Дочь Вороньего Короля

Эпилог

Невероятный праздник, который ее величество Кэлиста Вентис закатила в честь триумфального возвращения сына, должен был затмить любые народные гуляния, проводившиеся в любой стране мира в последние сто лет. Вина было выпито столько, что им можно было бы наполнить целое море, из хлебов, испеченных по случаю торжества — выложить крепостную стену, а забитыми свиньями и овцами досыта накормить всю армию Дилириса, и еще бы осталось.

И все это — в честь героя, которого уже успели наречь Спасителем Интерсиса, ни больше ни меньше. Менестрели слагали песни о его невероятно опасном походе в земли, пораженные чумой изначальных и о поразительной победе над их омерзительной королевой.

Естественно, в этих песнях не было сказано ни слова о той роли, что сыграли Древние и дочь Вороньего Короля. Зачем забивать простому люду мозги, их герой — вот он, стоит только руку протянуть, и можно коснуться белоснежной полы плаща. Стоит только присмотреться, и можно увидеть, как волосы переливаются в ярком солнце живым золотом.

К чему сложности? Простому люду они не нужны, его жизнь и так достаточно сложна. Простому люду требуются бесплатная выпивка и еда, пара медяков в дар, да представления. И тогда простой люд будет доволен, не станет роптать о повышении налогов и вседозволенности знати.

О невероятной победе его высочества уже знали все — вестники постарались донести информацию до каждого владыки в Интерсисе. Впрочем, правители рангом повыше были в курсе и некоторых не слишком афишируемых аспектов сего славного похода.

И теперь все замерли, затаив дыхание, ожидая, что же скажет Вороний Король.

Ждали этого и в королевском дворце Вентисов — стража была утроена, все маги дежурили непрерывно, пограничные крепости — приведены в повышенную готовность. Брат ее величества даже прислал сообщение о том, что все его люди поставлены в строй и десять тысяч воинов герцогства выступят по первому слову ее величества.

Потянулись дни напряженного ожидания, но ничего не происходило. Никакой реакции, никаких послов, никаких сообщений, ничего. И это затишье убеждало всех сомневавшихся в том, что ее величество права, что Вороний Король — лишь пустая оболочка, давным-давно утратившая реальную власть.

Впрочем, иные говорили, что это — не к добру, что Древний замышляет какую-то подлость.

Прошло еще три дня, и успокаиваться начали даже они. Впрочем, его высочество Таривас Вентис, не позволял себе расслабиться. Путешествие изменило его сильнее, чем ветророжденный полагал, оно заронило в душу семена первых сомнений. Нет, принц и не думал терзаться угрызениями совести, он все сделал правильно, но… Мощь Корвуса и его союзников оказалась куда больше, чем они рассчитывали, а потому, план следовало скорректировать, чтобы снизить риски.

И принц постарался донести эту свою мысль до матери, предложив не говорить сковывающему ничего конкретно, ни на что не намекать и отрицать всяческую причастность к исчезновению Древних и дочери. Пусть тот тратит время, пусть старается докопаться до правды, пусть совершает ошибки. Да, война оттянется на какой-то срок, что с того? Она все равно начнется, никуда не денется!

Увы, королева уперлась, точно осел, Мислия, как и всегда, поддержала госпожу, а Амандус, постарался всех успокоить старой песенкой о совершенной безопасности задуманного для ветророжденных. Ну в самом деле, не станет же Корвус слать в Сентий Изегрима с гончими. А даже если и поступит так, личные шпионы канцлера обязательно узнают об этом, и успеют предупредить заранее.

А потому, в Кастэллум отправился тантибус Игнис и меч, переданный ей отцом, а также — послание. Настоящий шедевр дипломатии: тонкое, четко выверенное, ничего не говорящее прямо, но намекающее на все, что только можно, не оскорбляющее, но глумливое, почтительное, но полное скрытых издевок. В случае чего, никто не смог бы использовать его как повод для войны, или доказательство причастности Вентисов к афере, но между строк можно было прочесть немало. Например, для того чтобы сотворить какую-нибудь несусветную глупость.

