Долг

Глава 13 Королева

После быстрого принятия душа, я иду к трюмо, на котором стоят различные флаконы различных форм и размеров. Я беру несколько, раскрываю и подношу к носу, чтобы понюхать. Они варьируются от легких цветочных запахов до экзотических сексуальных ароматов. Я не беру не один из них; держу пари, даже без добавления примесей, парни сходят с ума от аромата моей крови.

Не торопясь, я поправляю волосы, убирая их с шеи.

С тех пор как я оставила Бреннуса в его кабинете, у меня в голове уже начал формироваться план. Я хочу посмотреть, как сильно я смогу соблазнить его и его парней. Я должна выяснить, сможет ли хоть один из них сорваться и укусить меня. Если так, я должна подготовиться к такому варианту сценария, потому что однажды меня уже кусали, и время будет работать на меня. Мне нужен доступ к какой-то другой крови, кроме крови Gancanagh. Когда я последний раз была укушена, чтобы сдержать мою кровожадность, Рассел давал мне кровь животных. Потребность потреблять кровь, чтобы остановить грызущую боль, является ошеломляющей. Если я смогу заполучить, например, кровь оленя и где-то ее припрятать, у меня появится шанс убежать прежде, чем я стану полноценным членом этой семьи.

Расчесав волосы, я останавливаюсь и сморю на флакончики духов, расставленные на трюмо. Кладу расческу и беру самый большой флакон. На задней стороне есть табличка с надписями на французском языке. Вскрываю его, выливаю все содержимое в раковину и мою флакон. В него не войдет больше чем несколько унций, но возможно, если я заполню кровью несколько из них, то смогу спрятать их в нескольких укромных местах. Возможно, если после того как меня укусят, я заполучу пару штук, я смогу сдержать галлюцинации на достаточно долгое время, и тогда я смогу сбежать отсюда. Винные бутылки могут быть более полезными. Я могу заполнить их большим количеством крови, но флакон из-под духов, хорошо скрывает запах.

Не хочу, чтобы парни повсюду находили валяющиеся бутылки крови. Они могут догадаться о моих планах.

Когда я думаю о боли от укуса, мои руки начинают дрожать. Это очень рискованный план, поэтому я должна основательно все продумать. Надеюсь в ближайшее полгода мне это удастся.

Затем, когда Бреннус позволит мне вернуться к Риду, как предусмотрено в нашем договоре, я смогу вместе с Ридом продумать стратегию и придумать план, как разорвать этот договор до того, как мне придется шестью месяцами позже вернуться к Бреннусу.

Но сейчас я знаю, что Бреннус вообще не намерен отпускать меня к Риду. Он согласился на мои условия контракта, только чтобы купить наше совместное время. Статуя в его офисе дала мне понять, что Бреннус не позволит мне быть с Ридом. Ни секунды. Никогда.

Если я когда-нибудь хочу снова увидеть Рида, мне нужно найти способ остаться в живых и разорвать контракт. Это должно быть прежде, чем пройдут эти шесть месяцев. То есть — это крайний срок. Бреннусу придется принять решение — найти другой способ, чтобы удержать меня возле себя… или заставить меня влюбиться в него, в чем и заключается его нынешний план.

Удачи приятель, — с насмешкой думаю я.

Время для меня является фактором и по другой причине. Мне уже больно от того, что я не с Ридом. Я чувствую, как огромная часть меня отсутствует. Ночью, лежа в темноте в полном одиночестве, я заключала сделки со временем. Вот, что я сделаю; я бродила по комнате, стараясь хоть несколько минут не думать о Риде, потому что, когда я это делаю, то чувствую, как сжимается мое сердце. Еще хуже, когда я думаю о том, что он думает обо мне теперь, когда я так поступила. Я заперла его. Зная, что в ту ночь он бы не позволил мне пойти в ту церковь, я не дала ему возможность остановить меня. Я заключила сделку и оставила его в стороне. Надеюсь, он знает, что я все равно найду способ, вернутся к нему. Я-то найду, но вот позволит ли он мне вернуться к нему, после всего того, что я сделала? Я не могу об этом думать, иначе это меня убьет. Я должна буду уйти, и надеяться на лучшее, потому что мой дом — это Рид.

Потуже завязав пояс на шелковом халате, я иду к гардеробу в своей комнате и нахожу маленькое, обтягивающее белье. Чтобы выяснить, как кружевные черные подвязки крепятся к таким же чулкам, мне требуется несколько минут, но наконец я справляюсь с последней застежкой. Я нахожу маленькое черное платье без рукавов, которое обтягивает мое тело, и завершаю все черными, очень высокими каблуками, которые судя по этикетке стоят целое состояние. Нахожу приталенное черное пальто, беру его собой, и иду через мою комнату к гостиной.

Зайдя в кабинет Бреннуса, я вижу, что он пустой. Иду в коридор и нахожу там Дэклана и Фаолана, уныло стоявших возле стены. Они оба выпрямляются, когда видят меня; они, вытаращив глаза, осматривают меня сверху до низу, словно никогда меня не видели.

— Привет, — улыбаюсь я им обоим, — я ищу Бреннуса. Он обещал показать мне дом. Вы знаете, где я могу его найти? — спрашиваю я, в то время как они продолжают странно на меня смотреть — задержав дыхание.

