Долгожданная развязка

Глава 19

Джемма мельком взглянула в огромное зеркало, украшавшее холл «Шмен де Фер», самого модного ресторана в городе. Оглядела слабо освещенный зал, где источниками света были свечи и серебряные бра. Она проигнорировала элегантного мужчину, стоящего у подиума и проверяющего приглашения. Вместо этого снова взглянула в зеркало, чтобы убедиться, что выглядит идеально. Сегодня был тот самый вечер, она чувствовала это нутром. Джемма уже трижды ужинала в этом ресторане, уверенная, что рано или поздно он появится. Все рано или поздно здесь появлялись.

Зеркало убедило ее, что она и в самом деле выглядит превосходно. У платья не было бретелек, рукавов, спины, а спереди — только две алых полосы, не скрывающие соблазнительные овалы ее грудей и сходящиеся ромбом на тонкой талии. Плиссированная юбка казалась вполне скромной, пока Джемма не начинала двигаться. Тогда через боковые разрезы можно было любоваться ее дивными ногами почти во всю длину. К платью прилагались алые трусики в тон.

Это была одна из последних моделей Валентайна. Джемма надеялась, что модельер скоро поправится. Никто не умел создавать такие потрясные вечерние платья, как он. В последней газете сообщалось, что состояние здоровья Валентайнов улучшилось, так что не стоило терять надежду. Чтобы платье выглядело еще лучше, она надела серебряные туфли на трехдюймовых каблуках и рубины в серебре на шею и в уши. Туалет дополняли серебряные тени и серебристо-серая сумочка из змеиной кожи. Не стоило забывать и о ярко-красных губах и глубоких темных глазах. Да, сегодня — ее вечер.

— У вас есть… Ваш обычный столик, мадемуазель? — наконец снизошел привратник, и Джемма едва громко не расхохоталась. Столь очевидным было его неодобрительное отношение к даме, ужинающей в одиночестве. Ну и черт с ним и со всеми остальными. Она — самостоятельная женщина, и если ей хочется поужинать одной, так оно и будет. Кроме того, Парис в последнее время слишком увлекся своей новой пассией. Джемма, нахмурившись, вошла в зал. Было в той испанской девушке что-то чужое. Она это сразу почувствовала, когда Парис вчера их познакомил. В ней была неожиданная нервозность, она изо всех сил старалась понравиться Джемме, даже перебарщивала со своим дружелюбием. А Парис… У него был такой вид, будто он попал под скорый поезд. Может, действительно влюбился?

Внезапно все мысли вылетели у нее из головы, и она едва не споткнулась. За лучшим столом в ресторане сидел Уэйн Д'Арвилль и читал меню. Джемма бросила быстрый оценивающий взгляд на сидящую рядом женщину. Высокая, стройная блондинка. Джемма улыбнулась. Волосы крашеные, ногти и грудь фальшивые. Фигура так себе. Никакого сравнения с ней.

— Мадемуазель? — поторопил ее официант. Джемма бросила на него сердитый взгляд и вместо того, чтобы направиться к своему скромному столику в углу рядом с кухней, пошла к центральному столу, оставив официанта стоять с отвисшей челюстью. Уэйн краем глаза заметил промелькнувшее красное платье и оглянулся. Джемма увидела, как слегка сузились зрачки голубых глаз, и поежилась. Он внимательно следил за ее приближением. В свете свеч его волосы отливали медью, а темные тени делали щеки более впалыми и скулы более резкими. Только глаза горели.

— Мистер Д'Арвилль, — сказала Джемма, полностью игнорируя блондинку и протягивая руку. Уэйн поднялся, и Джемме пришлось откинуть голову, когда он выпрямился в полный рост, чтобы смотреть ему в лицо. Уэйн старомодно поцеловал руку девушки. Он почувствовал, что рука дрожит, и все еще склонившись над ее рукой, поднял на нее глаза. Его заинтриговала ее наглость, ее юная красота. Он сразу понял, что она давно сидит в засаде здесь, в ресторане.

