Долина любви

Глава пятая

Переезжая на виллу Бойдов из дорогой гостиницы, Вивьен чувствовала себя так, как будто провела там половину своей жизни. Далеким прошлым казался тот день, когда она приехала сюда с Мигелем и Марией-Тересой. Она была благодарна им за помощь, хотя и знала, что Мигель делал это исключительно по просьбе своей сестры и терпел присутствие Вивьен тоже только ради нее. Однако сейчас, подумала Вивьен, ему не приходится это делать, потому что она уже больше недели не видела Марию-Тересу и ничего не слышала о ней.

Тесса и Джеймс улетели в Англию. В больнице они тепло попрощались со всеми, вручили небольшие презенты сестрам, поблагодарив их за заботу. Вивьен проводила своих друзей в аэропорт, и они благополучно покинули Испанию. Все дела по оформлению ресторана были переданы управляющему, и Вивьен больше нечего не оставалось делать, кроме как заняться изучением испанского и наслаждаться жизнью на вилле у Бойдов. Предполагаемая впоследствии поездка в «Орлиное гнездо» казалась теперь малоперспективной, поэтому Вивьен решила понапрасну на это не надеяться.

На вилле Бойдов Вивьен сразу влилась в ее теплую сердечную атмосферу. Здесь она вздохнула свободно просто. С ней обращались как с членом семьи, к тому же семьи, где все очень любят друг друга. День начинался с завтрака на террасе, приготовленного чаще по-английски, чем по-испански. После завтрака они строили планы на целый день. Почти каждый день Гарри или его отец отправлялись в Каса Маргарита, где работы уже приближались к концу. Иногда они ездили туда все вчетвером и проводили там целый день. В заросшем саду уже наводился порядок, расчищались дорожки. Миссис Бойд и Вивьен высаживали цветы на клумбах и в горшках; скоро внутренний дворик превратился в великолепный оазис.

— Я просто в восторге от этого дома, — призналась Вивьен. — Как вам повезло, что он у вас есть.

— Мы всю жизнь много работали, — откровенно заявила миссис Бойд, — и было бы обидно, если бы нам не привелось пожить здесь в таком хорошем и удобном доме.

— Я не это имела в виду, — смутилась Вивьен. — Я хотела сказать, что вам повезло, когда вы нашли такой красивый дом, а мистер Бойд, имея опыт строителя, смог превратить его в настоящее чудо.

— Ты права, дорогая. Приезжай к нам в гости, когда захочешь. Тебе здесь всегда будут рады, и не только я.

Этот намек на Гарри (несомненно, слова миссис Бойд относились именно к нему) заставил Вивьен задуматься. И мысли эти были приятными. Как чудесно было бы войти в эту дружную семью, жить то в Англии, то в Испании, останавливаясь в этом прекрасном доме. А лучшего мужа, чем Гарри, невозможно даже и пожелать: он всегда был таким внимательным, добрым, надежным. И хотя он был очень добродушным по натуре, Вивьен была уверена, что при необходимости он может проявить и твердость, и решительность. Миссис Бойд уже сообщила Вивьен, что у ее сына еще нет постоянной девушки.

— У него, конечно, были знакомые, с которыми он иногда встречался, — с улыбкой сказала она, — но дальше свиданий дело не заходило. И мы даже были рады этому. Я думаю, что ни одна из них не была для нашего Гарри достаточно хороша. — Она произнесла эти слова чуть иронично, но Вивьен решила, что в них, несомненно, есть доля правды. Однако ей казалось, что лично она родителям Гарри все-таки нравится.

Как-то вечером они все вчетвером пошли пообедать в ресторан, о существовании которого они только недавно узнали. Ресторан находится высоко на холме, и добраться туда было не просто.

— Говорят, там отличная кухня, — сказал мистер Бойд, — и изумительная обстановка.

Они решили сделать этот обед праздничным и заказали столик заранее.

Как только они вошли в ресторан, сразу же стало ясно, что туристы здесь не бывают. Посетители в подавляющем большинстве были испанцами. Со вкусом обставленное помещение было украшено коврами и ярко освещено многочисленными светильниками, что делало его не столь мрачным, как это обыкновенно бывало в испанских домах. Богатые парчовые шторы на широких окнах были раздвинуты, так что были видны мерцающие огни на побережье. Прекрасные икебаны придавали интерьеру завершенность.

Все столики у окон были уже заняты, за исключением одного, который, видимо, тоже был заказан.

— Я слышал, здесь всегда так, — одобрительно заметил мистер Бойд, выбирая из многообразного меню блюда с наиболее интересными названиями.

