Дом железных воронов

Глава 14

– Твой друг? Вот я кто для тебя? – Данте стоит у входа в погреб, скрестив руки на груди. Он в белом военном мундире, позолоченный воротник расстегнут, длинные косы перекинуты через плечо. Золотые бусины, вплетенные в темную копну, преломляют свет, исходящий от единственной масляной лампы.

Он впивается в меня своими голубыми глазами, которые очаровывали меня с того дня, как тарекуоринские девочки толкнули меня на глазах у всего класса и я упала на колени. Он не только помог мне собрать книги, но и предложил свою руку, помогая подняться, и защиту. Никто никогда больше не толкал меня, но это не значит, что надо мной вообще прекратили издеваться.

– Я ждал тебя всю ночь на моем одиноком крошечном троне.

– С принцессой под боком. Я бы вряд ли назвала тебя одиноким.

– Алёна – просто друг. Марко желает союза с севером, и поскольку Эпонина из Неббы, а он может жениться только на одной женщине, он хочет, чтобы я ухаживал за другой. Вот и все.

Поднимая бочку, произношу:

– Как насчет того, чего хочешь ты?

– Я принц, Фэл. Мои желания стоят на втором месте после моих обязанностей.

Вот только я не хочу быть второй женщиной.

– Но прошлой ночью между нами ничего не произошло.

Мое грохочущее сердце сотрясает вино в бочке.

– А что было до прошлой ночи?

– Меня не было четыре года. – Его кадык скользит вверх и вниз по горлу, а затем он отталкивается от дверного косяка и вырывает бочонок из моих рук. Я использовала все десять пальцев, а он зацепляет бочонок двумя. – Которые ты не можешь использовать против меня. Особенно учитывая, что ты работаешь в борделе.

– Это таверна, Данте.

– Это еще и бордель. – Он вздыхает. – У тебя были свои приключения, у меня были свои. Давай оставим прошлое в прошлом.

Я сосредоточиваюсь на щетине, покрывающей его подбородок, чтобы он не заметил боль в моих глазах. Я могу пересчитать свои приключения по пальцам одной руки – одного пальца достаточно, – в то время как ему, несомненно, нужно больше двух рук.

– Послушай, я пришел сюда не для того, чтобы ссориться. Я пришел сюда, потому что скучал по тебе вчера и беспокоился, не случилось ли чего. Почему ты не пришла?

– Я потеряла ленту.

Если он и понимает, что я лгу, то не заостряет на этом внимание.

– Тебе хотя бы понравилось платье?

Мое внимание переключается на него.

– Ты… – Я облизываю губы, чтобы прогнать изумление, которое вот-вот должно было вырваться наружу. Я собираюсь снова солгать, а что мне еще делать? Если я сознаюсь, что не получила его подарок, будут неприятности – либо у меня, либо у Нонны, либо у его крылатого посланника.

– Ты не получила его?

– Нет, я… Получила. Оно великолепно.

– Фиолетовое, как твои глаза.

– Точно. Ты цвет как будто наизусть запомнил.

– Верно, наизусть, но платье было не фиолетовым, а золотым. Как насчет того, чтобы ты сказала мне правду без использования соли?

Я морщу нос, чувствуя себя пауком, попавшим в свою же паутину.

– Я ничего не получила.

– Почему ты солгала?

– Потому что подумала, что бабушка, возможно, скрыла от меня и то, и другое.

Слова Бронвен звенят в голове: Ты здесь, потому что пришло время.

Могла ли она избавиться от моего платья и ленты? Я даже не рассматривала такую возможность. Ярость закипает в груди. Если за этим стоит слепая женщина, то Котел бы побрал ее и ее дурацкую охоту за сокровищами. Пусть сама отправляется на поиски своих дурацких воронов.

Но затем я напоминаю себе: птицы – мой шанс стать королевой Данте, и это заглушает мое негодование. Возможно, Бронвен работает не против меня. Вот бы только она выбрала другой вечер, чтобы вмешаться в мою жизнь.

Данте наблюдает за игрой эмоций, которые волной пробегают по моему лицу.

– Дай мне шанс тоже поучаствовать в разговоре, который ты ведешь сама с собой.

– Я размышляла вот о чем: возможно, бабушка ни при чем во всей этой истории.

Его рот кривится.

– Я прикажу отрубить крылья моему спрайту, если он забыл…

– Пожалуйста. Нет. Не наказывай никого. Это в прошлом. – Я кладу руку ему на плечо, ощущаю под ладонью мышцы, их столько, что они кажутся лозами глицинии. – Кроме того, это была всего одна ночь. Теперь, когда ты дома, у нас будет и другая. Много других.

Мое обещание улучшает его настроение, но портит мое собственное. Пророчество это или нет, но если Данте узнает, что прошлой ночью я целовалась с другим мужчиной, он пожалеет, что прислал мне платье. На кончике языка вертится признание, но прежде чем я успеваю выдавить страшные слова, его свободная рука ложится мне на спину и губы Данте прижимаются к моим.

Затхлый подвал исчезает, и я переношусь на четыре года в прошлое, в тени Тарелексо, где этот же мужчина, тогда еще мальчишка, прикоснулся своими губами к губам, которых никто другой не касался.

