Долина счастья

Глава 40

— Лэндер! — воскликнул Фэнтом. — Чип Лэндер. Да хранит его Господь! Как я ему благодарен! Так ты хочешь сказать, что ни с домом, ни с ней самой ничего не случилось?

— Они было устремились туда, оглашая окрестности дикими криками, но Лэндер засел в доме. Уже приближался рассвет, а он все ещё переносил в дом то, что сумел урвать для себя при дележке добра из лавки — причитающуюся ему долю добычи.

— Постой-постой. Так он что, притащил свои пожитки к ней в дом?

— Ну да.

Фэнтома бросило в жар, на лбу у него выступила испарина. Но затем, собравшись с мыслями, он все же нашел логическое объяснение произошедшему и вслух сказал:

— У него не было собственного дома. Поэтому он и привез свою долю к ней!

— Именно так. Он приехал к ней и ещё не закончил переносить вещи в дом, когда, из-за деревьев показалась орущая толпа. Он начал стрелять в воздух. И, по-моему, даже подстрелил кого-то из тех, кто пытался поджечь сарай за домом. Увидев, что он настроен решительно, они благоразумно отступили и ретировались, и только после этого я начал выбираться оттуда. Оглянувшись назад, я увидел, что всю долину накрыла плотная дымовая завеса. Ветра почти не было, поэтому клубы черного дыма поднимались вверх, и стелились по земле обширного плоскогорья. Время от времени сквозь дым проглядывали обугленные руины с пляшущими по ним языками пламени.

Затем со стороны южного перевала раздался конский топот. Это возвращались обратно всадники из Долины Счастья, но Кендала с ними не было. Они прокричали мне, что Кендал поехал другой дорогой, и помчались дальше во весь опор. В скором времени вслед за ними проследовали и люди шерифа.

Они скрылись в дыму, и больше я их не видел. Меня они не тронули. У правосудия ко мне нет никаких претензий.

Он сказал об этом с усмешкой.

— Но только что они найдут? Лишь то, что все доказательства и улики, на которые они так рассчитывали, сгорели в огне пожара. Долина исчезла с лица земли, и лишь в самом отдаленном её уголке уцелел лишь дом Джима Фэнтома, где проживает одна молодая особа, которую Чип Лэндер взял под свою защиту. Отчаянный все-таки парень, этот Чип!

Фэнтом молча выслушал все это, а затем натянуто пробормотал:

— Да, отчаянной! А как же иначе…

Воображение Фэнтома живо рисовало перед ним картину того, как Чип изображает из себя героя, как он, расправив плечи, решительно расхаживает по всему дому, переходя из комнаты в комнату и рассеивая облачка едкого порохового дыма, и ещё умудряется при этом шутить. Ничего не скажешь, настоящий герой!

А Джо, затаив дыхание следит за каждым его движением, восхищается им, слышит доносящиеся снаружи грубые вопли толпы, собравшейся на темной поляне под сереньким предрассветным небом, и невольно сравнивает их со звучным, веселым голосом этого отважного парня!

Ну и какой эффект должно произвести на неё это сравнение?

Конечно, ещё вчера она была влюблена в него, Джима Фэнтома. Но с тех пор все могло измениться. Ведь женщины так непостоянны. К тому же девушкой она была впечатлительной и к тому же влюбчивой. Ведь друг друга-то полюбили с первого взгляда. И теперь она вдруг выясняет, что как только пришла беда, её драгоценный возлюбленный поспешил скрыться в неизвестном направлении, в то время, как её вызвался защищать совершенно незнакомый мужчина, добровольно занявший его место!

Мысль об этом заставила Джима Фэнтома содрогнуться.

— Так, значит, в долине больше никого не осталось? — зачем-то спросил он.

— Полагаю, что к этому времени там не осталось ни одной живой души. Шериф ничего не найдет. Мужчины, женщины, дети, кони, скот, — все ушли. Даже работяги-китайцы бредут сейчас себе где-то, не имея никакой возможности пожаловаться властям на то, как несправедливо с ними обошлись. Это великий исход в поисках новой Земли Обетованной, с той лишь разницей, что с ними больше нет Куэя, который мог бы посулить им золотые горы и указать дорогу. Ведь гении на дороге не валяются! А Куэй был гениален.

Еще какое-то время они стояли молча, но затем Фэнтом пробормотал:

— Мне пора! Хотя погоди. А как тебе удалось выследить Кендала?

— Немного ума, камелька сообразительности и пара выносливых лошадей. Я заметил его в подзорную трубу, когда он находился уже за несколько миль от меня. Я увязался следом, и тенью следовал за ним всю дорогу через холмы. И в конце концов мы оказались здесь. Вот и все! И куда ты сейчас направляешься?

— Обратно в Долину Счастья.

— Тогда тебе лучше поторопиться, или же Кендал будет там раньше тебя.

— Кендал? Опять там? Но что он забыл на этом пепелище?

— Одну красавицы, истомившуюся от ожидания, — ответил горбун и гадко рассмеялся в темноте.

Фэнтом покачал головой.

— Ну, Лэндер, это я ещё понимаю, — отмахнулся он. — Он хоть красивый. Я всегда считал его своим соперником! К тому же теперь он ещё стал и настоящим героем. Но Кендал? Да она рассмеется в лицо этому уроду!

— Никто и никогда в жизни не осмелился посмеяться над Кендалом, — резонно заметил калека. — И сомневаюсь, что твоя прелестница станет первой, кто подаст такой пример. Нет, мальчик мой. И если уж просто уговорить её ему не удастся, то он постарается купить её расположение.

