Дочь Вороньего Короля

Глава 3

Утро следующего дня застало Лариэса вымотанным и со слипающимися от усталости глазами. Следовало закончить незавершенные дела, собрать оставшиеся припасы, довести до сведения выбранных ранее гвардейцев благую весть о том, что ночью они отправляются в путь, и вообще — подготовиться ко всем возможным неприятностям.

Сам же Лариэс рассчитывал наконец-то получить заказ, который ждал уже больше года.

«Повезло еще, что Руфин закончил позавчера, а не неделей позже», — думал юноша, проталкиваясь сквозь привычную городскую толчею. Чтобы добраться до места обитания оружейников, следовало пройти через большой рынок Нижнего города, свернуть на улицу дубильщиков, срезать по этому зловонному и малолюдному местечку, и, выйдя в рыбацкий район, прогуляться до упора.

Квартал кожевенников Нижнего города упирался в кузнечный ряд, ну а уже оттуда можно было добраться до лавки мастера Руфина, клиентом которого юноша являлся уже около пяти лет.

Забот у Лариэса было выше крыши, а потому он торопился так, как только мог, просачиваясь меж людей, расталкивая их, когда не было иной возможности, и, делая то, что ни один здравомыслящий житель Сентия не совершит без крайней на то причины: срезая путь через загаженные проулки.

Город виконт знал великолепно, мог ориентироваться в нем с закрытыми глазами, и помнил, в какие подворотни не стоит заходить даже дворянину, убившему на войне не одного врага, а через какие все-таки можно пробежать. Быстро-быстро.

Он и бежал.

Наконец, в нос ударил тошнотворный смрад: запах гниющего сала, крови, экскрементов и мочи, поднимавшийся из забитых мусором стоков.

«А вот и дубильни», — подумал Лариэс, перепрыгивая через полуобглоданный крысами труп собаки.

Он выбрался из очередного переулка на улицу дубильщиков. Та была длинной и немноголюдной — не все могли выдержать кошмарную вонь, исходящую от канавы с застоявшейся маслянистой водой, в которой плавали омерзительного вида гниющие ошметки, и к которой из каждой мастерской тянулись благоухающие ручейки. В теории она должна была уходить в городскую клоаку и заканчивать свой путь в море, но увы, в реальности все обстояло несколько иначе.

Лариэс прижал к носу заранее припасенный платок, облитый благовониями, и постарался как можно быстрее преодолеть омерзительную улицу, тщательно сдерживая рвотные порывы.

Обоняние лунксов точно также, как и зрение со слухом, превосходило человеческое, а потому юноша различал такие оттенки запахов, о которых простой смертный и помыслить не мог.

«К своему счастью», — подумал Щит принца, несясь так, будто за ним гнались черти с вилами и котлом кипящего масла.

Наконец, он достиг конца улицы, но не сбавлял скорости до тех пор, пока не преодолел район рыбаков — место, не столь выдающееся в плане ароматов, как улица дубильщиков, но также способное сбить с ног своими запахами.

Лишь добравшись до спуска, ведущего в порт, и вдохнув полной грудью относительно чистого морского воздуха, Лариэс позволил себе небольшую передышку. Грудь его часто вздымалась и опадала, а перед глазами плясали разноцветные пятна. Даже ему — бойцу крайне тренированному и выносливому — было непросто преодолеть такое расстояние, дыша через раз. Как простые горожане умудрялись жить в подобных местах от рождения и до самой смерти, Лариэс не представлял.

Нет, у лунксов тоже были кожевенники и рыбаки, но работали они в несколько иных условиях.

«А может, и нет», — зло оборвал себя Лариэс. — «Откуда мне знать? Ладно, хватит тратить время!»

Он свернул в очередной проулок, и, выйдя из него, наконец-то оказался на улице, облюбованной оружейниками Нижнего города. Все они входили в два больших цеха и обычно продавали не самые дорогие изделия, предназначенные для простых людей.

Но из любого правила всегда найдется исключение.

Лариэс перешел на шаг, полностью успокоил дыхание, после чего привел в порядок свою одежду — для похода в город он надел простые штаны, которые заправил в сапоги; серую рубаху навыпуск; и повязку на голову, столь любимую матросами. За спиной юноши висел пустой холщовый мешок, а на простом поясном ремне болтались небольшие ножны с кинжалом разрешенной длины.

Выглядел он как моряк, отправившийся с корабля по своим делам. Вполне нормальный внешний вид, к тому же платок удачно маскировал уши, а если не улыбаться и не смотреть никому в глаза, можно было сойти за человека. В том, что окружающие вряд ли станут особо вглядываться в лицо мрачного здоровяка, спешащего по своим делам, виконт не сомневался.

Лариэс остановился возле нужной мастерской и постучал в закрытую дверь.

Ему тотчас же открыла небольшая девчушка, которая, узнав гостя, звонко засмеялась и бросилась в темный зев кузницы, туда, где весело звенел молоток. Несмотря на свое феноменальное мастерство Руфин любил работать с горном и мехами. Он наслаждался тяжелым мужским трудом и обожал вдыхать ароматы огня и металла. Ему нравилось смотреть, как заготовка приобретает нужную форму, как из прямоугольного бруска рождается новая вещь.

Все это прославленный среди знающих людей мастер лично рассказывал Лариэсу, когда они одним прохладным вечером рыбачили за городом.

«А ведь он мог делать оружие для герцогов! Да что там, для членов королевской семьи!» — подумало Лариэс, и это не было преувеличением.

Кому-то могло показаться странным, что личный охранник принца заказывает оружие не у одного из поставщиков двора, а у простого мастера из Нижнего города, но тому была серьезная причина. Говоря кратко, Руфин был лучшим на сто миль окрест. О его мастерстве слышали даже в Венисе, а уж в этом-то герцогстве уважали талантливых мастеров и знали им цену!

Что же до дворян Дилириса… Ну, кое-кто знал о Руфине и передавал ему самые сложные, самые ответственные, самые важные заказы. Но таковых было до обидного мало.

«А ведь я предлагал ему помощь», — печально подумал Лариэс, прислушиваясь к тому, как молот перестал стучать, — «Но он не захотел принять ее. Никогда не мог понять этого человека».

В темноте кузни послышались тяжелые шаркающие шаги и на улицу выбрался Руфин. По виду этого огненно-рыжего здоровяка, чьи борода и волосы — этакое колыхающееся на ветру живое пламя — были заметно опалены и пропитались потом, никогда нельзя было сказать, что перед тобой — человек с золотыми руками.

В голову скорее лезли истории о морских людях, прибывших в Интерсис в далекие времена Второго Переселения, безжалостных и отчаявшихся до предела.

Но первое впечатление было обманчивым.

— Лариэс, мальчик мой! — хохотнул Руфин, сдавливая юношу в медвежьих объятьях. — Я рад тебя видеть!

— И я тебя, старина, — поморщился Лариэс, пытаясь вырваться из тисков, в которых оказался. — Может, отпустишь меня?

Рыжебородый ремесленник засмеялся и поставил своего собеседника на землю.

— Над чем работаешь? — поинтересовался Щит принца.

— Да так, безделушка одна, — отмахнулся могучей дланью тот.

