Дом отважных трусишек

Глава пятая. «Новая квартира»

Нянечка отворила дверь в палату, и Надя… никого не увидела. Только пять пустых кроватей. Это и обрадовало и испугало Надю. При нянечке знакомиться было бы лучше.

— Почему здесь никого нет? — спросила она.

— Кино пошли смотреть. У нас в холле телевизор с самым большим экраном. Точно в кинотеатре сидишь… Ты вот тут располагайся. — Нянечка указала Наде на самую крайнюю к двери кровать. — В тумбочку свои вещи положишь и всё, что мама принесёт.

Сейчас Наде класть было нечего. Она открыла дверцу тумбочки и заглянула в неё: два пустых тёмных ящика. И оба большие. Сколько всего положить можно.

— Ну как, нравится? — спросила её нянечка и тут же добавила: — Напиши маме записку, как устроилась. А то она там внизу волнуется.

— У меня карандаша нет и бумаги, — оглядываясь по сторонам, растерянно проговорила Надя.

— Сейчас принесу, — улыбнулась нянечка и вышла.

И тут Надя услышала ребячьи голоса и постукивание костылей. Очевидно, кончилось кино. В палату друг за другом вошли четыре девочки. Надя хотела сказать им, что она новенькая, но не успела, потому что девочка, стоящая позади всех, вдруг воскликнула:

— Ермакова, это ты? Надо же! — И, обернувшись к подругам, объяснила низким, чуть грубоватым голосом: — Мы с Надькой прошлым летом в санатории вместе лечились на море. Бояка она жуткая. Никогда в воду без матери не входила. Всегда за ручку.

— Мама боялась, что у меня будут судороги, вот и не отпускала одну, поспешила объяснить Надя, а про себя подумала: «Какая же противная эта Галька! Не успели встретиться, а она уже свой вредный характер показывает. Теперь девочки подумают, что я трусиха».

Но никто из них не обратил внимания на слова Гали Скульской. Самая высокая девочка, в очках, спросила Надю:

— А ты откуда приехала?

— Из Москвы, — ответила Надя. — Раньше мы жили в пригороде, а когда Москва стала расширяться, мы тоже стали Москвой.

— А как наш Киев вырос! — снова воскликнула Галя Скульская. — Наверное, раз в десять. Киев самый красивый город в мире!

— Ты так потому говоришь, что в Баку не была, — возразила ей черноглазая Джаннат Шамхалова. — Наш город на серебряном море стоит. Про него даже в песне поётся: «Ты в море шагнул, Баку, ты моря хозяин, Баку».

— А я тебя уже в коридоре видела, — перебив Джаннат, сказала Наде хорошенькая и самая маленькая девочка с аппаратом на руке.

Это у неё рука была в таком положении, точно приветствовала всех. На её руку Надя ещё в коридоре обратила внимание, а вот большие голубые глаза и длинные густые ресницы заметила у девочки только сейчас.

— Дайте мне кто-нибудь карандаш и листок бумаги, — спохватилась Надя, маме записку написать. Она внизу ждёт.

Хорошенькая Оля и девочка в очках, Варя Осипова, протянули Наде авторучки с бумагой. Чтобы никого не обидеть, Надя взяла у Олечки авторучку, а у Вари листок бумаги и, подойдя к тумбочке, стала писать:

«Мама, мне здесь нравится. В нашей палате лежит Галя Скульская. Помнишь, прошлым летом мы познакомились с ней на юге. Принеси мне конфет, печенья и лимонада. А то у всех тумбочки полные, а у меня совсем пустая. Целую тебя очень крепко. Надя».

Только Надя кончила писать, как в палату вошла нянечка с карандашом и бумагой.

— А я уже написала, — сказала ей Надя.

— Вот и хорошо, — принимая из её рук записку, проговорила нянечка и перед уходом наказала девочкам: — Смотрите не обижайте свою новую подружку!

— Мы её сейчас испытаем! — весело крикнула вдогонку ей Галя Скульская.