Ни один из них мне не отвечает; они просто пялятся на меня, пока Фаолан наконец не выдыхает. Когда он это делает — его клыки со щелчком выдвигаются из десен.

— Banjax, — ошарашено бормочет он, прежде чем с тревогой посмотреть на Дэклана. — Она даже не выпустила крылья Дэк. Это плохо.

— Да, — соглашается Дэклан. Это надежная защита. — Мы покойники, — добавляет Деклан, зажимая переносицу, словно у него болит голова. — Ты ел сегодня? — спрашивает он Фаолана.

Фаолан резко ему кивает.

— Да. Это первое что я делаю, когда знаю, что мне нужно находится рядом с ней, — говорит он, в отчаянии запустив пальцы в волосы. — У нас новый график кормления. Теперь мы можем кормиться каждый день, по нескольку раз. Таким образом, это для нас на все облегчает, — говорит Дэклан, пытаясь решить сложную проблему.

— Проблемы? — глядя на них, спрашиваю я.

— Да, — говорит Дэклан, все еще присматриваясь ко мне, словно я все еще его счастливой рубашке. — Ты искусительница во плоти, ты hallion.

— Я? Что я сделала? — недоверчиво спрашиваю я. — Я приняла душ и почистила зубы, — говорю я, разыскивая любые признаки неприятного запаха.

Дэклан вздыхает.

— Может быть, мы можем попросить ее, нанести немного арахисового масла, это бы помогло, — говорит Деклан Фаолану.

— Может быть, но мы все еще видим ее, — угрюмо отвечает Фаолан.

Положив руки на бедра, я позволю своим крыльям появиться из спины, притопывая ногой, я жду их объяснений. С тоской в глазах Фаолан снова смотрит на меня. Он поворачивается и снова с беспокойством смотрит на Дэклона.

— Иди и поешь, Фэй, — хмуро говорит Дэклан — Возьми с собой Лакхлана и Эйона. Мы подождем, пока ты вернешься. Поторопись. — Когда Фаолан уходит, он спрашивает: — Это было необходимо?

— Что? — не понимая спрашиваю я.

— Крылья. Ты пытаешься его помучить? — строго спрашивает он.

— Конечно нет! — краснея шепчу я, чувствуя себя неловко. — Я должна пойти и воспользоваться духами? — опустив глаза спрашиваю я. — Я не знала, что до сих пор воняю.

— Ты не воняешь. Проблема не в этом. Ты пахнешь Раем и выглядишь как самый изысканный грех. Внизу тебя будут ждать волки и они превратятся в каменные статуи. Думаю, я знаю, что будут делать другие ребята, когда увидят тебя, но это хорошо. Так будут пытаться вести себя большинство ребят, потому что они знают, что, если они нападут — Бреннус убьет их. Но некоторые из них, могут быть не в состоянии контролировать себя и пошлют все к черту. Фаолан древний. И он в состоянии контролировать себя, но ты видела, что с ним сделал один вид твоих крыльев. Твои крылья…, - он замолкает.

— Ребята реагируют на мои крылья? — спрашиваю я.

— Да, — нехотя отвечает он, как будто он говорит о том, словно ему нравиться что-то во мне, но это идет в разрез с остальными. — Все девушки которые здесь были, не имели крыльев. Хотя твои больше похожи на крылья Жнеца, но эти перья очень соблазнительные.

— Оу, — отвечаю я, чувствуя вину за то, что у меня нет над ними никакого контроля. — Что ты хочешь, чтобы я сделала? — спрашиваю я.

Он глубоко вздыхает и выдыхает.

— Я бы сказал умереть, но вряд ли это что-то исправит. Может быть, если ты тоже станешь нежитью, они бы держались от тебя подальше. Мы будем очень осторожны, возможно, добавим в твою охрану больше опытных ребят.

Я морщу нос.

— Ты должен это сделать? Разве четыре — это не много? — спрашиваю я.

— Возможно, но ты заставляешь меня нервничать, — говорит он. — Думаю, для меня лучше, когда ты в моей счастливой рубашке.

Я лучезарно улыбаюсь.

— Думаю, мне понравилось носить твою счастливую рубашку.

— Hallion[1], - бормочет он, качая головой.

— Хочешь, мы просто пойдем посидим, пока ждем его возвращения? — пожимая плечами спрашиваю я Деклана.

Он скептически смотрит на меня, потом вместе со мной входит в комнату. Я возвращаюсь в гостиную, и он ждет, пока я сяду на резной стул, затем садится сам на расстоянии от меня.

Чувствуя себя немного не ловко, я облизываю пересохшие губы и спрашиваю:

— Ты… ты давно здесь? — Он вопросительно выгибает бровь, потому что он не знает, о чем я его спросила. Я пытаюсь снова. — Как долго ты Gancanagh?

— Долго, — прищурившись говорит он.

Положив плащ на колени, я, играя с одной из пуговиц, спрашиваю:

— Тебе это нравиться?

— Что? — с подозрением спрашивает он.

— Быть тем, кто ты сейчас… быть Gancanagh? — спрашиваю я, вижу усмешку на его лице и жалею, что я в вообще открыла рот.

— К чему этот вопрос? — спрашивает он так, словно я полная идиотка.

