Доктор Будущее

Глава 10

Двое мужчин и женщина стояли рядом и напряженно следили за механизмами, приближавшими к ним Куб. Наконец тот остановился. В зале горело множество ярких ламп, в их свете Парсонс увидел, что Куб слегка подался назад и почти тотчас замер. В его глубине медленно покачивалось безжизненное тело. Меднокожий бог висел между мирами живых и мертвых и ждал воскрешения.

Зал был переполнен. Появились все те, кто до сего момента старался держаться в тени. Парсонс смотрел во все глаза, он даже не подозревал, что в дело Лорис вовлечено столько людей. Требовалась целая армия техников, чтобы поддерживать жизнь в Вигваме.

Неужели они так похожи друг на друга, или у него просто разыгралось воображение? Конечно, у всех людей в этом мире есть черты сходства – например, волосы, строение черепа. Костюмы Волков отличались от увиденных Парсонсом в городе только эмблемой на груди. Но в облике собравшихся было нечто большее. Кожа с рубиновым отливом. Густые брови. Высокие лбы.

Раздувающиеся ноздри. "Как будто все они из одной семьи",– подумал Парсонс. Он насчитал сорок мужчин и шестнадцать женщин. И сбился со счета. Люди Двигались, перешептывались, занимали места, чтобы наблюдать за его, Парсонса, действиями. Они хотели видеть каждое его движение.

А тем временем техники Вигвама открывали Куб.

Мощные насосы быстро откачивали жидкость. Еще несколько минут, и труп лишится спасительной холодной среды. Парсонс нервничал.

– Что здесь делают эти люди?– хмуро произнес он. – Придется открывать ему сердце, ставить насос.

Вы хоть представляете, что такое инфекция? Пусть они уйдут.

Мужчины и женщины услышали его, но никто не пошевелился.

– Они считают, что вправе тут находиться,– сказал Хельмар.

– Но вы же сами говорили, они ничего не знают о медицине, о гигиене.

– С той девушкой, Икарой, вы работали при большом скоплении людей,– возразил Хельмар. – К тому же в вашем чемоданчике большой запас антисептиков, нам удалось выяснить, для чего они предназначены.

Тихо выругавшись, Парсонс отвернулся от Хельмара и надел резиновые перчатки. И стал раскладывать инструменты на портативном рабочем столике. Пока через гибкие щупальца насоса откачивался консервант, Парсонс включил генератор поля высокой частоты и разместил по сторонам Куба пластины. Они завибрировали и засияли; воздух в Кубе быстро нагрелся; высокочастотное излучение уничтожало в нем бактерии. Максимальный потенциал Парсонс ненадолго сосредоточил на инструментах и перчатках. Меднокожие люди внимательно следили за ним, но их лица ничего не выражали.

Как только насос осушил Куб, Парсонс приступил к операции.

Он слегка приободрился, не заметив явных признаков распада клеток. Тело выглядело так, будто жизнь покинула его несколько минут назад. Парсонс коснулся неподвижного запястья. Вверх по его собственной кисти потек леденящий холод, рука инстинктивно отдернулась. Парсонс вспомнил абсолютную стужу открытого космоса и с дрожью подумал, что не сможет работать.

– Он скоро согреется,– пообещал Хельмар. – Это не простая гибернация, движение электронов не замедлено, просто у него иной спин.

Парсонс снова прикоснулся к мертвецу. Да, уже гораздо теплее. Движение электронов в его клетках вернулось в нормальный ритм.

Очень осторожно, аккуратно Парсонс установил и включил механическое легкое. Пока оно ритмично массировало грудь оперируемого, врач сосредоточился на сердце. Он сделал разрез и присоединил насос Диксона к сосудистой системе в обход бездействующего сердца.

Насос неторопливо заработал; в теле человека, умершего тридцать пять лет назад, возобновилась циркуляция питательных веществ и кислорода. Теперь все зависит от того, сколько погибло клеток в тканях, особенно в мозгу...

