Домовой

- …ленту бы!.. Я бы этим тварям! – наемник пьяно показал в заляпанное кровью и грязью лобовое стекло кулак, отогнул средний палец. – Слышите?! Я вас всех тут!.. За Катьку… За сестренку!.. За маму!..

Он внезапно бросил недобитый магазин и горько заплакал. Что ж он, сука такая сделал?!. Как он мог?! В памяти опять всплыло лицо сестры. Молодая, красивая… А он! А он что?! А он убил!

- Убиииил! – завыл в голос мужчина, схватившись ручищами за голову, неуклюже распинывая мусор на полу.

Дохнуло холодом. Сквозняк пробежал по спине, поднял волосы на загривке. Опять твари лезут? Да и похер! Пускай! Пусть сожрут его! Такая тварь, как он – жить не должна! Не достоин убийца своей сестры продолжать жить!..

Тонкие девичьи пальцы коснулись плеча, прошлись по небритой щеке, взъерошили волосы. Не смотреть! Не смотреееееть! Пусть наваждение само уйдет! Не смотреть!..

- Саш! – дохнул мертвый город ветром в трубе грузовика. – Ты не виноват, - загудели выбитые окна. – Не-ви-но-ва-т, - проскрипели старые качели на детской площадке. – Я тебя не виню, - шептал разорванный на ветру баннер билборда. – Не виню… - шелестели сотни ног по асфальту.

Домовой взвыл. Город. Проклятый, мертвый город! Он играется им, хочет свести с ума!.. Пистолет сам собой скользнул в руку. Можно закончить, начатое тогда дело. Что сложного, приставить глушитель к виску и нажать курок? Вообще ничего, но ведь… Но ведь нельзя так!

- Са-аа-аш, - шептал кто-то в ухо миллионами голосов. – Сынок… Помоги ей!.. Помоги ей…

Наемник дернулся.

- Уйдите! – заорал он, нажимая на крючок пистолета.

Пуля цокнула по стеклу, вторая вжикнула куда-то в район задней двери.

- Уйдите! – орал он, пытаясь заглушить голоса в голове. – Оставьте меня!..

- Саша! – донесся грубый и твердый мужской голос. – А ну, отставить!

Домовой замер. Глаза его устремились вперед. Туда, где в предрассветном мраке, словно из сгустка темноты собиралась фигура. Высокая, лохматая.

- Возьми себя в руки! – донесся голос в голове.

- Не указывай мне! – оскалился наемник. – Ты мне не отец!

Если бы кто-то смог заглянуть в этот момент в кузов перевернутого посреди умершего города грузовик, то, наверное, бы, жутко удивился открывшейся его глазам картине. Посреди салона стоит, размахивая пистолетом здоровенный, плачущий мужик, который рьяно размахивает руками и что-то натужно шепчет. Сумасшедший - подумал бы наблюдатель и наверняка, был бы очень близок к истине.

- Не отец, - опустил голову призрачный Леший. – Но я тебя не этому учил!.. Возьми себя в руки боец! Ты нужен своему другу и той девчонке. Кто их тут еще спасет?!. Ты должен им помочь! Ты должен…

- Я никому ничего не должен! – зажал уши руками Домовой, зажмурившись. – Не я такой! Жизнь такая! – выкрикнул он в последней надежде защититься от голосов в голове.

- Сашенька, сынок, - донесся прекрасный женский голос, и наемник открыл глаза.

Вокруг было все также темно, фигура Лешего пропала. Голос опять звучал лишь в его воспаленной книжными фантазиями голове.

- Саша. Чему я тебя учила? Это не мир такой, а ты такой! Только ты делаешь мир, который тебя окружает! Только ты!..

Наемник застонал, опустил пистолет, сам упал на колени. «Не я такой! Жизнь такая!» проскулил он. «Не жизнь такая. Ты такой!» - упрямо прошептал ветер, и Домовой снова тихо зарыдал.

