Дом теней

Глава семнадцатая

Джилли застыла на месте. Она слышала грозное рычание Руфуса, который никак не желал успокоиться, несмотря на старания Колтрейн его приласкать.

— Я думала, ты в Мексике, — сказала она, глядя отцу прямо в глаза. Она была его выше, и это обстоятельство ужасно его раздражало. Джилли считала, что это — одна из многих причин, по которым отец ее не любил. Впрочем, он никогда ею не интересовался, даже когда она была еще совсем маленькой.

— С чего ты взяла?

— Мне сказал Колтрейн.

— Иногда Колтрейн лжет по моей указке.

— Как мило! — пробормотала Джилли.

Он смотрел ей в глаза, но Джилли не отвела взгляда. Она приглядывалась к отцу, стараясь при этом выглядеть равнодушной. Загар, волосы, костюм — все было идеальным. Он выглядел моложе, чем тогда, когда они виделись в последний раз. Ему можно было дать не больше пятидесяти лет, хотя скоро ему должно было стукнуть шестьдесят.

— Сколько лет прошло, Джиллиан? — добродушно спросил он, как и подобает снисходительному родителю. — Год?

— Два с половиной, — ответила она, искренне сожалея, что не вдвое больше. Наверное, это нехорошо, так ненавидеть родного отца, даже если он не проявлял к тебе ни малейшего интереса. Тем не менее, она его ненавидела, и это чувство было очень сильным. И даже не за то, чего она лишилась по его милости, а за то, что он сделал с Рэйчел-Энн, с Дином и с их матерью.

Она не могла припомнить времени, когда бы любила своего отца, доверяла ему, даже тогда, когда была ребенком. Мать горячо любила всех троих детей, но Джексон любил лишь одну Рэйчел-Энн. Собственные дети ничего для него не значили. Впрочем, как и жена. Насколько Джилли помнила, он едва заметил, что Эдит от него ушла. Он опомнился только тогда, когда она решила забрать с собой детей.

Эдит рассказывала, что он даже предложил ей сделку. Он сказал, что он может забрать Дина и Джилли, а Рэйчел-Энн останется с ним. Мать, конечно, отказалась, потому что считала всех троих родными детьми. К сожалению, она забыла, каким безжалостным, каким жестоким и готовым на все был Джексон. Он забрал детей себе, лишив ее единственной надежды на счастье. Эдит погибла в автомобильной катастрофе до того, как обратилась в суд, чтобы защитить свои права, а дети оказались под опекой бабушки.

Джексон Дин Мейер не посчитал нужным присутствовать на похоронах жены. Дети шли за гробом матери одни. Наверное, именно тогда она начала ненавидеть отца, подумала Джилли. И за последние восемнадцать лет это чувство только окрепло.

— А ты ничуть не изменилась. Выглядишь все так же — как бунтарка хиппи, — благодушно сказал он, тронув ее за косу. — Когда ты пострижешься? А этот наряд! — Он тяжело вздохнул. — Я надеялся, что ты унаследуешь хоть каплю вкуса от меня и своей матери. Единственное, что можно сказать хорошего об Эдит, это то, что она знала толк в одежде. В тебе нет ни на грош этого таланта.

— Папочка? — раздался робкий голос Рэйчел-Энн, но Джексон нетерпеливо махнул рукой, приказывая ей замолчать. Он еще не закончил старательно подготовленной попытки унизить непокорную дочь. В этом ему не было равных. К сожалению, он забыл, что Джилли уже давно не обращала внимания на придирки отца. С тех самых пор, как поняла, что они ей совершенно безразличны, впрочем, как и сам Джексон Дин Мейер.

— Зачем ты пришел? — спокойно спросила она. — Сегодня нет Рождества, никто из нас не празднует дня рождения, хотя и об этом ты обычно забываешь. Какую счастливую звезду мы должны благодарить за твой сегодняшний визит?

