Доказательства вины

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ПЕРВАЯ

Я отправился на «Сплеттеркон!!!» вскоре после полудня. На этот раз я вооружился до зубов: за спиной висел рюкзак, полный всяких чародейских штучек, в руке посох, за поясом жезл, а еще собака, пистолет и масса всего. У меня нет разрешения на ношение револьвера сорок четвертого калибра, но я доверился теории, что лучше иметь при себе револьвер без разрешения, чем наоборот, и сунул в рюкзак и его.

Добравшись до «Сплеттеркона!!!», я слегка пожалел о том, что захватил эту чертову пушку, — налицо имелось, скажем так, активное присутствие полиции.

У входа в гостиницу стояли две патрульные машины; у двери дежурил, истекая потом, несчастный коп в форме. Расплачиваясь с таксистом, я заметил как минимум двух типов в штатском, питавших слишком пристальный интерес ко всем входящим и выходящим из гостиницы, чтобы сойти за случайных прохожих, задержавшихся отдохнуть в тени у входа. Я поспешно пристегнул на воротник свой сплеттерконовский беджик.

Плавленый коп у дверей ощупал меня взглядом, и я попробовал увидеть себя его глазами: высокий тип, худощавый, волосы всклокочены, глаза темные, собака здоровенная, какие-то палки, рюкзак, одна рука в кожаной перчатке... именной беджик конференции ужастиков. По понятиям копа, именной пропуск явно давал право выглядеть дико, не представляя при этом угрозы, поскольку, едва заметив бедж, он коротко кивнул мне и махнул рукой, пропуская внутрь.

Внутри жизнь не просто кипела: ко всем прочим развлечениям добавилась еще и пресс-конференция. У входа в зал, где накануне произошло нападение, столпились полукругом репортеры и фотографы, а всякие там ассистенты держали вспышки и даже пару длинных, похожих на палицы микрофонов. Прямо от входа я разглядел еще троих полицейских в форме. Впрочем, народа в этой части гостиницы хватало и без репортеров и полиции. Кондиционеры явно не справлялись с нагрузкой, внутри царила духота, и пахло, как и положено пахнуть в битком набитом помещении.

Мыш чихнул, подняв на меня скорбный взгляд. Я с ним полностью согласился.

Мёрфи, вынырнув из толпы, направилась ко мне. Она хмуро кивнула и опустилась на колени полюбезничать с Мышом и почесать его за ушами.

— Как твоя встреча? — спросила она.

— Пока жив. Но на горизонте сгущаются тучи. — Я еще раз огляделся по сторонам и покачал головой. — Ну и зоопарк.

— Все еще круче, — вздохнула Мёрфи. — Я тут поговорила с организаторами, и они обрадовали меня — поскольку вся эта история попала в утренние выпуски новостей, число участников почти удвоилось.

— Блин, — сказал я.

— Это еще не все. Грин вызвал фэбээровцев.

Я нахмурился:

— В прошлый раз, когда мы имели дело с федералами, удовольствие вышло, скажем так, ниже среднего.

— И не говори. — Мёрфи помолчала, колеблясь, потом решилась: — Рик здесь с ними.

Я зажмурился на мгновение и вспомнил.

— Ох, да. Твой бывший.

— Бывший муж, — с кислым видом подтвердила Мёрфи. Она держалась неестественно прямо, глаза метали молнии. — А теперь, соответственно, шурин.

— Вот западло, — посочувствовал я.

— Очень я не в восторге от его присутствия, — согласилась Мёрфи. — Но меня не спросили. И, возможно, мне предстоят еще всякие объяснения.

Я фыркнул.

Она ответила едва заметной улыбкой.

— Все это дело настолько громкое, что с Восточного побережья направляется целая бригада маститых криминалистов.

Я нахмурился.

— Может, им стоило в трубу подудеть. Или вообще оркестр сюда пригласить. Думаю, если поспешат, они успеют до ночи арендовать и притащить сюда прожекторную установку.

Мёрфи закатила глаза.

— Я поняла, поняла. Тебе, Гарри, не нравится вся эта шумиха.

— Мне не нравятся все эти потенциальные жертвы, — уточнил я. — Ставлю пятьдесят зеленых за то, что большинство новых посетителей — подростки.

