Доказательства вины

ГЛАВА ТРИДЦАТЬ ЧЕТВЕРТАЯ

Я отвернулся от стола и медленно поднялся по стремянке в гостиную.

Черити сидела на углу дивана, низко опустив голову; губы ее беззвучно шевелились. При моем появлении она вскочила и повернулась ко мне. Томас, ставивший чайник на мою дровяную плиту, оглянулся через плечо.

Я покачал головой.

Черити побледнела и медленно опустилась обратно.

Я подошел к Томасу, достал из шкафа пузырек аспирина, вытряхнул на ладонь три таблетки и, морщась от противного кислого вкуса, прожевал все три. Потом запил их водой.

— Ты позвонил? — спросил я у Томаса.

— Угу, — ответил он. — Собственно, Мёрфи будет здесь через минуту.

Я кивнул ему и, держа в руках стакан воды, уселся в кресло у камина.

— Я надеялся, мне удастся найти ее, — сказал я Черити. — Мне очень жаль. Я... — Я тряхнул головой и замолчал.

— Спасибо за попытку, мистер Дрезден, — тихо ответила она. Взгляда она не поднимала.

— Волосы были детские, — объяснил я. — С ними не получилось. Слишком старые волосы. Я не... — Я вздохнул. — Слишком устал, чтобы сразу об этом подумать, — признался я. — Простите.

Черити посмотрела на меня. Я ожидал увидеть на ее лице страх, злость, возможно, немного сомнения. Ни того, ни другого, ни третьего я не обнаружил. Вместо этого на нем было то, что я замечал иногда на лице у Майкла, когда ситуация складывалась совсем уж погано. Какое-то тихое спокойствие, совершенно не сопоставимое с ситуацией, и источника или природы его я не знал.

— Мы ее найдем, — тихо заверила она меня. — Мы вернем ее домой. — В голосе ее звучала непоколебимая уверенность, с какой говорят обычно о таких простых и очевидных вещах, как дважды два — четыре.

Я не ответил на это горьким смехом. Я слишком устал. Но я покачал головой и уставился в погасший камин.

— Мистер Дрезден, — тихо продолжала она. — Я не стану притворяться, будто знаю о магии столько, сколько вы. Я только уверена, что вы обладаете значительными способностями.

— Недостаточными, — буркнул я. — Недостаточными, чтобы от них был какой-то толк.

Краем глаза я увидел, что Черити улыбнулась. По-настоящему улыбнулась.

— Вам нелегко признать, что порой вы так же беспомощны, как мы все.

Возможно, она была права, но я не стал произносить этого вслух.

— Я допустил ошибку, и Молли может пострадать. Я не знаю, как дальше жить с этим.

— Все ошибаются, — сказала Черити, и в голосе ее я услышал нотку задумчивой констатации факта. — И вы, при всех своих способностях.

— Это не утешение, — тихо произнес я. Я оглянулся на нее и увидел, что она пристально смотрит на меня. — Не утешение для Молли. .

— Вы сделали все, что могли, чтобы помочь ей? — спросила меня Черити.

Я произвел не особо успешную попытку пошевелить мозгами.

— Угу.

Она развела руками:

— Тогда вряд ли я могу требовать от вас большего.

Я удивленно уставился на нее.

— Что?

Она снова улыбнулась:

— Да. Мне самой странно слышать то, что я говорю. Я относилась к вам нетерпимо. Я держалась с вами неприятно.

Я устало отмахнулся.

— Угу. Но я могу понять почему.

— Я вижу, — согласилась она. — Вы все поняли. Но потребовалось все это, чтобы я поняла сама.

— Что поняли?

— Что большая часть той злости, которую я на вас изливала, относилась на самом деле не к вам. Я боялась. Я позволила страху править мной. А это заставляло меня причинять боль другим. — Она опустила голову. — И я позволила ему ухудшить положение Молли. Я так боялась за нее, что это привело к войне между нами. Я сама толкала ее к тому, чего пыталась заставить избежать. И все из-за страха. Я боялась, и я наказана за это.

— Все боятся время от времени, — сказал я.

— Но я позволила страху править собой. Мне стоило бы быть сильнее этого, мистер Дрезден. Мудрее. Всем нам стоило бы. Бог завешал нам не страх, но любовь, силу, владение собой.

Некоторое время я переваривал услышанное.

— Вы что, приносите извинения? — спросил я.

Черити подняла бровь.

— Я пока не настолько мудра, — ответила она слегка раздраженно.

На этот раз даже я не удержался от усмешки.

— Мистер Дрезден, — сказала она. — Мы все сделали всё, что в наших силах. Теперь время молиться. У нас остается вера.