— Купить?

— Он рассыплет бриллианты на столе перед ней и щедро украсит ими заманчивые картины красивой жизни. Я уже даже вижу, как его длинные пальцы выкладывают Париж и Лондон и бросают к её ногам всю Италию. Кендал большой знаток по этой части. Он бы и ангела смог соблазнить, если, конечно, задался бы такой целью!

— Я верю в нее! Она не такая! — воскликнул юноша.

— Эх, молодой человек, — покачал головой горбун, — Куэй в свое время тоже был очень уравновешенным, вдумчивым и преуспевающим господином, одержимым идеями человеколюбия. Но даже Куэю не удалось устоять перед искушениями этого, образно говоря, дьявола в человечьем обличье. Куэй сдался. Думаешь ты бы устоял, окажись ты на его месте?

— К тому же, — пробормотал Фэнтом, не в силах оправиться от потрясения, — он ею совсем не интересовался. И даже не пробовал ухаживать!

— Это не совсем так. Совсем недавно, буквально на днях, Кендал впервые в своей жизни оказался совершенно беспомощным перед другим человеком. И этим человеком был я! В руке у меня был пистолет, направленный прямо ему в сердце, но отнюдь не это стало главным моим оружием. До этого я видел, как он ошивался возле хижины, видел потом перепуганное личико девушки, и догадался сопоставить одно с другим. Я пригрозил Кендалу, что обязательно зайду проведать её, а заодно поведаю ей несколько незатейливых историй из его прежней жизни. Услышав это, он со страху едва в штаны не надул. Лицо его тут же покрылось потом. И через мгновение он капитулировал, безоговорочно согласившись выплатить мне все то, что украл у меня пятнадцать лет тому назад, плюс к тому щедрые проценты, набежавшие за эти годы и ещё кое-что сверх того — так сказать, в возмещение понесенного мною морального ущерба!

Он снова усмехнулся, но на этот раз его смешок больше походил на звериный рык.

— Он пообещал, что я получу все сполна. Клялся и божился, вернет все до гроша; и так оно и было бы, если бы только, разумеется, Куэй не встал у него на пути. Куэю хотелось заполучить все, так что раскошеливаться и отдавать мне те жалкие крохи, о которых я просил, он вовсе не собирался. Скупость была одним из тех пороков, семена которых Кендал заронил в его душу, и с тех пор она пустила крепкие всходы и цвела пышным цветом. К тому же, Фэнтом, если уж у Кендала возникли опасения, что твоя девица станет прислушиваться даже к моим словам, то неужели ты думаешь, что он не пустит в ход всю свою изобретательность и красноречие, которым наделил его Господь, чтобы затуманить ей мозги и потом овладеть ею?

— Все, хватит! Я верю тебе! Верю! — воскликнул юноша. — Ну, мне пора. Прощай. Ты мне тут такие страсти рассказал, что, наверное, это стоило мне десяти лет жизни и ещё тысячи лет в аду!

— Постой, — сказал горбун. — А что, если я покажу тебе дорогу в долину, поехав по которой, ты сможешь сэкономить целых десять часов?

— Десять часов?

— Ну да, путь через горы, которым ездил Луис Кендал. Скорее всего, это были потайные тропы, о существовании которых не знал больше никто. А так он точно доберется обратно гораздо раньше тебя — на десять часов!

— О, Господи! — охнул Джим Фэнтом.

— Но поехали со мной, и думаю, что смогу это исправить. К тому же Кендал не знает, что мы едем за ним!

— Помоги мне наверстать эти десять часов, — сказал Фэнтом, — и буду обязан тебе всей своей жизнью!

Целых десять часов!

— Тогда лови тех двух лошадей Куэя, — распорядился горбун. — Ему они больше все равно уже не понадобятся. Он сейчас восседает верхом на белом коне, который, полагаю, уже прибыл к месту назначения. Этот конь не бывает в стойле, и всякий раз в его седле сидит новый всадник. Но ему неведома усталость.

Он снова злорадно усмехнулся, но Фэнтом тем временем уже снимал путы с ног коней, принадлежавших покойному, и пропустил мимо ушей последние слова собеседника.

Они без промедления пустились в путь, прихватив с собой двух запасных лошадей, и, миновав заросли, выехали на холмистую равнину, расстилавшуюся за лесом стройных тополей, направились в сторону возвышавшихся перед ними гор.

Юноша исподволь разглядывал горбуна. Очевидно тот не был привычен проводить по многу часов к ряду в седле. Он постоянно ерзал, съезжая, то на одну, то на другую сторону, безуспешно пытаясь устроиться в нем поудобнее.

Однако за всю дорогу Фэнтом не услышал от него ни слова жалобы. Сам юноша, хоть и был опытным наездником, теперь едва держался в седле от усталости, его тело онемело и налилось свинцовой тяжестью, и временами подумывал о том, что его попутчик до сих пор не свалился с лошади лишь по чистой случайности. Но, похоже, сдаваться горбун не собирался. Он покачивался в седле, то и дело хватаясь обеими руками за луку, в агонии запрокидывая голову, но ни разу не проронив ни слова.

Всю ночь напролет они ехали еле различимой на земле тропой, проложенной напрямую через высокогорье, ещё затемно остановились у края долины и посмотрев на небо увидели, что, как говорят персы, в чашу ночи упал первый камень рассвета.