— Считай, что выиграл, — отозвалась она. — А это имеет какое-то значение?

— Возможно. Как правило, молодые люди, в особенности подростки, более эмоционально восприимчивы. Тут все дело в гормонах. В общем, как жертвы они доступнее. И как источник энергии эффективнее.

— Тогда почему первым напали на старого хрыча вроде Пелла?

Я открыл рот, спохватился — и закрыл.

— Интересная мысль.

— И потом, — продолжала она, — разве не кстати, что за этим следит больше людей? Судя по всему тому, что ты мне говорил, твари с той стороны не любят толп.

— Как правило, так, — кивнул я. — Только вчера это место вовсе не выглядело вымершим, когда показался фобофаг.

— Ты считаешь, он появится прямо перед всеми этими людьми? — спросила она.

— Мне кажется, толпой его не отпугнуть. Я думаю, если случится что-нибудь плохое, то чем больше народа окажется рядом, тем больше страха он наведет и тем больше получит пиши. И еще, чем больше людей ударится в панику, тем больше их пострадает.

Светло-золотые брови Мёрфи сдвинулись к переносице.

— И что ты в этой связи предлагаешь?

— Гарантий никаких, но мне кажется, нам придется ждать наступления темноты.

— Почему?

— Потому что после наступления темноты эта тварь сильнее.

Мёрфи нахмурилась:

— Думаешь, Пелл поэтому пережил нападение? Ведь было еще светло.

— Схватываешь на лету, — хмыкнул я. — Но если исходить из этого, у нас есть еще немного времени поработать.

— Что делать?

— Расставить кое-какие обереги, — ответил я.

— Как у тебя дома?

Я покачал головой:

— Не такие сложные. Времени нет. Я не могу окружить это место рвом с водой, но, пожалуй, могу сплести кой-какую сеть, которая даст нам знать, где и когда сюда перейдет кто-то из Небывальщины. Только мне придется здорово походить по всему зданию.

Она кивнула.

— Да, только этой толпы тебе не хватало.

Я поморщился.

— У тебя нет знакомых в пожарной охране?

— Кузен, — ответила она. — А что?

— Здесь посетителей наверняка больше нормы. Может, если пожарные инспекторы узнают об этом столпотворении, они хотя бы часть народа отсюда выгонят. Нам нужна толпа — но не больше той, которая соблазнила бы убийцу.

Она кивнула.

— Займусь этим.

— И еще... я понимаю, что это стрельба наугад, но полицейские ищейки ничего не нарыли? Или медэксперты?

— Вскрытие ничего не дало. Они не доверили его Баттерсу. Проводил Бриош, и он не нашел ничего особенного.

— Естественно, — вздохнул я. — А что Грин?

— Строит теории. Но намекнул, что нападение могло быть подстроено с целью привлечь к конвенту больше внимания.

— Немного цинично, — заметил я.

— Грин не верит в чудеса, — сказала Мёрфи. — Он серьезный, опытный следователь и во всем ищет основательную подоплеку. Если он допускает, что убийство совершил какой-то псих, это не дает ему практически никакой зацепки. Поэтому он цепляется за соломинки и надеется найти хоть что-нибудь знакомое, чтобы с помощью этого быстренько прищучить убийцу.

Я хмыкнул:

— Кажется, понимаю.

— Ему не позавидуешь, — кивнула Мёрфи. — Не могу сказать, чтобы он мне особенно нравился, но он коп, и он трудяга. Вот только скорее всего здесь он ничегошеньки не в состоянии поделать. И сам он еще этого не понял.

Она сделала легкое ударение на последней фразе — наверное, что-то больно задело ее саму.

Мёрфи приходилось оказываться в ситуациях, подобных той, в какой оказался Грин, когда происходило что-то дикое, лишенное видимой логики. В первый раз она столкнулась со сверхъестественным, когда была простой патрульной. Позже, когда ее произвели в детективы, это сослужило ей хорошую службу, потому что она понимала уже, как мало знает. У Грина и того не было. Мне даже вспоминать больно, как она мучилась тогда от бессилия.

— А ты? — спросил я. — Ты ничего не заметила, заслуживающего упоминания?

