлекал Мислия. Хмурая, как и все последние дни, первая Тень поравнялась с ним. В левой руке она держала Звериный Амулет Корвуса, с которым не расставалась ни на секунду. Глаза женщины были прикрыты, а губы чуть заметно подергивались, точно она очень-очень тихо спорила с кем-то или чем-то.

— Как дела? — осведомился Лариэс, заранее зная ответ.

Но Мислия его удивила. Широко распахнув свои глазищи, пухленькая чародейка неожиданно улыбнулась.

— Получается, Лариэс, у меня стало получаться!

Возбуждение и восторг в ее голосе были неподдельными и такими заразительными, что Лариэс тоже не смог сдержать облегченной улыбки.

— Вот видишь, а говорила, что никак не пробиться. Стало быть, скоро одним щелчком пальцев ты сможешь отправить армию изначальных утопиться?

Губы Мислии изогнулись в мечтательно улыбке, она сжала амулет и вытянула вперед свободную руку ладонью вверх. Тотчас же прямо в раскрытую ладонь уселась огромных размеров бабочка с изумительной красоты разноцветными крыльями.

Насекомое замерло на несколько мгновений, а затем перебралось Лариэсу прямо на нос. Виконт от удивления охнул, а Мислия прыснула, точно набедокурившая девчонка.

— Насчет изначальных не скажу, тут нужно проверять, да и будь все так просто, Вороний Король попросту отдал бы артефакт Паллидию, но насекомых я уже в состоянии подчинить своей воле, правда, не в больших количествах. Немного, но все-таки — прогресс!

Она поднесла амулет к губам и нежно поцеловала его.

— Какая восхитительная вещь, если бы ты только видел это…

— Было бы здорово, — вздохнул Лариэс. — Жаль, я не сковывающий.

Мислия моргнула, и улыбка сползла с ее лица.

— Да, не сковывающий, — куда суше, чем секунду назад, ответила она. — Ладно, радует уже то, что наш безумный план, кажется, начинает осуществляться.

— До логова королевы еще далеко, — напомнил Лариэс.

— Это я знаю и без тебя. Муравьишки, судя по всему, запрятались так хорошо, что не будь с нами подарка ее величества Кайсы, поиски могли бы растянуться на годы, — она немного подумала, и добавила: — в любом случае, сперва нужно добраться до туда.

— Ждешь неприятностей?

— А ты — нет? — Мислия изящно выгнула бровь. — Мы сейчас в тысяче миль от дома, в охваченных войной землях, по которой бродят магические насекомые, фанатики, поклоняющиеся им, армия вороноголовых, отстреливающая как первых, так и вторых, ну а заодно — и местные лендлорды. С чего бы мне ждать неприятностей?

— Я не о том, — терпеливо выслушал ее излияния Лариэс. — Я имел ввиду, не чувствуешь ли ты благодаря каким-нибудь магическим артефактам приближение изначальных.

На этот его вопрос Мислия ответила на удивление спокойно и даже без своего обыкновенного сарказма.

— К сожалению, нет. Я бы, и сама не отказалась от подобной игрушки, но увы, ни одному сковывающему, насколько я знаю, не удалось создать нечто подобное.

— Почему? — удивился Лариэс.

— Потому что не получилось, — внезапно рассердилась Мислия. — Вот обучись артефактной магии и сам создай, если такой умный.

С этими словами она ударила коня пятками в бока и оставила юношу позади.

«И что это было?» — недоуменно подумал Лариэс. — «Странная она какая-то в последнее время».

Развить эту мысль телохранитель не успел — они взобрались на холм, через который проходила дорога, и оказались перед въездом в обнесенную частоколом деревню. На сторожевой башне не было ни души, а через распахнутые настежь ворота сумрачно глядела пустая деревенская улица.

Путники один за другим проехали внутрь.

Лариэс, спешившись, подошел к дому с отворенными дверьми и поежился — его не оставляло неприятное ощущение надвигающейся беды.

Тихо: ни мяуканья кошек, ни лая собак, ни мычания коров — вообще никаких звуков, свойственных любой деревне, и, конечно же — ни единого человека.

Лариэс подошел к столу, на котором стояли миски с кашей. Поверхность густо укрывала плесень, что лучше всяких слов говорило: сюда пришла беда. Ну а беда в восточных землях нынче была одна и передвигалась она на восьми ногах. Виконт выбежал из дома и сказал:

— Ничего, думаю, нам нужно убираться отсюда, и как можно быстрее.

Принц кивнул и указал на противоположную сторону деревни и путники, не говоря ни слова, поскакали вперед, причем они сами не успели заметить, как кони пошли сперва шагом, затем — рысью. Гвардейцы как один достали оружие и плотным кольцом окружили принцев и принцесс. Все, не только Лариэс, ощущали гнетущую тишину и тяжесть этого места, и старались покинуть его как можно скорее.

