Долгожданная развязка

Глава 15

Уэйн, замерев, как хамелеон, рассматривал лежащие перед ним фотографии. Неохотно отвел взгляд от голубоглазого мальчика и еще раз прочитал отчет команды, посланной по следу Вероники Колтрейн; документы были получены всего полчаса назад.

«Свидетельство о рождении объекта было выдано на имя бабушки, а не матери. Это привело к задержке и необходимости повторной проверки». Уэйн хмыкнул и быстро пробежал глазами страницу. Его не интересовало, почему Вероника зарегистрировала сына под девичьей фамилией матери. Без всякого сомнения, ей хотелось уничтожить все следы рождения мальчика в тюрьме от заключенной. Возможно, уже тогда она бессознательно боялась, что он отберет у нее сына.

Он снова взглянул на фотографии. Сразу же после обнаружения свидетельства о рождении, где значилось «отец неизвестен», команда начала следить за мальчиком. На этих снимках Трэвис совсем не напоминал того парня, которого он видел на складе в Нью-Йорке. За несколько дней были сделаны сотни снимков в самых различных ситуациях: вот он садится на автобус, разносит кофе журналистам, на которых работает, разговаривает с хорошенькой блондинкой, ест гамбургер. И со всех фотографий на него смотрело одно и то же лицо.

Волосы у него были очень темные, как у Вероники, а не того непонятного грязного цвета, что у этого поганца Валентайна. Это прежде всего бросилось ему в глаза. Когда он рассматривал снимки в первый раз, один, сделанный крупным планом, заставил его сердце замереть. Глаза у парня оказались голубыми, как у него. Форма лица тоже отличалась от той, что ему запомнилась. Цветные фотографии были отменного качества. Уэйн увидел, что кожа у мальчика светлая. И форма лица… Каким образом, черт возьми, Валентайну удалось изменить форму его лица? Уэйну потребовалось всего несколько секунд, чтобы во всем разобраться. Эта сучка позвонила мужу, едва он вышел за дверь. А ему следовало сообразить, что чертов портной должен быть хорошим гримером.

Д'Арвилль взглянул на часы. До рейса оставалась еще куча времени. Он тут же решил, что пора купить собственный самолет. И принялся ходить по вилле, теперь принадлежащей ему по закону, не в силах усидеть на месте. Мальчик на фотографиях выглядел совсем юным. Всего лишь семнадцать. Уэйн хорошо помнил, как это — быть семнадцатилетним.

— Трэвис, — в который раз произнес он, наслаждаясь этими двумя слогами. — Ты полюбишь Монте-Карло, Трэвис.

Потом Уэйн позвонил своему человеку здесь, в Монако.

— Флетчер? Я хочу, чтобы ты купил океанскую яхту. Сегодня же поручу банку перевести деньги. Нет, я улетаю в Нью-Йорк. Что? Мне на это плевать и на бумаги тоже. Поторопись, и все тут. И Флетчер… Команду набери из верных людей. Возьми всех своих, кто знаком с морским делом. Пусть будут в Нью-Йорке через две недели. И еще. Я хочу, чтобы яхта называлась «Трэвис Гельм». — Если он собирается похитить собственного сына, а он именно это и намеревался сделать, вряд ли можно будет погрузить похищенного на самолет связанным и с кляпом во рту.

Трэвис с головой ушел в дела. Джейк Конран, редактор, поручил ему разобраться в серийных убийствах пяти торговцев наркотиками, совершенных несколько лет назад. Джейк был уверен, что недавнее убийство торговца наркотиками в центре города тех же рук дело.

— Почерк, мой мальчик. — Он постучал карандашом себе по носу. — Всегда обращай внимание на почерк.

Вот Трэвис и засиделся сегодня, читая старые вырезки из газет. Он взглянул на часы. Уже поздно, надо позвонить домой и сказать родителям, чтобы не ждали его с ужином.

— Ну, парень, как идут дела? — Трэвис повернулся и увидел в дверях потное, улыбающееся лицо Энди Макколла, спортивного комментатора.

— Помаленьку, — признался он.

— Старайся, детка. — Энди засмеялся и потопал прочь. «Детка» усмехнулся и взглянул на кипу старых изданий и папок на его столе.