«Ну, как скажешь», — подумал Лариэс.

Несмотря на все свое любопытство, виконт старался не лезть в душу к друзьям, если те об этом не просили. Хотя, конечно, иногда жажда знаний брала верх.

— Ты сообщил, что все готово.

— Именно, — просиял Руфин. — Ох и намаялся я, доложу тебе! Давненько не было такой сложной работы.

Тут он не кривил душой — Лариэс передал чертежи и полную оплату больше года назад. Юный воин предполагал, что быстро ждать результатов не стоит, но не догадывался, что все затянется на такой срок.

Мастер заметил голодный блеск нетерпения в глазах Лариэса, а потому улыбнулся, обнажая крупные желтоватые зубы, и произнес:

— Пойдем уже, а то ведь изведешься.

Оружейник провел Лариэса через помещение лавки, в которой скучала одна из его многочисленных дочек, потом — через внутренний двор, и, наконец, они оказались возле небольшого помещения без окон и с одной дверью, обитой железом и закрытой на хитроумный замок.

Руфин достал ключ, вставил его в скважину, осторожно повернул.

Раздался щелчок и дверь бесшумно отворилась.

— Прошу, — мастер сделал приглашающий жест.

— Что, все еще боишься своего же замка? — ехидно поинтересовался Лариэс.

Оружейник буркнул что-то себе под нос, но все-таки ответил.

— Не люблю я колдовство.

— Зато можешь быть уверенным, что никто сюда не проберется и ничего не утащит. По крайней мере, без очень сильного сковывающего в банде. Ну а если это произойдет, то им займутся Тени, это по их части.

Оружейник хмыкнул, но порога не переступил.

Лариэс вздохнул и зашел внутрь, подавая пример.

— Спрашивается, на кой черт нужен замок, который ты не желаешь открывать?

— Терпеть не могу магию! — прорычал Руфин, входя следом. — А без чар — никак, сам знаешь, какие штуки я храню.

— Знаю, и некоторые из них принадлежит мне.

— Да сейчас, сейчас, — Руфин зажег магический фонарь — еще одна дать необходимости, ведь живой огонь в хранилище был под запретом, — и помещение затопил яркий молочно-белый свет, открывший взору Лариэса бочонки, коробки и самые разнообразные изделия, лежащие на многочисленных полках.

Каждый из предметов, покоящихся здесь, был либо смертельно опасен, либо баснословно дорог, либо совмещал в себе оба эти качества, а потому его просто нельзя было оставить в мастерской.

Оружейник подошел к одной из полок, снял с нее большую коробку, которую бережно поставил на стол в центре помещения. Затем достал еще один ключ, засунул его в обманчиво простенький замочек и повернул. Щелкнуло и крышка, повинуясь скрытым пружинам, плавно отошла в сторону.

Лариэс, затаив дыхание, заглянул через плечо своего друга и издал вздох восхищения.

— Ты превзошел сам себя, — прошептал он.

— Ну, я старался, — Руфин старался говорить спокойно, но явно был польщен. — Решил, что негоже Щиту принца таскать простые побрякушки, а потому немного украсил все это дело.

— Я тебя обожаю! — Лариэс обнял здоровяка. — Ты лучший!

— Эй-эй, аккуратнее тут, а то знаю я эти ваши дворцовые штучки, — фыркнул Руфин, отстраняя Лариэса от себя.

— Да ладно, а кто пару минут назад сам едва не задушил меня? — хихикнул юноша.

— Я-то — что, я-то простой мужик, я — другое дело. А ты — дворцовый хлыщ, — он подмигнул собеседнику. — Слыхал я, чем вы там вытворяете по ночам.

— Чего ж по ночам-то? — деланно оскорбился юноша. — Я и днем только этим и занимаюсь.

Они одновременно расхохотались, после чего Руфин сделал шаг назад и проговорил:

— Ну давай, взгляни поближе.

Лариэса не нужно было упрашивать дважды. Он принялся доставать содержимое коробки.

Первым юноша взял меч в простых ножнах, которые украшал личный герб виконта — черный пес, вставший на задние лапы в верхней левой четверти разделенного крестом червленого поля. Он извлек оружие на свет и благоговейно вздохнул — меч был совершенен!

Тонкое и легкое прямое лезвие с двухсторонней заточкой, по которому знаком качества вились волнистые узоры, сложная, невероятно красивая гарда, полностью закрывающая руку и позволяющая эффективно использовать кисть для атаки, навершие, испещренное тонкой вязью подписи мастера.

Лариэс положил меч на палец и одобрительно цокнул языком.

«Идеальный баланс», — подумал он, — «впрочем, ничего иного от Руфина я и не ожидал».

После этого телохранитель принца отыскал на лезвии небольшую руну — знак сковывающего. Свидетельство того, что меч прошел через руки мага предметов. Конечно, камень им крошить не получится, зато можно не беспокоиться о том, что оружие разлетится на куски, приняв удар, например, двуручника. И руна эта была не одинока! Волукримская сталь была дополнительно усилена еще двумя магическими знаками: долговечности и остроты.

Лариэс не знал, как работает магия сковывающих — они умели хранить секреты и не трепали языком. Не один раз он интересовался у Мислии, и та неизменно отвечала, что это — не его дело. В принципе, тут не было ничего странного — каждый цех оберегал свои тайны и никогда не открывал их чужакам. А маги предметов, в общем-то, мало чем отличались в этом плане от каких-нибудь стеклодувов или оружейников.

Но две вещи о чарах сковывающих он знал наверняка. Во-первых, те стоили безумно дорого — одно воспоминание о том, сколько именно пришлось заплатить за оружие, заставляло Лариэса рыдать кровавыми слезами. Во-вторых, они всегда работали. Конечно же, иногда находились умельцы, подделывавшие руны, вот только их было очень немного. К тому же, если хотя бы один из артефакторов обнаруживал подделку, то весть об этом расходилась по всем странам, и люди, рискнувшие прогневить чародеев, жалели о своей глупости. И уж точно ни у кого в здравом уме не хватило бы смелости на то, чтобы подделывать метки магов Волукрима.

«А это значит, что я сейчас держу оружие из лучшей стали, усиленный лучшими магами-артефакторами», — подумал он, расплываясь в блаженной улыбке.

— Вижу, меч пришелся по душе? — добродушно хохотнул Руфин.

— Он бесподобен. Прости, что свалил на тебя доставку лезвия и работу с ним. Я понимаю, что для мастера твоего ранга это все не слишком почетно.

— Да ладно, — махнул рукой оружейник. — Сделать лезвие — это еще не все. Его нужно правильно закрепить на рукояти, ничего не перепутать с материалами, ну и украсить, наконец.

— Ага, — счастливо ухмыльнулся Лариэс.

— Конечно, завидую я воронам, — с горечью проговорил мастер. — Мы — люди — такую сталь, боюсь, никогда не научимся делать. Талантливые они засранцы. Да и колдунов в Волукриме до черта и больше.

Он махнул рукой, давая понять, что не желает развивать тему, и произнес:

— Ты, давай, дальше смотри.

Лариэс убрал оружие в ножны и положил его на стол.