Деревня осталась позади, затем путники увидели тропинку, уводящую на север — в поля, и повернули на нее. По тропинке этой в ряд могли проехать всего лишь два всадника, но, к счастью, от пшеничного поля ее не отделяла канава, поэтому, повинуясь приказу Лариэса, гвардейцы разъехались по сторонам, прикрывая фланги. Кони сминали колосья, пробивая себе путь вперед, но скорость пришлось снизить.

Вдалеке темнели деревья, а совсем рядом журчала вода — речка Рыбная, о которой говорил староста, она же — Силера, протекала прямо за крайними домами, и подбираясь к частоколу и расположенному за ним полю с одной из сторон. Если прямо на берегу Серены люди не селились из-за застарелого страха перед Ничейными Землями, то здесь они выстраивали жилье буквально возле воды.

И тут глаза Мислии широко распахнулись. Она закричала:

— Враги!

Пистолет сам-собой оказался в руке Лариэса, а Вилнар уже накладывал стрелу на тетиву.

— Где? — спросил юноша.

— Везде! Что-то скрывало их, но теперь я вижу! Они в поле по обе стороны от тропы! И сзади!

И действительно — пшеница неожиданно пришла в движение безо всякого ветра, и ушей Лариэса достиг тихий шелест тысяч и тысяч лапок. А уже в следующую секунды откуда-то справа, подминая колосья, выскочил рабочий изначальных, скрывавшийся в высоких стеблях. Он едва не схватил Индржиха за ногу, но гвардеец оказался проворнее — он рубанул наотмашь мечом, а быстро сориентировавшаяся Игнис влепила насекомому огненную стрелу в лоб. В следующую секунду на поле разразился настоящий ад. Изначальные перли со всех сторон, и Лариэсу сразу же стало понятно: оставаться на месте — гибельно, следует прорываться.

— Игнис, жги пшеницу! — крикнул его высочество, вероятно пришедший к этой же мысли, и огнерожденная, воздев руки к небу, призвала свой дар, ударив в полную мощь.

Лариэс и раньше поражался разрушительной силе магии огня, но на сей раз девушка превзошла саму себя. По обе стороны от них в воздух взвилось всепожирающее пламя. Игнис, скривив губы от боли, развела руки в стороны, и огненные стены с устрашающим ревом ринулись в разные стороны, обращая в пепел все на своем пути.

— Игнис, хватит! — закричал Ридгар, — ты выгоришь!

Но девушка не слушала его. С криком, полным боли, она заставила пламя рвануть еще дальше, пожарив стены деревни, дома, кусты возле берега, зацепив поле на другой стороне дороги… Огонь все ускорял и ускорял свой бег, но Лариэс понимал — надолго сил огнерожденной не хватит. Он не ошибся — миг, и пламя погасло, а Игнис безвольно растянулась на шее своего тантибуса, не в силах пошевелить и пальцем. Сейчас она нуждалась хотя бы в непродолжительном отдыхе и вряд ли могла чем-то помочь отряду, да что уж там, сама нуждалась в защите, которую ей немедленно обеспечила Кларисса, выровняв своего коня рядом с кошмарным скакуном принцессы.

«Господи, надеюсь, Игнис не выгорела», — подумал Лариэс.

Его господин лишь единожды перенапряг свои силы — выгорел, как называли это стихийные маги, — и целую неделю после того не мог подняться с постели. Принца бил озноб, он похудел, осунулся и даже постарел, и, самое страшное, все это время не мог пользоваться собственным даром. То, что не являлось проблемой во дворце, могло стоить жизни в охваченной войной стране.

А Таривас, меж тем, оценил старания девушки, и скомандовал:

— Ходу! Мы должны добраться до леса как можно быстрее!

Тут он был прав — сокрушительный удар Игнис испепелил насекомых, что скрывались поблизости, но со стороны охваченной огнем деревни и от дороги в их направлении уже двигались все новые и новые враги. Некогда было размышлять, следовало действовать.

И путники пустили своих коней галопом, стремясь как можно быстрее добраться до леса, будто бы он мог укрыть от изначальных.

На другой стороне ставшей такой близкой реки Лариэс различил нескольких стрелков изначальных, но ничего не успел сделать — его высочество указал на насекомых, и тех тотчас же нашинковали воздушные ножи.

— Быстрее, быстрее! — командовал принц, разя врагов направо и налево.

Время, казалось, замедлилось, Лариэс видел Игнис, безвольно повисшую на лошади и тихо постанывающую, видел Блаклинт, в чьих глазах плескался чистый и незамутненный ужас, но которая продолжала убивать изначальных, видел Ридгара с Мелисом, занявших места в голове отряда, видел каждого из своих бойцов, отстреливающихся из того, что у них было. И он отчетливо понял — исход этого противостояния решат стихийные маги.