Мать ожидала немедленного взрыва, яростных воплей, быть может, даже объявления войны, но ничего не произошло, и это настораживало Тариваса все больше. Именно поэтому его покой прямо сейчас охраняла лично Мислия и два десятка отборных Теней, а все подступы к дворцу караулились гвардией.

Принц вышел на балкон. Именно тут всего несколько месяцев назад он вещал доверчивому и верному Лариэсу, вот только тогда ветер нес прохладу и свежесть, а сейчас — тяжкую духоту. Как-будто природа замерла, в ужасе перед гневом одного из сильнейших владык континента, ожидая, что же тот, наконец, сделает.

Таривас отхлебнул вина и покачал головой.

Вроде бы, они разыграли партию, как по нотам, и это — несмотря на противостояние таинственного сковывающего. Самое время радоваться, ожидая, пока Корвус угодит в расставленные силки, но как-то не получалось. Всю неделю он не находил себе места, не мог успокоиться ни в жарких объятых красавиц из гарема, ни на дне кубка с вином. Ощущение надвигающейся катастрофы неизбежно преследовало принца, не давая продохнуть.

«Вот уж не думал, что ожидание окажется столь невыносимым. Скорей бы уже Корвус делал свой ход, надоело мучаться неизвестностью!» — подумал он, делая еще один глоток.

Говорят, что не следует просить чего-либо у высших сил, потому как те могут исполнить желание. Именно в этот момент со стороны парка раздались вопли, за которыми последовал звон оружия и вспышки магических разрядов.

То, чего все ждали, случилось!

— Проклятье! — выругался принц, бросившись в комнату и на ходу активируя воздушный щит.

У него не было времени облачаться в броню, да, говоря, по правде, наследник престола и не стремился сделать это. Ветророжденный схватил меч, и резко выдернул его из ножен.

«Каким образом они сумели незамеченными пробраться во дворец?» — подумал он. — «И почему моя охрана еще не внутри?»

Таривас собрался уже выбежать из покоев, чтобы высказать Мислии все, что думает, как вдруг нечто странное — смазанное движение, замеченное краешком сознания, — заставило его резко обернуться и отпрыгнуть в сторону.

Многие всерьез считали, что Таривас Вентис — всего лишь дамский угодник, прожигающий жизнь, но это было глубоко ошибочным суждением. Наследник престола Дилириса тренировался в управлении магией воздуха с тех самых пор, как начал ходить. Меч он получил в пять лет, на коня сел в шесть. Многочисленные приключения, большая часть которых так или иначе сопровождалась насилием, закалили его и отточили все чувства, а дворцовая жизнь, полная предательств и интриг, до предела обострила восприятие.

Но даже он не ожидал столкнуться с тем, с чем столкнулся. Да, с тринадцати лет его регулярным партнером по тренировкам был Лариэс, чья скорость превосходила человеческую, но то, что налетело на принца, двигалось в несколько раз быстрее. Ни один человек и ни один лункс просто физически не был способен на такое.

Однако принц все же увернулся, пускай и с трудом — использовав свою магию.

Ветер давал множество возможностей для тех, кто повелевал им, и далеко не все они касались создания разрушительных ураганов и режущих сталь воздушных ножей. Ветер мог ускорять, но мог и замедлять.

И принц, едва только его ноги вновь обрели устойчивое положение, ударил по противнику шквалом, который отправил бы обычного человека в полет. Однако закутанная в черный плащ фигура, казалось, даже не почувствовала этого, вновь бросившись в атаку. Блеснула сталь и Таривас лишь в последний миг сумел заблокировать короткий меч, в навершии которого сверкал бирюзовый камень.

«Но это невозможно! Он же в Хавланде! Разведка доносила еще вчера!»