— Вера? — переспросил я.

Она смотрела на меня спокойными, уверенными глазами.

— В то, что рука сильнее вашей или моей защитит мою дочь. Что нам покажут путь. Что Он не оставит тех, кто верует, в час нужды.

— Я не настолько верую, — признался я.

Черити снова улыбнулась — устало, но уверенно.

— Моей веры хватит на нас обоих. — Она встретилась со мной спокойным взглядом. — Есть ведь силы и помимо вашей магии или тех темных духов, что противостоят нам. Мы не одиноки в этой борьбе, мистер Дрезден. Нам не нужно бояться.

Я отвел глаза прежде, чем мы успели заглянуть друг другу в душу. И прежде, чем она успела увидеть в них слезы. Как бы Черити ни относилась ко мне в прошлом, она осталась со мной, когда фишки закончились. Она заботилась обо мне, когда я был ранен. Она поддержала меня тогда, когда вовсе не обязана была делать этого. И какой бы она ни была со мной едкой, язвительной и резкой, я ни на секунду не ставил под сомнение ее любовь к мужу, к детям или искренность ее веры. Я мог ее недолюбливать, но уважал всегда.

И теперь больше, чем когда-либо.

Я только надеялся, что она сказала правду насчет того, что мы не одни. Сомневаюсь, чтобы я в глубине души верил в это. Поймите меня правильно: я ничего не имею против Бога, разве что он мог бы быть чуть менее иносказательным да еще чуть более разборчивым в выборе наемной силы. Люди вроде Майкла или Черити, ну и в меньшей, конечно, степени Мёрфи время от времени заставляют меня призадуматься над вопросами веры. Впрочем, мне кажется, я не из тех, кого Бог по-настоящему хотел бы видеть вблизи своего дома или своих людей.

Блин! У меня в мозгу сидит падший ангел. Мне, можно считать, повезло, что я не общался с Майклом или кем-то еще из Рыцарей в качестве противников.

Я покосился на ведерко из-под попкорна в углу у двери, где стояли мои посох, жезл, шест для занятий боевыми искусствами (очень не мешает в качестве дополнения к моим чародейским причиндалам), трость-шпага, зонтик и деревянные ножны «Фиделаккиуса» — одного из трех мечей, которые носили Майкл и его братья по оружию.

Последний из тех, кому принадлежал этот меч, сказал мне, что я должен хранить его и передать следующему Рыцарю. Он сказал, что я узнаю, кому и когда. С тех пор меч который год стоит в ведерке из-под попкорна. Когда в мой дом вломились нехорошие парни, они не обратили на него внимания. Томас, проживший со мной почти два года, никогда не дотрагивался до него и не заговаривал о нем. Я не знаю даже, замечал ли он его вообще. Меч просто стоит в углу и ждет.

Я покосился на меч, потом поднял взгляд к потолку. Если Богу действительно хотелось бы помочь нам хоть немножко, самое время дать мне знать, кому, черт подери, вручить этот меч. Хотя бы это. Впрочем, не думаю, чтобы это так уж нам помогло. С «Фиделаккиусом» или без него, сил надрать кое-кому задницу у нас хватало. Чего нам не хватало — так это информации, а без нее от способности надрать задницу не было никакого толка.

С минуту я смотрел на меч. Так, на всякий случай.

Никаких световых эффектов. Никаких шумовых эффектов. Даже слабых шевелений интуиции — и того нет. Я пришел к выводу, что если Небо и решило помочь нам, то наверняка не так.

Я откинулся на спинку кресла. Черити снова углубилась в беззвучные молитвы. Я пытался соображать, но получалось неважно: единственная внятная мысль, которую я родил, — это надежда, что Господь Бог не прогневится на Молли за то, что ей помогаю я.

Я оглянулся через плечо. Томас слушал весь наш разговор, сохраняя почти сверхъестественно-непричастный вид. Правда, при взгляде на Черити в глазах его появлялось легкое беспокойство. Он переглянулся со мной — похоже, он разделял мои чувства. Потом он предложил нам по чашке чая и вернулся к плите. Черити молилась.

Не прошло и десяти минут, как постучала Мёрфи и отворила дверь. Если не считать Томаса, она была единственной, кому я доверял настолько, что дал амулет, позволявший беспрепятственно миновать мои обереги. Она оделась как обычно на работу: черные брюки и пиджак, белая блузка, удобные туфли. За ее спиной брезжили серые предрассветные сумерки. Мёрфи окинула комнату взглядом, нахмурилась и закрыла за собой дверь.

— Что случилось?

Я наскоро описал ей ситуацию, заканчивая рассказом о провале моей попытки найти след девушки.