— Пока нет. Хотя кто-нибудь здесь наверняка знает что-нибудь полезное... даже если сам еще этого не осознает. — Она вдруг склонила голову набок и посмотрела на меня: — Постой. Ты что, меня спрашиваешь?

Я пожал плечами.

— Мёрф, ты ведь навидалась столько такого, чем не всякий чародей может похвастаться. Я думаю, ты способнее, чем сама полагаешь.

Она посмотрела на меня еще более внимательно.

— Что ты хочешь этим сказать?

Я снова пожал плечами.

— Хочу сказать, ты уже попадала в такие передряги. Ты знаешь, на что это похоже — когда вокруг шныряет что-то такое. Это ощущение более или менее одинаково. Ты узнаешь его, когда почувствуешь.

— Чего? Я что теперь, все равно что чародей?

Я ухмыльнулся:

— Ты просто смекалистая штучка, Мёрф.

— Штучка?— угрожающе переспросила она.

— Пардон, — поправился я. — Полицейская штучка.

— Вот так-то лучше, — фыркнула она.

— Ты просто не игнорируй свои инстинкты, — посоветовал я. — Они тебе не зря дадены.

Последних слов Мёрфи, правда, не расслышала, потому что резко отвернулась от меня, нацелив взгляд своих голубых глаз на мужчину, который вышел из зала и шагал по коридору.

И тут Мыш негромко зарычал.

— Кто это? — тихо спросил я у Мёрфи.

— Дарби Крейн, — так же вполголоса отозвалась она.

— А-а, — кивнул я. — Режиссер ужастиков.

Мыш снова зарычал. Мы с Мёрфи, не сговариваясь, двинулись следом за Крейном.

К чему противиться неминуемому? Я тронулся с места прежде, чем Мыш выдернул мне руки из плечевых суставов.

— Слушай, не побеседовать ли нам с ним?

— Думаешь, стоит? — спросила Мёрфи.

— Говори ты. Я поддержу, если что.

Она кивнула, не оглядываясь.

— Будьте добры. — Не сбавляя шага, она врезалась в компанию фанатов. — Разрешите пройти?

Мы пытались прорваться сквозь толпу, но это было все равно что бежать по грудь в воде. Чем быстрее ты пытаешься двигаться, тем больше сопротивление. Крейн, мужчина среднего роста в брюках в обтяжку и темном блейзере, скользил в толпе с ловкостью угря. Мёрфи шла передо мной, пробивая дорогу; я же использовал преимущества своего роста, чтобы не потерять Крейна из виду.

Все же он здорово опередил нас, первым подойдя к лифтам. Когда мы вырвались на относительно свободное пространство, двери лифта уже раздвинулись. Мёрфи рванула вперед, коротко оглянулась на меня через плечо и сделала выразительное движение подбородком в сторону лифта.

Я расплылся в ухмылке. Случается, я просто бешусь от того, что современная техника отказывается работать в присутствии чародеев. Но бывает, что эти же проблемы просто в кайф.

Я сделал совсем небольшое усилие, сконцентрировал мысли на лифтах и прошептал: «Hexus». Волна незримой энергии прокатилась по коридору, и стоило ей достичь лифтов, как из-под панели с кнопкой вызова посыпались искры, а чуть позже выплыло облачко дыма. Двери начали закрываться, но тренькнул сигнал, и они снова раздвинулись. Это повторилось еще дважды, а потом Мёрфи догнала Дарби Крейна.

Я замедлил шаг, придержал Мыша и остановился в нескольких футах от них, притворяясь, будто читаю вывешенное на доске расписание конференции.

Крейн казался на редкость симпатичным: стройный, с резкими скулами, да и поведением своим он напоминал скорее актера, чем кого-то из тех, кто находится по ту сторону камеры. Коротко, аккуратно стриженные темные волосы, глубоко посаженные темные глаза, поза, демонстрирующая единственно расслабленность и отсутствие агрессивности…

То, что все это тщательно просчитанная ложь, я понял практически с первого взгляда. За его невозмутимыми, почти благостными чертами скрывалась жестокость. Когда Мёрфи подошла к нему, он вышел из лифта и нахмурился, увидев дым. Взгляд его метнулся к ней, потом — почти сразу же — скользнул по коридору. Поблизости, у выхода из ближнего зала, стояли еще несколько человек.