А на другом берегу реки, меж тем, скапливалось все больше и больше сагитариусов и Таривас был вынужден наслать на врагов мощнейший встречный ветер, который сбивал метателей дротиков с ног и отклонял их снаряды в стороны и обратно. Надежное, практически непроницаемое для стрел и дротиков препятствие, сильнее которого была лишь стена ветра, блокирующая любые метательные снаряды. Один минус — такие чары выпивали силы с устрашающей скоростью и даже ветророжденный уровня принца не смог бы долго поддерживать их. Юноша вгляделся и заметил меж деревьев узкую дорогу, скорее даже тропинку, ведущую через лес. На ней замерли в ожидании армисы, сопровождаемые центурионом — человекоподобной тварью среднего роста, покрытой хитиновым доспехом.

Таривас, заметив их, махнул руками и внушительных размеров торнадо обрушился на опушку, выворачивая с корнем деревья и расшвыривая изначальных во все стороны. Принц — и это было видно — почти дошел до предела, еще немного, и он свалится без сил также, как и Игнис, но его высочество и не подумал останавливаться.

— Блаклинт, сделай что-нибудь, тут же река под боком, — с трудом проговорила Игнис.

Ее голос был еще более хриплым, чем обычно, и в нем сквозила усталость — перенапряжение дорого далось огнерожденной, но та продолжала бороться, как могла.

— Я, я, я… — начала, запинаясь Блаклинт.

Игнис, видимо, несколько пришедшая в себя, оборвала ее:

— Живо! Не думай, делай! Поверь, наконец, в себя!

И водорожденная сделала.

Блаклинт пронзительно закричала, воздев руки к небу, из ее носа и глаз хлынула кровь, но принцесса не обращала ни малейшего внимания на подобные мелочи — над поверхностью реки неожиданно взвились сотни, тысячи, маленьких капелек, которые, все разгоняясь и разгоняясь, устремились навстречу изначальным возле реки, в лесу — за пределами зоны, уничтоженной смерчем его высочества, — позади — прибывающим из горящей деревни и из-за дороги.

Капли эти, встретившись с хитином, пробивали его, точно пули, пущенные в упор из мощной аркебузы. Они дробили конечности и крошили тела насекомых, не оставляя тем ни единого шанса выжать. Спустя какое-то мгновение, Блаклинт потеряла сознание и упала бы с коня, если бы не Вилнар, который, спрятав лук в саадак, подхватил девушку на руки и прижал ее к себе.

Мощь заклятья, созданного водорожденной поражала воображение. Лариэс с уверенностью мог сказать, что в Дилирисе сотворить чары подобной силы могли от силы четыре, максимум — пять ветророжденных. Казалось, что даже Ридгар потерял дар речи от неожиданности, а Игнис, как послышалось виконту, прошептала: «Вот может же, когда хочет». Кларисса, надо заметить, тоже выглядела довольной и кивала, будто в случившемся имелась и ее часть заслуги.

«Надо будет задать Солнышку вопрос», — подумал виконт.

Впрочем, эта мысль сейчас не имела особого значения.

Важным было другое — Блаклинт расчистила путь, усеяв пространство на сотни ярдов вокруг изрешеченными телами насекомых-переростков, и беглецы просто обязаны были этим воспользоваться.

Отряд стремительно въехал в лес, на узкую дорогу, протоптанную возле реки, растягиваясь в колонну по двое.

Впрочем, назвать это дорогой не поворачивался язык, и уже спустя каких-то десять минут езды всем пришлось спешиться. Выбора не было — лошади просто поломали бы себе ноги о торчащие коряги и неприметные ямки, а потому, оставалось лишь надеяться на то, что изначальные отстанут, хотя все прекрасно понимали, сколь безосновательна надежда, а потому никто не выпускал оружия из рук. Ридгар, не говоря ни слова усилил авангард, оставив Орелии с Мелисом место во главе растянувшейся цепочкой колонны. Целительница, успевшая по крайней мере частично восстановиться после схватки с легатом, рубила поваленные деревья, загораживающие проход, а оборотень откидывал колоды прочь с дороги.

Спустя несколько минут к Кающемуся присоединилась Мислия. Первая Тень держала в руках какой-то камешек и выглядела донельзя сосредоточенной. Что она делала, Лариэс не знал, но мог предположить, что сковывающая каким-то образом запутывает следы, либо пытается скрыть их присутствие от врагов. А может, и то и другое сразу. В центре отряда, привалившись к лошадям, которых держали Вилнар с Клариссой и Лариэс, ехали Игнис, Блаклинт и Таривас. Всех троих привязали к седлам, чтобы не упали, и сейчас маги, совершенно обессилившие, спали мертвым сном. Щит принца серьезно сомневался в том, что получится добудиться хотя бы до одного из них даже в случае нападения. Они слишком близко подошли выгоранию — все трое. Кошмарная разрушительная сила, которую любой стихийный маг был в состоянии высвободить одномоментно, имела и обратную сторону. Если сковывающий творил свои чары до тех пор, пока у него оставались артефакты, то стихийный маг истощался сравнительно быстро, особенно, когда использовал сокрушительные заклинания массового поражения.