— Прости, — сразу говорю я, — Я… Молли сказала что это круто… мне просто интересно, что ты думаешь о… ну ты знаешь… быть парнем — нежитью…, - краснея заикаюсь я, потому что я скорее всего выгляжу как неотесанная идиотка. — Я просто подумала, что у тебя на этот счет более объективная точка зрения, чем у Молли, потому что ты здесь уже вечность — я имею ввиду, когда… прости… забудь, о чем я спрашивала…, - говорю я, замолкая.

Я подпрыгиваю от неожиданности, когда часы на консоли бьют несколько раз.

— Никто никогда не задавал мне этот вопрос.

— Правда? — бормочу я.

— Насколько я помню, нет. Я так же стар как туман, и даже еще древнее, и ты первая, кто спрашивает меня об этом, — выглядя удивленным, говорит он.

— Оу, надеюсь, я не обидела тебя. Обычно я не так груба, как была с тобой. Кажется, ты находишь меня в самые худшие моменты моей жизни, — честно говорю я.

Я и понятия не имела, что могу шокировать его, но по-видимому, могу.

— Я все еще пытаюсь понять тебя, девочка, — оценивая меня, говорит Дэклан.

— Оу? — отвечаю я.

— Мне интересно, это мужество или наивность заставляет тебя совершать все те глупости, которые ты совершаешь, — с искренностью в голосе, говорит он.

— Ты дашь мне знать? — с небольшой улыбкой спрашиваю я. Когда он вопросительно смотрит на меня, я добавляю: — Когда ты узнаешь была ли это смелость или наивность, ты ведь расскажешь мне, не так ли?

Затем он улыбается мне первой настоящей улыбкой, которую я когда-либо у него видела.

— Расскажу, — соглашается он.

Я киваю, и мы замолкаем на какое-то время.

— Я скучаю по жизни, — отрывисто говорит он, как будто не верит, что действительно произнес это вслух. Когда он читает на моем лице немой вопрос, добавляет: — Ранее, ты спрашивала меня, нравится ли мне быть нежитью. — Я понимая киваю головой. — Смешно… смотреть как ты ешь… я чувствовал, что хочу присоединиться к тебе, даже несмотря на то, что это дурно пахнет.

— Ну, я не виню тебя, арахисовое масло — это действительно очень круто. Это только выглядит мерзко, — улыбаюсь я.

— Нахождение рядом с тобой — заставляет меня вспоминать, как это, чувствовать себя живым. Ты заставляешь меня вспомнить мою семью — ту, которая была у меня до обращения.

— Какие они? — спрашиваю я, интересно узнать о Фейри и их мире.

— Живые…,- отстранено говорит он. — Они… они много смеялись.

— Да, мой дядя был таким же. Мы все время смеялись — в основном над вещами, которые не были смешными, но он смеялся — это заразительный смех, когда вы его слышите, вы просто не можете остановиться.

Дэклан снова мне улыбнулся, показывая свои идеальные зубы. Он говорит:

— Мой дядя тоже был таким! Я помню — у него был смех, как у козла, и, когда он собирался куда-то идти, его глаза были уже сухими, в отличие от твоих, потому что ты смеялся так, что у тебя выступали слезы.

Он смеется от своих воспоминаний, я тоже усмехаюсь.

— Ты готов сразить его, Дэк, или мы возьмем ей свитер? — спрашивает Эйон заходя в комнату вместе с Лакланом и Фаоланом.

— Я просто разогревалась, перед тем как попросить Деклана показать мне, как бросать огневые бомбы, Эйон. Спасибо, что разрушил мои планы, — вставая со стула, говорю я.

— Ты хочешь научиться бросать эльфийские дротики? — удивленно спрашивает Дэклан, следуя за мной к двери.

— Так это так называется? — поднимая брови спрашиваю я, пока мы выходим в холл и идем к лестнице. — Как те, что ты сбрасывал на меня в Китае?

— Ты испугалась? — с улыбкой на губах спрашивает он.

— Не очень. Ты в меня не попал. Ты направлял их в право. Возможно, тебе нужно поработать над меткостью, — поддразниваю я и была рада, что они все смеются над моей шуткой.

Потом Эйон прерывает и спрашивает:

— Почему ты хочешь научиться бросать эльфийский дарц?

— Ты спрашиваешь? Я только что обсуждала это с Ифритом; мне нужен лучший арсенал, — отвечаю я.

— Ты должна позволить нам защищать тебя, — отвечает Эйон, в то время как мы заворачиваем за угол, шагая вниз по широкому коридору, где другие ребята прерываются на полуслове расступаться, пропуская нас.

Проходя мимо них, я слышу — клик, клик, клик — как клацают их клыки. Я и мое окружение продолжаем идти как ни в чем не бывало, но Фаолан и Лакхлан переглядываются друг с другом, молча переговариваясь. Я изо всех сил стараюсь оставаться спокойной.

— Я хочу научиться, если у вас есть что-то полезное, чему вы можете меня… и эльфийский дартс кажется… полезным, — продолжаю я, проходя мимо парней, стоящих возле зала.

Клик, клик, клик, клик, в то время как мы продолжаем идти дальше.

— Женевьева, у тебя есть другая одежда? — спрашивает меня Фаолан, в то время как как мы оказываемся возле огромной двери, в конце широкого коридора. — Это как-то…

— Почему? — спрашиваю я, в то время как мы остановились у закрытых дверей.