Когда за пустовавшим столиком наконец появились посетители, Вивьен оказалась просто поражена. Их было шестеро, и среди них она сразу узнала Мигеля и Марию-Тересу. Появление столь важных персон вызвало легкий переполох у официантов, потому что в Испании богатство и высокое положение ценится как нигде. Многие за соседними столиками обратили на это внимание. Вивьен внезапно захотелось оказаться где-нибудь подальше от этого места. Она сидела как раз напротив столика Мигеля, справа от мистера Бойда и слева от Гарри. Всем троим была хорошо видна компания Мигеля, но и те их могли сразу же заметить. Вивьен осознала, что после посещения асиенды она еще не рассказала Гарри и его родителям, что она знакома с тем самым испанцем, который так настойчиво стремился приобрести Каса Маргарита.

Сейчас Вивьен спрашивала себя, почему она так поступила. Потому ли, что, рассказав о нем, ей пришлось бы упомянуть и о его неприязни к англичанам и о его негодовании по поводу засилья иностранцев в его стране?

Вивьен старалась не смотреть в сторону того столика, но не могла удержаться. Сидевшие за ним люди выглядели очень важными и холеными. Ну просто послы на дипломатическом приеме, с иронией подумала Вивьен, но когда она посмотрела на Марию-Тересу, ей стало не до смеха. Девушка выглядела бледной, замкнутой и какой-то безжизненной. Она была прекрасна, как всегда, но искра жизни, которая еще недавно была в ней, погасла. Она улыбалась сидящему с ней рядом мужчине, но это была печальная, почти покорная улыбка, которую Вивьен уже доводилось наблюдать в самом начале их знакомства. Значит, ее опять вернули в лоно церкви! Бедная Мария-Тереса!

Вивьен увидела, что девушка что-то говорит своему брату, но туг ей пришлось возвратить свое внимание Гарри и поддержать беседу с его родителями. Когда же она опять взглянула в сторону того столика, который притягивал ее как магнит, то с удивлением обнаружила, что Мигель, мрачнее тучи, с явным неодобрением смотрит в их сторону.

Она тут же отвела взгляд. Почему он так рассердился? Может быть, Мария-Тереса сказала ему, что Бойды теперь владеют Каса Маргарита. А может быть, Мигель просто видит в них иностранцев, которые ему ненавистны и которые в конце концов добрались даже до этого ресторана, прежде посещаемого только испанцами.

Неудивительно, что Мария-Тереса никогда не могла противоречить своему суровому брату да и другим членам своей семьи. Проще было уступить, что она, вероятно, и делала с самого детства.

В конце концов Гарри заметил Марию-Тересу и сообщил об этом за столом, тогда и Вивьен была вынуждена рассказать о ее семье, о доне Мигеле и о том, почему он так неприязненно относится к семье Бойдов.

— Ну, — произнес мистер Бойд, — я тут совсем ни при чем. Это их семейные проблемы; видимо, у бывшего хозяина были причины препятствовать возвращению Каса Маргариты в руки родственников. А я лишь купил дом, который продавался, вот и все.

— И это обстояло именно так, — согласилась Вивьен.

— У него, видимо, скверный характер, — заметила миссис Бойд. — А вот его сестра — красавица. Пожалуй, только очень бледная и хрупкая.

— Обычно она выглядит иначе, — возразил Гарри, который видел ее оживленной, смеющейся в обществе Вивьен, Тессы и Джеймса. — Может быть, она была больна.

«Нет, — подумала Вивьен, — она не была больна, бедняжка Мария-Тереса. Ее опять загнали в клетку, из которой она начала было вырываться; и теперь она выглядит так же, как раньше, когда я увидела ее впервые».

Разговор перешел на другие темы; обед был продолжен, а в самом конце его подали кофе и ликеры. Они поднялись из-за стола раньше сидевшей у окна компании. Гарри взял изумрудную мохеровую шаль, которую Вивьен захватила с собой, и осторожно набросил ей на плечи. Когда они выходили из ресторана вслед за старшими Бойдами, он обнял Вивьен за талию и наклонил к ней свою светлую голову, внимательно слушая то, что она ему говорила. Со стороны они выглядели влюбленной парой, к тому же парой очень красивой. Очень многие провожали их взглядами, а Мигель Навахас, извинившись перед своими гостями, поднялся и последовал за ними.

— Извините, — окликнул он их в вестибюле. Гарри и Вивьен обернулись, но мистер и миссис Бойд прошли вперед, не услышав его.

— Могу я поговорить с вами, сеньорита? — спросил он Вивьен.