Впрочем… Одного заклинания Блаклинт хватило бы для того, чтобы уничтожить несколько полков, а пламя, сотворенное Игнис, с легкостью могло пожрать небольших размеров армию. Таривас же мало того, что призвал ураган, так еще и защищал отряд от многочисленных дротиков, брошенных сагитариусами.

«Ничего, поспят пару часиков, и придут в себя», — подумал Лариэс, широко зевая. — «А мы будем защищать их».

Он бросил короткий взгляд на рыжеволосого северянина, который сделал точно то же самое. Мужчины понимающе улыбнулись друг-другу и Вилнар шепнул:

— Как думаешь, откуда эти твари узнали про нас?

Лариэс пожал плечами.

— Может, случайно встретились.

Он и сам не верил в это, но старался мыслить позитивно, и раскосый северянин понял невысказанное.

— Сдается мне, один наш старый знакомый имеет прямое отношение к происходящему, — криво ухмыльнувшись заметил Щит принцессы.

Лариэс, говоря начистоту, был полностью согласен со своим коллегой, но развивать эту неприятную тему ему решительно не хотелось, а потому юноша спросил так тихо, как только мог — чтобы не услышали другие.

— Лучше скажи: то, что сотворила Блаклинт — это и есть ее истинная сила, о которой ты говорил?

— Да, — столь же тихо отозвался Вилнар, — и я не думал, что моя госпожа поверит в себя настолько, что сумеет преодолеть страхи, тисками сжимающие ее сердце.

Он бросил короткий взгляд на Клариссу, которая демонстративно пожала плечами и отвернулась, давая понять, что не скажет на эту тему ни единого слова.

— Я рад, что она смогла, — Лариэс просто не мог забыть сонм капель, отправившихся навстречу с изначальными.

«Определенно, сражаться с Иссонами возле источника воды — безумие. Неудивительно, что никто даже не пытался вторгнуться в Ривеланд после возрождения дома водорожденных».

Но одна вещь все-таки не давала покоя Лариэсу.

— Не понимаю, как Кайса не разглядела талант в своей дочери?

— Тут дело не только и не столько в ее величестве, сколько — в мужчинах, от которых происходили дети. Всех детей, что Кайса родила до прихода к власти, у нее забирали отцы.

Вилнар заметил ошеломленный взгляд Лариэса и удивленно спросил:

— А ты не знал?

— Не знал чего?

— Того, что Кайса Иссон Ривеландская до двадцати двух лет была фактически игрушкой в руках короля?

Лариэс покачал головой, а Вилнар продолжал:

— Она родила первого ребенка в двенадцать, а последнего — в двадцать два. Спустя два месяца после родов — убила родного отца, младшего брата, а заодно и отправила на тот свет добрую половину двора, думаю, про это ты слышал.

Лариэс кивнул. Ночь Ужаса, как называлось то событие, давно стало историей, которую Кайса, впрочем, и не скрывала. Правда, согласно официальной версии, она разобралась с предателями, а точнее — с братом, состряпавшим заговор и убившим его величество Карла Иссона. Впрочем, мало кто верил этой байке, все сходились на том, что король хотел оставить трон любимому сыну, что не устроило властолюбивую Кайсу. Никто ничего не говорил на сей счет, так как подобные дворцовые разборки были, в общем-то, делом достаточно обыденным.

«А значит, вот как было», — подумал Лариэс. Вслух он добавил:

— Полагаю, все счастливые отцы, заполучившие в свое пользование водорожденных, очень быстро отправились на тот свет?

— Все до единого, а дети были возвращены ко двору, вот только… — Вилнар замялся, подбирая слова, а потом, видимо, плюнул на деликатность и сказал так, как есть, — к тому времени Кайса глубоко и самозабвенно ненавидела собственных детей, ей было плевать на их индивидуальность, а интересовали лишь таланты.

— И уверенность в себе, — закончил Лариэс, вспоминая ночной разговор.

Сразу же стал понятен смысл тренировок Блаклинт и Игнис. Щит принца поразился тому, как энергия и решительность огнерожденной повлияли на ривеландку.

— Слушай, а отец ее величества что, был идиотом? Зачем он так поступал?

Вилнар нахмурился.

— Как ты понимаешь, я не видел его лично, и могу опираться лишь на рассказы других, на слухи и сплетни, да на документы, которые удалось прочесть. Судя по всему, Карл Иссон, был если и не безумен, то порочен до глубины души, ходили даже слухи, что отец первого ребенка Кайсы — он сам. К тому же дочка родилась от ненавистной первой жены, в то время как сын — от любимой женщины. Замечу, Иссоны вообще отличаются изрядной плодовитостью.

Он прикусил губу и задумчиво пнул камень, валявшийся на лесной тропе.