— Меня пригласил твой брат, — отец любезно улыбнулся Дину, который в ответ поднял бокал с вином. Улыбка была самым действенным оружием в арсенале Джексона Дина Мейера. Глаза лучились от радости, даже лицо светилось, и собеседник пребывал в полной уверенности, что он нравится этому приятному, замечательному человеку, пока тот не вонзал ему нож под ребро.

— Не сомневаюсь, что Дин пригласил тебя не в первый раз. Бедолага еще на что-то надеется, — сказала Джилли.

— А ты на меня уже рукой махнула, верно, Джилли? К счастью, у меня есть еще двое детей, на которых я могу положиться в трудную минуту. Только ты, в своей великой мудрости, уже решила, что никогда не простишь мне мои грехи. Наверное, приятно жить с сознанием, что ты имеешь полное право на то, чтобы осуждать других.

— Ты теряешь хватку, Джексон, — невозмутимо ответила Джилли. — Ты уже попробовал этот трюк со мной два года назад. Тогда это не сработало, не сработает и сейчас.

О настоящей реакции отца можно было судить лишь по тому, как он слегка стиснул зубы. Он снова улыбнулся, но на этот раз улыбка не коснулась его глаз.

— Ну что же, раз ты находишь мое присутствие нежелательным, то мы можем освободить тебя от обязанности сидеть с нами оставшуюся часть вечера. Дин и Рэйчел-Энн рады моему приходу, и я всегда могу рассчитывать на Колтрейна.

— Нисколько в этом не сомневаюсь, — усмехнулась она.

— И забери с собой эту чертову псину, — добавил отец. Очередной признак того, что его притворная любезность вот-вот закончится. — Он линяет.

— О, я не собираюсь никуда уходить, — спокойно возразила Джилли. — Если ты в кои-то веки решил посетить La Casa, то я на правах совладелицы дома просто обязана оказать тебе радушный прием. Ты у нас главное блюдо или только закуска?

— Наверное, я тебя сильно обидел, моя девочка, — Джексон бросил на нее огорченный взгляд. — Мне очень жаль.

Бэнг! Джилли удалось скрыть порыв гнева.

— Я тебя прощаю, — мило улыбнулась она, прошла мимо отца и снова вернулась на свое место на диване. Руфус не спускал глаз с Джексона и продолжал рычать, но стоило Джилли сесть рядом с Колтрейном, как он тут же успокоился и улегся возле дивана.

Джексон долго выбирал удобный стул, потом еще дольше придвигал его к столу. Он задержался, чтобы поцеловать Рэйчел-Энн в щеку, кивнул в знак приветствия двум остальным мужчинам. В конце концов, как и следовало ожидать, он уселся во главе стола. После чего одарил всех присутствующих отеческой улыбкой.

— Ну, разве это не мило? — сказал он.

— Очень мило, — проворчала Джилли. Она продолжала ждать.

— Ты можешь уйти в любую минуту, — в голосе Джексона послышалась легкая досада. Джилли осталась довольна собой. Оказалось, не только Джексон мог зарабатывать себе очки.

— Даже не собираюсь, — уверила она отца. — Ты явился сюда не просто так. Ни за что на свете не пропущу такого зрелища.

— Мне бы хотелось, чтобы ты осталась, — сказал Дин. — Наш уважаемый отец хочет сделать нам предложение. Мы трое должны его услышать.

— А что тогда здесь делает Колтрейн? — не сдавалась Джилли, метнув в сторону юриста быстрый взгляд. Тот, словно призрак, притаился в тени, молча наблюдая за остальными.

— Он глава юридического отдела моей фирмы, поэтому я решил, что его присутствие может понадобиться, — пояснил Джексон. — К тому же, он здесь живет. Было бы невежливо его не пригласить. Джиллиан, куда девалась твоя гостеприимность? Разве бабушка не научила тебя добрым манерам?

Джилли подтянула под себя ноги, чтобы быть как можно дальше от Колтрейна.

— В этом доме слишком много гостей, и слишком мало семьи, — проворчала она.