Надя насторожилась: что ещё затевает Галька? Но Варя Осипова поспешила успокоить ее:

— Игра у нас такая. Её один мальчик придумал, который тут лечился. «Лучший клоун» называется.

Скульская пододвинула поближе к дверям стул, села на него так, чтобы видеть все пять кроватей, и стала объяснять Наде игру «Лучший клоун».

— Значит, так. В цирк приходит фотокорреспондент из газеты. У него задание: сфотографировать лучшего клоуна. Клоунами будете все вы, а я фотокорреспондент. А как из вас лучшего выбрать? Вот корреспондент и решает: как хлопнет в ладоши, все клоуны застывают в смешных позах. А он выбирает из них самого плохого и выставляет с арены…

— То есть из игры, — пояснила Варя.

— Потом снова хлопает, и так до тех пор, пока не останется один — самый смешной клоун. Тот и считается победителем. Ясно?

— В нашей палате самая лучшая клоунша — Джаннат, — сказала Олечка. — Мы её никак не перекорчим.

— Приготовились! — крикнула Скульская и, выждав несколько секунд, хлопнула в ладоши.

Девочки тотчас состроили смешные рожицы. Кто на какую способен. Маленькая Олечка с весёлым видом высунула язык и немигающим взглядом уставилась на Скульскую. Варя приставила к носу обе руки и быстро замахала пальцами, точно показывала кому-то длинный нос. Джаннат сморщилась так сильно, точно съела горькую-прегорькую таблетку. Даже её прямой и остренький носик вдруг раздулся и потолстел. Наде стало смешно, и, вместо того чтобы самой что-то изобразить, она засмеялась.

— Смеяться нельзя! — закричала на неё Скульская. — Ты не зритель, а клоун.

— А может, она клоун, который смеется, — заступилась за Надю Варя Осипова, — откуда ты знаешь?

— Да, клоуны всегда смеются! — схитрила Надя и, указав пальцем на Скульскую, засмеялась ещё громче.

— Тогда ты выходи из игры, — сказала Варе сбитая с толку Скульская. Ты совсем не смешно сделала свой длинный нос.

Варя не возражала. Главное, чтобы первой не вышла из игры новенькая. А то за ней закрепится слава самого плохого клоуна палаты. А пока у них такого нет. Олечка, Варя и Скульская никак не превзошли друг друга, хотя в жизни Скульская очень любит гримасничать. Наверное, потому в игре она всегда хочет быть фотографом.

Скульская снова захлопала в ладоши. Джаннат тут же скомкала бумажку, сделала её похожей на маленького страшного и усатого жука и посадила себе на нос. Глаза Джаннат сразу стали испуганными, готовыми вот-вот выпрыгнуть и покатиться по её носу, чтобы сбить с него усатое чудище. А Надя, увидев это, до предела вытянула свои губы и озабоченно и вместе с тем смешно принялась сдувать с носа Джаннат страшного жука. Жук быстро упал. Но их игра на этом не кончилась. Надя быстро подбросила его и пришлёпнула себе на нос. Точно жук сам перелетел туда. И тут уж Джаннат принялась сдувать усатое страшилище с носа своей подруги, а Надя, дрожа от страха, начала вращать глазами.

Олечка так загляделась на них, что даже забыла состроить смешную рожицу. Поднесла только руки к ушам.

— Я снимаю Джаннат, — отсмеявшись, объявила Галя Скульская.

— Я бы сфотографировала обеих, — высказала своё мнение Варя.

— Двоих нельзя, — тотчас возразила Олечка, — это не по правилам. Пусть ещё кого-нибудь представят, пусть ещё! Мы выберем.

Но тут вошла нянечка Нина и объявила:

— Игра кончается, клоунам пора обедать.

Галя, Джаннат и Олечка тотчас вышли из палаты, а Варя откинула одеяло и сказала нянечке:

— Я только чехол перевяжу.