— Добрый вечер, сеньор. Конечно… Вы, кажется, не знакомы с мистером Гарри Бойдом? Гарри, это брат Марии-Тересы, дон Мигель Навахас.

Гарри сразу протянул руку, но Мигель, смотревший только на Вивьен, видимо, этого не заметил. Он сказал:

— Я бы хотел условиться с вами о встрече, сеньорита. Завтра, если можно?

— А не могли бы вы сказать, в чем дело, сейчас?

— Я бы предпочел не делать этого. Сейчас меня ждут гости. Если завтра будет удобно…

— Хорошо. Утром или вечером, сеньор?

— У меня утром деловая встреча, а потом ленч. Может быть, днем? В четыре часа?

Вивьен дала ему адрес виллы Бойдов, но он попросил ее встретиться с ним в вестибюле одного дорогого отеля, расположенного на побережье. Когда он с холодным поклоном удалился, Гарри заметил:

— Он даже не сделал попытки проявить любезность, верно?

— Да.

— И о чем же он собирается говорить с тобой?

— Не имею ни малейшего представления.

— Ну, все это выглядит не очень здорово. Если он чрезмерно досаждает тебе, Вивьен, ты только скажи и я с ним разберусь.

— Спасибо, Гарри, я уверена, тебе не стоит беспокоиться. — Но сама она по поводу предстоящего разговора с Мигелем очень волновалась.

На следующий день Гарри отвез ее на условленную встречу.

— Не жди меня, Гарри, — сказала Вивьен. — Я не знаю, как долго я задержусь, но я уверена, что дон Мигель обязательно привезет меня назад.

Мигель прибыл в назначенное место раньше ее и теперь сидел за столиком, сервированным для кофе. При ее приближении он вежливо встал, потом усадил ее за стол и предложил кофе.

— Я не стал дожидаться кофе после ленча, потому что боялся опоздать, — объяснил он.

— На вилле мы следуем английскому распорядку, — сказала она, — поэтому у нас ленч в час дня, так что сейчас я с удовольствием выпью кофе.

— Сколько времени вы еще пробудете на этой вилле, сеньорита?

— Миссис Бойд хочет, чтобы я пожила там как можно дольше, но я не намерена злоупотреблять их гостеприимством. Я действительно не знаю, сеньор.

Пока они пили кофе, он очень долго молчал, а потом наконец произнес:

— Я не могу говорить с вами, здесь полно туристов. Может быть, мы поедем куда-нибудь на моей машине?

Это «куда-нибудь» оказалось живописнейшим местом невдалеке от гор. Мигель поставил машину на широкой обочине, откуда открывался вид на холмистую долину и полоску моря вдали.

— Я понимаю, что навязываю вам свои проблемы, — сказал он.

— Нисколько, — вежливо ответила Вивьен.

— Я делаю это ради Марии-Тересы.

— Как и многое другое, сеньор. Терпите мое присутствие, например.

— Если я иногда бываю груб, — с трудом выдавил он, — то я прошу меня простить.

Вивьен молча смотрела на него. Суровое выражение застыло на его лице словно маска.

— Сеньор, — обратилась она к нему.

— Да?

— Взгляните на меня, пожалуйста.

Его сильные руки спокойно лежали на руле; он повернул голову и посмотрел на Вивьен. Он не мог понять, почему она так пристально вглядывается в его лицо. Наконец она сказала:

— Дон Мигель. — Без добавления слова «сеньор», таким искренним и дружелюбным тоном, к которому трудно было остаться равнодушным. — Дон Мигель, почему вы не можете держаться со мной естественно? Почему вы всегда так напряжены? Вы хотите что-то сказать мне о Марии-Тересе. Вы беспокоитесь за нее, я бы на вашем месте тоже беспокоилась, особенно когда увидела ее вчера такой бледной и подавленной. Тогда почему вы прямо не расскажете мне обо всем? Уверяю вас, вы можете быть со мной откровенны: я сделаю все, что в моих силах, чтобы помочь Марии-Тересе.

Он по-прежнему смотрел на нее, осмысливая то, что она ему говорила; выражение его лица, слишком долго остававшееся мрачным, не могло измениться сразу, но все же кое-какие перемены на нем стали происходить.

— Боже, — произнес он наконец, — какое облегчение, когда можешь с кем-нибудь поговорить.

— Тогда поговорите со мной, дон Мигель.

Он отвел взгляд в сторону.

— Может показаться, что я предаю свою семью.

— Не беспокойтесь, я смогу вас понять.

— Может быть, — задумчиво сказал он. — Может быть. — Он помолчал немного, прежде чем решился продолжать: — Сеньорита, мне кажется, что я терплю поражение в борьбе за Марию-Тересу.