— Замолчи, Джилли, — сказал Дин. — Мне надоело, что вы постоянно нападаете друг на друга. Папа пришел сюда по важной причине. И мы должны его выслушать.

Обычно Джилли не соглашалась с братом, начинала с ним спорить. Дин всегда старался завоевать доверие Джексона, но мало в этом преуспел. Сегодня она решила, что брат в очередной раз решил пойти к отцу на поклон, но потом заметила в глазах Дина странный, нехороший огонек. Если бы речь шла о Рэйчел-Энн, то она бы решила, что та наглоталась таблеток. Но Дин не принимал наркотиков, только пил водку, и его взгляд горел победным огнем. Это еще больше насторожило Джилли.

— Спасибо, сын, — сказал Джексон. Это был второй, а может, третий раз в жизни, когда он обратился к сыну подобным образом. Судя по всему, Дина это растрогало, хотя он постарался не подавать виду. Джексон устроился удобней в кресле, вынул из кармана серебряный портсигар и заставил всех ждать, пока не закончится ритуал закуривания сигары.

Колтрейн пошевелился. Он положил руку на диван, недалеко от босых ступней Джилли.

Джексон театральным жестом выдохнул дым, сложил руки на животе и постарался придать лицу заботливое отеческое выражение.

— Все вы знаете, что меня очень интересует La Casa. Мне всегда хотелось иметь этот дом.

— Конечно, знаем, — Джилли не смогла сдержать ядовитой усмешки. — Ты двадцать лет не переступал порога La Casa, а Grandmère сделала все, чтобы дом достался нам, а не тебе.

— Она передала его вам во временное пользование, — поправил ее Джексон. — Из соображений налогообложения. Но дом не является вашей собственностью. Ах, я совсем забыл, что тебя не интересует практическая сторона жизни. Ты всегда витала в облаках. Сейчас ты пытаешься спасти старые развалины, славное прошлое которых давно миновало. И безуспешно! Тебе никогда ничего не удавалось, правда, Джиллиан? И знаешь, почему? Потому что, кроме тебя, это никому не нужно.

— Ты прав, как всегда, — холодно ответила Джилли.

— Итак, как я уже говорил, — продолжал Джексон. — Моя мать оставила вам этот дом из соображений налогообложения. Так часто делают при составлении завещания. Минуя одно поколение, можно сэкономить один налог на наследство. В другое время Колтрейн с удовольствием посвятит тебя в юридические тонкости по этому вопросу, Джиллиан, если тебя это, действительно, интересует, в чем я сомневаюсь. Если ты и дальше намерена тратить время на заведомо проигрышные дела, то у тебя не будет не только наследства, но и детей и внуков, которым ты могла бы завещать это наследство.

— Как-нибудь переживу. Однако нельзя отрицать тот факт, что Grandmère не хотела передавать La Casa в твои руки. Она знала, что ты снесешь дом и выстроишь на его месте очередной небоскреб.

— Тогда почему она оставила вам его лишь во временное пользование? Дом принадлежит вам до тех пор, пока вы в нем живете. Но как только вы его покинете — а это обязательно случится, потому что он вот-вот развалится, то вся собственность сразу же вернется ко мне.

— Все это нам подробно объяснили, когда читали завещание, — нетерпеливо сказала Джилли. — Может, ты, наконец-то, скажешь нам то, чего мы еще не знаем.

— Здесь очень опасно жить. Это место — настоящая ловушка, отсюда не выбраться в случае пожара или землетрясения. Любое стихийное бедствие приведет к тому, что дом просто рухнет и погребет вас под своими развалинами. Мне бы не хотелось потерять детей в результате несчастного случая, — сказал он таким искренним тоном, что ему поверил бы любой дурак. К счастью, Джилли давно перестала быть дурой, во всяком случае, там, где дело касалось ее отца.

— С нами ничего не случится, — поспешила она заверить отца. — Спасибо за проявленную заботу, но мы останемся здесь.