Страх холодной волной поднялся из живота, но принц усилием воли отогнал его — он знал, что в сражении даже мимолетный испуг может стоить жизни.

«И где же моя стража, где Тени? Не могли же они погибнуть за секунду?» — подумал он, отскочив в сторону и едва не потеряв равновесие. — «Как вообще могло произойти, что он оказался тут?!»

Шум битвы, меж тем, все усиливался, с каждой минутой дворец все сильнее напоминал потревоженный муравейник, и Таривас понимал — ему всего лишь нужно продержаться до тех пор, пока Марк не приведет гвардейцев. Вся проблема была в том, что — и Таривас понимал это — он не сумеет выиграть достаточное количество времени.

Нет, будь перед ним обычный ловчий, никакой бирюзовый камень не спас бы его от ветра, а значит… А значит, нужно бежать. Но… сделать это будет непросто — замотанная в плащ фигура перекрыла выход на балкон, а дверь в коридор, как принц полагал, была надежно закрыта, возможно даже, заклинанием сковывающих.

«Значит, надо отвлечь его!» — решил принц. — «Посмотрим, справится ли он с этим!»

И, собрав все силы, Таривас ударил по врагу Самумом — одним из страшнейших заклинаний, имевшихся в его арсенале.

Ветер, сдирающий кожу с людей, крошащий сталь и сравнивающий с землей города взвыл в комнате и устремился, точно гигантский невидимый кулак, в нападавшего.

Принц не питал особых иллюзий — он уже понял, с кем столкнулся, но все-таки рассчитывал, что Самум подарит ему драгоценную секунду или две. Этого времени должно хватить для того, чтобы прорваться к балкону и спрыгнуть вниз, в парк.

А потому, не тратя времени, он сконцентрировал воздушные потоки вокруг себя, и едва только магический ветер достиг противника, рванулся мимо него к спасительной черноте ночи.

Всю полноту своей ошибки он осознал лишь, заметив движению справа и сбоку. Самум ни на секунду не остановил таинственного противника, а уже спустя мгновение голова принца взорвалась болью, и он рухнул на пол. Меч выпал из ослабевшей ладони, а шеи коснулось лезвие меча.

— Вот и все, ваше высочество, — услышал ветророжденный неприятный сухой голос.

Незнакомец откинул капюшон, и принц удостоверился в своих опасениях. На него смотрел мужчина средних лет, чьи аккуратные бородка и усы отливали серебром в лунном свете. В целом, он ничем не выделялся — посмотри на такого, и уже в следующую секунду забудешь, как выглядит. Вот только подобной неприметности человек добивался явно не одно десятилетие. Это была профессиональная невзрачность того, кто умеет проникать в закрытые помещения и забирать чужие жизни. Мужчина носил ее, точно свой черный плащ, и со временем маска стала новым лицом, менять которое, судя по всему, хозяин не пожелал.

Да, обычный и ничем не примечательный человечек средних лет, среднего возраста, средней внешности. Вот только под этим «средним» скрывалось одно из самых опаснейших существ Интерсиса.

— Добрый вечер, господин Изегрим, вы могли бы просто написать, что желаете встретиться.

— Хорошее чувство юмора. — Лезвие коснулось шеи, и тотчас же в этом месте появилась алая полоса, набухшая каплями крови, — но дам совет: героизм в подобной ситуации неуместен.

Принц, насколько позволяло положение, пожал плечами. Он старался двигаться аккуратно и не делать резких движений, в этом все равно не было ни малейшего толка.

— Удивительно, что вам удалось прокрасться мимо Мислии и моей охраны.

Уголки губ охотника чуть приподнялись в ироничном подобии улыбки.

— Прокрасться? — переспросил он. — Вы недооцениваете меня, уважаемый Таривас Вентис.

— Стало быть, первой Тени у меня больше нет? — ни единый мускул не дрогнул на лице принца, однако тот ощутил ледяной холод смерти, сдавившей своей костлявой рукой его сердце.