Вивьен молчала, не желая сбивать его с мысли.

— Я должен буду вернуться в прошлое, — сказал он. — Вероятно, это займет много времени, но для того, чтобы вы поняли… Ну, вот. Как вы знаете, когда умерла моя мать, отец решил, что Ла Каса де лас Акилас требуется женщина для ведения хозяйства. К тому времени семья Эскобедо уже жила на асиенде. Отец Фернандо был там управляющим. Тогда отец пригласил сеньору Диас-Фрага; она приехала и взяла все дела на себя. Именно так: все. Мой отец был болен и не протестовал. А я протестовал и даже очень горячо, но мне было всего семнадцать, и с моим мнением не считались. Когда отец умер, сеньор Диас-Фрага попытался занять его место, но уж этого я стерпеть не мог. После многочисленных скандалов я отстоял свои права. С Марией-Тересой все было иначе: она оказалась на попечении кузины Андреа совсем крошкой и с этого времени постоянно находилась при ней.

Рамону было восемь лет, и вскоре его отправили в школу-интернат, потому что наш дом находился в слишком уединенном месте. Он приезжал домой на каникулы, но между нами была большая разница в возрасте (я на девять лет старше Рамона) и мы никогда не были друзьями. А Рамон был почти на восемь лет старше Марии-Тересы, поэтому они тоже не могли стать друзьями. Пока она росла, я иногда играл с ней, но на меня свалилось столько разных проблем, что я даже не осознавал, что происходит в доме. Фактически кузина Андреа с самого начала стала готовить ее для служения церкви. Марии-Тересе так долго внушалась эта мысль, что она уже не могла представить себе другого пути.

После небольшой паузы он продолжал:

— Но я не хочу, чтобы моя сестра уходила в монастырь. То, что она решила вступить в Орден сестер милосердия, дало мне отсрочку. Я настоял, чтобы она сначала закончила курсы. Я чувствую, что ее принуждают — нет, скорее оказывают на нее давление и не дают возможности вести какой-либо иной образ жизни. Кузина Андреа никогда не позволяла ей иметь друзей. Только я и мог скрасить ее одиночество. Гувернантки, которых приглашала кузина Андреа, все были немолодые и весьма неприятные дамы, в большинстве своем некомпетентные, но зато послушные ее воле.

Вот так моя сестра и росла в мире, в котором царили наши пожилые родственники, сестра Каталина, отец Себастьян и иже с ними. Когда я понял, что происходит, я попытался избавиться от всех Диас-Фрага. Я нашел для них отличный дом, новый, светлый, достаточно просторный, чтобы они смогли держать трех-четырех слуг. Но они были страшно оскорблены. Я посмел выставлять их из дома, который они к тому времени уже считали своим! Они не согласились уехать. В новом доме им все не нравилось. Они решили еще сильнее укрепить свои позиции. Думаю, что именно тогда они и стали меня смертельно ненавидеть.

— О нет, сеньор, не может быть! — запротестовала Вивьен.

Он взглянул на нее спокойно и задумчиво.

— Я не считаю, что слово ненависть — в данном случае слишком большое преувеличение. Иногда, — продолжал он, — именно это чувство я испытываю и к ним. Они не только испортили детство и юность Марии-Тересы, они отравили и мою жизнь. У меня были планы относительно Ла Каса де лас Акилас, но мне не удастся осуществить их, пока Диас-Фрага живут там. Я люблю свой дом в горах и хочу перестроить его. Я люблю горы, они всегда были моим утешением… Иногда я в бешенстве выбегаю из дома, отправляюсь в горы и брожу там до тех пор, пока мой гнев не проходит, и тишина и умиротворенность этих мест не начнет действовать на меня успокаивающе. — Он глубоко задумался, потом словно опомнился и смущенно произнес:

— Я приехал сюда поговорить с вами о Марии-Тересе, а вместо этого говорю о себе.

— Это поможет мне все понять. Я и не догадывалась, что дела в «Орлином гнезде» обстоят так плохо.

— На первый взгляд, нет. Все приличия соблюдаются. Мы стараемся быть корректными по отношению друг к другу. Но на самом деле, все не так. Я не испытываю благодарности к моим родственникам за то, что они так долго управляли моим домом — я бы предпочел, чтобы это делал кто-нибудь другой. Так же как и они не испытывают благодарности за то, что я содержал их в роскоши все эти годы — они считают, что отдали мне лучшие годы своей жизни. Как только я предлагаю им переехать в другой дом, обстановка сразу накаляется. Они не могут мне этого простить… Вот почему, сеньорита, я был так расстроен, когда потерял Каса Маргарита.