— Ну, когда ты идешь, твои ноги — все эти ремни, подвязки, их видно из-под платья, которое длиной его лишь несколько дюймов — «дразня ребят — это так сексуально» — запинается Фаолан.

Я краснею, а Эйон шепчет Лакхлану:

— Я почувствовал это, когда она это сделала.

— Может быть, ты должен поговорить об этом с Бреннусом, потому что я уже говорила ему, что мне нужна другая одежда, но он меня игнорирует, — честно объясняю я. — Может быть, ты пометишь вещи заголовком «Рискованно для моей безопасности».

— Она может носить хоть скафандр, но от этого не будет никакого толка, — качая головой говорит Дэклан. — Она была рождена для сладкого греха. Эйон, скажи ему, что мы здесь.

Эйон проскакивает в приоткрытую дверь, таким образом, что я ничего не успеваю увидеть.

— Что это? — спрашиваю я Дэклана. — Я думала мы встретимся с Бреннусом для экскурсии по дому.

— Да, но сначала он хочет официально представить тебя твоей семье, — отвечает Дэклан.

— Они все там? — спрашиваю я, чувствуя, как ускоряется мое сердцебиение.

— На самом деле мы закрываем всех нас, но да, они все в этой комнате, — нежным тоном отвечает он, наверное, услышав мое сердцебиение.

— Было бы не плохо услышать маленькое предупреждение, — выдыхаю я, чувствуя, как мое сердце подскакивает к горлу. — Что я должна делать?

Дэклан пожимает плечами.

— Ничего. Они просто хотят увидеть тебя. Думай об этом как о фотосессии, — отвечает Дэклан.

— Он готов встретить ее, — говорит Эйон, приоткрывая дверь шире.

Дэклан наклоняется к моему уху, и шепчет:

— Улыбайся. Не бойся. Тебя никто не тронет.

Отклоняясь немного назад, я так же шепотом отвечаю:

— Я не боюсь, Дэклан. Я была знакома с водителями автобусов, которые страшнее вас, ребята.

Когда я иду в комнату, слышу за своей спиной глубокий рокочущий смех Дэклана. Тяжелые гобелены, весящие на стенах этого средневекового зала, изображают фейри на охоте. Я понятия не имею, на кого они охотятся на вышитых сценах, поскольку я никогда изображенных на них чешуйчато-крылатых рептилий, но они выглядят порочными. Оружие всех видов стоящие у стены, и оно успокаивает меня меньше, чем все здесь присутствующие.

Мои глаза почти сразу находят Бреннуса, находящегося на другом конце комнаты. Он стоит перед огромным столом из красного дерева, длинной метров пятьдесят, а может и больше, расположенного по всей длине комнаты. Другие Gancanagh сидят на резных стульях, которые расставлены по всему периметру стола с обеих сторон. Они одеты в безупречные костюмы, которые идеально им подходят. Когда я снова смотрю на Бреннуса, вижу, что Финн сидит по его правую сторону, а стул по левую сторону от него, пуст. Мой стул, — угрюмо думаю я.

Расправив плечи и подняв подбородок, я вместе со своей охраной прохожу мимо первых Gancanagh, сидящих на этом конце стола.

Клак, клак, клак, клак, клак — один за одним раздается звон по комнате, пока я иду по комнате к центру стола. Я нацепляю на лицо улыбку, пытаясь выглядеть так, словно их реакция на меня — не более чем я и ожидала, и мне ни капли не страшно. Внутри я вся сжимаюсь, надеясь, что я все-таки дойду до конца комнаты. Мои крылья немного колышутся, вызывая мгновенный гул клик, клик, клик, клик.

Не отрывая глаз от Бреннуса, я вижу, что чем ближе я к нему подхожу, тем темнее становится его лицо. К тому времени, как я добираюсь до конца стола, его выражение лица из угрюмого, становиться свирепым. Не зная, что мне делать рядом с Бреннусом, я иду прямо на его сторону стола. Он не говорит мне не слова, но продолжает смотреть на меня. Тоска в глубине его глаз заставляет меня тревожится за него, тянуться к нему, в ответ на его желание ко мне. Я медленно протягиваю руку к его щеке, я провожу пальцем по его лицу так же, как Gancanagh делают со своими жертвами.

Я пытаюсь улыбнуться.

— Думаю, они любят меня mo sclábhaí. Вы хотите, чтобы я сказала им, чтобы они закрыли рты, — прислоняясь к нему, спрашиваю я.

От моего поддразнивания, его ярость немного спадает. Он обвивает руками мою талию и прижимает к себе. Наклонившись к моему лицу, и не задумываясь о том, что в комнате полно свидетелей, он целует меня — или, может быть, он это делает, именно потому, что он здесь. Вокруг нас раздаются приветственные возгласы, а мои руки сжимаются в кулаки, когда Бреннус заканчивает меня целовать.

— Это Женевьева — ваша королева, — обращаясь к толпе Gancanagh говорит Бреннус.

— AONTAIGH, — в унисон кричит вся толпа.

— Что они говорят? — не спуская глаз с убийцы, шепчу я Бреннусу.

— Они говорят: «Объединяйтесь» — отвечает он. — Это наш девиз.

По залу раздается громкое эхо от криков ура, от чего я чувствую себя неуютно и нереально, как будто я тону.