— Не уверен. Она в последнюю секунду успела сбежать потайными ходами, а я чересчур спешил, — сообщил Охотник. — Знаете, при других обстоятельствах я бы пообщался с вами, узнал, что же на самом деле произошло на востоке, куда пропала Игнис и ее сопровождение. Но времени нет — сейчас мои люди один за другим умирают в саду и дворце, они отдают свои жизни для того, чтобы наша короткая беседа стала возможна.

— Неужели легендарному Охотнику важны пешки? — фыркнул принц. — Поговаривают, что стоит вам пошевелить пальцем, и любой из них с радостью прыгнет вниз с высокой башни, лишь бы продемонстрировать свою преданность.

— Глупости, — отрезал Ступивший на Путь Вечности, — я всегда ценю своих учеников, и если уж приходится жертвовать ими, то делаю это не из прихоти.

Таривас прикрыл глаза, борясь со страхом. Они ожидали жесткой и даже жестокой реакции от Корвуса, но такого… Никто и помыслить не мог, что ручное чудовище Вороньего Короля лично возглавит карательный рейд, что атака произойдет так быстро, и что его охрана будет сметена с такой легкостью.

«Каким же способом они пробрались в город?» — промелькнула в голове принца неуместная в сложившихся обстоятельствах мысль, и он тотчас же отбросил ее, распахнув глаза и уставившись на врага.

Таривас собрал в кулак все мужество, и проговорил:

— Хорошо. Давайте закончим это быстро. Вы победили, можете убить меня.

— Убить? — улыбка стала чуть шире и куда злее. — О нет, ваше высочество, вы не отделаетесь так легко.

— Что? — удивился Таривас.

— Неужели вы забыли клятву, которую дали Корвусу?

— Клятву?

Таривас на миг задумался, а потом вспомнил, что именно он обещал Вороньему Королю, и кровь отхлынула от лица принца. Он набрал воздуха в грудь в бесплодной попытке позвать на помощь, но было уже поздно — левая рука Древнего, вновь скрывшись за поясом, появилась, и в лунном свете блеснул кривой кинжал, в крестовине которого сверкал бирюзовый камень.

Лицо Охотника перекосила ухмылка столь ужасная, что от ее вида принца бросило в дрожь.

— Ты храбр, человек, — процедил Древний, — но глуп, иначе бы никогда не стал совершать того, что сделал. А теперь получи плату, как любят говорить христиане, по делам своим.

Лезвие с невообразимой скоростью приблизилось к лицу принца, и в следующий миг дикая, ни с чем не сравнимая боль заставила его заорать до хрипоты, а свет померк.

Вслед за этим исчезла и тяжесть — Охотник слез со своей жертвы, оставив обезумевшего от боли и отчаяния юношу метаться по полу, ощупывая изуродованное лицо.

— И вот еще что, — донесся сквозь пелену боли далекий голос Изегрима, — Ни один из орденов, созданных Орелией не сможет исцелить такую рану, а единственная ученица Целительницы этой ночью покинула чудный город Сентий. Приятно оставаться, ваше высочество.

И тишина, заполнившая комнату, напомнила Таривасу о цене слова, о цене предательства и о цене жизни.

Шум битвы постепенно стихал, затем в дверь начали стучать, после — бить со всей силы. Чьи-то руки подхватили его и уложили на кровать, кто-то сыпал проклятьями и грозил миру самыми страшными карами…

Тариваса напоили каким-то горячим отваром и мысли в голове начали путаться, а боль — отступать. Раненный принц, запертый во тьме, начал погружаться в спасительное беспамятство, но в голове его, точно запертая в клетке птица, билась одна мысль:

«Мы недооценили его. Мы недооценили Вороньего Короля. Мы недооценили его ярость».

А затем Таривас уснул и во сне этом небо до горизонта было охвачено пламенем. Огнем дочери Вороньего Короля. Огнем пожарищ. Огнем надвигающейся большой войны.