— К тому же, поговаривают, что дар Кайсы распустился очень поздно и долгое время она была просто слабенькой магичкой, чьим единственным преимуществом была поразительная способность к деторождению. Так или иначе, но двор Ривеланда сейчас — это гадюшник, в котором нет места дружбе и поддержке. Каждый из водорожденных страны — об этом ее величество заявила открыто — имеет шанс стать наследником, для этого нужно лишь быть сильнее других.

— Даже представители побочных ветвей и плоды случайных связей?

— Ага.

Лариэс с уважением посмотрел на товарища.

— Тяжело тебе приходится, наверное.

— Да нет, не очень. Никто не воспринимает мою госпожу всерьез.

Он не стал продолжать, но Щит принца уловил посыл. Предложение явно должно было заканчиваться словами «пока что».

«Да, тут он прав, путешествие на восток изменило Блаклинт! Вернется она совершенно другим человеком, высвободившим свой потенциал из тисков страха и сомнений».

Лариэсу было весьма интересно, что же еще знает Вилнар, но тут зашевелилась Игнис и юноша решил повременить с вопросами. Дальше они шли молча.

Тропа вилась параллельно весело журчащей речке, никуда и не думая сворачивать. Здесь, в диких восточных землях, где сложно было найти приличные дороги, именно реки были теми артериями, что связывали между собой разрозненные поселения. Силера была достаточно широкой для того, чтобы по ней могла пройти не только лодка, но даже небольшое судно, и в сгущающихся сумерках она казалась кроваво-красной, будто бы выше по течению кто-то забивал скот. Или людей.

— Интересно, долго ли нам идти? — пробормотал себе под нос Лариэс.

— До самого утра, а потом, если повезет, еще до полудня, — отозвался откуда-то сзади голос Ридгара.

Кающийся вместе с Мислией, просачиваясь между уставшими гвардейцами, подошли к телохранителям. Сковывающая все с таким же отсутствующим взглядом сжимала в руках Звериный Амулет, а Древний выглядел настороженно, но, в целом, оба они, казалось, преисполнены оптимизма.

— По идее, путь через лес будет достаточно спокойным — у первой Тени нашелся отличный артефакт, позволяющий скрыть небольшой отряд от посторонних глаз.

— Жаль только, работает он исключительно в лесах, — буркнула Мислия, но затем непроизвольно ухмыльнулась. — Иногда один жалкий булыжник может быть ценнее трех стихийных магов.

— Они просто немного перенапряглись, — заметил Ридгар, — поспят еще часик-другой, и оклемаются, хотя я бы не стал будить их до самого утра — как встанут, так встанут. Боюсь, завтра, от их состояния будет зависеть, доберемся мы до замка барона, или нет.

Первая Тень согласно кивнула.

— Да, придется пробиваться точно также, как и сегодня. Пусть отдыхают.

На этом разговор был исчерпан, и воины продолжили путь в молчании. Все — даже жизнерадостный Эрик и любопытный Лариэс — устали и не имели особого желания болтать.

Солнце скрылось за горизонтом, на небе появилась луна, ночные животные выбрались из своих укрытий и отправились на охоту, а они все шли, шли и шли.

У Лариэса начали слипаться глаза и полукровка прикладывал поистине титанические усилия для того, чтобы не задремать. Он пару раз бросил взгляд на его высочество, мирно прислонившегося к лошадиной гриве и облегченно вздохнул — тяжелый бред магического перенапряжения сменился у того крепким здоровым сном. То же самое происходило и у обеих принцесс. По крайней мере, он надеялся, что с Игнис все в порядке — под маской было не разглядеть.

Широко зевнув, полукровка сделал очередной шаг и едва не запнулся о корягу, невесть как появившуюся под ногами.

«А ну соберись», — приказал он себе, — «Не вздумай раскисать, надо идти вперед».

Мысли собирались и разбегались по сторонам, как невидимые тараканы. Они наступали одна на другую, расталкивая товарок локтями, и каждая — каждая! — требовала внимания, каждая напоминала о себе уставшему мозгу, каждая отвлекала от главного — от работы ногами.

События прошлого, точно волны налетали одно за другим, оставляя многочисленные вопросы, ответы на которые только предстояло получить. Сюда затесались и уроки двух Древних, и ночное нападение изначальных в Ничейных Землях, и ловушка на горном перевале, и засада в постоялом дворе, и разговор с принцем на балконе его покоев, и предотвращение покушения два года назад, и, конечно же, лицо Талиссы.

Лариэс дернулся, как от удара. Прошлое настигало, как всегда, не вовремя, бередя старые раны. Но зато оно не давало уснуть, и полукровка раз за разом вспоминал каждую черточку Талиссы, ее длинные, шелковистые — не по статусу для дочки простого столяра — волосы, гладкие изгибы тела, звонкий смех, голубые глаза и приятный запах душистых полевых цветов…

«Надеюсь, она счастлива», — вздохнул юноша. — «Все-таки, гарем наследника престола — сильно лучше лачуги столяра и даже — поместья дворянина».