— Хотела бы ты обратится к ним? — спрашивает меня Бреннус, и я поворачиваюсь к нему, чувствуя отчаяние.

Я перевела взгляд с Бреннуса на Финна. Он с беспокойством морщит лоб. Я сужаю глаза, а затем игнорируя его, смотрю бледные лица впереди себя.

— Конечно, почему нет? — пожимаю я плечами, прочищая горло. Я прячу руки за спиной, чтобы никто не увидел, как они трясутся. — Привет, я Женевьева. Вы должны извинить меня за то, что, когда я приехала сюда в первый раз, я немного опасалась вас. Последний раз, когда я была на собрании Gancanagh, мне пришлось бороться за свою жизнь, так что я рада, что этого больше не повториться, — говорю я, притворившись, что вытираю пот со лба. — Я только хочу сказать, что я раньше никогда не была королевой. Не думаю, что я буду в этом очень хороша. Но я обещаю не заставлять никого из вас есть торт или платить налоги, или что-то в этом роде. Надеюсь, это скорее фигуральное выражение, потому что там, откуда я, мы действительно не покупаем всю эту фигню с диктатурой, которую вы все здесь используете. Мы оставим это в Северной Корее. В любом случае, спасибо вам за теплый прием. Sláinte.

Когда я заканчиваю, на несколько моментов воцаряется мертвая тишина, пока они не начинают смеяться. Бреннус притягивает меня к себе и шепчет мне на ухо:

— Я никогда не смогу изменить тебя, mo chroí. Боюсь, если я сделаю тебя истиной Gancanagh, то они будут следовать только твоим указанием.

— О, значит моя работа здесь закончена, — откликаясь на его лесть, отвечаю я.

— Хочешь увидеть остальную часть дома? — ухмыляясь спрашивает Бреннус.

— Я не против, — отвечаю я, используя утвердительное выражение, которое всегда употребляют Gancanagh.

Мне кажется, они никогда не говорят «да» ни на что.

— Финн, закончи здесь все сам. Я собираюсь взять мою королеву и показать ей ее владения, — приказывает Бреннус.

Финн склоняет голову и Бреннус ведет меня к двери, находящийся в задней части комнаты. Я успокоилась, потому что не хочу снова проходить мимо всех этих парней. Идя по длинному коридору, я смотрю на Бреннуса, который с улыбкой смотрит на меня.

Я прочищаю горло и говорю:

— Я не видела там Молли.

— Молли еще не заслужила там места, — отвечает Бреннус. — Эти места для laoch. Это слово означает «Воин». Войны, которым я доверяю. Молли еще многому нужно научиться, прежде чем она сможет войти в эту комнату.

— Ты учишь ее сражаться? — спрашиваю я.

— Финн сделает это, — отвечает Бреннус. — Или не сделает. Это его забота — не моя. Она не моя sclábhaí. Не я ее создал.

Мы останавливаемся перед очередными огромными деревянными дверьми. На дверях вырезаны замысловатые фигуры драконов, чьи головы зловеще торчат из плоской поверхности двери. Открыв передо мной дверь, Бреннус пропускает меня в длинную комнату со сводчатыми потолками, точно такой же зал, который я только что покинула, но в нем нет длинного стола. Это похоже на оружейный склад, где вдоль стен из узких проемов в лучах света поблескивает устрашающего вида оружие.

Когда я иду по комнате, мой взгляд скользит по смертоносному оружию, которое охватывает почти каждый дюйм каменных стен в этом зале. На стенах видны булавы, мечи, копья, чакрамы, кинжалы, топоры, луки, щиты, мачете, сюрикены и другое, название которых я не знаю. Прогуливаясь по комнате, я прохожу мимо нескольких доспехов. Все они выглядят древними. Они не средневековые, как рыцари в баре.

Все это выглядит запредельно — бесчеловечно. Я останавливаюсь перед большими доспехами, которые можно охарактеризовать не иначе как стиль фейри. Они кажутся более красивыми чем остальные. Обойдя его вокруг, я вижу, что он облачен в длинную серебряную тунику, укашенной сложной золотой отделкой. Вся поверхность металла покрыта кельтскими узорами и завитками. В центре серебряного нагрудника изображены золотые крылья. Из-под длинной туники были видны серебряные ленгинсы, а на ногах кожаные сапоги. Сапоги покрыты серебряным металлом, что делает их похожими на витраж. На спине у доспехов есть прорези, которые я думаю, созданы для того, чтобы разместить крылья. Руки в перчатках держат оружие.

Я с трепетом дотрагиваюсь до причудливо изогнутого боевого топора, прикрепленного к длинной металлической ручке. Древко топора длинное как копье, оно почти с меня ростом, таким Зи учил меня пользоваться. На рукояти есть несколько выемок для рук, так, чтобы они не скользили при поднятии топора. Лезвие топора сделано из серебра и имеет форму моего крыла, когда они находятся в полном покое, но, края лезвия очень острые и угрожающие.

Подчиняясь порыву, я поднимаю топор; металл в руке чувствуется по-другому — жутко. В нем вибрирует какой-то ток, который похож на изящный звук инструмента, который я никогда раньше не слышала. Я прислоняю его к моей щеке, чувствуя вибрацию, и слыша красивую мелодию, похожую на колыбельную.

— Ты что-нибудь слышишь? — затаив дыхание, спрашивает меня Бреннус.