Он не заметил, как к нему приблизилась Лорис, но внезапно ощутил прикосновение ее тела. От напряжения ее мышцы были тверды, как камень. Она смотрела вниз.

– Вместо того, чтобы извлечь стрелу из сердца,– пояснил Парсонс,– я налаживаю кровоснабжение. Конечно, это временно,– сердце нам скоро понадобится.

Теперь он изучал поврежденный орган. Стрела пробила сердце насквозь, возможно, его не удастся восстановить. С помощью инструментов он извлек стрелу и уронил на пол. Из раны потекла кровь.

– Сердце вылечить можно,– сказал он Лорис. – Главный вопрос – насколько серьезно поврежден мозг.

Если омертвение тканей достигло критической степени, я рекомендую уничтожить тело. Вряд ли мы поступим гуманно, если оживим идиота.

– Понимаю,– сдавленно, еле слышно произнесла она.

– Впрочем, я считаю, попробовать можно. – Парсонс обращался уже не к Лорис, а к остальным.

– Вы попытаетесь его воскресить?– спросила она.

Она зашаталась, глаза закатились так, что почти исчезли зрачки. Не схвати Парсонс ее за плечи, она бы, наверное, упала в обморок.

– Да,– сказал он. – Вы не против?

– А вдруг.., не получится?– прошептала она.

– Скажу прямо: с каждой минутой у нас все меньше шансов на успех. Всякий раз, когда вы его оживляете, он теряет клетки мозга.

– Тогда действуйте,– сказала она окрепшим голосом.

– И уж постарайтесь,– произнес Хельмар. В его тоне и облике не было ничего угрожающего. Он выглядел абсолютно уверенным в успехе.

– Насос работает нормально, пациент может очнуться довольно скоро. – С помощью приборов Парсонс сосчитал пульс, послушал дыхание раненого. "Все в норме,– подумал он. – Наверное, любой врач на моем месте сделал бы то же самое".

Лежащий пошевелился, веки затрепетали. Вокруг раздались удивленные и обрадованные возгласы.

– Пока он жив только благодаря механическому насосу,– сказал Парсонс. – Конечно, если все будет в порядке...

– То вы сошьете рассеченную ткань сердца и попробуете снять насос,– предположила Лорис.

– Да.

– Доктор, а нельзя ли сделать это сейчас же?– спросила Лорис. – Вы даже не представляете, насколько это важно. Пожалуйста, поверьте мне. Если есть хоть малейшая возможность зашить сердце сегодня...

Она умоляла, она держала его за руки. Сильные пальцы вонзались ему в предплечья. Глядя на него снизу вверх, она просила:

– Пожалуйста... Пусть это слишком рискованно, но я чувствую, я знаю, нельзя терять времени. Доктор Парсонс, помогите мне!

Он снова проверил пульс и дыхание пациента и сказал:

– Все равно ему понадобится несколько недель, чтобы встать на ноги. Вам следует это понять. Никакой физической нагрузки, абсолютно никакой, пока ткани...

– Так вы это сделаете?– У нее заблестели глаза.

Он выбрал необходимые инструменты и приступил к тонкой, кропотливой и утомительной работе по исцелению пробитого сердца. А когда закончил, обнаружил, что в зале осталась только Лорис. Видимо, остальным она велела уйти. Она молча сидела напротив него, руки сложены на коленях. Она выглядела заметно спокойнее, но по-прежнему боялась. Парсонс понял это по ее глазам.

– Все в порядке?– Ее голос дрогнул.

– Похоже на то. – Парсонс устало складывал инструменты в чемоданчик.

– Доктор!– Она встала и приблизилась к нему. – Вы совершили подвиг. Помогли не только нам, но и всему миру.

Он слишком вымотался, чтобы придавать значение подобным словам. Сняв перчатки, он сказал:

– Извините. Я очень устал и не склонен к разговору. Гораздо охотнее лег бы в постель.