— Очень приятно, мисс?..

— Хакорт, — подсказала Джемма и вызывающе подняла бровь. — Джемма Хакорт.

Уэйн, разумеется, сразу узнал имя, на что она и рассчитывала, и взгляд его из равнодушного превратился в очень даже заинтересованный. Джемма видела, как изогнулись его губы, то ли от раздражения, то ли от насмешки.

— Вот как, — мягко произнес он, выпрямляясь и ни на секунду не отрывая от нее взгляда. — Ясно.

Джемма изящно повела плечами.

— Не хотите пригласить меня на ужин?

Уэйн взглянул на блондинку… как там ее звали… Фрида, Фредерика? Та неумело изображала гнев. Уэйн чисто по-французски передернул плечами и снова повернулся к Джемме.

— Увы, вы же видите, что у меня уже есть спутница.

Джемма повернулась к блондинке, одетой в серо-голубое платье. Безвкусна. Незначительна. Эти слова читались в ее глазах, когда она повернулась к нему, и Уэйн вынужден был с ней согласиться.

— Велите ей уйти, — просто сказала Джемма.

Д'Арвилль медленно улыбнулся и повернулся к блондинке:

— Фрида, ты хочешь уйти?

Та покраснела, став совсем некрасивой, взяла свою сумочку и молча вышла.

— Ну? — поторопила Джемма.

Уэйн отодвинул ей стул и кивком отослал официанта. Джемма прикрылась меню, и несколько раз глубоко вздохнула, успокаиваясь. Она долго разглядывала меню, заставляя его ждать, только снова ощутив появление официанта, опустила меню и сделала изысканный заказ.

— Мне то же самое.

Официант ушел.

— На нас смотрят, — заметила Джемма.

— Ничего удивительного, — спокойно согласился он с серьезным лицом. Джемма начала смеяться, сначала тихо, но потом откинула голову и расхохоталась от души. Уэйн наблюдал за ней из-под полуприкрытых век. Какая прелестная. Какая наивная. Как уверена в себе. Какая же дурочка!..

Уэйн молчал, пока не подали еду, лишь иногда взглядывал на часы. Уже почти десять. Теперь это может случиться в любую минуту. Он посмотрел на Джемму Хакорт, и ситуация показалась ему донельзя забавной. Он сидит здесь, ухаживает за дочкой Хакорта, в то время как за мили отсюда его длинная рука тянется к ее брату.

Джемма изо всех сил заигрывала с ним, и он начал улыбаться.

Выходя из гостиницы, Парис весело насвистывал. Он хотел переехать в «Бич Плаза Тауэр», чтобы быть поближе к Марии, но та возражала. Во многом она была очень старомодной. Он клятвенно пообещал ей, что познакомит ее с родителями на следующий же день после банкротства Уэйна Д'Арвилля. Он знал, что они остановились дальше по побережью и занимаются изучением прошлого Уэйна. Он уже представил себе, какую пошлет им телеграмму. «Дорогие родители тчк Встретил девушку зпт на которой собираюсь жениться тчк Скоро привезу ее домой тчк Ее зовут Мария тчк Она испанка тчк Вам придется полюбить ее тчк Парис». Он размечтался и не заметил, что за ним следят.

В машине у гостиницы сидели двое, третий стоял у входа. Он увидел, что Парис идет через фойе к дверям, и подал знак сидящим в машине. Водитель остался на месте, а пассажир — высокий, крупный мужчина с полуприкрытыми веками серыми глазами и кулачищами, напоминающими дыни, вышел из машины и, шатаясь, направился к двери. Он что-то пел по-французски. Парис остановился на тротуаре и принялся оглядываться в поисках такси. Усмехнулся, когда пьяный едва не свалился. Он не понимал слов песни, но по развеселому мотиву и отдельным похабным жестам пьянчуги можно было легко догадаться о ее содержании. Тут пьяный споткнулся и повалился вперед, на Париса, который невольно подхватил его.