— Значит, ты пытаешься отыскать Молли? — спросила Мёрфи. — С помощью заклятия?

— Угу, — кивнул я.

— Мне казалось, это для тебя рутинное занятие, — заметила она. — В смысле, я помню не меньше четырех-пяти раз, когда ты проделывал это при мне.

Я покачал головой:

— Тогда я искал, где находится кто-то или что-то. Теперь я ищу место, где Молли находилась прежде. Это совсем не одно и то же.

— Но почему? — не поняла Мёрфи. — Почему нельзя пойти прямо к ней?

— Потому что фетчи забрали ее с собой, — объяснил я. — Она сейчас в Небывальщине. Отсюда я не могу запеленговать ее. Все, что я могу. — это найти место, где они переходили из мира в мир, а уже оттуда попробовать найти ее саму.

— А-а. — Она нахмурилась и подошла ко мне. — И для этого тебе нужны ее волосы?

— Угу. — кивнул я. — Которых у нас нет. Так что мы застряли.

Она задумалась.

— А что-то другое тебе не подошло бы?

— Обрезки ногтей, — сказал я. — Или кровь — если достаточно свежая.

— Ну-ну, — пробормотала Мёрфи. — А ее, — она кивнула в сторону Черити, — ее кровь не подойдет?

— Что? — не понял я.

— Она же родная мать девочки, — объяснила Молли. — Кровь от крови. Это не годится?

— Нет. — Я покачал головой.

— Разве? — не сдавалась Мёрфи. — Почему?

— Потому что... — Я нахмурился. — Э...

Я посмотрел на Черити. Вообще-то между родителями и детьми существует магическая связь. Сильная. Моя мать в свое время сложила заклятие, действовавшее только на нас с Томасом и подтверждавшее, что мы с ним братья. И эта связь работала — при том, что родство у нас с ним только по матери. Кровная связь — едва ли не самая глубокая из всех, что известны магии.

— Что ж, может и получиться. — негромко произнес я. Подумал еще немного и вскочил. — Блин-тарарам, не просто получиться. Для такого заклятия, возможно, это даже лучше!

Черити не произнесла ни слова, но взгляд ее сиял той самой спокойной, неколебимой силой. Вот на что похожа вера, подумал я.

Я кивнул ей, а потом повернулся к Мёрфи и торжествующе поцеловал прямо в губы.

Мёрфи даже зажмурилась от неожиданности.

— Ага! — заорал я. — Мёрфи, ты молоток! Слава команде Дрездена!

— Эй, это я молоток, не ты, — возразила она. — Слава команде Мёрфи!

Томас фыркнул. Даже Черити не сдержала улыбки, хотя продолжала сидеть, закрыв глаза и наклонив голову, — должно быть, благодарила Всевышнего.

Мёрфи задала именно тот вопрос, которого мне не хватало, чтобы нащупать ответ. Помощь свыше? Что ж, я не возражаю против такой, тем более с учетом того, чья дочь попала в беду. Вполне возможно, именно так оно и было. Я мысленно снял воображаемую шляпу и помахал ею в сторону небес, потом повернулся к люку в лабораторию.

— Черити, я надеюсь, вы не откажетесь пожертвовать каплю ради дела?

— Еще бы, — откликнулась она.

— Тогда за работу. Приготовьтесь выезжать, ребята. Я недолго. — Я задержался и положил руку на плечо Черити. — А потом мы вернем вашу дочь.

— Да, — прошептала она, глядя на меня сияющими глазами. — Да, обязательно.

На этот раз заклятие сработало на все сто. Черт, я мог бы и сам догадаться, где фетчи нашли самый удобный переход из своего королевства в Чикаго. Такие вещи представляются очевидными, но только после того, как про них узнаешь.

Помятый минивэн Черити свернул на маленькую стоянку за старым кинотеатром Кларка Пелла. С улицы она не просматривалась. Пока мы ехали туда, взошло солнце, хотя низкие тучи и отдаленные раскаты грома обещали необычно плохую для такого времени суток погоду. Это меня не очень удивляло. Когда за кулисами происходят разборки Королев фейри, погода тоже реагирует соответственно.

Мёрфи остановила свою машину рядом с минивэном и вытянула ручник.

— Ладно. Мёрф, Томас, — произнес я, выбираясь из машины. — Правила боя с фейри.

— Я знаю, Гарри, — сказал Томас.