Неприятные мысли действительно изрядно бодрили, правда, и без того не слишком хорошее настроение телохранителя стремительно становилось еще хуже и Лариэс, нахохлившись, точно промокшая сова продолжил свой путь, раздумывая, кому бы дать в морду, чтобы стало полегче…

Сладко зевая, Игнис открыла глаза. Да, пожалуй, они втроем немножко перестарались вчера, обрушив сокрушительные заклинания на огромную площадь. Оглядевшись, девушка поняла, что вокруг — деревья, и через густые заросли ветвей уже начинают пробиваться яркие утренние лучи.

«Стало быть, мы спали всю ночь», — поняла очевидное огнерожденная, заметив веревку, которой ее привязывали к седлу. Тар и Блаклинт, проснувшиеся уже, шли впереди, о чем-то живо дискутируя с Эриком и Мелисом, а рядом с ней не было никого, кроме клюющего носом Лариэса.

Щит принца выглядел не самым лучшим образом: мешки под глазами, изможденный вид, нервно подергивающиеся длинные уши с мягкими кисточками на концах. Похоже, эта ночь была для него не столь приятной, как для нее.

Игнис мягко кашлянула, и товарищ обернулся. На его лице появилась искренняя улыбка.

— С добрым утром, Игнис. Хорошо спалось?

— Не жалуюсь. Нужно было разбудить нас ночью.

— Нельзя, — покачал головой юноша, — и ты знаешь, почему.

Игнис знала. Она прекрасно понимала, что изначальные вышли на их след не просто так, и вряд ли уйдут по доброй воле. То, что они втроем сумели уничтожить не одну тысячу этих существ, мало что значило — не было ни малейших сомнений в том, что при желании магические насекомые выставят в десять раз больше. А желание такое у них, похоже, имелось, и огнерожденная даже представляла, откуда оно взялось. И вот, когда новая волна встанет у отряда на пути, лишь сила стихийных магов позволить пробиться дальше.

«И магия Кающегося» …

Она огляделась по сторонам, затем — обернулась. Ридгар замыкал колонну.

Огнерожденная набрала полную грудь воздуха и выдохнула.

«Кажется, придется продолжить разговор».

То, что беседа получится неприятной, она не сомневалась. Наверняка Орелия уже успела обсудить с Кающимся их дальнейшие действия, да и отец вряд ли упустил бы возможность поговорить со своим товарищем во время одной из их встреч на Грани — Игнис ни на секунду не сомневалась, что Ридгар докладывает о каждом мало-мальски важном событии в пути — но…

«Но я все-таки должна», — решила она.

— Лариэс, последи, пожалуйста, за Кошмаром, — попросила она, развязывая узлы.

— Конечно, — вяло кивнул телохранитель, безуспешно борясь с зевотой.

— Спасибо. Я скоро.

С этими словами огнерожденная выбралась из седла, и, потянувшись так, что хрустнула спина, направилась к Древнему. Ридгар, кажется, ждал ее появления, потому что посмотрел на нее хмуро.

— Ты знаешь, о чем я хочу спросить, — сразу же начала девушка.

— Знаю.

— И что будешь делать?

— Держаться до последнего.

— Ты должен понимать, — продолжила Игнис, — что наш план трещит по швам. Пробраться незамеченными не выйдет, нам придется прорываться. Хорошо, если сумеем получить помощь от Паллидия, но я бы не слишком надеялась на это — у него вряд ли отыщутся свободные отряды. К тому же, мы сражаемся не с людьми. Их убийство не должно копить твой долг. — Она прикусила язык и поправилась. — Точнее, увеличит не так сильно.

Ридгар скривился.

Игнис знала, почему Кающийся не хочет обратиться к своей силе — каждое использование магии увеличивало наказание Древнего, не давая тому наконец-то обрести покой — но не могла ничего сделать. Сил трех стихийных магов и одной сковывающей было явно недостаточно. И она и Ридгар это прекрасно осознавали, но…

— Ты ведь понял, что без этого не обойдется задолго до того, как мы оказались в восточных графствах, верно?

— Я осознал это еще тогда, когда получил письмо от Кэлисты. Впрочем, небольшая надежда теплилась во мне где-то до Ничейных Земель. После ночного боя последние сомнения улетучились, — проговорил Кающийся, отворачиваясь и провожая взглядом птицу, перелетевшую с одной ветки на другую.

Принцесса вспомнила рот, искривленный в подобии ухмылки, больше похожей на гримасу боли, грустное: «постараемся», и ей стало стыдно.

«Какая же я слепая дура!» — с горечью подумала девушка. — «Не заметить этого сразу!»

Конечно, она могла бы ссылаться на удар легата, но правда была куда проще: занятая своими проблемами Игнис попросту не обратила на это внимания, только и всего.