— Эй, приятель, в следующий раз разбавляй пойло водой.

Громила посмотрел на него мутными глазами. Тут подъехала машина, и водитель высунулся из окна.

— Клод, — помахал он рукой. Парис взглянул на машину и покачал головой.

— Пошли, приятель. Вот сюда. Надеюсь, твой дружок в лучшем состоянии.

В этот момент третий человек вышел из тени и подошел к Парису сзади. Водитель открыл заднюю дверцу, все еще бормоча что-то по-французски и беспомощно улыбаясь. Парис на удивление легко управился с пьяным, если учесть его вес и состояние. Вдруг, подталкивая пьяного в машину, сам почувствовал толчок в спину. Он охнул и упал вперед, пьяный внезапно выпрямился и прижал огромную ладонь к лицу удивленного Париса, не дав тому закричать. Потеряв равновесие, Парис свалился прямо на колени мужчины. Третий сел рядом и захлопнул дверцу. Взвизгнув шинами, машина рванулась с места.

Джемма почувствовала, что язык и щеки заледенели от лимонного шербета, который она заказала на десерт. Он был великолепен — терпкий, холодный и освежающий. Уэйн налил ей уже четвертый бокал вина.

— Коньяк? — спросил он, и Джемма откинулась на стуле, вертя в пальцах тонкий бокал на длинной ножке с шампанским.

— С удовольствием. — Дождалась, когда он величественно махнул официанту, и добавила: — У вас дома.

Уэйн улыбнулся и встал.

— Как прикажете.

Он не стал платить по счету. У него работал бухгалтер, который оплачивал все его счета в барах и ресторанах в конце месяца, приплюсовывая щедрые чаевые. Джемма подала ему руку, которую он принял с ироничным смирением, и сошла с небольшого помоста, на котором стоял их столик. Идя к выходу, она слышала шепот со всех сторон. Ей казалось, она шагает по воздуху.

Служащий подогнал к подъезду «феррари» Д'Арвилля. Уэйн усадил ее на сиденье из светлой кожи и дал мальчику чаевые. Его собственное сиденье, как заметила Джемма, было усовершенствовано, чтобы соответствовать его росту. Мотор взревел и перешел на низкое, почти презрительное урчание. Уэйн взглянул на нее, потом на часы.

— Мне надо заехать в казино. Если я дам вам на десять тысяч фишек, вы сможете занять себя несколько минут?

Джемма внимательно взглянула на него.

— Ну, я много чего могу делать сама, — уверила она его. — Но вдвоем — куда интереснее.

На этот раз она его все-таки шокировала, потому что с удовлетворением увидела, как он быстро к ней повернулся и глаза его удивленно расширились.

Мария все время оглядывалась, даже когда взяла прикуп и выиграла еще четыре тысячи. Где же он? Парис должен был встретить ее еще до начала игры. Но Винченто настоял, чтобы они начали без него.

— Леди выиграла. Mesdames, messieurs, faites vos jeux[4].

Мария взглянула на человека из Комиссии, который удивленно хмурился, потом на часы. Парис опаздывал уже на час. На него не похоже. Она замерла, заметив, как вошел отец. Перевела вопросительный взгляд на идущую рядом Джемму. Неужели сестра Париса тоже затеяла какую-то месть? Возможно, ей хочется рассчитаться за дедушку, Дункана Сомервилла. Может быть, Парис сегодня помогает ей? Да, скорее всего. Мария медленно расслабилась, но тут же снова напряглась, заметив, что отец идет прямо к ее столу.

Джемма наблюдала за ними без особого интереса и сделала первую ставку. Уэйн наклонился и что-то прошептал Марии на ухо. Та взглянула на него, коротко кивнула агенту и вышла из-за стола.