Парой к мечу шла дага, выкованная уже самим Руфином. Тут, конечно, материал был попроще, а на лезвии примостилась лишь одна магическая руна — прочности — но, тем не менее, кинжал длиной в фут, выглядел настоящим произведением искусства. Чеканка на лезвии и пластине, предназначенной для защиты левой руки, приковывала взгляд обманчивой простотой узора, а сталь призывно блестела в свете магической лампы.

Лариэс аккуратно коснулся острия кромки кинжала и на подушечке пальца тотчас же появился порез.

— Не стоит завидовать каррасам, — резюмировал Щит принца. — Ты куешь ничуть не хуже.

От этой похвалы здоровяк просто расцвел.

— Ну, теперь, давай, переходим к главному, — в предвкушении мастер даже потер руки и Лариэс его прекрасно понимал.

Он извлек последнее, что находилось в коробке — длинный полированный футляр из красного дерева.

— Право слово, это лишнее.

— Нет! — резко ответил мастер. — Такие шедевры следует хранить надлежащим образом. А я с уверенностью говорю, что внутри — шедевр. Мое лучшее творение. Не знаю, смогу ли повторить его при всем желании.

Лариэс распахнул футляр и заглянул внутрь.

На атласной подушечке лежал пистолет, изготовленный по его личному заказу. Длинный ствол, украшенный гравировкой, изображавшей батальные сцены, рукоять, укрепленная так, что в случае чего пистолет можно было использовать как дубинку, и, конечно же, полное отсутствие фитиля.

Оружие стреляло с помощью колесцового замка.

Руфин проследил его взгляд и заметил:

— Не представляешь, как я намучился с этой штукой, и ведь совета даже спросить почти у кого было, у нас в Сентии никто кроме Мария пистолеты не делает. Знаешь такого?

— Угу, — не задумываясь ответил Лариэс, вертя оружие в руках. — Отец Циллы, одного из моих подчиненных.

— Интересно, как там в других странах, не слыхал?

— Венис, Виннифис и Волукрим изготавливают их в больших количествах, насколько мне известно, — рассеянно отозвался Лариэс, чье внимание полностью захватил восхитительный пистолет. Тут же лежал небольшой мешочек с пулями, рядом еще один — с порохом, а внизу третий — с пыжами. — Вооружают легкую кавалерию.

Шомпол также никуда не девался, а потому Лариэс деловито и сноровисто насыпал пороху, утрамбовав его, затем поместил первый пыж, кинул в ствол пулю. Та шла туго, с большим трудом, и это заставило губы Щита принца расплыться в довольной улыбке, мастер таки справился. Почти не обращая внимания на слова Руфина, он добавил второй пыж, наконец, сыпанул на полку немного затравочного пороху и закрыл ее.

— А, что? — дернулся он, поняв, что полностью потерял нить разговора.

Оружейник хохотнул.

— Ну ты, как всегда. Говорю, откуда знаешь?

— Просто знаю, — виновато улыбнулся Лариэс, как бы давая понять, что с радостью выложил бы другу все, но не может — служба.

«Извини, дружище, но рассказать тебе о том, как маршал и брат ее величества безуспешно пытались создать в королевской армии хотя бы одну роту всадников с пистолетами, я не могу. Нельзя упоминать и о том, что герцогу Устину Вентису пришлось за свой счет вооружать личную гвардию этим новым оружием. Ты не поймешь. Как объяснить, что у казны попросту нет денег для заказа большой партии пистолетов? Мало кто знает, в каком состоянии находятся финансы королевства после войны Мотыги. А ведь если бы не змей Амандус, все было бы гораздо хуже! Слава Богу, что хоть на уже имеющиеся полки коронного войска сумели наскрести достаточно средств. Но и это — запретные сведения, так что думай о секретности, тайнах и могучих шпионах Дилириса».

Руфин все понял именно так, как нужно, потому что он ободряюще хлопнул Лариэса по плечу и проговорил:

— Да ладно, я все понимаю, не расстраивайся, не нужны мне секреты короны. Просто… Просто есть у меня какие-то нехорошие предчувствия насчет этих игрушек.

— Предчувствия? — искренне удивился Лариэс, вертя пистолет в руках. — Какие?

— Да не знаю, — скривился Руфин. — Наш цех аркебузы по сто-двести штук в год делает! Будет нужно, и такие штуковины изготовим… Вот только…

— Да?

— Ну, — кузнец мялся, пытаясь подобрать слова. На его напряженном лице прямо-таки читалась тяжелая работа мысли, и, сформулировав ее, наконец, Руфин продолжил:

— Мне отчего-то кажется, что эти штуки очень скоро понадобятся в больших количествах, а делать их будет просто некому, вот…

Он виновато развел руками, как бы говоря: «ну извини, мы тут не дворяне, красиво говорить не обучены», однако Лариэс прекрасно понял друга. Подобные мысли не раз посещали виконта с того дня, когда в его руках оказался первый пистолет, притащенный Циллой из дома.

— Ладно, дружище, не бери в голову. Как-нибудь все наладится, — пообещал он. — И кстати, ну-ка, как оно выглядит, проверю…

Полукровка на секунду заглянул в ствол, который только что сам подготовил к стрельбе, и быстро повернул оружие дулом вниз. Но главное юноша заметил.

— Я почувствовал это, когда забивал пулю в дуло, но увидеть своими глазами все-таки нелишне. Стало быть, сумел нарезать канавки?

— Сумел, — Руфин скривился, как от зубной боли. — Ох и попили же они моей крови! Не знаю, чего там вензины учудили, но будь уверен, много таких игрушек не сделают даже они. Сложность — сумасшедшая! Но, — он развел руками, — пуля, и правда, идет куда точнее. Из этого пистолета можно более-менее точно бить на добрых три десятка ярдов. А когда приноровишься, может, и на все четыре.

Лариэс с благоговением посмотрел на свое оружие и, обернув тряпкой, нехотя убрал его в футляр, который положил в дорожный мешок. Вслед за пистолетом в мешок отправились и меч с дагой, обернутые уже другим полотнищем. Полностью они туда не поместились и теперь выглядывали наружу, но с этим приходилось мириться. В принципе, если не присматриваться, то особо и не понятно, что это такое.

— Ну прямо как девица с дорогим ожерельем, — прокомментировал его метания оружейник.

— Спасибо, Руфин, — кротко улыбнулся ему Лариэс.

— Всегда пожалуйста, мальчик. Уверен, что это оружие послужит благой цели, ведь я-то знаю, из какого ты теста. На людях вроде тебя держится страна, так что вам нужно помогать.

— Людях?

Что-то в тоне Лариэса выдало его чувства и Руфин, тяжело вздохнув, положил свою ручищу на плечо юноши.

— Мальчик, они могут говорить все, что им хочется. Ты — это ты, и мне плевать, есть ли мех на ушах или нет. Да хоть перья в заднице! Главное, чтобы был не куском дерьма, а нормальным человеком. Сколько я раз говорил: не зацикливайся на этом!

Лариэс вяло улыбнулся и протянул руку для пожатия.

— Спасибо, Руфин. Я очень тебе благодарен. За все.

— Не за что, — кузнец сдавил его ладонь. — Возвращайся, тебе здесь всегда рады.