— Да… это как музыка, — отвечаю я. Я начала напевать ту красивую колыбельную, которая окутывает мой слух. Улыбаясь, я смотрю на Бреннуса, и вижу, что он выглядит пораженным. — Что? Что случилось? — с тревогой спрашиваю я, убирая клинок от моего лица.

— Это… я… это не так, потому что…, - он замолкает, уставившись на меня.

— С каких это пор? — подсказываю ему я.

— Оно пело, когда я подносил его к лицу Аод. Я думал, что оно умерло для меня, — низким голосом объясняет он мне, протягивая руку, чтобы взять у меня оружие.

Он подносит его к своему уху и внимательно слушает.

— Ты слышишь? — спрашиваю я.

Он выглядит таким печальным, что мне хочется что-нибудь сделать, чтобы это изменить. Он качает головой и начинает опускать оружие. Я протягиваю руку и хватаю его руку удерживая рукоять оружия в моей руке. Нежно прижимаю изголовье топора к уху. В нем снова появляется вибрация, когда я чуть сильнее прижимаю его к уху, и немного поворачиваю в сторону, то снова слышу колыбельную.

— Она здесь. Ты слышишь? — спрашиваю я.

— Слышу, — бормочет Бреннус. Его рука медленно накрывает мою руку, слегка сжимая ее.

В ту же секунду с разных концов комнаты вылетают мои охранники и вытаскивают из стен оружие. Лакхлан первый идет в мою сторону. Он смотрит на Бреннуса, который опускает между нами топор и наклоняет голову.

Лакхлан поворачивается ко мне и спрашивает:

— Ты это держишь? — Он держит в руках копье с ромбовым двухсторонним лезвием.

На рукояти ножа такая же гравировка как у топора.

— Конечно я? — отвечаю я, с непонимающе глядя на Бреннуса.

Двигаясь в сторону Лакхлана, я перехватываю оружие чуть выше его руки, а он поднимает его к уху и слушает. Лакхлан наклоняется таким образом, чтобы я могла прижать свое лицо к другой стороне оружия и слышу звук другой колыбельной.

Через некоторое время Лакхлан выпрямляется и когда он говорит, в его глазах появляется боль:

— Я и не думал, что еще хоть когда-нибудь услышу это снова.

— Что это? — спрашиваю я.

— Дом, — печально отвечает Лакхлан.

— Почему оно это делает? — спрашиваю я.

— Оно хочет, чтобы ты знала, что оно защитит тебя, и чтобы ты не боялась, — переполняемым от эмоций голосом, отвечает Лакхлан. — Оно хочет, чтобы ты знала, что оно будет бороться за тебя. Оно тоже тебя выбирает.

Дэеклан прерывает Лакхлана ставя между нами угрожающе свирепое копье.

— Попробуй так, — хрипло говорит он.

Это копье похоже на остальные, но у него есть еще один ряд, ряд острых зубцов.

— Твое? — выгибая бровь, спрашиваю я.

— Да, — говорит он, любовно поглаживая жестокое оружие.

— Ок, — вдыхаю я, сжимая рукой рукоять копья.

Мелодия Дэклона удивительно пронзительная, словно она переживает за него. Прежде чем песня заканчивается, Дэклан отпускает свое оружие. Он разворачивается и выходит из комнаты. Держа копье Дэкдана в руке, я смотрю на Бреннуса.

Взгляд Бреннуса смягчается:

— Все хорошо. Через некоторое время он вернется, — спокойно говорит он, забирая у меня копье и ставит его возле других доспехов.

У Фаолана и Эйона после прослушивания песен их оружия, почти такая же реакция. Они оба выглядят так, словно кто-то дал им под дых.

— Простите…. Я не знала, что они будут делать, когда я прикоснусь к ним… я не хотела, — тараторю я.

— Нет, это был подарок, который ты дала нам, — отвечает Лакхлан. — Никто из нас никогда и не думал, что снова услышит звуки дома. Мы все, просто скучаем по всему этому, вот и все.

— Я знаю, что ты чувствуешь, — говорю я. — Со мной случилось тоже самое.

— Что случилось? — в замешательстве спрашивает Бреннус.

— Это действительно иронично. Это произошло в камере в пещере в Хоутоне. Когда я умирала. Мой дядя Джим, которого я считала своим «домом», пришел, и улегся рядом со мной и держал меня за руку до самого конца. Я никогда не думала, что при жизни когда-нибудь увижу его снова. Я думала — это была его душа, — говорю я, снова чувствуя остроту этого момента. — Это одновременно и дар, и проклятие, потому что ты не можешь вернуться назад во времени и изменить прошлое, независимо от того, как сильно ты этого хочешь. Ты не можешь удерживать их. Ты должна позволить им уйти.

Все Gancanagh комнате, смотрят на меня со странным выражением лица. Они выглядят почти смеренными, и это то, что я никогда не думала, что когда-нибудь увижу это.

— Почему из всего арсенала из этой комнаты, ты выбрала именно это оружие? — спрашивает Бреннус, изучая огромный боевой топор в руке.

— Ну, оно было прикреплено к доспехам, думаю, это потому, что это единственное, что я хотела, — говорю я. — Мне понравилось лезвие. Оно выглядит как мои крылья, видишь? — спрашиваю я, аккуратно проводя пальцем по краю зубчатого лезвия.