Винченто, стоящий за греческой колонной, нервно переминался с ноги на ногу.

— Только побыстрее, дорогой папочка, — сказала Мария немного спустя, прислонившись к двери его офиса и с тревогой наблюдая, как он сел за стол и поднял телефонную трубку. Он быстро набрал номер.

— Сделано? — спросил он, немного послушал, потом повесил трубку. Медленно откинулся в кресле и взглянул на нее. Сегодня она была в белом с серебряной нитью. Контраст с ее темными волосами и яркими губами — ошеломляющий.

— Я насчет тебя ошибся, — задумчиво пробормотал Уэйн. — Когда я увидел тебя в той мастерской, я подумал…

Мария мрачно улыбнулась.

— Я знаю, о чем ты подумал, — выпалила она, и старое чувство боли захлестнуло ее. Глаза наполнились слезами и заблестели.

— Хотя это все неважно, — продолжил он все еще спокойно. — Но как тебе удалось так измениться?

— Думала, ты намереваешься сказать мне нечто важное, — огрызнулась она. Ей вовсе не хотелось предаваться воспоминаниям. — Поторопись. Мне еще предстоит выиграть сегодня сто пятьдесят тысяч франков.

Уэйн закинул руки за голову.

— Вот об этом нам и надо поговорить. Ты здорово преуспела, Мария, признаю. Я поражен и извиняюсь, что не разглядел твой потенциал раньше. И если ты хочешь, можешь жить в Монте-Карло, мы познакомимся поближе. Но пришло время тебе забрать своего коротышку вместе с вашей необыкновенной системой, какой бы она ни была, и переместиться куда-нибудь еще.

Мария ехидно рассмеялась:

— Побереги свои лживые извинения, — издевательски произнесла она. — Уж не думаешь ли ты, что я сниму тебя с крючка, потому что в тебе вдруг взыграли отцовские чувства? Ха! — Она тряхнула головой. — Я остаюсь, и я тебя разорю.

Д'Арвилль следил за ней и с трудом сдерживал улыбку. Она была великолепна. Какая жалость, что у ее матери не было ни капли ее силы духа. Да, дела идут совсем неплохо. У него есть не только вполне подходящий сын, но и дочь, достойная того, чтобы ее признали.

— Я тебя уничтожу, отец, — сказала Мария, берясь за ручку двери.

— Я так не думаю, Мария, — почти с сожалением заметил Уэйн.

— Меня ничто не остановит, — предупредила она, но в голосе уже не было былой уверенности.

— Да что ты говоришь? — насмешливо спросил он. — Даже если на карту поставлена жизнь Париса Хакорта, Мария? И это тебя не остановит?

Мария побелела, глаза превратились в огромные озера, наполненные болью. Она привалилась к двери, и Уэйн медленно подошел к ней. Она начала трясти головой.

— Нет… Нет!..

Уэйн протянул руку и отвел с ее лица несколько прядей волос. Тем же мягким, сожалеющим голосом он сказал:

— Твой американский любовник у меня. — Он заглянул в полные слез карие глаза. — Я его убью, Мария, — продолжил он почти на дружеской ноте. Мария застонала и повернулась лицом к двери. Ее обнаженные плечи тряслись от рыданий. Уэйн удовлетворенно улыбнулся и вернулся за стол. — Отошли своего коротышку, — приказал он резким и деловым тоном. Мария медленно повернулась и уставилась на него. Она знала, что проиграла. — И верни все выигранные деньги. У тебя тогда ничего не останется? — Она тупо покачала головой. — Да, собственно, это не имеет значения. Я куплю тебе здесь виллу. Или ты предпочитаешь квартиру? Неважно.

Он написал что-то в блокноте, а Мария продолжала безмолвно смотреть на него. Уэйн поднял голову и улыбнулся. Когда его дети научатся понимать, что они не могут бороться с ним и выиграть? Трэвис все еще упрямится. Только накануне он пытался сбежать, спрятавшись в машине из прачечной.