Уже выйдя из мастерской и перейдя на соседнюю улицу, Лариэс остановился и посмотрел на дом человека, который принимал его таким, какой он есть. Которому были важны лишь дела, а не внешний вид.

«Если бы все люди были, как Руфин и мои парни, наша жизнь оказалась бы куда светлее», — подумал Щит принца, и быстрым шагом двинулся вперед.

До обеда Лариэс успел сделать много. Он посетил городские конюшни и проверил лошадей, которых отряд должен будет взять в путь, убедился, что выбранные в сопровождение воины получили приказ готовиться к выступлению. Он заскочил к трем торговцам и удостоверился, что все оплаченные припасы лежат в мешках и ждут своего часа. Щит принца лично перетряс походное снаряжение, припрятанное в небольшом домике на окраине Нижнего города. В это неприметном месте юноша сумел перекинуться парой слов с дежурившими Тенями — Мислия ради такого дела расщедрилась и выделила пару своих драгоценных шпионов.

Наконец, Лариэс отправился перекусить в одно из своих любимых мест в городе. Он прокручивал в голове каждую деталь, проверяя, не забыл ли чего, и в конце концов убедился, что все вопросы решены, а выступать можно хоть сейчас.

В принципе, секретность, с которой проводилась подготовка, настраивала на оптимистичный лад, однако у Лариэса все равно сердце уходило в пятки, стоило только представить, как его высочество отправляется за сотни миль от дворца, сопровождаемый лишь горсткой воинов. На взгляд Лариэса было бы лучше подождать пару недель и выступить во главе армии. А еще лучше — вообще не лезть в пасть к Сатане.

Лариэс, сколько не пытался, так и не смог разобраться в мотивах принца, еще меньше он понимал действия королевы. Ни для кого не было секретом, как та любит своего единственного ребенка. Существуй хотя бы минимальный риск, Кэлиста Вентис никогда бы не отправила Тариваса в путешествие на другой конец мира, в земли, зараженные изначальными!

Но…

«Но я должен повиноваться и выполнять приказы. Думать мне не положено!»

Лариэс вздохнул и замедлил шаг возле небольшого лотка, забитого всякой ерундой — ему приглянулся небольшой простенький амулетик в виде головы рыси.

Уже протянув руку для того, чтобы взглянуть на безделушку, он понял одну очень важную вещь.

«Я видел этого парня!»

Неподалеку — шагах в десяти — долговязый грязный тип отчаянно торговался с продавцом горячих пирожков. Лариэс был готов поклясться, что видел его, когда сворачивал с малолюдной улицы оружейников в человеческий поток Первой улицы Нижнего города — мощеного булыжником тракта, ведущего сперва к большому рынку, а затем — к воротам, отделяющим Нижней от Нового города.

«Та-ак», — юноша постарался ничем не выдать себя и продолжил изучение амулета.

Виконт методично осмотрел безделушку, краем сознания отметив неплохое качество работы и удачный выбор материала, но мысли его метались, точно рой взбешенных ос.

«У кого хватит ума на то, чтобы следить за мной посреди бела дня? Тени Мислии? Нет, отбрасываем, эти умеют прятаться так, что никто ничего не заметит, пока не станет слишком поздно. Капитан Сервус попросил бы навестить, да и нечего мне делить с городской стражей. Кто-нибудь из аристократов, затаивших обиду? Так вроде я в последнее время ни с кем не конфликтовал».

Короче говоря, выходило, что никто из своих не должен был отправлять хвост за Щитом принца. А значит, этот — не свой. А раз так, то возникал новый, не менее интересный вопрос.

«Если не свой, то чей?» — подумал Лариэс.

За годы службы он отучился верить в совпадения, особенно, в совпадения, случающиеся за пол дня до начала крайне сложного и рискованного похода. Стало быть, с наблюдателем придется пообщаться.

Лариэс, немного поторговавшись, купил амулет, после чего возобновил движение, делая вид, что ничего не замечает и не подозревает. Однако его чувства обострились до предела, а ноги сами были готовы пуститься бегом. И все же, торопиться не стоило. Спешка — не самое полезное качество для телохранителя. Обычно оно означает, что кто-то в итоге пострадает, а потому Щит принца искал удачный момент, заодно проверяя, нет ли поблизости других преследователей.

И они обнаружились! Еще три человека, которые просто не могли быть праздными зеваками, двигались на небольшом отдалении, постепенно сокращая расстояние. Их намерения уже не оставляли никаких сомнений — речь шла не о простой слежке.

За годы службы Лариэс сталкивался с разными проблемами, но такого с ним еще не происходило. Мало кто мечтает похитить капитана личной гвардии принца и одного из лучших фехтовальщиков страны, да еще посреди бела дня. Обычно у людей, даже самых безумных, хватает мозгов, чтобы понять: «в этом плане есть какой-то изъян».

«С другой стороны, все когда-нибудь случается впервые», — подумал он, заскакивая в небольшой переулок, главным достоинством которого было полное отсутствие людей.

Ускорившись и повернув за угол, где было значительно шире, Лариэс быстро достал из сумки меч с дагой и прикрепил ножны на пояс. Несколько мгновений он обдумывал, не стоит ли опробовать и пистолет, но пришел к выводу, что пальба в паре шагов от многолюдной улицы — не самая лучшая идея.

Поэтому он отошел от угла и встал, скрестив руки на груди и ожидая гостей.

Преследователи не заставили себя ждать — спустя пару минут все четверо, тяжело топоча коваными подошвами сапог, завернули за угол. Они были вооружены дубинками и кинжалами, и выглядели крайне недружелюбно.

— Привет, — радушно улыбнулся им Лариэс. — Поболтаем?

— Бросай оружие, выблядок, — сухо процедил один из них — тот самый долговязый тип. — И тогда все будет хорошо.

— Ага, — улыбка Лариэса стала еще шире, а зрачки глаз в этот момент наверняка из золотистых стали бардовыми. — Ты первый.

Лариэс был высоким и широкоплечим мужчиной, и это вводило многих в заблуждение. Они почему-то считали, что габариты мешают ему двигаться быстро. Четверо преследователей, как оказалось, тоже разделяли сие прискорбное заблуждение, а потому, когда Лариэс, сложившись, точно кот, метнулся вперед, выхватывая на ходу меч, противники потеряли драгоценную секунду, не веря своим глазам.

За что и поплатились.

Первого Лариэс сумел зарезать — словно поросенка на бойне — точным ударом разворотив его горло, и только после этого преследователи начали действовать. Надо сказать, дрались они неплохо — ближайший к нему враг сумел уйти от выпада, нацеленного в бок, и контратаковал сам. Виконт отскочил назад, парировал дагой довольно точный удар в живот, затем чиркнул противника по запястью, и в этот момент…

Юношу спасли лишь реакция и интуиция, потому как странная штука, летевшая в его сторону, заставила Лариэса отреагировать инстинктивно. Он метнулся вниз и вбок, и когда небольшой шарик обернулся клубком цепких веревок, все это счастье пронеслось над головой, не задев Щита принца.

— Проклятые болваны, — услышал виконт сердитый голос. — Вас же предупреждали, что он опасен!

Говорившим оказался невысокий средних лет мужчина, одетый в богатую одежду состоятельного купца и держащий в левой руке дорожный посох.