Ридгар по-своему истолковал молчание принцессы, потому что тихо, одними губами произнес:

— Не бойся, я применю свою силу, когда другого выхода не останется. Мои страдания — это мои страдания, я полностью заслужил их, а потому плюс-минус сто лет погоды не сделают…

Он старался говорить уверенно, но Игнис видела, как же сильно устал Древний, и как он мечтает сбросить с плеч опостылевшую ношу.

«Даже один день в аду — целая вечность. А он живет, окруженный духами, жаждущими отмщения, уже шесть веков или что-то около того», — подумала девушка. — «Вправе ли мы требовать у Ридгара добровольно увеличить срок своих мучений? И есть ли у нас выбор?»

Игнис вздохнула. Слишком сложные вопросы для девятнадцатилетней девушки. Хватит и того, что в самую трудную минуту они могут рассчитывать на сокрушительную, неимоверную мощь Кающегося. Это обнадеживало.

«Проклятье, если задумываться о таком и означает — взрослеть, я хочу остаться ребенком!» — подумала девушка, возвращаясь к тантибусу и доставая из седельной сумки кусок хлеба.

— Лариэс, может, вздремнешь? — предложила она, впиваясь зубами в чуть зачерствевшую, но все еще восхитительную горбушку.

Полукровка отрицательно покачал головой.

— О чем вы там шептались?

— Много будешь знать, скоро состаришься. Слушай, мне кажется, или лес начал редеть?

— Да, — согласился Лариэс, отвлекшись от созерцания реки, — определенно. Скоро мы, надеюсь, выберемся из него.

И виконт не ошибся — спустя час прогулки деревья наконец-то закончились, и отряд оказался на обширном картофельном поле, через которое проходила достаточно широкая и утоптанная проселочная дорога.

— Наконец-то сможем вновь забраться в седла, — хохотнул Мелис. — Устали, небось, хлюпики?

— Ага, — согласился с ним Тар, — и, думаю, путешествовать нам придется очень и очень быстро. Посмотрите.

Он ткнул пальцем вперед, туда, где вдалеке виднелись очертания замковых стен, и где чернело множество точек.

— Изначальные? — спросила Блаклинт.

— Кто ж еще, Василек? — фыркнул Непобедимый.

— Проскочим, — уверенно ответил принц, в своей легкомысленной манере добавив, — ага. В седла!

По приказу Лариэса гвардейцы сформировали кольцо вокруг особ королевской крови и отряд устремился вперед.

Они сразу перешли в галоп. Чертовски рискованно, но необходимо. Никто не знал, в какой момент и откуда выберутся новые отряды магических насекомых, а значит, добраться до замка следовало в предельно сжатые сроки.

«Правда, не совсем понятно, что же именно мы будем делать потом, за стенами?» — подумала Игнис, — «они взяли крепость в осаду. А черт, на месте разберемся!»

Чародейка успела частично восстановить силы и была готова показать, кто тут главный, но понимала — огненную магию следует приберечь напоследок, а сейчас будет лучше просто скакать.

В какой-то момент огнерожденная даже подумала, что все обойдется и они доберутся до крепости без проблем, но…

Беглецы преодолели около половины расстояния, отделявшего их от замка, и стало видно, кто именно преграждает путь. Три огромных — с двухэтажный дом каждое — восьмилапых чудовища, с мощными бронированными туловищами и здоровенными головами, пасти в которых были увенчаны внушительных размеров жвалами. Такие жвала безо всяких проблем могли перекусить напополам рыцаря вместе с конем. Не оставалось никаких сомнений, путь к замку перекрывали петрамы — звери Рока, как еще называли этих колоссов в Интерсисе.

Девушка не колебалась ни единой секунды.

— Я займусь ими! — крикнула Игнис, прикрывая глаза и обращаясь к источнику своей силы. К неугасимому пламени, что горело в ее сердце.

«Я — повелительница огня и я приказываю», — мысленно проговорила она. — «Развейтесь пеплом по ветру!»

Девушка распахнула глаза, и она знала, что сейчас ее зрачки полыхают алым отсветом всесокрушающей безумной стихии разрушения. Огонь, родившийся в ее мыслях, обрел форму и вырвался наружу тремя ревущими столбами, ударившими с небес и захлестнувшими землю. Все на их пути обращалось пылью: картошка на поле, примятая трава на дороге, и, конечно же, изначальные. Три громадных титана, несколько центурионов, пехотинцы, стрелки, рабочие, все, кто осмеливался встать на пути пламени прощались со своими жизнями. Огонь не знал жалости.

Мгновение, и путь к замку был свободен, но радоваться было рано — позади и справа появлялись все новые и новые отряды магических насекомых. Лес, по которому их отряд пробирался укрытый артефактом Мислии, извергал из себя десятки безмолвных, покрытых хитиновой броней тварей, которые, не теряя ни секунды, бросались в погоню. Еще два титана приближались через поле, топча взошедший картофель и оставляя в земле глубокие следы. Меж их лап копошилась всяческая мелюзга.