Внезапно Вивьен поняла, что он должен испытывать. Ясно, что его неуступчивые родственники никогда не смогли бы отказаться от восстановленного Каса Маргарита: этот дом был настоящим сокровищем.

— Я думаю, что в Каса Маргарита они бы переехать согласились. Этот дом когда-то принадлежал нашей семье, у него прекрасная старинная архитектура, там есть все, о чем только можно мечтать. Мне по-прежнему неприятна мысль, что он стал загородным домом иностранцев! Но еще неприятнее думать, что из-за этого все семейство Диас-Фрага осталось в моем доме.

— Позвольте, дон Мигель, замолвить слово за моих друзей. Каса Маргарита не будет их загородным домом, они будут жить там постоянно. Миссис Бойд из-за ее слабого здоровья необходим теплый климат. Они просто купили дом, который продавался: их нельзя ни в чем винить. Теперь я понимаю причину вашего разочарования и сочувствую вам. Нельзя ли найти другой подобный дом для ваших родственников?

— Такое место нелегко найти, но я думаю, мне следует направить на это все усилия, особенно после их давления на Марию-Тересу за последние две недели. Ну, вот мы и вернулись к Марии-Тересе.

Однако после этих слов он опять замолчал. Они оба не говоря ни слова задумчиво смотрели на зеленые холмы, плавно спускающиеся к самому морю. Только теперь Вивьен начала немного понимать характер этого человека, хотя еще очень многое оставалось в нем для нее неразгаданным.

— Сеньорита… — начал он, но она прервала его.

— Я думаю, дон Мигель, что вы могли бы звать меня Вивьен.

— Спасибо, сеньорита Вивьен…

— Нет, — опять перебила она его. — Просто Вивьен. Без всяких прикрас.

На это он слегка улыбнулся.

— Никто не мог бы так о вас отозваться, — заметил он. — Природа одарила вас, сеньорита… Вивьен… больше, чем вы думаете, отдав вам краски своей лучшей палитры.

Каштановые волосы Вивьен пылали на ярком солнце как пламя; на щеках играл легкий румянец. Мигель пристально смотрел на нее, но выражение его глаз было невозможно понять.

— Благодарю вас, дон Мигель, но мы же говорим о Марии-Тересе.

— Ах да. — Он отвел взгляд, уставившись в одну точку. — Я уже говорил вам, когда вы впервые приехали к нам, какое поразительное воздействие вы на нее оказали. Может быть, теперь вы немного понимаете ее, но вы вряд ли можете представить себе, как она была ограничена в своих возможностях. Она всегда была очень мягкой и доброй, всегда забывала о себе и помнила о своих обязанностях по отношению к другим. Кузина Андреа полностью подчинила ее своей воле, объединившись вместе со священником и монахинями. Так сильно повлияв на Марию-Тересу, вы совершили какое-то чудо. Она стала больше улыбаться и я даже слышал ее смех. Она находила любой предлог, чтобы поехать в город. Вы и представить себе не можете, какую храбрость ей пришлось проявить, когда она привезла вас в «Орлиное гнездо» и представила людям, которые должны были сразу возненавидеть вас за то влияние, которое вы оказали на Марию-Тересу. Но теперь они сплотились и начали еще сильнее давить на нее. Отец Себастиан не только каждый день служил мессу, но и давал ей наставления. Впервые у Марии-Тересы появилась подруга и они хотят лишить ее этой дружбы. Вы для них — воплощение всего мирского и нечестивого: вы плохо влияете на нее тем, что стараетесь отвлечь ее от служения Господу.

— Какая глупость! — возмутилась Вивьен.

Он улыбнулся.

— Конечно! Теперь я подошел к самому главному. Если у Марии-Тересы стремление служить Богу окажется истинным, я ни за что не стану ей мешать. Но в том-то и дело, что я в этом не уверен. Поэтому, Вивьен, я хочу дать ей возможность разобраться в себе. Я хочу, чтобы она увидела настоящий мир и поняла, от чего она отказывается. И мне очень хочется, чтобы вы помогли ей это сделать, потому что она восхищается вами, потому что вы молоды и жизнерадостны.

Мне бы хотелось, чтобы вы решились выдержать осаду семейства Диас-Фрага и немного погостили бы в «Орлином гнезде». Вы сможете и учить у нас испанский — мы будем говорить с вами на своем родном языке. Мы составим с вами план, который поможет Марии-Тересе понять, что она потеряет, если уйдет в монастырь.