— Приступай к делу, Мария, — мягко сказал он. — Чтобы завтра твоего урода не было, дорогая доченька.

Уэйн видел, как вздрогнули ее плечи при последнем выпаде. Но она не обернулась, вышла в дверь подобно механической кукле и тихо притворила ее за собой.

Джемма отвела взгляд от бегающего белого шарика, который унес ее последние фишки, и быстро забыла про рулетку. Мария выглядела ужасно, будто вот-вот потеряет сознание. Она отошла от стола и перехватила девушку, которая позволила увести себя в тихий угол.

— Что случилось? У тебя вид покойницы. — Джемма удивленно смотрела на Марию, которая вся тряслась и хватала ртом воздух. — Ты не собираешься грохнуться в обморок?

Мария покачала головой.

— Нет. Нет… мне… надо кое-что сделать. О Господи, он ведь не убьет Париса, такого не может быть?

Джемма непроизвольно открыла рот.

— Убьет Париса? Кто? О чем ты болтаешь? — Она говорила резко и едва сдержалась, чтобы как следует не встряхнуть испанку.

— Мой отец, — безжизненно проговорила Мария. — Он сказал, что Парис у него. И я ему верю. Я должна прекратить выигрывать, иначе он убьет Париса.

Джемма нахмурилась.

— А кто твой отец? И какое отношение имеют ко всему твои выигрыши?

Мария медленно подняла голову и беспомощно посмотрела на Джемму, в ее глазах плавал ужас.

— Он, — девушка кивнула в сторону офиса, — мой отец. Я пришла сюда нарочно, чтобы разорить его. Ох, сейчас все сложно объяснить. Парис мне помогал. Он сказал, что Парис у него и что он его убьет, если я не остановлюсь. Я должна остановиться. Должна найти Винченто и сказать ему, чтобы уезжал. Извини.

Джемма смотрела, как она шла туда, где ее ждал маленький, безобразный человечек. Они несколько минут поговорили, но к тому времени Джемма уже шла к платному телефону, чтобы позвонить в гостиницу. Там ей сказали, что Парис два часа назад ушел в казино. Джемма повесила трубку и огляделась, но она уже знала, что брата в зале нет. Она быстро направилась к офису. Ей преградил дорогу охранник, но взглянув в лицо, ухмыльнулся и пропустил: он видел ее с боссом.

Когда она вошла, Уэйн поднял голову и улыбнулся. Она с грохотом захлопнула дверь.

— Где мой брат, ублюдок?

Уэйн встал и развел руками.

— Уверяю вас, я вовсе не ублюдок. Мои родители были официально женаты.

— Если ты не скажешь мне немедленно, где мой брат, — прошипела она сквозь сжатые зубы, — я позвоню в полицию.

— И что ты им скажешь? Что я… — с невинным видом спросил он — богатый и преуспевающий бизнесмен, похитил мальчишку-американца? — Он засмеялся и покачал головой. — Не думаю. А теперь… — Выражение его лица мгновенно изменилось. Только что он смеялся, теперь же смотрел на нее с безжалостной холодностью. — Как насчет коньяка, которого тебе так хотелось?

— Коньяка? — переспросила Джемма и вскрикнула, потому что он внезапно бросился на нее. Она попятилась и упала на огромную мягкую софу, стоящую за ее спиной. Ее глаза изумленно расширились, а он стоял над ней, уже сняв пиджак и расстегивая рубашку. — Нет! — закричала она, пытаясь сесть, но он одной рукой толкнул ее назад, а другой принялся расстегивать молнию на брюках. Его глаза напоминали голубые алмазы — жесткие и безжалостные, и Джемма почувствовала, что ее охватывает отупляющий ужас. Не может такого быть. Это не может случиться. Не с ней! — Я закричу! — прошептала она, когда он наклонился над ней, но он лишь пожал плечами, возясь с брюками.