— Черт, до чего же мне нравится эта работа, — тихо сказал он. В этот момент «боинг» из Ниццы приземлился в нью-йоркском аэропорту.

— Возьми трубку, Вэл! — крикнула Вероника, поднимая ногу, покрытую хлопьями пены, из ванны, в которой она нежилась. Ей завтра предстояла крупная сделка. Одна мысль о предстоящем общении с бухгалтерами заставила ее громко застонать. Вэл услышал и вскоре сунул голову в дверь ванной.

— Помираешь никак? — поинтересовался он.

— Почти, — вздохнула она. — У меня острый приступ редкой болезни — хронической бухгалтерской аллергии.

— Наверное, больно, — посочувствовал Вэл и сунул руку в воду, не обращая внимания на то, что горячая мыльная вода мочит рукав.

— Ммм, — простонала она, когда его рука обвилась вокруг лодыжки и поползла выше. — Кто звонил?

— Трэвис. Он задерживается. Копается в какой-то жуткой истории по заданию редактора.

— Мне кажется, что ты… Ох, Вэл!

Вода выплеснулась из ванны, но они не обратили на это внимания. Не раздеваясь, он присоединился к ней. Джинсы промокли. Став темно-синими, они особенно ярко контрастировали с белизной ее голых ног…

В центре города Уэйн слушал Сирила Фрэнсиса и Фрэнка Партона, вводивших его в курс дела. Сирила, бывшего морского пехотинца, с позором выгнали из армии. Он был высоким, лицо злобное — отрада для голливудского режиссера. На щеке ярко выделялся белый шрам. В отличие от него Фрэнк Партон больше походил на агента ФБР, каковым он когда-то и являлся. Он носил светло-голубой костюм, подходящий к его бледно-синим глазами и аккуратным светлым волосам. Фрэнк был специалистом по электронике и слежке, Сирил — мозговым центром в придачу к горе мускулов.

— У вас есть его школьные бумаги?

Фрэнк передал боссу требуемое и с интересом смотрел, как тот читает отчет за десять школьных лет и просматривает экзаменационные оценки. Фрэнка его наниматель озадачивал. Он платил большие деньги, говорил как англичанин, манеры имел француза, квадратным лицом походил на немца. У него были деньги, но никаких титулов и всего остального…

— Что еще? — резко спросил Уэйн и следующие несколько часов провел, изучая кипу материалов, не вошедших в основной отчет.

К тому времени как заря принялась разгонять тьму, Уэйн прочитал все медицинские отчеты, подробное описание всех мест, где парень когда-то жил, каждой школы, в которой он учился, каждого учителя и школьного приятеля.

— Где сейчас мальчик?

Фрэнк поднес с губам маленькую коробочку и что-то сказал. Уэйн услышал треск и слабый голос.

— Мальчик дома, сэр. Это…

— Я знаю, где это. Что-нибудь необычное после моего последнего визита?

— Нет, сэр. Мальчик все еще работает в газете. Вчера работал до позднего вечера. Уроков в школе летом нет. Я получил предварительные школьные результаты. Он закончил третьим в классе.

Уэйн кивнул.

— Колледж?

— Он подал документы в местный колледж, сэр. Мог бы попасть в один из лучших в стране, с его-то результатами и финансовой поддержкой… матери. Но он явно хочет остаться здесь.

Д'Арвилль подошел к окну и взглянул на город. Здесь все в постоянном движении. Он вспомнил о расовых беспорядках, уличных бандах, торговцах наркотиками и поежился. Что за город! Трэвиса здесь могут и убить. Или Вероника именно к этому стремится? Сука. И Валентайн. Внезапно перед его глазами, закрывая вид на город, возникло ухмыляющееся лицо, и Уэйн ощутил знакомый приступ ненависти. Все эти годы этот… этот… юбочный мастер-ублюдок воспитывал его сына. Кто знает, какой вред он мог нанести парню? Что если?..

Уэйн повернулся так резко, что оба агента замерли.

— Как насчет девушек? — спросил Уэйн и с огромным облегчением услышал, как Фрэнк зачитывает список имен.

— Я хочу, чтобы они умерли, — спокойно объявил Уэйн.