Новый поцелуй кажется знакомым и в то же время другим. Мое сердце гоняет кровь с такой силой, что мои соски мгновенно твердеют, и я боюсь, что они порвут платье и проткнут шелковую рубашку Данте.

Я обвиваю руками его шею, провожу ладонями по горячей коже и подергивающимся мышцам под ней. Язык Данте проникает в мой рот, касается моего собственного, требовательный и резкий, он захватывает каждый темный уголок, как будто этот мужчина напоминает мне, что он мой принц и все в Люче принадлежит ему, включая мое тело.

– Ой. Я… – Голос Джианы возвращает меня в сырой подвал с низким потолком.

Я скрыта от ее взгляда фигурой Данте, несмотря на это, я не осмеливаюсь пошевелиться. Я благодарю всех наших богов за его рост и стать, хотя, вероятно, я должна благодарить его родителей. Но я не питаю особой любви к его матери, которая считает, что круглоухие не заслуживают никакого уважения, поэтому благодарность нашим божествам кажется более уместной.

– Прошу прощения, что прерываю, Altezza. Мне нужно вино.

Мои щеки пылают. Данте улыбается, довольный тем, что его обнаружили, или, возможно, он улыбается, потому что гордится тем, что заставил мое тело так ярко отреагировать. Я все еще надеюсь, что Джиа решит – Данте целовался с какой-то другой женщиной, но затем он сдвигается в сторону, чтобы передать бочонок, который все еще у него в руке, и у меня нет времени скрыться за деревянный стеллаж.

Серые глаза Джианы останавливаются на мне, в них столько упрека, что у меня все внутри сжимается. Я хочу сказать, что не я первая начала, но она уже поднимается наверх с вином. Я закрываю лицо и опускаю голову.

– Эй… – Данте скользит рукой по моему запястью, чтобы погладить по щеке. – Я знаю, что ты на работе, но я принц. У тебя не может быть неприятностей из-за поцелуя с принцем.

Меня охватывает такое мучительное чувство вины, что я не могу заставить себя открыть глаза и посмотреть на него.

– Если она будет тебя ругать, – он гладит меня по скуле большим пальцем, – я отрежу ей язык.

Я широко распахиваю глаза, воздух застревает в горле.

– Данте, – шиплю я. – Нет. – Я качаю головой, одновременно стряхивая его ладонь.

– Я не потерплю, чтобы кто-то причинил тебе боль, Фэл. Словами или действиями.

– Джиана никогда не сделает мне больно.

– Я видел, как она посмотрела на тебя.

– Она мне как сестра, Данте. Заботливая и обеспокоенная.

Он наблюдает за мной из-под опущенных ресниц, его глаза больше похожи на пролитые чернила, чем на полуденное небо.

– Ну, ее беспокойство неуместно, потому что я никогда тебя не обижу.

– Ты принц. Принц. А я… я круглоухая девушка с другой стороны канала. Это то, что она видит. Это то, что видит мир.

Он опускает подбородок ближе к шее.

– Ты та девушка, с которой я хочу проводить свои ночи, Фэллон.

Сердце учащенно бьется, и я больше не чувствую вины. Что, если Бронвен не предвидела, что я выйду за него замуж, но каким-то образом заставляет его желать меня?

– Ты упомянул ночи, – говорю я. – А как насчет дней? Разве ты не хочешь провести их со мной?

Он снова вторгается в мое пространство и запускает длинные пальцы в мои волосы.

– Я не упомянул дневное время, потому что оно заполнено работой.

– Значит, не потому, что твой брат и мой дедушка не одобрили бы? – Или из-за твоей принцессы?

– Мне не нужно их одобрение, Заклинательница змей. – Он убирает прядь волос с моей щеки, затем целует меня еще раз. – Я нужен во дворце сегодня вечером и на следующей неделе, но как только я освобожусь от своих королевских обязанностей, я заберу тебя. – Он отступает назад. – И я хочу, чтобы ты надела свое новое платье.

Интересно, наверху ли Энтони, и если да, то говорила ли с ним Джиа.

– Фэллон?

Я скрываю свою вину под лучезарной улыбкой, потому что мне уготован трон, а не рыбацкая лодка, и Данте предназначен мне, а не заграничной принцессе.

– Просто скажи мне, где и когда, и я буду готова.

Данте улыбается:

– Я буду отсчитывать часы до нашей новой встречи. Минуты. Секунды.

Мое сердце колотится в груди, когда он, подмигивая, отступает. Я чувствую себя такой порочной. Прокручиваю в голове все, что произошло, и то, что осталось сделать: мне предстоит ужасный разговор с Энтони. Я собираюсь быть прямолинейной и честной. Он не сможет использовать мои чувства к Данте против меня.

Кроме того, я никогда не давала ему никаких обещаний.

Прокручивая в голове варианты, я наконец возвращаюсь в зал.

Пришло время.

Слова Бронвен снова звенят в моей голове, усиливая мой и без того бешеный пульс.

Если он устроит мне свидание в замке и я найду статую птицы…

Мысль о том, что кто-то управляет моей судьбой, скорее пугает, чем утешает. Тем более что предсказывать будущее – это не сила фейри, а у людей сил нет вовсе.

Из какого подземного мира Бронвен?