В правой же у него находился еще один клубок, до боли напоминавший тот, что пролетел над головой Лариэса пару секунд назад. А если добавить к этому целую гирлянду самых разнообразных цепочек, видневшихся из-под воротника, и множество колец, унизывавших пальцы незнакомца, то сомнений не оставалось — нападавших возглавлял сковывающий.

Лариэс действовал, не раздумывая.

Он повернулся спиной и задал стрекача, петляя по загаженному переулку. Кем бы ни были эти ребята, но они прихватили с собой чародея, а это решительным образом меняло положение дел!

«Ничего себе, вот это повезло, так повезло», — подумал он и выругался. — «Нарваться на сковывающего! Черт побери, видимо, на небесах решили, что я себя плохо вел. Господи, спаси и сохрани!»

И, продолжая петлять, Лариэс коротко прошептал «Отче наш», потому как ничего иного, кроме как уповать на заступничество высших сил, ему просто не оставалось.

Кажется, молитва достигли правильных ушей, потому как второй заряд веревок просвистел мимо, и полукровка, свернув еще за один угол, увидел конец переулка, который перегораживали двое.

Он не стал даже разбираться, из шайки мага они, или просто обычные уличные грабители. Первого телохранитель полоснул по горлу, парировав его атаку дагой, затем, увернувшись от тяжелой дубинки второго, протиснулся буквально в паре пальцев от него, ощутив мерзкий запах лука, квашеной капусты, кислого пива и гниющей от какой-то заразы плоти, и вырвался на свободу.

Тут было светло, людно, и можно было с легкостью затеряться в толпе.

Лариэс бросил оружие в ножны и помчался вперед, лавируя в людском потоке и не обращая внимания на сердитые вопли и проклятия, раздававшиеся за спиной.

«Кажется, я все-таки сумею удрать», — с надеждой подумал он. — «Вряд ли колдун осмелится действовать открыто посреди столицы…»

И тут бабахнуло так, что его чувствительные уши едва не свернулись в трубочку. Неведомая сила, разметавшая людей, точно пушинки, подхватила Лариэса, потянула его за собой и впечатала прямо в облезлую стену дома.

Он охнул, ощутив, как воздух покидает легкие, и на миг потерял сознание, а затем в уши ворвалась многоголосая какофония боли, смерти и отчаяния. Десятки раненых и умирающих людей вопили во весь голос, взывая о помощи, сотни перепуганных до смерти горожан мчались врассыпную, оглашая окрестности своими перепуганными воплями.

«Не…может…быть» …

В голове у Лариэса путалось, а перед глазами все плыло — взрыв мог контузить и обычного человека, что уж говорить про полукровку, которому достались чувствительные уши лунксов, но он не собирался сдаваться без боя. Кое-как виконт сумел встать на четвереньки, затем — занять горизонтальное положение, держась за стену.

«Надо же, настоящие камни, а не глиняные кирпичи», — машинально отметил затуманенный мозг юноши. — «Не самый популярный материал в Нижнем городе».

В ушах звенело, а картинка перед глазами все никак не желала возвращаться фокусироваться. К тому же, голова кружилась, подавая телу всякие не слишком понятные команды. Однако даже в таком состоянии юноша понял несколько важных вещей. Во-первых, таинственные преследователи — абсолютно невменяемые психи. Во-вторых, кажется, он свое отжил.

С трудом достав меч, юноша приготовился к последнему бою. Он понимал, что вряд ли выберется из этой нелепой передряги живым. В мозгу и глазах прояснилось достаточно для того, чтобы увидеть почти два десятка фигур, направлявшихся к нему по трупам. Неясно было, с ними ли колдун, или нет, но это и не имело значения — с такой толпой ему не совладать.

Юноша закашлялся и заставил себя отойти от стены и сделать два шага по направлению к врагам. Он извлек дагу и, борясь со слабостью, занял стойку.

— Я Лариэс Венатский, — просипел он. — Сын Гардера Миллиса и Луции Ивойской. Благородного лункса и прекрасной графини. Все, кому надоело жить, могут подойти и проверить остроту моего меча.

Полукровка криво усмехнулся, видя, как двое ближайших противников переходят с шага на бег, намереваясь, по-видимому, прибрать к рукам честь пленения или убийства столь ценного противника.

«Ваше высочество, прошу прощения. Кажется, я больше не смогу оберегать вас. Постарайтесь уж там дальше как-нибудь сами, а я присмотрю с небес», — подумал полукровка.

А затем оба нападавших бесформенными кулями осели ему под ноги. Лариэс недоуменно посмотрел сперва на них, потом — на возникшего из пустоты мужчину, одетого во все черное. На этот раз на его руках не было перчаток, зато они сжимали оружие — короткий меч и длинный кинжал.

— Хорошая речь, — искренне и дружелюбно проговорил спаситель. — А теперь — отдыхай, дальше я сам.

— С-спасибо, — только и смог выдавить из себя Лариэс.

Кающийся шагнул в сторону, наступив на тень, падающую от ближайшего здания, и растворился в ней. Лариэс готов был поклясться, что видел, как человек погрузившийся в тень, секунду спустя вынырнул за спиной у одного из сбитых с толку нападавших, находящихся на расстоянии в добрых десять ярдов! Меч безжалостно перерезал человеку горло, а Древний, не останавливаясь ни на секунду, метнул кинжал в следующего противника, после чего снова исчез.

Лариэс потряс головой, пытаясь запечатлеть каждое действие Кающегося в памяти, и тут на его плечо легла прохладная тяжесть.

— И вот, наша очередная встреча начинается с того, что я вынуждена лечить тебя, виконт, — услышал Лариэс бесцветный голос и, обернувшись, встретился взглядом с тьмой капюшона.

— Ступившая на Путь Вечности Орелия? — вяло спросил он. — Не думал, что вы запоминаете всех своих клиентов.

— У меня хорошая память, — проговорила Целительница. — Потерпи, сейчас станет лучше.

Она положила ладонь на лоб полукровки и тот поразился, какая же у Целительницы все-таки холодная рука — даже сквозь ткань перчатки ощущение было, как от куска льда. Зато в мыслях начало проясняться, а звон в ушах прекратился.

— Лучше?

— Да, благодарю, о Ступившая на Путь Вечности.

— Не за что. Передохни, пока Ридгар не закончит, а я пока займусь ранеными.

«Закончит!»!!

Эта мысль заставила Лариэса стряхнуть с себя апатию и он, отстранив Целительницу, крикнул:

— О Ступивший на Путь Вечности Ридгар, оставьте пару пленных!

— Не учи меня драться, — фыркнул тот, указывая на два бесчувственных тела, — это, по-твоему, что?

Лариэс удивленно моргнул. Целительница отвлекла его внимание от силы на несколько секунд. Это что получается, такого ничтожного промежутка времени хватило, чтобы прикончить целую толпу невесть откуда взявшихся головорезов?

Его пробрал озноб.

«Похоже, истории не преувеличивают силу Кающегося», — подумал Лариэс.

Целительница, меж тем, ходила от одного стонущего человека к другому и буквально парой касаний творила настоящие чудеса: сращивала края страшных рваных ран, восстанавливала раздробленные кости, приводила людей, лежавших без сознания, в чувство.