— Ага, но напомнить нелишне, так что послушайте. Мы направляемся в Небывальщину. Нам предстоит разобраться с несколькими весьма вредоносными фейри, из чего следует, что мы должны быть готовы к иллюзиям. — Я порылся в рюкзаке и достал небольшую баночку. — Эта мазь позволит вам справляться с большинством того дерьма, которым они попытаются нас дурить. — Я подошел к Томасу и помазал составом его веки. Потом проделал то же самое с глазами Мёрфи и моими собственными. Мазь я приготовил по собственному рецепту, основанному на том, что использовал Привратник. Моя пахла лучше, хотя окрашивала кожу, на которую попадала, в темный, коричнево-черный цвет. Я закрыл баночку, намереваясь убрать. — После того, как...

Черити молча взяла банку у меня из рук, открыла ее и намазала веки.

— Что вы делаете? — удивился я.

— Собираюсь вернуть свою дочь, — спокойно ответила она.

— Вам нельзя с нами, — сказал я.

— Очень даже можно.

— Нет, нельзя. Черити, это чертовски опасно. У нас не будет возможности опекать вас.

Черити завинтила крышку и сунула баночку мне в рюкзак. Потом откатила в сторону боковую дверцу минивэна и достала из салона два больших пластмассовых тубуса. Она открыла первый и стянула через голову свитер.

Я обратил внимание на две вещи. Во-первых, в том, что касалось телосложения, Черити явно вытянула счастливый билет в генетической лотерее. Под свитером у нее обнаружился спортивного вида лифчик, и при желании она запросто могла зарабатывать неплохие деньги на подиуме. Молли явно унаследовала внешность матери.

Второе, на что я обратил внимание, — это на ее руки. Для женщины она казалась довольно широкоплечей, а руки ее отличались великолепной мускулатурой — не гипертрофированной, как у качка-культуриста, но подтянутой, действенной. Я переглянулся с Мёрфи — на нее это, похоже, тоже произвело впечатление. Я перевел взгляд обратно на Черити.

Из первого тубуса Черити вытащила бронежилет. Не побитый, тяжелый секонд-хэнд. Красивую стеганую жилетку из плотной хлопчатобумажной ткани, подбитую тем, что мне показалось кевларовыми пластинами. Она надела жилет, застегнула пояс, а потом достала из тубуса самую настоящую кольчужную рубаху. Накинув ее через голову, Черити ловкими, привычными движениями застегнула с дюжину крючков. За кольчугой последовал тяжелый пояс, на каких носят мечи. Затем она надела на голову плотно облегающую шапочку из того же черного материала, что и жилет, подобрала под нее свои косы и накрыла все это стальным шлемом с гребнем.

Открыв второй тубус, она достала из него прямой меч с рукоятью в виде креста. Меч казался лишь ненамного уже и короче того, которым пользовался Майкл, однако, проверив клинок на предмет точек ржавчины, она несколько раз крутанула им в воздухе с такой легкостью, словно это была свернутая в рулон газета, после чего убрала обратно в ножны и пристегнула их к поясу. За пояс она заткнула две тяжелые кольчужные рукавицы. Последним Черити достала из тубуса молот. Даже не просто молот, а скорее кувалду с длинной, фута четыре, окованной железом рукоятью и зловещего вида заостренным шипом с одной стороны.

Закинув молот на плечо, она придержала его за рукоять и повернулась ко мне. Вид у нее был донельзя воинственный — вооруженная, в доспехах, да и темные пятна мази вокруг глаз образа не смягчали. Воинственная... как же! Она выглядела настоящим бойцом, профессионалом, с каким лучше не связываться.

Все молча смотрели на нее.

Черити повела золотистой бровью.

— Я сама изготовила все доспехи мужа, — негромко сказала она. — И запасное оружие. Вручную.

— Э... — неуверенно произнес я. Стоило ли тогда удивляться ее мускулатуре? — Так вы и биться умеете?

Она посмотрела на меня как на слабоумное дитя.

— Мой муж стал мастером фехтования не по мановению волшебной палочки. Он много упражняется. И кто, как вы думаете, был его спарринг-партнером последние два десятка лет? — Взгляд ее снова потемнел, нацелившись на меня одного. — Эти твари забрали мою Молли. И я не останусь здесь, пока она в опасности.

— Мэм, — негромко напомнила Мёрфи. — Учебный бой сильно отличается от настоящего.

Черити кивнула.

— Для меня это будет не первый настоящий.

Мёрфи мгновенно нахмурилась и оглянулась на меня. Я покосился на Томаса — тот отвернулся, всем своим видом показывая, что в процессе принятия решений участвовать не будет.

Черити продолжала стоять со своей кувалдой на плече — стойка спокойная, взгляд уверенный.

— Блин-тарарам, — вздохнул я. — О'кей, Джон Генри, считайте, вы зачислены. — Я махнул рукой и продолжил инструктаж. — Фейри не переваривают железа и боятся его прикосновения — это же относится и к стали. Она обжигает их и нейтрализует их магию.