– Но в случае чего, можно вас позвать?

Он направился к выходу. Лорис спешила следом.

– Скажите, за чем мы должны следить? Конечно, тут будет постоянно дежурить сиделка. Я понимаю, он очень слаб и еще не скоро придет в сознание... – Она схватила Парсонса за руку, остановила. – Скажите, доктор, когда?

– Возможно, через час,– ответил он в дверях.

Очевидно, такой ответ ее удовлетворил. Задумчиво кивнув, она пошла обратно. Парсонс поднялся по лестнице и, несколько раз ошибившись дверью, нашел свою комнату. Там он заперся и сел на кровать. Не было сил даже раздеться и залезть под одеяло. Он вдруг открыл глаза и увидел отворенную дверь. Из проема на него смотрела Лорис. В комнате было темно.

Это Лорис погасила свет, или он сам рассеянно стукнул по выключателю, когда ложился? Он потряс головой и встал.

– Я подумала, что вы голодны,– сказала она. – Уже за полночь. – Она включила свет и зашторила окна. Вслед за ней в комнату вошел слуга с подносом.

– Спасибо. – Парсонс протер глаза.

Лорис жестом отпустила слугу и сняла крышки с оловянных блюд. Комнату заполнили густые пряные ароматы.

– С вашим отцом все в порядке?

– Он приходил в себя на несколько секунд. То есть, он открыл глаза и, кажется, узнал меня. А потом уснул.

– Он еще долго будет спать,– сказал Парсонс успокаивающе. Но при этом подумал: "Возможно, это симптом серьезных повреждений в мозгу".

Лорис придвинула к столику два стула. Парсонс предложил с ним поужинать.

– Спасибо. – Она опустилась на стул. – Вы сделали все, что было в ваших силах. Врач из прошлого, беззаветно преданный своему долгу,– очень впечатляющее зрелище.

Она улыбалась. В полумраке ее полные губы влажно поблескивали. Пока Парсонс спал, она переоделась и стянула волосы на затылке заколкой.

– Вы очень хороший человек,– сказала она. – Добрый и порядочный. Ваше присутствие – большая честь для нас.

Не зная, что и ответить, он смущенно пожал плечами.

– Простите, мы доставили вам столько хлопот.

Лорис принялась за еду, он тоже. И почти сразу понял, что не голоден. Он встал, подошел к стеклянной двери на веранду, отворил ее и вышел в ночную прохладу. За перилами среди деревьев мигали светлячки, шипели и рычали животные.

– Кошки,– тихо пояснила Лорис. Она тоже вышла на веранду и остановилась в темноте рядом с Парсонсом. – Обыкновенные кошки.

– Одичали?

Она повернулась к нему.

– Знаете, доктор, в чем их главное заблуждение?

– Вы о кошках?

Она легонько махнула рукой, словно указывала куда-то вдаль.

– О правительстве. Обо всем нашем мире. Духовный Куб, Переписи, та спасенная вами девушка, Икара... – В голосе Лорис зазвучала печаль. – Она покончила с собой из-за физического уродства. Знала, что из-за нее родное племя потеряет очки, когда начнется Перепись.

Но ведь такие отклонения от нормы не передаются по наследству! Напрасная жертва. Что пользы в ее гибели?

А Икара свято верила, что идет на смерть ради своего племени, ради расы. Я видела столько смертей...

Парсонс догадался, что она подумала о своем отце.

– Лорис,– сказал он,– если вы можете бывать в прошлом, почему не пытаетесь изменить его? Почему не предотвращаете смерть отца?

– Вы не знаете того, что знаем мы,– сказала она. – Историю не так-то легко переделать, она сопротивляется. – Лорис вздохнула. – Неужели думаете, мы не пробовали?– Ее голос окреп. – Неужели думаете, мы не возвращались снова и снова в надежде все изменить? Ничего не выходит.

– История неизменна?– спросил он.