Юноша восхищенно следил за ней, не смея шевельнуться. Одно дело — залечить пару шрамов и совсем другое — срастить между собой два осколка кости и восстановить плоть так, что не останется даже намека на увечье.

— Впечатляет, правда? — Ридгар вновь оказался у него за спиной.

Лариэс покосился на Кающегося, который натягивал перчатки. Ступивший на путь Вечности с любопытством во взгляде наблюдал за действиями своей подруги. Он поймал взгляд Лариэса и пояснил:

— Сколько раз вижу ее за работой, столько раз поражаюсь. Все-таки, Ори — святая, причем настоящая, а не пустышка вроде тех, про которых жрецы всех мастей обожают рассказывать людям, чтобы удобнее забраться к ним на спину и ехать, свесив ноги.

Он сноровисто надел вторую перчатку и, сцепив длинные тонкие пальцы домиком, размял кисти рук.

Лариэс решил проигнорировать очевидное богохульство — все-таки существо, разменявшее пятую или даже шестую сотню лет, наверное, понимало в вопросах религии несколько больше, нежели он. Любопытство юноши, совершенно неуместное в сложившихся обстоятельствах, взяло-таки верх, и он спросил:

— О Ступивший на Путь Вечности, дозвольте вопрос.

— Дозволяю, — поморщился Кающийся. — И, если тебя не затруднит, в дальнейшем обращайся ко мне как-нибудь попроще.

— Прошу меня простить, о Ступивший на Путь Вечности.

— Хм-м…

— Извиняюсь, о Древний, — быстро поправился Лариэс, поняв, какой ответ от него ждут.

— Сойдет. Ладно, спрашивай.

— А это правда, ну, насчет перчаток?

Тонкие губы Ридгара расплылись в зловещей усмешке.

— Знаешь, что с любопытной кошкой сделали на базаре? — сухо осведомился он. — Хотя, в твоем случае следует говорить о любопытной рыси.

Лариэс с трудом сдержал гнев.

— Я просто задал вопрос, незачем оскорблять меня.

Кающийся медленно повернулся и в его взгляде появился неподдельный интерес.

— А ты, я погляжу, не так прост, как кажешься, виконт. Обычно люди трясутся от страха в моем обществе. И я уважаю храбрость, а потому отвечу: да, правда. Я ношу перчатки, потому что иначе пострадают невинные. В моих ладонях — смерть, и этого уже не изменить.

— Вы направляете свою силу лишь на тех, кто заслужил это? — Лариэсу вспомнилась детская сказочка про жадного дворянина, истязавшего крестьян, и обратившего на себя внимание древнего убийцы.

— К сожалению, далеко не на всех, — с оттенком неясной грусти ответил Ридгар. — Со времен Второй Войны Гнева я ограничен в выборе целей…

Древний собирался сказать что-то еще, но не успел — в пленников вонзились две стрелы или нечто, очень на них похожее. Первый выгнулся, страшно закричал, и обмяк. Второй последовал его примеру спустя секунду.

— Мертвы, — сообщила подлетевшая со скоростью галопирующей лошади Орелия. — Могу попытаться…

— Даже не вздумай тратить силу на эту падаль! — рыкнул на нее Ридгар.

Глаза Кающегося лихорадочно метались от крыши к крыше, он безуспешно пытался понять, откуда был сделан выстрел. Лариэс делал то же самое.

«Если бы он хотел нас убить», — промелькнула не самая приятная мысль, которую, однако, не удалось загнать в дальний угол памяти. — «Мы были бы мертвы».

— Не вижу ничего, — сухо сообщил Древний. — Щит, что насчет тебя?

— Нет. Наверное, это был тот сковывающий, что преследовал меня и швырнул свое заклинание в толпу.

— Скорее всего, и замечу, что этот тип хорошо прячется, — Ридгар замер на миг, точно прислушиваясь к чему-то, а его лицо исказила мука. — Ага, стало быть, туда. Ладно, попробую пройтись по следу.

С этими словами он шагнул под тень, отбрасываемую чудом сохранившемся лотком, и растворился в ней.

— Как ребенок, — проговорила Орелия, и ее капюшон колыхнулся.

Из этого Лариэс заключил, что она неодобрительно покачала головой.

— Прошу меня простить, о Ступившая на Путь Вечности?

— Неважно, — отозвалась Целительница, переводя взгляд на убитых пленников. — Можно было бы попытаться их вернуть, но Ридгар прав, у меня осталось слишком мало сил, лучше сберечь их для грядущего похода.

Она поднялась и вновь направилась к раненым.

— Юноша, полагаю, тебе не терпится отправиться во дворец, советую сделать это до того, как сюда прибудет стража. Сервус не посмотрит ни на титул, ни на чин.

— Это точно, — с усмешкой отозвался юноша. — И как его до сих пор не выгнали с позором за неуважение?

— У него хватает ума не попадаться на глаза твоей королеве, и дружить с канцлером, — охотно пояснила Орелия. — А еще он незаменим. Без этого человека городская стража перестанет работать. Но о достоинствах капитана Сервуса мы побеседуем в другой раз, а теперь — беги.

И Лариэс последовал ее мудрому совету.

— Ваше высочество, мы должны отменить поход! Риск слишком велик!

Лариэс вот уже десять минут как распинался перед принцем и добился только легкой понимающей улыбки, да кивка, рассыпавшего влажные золотистые кудри во все стороны. Великолепный и изящный, только что вышедший из купален Таривас Вентис, обнаженный по пояс, являл собой полную противоположность запыленному и окровавленному телохранителю, который прибежал во дворец прямо с места побоища и не успел ни сменить одежду, ни даже умыть лицо.

Принц, встретивший его в своих личных апартаментах, не выказал ни малейшего удивления или страха, напротив, он был бодр, весел и уверен в собственных силах. Таривас возлегал на кушетке и подкреплялся виноградом, точно патриций древнего Аэтернума, внимательно слушая телохранителя.

— Милый мой Лариэс, — тепло улыбнулся слуге ветророжденный. — Мы не можем ничего отменить. Поход состоится в любом случае, так что просто успокойся.

— Но как я могу успокоиться, когда вам грозит смертельная опасность? Они осмелились напасть на меня посреди бела дня! Хотели похитить личного телохранителя наследника престола! Использовали магию сковывающих на оживленной улице, из-за чего десятки горожан погибли. Я не знаю, кто наши враги, но устроить подобное в центре столицы… Повремените неделю или две, пусть Тени Мислии перероют город вверх дном, я уверен, мы поймем, кто стоит за всем этим.

Он, тяжело дыша, закончил говорить, и принц легко и непринужденно поднялся, затем — подошел к Лариэсу и положил руки ему на плечи.

— Я понимаю твое беспокойство. Нападение на моего Щита за несколько часов до выхода отряда просто не может быть совпадением. Но заклинаю тебя Христом: не бойся.

— Как я… — начал Лариэс, но принц перебил его.

Он коснулся пальцем губ своего преданного телохранителя.

— Лариэс, ты — единственный человек, которому я могу всецело доверять. Неужели я не заслуживаю того же?

Его небесно-голубые глаза буквально впились в золотистые глаза виконта.

— Конечно же, я верю вам, — произнес Лариэс, чувствуя неловкость и пытаясь отстраниться.