— Там у меня еще холодное оружие, — сообщила Черити. — И запасные кольчуги. Хотя они могут оказаться вам не идеально по фигуре, лейтенант Мёрфи.

Черити продумала все на несколько ходов вперед. Что ж, хорошо, хоть один из нас не потерял способность думать.

— Кольчуга — идеальная вещь для защиты от потусторонних тварей с когтями.

Вид у Мёрфи был довольно скептический.

— Мне не хотелось бы нарушать образ битвы при Гастингсе, Гарри, но я привыкла полагаться на пистолеты больше, чем на мечи. Ты все это серьезно?

— С пистолетами у тебя могут возникнуть проблемы, — ответил я. — Объекты из нашей реальности действуют в Небывальщине по-другому, и трудно угадать, когда и как меняются правила. В стране фейри довольно много мест, где порох теряет взрывчатые свойства.

— Ты шутишь, — нахмурилась она.

— Нисколько. Надень кольчугу. С нею фейри ничего сделать не смогут. Это наше главное преимущество.

— Единственное преимущество, — поправила Черити. Она протянула мне кольчужный жилет — возможно, единственный из ее набора, подходивший мне по росту. Я снял кожаную куртку, облачился в броню и снова надел куртку поверх кольчуги. Мёрфи покачала головой, но подошла и вместе с Томасом выбрала себе доспехи и оружие.

— Еще пара деталей, — сказал я. — Все время, пока мы будем находиться там, не ешьте и не пейте ничего. Не принимайте никаких подарков или любых предложений от фейри — никаких сделок с ними. Уж поверьте мне на слово, вам не понравится оказаться в положении должников кого-либо из сидхе. — Я нахмурился, собираясь с мыслями. — И последнее. Каждый из нас должен делать все возможное, чтобы обуздывать свой страх.

Мёрфи недоуменно посмотрела на меня:

— Что ты хочешь этим сказать?

— Мы не можем позволить себе бояться слишком сильно. Фетчи ощущают наш страх. Они питаются им. Становятся от него сильнее. Если мы явимся к ним, не контролируя свой страх, они ощутят приближение пищи. Мы все боимся, но нам нельзя позволять страху управлять нашими мыслями, действиями или решениями. Старайтесь дышать ровно и оставаться насколько можно спокойными.

Мёрфи кивнула.

— Ну и хорошо. Веселиться и петь по мере хотения.

Я посмотрел, как Мёрфи развешивает свою амуницию. Черити помогла ей застегнуть кольчугу — рубаху с короткими рукавами, возможно, одну из запасных Черити. Для Мёрфи кольчуга оказалась великоватой, чуть-чуть помог туго перепоясавший ее ремень, но короткие рукава доходили Мёрфи до локтей, а низ болтался где-то на уровне колен. Кэррин выглядела как ребенок, нарядившийся во взрослую одежду.

Лицо ее сделалось отрешенным — таким оно обыкновенно становилось, когда она сосредотачивалась перед стрельбой в тире или перед одним из своих бесчисленных поединков айкидо. Я зажмурился, осторожно ощупал Мёрфи своим магическим чутьем и ощутил в ней ровно пульсирующую жизненную энергию. Кое-где наблюдалась дрожь — но никаких признаков панического страха, который мог бы оповестить нехороших парней о нашем появлении.

Собственно, я его и не ждал. Свой невеликий рост она с лихвой компенсировала крепостью духа. С другой стороны, в Небывальщине Мёрфи не оказывалась еще ни разу, и хотя земли фейри далеко не самое страшное, что можно там найти, даже они могут производить на нормального человека довольно жуткое впечатление. Никакие тренировки, дисциплина и целеустремленность не способны в полной мере подготовить начинающего ныряльщика к тому, что он почувствует на глубине. Примерно так же обстоят дела и с Небывальщиной. Невозможно предугадать, как поведет себя человек, впервые упавший вниз по кроличьей норе.

Зато Томас, будучи Томасом, щеголял кольчугой как изыском моды. Он оделся во все черное — черные куртка и брюки, черные армейские бутсы, да и кольчуга с бронежилетом каким-то образом подошли к его туалету. На левом бедре у него снова висела его сабля, в правой руке он держал обрез и в целом являл собой изрядно улучшенный типаж из «Дорожного Воина».