– Сложный вопрос. Кое-что можно изменить, не столь важные события... Такое впечатление, будто у истории есть жесткий, неподатливый стержень,– он-то и препятствует нам.

– Вы и в самом деле любите отца?– Парсонс был растроган.

Она едва заметно кивнула. Парсонс различил в сумраке ее поднимающуюся руку. Лорис вытерла слезы.

Он смутно видел дрожащие губы, длинные ресницы, большие черные глаза.

– Простите,– сказал Парсонс. – Я вовсе не хотел...

– Ничего, все в порядке. Просто мы так нервничаем и до того устали... Уже столько лет... Я ведь еще ни разу не видела его живым. Каждый день гляжу на него и не могу даже дотронуться... С тех пор, как себя помню, ни о чем другом не мечтала – только бы вернуть отца. Она подняла руки, словно пыталась схватить, прижать к себе пустоту. – И вот он с нами... – Она умолкла.

– Говорите,– попросил Парсонс.

Лорис отрицательно покачала головой и отвернулась. Парсонс коснулся ее мягких черных волос, влажных от ночной росы, а затем положил ладонь ей на затылок и приблизил ее лицо к своему. Она не противилась. Выдыхаемый ею воздух обнимал его теплым облачком, смешивался со сладковатым запахом ее волос. Ее тело, обрисованное лучами звезд, дрожало под шелком платья, грудь часто вздымалась. Он коснулся ладонью ее щеки, затем горла. Ее полные губы почти касались его губ, глаза были полузакрыты, голова запрокинута.

– Лорис,– прошептал он.

Она потрясла головой.

– Нет.., пожалуйста...

– Почему ты мне не доверяешь? Почему не хочешь рассказать? Чего ты боишься?

Всхлипнув, она высвободилась из его рук и побежала к двери. Парсонс догнал ее, обнял, остановил.

– В чем дело?– Он вглядывался в ее лицо, пытаясь найти ответ. Не позволял ей отвернуться.

– Я... – начала она. В этот момент входная дверь распахнулась, появился Хельмар.

– Лорис, там... – В этот миг он увидел Парсонса. – Доктор, скорее!

Они побежали по коридору, затем по лестнице. В комнате, где лежал отец Лорис, сиделки расступились перед ними. Краем глаза Парсонс заметил кругом сложное недомонтированное оборудование. Отец Лорис лежал на кровати, нижняя челюсть отпала, глаза остекленели. Неподвижный взор был устремлен в потолок.

– Консервант!– распорядилась где-то в стороне Лорис, пока Парсонс торопливо доставал свои инструменты. Откинув покрывало, он обмер от изумления. Из груди мертвеца торчал оперенный конец стрелы.

– Опять!– с отчаянием произнес Хельмар. – Мы думали... – Он не договорил, лицо исказила мука. – В консервант его!– закричал он вдруг, и сиделки гурьбой кинулись к мертвецу, оттеснили Парсонса от кровати.

Парсонс смотрел, как труп переносят в большой зал, кладут в Куб, заливают консервантом. Очертания мертвеца слегка расплылись в жидкости. Через некоторое время Лорис произнесла:

– Что ж, мы были правы.

Парсонса изумила злость в ее голосе; он еще никогда не видел такого выражения на женском лице. Лютая, неутолимая ненависть.

– Правы?– с трудом выговорил он. – Насчет чего?

Она подняла голову и взглянула на него. В ее зрачках горели крошечные огни.

– Значит, у нас есть враги,– сказала она. – Это они нам мешают. Они тоже властны над временем. Они толкают нас под руку и радуются. – Она рассмеялась. – Да, радуются. Издеваются над нами. – Взмахнув подолом шелкового платья, она отвернулась от Парсонса и исчезла в толпе техников.

Парсонс отступил и повернулся. На Куб опускалась прозрачная крышка. Мертвец вернулся в привычную среду – ждать очередного воскрешения.