Оба агента промолчали. Он медленно повернулся, рассчитывая найти их в шоке. По крайней мере в смущении. Ничего подобного. Фрэнку лишь потребовались разъяснения:

— Коупленды, сэр?

— Да.

— Оба? — Это спросил Сирил, заговоривший в первый раз после прихода Уэйна.

— Да, — подтвердил Уэйн.

— Вы хотите, чтобы это напоминало несчастный случай? — снова Партон.

— Разумеется.

— Автокатастрофа?

Уэйн посмотрел на улицу внизу.

— Нет. Они могут остаться в живых. Я хочу быть уверен, что они мертвы. Я хочу их… — Он помолчал и с удовольствием проговорил следующие слова: — Хочу стереть их с лица земли. Я хочу… — Он моргнул, потому что луч света проник между двумя высотными зданиями и ослепил его. Он начал улыбаться. — Я хочу их сжечь.

— Сжечь? — изумленно повторил Фрэнк.

— В этом городе склады горят каждый день, — задумчиво промолвил Сирил, до которого все доходило быстрее. Для человека с такой физиономией голос у него был на редкость мягким.

— Ага… Вы имеете в виду, сжечь, — снова заговорил Фрэнк. — На их складе полно горючего материала. Растворители. Вся эта косметика. Знаете, что почти вся косметика производится из горючих материалов? — спросил Фрэнк, ни к кому конкретно не обращаясь.

Уэйн медленно повернулся и уставился на него. Что-то в его голубых глазах заставило Фрэнка похолодеть. Сирил же улыбнулся.

— Я хочу, чтобы это произошло сейчас, — заявил Уэйн и весьма преуспел: улыбка сползла с лица Сирила.

— Вы имеете в виду — на этой неделе?

— Я имею в виду — сегодня. Днем.

— Но мистер Д'Арвилль! Нужно ведь все спланировать. На это требуется время. Нам следует быть осторожными… — начал Фрэнк, чей голос поднялся на целую октаву.

— Вы хотите сказать, что не можете этого сделать? — спросил Уэйн весьма спокойно, но Фрэнк ощутил, как по его спине побежал холодный пот.

— Мы справимся, — пообещал Сирил, глядя на партнера и взглядом заставляя его замолчать.

Уэйн кивнул.

— Прекрасно. Я немного посплю. Разбудите меня, когда все будет готово. Я хочу это видеть.

Оба агента промолчали, когда он снял туфли и пошел к кровати. Так же молча они вышли. Фрэнк закрыл дверь и повернулся к партнеру.

— Не знаю, как тебе, — сказал он, нажимая кнопку вызова лифта, — но мне кажется, что мы работаем на психа.

— Умного психа, — педантично поправил Сирил.

— Да, — тяжело вздохнул Фрэнк. — Хуже их не бывает.

Вэл только собирался полезть в холодильник за пивом, как затрезвонил телефон. Он взглянул на лежащую на кушетке Веронику, погруженную в документы по последней сделке. Она встала и пошла к старомодному белому с золотом телефонному аппарату.

— Миссис Коупленд?

— Да.

— О, слава Богу! Это Фил, сторож шестого склада.

— Да? — Она насторожилась, расслышав явную панику в голосе сторожа.

— Несколько минут назад пришел ваш сын. Сказал, что ему надо что-то проверить по последней партии груза, которая поступила вчера.

— Что? Трэвис? Но он же в редакции.

— Нет, мэм. Я как раз и пытаюсь вам сказать — он здесь. И произошел несчастный случай, мэм.

— Несчастный случай? — Она услышала, что кричит, подняла голову и увидела подбежавшего Вэла, который прижался ухом к другой стороне трубки. — Что случилось? — Ее голос дрожал от волнения. В ответ на вопросительный взгляд Вэла она одними губами произнесла: — Трэвис.

— Ну, мэм, почему-то рухнула груда тюков. Я не знаю, как это произошло. Я слышал, как он позвал на помощь, и увидел, что его ноги придавило тюками. Мне думается, что тайский шелк, мэм.

Вэл выхватил у нее трубку.

— Ты вызвал «скорую», приятель? Хорошо. Что, не сможешь снять с него тюки? — Вероника ждала, пытаясь прочесть ответ в лице мужа. — Ладно, мы сейчас приедем.