На всякий случай я и его ощупал своими магическими чувствами. Он слегка отличался от обычного человека; впрочем (как и у других вампиров Белой Коллегии), отличия эти вряд ли поддавались обнаружению человеческими чувствами, да и не всякий чародей распознал бы их. В его ауре ощущалось нечто кошачье — что-то подобное я ожидал бы от голодного леопарда, терпеливо поджидающего приближения очередной добычи. Огромная, безупречно сбалансированная сила. Ощущалась и темная сторона — та его часть, которую я ассоциировал с демонической наследственностью, превращавшей его в вампира, черный, горький сгусток энергии, состоявшей из равных частей похоти, голода и отвращения к себе. Томас был неглуп — он, конечно же, боялся. Но и его страх был почти незаметен под этой гладкой черной поверхностью.

Закончив помогать Мёрфи, Черити отступила на шаг и опустилась на колени на мостовую. Сложив руки, она склонила голову и продолжала молиться. Я чувствовал разлитое вокруг нее тепло, словно она стояла на коленях в узком луче солнечного света, — точно такую же энергию я всегда ощущал в присутствии ее мужа. Веру, наверное. Она тоже боялась, но это был не тот первобытный, животный страх, который интересует фетчей. Она боялась за дочь — за ее безопасность, за ее будущее, за ее счастье. И, глядя на нее, я увидел, как ее губы произносят мое имя, потом Томаса, потом Мёрфи.

Черити боялась за нас больше, чем за себя.

В ту секунду я поклялся себе, что верну ее домой вместе с ее дочерью — к семье и мужу, целую и невредимую. Видит Бог, я ни минуты не колебался бы сделать все, чтобы семья моего друга воссоединилась.

Я проверил свою амуницию. Кожаная куртка, кольчужная рубаха не по размеру, посох, жезл — на месте. Браслет-оберег и амулет — на месте. Многострадальная левая рука немного побаливала, и та ее часть, которую я ощущал, онемела — но пальцами шевелить я мог. Голова болела. Ноги слегка подкашивались от усталости. Я надеялся, что, когда понадобится, хорошая доза адреналина поможет мне справиться с этой проблемой.

— Все готовы к выступлению? — спросил я.

Мёрфи кивнула. Томас откликнулся лаконичным «Ага». Черити поднялась с колен.

— Я готова.

— Для начала я обойду здание, — сказал я. — Это их дверь домой. Возможно, они оставили какие-нибудь ловушки или задействовали обереги. Когда я сниму их, мы войдем.

Я начал медленно обходить кинотеатр Пела, касаясь пальцами стены, то и дело закрывая глаза и прислушиваясь к своим магическим чувствам. Это потребовало некоторого времени, но поспешность могла дорого обойтись. Я ощущал замкнутую, сдерживаемую энергию, пульсирующую где-то в здании — возможно, попавшую из Небывальщины в момент, когда фетчи проносили туда Молли. И еще я несколько раз уловил крошечные порывы энергии, слишком случайные и подвижные, чтобы быть заклятиями или оберегами. Они показались мне огорчительно похожими на те, что исходили от фетча, уничтоженного мною в гостинице.

373

Минут через десять я вернулся к месту, с которого начал обход.

— Есть что-нибудь? — поинтересовался Томас.

— Оберегов нет. Магических противопехотных мин тоже нет, — ответил я. — Но мне кажется, кто-то там есть внутри.

— Вроде кого?

— Вроде фетчей, — сказал я. — Мельче тех, здоровых, которые нам нужны. — возможно, этих оставили охранять переход.

— Они попытаются напасть на нас из засады, когда мы войдем, — предположила Мёрфи.

— Возможно, — согласился я. — Но если мы знаем о засаде, мы можем обернуть это против них. Когда они появятся, разите их быстро и беспощадно, наверняка. Лучше перестараться. Мы не можем позволить, чтобы кого-то из нас ранило.

Мёрфи кивнула.

— Чего мы ждем? — поинтересовался Томас.

— Еще подкреплений, — ответил я.

— Зачем?

— Затем, что я недостаточно силен, чтобы отворить стабильный переход в глубь их территории, — объяснил я. — Даже если бы я не устал так и если бы мне удалось его отворить, сомневаюсь, чтобы он продержался дольше нескольких секунд.

— А это плохо? — спросила Мёрфи.

— Угу.

— А что случилось бы? — тихо спросила Черити.

— Мы бы погибли. Оказались бы заперты в глубине земель фейри, вблизи оплотов всевозможных неприятностей, с единственной надеждой на попытку пробиться в те части Небывальщины, что соприкасаются с Землей. Туземцы скушают нас и выплюнут кости прежде, чем мы хоть немного приблизимся к спасению.

Томас закатил глаза.

— Не уверен, приятель, что это то, что нужно, чтобы удерживать мои мысли от паники.

— Заткнись, — посоветовал я ему. — Если не хочешь, чтобы я перешел к альтернативному варианту и начал рассказывать тебе похабные анекдоты.

