Дом неистовых клятв

Королева пристально осматривает моих воронов. Сначала тех, что кружат в небе и отбрасывают движущиеся тени на внутренний двор, а затем на тех, что стоят в человеческом обличье вместе с друзьями Фэллон на небольшом расстоянии от нас.

— Я слышала, что вы вернулись вместе с моей дочерью.

А… Так вот кого она ищет.

— Это так.

— Да, но я её не вижу.

Я киваю на Ифу.

— Ворон, который несёт Мириам, приземлится по моему приказу.

Прийя наклоняет голову и волосы, доходящие ей до пояса, рассыпаются по загорелым плечам.

— Прикажи ей. Пожалуйста.

Фэллон сжимает пальцами мой бицепс.

— Вы не можете её убить.

Когда Прийя переводит взгляд на мою пару, Фэллон делает резкий вдох и с придыханием добавляет:

— Ваше Величество.

— Зови меня, имТайта. Это значит…

— Мать моей бабушки, — бормочет Фэллон.

— Верно.

Прийя обводит лицо моей пары кончиками пальцев, и кожа вокруг её глаз покрывается морщинками, так как она испытывает боль, видя в другом человеке её любимую внучку.

— А что до Мириам, то у меня нет намерения убивать её. Ей сначала придётся искупить вину, и лишь потом я дарую ей переход в следующий мир.

Когда Фэллон с трудом сглатывает, я ещё крепче сжимаю её пальцы.

«Тише, любовь моя. Твоя прабабка очень справедливая женщина».

Взгляд её фиолетовых глаз устремляется в мою сторону, и её челюсть высвобождается из пальцев Прийи.

«Она, может быть, и справедливая, но она была заперта в пузыре — хоть и по-настоящему огромном — последние пятьсот лет. На её месте я бы не только свихнулась, но и очень обозлилась».

«Ты никогда не станешь злой, птичка. Ты слишком милая».

«Это иллюзия. В глубине души я такая же жёсткая, как когти воронов».

Я одаряю Фэллон полуулыбкой и поглаживаю её по руке.

«Отныне я буду звать тебя «моя лютая птичка»».

«Боги… Святая Богиня, нет», — она морщит нос. «Подожди, а Мара считается богиней?»

— Фэллон? — восклицает женский голос.

Моя пара разворачивается при звуке своего имени, и тесный круг придворных расступается вокруг фейри с короткими волосами цвета воронова крыла и сверкающими зелёными глазами.

Женщина закрывает рот ладонью и бормочет:

— Капелька…

И тогда моя пара срывается с места.

Наконец, я понимаю, кто она такая — Церес Росси. Но даже если бы я забыл, вид Юстуса Росси, который стоит недалеко от неё под руку с Агриппиной, сразу же освежил бы мою память.

Приподняв полы своего великолепного платья, Фэллон несётся через весь двор в сторону женщины, которая развела руки в стороны, готовая заключить в объятия мою рыдающую пару.

— С какого заклятия начнём, с твоего или Зендайи? — спрашивает Прийя.

— Зендайи.

Не сводя глаз со своей пары и её фейской семьи, я спрашиваю у Кахола.

«Как далеко вам ещё до долины?»

«Пара минут. Прийя узнала у Котла как… как…» — голос бедняги звучит так, точно у него скрутило живот.

Пока Фэллон принимает десятки поцелуев, которые опускаются на её щеки и лоб, я спрашиваю королеву Шаббе:

— Как мы будем освобождать Зендайю? Она должна будет испить твоей крови перед тем, как погрузиться в Котёл?

Мой язык начинает пощипывать, когда я вспоминаю сладковатый металлический вкус крови Морриган.

— Котёл попросил меня налить крови внутрь него, а не внутрь неё. Но, как и тебе, ей нужно будет погрузиться в Котёл, и либо она вернётся к нам, покрытая чешуей, либо восстанет в человеческом обличье. К сожалению, только Котёл знает, что… — Прийя опускает глаза к удивительному источнику магии, который сделал меня тем, кем я являюсь. — Что от неё осталось.