Вэл мрачно гнал машину к складу. Вероника чувствовала, что все в ней дрожит, дышала неглубоко и прерывисто. Что, если ноги мальчика раздавлены? Вдруг он никогда больше не будет ходить?

Когда они приехали, около склада никого не было.

— Почему еще нет «скорой»? — спросила Вероника.

— Понятия не имею, — признался Вэл, оглядываясь. — А где же сторож?

— Он, верно, с Трэвисом, — сказала Вероника, с трудом сдерживая слезы. — Вэл, мальчик, наверное, жутко перепугался.

Вэл взял ее за руку и повел внутрь. В помещении никого не было.

— Шелк лежал вон там, — показал Вэл и направился в глубь склада. Вероника оглядывалась, разглядывая груды тюков. Они оба вздрогнули, когда раздался глухой клацающий звук. — Кто-то тут есть, — заметил Вэл. — Это входная дверь захлопнулась.

— Трэвис?! — крикнула Вероника, заставив Вэла подскочить. Никто не ответил.

— Возможно, они его уже увезли, — прошептал Вэл. Они с минуту бегали между грудами тюков. Внезапно Вэл остановился и изумленно начал оглядываться.

— Что такое? — прошептала Вероника.

— Вот это место, — ответил Вэл, показывая рукой на тюки, ясно помеченные этикеткой тайского шелка. — М тут нет никого.

— Не понимаю, — проговорила Вероника. — Где же Трэвис?

Вэл открыл было рот, но не заговорил, услышав за спиной странный звук, что-то вроде тихого «бум», эхо от которого разнеслось по обширному помещению.

— Что это? — спросила Вероника, едва выговаривая слова.

— Не знаю. Похоже на… — Он замолчал, потому что Вероника схватила его за руку.

— Смотри! — Она показала на штабель тюков с атласом из Вены, над которым поднимался столб дыма.

Секунду оба стояли как парализованные, затем Вэл схватил ее за руку и резко приказал:

— Пошли.

Вэл хорошо знал это помещение. Они пробежали несколько футов, свернули и замерли: путь им преграждал столб огня.

— Но ведь огонь там, — задыхаясь выговорила Вероника, кивая головой в ту сторону, откуда они прибежали, и начиная паниковать. Она искоса взглянула на Вэла и увидела, что он так сильно сжал губы, что вся нижняя часть его лица побелела.

Они бросились назад, свернули налево, но их остановил уже третий очаг пламени. Вероника почувствовала, как по щекам текут слезы, сразу высыхая от горячего воздуха.

— Мы должны найти Трэвиса! — воскликнула она. — Он может сгореть!

— Не думаю, что Трэвис вообще здесь был! — Вэлу пришлось кричать, чтобы она услышала его за усиливающимся ревом огня.

Все горело слишком быстро, наверняка тюки заранее полили бензином или чем-то еще. Он быстро огляделся. Окна располагались слишком высоко, почти под крышей, примерно в тридцати футах от пола.

— Быстрее. Помоги мне сложить эти тюки.

Вероника начала кашлять и задыхаться. Спиной она чувствовала приближающийся жар пламени, воздух уже стал раскаленным. Она ощущала, как сгорает кислород, как начало жечь легкие.

За пять минут им удалось уложить тюки в шаткую стопку у стены под окном, но к этому времени она уже ничего не видела, глаза слезились. Она чувствовала приближение смерти, но упрямо держалась за руку Вэла, когда он начал карабкаться вверх.

Снаружи завыли сирены пожарных машин.

— Слава Богу, — прошептала Вероника.

Сооружение предательски зашаталось. Вэл взглянул вниз и увидел, что огонь уже подбирается к основанию их импровизированной лестницы.

Вероника сбросила туфли, но забыла, что на ней чулки, и они скользили по тюкам. Высоко над своей головой Вэл видел тонкую полоску окон. Они обязательно должны пролезть в них. Обязательно!

— Чтобы залезть на следующий тюк, мне придется отпустить твою руку, поняла? — Вероника кивнула и отпустила его руку. Сердце стучало в груди с такой силой, что ей казалось, оно вот-вот разорвется. Ей не хватало воздуха. Она чувствовала, что теряет сознание.