— Гарри, — вмешалась Мёрфи. — Если ты знал, что не можешь открыть переход на время, необходимое, чтобы вынести девушку, как ты собираешься все это провернуть?

— Знаю я кое-кого, кто может помочь. Правда, помочь мне она абсолютно не в состоянии.

Мёрфи хмуро покосилась на меня.

— Скажи, тебе ведь это нравится. Нравится плясать вокруг да около, нравится огорошивать нас сюрпризами, зная чего-то такое, что неизвестно нам.

— Ну, это как героин для чародеев, — согласился я.

Послышался рык двигателя, по асфальту зашуршали шины. Из-за кинотеатра вылетел на стоянку мотоцикл с двумя седоками. Задний седок соскользнул с седла — красивая женщина в кожаных штанах и вельветовой куртке. Она подняла руки, сняла шлем, и белоснежные волосы рассыпались роскошной, до пояса накидкой. Летняя Леди, Лилия, отвесила мне легкий поклон и улыбнулась; зеленые глаза ее сияли.

Управлял мотоциклом, разумеется, Хват. Одежду Летнего Рыцаря составляли черные штаны в обтяжку и зеленая шелковая рубаха. На бедре у него висела шпага с вычурной рукоятью, кожаная оплетка которой лоснилась от долгого употребления. Хват положил оба шлема на багажник мотоцикла и кивнул нам:

— Доброе утро.

Я представил присутствующих, ограничившись упоминанием имен и титулов. Покончив с этим, я повернулся к Лилии:

— Спасибо, что приехали.

Она покачала головой.

— Я все еще в долгу перед вами. По крайней мере это в моих силах. Хотя должна предупредить вас — боюсь, у меня не получится оказать вам помощь, о которой вы просили.

Из чего следовало, что запрет Титании остается в силе. Впрочем, я придумал способ обойти его.

— Я понимаю, что вы не можете мне помогать, — сказал я. — Но я хотел сказать вам, что я передаю свои обязанности получателя долга другому — в здравом уме и как там еще положено говорить. Я должен загладить зло, причиненное из-за моей ошибки девушке по имени Молли Карпентер. Чтобы сделать это, я передаю ваш долг ее матери в качестве уплаты.

— Ха! — обрадовался Хват.

Лилия тоже не удержалась от довольной улыбки.

— Отлично придумано, чародей, — прошептала она и повернулась к Черити. — Вы принимаете предложенную чародеем плату, леди?

Вид у Черити был немного ошеломленный, и она покосилась на меня. Я кивнул.

— Д-да, — произнесла она. — Да.

— Значит, быть посему. — И Лилия склонила голову перед Черити. — Значит, я в долгу перед вами, леди. Что могу я сделать во исполнение этого долга?

Черити снова покосилась на меня.

— Просто расскажите ей, — посоветовал я.

Черити повернулась обратно к Летней Леди.

— Помогите нам вернуть мою дочь Молли, — попросила она. — Она в плену у фетчей Зимней Династии.

— Я буду более чем счастлива сделать все, что в моих силах, для вас, леди, — кивнула Лилия.

Черити закрыла глаза.

— Спасибо.

— Возможно, это окажется не совсем та помощь, какой вы бы от меня хотели, — серьезным тоном призналась Лилия. — Я не смею открыто нападать на слуг Зимней Королевы, действующих с ее законного соизволения, — кроме случаев самозащиты. Напади я на них, последствия будут суровы, а возмездие неотвратимо.

— Тогда что вы можете сделать? — спросила Черити.

Лилия открыла было рот, но покосилась в мою сторону.

— Похоже, у чародея есть что-то на уме.

— Ага, — сказал я. — Я как раз хотел перейти к этому.

Лилия улыбнулась мне и кивком предложила продолжить.

— Они перенесли девушку через границу здесь, — объяснил я. — Должно быть. Поэтому они и напали сначала на Пелла — чтобы здание наверняка заперли и опечатали и при необходимости никто не мешал им беспрепятственно переходить назад. Я также почти уверен в том, что они оставили кого-то охранять переход.

Лилия нахмурилась и подошла к зданию. Она дотронулась до стены пальцами и закрыла глаза. На все про все у нее ушло вдесятеро меньше времени, чем у меня, и при этом она не сходила с места.

— Разумеется, — сообщила она. — Как минимум трое небольших фетчей. Пока они не ощутили нашего присутствия, но ощутят, как только кто-нибудь войдет в дом, и нападут.

— Я на это и рассчитываю, — кивнул я. — Я войду первым и позволю им увидеть меня.

Хват удивленно поднял брови.

— После чего они порвут вас в клочья? Я думал, у вас план мудренее.