Он покосился на них и снова повернулся к Мёрфи, скривив губы в легкой, вежливой улыбке.

— На технику в последнее время полагаться совсем нельзя, — заметил он, скользнув взглядом и по мне — должно быть, как по детали интерьера. Голос у него оказался неожиданно звучный. — Вам помочь в чем-нибудь, капитан?

— Лейтенант, — спокойно поправила она. — Меня зовут Кэррин Мёрфи. Я работаю в...

— В отделе специальных расследований. — договорил Крейн. — Я знаю.

В голове у меня затрезвонил тревожный набат. Сомневаюсь, чтобы Крейн заметил это, но Мёрфи чуть изменила позу, словно готовясь к бою.

— Разве мы знакомы, мистер Крейн?

— В некотором роде. Я видел старую видеозапись, на которой вы стреляете в какого-то психа и животное. Весьма впечатляюще, лейтенант. Вы никогда не подумывали о том, чтобы сняться в кино?

Она покачала головой.

— Мне говорили, это вредно для здоровья. У меня и без того хватает проблем. Вы не уделите мне несколько минут, мистер Крейн?

Он улыбнулся ей; не сомневаюсь, сам он считал эту улыбку мальчишеской и обаятельной. Вот хорек...

— Полагаю, это зависит от того, как вы намерены их использовать.

Мёрфи внимательно всмотрелась в его лицо.

— У меня есть несколько вопросов касательно вчерашнего инцидента, и я надеялась, что вы сможете помочь мне с ними.

— Совершенно не представляю, чем могу помочь вам, — отозвался Крейн. Он покосился на замершие в полуоткрытом состоянии лифтовые двери и вздохнул. Достал из кармана маленький черный мобильник, не глядя, нажал кнопку и приложил его к уху. Потом опустил его и нахмурился.

Ага! Получи-ка, хорек вонючий.

— Я вас надолго не задержу. — сказала Мёрфи. — Вы ведь сами наверняка понимаете, насколько важна для нас тщательность в проведении расследования. Нам бы ужасно не хотелось, чтобы пострадал кто-нибудь еще.

— Уверен, мне не известно ничего такого, что имело бы для вас ценность, лейтенант. — В голосе Крейна послышались нотки нетерпения. — Я находился в этом здании сегодня ночью, когда погас свет, но не выходил из своего номера, тем более не спускался вниз до утра.

— Ясно. Вас кто-нибудь видел в это время?

Крейн негромко усмехнулся:

— Я что, подозреваемый, что мне требуется алиби?

— Как почетный гость-знаменитость вы можете привлечь к себе нездоровый интерес тех, кто отвечает за это нападение, — пояснила Мёрфи, откликнувшись на его деланный смех своей обычной вежливой профессиональной улыбкой. — Упаси Бог, я не выдвигаю никаких обвинений — я всего лишь беспокоюсь за вашу безопасность.

Кто-то резко отворил дверь с лестничной клетки, и в коридор выскочил невысокий человечек в дорогом сером костюме. Странное какое-то было у него лицо, жабье — словно рот ему приделали чужой, размера на три больше. Зато шевелюра — черная, аккуратно подстриженная «под горшок». Выпуклым водянистым глазам, похоже, не хватало больших очков.

— А-а, мистер Крейн, — произнес он. Голос у него оказался гнусавый. — Я принял ваш звонок, но не успел ответить, как вы отключились.

Крейн снова достал свой мобильник и небрежно бросил его незнакомцу.

— Похоже, у него вдруг аккумулятор сел, Люций. И лифт испортился.

Коротышка поймал телефон и хмуро, неодобрительно посмотрел сначала на него, потом на Мёрфи.

— Ясно.

— Лейтенант Мёрфи, позвольте представить вам Люция Глау, моего личного советника и юриста.

Мыш напрягся, когда Глау повернулся к Мёрфи и уже внимательно посмотрел на нее своими лягушачьими глазами. Что-то его заметно насторожило, потому что коротышка-юрист издал неопределенный звук.

— Мой клиент арестован? — спросил он.