— А раз веришь, не проси сделать того, чего сделать невозможно.

Принц отодвинулся и направился к балкону, давая знак следовать за собой.

Они вышли наружу, и свежий ветер, наполненный ароматами моря, персиков и роз, взъерошил волосы телохранителя.

— Что ты видишь? — поинтересовался Таривас, прислонившись к резной мраморной ограде балкона. — Что видишь, посмотрев по сторонам.

— Сентий, — неуверенно ответил сбитый с толку Лариэс.

— А что дальше?

— Дилирис? — с еще меньшей уверенностью предположил юноша.

— Именно! — с жаром согласился принц. — Дилирис! Моя страна. Страна, данная мне по праву! И хорош же я буду, если позволю запугать себя кучке каких-то ненормальных, сумевших пронюхать о наших планах. Отличным королем я стану, если брошу все только потому, что кому-то не по душе то, что я делаю!

— Это все так, но может, стоит хотя бы…

— Возглавить армию, отправляемую матушкой на восток?

— Да.

— Эта армия отправится через три месяца, а то и позже. А к этому времени изначальные либо превратятся эпидемию, подступающую к нашим границам из-за гор, либо будут уничтожены силами Вороньего Короля. И я честно не знаю, что хуже.

— Три месяца? — Лариэс был поражен. Он точно слышал, что королева обещала помощь посланцу графства Финибус.

«Как такое возможно? Три месяца на то, чтобы собрать несколько тысяч человек? Абсурд! Ее величеству для этого понадобится пара дней!»

— Не понимаешь? — вздохнул Таривас.

— Не очень, мой принц.

— Возможно, тебе и не следует этого знать, — задумчиво произнес он, — но я, так и быть, расскажу. Все достаточно просто. То, что Аэтернум с Ривеландом и пальцем не пошевелят для помощи восточным землям, было очевидно с самого начала. Но вот от нас, от Дилириса, графства ждали действенной помощи. Тут и некоторые подписанные ранее договоры, и исторические связи, и много что еще. Вот только…

Он сделал несколько шагов по балкону, скрестив мускулистые руки на широкой груди, затем резко повернулся, и с его лица пропало всякое добродушие и расслабленность.

— Вот только плодами этой помощи все равно воспользуется Волукрим. Вороний Король — страшная угроза, которая никуда не пропала. Маме нравится слушать истории про то, что Корвус — лишившийся сил старик, больше сотни лет не высовывающий носа из своего замка, а Амандус подпевает ей. Но и она, и он, и мы с тобой понимаем, как дела обстоят в действительности. Корвус — это Ступивший на Путь Вечности, разменявший уже третью сотню лет. Он просто не может не быть смертельно опасной тварью! А если к этому добавить его многочисленных союзников, и то, как он спокойно и вдумчиво копит силы, то можно утверждать лишь одно: Вороний Король обязательно устроит еще одну — Четвертую — Войну Гнева. Может, не сейчас, может, через десять лет, или через пятьдесят, а может, через сто. Что пара лишних десятилетий тому, кто привык мерять время веками? А раз так, то мы должны сделать все, — он поднял указательный палец вверх, — чтобы помешать ему. Ты понимаешь?

До Лариэса начал доходить смысл сказанного, а также — не сказанного.

— Поэтому вы хотите, чтобы Волукрим тратил силы в борьбе с изначальными, в то время как вы, используя его же помощь, покончите с королевой? Таким образом, нам удастся не просто ослабить потенциального врага, но еще и утащить триумф из-под носа Вороньего Короля. Более того, весь мир увидит, что небольшой отряд, ведомый наследным принцем, добился успеха там, где прославленный Ступивший на путь Вечности, запершийся в своем горном замке, потерпел позорное поражение. И тогда мы сможем включить восточные графства в свою сферу влияния, а заодно — рассеять легенду о непобедимости вороньих армий. Я ничего не упустил?

Лицо Тариваса просияло.

— Ни единой мелочи. А теперь, когда ты понимаешь, что стоит на кону, скажи, ты все еще хочешь отменить нашу поездку?

Лариэс ответил, почти не задумываясь.

— Да, мой принц.

— Но почему? — изумление Тариваса было неподдельным и искренним. Он широко распахнул глаза, не веря услышанному.

— Это слишком рискованно. Даже без учета таинственных убийц, устраивающих взрывы посреди бела дня, остаются глухие лесные дороги, опаснейшие Ничейные земли, вольные графства, заполоненные изначальными, и, кстати говоря, Волукрим, в столицу которого мы намереваемся наведаться, да не просто так, а через Лес Гарпий. К тому же, я не понимаю, каким образом мы убедим Вороньего Короля расстаться с одним из своих ценнейших артефактов. Что будем делать, если ничего не получится?

Принц грустно покачал головой.

— Лариэс, Лариэс, ты все равно продолжаешь слишком много думать, и слишком мало верить. — Он вздохнул. — Ты вынуждаешь меня приказывать. Ну, ничего не попишешь. Мой Щит, я повелеваю: повинуйся.

— Слушаюсь, о мой принц, — Лариэс машинально опустился на одно колено и склонил голову. — Будет так, как вы пожелаете.

— Вот и славно. А теперь я желаю, чтобы ты пошел умыться, отдохнуть и попрощаться с подчиненными. Мы выступаем ночью.

Когда юноша вернулся в свои покои, Мислия ожидала его там. Сковывающая сидела за столом со скучающим видом.

— Вижу, прогулка у тебя была насыщенная, — заметила она, когда Лариэс закрыл за собой дверь. — Стало быть, Руфин наконец-то доделал твой заказ?

— Он тут не причём! — резко — резче, чем следовало, — оборвал ее Щит принца.

Первая Тень закатила глаза.

— Я еще ни в чем не обвинила его.

— Но подозреваешь.

— Я всех подозреваю, такая у меня работа. Пора бы уже привыкнуть.

Тут чародейка, как ни крути, была права.

— Да, я забрал оружие, — пошел он на мировую. — Извини, тяжелый день.

— Еще бы, не каждый раз удается попасть под столь милое заклинание.

— Ты поняла, что это было?

— Лишь отчасти. Наша магия куда сложнее и тоньше стихийной, она очень индивидуальна. — Мислия задержала взгляд на его ножнах. — Можно взглянуть?

Лариэс пожал плечами и передал ей меч. Первая Тень восхищенно приняла оружие, после чего внимательно исследовала клинок, одобрительно цокнув языком при виде рун.

— Отменная работа, надо будет заказать что-нибудь и себе.

— Не отвлекайся от темы, — Лариэс, решивший, что может получиться выудить кое-какую информацию о магии сковывания, решил немного надавить.

Мислия легкомысленно отмахнулась.

— Обычная одноразовая побрякушка второй ступени, у меня есть похожая. Хотя сделана изящно, тут ничего не скажешь: мощный взрыв и дикое количество мелких осколков. Изготавливалась специально для того, чтобы прикончить побольше народу, собравшегося в плотном строю.

— Или толпой на улице, — мрачно заметил Лариэс.

— Или так, — охотно согласилась первая Тень. — Не все ли равно?