— Кричи сколько хочешь, — беззаботно предложил он. — Никто тебя не услышит. А если и услышит, то не посмеет вмешаться.

Джемма попыталась ударить его по лицу, но не смогла дотянуться. Она вскрикнула и начала бешено сопротивляться, когда его руки принялись стягивать с нее трусики.

— Нет. Не-е-ет!

Она почувствовала, как он раздвигает ей ноги, и слепо нанесла удар, но попала лишь по мускулистому плечу. Он наклонился, взял одной рукой оба ее запястья и сжал как в тисках. Ее сейчас изнасилуют! Ей показалось, что она тонет в холодной воде. Такого страха и отвращения она еще никогда не испытывала.

В панике она резко подняла колено. Ей повезло. Она сделала это вовремя. Уэйн крякнул, его лицо стало багровым, когда колено попало ему в пах. Джемма оттолкнула его, но он был слишком тяжелым. Она изо всех сил укусила его за руку, и он выпустил ее запястья.

Она рванулась к двери, по дороге натягивая трусики. Промчалась через казино, не задумываясь, как выглядит со стороны. Махнула первому же такси и только там, в темноте, на заднем сиденье, отупляющий страх начал отступать. Но она знала: в ее памяти этот вечер запечатлен навсегда.

Уэйн медленно выпрямился и поправил одежду. Этой сучке повезло. Он пожал плечами. У него есть дела поважнее. Ему хотелось вернуться к Трэвису. Рано или поздно они поймут друг друга, даже если это убьет обоих.

Вернувшись в номер, Джемма на всякий случай проверила запор. Ей надо подумать. Парис в опасности. О себе она не беспокоилась, с ней все в порядке. Ее едва не изнасиловали, но она жива и здорова. Она нужна Парису. Подойдя к телефону, она набрала номер гостиницы, где, как ей уже удалось выяснить, остановились ее родители, и попросила соединить ее с их номером.

— Слушаю.

— Папа.

— Джемма?

— Папа!.. — Она безудержно рыдала. Родной голос разрушил все ее напускное спокойствие.

— Джемма? Джемма, в чем дело? Что случилось? — Он уже кричал. Внезапно она услышала голос матери. Мягкий, протяжный южный акцент, такой знакомый и ласковый, снова ее успокоил.

— Джемма, детка, — говорила Ориел. — Что такое? Расскажи нам, маленькая.

— П-п-парис, — заикаясь, выговорила она, сердито стирая слезы с глаз. — Случилась ужасная в-вещь.

— О Господи! — Снова голос отца. — Несчастный случай? Во время плавания? Или что? — Джемма на мгновение полностью смешалась, потом вспомнила, что ее родители понятия не имеют, где они находятся.

— Нет. Мы здесь, в Монте-Карло.

— Что вы здесь делаете? Ладно, проехали. Скажи только, что с Парисом? — Голос у Кира был злым и мрачным, и Джемма начала дрожать.

— Его н-нет.

— Как нет? — Это сказала мать, причем таким отчаянным шепотом, что Джемма сразу сообразила, что та ее неправильно поняла.

— Нет, он жив! — почти закричала она. — Его похитили. Уэйн Д'Арвилль. — Она с трудом, заикаясь, рассказала все родителям и сообщила, в какой гостинице они с Парисом остановились.

— Джемма, детка, слушай меня, — через несколько секунд сказала Ориел, и Джемма поняла: ее родители обсуждали, что делать, отойдя от телефона. — Оставайся там, где ты сейчас. Мы приедем. Поняла?

— Да.

— Хорошо. Запри дверь. Мы будем у тебя очень скоро. Прямо сейчас выезжаем. Ты меня поняла, Джем?

— Да, — повторила Джемма и резко повесила трубку.

Ей нужно принять ванну. Она чувствовала себя такой грязной.