— Нет, — ответила Мёрфи. — Разумеется, но...

— Тогда я вынужден настаивать на том, чтобы этот разговор был прекращен, и немедленно, — заявил ей Глау.

Для своего роста держался он чертовски уверенно. Он встал рядом с Крейном, как бы заслоняя его от Мёрфи. Она опустила руки, чуть разведя их в стороны, и я увидел, как скользнул ее взгляд вниз, на пол, и обратно, оценивая дистанцию. Напряжение возросло еще на пару градусов.

— Мы просто говорили, — заверила Мёрфи Глау. Я видел уже такое выражение ее лица, и не раз — как правило, после этого она выхватывала пистолет. — Самым милым и дружелюбным образом.

— Как я уже сообщил и ФБР, и ведущему это дело полицейскому детективу, мой клиент находился в своем номере всю ночь, так что не является свидетелем того, что произошло. Более того, он узнал об этом, только спустившись утром к завтраку. — Голос Глау звучал профессионально ровно; взгляд выпученных лягушачьих глаз оставался совершенно непроницаемым. У меня возникло впечатление, что с этим выражением лица он делает абсолютно все — и ест мороженое, и топит щенков. — Дальнейшие контакты могут быть расценены как покушение на права личности.

— Люций, Люций, — вмешался Крейн, выставив руку между ними. — Право же, вы слишком резко реагируете на самую что ни на есть ерунду. — Он ослепительно улыбнулся Мёрфи, и голос его сделался еще бархатнее. — Прошу нас извинить. Люций работает на меня довольно давно, и ему приходилось иметь дело с нежелательными людьми, пытавшимися занимать мое время. Уверяю вас, я ни в коем случае не расцениваю внимание такой потрясающей женщины как покушение на мои права.

На мгновение взгляд Мёрфи оторвался от Глау, и она изогнула свою золотую бровь.

— Правда?

— Честно, — ответил Крейн: прямо-таки образчик современной галантности. — Люций, несомненно, переживает за мой напряженный график на сегодня, да и мне не хотелось бы разочаровывать поклонников, пришедших на встречу со мной, опоздав к началу выступления. — Говоря, он покосился на Жабеныша. Жабеныш чуть отступил от Мёрфи. Крейн кивнул ему и снова повернулся к ней. — Но, может, вы не будете против, если я угощу вас позже... сегодня вечером, например? В знак извинения?

Мёрфи колебалась, что ей обычно не свойственно.

— Ну... не знаю... — пробормотала она.

Продолжая улыбаться, он протянул ей руку.

— Если у вас еще будут ко мне вопросы, я с удовольствием отвечу на них тогда. Прошу вас, нет, я просто настаиваю — в подтверждение моей искренности. Мне бы ужасно не хотелось, чтобы у вас сложилось обо мне превратное мнение.

Мёрфи чуть настороженно посмотрела на него и подняла руку.

Не знаю, как мне удалось одолеть разделяющее нас расстояние с такой скоростью, но я положил руку ей на плечо и слегка сжал его прежде, чем она успела его коснуться. Она застыла и опустила руку.

Крейн сощурился, глядя на меня; рука его так и оставалась протянутой к Мёрфи.

— А это кто?

— Гарри Дрезден, — представился я.

Крейн тоже застыл. Не так, как застывают люди — моргая, чуть покачиваясь, пытаясь восстановить равновесие. Он застыл, будто труп или пластиковый манекен, и не произнес ни слова.

Как искушенный, опытный следователь я сделал из этого вывод, что имя мое ему знакомо.

Жабеныш громко сглотнул, и взгляд его выпученных глаз метнулся ко мне. Мне показалось, он разом сделался на пару дюймов ниже... а может, сгорбился немного.

Он тоже меня узнал. Черт, вот она, слава.

Мыш снова зарычал — тихо-тихо, едва слышно.

Взгляд Жабеныша метнулся к собаке, и глаза его расширились. Он оглянулся на Крейна.

Мгновение-другое никто не трогался с места. Крейн и Мёрфи продолжали улыбаться своими профессиональными улыбками. Жабеныш оставался похожим на жабу. Я изображал скучающий вид. Но сердце мое забилось сильнее, потому что инстинкты подсказывали: до открытого насилия рукой подать.