У Вивьен в душе смешались противоречивые чувства. Она протянула Мигелю руку и нерешительно произнесла:

— О Боже, я должна это обдумать.

Он взял ее руку в свои и ответил:

— Конечно, конечно. Я не стану торопить вас и не буду в обиде, если вы не сможете принять мое предложение.

Он продолжал держать ее руку, и они оба молчали. Неожиданно он приблизил ее руку к своему лицу и прижал к щеке. Ее рука была мягкая, маленькая и хрупкая. Она ощутила под своей ладонью шероховатую кожу его худой щеки. Щека была прохладная, но ее теплая ладонь согрела ее.

«Как я могу спокойно думать в такой обстановке?» — задавала себе вопрос Вивьен, но не отнимала руки. Он невольно показал свое отношение к ней. Он сказал: «Вы молоды и жизнерадостны», это было приятно слышать, даже если его слова адресованы только ее дружбе с Марией-Тересой.

В глубине души Вивьен уже знала, что примет его приглашение. Ей хотелось подольше пробыть в Испании и научиться бегло говорить по-испански и к тому же она искренне привязалась к Марии-Тересе. Но ей все же не хотелось покидать семью Бойдов, которая так сердечно ее приняла. Как будто прочитав ее мысли, Мигель сказал:

— Я понимаю, что слишком многого требую от вас, сеньорита. — И она ощутила своей ладонью, которую он по-прежнему держал прижатой к своему лицу, как напряглись мышцы его щеки. — У вас, вероятно, имеются свои планы и свои привязанности.

— Да, — подтвердила она, хотя, возможно, говорить об этом было еще несколько рано. — Но я уверена, дон Мигель, все можно уладить. Может быть, я приеду в «Орлиное гнездо», а потом снова вернусь к Бойдам. Это в том случае, если вы хотите, чтобы я приехала к вам как можно скорее.

— Вы же видели Марию-Тересу вчера в ресторане.

— Да, она сильно изменилась.

— Именно так. Для нас, сеньорита, чем скорее вы приедете, тем лучше. Но вы должны поступить так, как вам удобно. — Наконец он отпустил ее руку.

— Мне показалось, дон Мигель, что на асиенде она была вполне счастлива и ей так нравится верховая езда. Вы не возражаете, если асиенда тоже будет включена в нашу программу?

Он на минуту задумался.

— Мы обсудим это позднее. Когда вы приедете к нам?

— Я постараюсь приехать в конце недели, — пообещала Вивьен. — Но сначала я должна поговорить с Бойдами, а потом позвоню вам.

— Я чрезвычайно благодарен вам, — сказал он, сдержанность вновь зазвучала в его голосе, когда он завел машину и стал разворачиваться. — Я отвезу вас на виллу ваших друзей. Пожалуйста, передайте им, что я искренне сожалею, что из-за меня вы прерываете свое пребывание у них.

«О Боже, — с ужасом спросила себя Вивьен, — мы опять вернулись к тому, с чего начинали? Чересчур сдержанны и корректны друг с другом?» От ее внимания не скрылось и то, что он опять дважды назвал ее сеньоритой, а не Вивьен. Но в тот момент она сразу не осознала, что уже невозможно вернуться к прежним взаимоотношениям, когда так много личного, даже сокровенного, вплелось в них.

У ворот виллы Бойдов он поклонившись простился с ней.

— До встречи, сеньорита, — сказал он.

— До встречи, дон Мигель. Передайте привет Марии-Тересе.

Она повернулась и пошла к дому. Ей показалось, что она разговаривала с Мигелем очень долго, но на самом деле прошло чуть больше часа. Вся семья Бойдов еще сидела на залитой солнцем террасе за чаем, и увидев Вивьен, с радостными улыбками приветствовала ее.

— Чаю, Вивьен?

— С удовольствием, миссис Бойд. О, здесь так хорошо, а я связала себя обязательством скоро вас покинуть.

— Нет, мы не отпустим тебя, — сказала миссис Бойд, а Гарри недоуменно спросил:

— Что это значит?

Вивьен попыталась как можно короче все объяснить, но оказалось весьма сложным в нескольких словах описать достаточно запутанную ситуацию. Когда она закончила, мистер Бойд спокойно произнес:

— Ну, я вижу, ты находишь это очень интересным, Вивьен. Будет о чем вспомнить, когда все закончится. Ты же будешь совсем недалеко от нас и сможешь заглянуть сюда вместе с Марией-Тересой. А мы скоро переедем в Каса Маргарита, поэтому когда твой визит в этот мрачный дом закончится, ты сможешь пожить там с нами. Тебе понравится, я уверен.

— Не могу же я все лето жить за счет своих друзей, — запротестовала Вивьен.