Фэллон подходит к Агриппине и обхватывает руками её тонкие плечи. Несмотря на то, что Агриппина продолжает неподвижно стоять, точно заборный столб, и не обнимает Фэллон в ответ, моя пара продолжает держать рыжеволосую женщину в своих объятиях. Мне больно видеть дочку Юстуса в таком состоянии, ведь когда-то в Агриппине было столько жизни и страсти. Как и в той женщине, которая доверила ей свою… а теперь и мою самую дорогую вещь.

Я встречаюсь глазами с Юстусом и киваю головой в сторону фейри, который продемонстрировал невероятную доблесть и преданность.

— Как думаешь, Котёл может как-то повлиять на разум Агриппины?

— Возможно, но снятие заклятия Зендайи на некоторое время истощит Котёл. По правде говоря, могут пройти недели прежде, чем мы сможем снять твоё заклятие, Лор. Ты уверен, что не хочешь стать первым?

— Да. Я уверен.

Кахол определенно отгрыз бы мне ухо, если бы услышал, что я поставил его интересы выше интересов нашего народа, но он едва держится. А особенно теперь, когда он потерял Киана. Я не позволю, чтобы ему пришлось снова ждать.

Думая о брате, который недавно покинул нас, и о том брате, которого разрывает от переживаний, я смотрю на Фэллон, и при виде неё мой пульс успокаивается. Она обнимает Юстуса, что заставляет Церес схватиться за сердце, так как её явно удивила та невероятная связь, что установилась между Фэллон и её бывшем мужем благодаря Мириам.

«Так что?» — вопрос Кахола заставляет меня оторваться от клана Росси.

«Прийя говорит, что тебе придётся бросить её в Котёл», — говорю я, когда Фэллон наконец-то возвращается ко мне, размазывая по щекам свой чёрный макияж.

Я протягиваю к ней руку, и часть напряжения покидает моё тело, когда её пальцы обхватывают мои.

«Ты услышал меня, Кахол?»

«Я тебя услышал».

«Ты готов?»

«Нет. Я не готов».

Фэллон проводит большими пальцами по щекам, чтобы стереть растёкшиеся полосы, а я спрашиваю:

«А Дайя готова?»

«Надеюсь, что да».

— Они готовы, Прийя.

Фэллон резко распрямляет плечи, и взгляд её фиолетовых глаз встречается с моими желтыми глазами.

«Мои родители?»

Я киваю, а Прийя обходит нас, опускается на колени на край Котла и наливает крови на зеркальную поверхность.

Не отпуская мою руку, Фэллон разворачивается.

Я слышу, как моя пара бормочет у себя в голове: «Пусть это сработает. Пусть это сработает. Пусть это сработает».

Её тело так сильно дрожит, что каждое атласное пёрышко на её платье трепещет. Как бы мне хотелось уверить её, что всё получится, но будет жестоко давать ей ложную надежду.

«Лор, я уже должен взлететь?» — голос Кахола взрывается у меня в висках.

«Я жду сигнала Прийи, брат».

Проходит целая вечность прежде, чем Прийя встаёт.

— Котёл готов принять её.

«Кахол, сейчас».

Громкое шелестение разносится по долине, когда Кахол взмывает над дворцом с извивающимся телом своей пары, зажатым между когтями. Если бы моё сердце не замерло, как и дыхание Фэллон, я бы мог получить удовольствие, наблюдая за тем, как Дайя пытается пырнуть рогом моего друга, но я слишком нервничаю и не могу даже выдавить улыбку.

Когда он зависает над Котлом, обсидиановые глаза Дайи обводят толпу. Фэллон приглушённо всхлипывает, и взгляд зверя находит её. И только тогда Дайя успокаивается.

Я знаю, что этот змей и Фэллон были очень привязаны друг другу в течение многих лет, но мне очень хочется думать, что неожиданное спокойствие Дайи означает, что под всей этой чешуёй скрывается мать-шаббианка, которая любила своего не рождённого ребёнка всем сердцем.

Когда когти Кахола разжимаются, а тело Дайи падает в Котёл, который поглощает её всю, мой брат с дикими глазами бросается в сторону Фэллон и перевоплощается в человека.

Моя пара высвобождается из моих рук и обхватывает руками сгорбившуюся спину Кахола. Его губы не перестают произносить имя Дайи вместе с какой-то молитвой, а затем он целует волосы Фэллон и не отрывается от них до тех пор, пока поверхность Котла не начинает дрожать и не меняет цвет.