Она придвинула к кровати стул и, положив на него ногу, стала медленно стягивать с неё чехол. Надя посмотрела на открывшийся аппарат и ужаснулась. Варина нога была продета в два металлических кольца величиной с глубокую тарелку. Из колец торчали во все стороны блестящие спицы. А выходили они прямо из ноги и прикреплялись к кольцам металлическими зажимами, похожими на подвязки.

«Если спицы выходят с обеих сторон ноги, значит, ими прокалывают кость, — сообразила Надя и расстроилась окончательно. — Ведь сверлить кость очень больно».

— И ты марш в столовую, чего пригорюнилась? — обратилась к ней нянечка и погладила Надю по волосам.

Надя не выдержала и разрыдалась.

— Ну чего ты, чего? — закудахтала над ней маленькая нянечка. — Вареньке ведь только три дня назад операцию сделали, вот и ходит с трудом… Погоди, Варюша, я тебе подсоблю. — И нянечка помогла ей встать с кровати.

А Надя никак не могла перестать плакать. Хотела и не могла. Так всё хорошо началось, когда в весёлую игру играли. Надя даже забыла, что она в больнице… А ведь скоро ей самой наденут этот страшный аппарат.

— Таким героем пришла, а ревёшь без причины, — подавая Варе костыли, говорила Наде нянечка. — И потерпеть-то придётся всего ничего, а потом так будешь резвиться и бегать на этих аппаратах, что врачи сердиться начнут. Вон Лайна из седьмой палаты уже на вторую неделю после операции одна танец трёх лебедей нам станцевала. — И маленькая нянечка сама прошлась по палате лебёдушкой.

Надя не удержалась и рассмеялась сквозь слёзы.

— Вот и перестал дождик лить, — улыбнулась ей нянечка. — Ты погоди, познакомишься с нашей «Птичьей палатой», так совсем развеселишься. Знаешь, какие там малыши потешные! В момент со смеху уморят. Один Юрик Хохлачёв чего стоит. Ему всего девять месяцев. Он с мамой лежит. А отец его электромонтёр. Так ежели Юрик увидит где лампочку, сразу показывает на неё пальцем и кричит, ровно заводской гудок: «Папа-а-а!» Он, верно, думает, что все провода да лампочки проводит его отец. Говорить-то ничего не умеет ещё, вот и кричит на лампочки: «Папа-па го-го!» — Маленькая нянечка присела к Наде на краешек кровати и заговорщически предложила: — Потопали в столовку!

Надя отказалась. Мама хорошо накормила её перед больницей, и есть не хотелось. Нянечка покачала головой и вышла. А Надя, вспомнив о маме, загрустила ещё больше. Теперь она не увидит маму до самого воскресенья. Приёмные дни в детском отделении два раза в неделю. Каждый день пускают мам к тем детям, у кого недавно сделана операция. Значит, ко всем, кроме неё, завтра и послезавтра придут мамы. Нет, такой одинокой и заброшенной она ещё никогда себя не чувствовала… ей стало ужасно тоскливо. Хорошо, что в палату спять вошла маленькая нянечка. Она держала в руках полную сумку.

— Принимай, Наденька, гостинца. Вот тебе мама сколько накупила!

— Ой, зачем это она… — смутилась Надя, беря из рук нянечки тяжёлую сумку, и вдруг обрадовалась: — Девочки придут из столовой, а я их угощу конфетами и соком. И вы, нянечка, приходите. Мы тут пир устроим.

— Ну и затейница ты! — засмеялась нянечка Нина и пообещала: — Приду к вам, зайду, только приберу в коридоре. — И она ушла, захватив с собой пустую сумку.

А Надя принялась расставлять на большом столе, который стоял у окна, бутылки с яблочным соком и раскладывать печенье с конфетами на вырванные из блокнота бумажные листочки. Как хорошо, что ей пришло в голову устроить этот пир. Наде очень хотелось хоть чем-нибудь порадовать девочек. Ведь у Джаннат с Галей на ногах тоже такие же мешки, и им, наверное, очень больно.

Разложив угощение, Надя отошла к дверям и с удовольствием оглядела стол. Скорей бы приходили её новые подружки!