— Какие глупости, — возразил Гарри. — Этот сеньор Навахас задал тебе нелегкую работу, как я вижу. Так что там ты не будешь жить за их счет. А в нашей семье все просто счастливы видеть тебя у нас здесь или в Каса Маргарита. Помни об этом. Поздно вечером Гарри перешел наконец на более личные темы. После обеда, оставив мистера и миссис Бойд отдыхать в гостиной, они с Вивьен отправились на прогулку. Они медленно шли по дороге, как змея извивавшейся среди вилл, окруженных множеством деревьев и кустарников; некоторые из них Вивьен никогда не доводилось видеть раньше.

— Я надеюсь, Вивьен, что в этом «Орлином гнезде» ты не будешь испытывать сильный дискомфорт, — сказал Гарри.

— Я не рассчитываю, что атмосфера там будет дружеской, Гарри, но я буду как можно меньше общаться с семейством Диас-Фрага.

— Ты же не обязана ехать туда.

— Конечно, но ради Марии-Тересы я хочу это сделать.

— А не ради ее брата?

— Боже правый, конечно, нет! Он сам в состоянии позаботиться о себе.

— У него, несомненно, очень сильный характер, но он не располагает к себе. Не позволяй ему никаких вольностей, Вивьен.

— Гарри, я уверяю тебя, он всегда держится со мной очень корректно и даже отчужденно.

— Вот, пусть так и продолжает. Вивьен, ты вернешься к нам потом?

— Если твои родители действительно не против этого, то ничего лучшего я не могу и желать.

— Я хочу, чтобы ты вернулась, и не только для того, чтобы у нас погостить. Я не хотел ничего пока говорить тебе, потому что ты волновалась за Тессу и Джеймса, да к тому же ты еще мало меня знала. Я надеялся, что ты подольше поживешь у нас, а теперь ты уезжаешь. И вот я хочу сказать тебе, Вивьен, что ты мне очень дорога. Нет, не так, я люблю тебя. В своих чувствах я полностью уверен, но я не буду торопить тебя с ответом, чтобы ты не сказала поспешное «нет» или даже поспешное «да». Я хочу, чтобы ты помнила, что я хочу жениться на тебе. Пожалуйста, приезжай навестить нас. Привози Марию-Тересу, мы поможем ей поднять настроение.

— Уверена, что у вас это получится. Когда я беспокоилась за Тессу и Джеймса, вы очень помогли мне. Гарри, дорогой, я благодарна тебе за то, что ты сказал мне сейчас. Я буду об этом помнить. Ты советуешь мне не говорить поспешное «да», а именно это ям хотела сделать.

Они вошли под сень густых деревьев; оказавшись в их тени, Гарри привлек Вивьен к себе и поцеловал, и она с радостью откликнулась на его поцелуй. Они еще долго стояли обнявшись и целовались. Когда наконец они продолжили свой путь, Гарри сказал:

— Мне так давно хотелось поцеловать тебя, почти с первого дня нашего знакомства. Но я не хотел, чтобы ты считала наши отношения лишь небольшим приключением, летним романом: мне не нравятся подобные вещи, думаю что и тебе тоже, Вивьен. Я хотел, чтобы они стали серьезными для нас обоих. Я ведь тоже не безразличен тебе, правда, малышка?

— О Гарри, конечно. Если я не могу сказать твердое «да», можно мне сказать возможное «да»?

— Конечно, можно. Пусть это пока останется нашим секретом.

— Я нигде не чувствовала себя так хорошо, как в вашей семье, хотя Кэрроллы тоже прекрасно ко мне относились. Могу себе представить, каким счастливым домом станет для нас Каса Маргарита.

— Ты не будешь жить в Каса Маргарита, Вивьен, ты будешь жить в самом сердце Йоркшира. Ты бывала в Йоркшире?

— Никогда.

— Тогда у тебя еще все впереди. Это довольно крупное графство, со своей промышленностью и там дивной красоты природа. Я возвращаюсь туда, как только Каса Маргарита будет готова. Я с большим удовольствием покажу тебе свои родные места, Вивьен.

Они до самой полуночи проговорили о своем будущем и все время целовались, а затем вернулись домой очень довольные своей жизнью и друг другом. Миссис Бойд внимательно посмотрела на них и улыбнулась. Без сомнения, они полагали, что сумеют сохранить свой секрет, но та обо всем догадалась. Конечно, потом они ей все расскажут, но уже сейчас она твердо знала, что будет рада видеть Вивьен Арнольд в качестве своей невестки.