— Бабушка оставила дом вам троим, Джиллиан. Неужели тебе не интересно узнать мнение остальных членов семьи? Я предлагаю каждому из вас значительную сумму денег. Твоей доли хватит на то, чтобы купить любой исторический мусор, какой тебе только понравится, и у тебя еще останутся деньги, чтобы привести его в божеский вид. Даже Дин сможет купить дом своей мечты.

— А что с Рэйчел-Энн? — осторожно спросил Дин.

Джексон положил тщательно ухоженную руку на хрупкое колено приемной дочери.

— Я надеюсь, что она будет жить со мной.

В комнате воцарилось гробовое молчание. Джилли отчего-то стало не по себе, и она подумала, что, может быть, она просто преувеличивает и слишком остро реагирует на обычное, в общем-то, предложение.

Но потом она обвела взглядом лица присутствующих и поняла, что ее реакция была правильной. Все выглядели так, будто Джексон бросил бомбу посредине комнаты, но делали вид, будто ничего не случилось, хотя хорошо знали, что бомба вот-вот взорвется.

Лицо Колтрейна было пугающе спокойным, бесстрастным, лишь глаза превратились в ледяные озера, да рука сжалась в кулак. Он ничего не сказал, и никто, кроме Джилли, не заметил угрозы, которая таилась в этом молчаливом спокойствии. Джилли ее видела, но не могла понять, в чем дело, что она упустила.

Реакция Рэйчел-Энн, а точней, полное ее отсутствие, тоже наводила на размышления. Она сидела совершенно неподвижно, в то время как Джексон продолжал поглаживать ее колено.

Первым заговорил Дин. Сначала он откашлялся, и в тишине комнаты этот звук прозвучал, как пушечный выстрел.

— А как быть с Мелбой, папа? Она не станет возражать? — осторожно спросил Дин.

— Мы с Мелбой решили полюбовно разойтись. Осталось подписать бумаги. Перед заключением брака мы подписали контракт, поэтому все формальности продлятся недолго. У Мелбы нет оснований оспаривать то, что я решил.

Джилли не могла оторвать глаз от руки Джексона, которая поглаживала колено ее сестры мягким, гипнотизирующим движением.

— Это понятно, — сказал Дин. Его голос прозвучал глухо, хотя в глазах еще светился победный огонь. — И что дальше?

— Я приобрел дом в Хиллс. Он нуждается в хозяйке, а Рэйчел-Энн нужно чем-то себя занять. Я уверен, она не откажется присматривать за своим старым отцом. Правда, малышка?

Его пальцы ласкали колено Рэйчел-Энн в медленном, умеренном ритме.

— Да, папочка, — отозвалась она тихим голосом маленькой девочки. — То есть, нет, папочка. Я не против.

Рэйчел-Энн дрожала. Джилли не сразу поняла, что ее сестра буквально трясется от страха. Она называла его «папочкой». Странно, никто из них не обращался к нему в такой манере. Дин называл его отцом или просто Джексоном, а Джилли старалась вообще никак не называть.

— Не думаю, что это хорошая идея, — сказал Колтрейн холодным, бесстрастным голосом. — Я думаю…

Не успел он закончить фразу, как один из подсвечников взлетел в воздух и промчался по комнате, как будто его швырнула невидимая рука. Другой подсвечник сам собой упал с рояля, кофейный столик зашатался, бокалы и рюмки посыпались на пол, свет погас — и весь дом погрузился во мрак.

Рэйчел-Энн закричала от ужаса, Джилли рванулась к ней на помощь, но в темноте столкнулась с Колтрейном. Им под ноги бросился Руфус, они потеряли равновесие и упали прямо на середину стеклянного кофейного столика, который тут же рухнул под двойной тяжестью. Джилли лежала под Колтрейном на осколках стекла, которые впились ей в спину и причиняли сильную боль. До нее доносился лай Руфуса, крики Дина и Джексона… Она закрыла глаза и почувствовала, что вот-вот потеряет сознание.