Внезапно одна нога Вероники соскользнула, и она повалилась вперед, ударившись подбородком и прикусив язык. Рот наполнился привкусом крови. На секунду ей показалось, что она вот-вот упадет. Но Вэл, сделав нечеловеческое усилие, умудрился схватить ее. Он крякнул, напрягся, и в его объятиях оказалось… безжизненное тело: Вероника потеряла сознание.

— Вероника! — закричал Вэл и из последних сил начал тянуть ее наверх.

Забравшись на последний тюк, он задыхаясь, взглянул вверх, на окно. Оно было еще так далеко!..

Трэвис поставил чашку с кофе на стол Оуэна Твинсмита, одного из лучших репортеров, занимающихся горячими новостями. Вдруг зазвонил телефон. Трэвис было отошел, но его внимание привлекло упоминание знакомого названия улицы — Райнуэй-стрит. Он внимательно взглянул на репортера, который быстро что-то стенографировал.

— Стоящее дело? Не врешь? Другие здания спасли? Ладно. — Он бросил трубку и схватил куртку.

— Слушай, что случилось? — крикнул Трэвис ему вслед.

— Пожар на складе, — буркнул Оуэн на бегу и заорал, чтобы фотограф поторопился. Трэвис проводил его взглядом, а в сердце начал закрадываться холодок. На Райнуэй-стрит верно сотни складов. И все же… Он схватил трубку и набрал номер.

— Здравствуйте. Дом Валентайна, — ответил четкий голос их уборщицы.

— Гленни? Это Трэвис. Слушайте, родители дома?

— Нет. Они с полчаса назад уехали на склад.

Трэвис швырнул трубку. Он прибыл на место через десять минут, но ему пришлось оставить такси на углу и дальше бежать, потому что пожарные и полицейские машины загородили дорогу. Он увернулся от полицейского, сдерживающего зевак, не сводя глаз с клубящегося впереди дыма. Когда он подбежал к первой машине, его глаза подтвердили, то, что он уже и так знал: шестой склад полыхал ярким пламенем. Трэвис протиснулся сквозь толпу, не обращая внимания на недовольные возгласы.

— Там кто-нибудь есть? — крикнул он, хватая первого попавшегося пожарного. Крупный мужчина лет сорока пяти с потным, измазанным сажей лицом грубо стряхнул его руку.

— Пошел с дороги! — рявкнул он.

Трэвис отпустил его и подошел к ближайшей машине, в которой сидел водитель, контролируя напор в шлангах.

— Там есть кто-нибудь? — прокричал он в окно. Водитель не сводил глаз с приборов. — Пожалуйста! Это склад моего отца. Ради Бога…

Водитель взглянул на него.

— Десять минут назад вытащили оттуда двоих.

Трэвис не сводил с него глаз.

— Они живы? — еле выговорил он.

Пожарный пожал плечами.

— «Скорая» помчалась во всю прыть, так что скорее всего живы. Но…

— Но что?!

— Судя по всему, они довольно долго там пробыли.

Трэвис, побелев, повернулся к горящему зданию.

— Вы хотите сказать… они обгорели?

Пожарный вздохнул. Ему было жаль мальчика. Но лучше сразу знать худшее. Так можно успеть подготовиться.

— Дело не только в огне, сынок, — мрачно сказал он. — Там ведь еще дым. Он сжигает кислород, ясно? А если твой мозг лишен кислорода какое-то время, то… — Он замолчал.

Трэвис тупо смотрел на него несколько секунд, потом спросил:

— В какую больницу их повезли?

Но в этот момент часть склада обрушилась, и начальник пожарного отряда велел всем отойти. Трэвис, шатаясь, отошел. Голова шла кругом.

Несколько пожарных пробежали мимо, чуть не сбив его с ног. Но он почти не обратил на это внимания, так как заметил возвышающуюся над толпой голову с волосами медного цвета. Трэвис похолодел. После визита Уэйна Д'Арвилля Вероника и Вэл постарались разузнать о нем поподробнее и обнаружили столько ужасов, что им всем стало дурно. Трэвис замер, потому что голова повернулась в его сторону. Он полагал, что голубые глаза не остановятся на нем, не узнают в нем того парня, которого видели месяц назад, но ошибся. Уэйн не сводил с него глаз.