Это ее бессердечие не должно было задевать Лариэса. Он был знаком с главой тайной службы Дилириса не первый год, и знал, какая гадина таится за внешностью добродушной простушки, но, тем не менее, ощутил укол злости.

— Они были ни в чем не повинными людьми.

— Когда подобные эксцессы происходят, — глубокомысленно заметила Мислия, — всегда страдают невинные. Уже не маленький, должен бы знать. Но ты меня удивил: думала, начнешь вызнавать, что это за вторая ступень такая.

— А ты объяснишь?

— Нет. Я уже не раз говорила, что магия сковывающих — не твое дело.

— И не только ты, — буркнул Лариэс. — Небось, всех Сентийских артефакторов подговорила?

— Делать мне больше нечего, — первая Тень даже бровью не повела. — Просто каждый из нас бережет свои секреты от непосвященных, которые суют любопытные носы туда, куда не следует.

— Ладно-ладно, понял. И принц мне все объяснил, если ты пришла сюда за этим. Поход состоится по политическим причинам и все такое. Так что давай поговорим о главном. Я — телохранитель его высочества, но не смогу выполнить свою работу, если не буду знать всего, что знать должен.

Он выжидающе посмотрел на Мислию, которой, кажется, стало неуютно под этим пристальным взглядом. Пухленькая женщина передернула плечами, скривила губы, и, наконец, почесала кончик носа. Не найдя ни одного весомого аргумента, она была вынуждена согласиться.

— Тут ты прав. Ну что ж, поделюсь тем, что выяснила. Напавших опознать не удалось, черт его знает, откуда вылезли. Точно известно, что все они прибыли в город вчера, маленькими группами или поодиночке. Где были до того мы выясняем, но ты же сам понимаешь…

— Нужно время, а его нет.

— Именно, так что перейдем к главной угрозе. К магу.

— И что же?

— Он крайне опасен, — серьезно ответила Мислия. — Возможно, столь же силен, как и я, а может, сильнее.

Лариэс подошел к столу и навис над нею — при его росте это было несложно.

— Ты сообщила об этом ее высочеству?

— Да, — резко пресекла дальнейшие расспросы Тень. — Это ничего не меняет.

Юноша взял стул и уселся напротив Мислии.

— А почему ты столь высокого мнения о нашем таинственном противнике?

— Во-первых, как я уже говорила, его бомба была крайне искусно изготовлена, — Мислия начала загибать пальцы. — Во-вторых, он использовал дротики с магическим ядом, очень и очень опасным ядом, для изготовления которого недостаточно быть хорошим сковывающим. Нужно еще разбираться в алхимии.

— Но и это не все? — догадался Лариэс.

— Да, есть еще одна мелочь. Этот тип сумел удрать от самого Кающегося, а это, я замечу, задача не из легких. — Мислия загнула третий палец и мрачно усмехнулась. — Ты видел, что Бледный может сделать?

Лариэс кивнул.

— Устрашающее зрелище.

— Поверь, он не показал и сотой части того, на что способен. Можно говорить с уверенностью, что после Охотника Кающийся — самый преданный и полезный человек Вороньего короля. И, замечу, Ридгар занимает второе место лишь потому, что у него в подчинении нет толпы фанатиков, убивающих любого, на кого укажет его перст.

— А как же Отшельник с Викингом? Они ведь тоже его друзья, — заметил Лариэс.

Мислия фыркнула.

— Отшельника, Мойру и Викинга роднит одно. Они — персонажи сказок и легенд.

— В каком смысле?

— В таком же, что и Кукловод. Раньше эти люди творили настоящие чудеса, но где они сейчас? Не одну сотню лет о них не было слышно ни единого слова. Бьюсь об заклад, что эта троица давным-давно отправилась на тот свет. Возможно, Мойра таки отомстила Викингу, но и сама погибла при этом. Отшельник наверняка вознесся на небеса и восседает подле трона Господнего, ведь ради этого он много лет назад отказался от титула и ушел в пещеры, не так ли? А вот Охотник с Кающимся — вполне себе живые и смертельно опасные Ступившие на Путь Вечности. Они — мастера, преследования и убийства. А теперь ответь, кто может убежать от одного из подобных, — она сделала паузу и закончила предложение, — существ?

— Нечто, столь же опасное? — ошарашено спросил Лариэс. — Но настолько сильных сковывающих единицы, не сам же Вороний Король пришел по нашу душу?

— Нет, конечно же! — Мислия всплеснула руками. — Хотя твои мысли движутся в правильном направлении — у Корвуса много хорошо натренированных ручных магов, один из которых вполне может быть натаскан на устранение целей. И, чтобы отвести от себя подозрение, Вороний Король вполне мог бы послать его на дело.

— Ага, — поддакнул Лариэс. — Выполнить важное и сложное поручение: похитить телохранителя принца. Ну, это же такой незаменимый воин.

— Зря смеешься, — оборвала его Мислия. — У Древних свой взгляд на вещи. Они видели больше, чем каждый из нас может даже надеяться, а потому в мастерстве плетения интриг с ними очень тяжело соперничать.

Она вздохнула и прикрыла глаза, собираясь с мыслями.

— Но я все-таки подозреваю не его, а Аэтернум.

— Наши отношения с империей оставляют желать лучшего, — согласился Щит принца. — Я тоже думал об этом, но все-таки, заказные убийства, кажется, не метод Генерала.

— Я только что говорила, — предостерегающе заметила Мислия, — что у Древних — особое видение. Кто знает, что взбрело в голову Лория? А даже если он не причем, то где доказательство, что Швея не выдумала очередную хитрость? А может, император решил проявить инициативу.

— Шутить изволила? — скептически заметил Лариэс. — Я скорее поверю в то, что Вороний Король лично посетил Сентий, чтобы похитить меня. Напомни, что случилось с последним правителем Аэтернума, решившим, будто он может перестать плясать под дудку Генерала?

— Разорвали конями на главной городской площади, — тотчас же отозвалась Тень. — А у тебя есть варианты получше?

— Ривеланд, — пожал плечами Лариэс. — Слишком уж странно они ведут себя в последнее время. Сперва ее величество Кайса, презрев все правила и приличия, отзывается на письмо ее величества и стрелой мчится в Дилирис. Затем она же предлагает хитрый и рискованный план, а заодно достает совершенно случайно завалявшийся у нее магический артефакт, созданный самым талантливы из сковывающих древности. Артефакт, продав который можно легко купить себе целое графство. Да, в случае чего она потеряет одну из своих дочерей, но, думаю, Дикая Роза Севера может это пережить. Сколько у нее детей, двадцать или тридцать?

— Всего лишь четырнадцать, — сухо заметила Мислия.

— Неважно. Конечно, на первый взгляд нам нечего делить, но, с другой стороны, Ривеланд в последние годы стремится завоевывать новые земли, взять хоть тот же Фейрлинд, так что, может, они нацелились на север Дилириса. Как такая версия?

— Логично, — кивнула его собеседница. — Стало быть, в нашем списке появляется третий подозреваемый. Улик нет, мотивов у всех хоть отбавляй. А что из этого следует?

— Что? — тупо переспросил Лариэс.

— А то, что один не в меру проницательный юноша смешанных кровей должен отдохнуть — до выступления остается все меньше и меньше времени.