И вдруг рядом с ней раздался отчетливый, выразительный голос Рэйчел-Энн.

— Да, — сказала она. — Я это сделаю.

— Куда пропал чертов свет? — вопил разъяренный Джексон. Джилли слышала, как он в темноте натыкается на мебель. Руфус продолжал грозно рычать, не зная, должен ли он защищать хозяйку или на кого-то напасть. Дина не было слышно — видимо, он пошел выяснять, что произошло с электричеством. Рэйчел-Энн тоже исчезла. Улизнула при первой возможности. Джилли в этом не сомневалась, хотя и не знала, откуда взялась такая уверенность. Она лежала во тьме и чувствовала странную отрешенность, словно она парила в воздухе. В спину больно впивались обломки столика, осколки стекла. А сверху ее придавил Колтрейн. В темноте он казался огромным, невероятно сильным. Джилли знала, что должна хотя бы попытаться сбросить его с себя, но продолжала лежать без движения, впитывая в себя тепло его тела и необыкновенное чувство надежности, которое дарило это тело.

В коридоре зажегся свет. Джексон встретил его очередным потоком ругани.

— Включите свет в этой проклятой комнате! — вопил он.

— Здесь нет никакого света, — ответил Дин с порога гостиной. Осветив фонариком все углы, он задержал свет на лежавших на полу Джилли и Колтрейне. — Ничего себе! А вы вдвоем неплохо смотритесь! Может, оставить вас наедине?

— Не двигайся, — шепнул Колтрейн ей на ухо, не обращая внимания на Дина. Джилли не отозвалась, продолжая пребывать в том же странном состоянии невесомости.

— Черт возьми, куда девалась Рэйчел-Энн? — допытывался Джексон.

— Здесь я ее не вижу, — ответил Дин нарочито равнодушным тоном. — Хотя, как мне кажется, я слышал шум отъезжавшего автомобиля. Когда искал коробку с предохранителями…

— Коробку с предохранителями? А ведь я предупреждал, что в этом доме каждую минуту может вспыхнуть пожар! А что касается машины — тебе, наверное, показалось. Во всяком случае, Рэйчел-Энн никуда не поехала. Я заблокировал ее БМВ.

Даже пребывая в состоянии странной отрешенности, Джилли услышала в голосе своего отца неприкрытое самодовольство.

— Но ведь она могла взять и другую машину, — вполне логично предположил Дин. — Похоже на то, что она все-таки уехала.

— Черт возьми! Ты поможешь ее найти. Давай сюда этот проклятый фонарик! — в голосе Джексона звучала неприкрытая злость.

— А как быть с Джилли?

— Ею займется Колтрейн.

— Кретины, — тихо проворчал Колтрейн, когда они остались вдвоем. — Ты в порядке?

Джилли все еще казалось, будто она парит в воздухе.

— Не знаю, — сказала она.

— Здесь повсюду разбитое стекло. Нам нельзя двигаться слишком быстро, чтобы не случилось что-нибудь похуже. У тебя кровь идет?

— Я не знаю, — тихо повторила она. Ей очень хотелось спать.

— Черт! Не вздумай падать в обморок!

Похоже, Колтрейн здорово перепугался, но Джилли не понимала, почему. Тьма была мягкой, теплой, и наконец-то умолкли все эти раздражающие звуки. Правда, лежать было не очень удобно, но Джилли не думала об удобствах, а о лежащем на ней мужчине, и чувствовала себя вполне довольной.

Колтрейн зашевелился, он положил ладони по обе стороны Джилли, осторожно поднялся на руках, и через секунду его уже не было рядом с ней. Она услышала, как он тихо выругался, поднявшись на ноги.

— Оставайся на месте, — сказал он. — А я пойду, принесу какую-нибудь лампу.

— А я и не думала вставать, — сонно ответила она. Без Колтрейна лежать было уже не так приятно, зато дышать стало намного легче. Однако ей не понравилось, что он оставил ее одну в темной комнате.