— Да. В комнате стоят сотни доспехов, — говорит он. — Что ты думаешь теперь, когда знаешь, что это принадлежит мне? — спрашивает он.

— Совпадение, — отвечаю я, не жилая проводить с Бреннусом какие-то параллели.

— Не совпадение, — хмурится Бреннус. — Личное оружие; оно должно соответствовать тебе, угождать тебе, но только в том случае, если ты вберешь его, а оно выберет тебя, — мягким тоном говорит он. — Это было сделано для тебя. Я сделал его, и оно выбрало тебя, так что теперь это твое.

— Они все выбрали меня, — говорю я, указывая на все то оружие, до которого я дотрагивалась и которое пело для меня.

— Да, — оглашается он, и что-то подсказывает мне, что он говорит не о оружии. — Ну, ты принимаешь этот подарок? — торжественно спрашивает он меня.

Я секунду над этим раздумываю, а затем, говорю:

— Я приму его, если ты пообещаешь, что научишь меня им пользоваться.

Gancanagh хорошие бойцы, и я могла бы многому научиться у Бреннуса, потому что он лучший боец, иначе он бы не был королем. Этим племенем правят хитрость и сила, а не прирожденная привилегия.

— Для меня будет честью обучить тебя, — со злобным оскалом, отвечает он.

Желание снова туманит мой взор, и я должна отвернуться от него, так, что я не буду отвечать ему. Желая сменить тему, я говорю:

— Значит, это как я и думала, не настоящий арсенал. Это большой архив — напоминание о том, кем вы были до того, как стали Gancanagh.

— Ты права mo chroí. У нас есть другие комнаты, в которых сложено более эффективное оружие. Сейчас мы создаем бронежилеты, которые более практичны и лучше защищают все наши прелести, — говорит Бреннус, поднимая руку и указывая на тысячи доспехов, принадлежащих другому миру. — Пойдем, я хочу показать тебе нашу специальную комнату, которую мы создали, — говорит Бреннус, беря меня за руку и ведя меня к двери.

Мы выходим из комнаты и идем по коридору, завернув в другой коридор. Мы останавливаемся перед другой огромной деревянной дверью, но эти двери отличаются от тех, через которые мы вышли. На этих дверях резные ангельские крылья.

— Это твой архив, — открывая дверь, говорит Бреннус.

Я не готова к тому, что вижу. Эта комната в башне, поэтому она круглая, и в ней располагается три или четыре уровня над моей головой. Эта комната ведет на что-то более похожее на балконы, балконы, расположенные на каждом «уровне». На каждый уровень ведет винтовая лестница, или я просто могу взлететь к каждому уровню. Это похоже не поперечное сечение улья так же, как и устроен сам замок, только более открытое. Основной уровень — это что-то типа зоны приема. На дальней стене расположен большой каменный камин, а над ним висит мой портрет в образе богини Персефоны, который нарисовал мистер МакКиннон. На каменной полке камина, стоит небольшой стеклянный ящик.

Я медленно захожу в комнату и направляюсь к камину. Когда я поднимаю крышку стеклянного ящика, я нахожу там нож для бумаги, лежащий на красной бархатной подушечке. Я мгновенно узнаю его, потому что это то оружие, которое я использовала против Бреннуса в библиотеке в Хоутоне.

— Это впечатляет не так, как боевой топор, — тронутая ножом для бумаг, шепчу я.

— Ты не права, mo chroí, - сразу отвечает Бреннус. — Это более впечатляюще чем боевой топор. Это невероятно смелое оружие.

Я закрываю крышку коробки и осторожно, медленно начинаю бродить по комнате. Часть мебели из дома моего дяди, смешивается с шикарной мебелью превращает эту комнату в место для приема гостей. По всей комнате расставлены столы, а на них стоят красивые вазы со свежими цветами, рядом с которыми лежат вещи, которые я уже и не надеялась снова увидеть. Фотографии моих друзей, дяди Джима… моей мамы… все они для лучшей сохранности были заново вставлены в рамочку.

Я в оцепенении подхожу к столику и беру в руки нашу с дядей фотографию. Думаю, я была в четвертом классе, и эта фотография была сделана после того, как я выиграла конкурс орфографии.

— Ты была прекрасным ребенком, — говорит Бреннус из-за моего плеча.

— Ты так думаешь? — спрашиваю я, пытаясь скрыть стеснение в голосе. — Скажи это некоторым парням они называли меня «томатной головой».

Бреннус угрожающе сужает глаза.

— Кто тебя так называл? — спрашивает Бреннус.

— Майки…, - начинаю я, а потом останавливаюсь. — Зачем? — с подозрением спрашиваю я.

— Я убью его, — мягким тоном обещает Бреннус.

— Ему было девять, — отвечаю я.

— Он прожил намного дольше, чем должен был, — ехидно отвечает Бреннус.

— Неважно, — говорю я, ставлю фотографию обратно на стол и бесшумно двигаюсь от стола к столу, дрожащими кончиками пальцев прикасаясь к фотографиям.

— Хочешь увидеть остальную часть башни? — спрашивает меня Бреннус.

— Да, — говорю я, понимая, что мне трудно дышать. — Я буду ждать тебя там.