Трэвиса начало трясти. Когда он встретился взглядом с этими голубыми глазами, он внезапно все понял. Это он устроил пожар. Мальчик взглянул на горящее здание, потом на то место, где только что стоял Д'Арвилль, и увидел, что его биологический отец, расталкивая толпу, пробирается к нему. Еще раз взглянул в это лицо и бросился прочь.

Он хорошо знал район, поэтому бежал по узким переулкам, сворачивая наугад и лишь изредка останавливаясь, чтобы взглянуть через плечо. Голова кружилась, он не знал, что ему делать. Возможно, Вероника и Вэл мертвы… Но его другой отец, который называет себя Уэйном Д'Арвиллем, очень даже жив и преследует его.

Трэвис зашел в кафе и заказал кофе. Ноги казались ватными. Он попытался поднять чашку, но рука так тряслась, что кофе пролился на стол.

— Эй, ты, наркоман! Убирайся! — Официант с гневом смотрел на него. Трэвис моргнул и тупо посмотрел на чашку. — Проклятые наркоманы. Сделай миру одолжение, парень, пойди и утопись.

Мальчик, шатаясь, поднялся на ноги и выбежал из кафе. Посмотрел налево, потом направо, не зная, где находится. Ему надо домой, там он будет в безопасности. Трясясь в автобусе, он все никак не мог сосредоточиться, но понимал, что это — результат шока. Слез он на ближайшей к дому остановке. Добрался до первой попавшейся стены и прислонился плечом к твердому бетону. Несколько минут, потребовавшихся на то, чтобы пройти полтора квартала, показались ему вечностью.

В конце концов он увидел белый с синим навес над подъездом своего дома. Но даже в таком подавленном состоянии спиной почувствовал опасность. Быстро оглянулся. К нему приближался аккуратно подстриженный блондин в шикарном синем костюме. Он улыбался. Трэвис секунду смотрел на него и инстинктивно бросился бежать. На углу обернулся и едва не закричал: мужчина его почти догнал. Он увернулся и налетел на чернокожего юношу, держащего в руках орущий магнитофон.

— Эй, ты, гляди, куда прешь! — огрызнулся тот.

Трэвис увидел, как блондин протянул к нему руку, и, не раздумывая сильно толкнул чернокожего, который невольно налетел на блондина. Оба упали. Не обращая внимания на крики и ругательства, он снова побежал, заскакивая в магазины, сворачивая в переулки и проезды. Наконец он нырнул за мусорные ящики на задах китайского ресторанчика и притаился там, еле переводя дыхание. Почувствовал слезы на глазах и сердито смахнул их.

Немного погодя он отдышался. Ему придется пойти в полицию. Почему он убегает от своего настоящего отца? Если он даст показания, а специалисты установят, что был поджог, он добьется, чтобы Д'Арвилля привлекли к суду за попытку убийства.

— В гробу я тебя видал, — бормотал Трэвис, уставившись невидящими глазами на крупную черную крысу, обследующую соседний мусорный бак. Он должен подумать! Ему нужен союзник, чтобы выступить против Уэйна Д'Арвилля.

Через полчаса он снова вышел на улицу. Домой идти нельзя, но в редакции ему помогут. Ради хорошей статьи они готовы на что угодно. За квартал до редакции мальчик замедлил шаг и начал присматриваться к каждой машине. Он постоянно оглядывался через плечо. Остановился у телефона-автомата и позвонил Оуэну.

— Оуэн, это Трэвис. Послушай, насчет пожара…

— Пожара? А, на складе. Забудь, полицейские уже все узнали от сторожа.

— Что?

— Сам владелец поджег. Страховку решил получить. Но поганец оказался неумехой и едва не сгорел сам вместе с женой. Слушай, парень, я тороплюсь.

Трэвис услышал короткие гудки и долго тупо смотрел на зажатую в руке трубку. Мозг отказывался работать. Он медленно повесил трубку и тут же заметил вышедшего из-за угла человека. Когда тот повернул голову, разглядывая Трэвиса в телефонной будке, мальчик успел заметить белый шрам на его правой щеке.

Голубые глаза испуганного подростка в старых джинсах и ветровке встретились с карими глазами человека в коричневом костюме, и Трэвис понял, что это еще один его преследователь.

И тогда он снова побежал.