Она понемногу приходила в себя. Спина болела, и Джилли казалось, что она ощущает под собой теплую, липкую влагу. Кровь. Рэйчел-Энн исчезла, врата в ад разверзлись, а Джилли лежала на стеклянном ложе…

Она хотела пошевелиться, но в это время вернулся Колтрейн.

— Я просил тебя не двигаться, — суровым тоном сказал он. В комнате стало немного светлей. Он принес все ту же проклятую лампу без абажура, свидетеля событий прошлой ночи. Воспоминание о том, что здесь произошло, снова привело Джилли в замешательство. Тем не менее, вчерашние события она предпочитала сегодняшней тотальной катастрофе.

— Я сейчас тебя подниму, — сказал Колтрейн, возвышаясь над Джилли огромной черной тенью. — Не вертись, не двигайся, просто позволь тебя поднять.

— А если я сломала позвоночник? — сухо спросила Джилли.

— Тогда ты останешься парализованной до конца жизни и перестанешь действовать мне на нервы, — спокойно ответил он. Потом наклонился и взял ее за руки. — Раз, два, три!

Она буквально взлетела вверх, его сила перевернула Джилли в воздухе, она налетела на Колтрейна, и они снова упали, в этот раз на диван. Джилли оказалась сверху.

— С этим пора прекращать, — проворчал Колтрейн.

Сейчас Джилли не колебалась. Положив руки на грудь Колтрейна, она резко отстранилась, лишь бы оказаться подальше от него, но тут же вскрикнула, ощутив острую боль в спине.

— Черт, — снова выругался Колтрейн. — Ты только погляди на свою спину.

— Увы, это невозможно по анатомическим причинам, — проворчала Джилли.

На мгновение оба замолчали. Потом Колтрейн рассмеялся. Громко и с облегчением.

— Ты просто чудо, Джилли Мейер! — сказал он, наконец. — Я отвезу тебя в больницу, пускай тебя там осмотрят. А на обратной дороге мы можем обсудить наши анатомические возможности. Ты удивишься, когда узнаешь, на что я способен.

— Со мной все в порядке. Я никуда с тобой не поеду.

— Не спорь со мной, — решительно сказал он, беря Джилли за руку. — Я сегодня не в духе. Когда они шли через холл, она заметила, что левая рука Колтрейна перевязана, и на повязке выступила кровь. Его брюки тоже были в крови.

— Ты поранился, — Джилли остановилась. Она старалась не обращать внимания на ужасную боль в спине.

— Мы оба поранились, милая. Дин и твой отец гоняются за призраками, Рэйчел-Энн исчезла. Нам придется самим добираться до больницы. Поэтому перестань пререкаться. Пойдем, и постарайся не падать в обморок. Я мог бы взять тебя на руки, если бы это закончилось чем-то более интересным, чем посещение больницы.

— Нет, ты не смог бы.

— Чего я не смог бы?

— Ты не смог бы взять меня на руки. У меня рост почти метр восемьдесят без обуви и… Вот черт! — Она посмотрела вниз. Не было сомнений, что это она сама оставила кровавые следы на полу.

Колтрейн тяжело вздохнул.

— Где твои чертовы туфли? — спросил он.

— Не помню, — сказала Джилли, чуть не плача. — А где мой чертов пес?

— Я выпустил его во двор. Мне не хотелось, чтобы он лизал тебе лицо, пока ты там лежала и страдала от боли.

— А мне нравится, когда он лижет мне лицо.

— Тебе придется довольствоваться мной. Ты можешь идти?

— Конечно, могу! — с достоинством ответила Джилли. И она, действительно, могла. Она даже не хромала, хотя это ей стоило огромных усилий.

— Может она, как же! — проворчал Колтрейн, нисколько не поверив словам Джилли. Он взвалил ее себе на плечо, как делает пожарник, когда выводит пострадавшего из горящего дома. Спустя минуту они вышли из дома.