На следующее утро Гарри повел Вивьен к ювелиру и купил ей красивый кулон с золотой цепочкой. Кулон был овальной формы с огненным опалом — это был самый прекрасный подарок, который когда-либо получала Вивьен в своей жизни.

— Это подарок в честь нашей будущей помолвки, — сказал Гарри. — Он ни к чему не обязывает, но поможет тебе не забывать меня.

— Можешь не беспокоиться, Гарри. Я не забуду тебя и без него, но все равно он мне очень нравится, большое тебе спасибо.

— Не забудь позвонить мне, если обстановка в «Орлином гнезде» станет для тебя невыносимой.

— Почему она должна такой стать? Я ведь бывала там и раньше. Это просто место, где люди не очень хорошо ладят друг с другом — есть еще немало точно таких же. Но это же не замок великана-людоеда.

— Я неуверен. Этот дом мне кажется именно таким, — заявил Гарри, и они оба весело рассмеялись.

В пятницу утром Вивьен покидала виллу.

— Мне немного жаль, что я уезжаю, — сказала она миссис Бойд, — мне хотелось помочь вам в устройстве Каса Маргариты.

— Не волнуйся, там еще останется работа и для тебя, когда ты вернешься. Только не задерживайся надолго, Вивьен.

Гарри хотел отвезти ее сам, но Вивьен предпочла отправиться туда на маленькой машине, взятой напрокат.

— Это может оказаться полезным, по крайней мере, даст мне независимость. Тогда мне не придется полностью зависеть от семейства Навахас. Всегда будет путь для отступления.

Гарри уложил ее вещи в машину, она попрощалась с его родителями и опять отправилась по очень живописной, но опасной дороге через Долину орлов, по головокружительным поворотам того участка, который являлся частным владением семьи Навахас. Ее машина с трудом преодолевала крутой подъем. На одном из поворотов ее на огромной скорости обогнала большая спортивная машина, прижав почти к самому обрыву, и скрылась из виду. Вивьен была одновременно потрясена и раздосадована: она не любила подобную беспечность водителей. Кто это был, Рамон? Она подумала, что Рамон как раз тот человек, который может любить такие машины.

Однако это оказался не Рамон, а один из его друзей. Когда Вивьен подъехала к дому, то увидела несколько автомобилей у дверей. Последний из прибывших как раз давал указание слуге, Хосе, отнести свои чемоданы в дом, а навстречу ему спешил Рамон.

Молодые люди равнодушно взглянули на подъехавшую маленькую белую машину, но не стали дожидаться, пока она остановится, чтобы встретить вновь прибывшего гостя, а сразу же ушли в дом, громко смеясь.

Хосе, оставив чемоданы на ступеньках, подошел, чтобы открыть дверцу машины Вивьен.

— Добрый день, сеньорита.

— Добрый день, Хосе. Как здоровье?

— Спасибо, сеньорита, хорошо. Сеньорита Навахас ждет вас. Если вы последуете за мной, я провожу вас.

Он проводил ее в холл, но Мария-Тереса уже шла ей навстречу, медленно и чинно спускаясь по лестнице. Глядя на нее, Вивьен, казалось, слышала слова сестры Каталины: «Идите спокойно, дитя мое. Вы слишком возбуждены, дитя мое, успокойтесь».

— Вивьен, как чудесно, что ты приехала. Спасибо Мигелю, что он обо всем позаботился. Позволь проводить тебя в твою комнату.

Она оказалась рядом с комнатой Марии-Тересы, в том же коридоре.

— Я так волновалась эти два дня, когда готовила ее для тебя, Вивьен. Надеюсь, она тебе понравится.

Вивьен не знала, насколько Мария-Тереса могла изменить ее убранство, но комната ей понравилась. Мебель, как и везде в доме, была довольно строгая, но яркие ковры и шторы оживляли ее; вид из окна был просто потрясающий, а огромная картина на стене, казалось, освещала собой всю комнату.

— Мигель принес ее специально для тебя, — объяснила Мария-Тереса. — Здесь раньше висели только иконы, но он решил, что они для тебя не подходят. А эта картина — из его комнаты.

— Какое богатство красок, — сказала Вивьен. — Наверное, это произведение современного мастера, но в любом случае, мне нравится.

— У нас будет веселый уик-энд, Вивьен. Рамон совершенно неожиданно привез двух своих друзей из Мадрида.

— Он это часто делает?

— Нет, очень редко. Просто где-то неподалеку будет праздник, который они хотят посмотреть.

«Веселый уик-энд? — удивлялась Вивьен. — В этом доме? Вместе с семейством Диас-Фрага? Да, на это стоит посмотреть!»