«Еще немного, и мы будем в зоне поражения костяных дротиков», — прикинула она.

Это понимал и Таривас.

— Отлично, Игни! — восторженно рассмеялся принц. — А теперь — поднажмем, скорее!

«Игни, он назвал меня Игни», — сердце девушки готово было вырваться из груди, и та со всей силы сжала поводья, чтобы хоть как-то успокоить трясущиеся руки. — «Какой же сегодня хороший день!»

Безумная скачка с сотнями монстров за спиной продолжалась, но все понимали, что развязка должна наступить в самое ближайшее время — замок приближался с каждой минутой, и уже были слышны крики стоявших на стенах защитников.

Игнис увидела, как раскрываются ворота и из них выбегает воины, принявшиеся лихорадочно махать руками, давая знак поторопиться. И они торопились!

Сама огнерожденная, чей восхитительный тантибус мог бы с легкостью вырваться в перед и уже быть внутри, сдерживала порыв могучего животного, а вот остальные нещадно стегали своих коней плетками и били шпорами в бока, стремясь как можно быстрее преодолеть последнюю милю. Отряд растянулся цепью, самые слабые лошади не выдерживали гонки и отставали, но, тем не менее, спасение было на расстоянии вытянутой руки.

И тут позади раздалось дикое ржание и приглушенный крик. Игнис обернулась и увидела, что Лариэс, замыкавший строй, больше не едет, а его лошадь валяется в пыли, дергая копытами, одно из которых было выгнуто под неестественным углом.

Сам Лариэс, успевший каким-то невообразимым образом достать из седельной кобуры свой пистолет, несся вперед, но было понятно, что на своих двоих он далеко не убежит.

Решение было принято без раздумий и Игнис, развернула Кошмара, готовясь пустить его с места в карьер. Одновременно с ней в направлении Лариэса бросилась и Кларисса, но огнерожденная прокричала:

— Клар, ты не успеешь, возвращайся!

Светловолосая красавица осадила коня и, встретившись с принцессой взглядом, кивнула той. В ее взгляде чародейка прочитала доверие.

— Я буду ждать у моста! — прокричала графиня и устремилась вслед за принцем, а Игнис, поскакала к телохранителю.

Резко затормозив перед ним, она протянула руку.

— Хватайся!

Лариэс не заставил себя долго упрашивать — уже в следующий миг он оказался у нее за спиной, обхватив талию девушки свободной рукой.

— Скачи, ради Христа Спасителя! — прокричал он ей в ухо.

И Игнис не нашла, что возразить — хитиновый кошмар почти добрался до них, в паре дюймов от ее головы просвистел костяной дротик, выпущенный неестественно мощной конечностью.

Ветер свистел в ушах и бил лицо, но Игнис не обращала на это никакого внимания.

— Я уже второй раз спасаю твою шкуру, — хихикнула она, — на этот раз точно не отделаешься вином.

— Я все понял, о несравненная принцесса, — фыркнул Лариэс, — с меня — любое желание. Выполню его, если буду в состоянии. Так подойдет?

— Вполне. И я даже знаю, какое желание ты выполнишь. Сегодня вечером поболтаем об этом в замке — в моих покоях.

Сказав это, Игнис рассмеялась и позволила Кошмару еще ускориться. Тантибус не скакал, он летел, едва касаясь копытами земли, а потому они все-таки успели добраться до Вилнара, который притормозил прямо перед подъемным мостом.

— Скорее! — крикнул он, — время не терпит.

Через ворота они проехали вдвоем, и звук наматывающейся на барабан цепи был для Игнис слаще целого торта, но то, что последовало за этим, показалось ей настоящим пиршеством — загремели пушки.

Девушка осадила Кошмара и огляделась. Товарищи уже начали размещаться во внутреннем дворе замка, и со всех сторон на них глядели десятки настороженных глаз. Тут собралась самая разномастная публика: и закованные в тяжелые доспехи рыцари, и легковооруженные арбалетчики, и крестьяне с различным колющим оружием, явно переделанным из вил и кос, и женщины всех сословий, и десятки, нет, сотни детей.

Сразу бросалось в глаза, что хозяин этих мест изрядно выгадал от щедрот отца — стены замка были изготовлены из могучих гранитных блоков, повсюду виднелись люди в полных доспехах и с огнестрельным оружием, одетые так хорошо, что не стыдно было бы показаться на приеме у любой венценосной особы на континенте.

Дальнейшие размышления прервал голос, донесшийся сверху:

— Ничего не скажешь, эффектное появление, господа.

Игнис, задрав голову, увидела мужчину в восхитительных полных доспехах, поверх которых вместо плаща была небрежно накинута медвежья шкура.

— Барон Урсус Гарский к вашим услугам, — прогрохотал здоровяк, — а теперь не могли бы вы объяснить, что за хрень тут творится?