Я улыбнулся ему:

— Не хочу вас разочаровывать, Хват. Я хочу, чтобы Лилия навела завесу на всех остальных. Как только фетчи проявятся, чтобы порвать меня, Лилия снимет завесу, и вы все их уложите.

— Да. Это нравится мне гораздо больше, — хмыкнул Хват, поглаживая пальцами рукоять шпаги. — И уж мне-то никто не запрещал кромсать вассалов Зимы — если вы, конечно, не против, госпожа.

Лилия покачала головой.

— Ни в коем случае, сэр Рыцарь. И я с радостью скрою завесой вас и ваших союзников, леди Черити.

Черити помедлила.

— Подождите-ка, — сказала она. — Я правильно понимаю ситуацию? Вам не позволено оказывать помощь Гарри, но поскольку Гарри... что? Передал свои права на долг мне?

— Банки постоянно продают и покупают долговые обязательства, — подтвердил я.

Хват и Лилия обменялись беспомощными взглядами.

— На них также наложено заклятие, не позволяющее им открыто обсуждать это с кем-либо, — добавил я. — Но суть вы уловили верно, Черити.

Черити тряхнула головой.

— Но у них не будет из-за этого неприятностей? Если... кто у нее главный?

— Титания, — подсказал я.

Черити уставилась на меня — это имя она явно уже слышала.

— Что... сама Королева фейри?

— Одна из двух, — поправил я. — Да.

Она покачал головой.

— Я не... и без того уже много людей подвергаются опасности.

— Не беспокойтесь за нас, мэм, — подмигнул Хват. — Титания установила закон. Мы его исполняем. И не наша вина, что его буква не совсем соответствует ее замыслу.

— Перевожу, — вмешался я. — Мы обошли закон, не нарушив ни буквы. Ей это не понравится, но она смирится.

— О да, — пробормотал Томас себе под нос. — Из-за этого никому потом не откусят задницу.

— Разговорчики, — буркнул я, повернулся и зашагал к служебному входу кинотеатра. Крепко взявшись за посох, я приставил его конец к цепям, крест-накрест перекрывавшим дверь. Потом выждал пару секунд, успокаивая дыхание и сосредоточиваясь. Не то чтобы это было очень трудно. Мне хватило совсем небольшого напряжения воли, чтобы порвать цепь к чертям собачьим. Разнести дверь в щепки было бы еще проще, но я хотел всего-то разорвать одно-единственное звено.

Я собрал свои мысли воедино и шепнул:

— Forzare!

Луч невидимой энергии вырвался из конца посоха, послышалось шипение и резкий, короткий треск. Цепь дернулась. Я опустил посох и увидел, что одно звено разломилось на две половинки; изломы светились от нагрева багрово-красным. Концом посоха я сбросил их на землю; меня даже слегка удивило то, как мало усилий это от меня потребовало.

Я протянул руку и попробовал повернуть ручку.

Заперто.

— Эй, Мёрф, — окликнул я. — Глянь-ка на этот цепеллин.

Я услышал, как она со вздохом обернулась. Я достал из кармана куртки пару металлических инструментов и принялся с их помощью возиться над замком. Левая рука слушалась плохо, но все же могла худо-бедно удерживать инструмент в нужном положении, пока правая делала большую часть работы.

— Эй, — спросил Томас. — Откуда это у тебя?

— Баттерс говорит, моей руке полезны упражнения, в том числе работа с ручным инструментом.

— Значит, — фыркнул Томас, — ты учишься ремеслу взломщика? Я-то думал, ты на гитаре играешь.

— Это проще, — сказал я. — И собаки от этого не воют.

— Ну да, я бы сам убил тебя, услышь я еще хоть раз «Дом восходящего солнца», — согласился Томас. — Откуда у тебя отмычки?

Я покосился через плечо на Мёрфи.

— Птичка в клюве принесла.

— Ох, ты у меня допрыгаешься, Дрезден, — сказала Мёрфи, продолжая упрямо смотреть в сторону.

Я подобрал бородку и медленно, осторожно повернул. Замок щелкнул, я чуть приоткрыл дверь. Потом выпрямился, убрал инструменты в карман и снова взял в руку посох, готовый к немедленным неприятностям. Ничего не происходило. Я закрыл глаза и прислушался, но не услышал в доме ни звука.

— Ладно, — сказал я. — Идем. Всем приготовиться к…

Я оглянулся через плечо и увидел, что стоянка совершенно пуста — не считая меня самого, конечно.

— Ух ты, — сказал я. — Отличная завеса, Лилия. — Я повернулся к двери и сделал вид, что мои нервы не звенят как гитарные струны.

— Дзынь-дзынь, — объявил я. — Раунд первый.