— Тут полно свидетелей, Дрезден, — произнес Крейн. — Вы не можете броситься на меня. Это увидят.

Я склонил голову набок и задумчиво прикусил губу.

— Вы правы. А вы знаменитость. Это классная возможность для рекламы. Я не появлялся на телевидении со времени того шоу у Ларри Фаулера.

Выражение его лица изменилось, улыбка сделалась холодной, жесткой.

— Вам не положено открывать себя миру.

Я ухмыльнулся ему в лицо.

— Как вернетесь к себе в номер, возьмите «Желтые страницы» и почитайте. Я там есть. В разделе «Чародеи».

Жабеныш снова сглотнул.

— Вы с ума сошли, — сказал Крейн.

— Чародеи — они такие, сумасшедшие, — согласился я. — А имя Дарби вам как-то не очень идет.

Крейн чуть вздернул подбородок, и во взгляде его мелькнуло вдруг что-то, похожее на одобрение. Не знаю почему.

Черт, терпеть не могу, когда кому-то больше моего известно о том, какую глубокую яму я сам себе вырыл.

— Правда? А кому оно идет?

— Должен признаться, единственный Дарби, которого я видел до сих пор, был в том фильме про гномов... ну, с Шоном Коннери, — сказал я. — Но мне так кажется.

Он прикусил губу и замолчал. Минуту-другую мы наслаждались очередной безмолвной паузой. Напряжение продолжало возрастать.

Тишину нарушила Мёрфи.

— Часов, скажем, в десять сойдет, Дарби? В здешнем буфете? Нам не хотелось бы нарушать ваш столь плотный график.

Он посмотрел на Мёрфи, на меня, снова на нее — и опустил руку. Потом чуть кивнул ей, повернулся и удалился в толпу.

Жабеныш смотрел на нас еще три секунды, повернулся и поспешил за своим боссом, время от времени оглядываясь через плечо.

Я медленно выдохнул и привалился к стене. Забавная это штука — адреналиновая буря без разрядки. Мышцы ног сжимались и разжимались сами собой, свет в коридоре вдруг показался мне слишком ярким. Избитая голова заболела чуть сильнее.

Мёрфи продолжала стоять, не шевелясь, но я слышал, как она успокаивает дыхание. Мыш сел и напустил на себя скучающий вид; впрочем, уши его оставались настороженными.

— Ну, — произнесла Мёрфи вполголоса, выждав еще секунду. — И что все это означало?

— Мы чуть не подрались, — сказал я.

— Это я как-то заметила, — терпеливо проговорила Мёрфи. — Но почему?

— С ним что-то не так, — буркнул я.

Она нахмурилась, оглянулась через плечо и снова посмотрела на меня.

— Что?

— Я же тебе сказал. Что-то не так. — Я тряхнул головой. — Больше сам пока не знаю.

Она зажмурилась.

— Что ты имеешь в виду?

— Не знаю — и не знаю, — сказал я. — Что-то в нем насторожило меня. Когда он протянул тебе руку, это показалось... ну, опасным.

Мёрфи покачала головой.

— Я решила, он хочет хотя бы руку потискать. Немного оскорбительно, но опасного тут ничего нет.

— В данном случае, возможно, было, — не сдавался я.

— Ты уверен, что он по твоей части? — спросила она.

— Угу. Он меня узнал. И аргументы у него против прилюдной конфронтации — стандартные для Старого Мира. Да и Мышу он не понравился. Как и его юрист.

— Вампир? — поинтересовалась она.

— Не исключено. — Я снова пожевал губу. — Но это может быть кто угодно. Блин, да он, возможно, просто человек. Мы слишком мало знаем, чтобы делать выводы.

— Думаешь, он замешан в этих нападениях?

— Хотелось бы верить, — ответил я. — Если бы решал я, он бы явно претендовал на роль поганца. Все отметины налицо.

— Если это он, мне он не по зубам, — вздохнула она. — У него дошлый адвокат, и он уже переговорил с Грином и с Риком. Любое мое давление действительно будет расценено как нарушение прав. Грин не станет действовать на основании одних моих подозрений.

— Что ж, — сказал я. — Нам повезло, что я не Грин.