Я расширяю крылья, делаю три шага и прыгаю в воздух. Немного покачиваясь, я взлетаю на второй уровень. Я нахожу, что перила — очень хорошее дополнение к дизайну, так как они не позволяют мне врезаться в одну из книжных полок, расположенной на дальней стене, когда я немного резко иду на посадку.

Схватившись за перила, я вижу, что этот уровень похож на библиотеку, с резными книжными шкафами, наполненными книгами в кожаных переплетах и удобными креслами и диванами, на которых я могу читать.

— Это была интересная посадка. Тебе нужно пару советов? — спрашивает Бреннус, входя в комнату вместе с ребятами.

— Думаю, у меня все хорошо, у меня уже был небольшой инструктаж. Первый раз я летала в Китае и было… ты был там.

— Был, — соглашается Бреннус. — Если бы меня там не было, бы была бы уже мертва, и это бы убило меня.

— Ой, да ладно, — закатывая глаза, отвечаю я. — Я была не так уж плоха.

— Это спорно, — отвечает он. — Мне приходится постоянно напоминать себе, что ты сильнее, чем выглядишь. Вот почему я не пытался остановить тебя, пока ты была в воздухе. Я боялся, что ты это не переживешь, если я это сделаю.

— Это из-за тебя, — замечаю я.

— Не добрый, а практичный. Скорее всего, я знал, где ты была, — отвечает он.

— Я, как открытая книга, да? — спрашиваю я.

— Я бы сказал, что да, — бормочет он. — Ты удивляешь меня лишком часто, если не сказать всегда.

Я, улыбаясь, иду к книжной полке, на которой вижу много книг, которые я еще не читала, вперемешку с теми, которые я уже знаю.

— Эта комната, как и библиотека, твоя — от Лилиан.

— Не думала, что тебе понравилась Лилиан. Она заблевала все сидение Бумера, — говорю я. — Твоего Бумера.

— Финна, — усмешкой отвечает Бреннус.

Мы поднимаемся на третий уровень, и на этот раз я решаю подняться по лестнице. Этот уровень представляет собой элегантный офисный уголок, с несколькими компьютерами и уголком отдыха с телевизором во всю стену. На полках стоят dvd, к которым я давно потеряла интерес — реликвии, из моей жизни с дядей Джимом. Я позволяю пальцам легко скользить по коробкам, вытаскиваю одну из них и читаю вслух «Хакеры».

— Что это? — спрашивает Лакхлан.

— Это инструкция к убийству? — спрашивает Фаолан, а я начинаю хохотать.

— Эм, нет, — отвечаю я. — Я устрою вечер кино, и мы можем посмотреть его. Я приготовлю попкорн.

— Что такое попкорн? — спрашивает Фаолан, пока мы поднимаемся по лестнице на следующий уровень.

Когда я добираюсь до площадки, я останавливаюсь, потому что почти как войти в моей комнате в доме дяди Джима. Здесь все: моя кровать, мой шкаф и плакаты групп, которые мне нравились. Здесь есть даже мои платья, развешанные в шкафу. Должно быть, Молли сыграла важную роль при создании этой комнаты, потому что все обставлено так, как было до того, как я уехала в колледж…

— Что это, Женевьева? — спрашивает Эйон, показывая на стоящего на полке маленького тролля с фиолетовыми волосами.

— Это тролль, — отупело бормочу я.

— Нет, это не он, — обнюхивая его, говорит он.

— Эм, да, это он, — отвечаю я.

— Это не тролль, — поднимая брови, говорит он. — Тролли огромные и воняют ослиной, и у них острые, острые зубы, которыми они тебя укусят, если ты слишком быстро к ним подойдешь. Этот пластиковый, голый и наимение страшный.

— О, — тупо отвечаю я.

Подойдя к кровати, я беру свою подушку. Поднеся ее к носу, я все еще могу почувствовать родной запах, который хоть и слабо, но сохранился с тех времен. В одно мгновение я просто начинаю рыдать и не думаю, что когда-нибудь смогу остановиться.

— Прости! Это тролль, я клянусь, что это тролль, — поспешно говорит Эйон.

Я присаживаюсь на край кровати и сильнее прижимаю подушку к груди.

— Ребята, подождите внизу, — приказывает Бреннус.

Когда они выходят, он садится на кровать рядом со мной, притягивая мою голову себе на грудь. Я очень долго плакала, а Бреннус все это время гладил мои волосы. Он не говорит ничего, чего я могла бы ожидать от человека. Он не обещает мне, что все будет хорошо, или, что скоро все наладится — во всяком случае, не на словах. Но, даже если он ничего из этого не говорит, я разделяю с ним свою боль, позволяя ему видеть меня уязвимой, и он это принимает, о чего я чувствую себя немного лучше.

Когда я перестаю плакать, он вытирает мои слезы, и говорит:

— Это твоя комната. Ты можешь приходить сюда, когда пожелаешь, но, когда ты спишь, я хочу, чтобы ты была в моей комнате. Там, я и парни можем лучше тебя защитить. Это облегчит работу охране, и я, работая в офисе, смогу находится рядом с тобой. Ты понимаешь, что я говорю? — спрашивает меня он.

— Да, Ты сказал мне, чтобы я спала в твоей постели, — угрюмо говорю я, глядя на его красивое лицо, в то время как он улыбается мне.

— Совершенно верно, — соглашается он. — Ты, должно быть, голодна. Пойдем, покормим тебя.