Заметив что-то ярко-розовое, Кахол испускает душераздирающий вой, который сотрясает каменный пол под моими ногами. Я опускаю веки и проклинаю ту надежду, что только что разбила моё жестокое сердце.

Но затем Фэллон делает резкий вдох, и мои глаза раскрываются.

Там, на гладкой как зеркало поверхности Котла, лежит тело женщины с копной розовых волос.

— Дайя? — хрипло произносит Кахол.

Я бросаюсь вперёд и хватаю его за руку раньше, чем он успеет потревожить поверхность Котла, пытаясь забрать из него женщину, родившуюся из тела Минимуса.

Она открывает глаза и они… они…

— О, боги, — восклицает Фэллон.

— Глаза змея, — бормочет Кахол.

У неё действительно глаза змея — полностью чёрные, от века до века. Но всё остальное выглядит как у Дайи. Не считая цвета волос и странной отметины посередине лба, которая похожа на белую жемчужину, прижатую к её коже.

Женщина приподнимается, и Котёл относит её в сторону Прийи.

— Аби Дхара.

Услышав, как её называют «дорогим бриллиантом Прийи», Дайя морщит лоб. Может быть, она больше не говорит на шаббианском?

— Mádhi, — бормочет Фэллон на языке воронов, осматривая белые шрамы, которыми покрыто тело Дайи от шеи до пояса. Это точно такие же шрамы, что были на её змеином теле

Дайя переводит взгляд своих бездонных глаз на Фэллон и приподнимает руку. Нахмурившись, она вертит рукой из стороны в сторону, а затем протягивает её Фэллон, которая падает на колени рядом с королевой.

Тени отрываются от моей плоти, когда моя пара хватает возвращённую нам женщину за руку, после чего уплотняются, чтобы схватить Фэллон и не дать ей упасть в Котёл. Дайя подносит пальцы дочери к своему лицу, а затем начинает тереться о них щекой и вибрировать.

Ради Святой Морриган, что такое вернул нам Котёл?

Мне стоит напоминать себе — и почаще — что я могу перевоплощаться в птицу и не имею права чувствовать подобное неприятие к её звериным качествам.

Фэллон подносит руку Дайи к своей щеке и целует её пальцы, а затем встаёт и поднимет свою мать на ноги. Дайя медленно, покачиваясь, выпрямляется. Фэллон отступает назад, всё ещё держа её за руку, и Дайя делает шаг вперёд.

Кахол подхватывает её и хрипло произносит:

— Моя пара.

Женщина переводит взгляд своих поразительных глаз на мужчину, который не перестаёт сглатывать. Нахмурившись, она наклоняет голову и тычет пальцем в его бороду.

Мне не хочется их прерывать, но я всё равно не могу не спросить Кахола:

— Ты слышишь её?

Кахол отпускает её и делает шаг назад, пробормотав мрачное:

— Нет.

Я кладу ладонь на талию Фэллон и притягиваю её к себе, почему-то испугавшись, что та связь, что нас соединяет, может разорваться, как у Кахола и Дайи.

Когда Кахол превращается в дым и взмывает в небо, дыхание Фэллон становится прерывистым.

— Dádhi!

— Он вернётся, птичка.

Я прижимаюсь губами к её виску, а странное создание запрокидывает голову и смотрит за тем, как он улетает.

— Он вернётся.

«Кахол Бэннок, советую тебе вернуться, потому что я не хочу нарушать обещание, данное твоей дочери».

Молчание моего брата настолько громкое, что наполняет всю долину и обволакивает каждого, кто сейчас стоит здесь, будь то ворон, фейри, человек, колдунья или… или то, во что превратилась Зендайя из Шаббе.

Заметки

[

←1

]

Имя Юстус происходит от латинского «iūstus» — справедливый, законный.

[

←2

]

Горгони — или морские веера, крупные разноцветные кораллы, состоящие из множества полипов.

[

←3

]

Леер — канатное ограждение по всему периметру корабля.

[

←4

]

Лингвини — вид итальянской длинной пасты, напоминающей сплющенные спагетти.