* * *

Окончательно очнулся он только к обеду. Голова еще была мутной, во рту стояло ощущение, будто с мертвяком в засос долбился, в глазах скрипел песок. Проморгавшись, попытался собрать мысли в кучу. Странный сон оставил осадок на душе, но не тот, что раньше. Домовой проснулся с четкой уверенностью, что и как ему нужно делать дальше. Что-то сдвинулось в его мозгах сегодня. Всегда он жиль только для себя. Думал лишь о себе.

- Контракт - превыше всего… - передразнил он сам себя, поднимаясь на ноги, тяжело дыша. – Тварью жил, тварью и помрешь…

Первым делом он оттащил в дальний угол убитого мертвяка, завернул его в одеяло, чтобы не набежало кровищи и прочей жижи, да и не вонял особо, затем принялся осматривать имеющееся вооружение. Ему нужно спасти девчонку. Хоть что-то он в этой жизни должен сделать не ради денег, а потому, что должен!

Так. Что у нас тут? Разобранный АГС-30, два ящика гранат к нему, труба РПГ-30 с тремя зарядами, вторая труба «ШМЕЛЯ», с пятью зарядами, ящик различных ручных гранат, патроны под АШ-12 и «Калаш», несколько мин типа МОН-50 и две «МОНКИ-Девяносто»… Два ящика с патронами под крупняк, что на крыше… Не плохо так можно повоевать. Задумчиво разложив и вскрыв все коробки и ящики, крытые в специальном отделении под потолком, задумался. Как вообще можно выбраться из сложившейся ситуации? Был бы грузовик на ходу, то проблем было меньше, но троса в лебедке нет, его уроды какие-то скрутили и не вернули, пока «Тайфун» стоял на «штраф-площадке». Выругавшись, наемник пожелал всем, кто стырил трос, на нем же дружно и повеситься. Солнце уже стояло высоко и, потому, можно было уже наконец-то осмотреться.

Единственным окном, выходящим на улицу, оказалась небольшая бойница в задней двери. Оказывается, грузовик налетел на плотный затор и, подмяв его под себя, опрокинулся, чуть задрав зад. Назад пути не было, как говорится, «Развернулся и алга!»… Тогда что у нас впереди? Впереди ни хера не видно. За ночь мертвяки, в попытке добраться до человеченки, измусолили лобовое стекло так, что через него вообще ничего не видать. Остается только повторить маневр: выбраться наверх через пассажирское и оглядеться. Может быть, все не так и плохо, как кажется на первый взгляд?..

Вылез. Осмотрелся. Да, не так и плохо… Все хуже. Улица сзади забита затором, впереди - мертвяками. Те, разглядев движение, радостно помахивая кишками, с удвоенной скоростью двинулись к перевернутой машине, раззявив пасти.

- Ага, - буркнул Сашка, осматривая дома поблизости, - и я вам тоже рад. Доброго утра!..

Пожелание доброго утра звякнуло отскочившим рычагом и устремилось в толпу. Грохнуло, раскидало ошметки. Голова наемника снова показалась в проеме окна, повертелась. До ближайшего дома рукой подать, «Тайфун» вон, даже задним бампером в стену утыкается. Высоты кузова хватит, чтобы забраться на балкон, а оттуда по квартирам можно подняться на крышу, а там и до самого угла добраться. Но что это даст? Ему бы вон на тот дом, что слева, тогда с него можно увидеть грузовик Кочевника, но, выбирать не приходится. Может там, впереди на перекрестке тварей меньше?

- Слышь! – раздалось внезапно откуда-то сверху. – Руки в гору и вылазий давай!

Опа! Вот это поворот. Домовой прислушался. Говорящие мертвяки? Нонсенс. Они только «Ааааа», «Уааа», да «Ыыыы» умеют, а тут… А тут явно умнее слова, но не на много. Кто ж грозит человеку, который в броневике прячется? Дождаться надо, когда он вылезет, залезет к тебе, вот тогда бери тепленького, да с боеприпасами. А так что? Ха! Выковыряй, попробуй! А если ответочка прилетит? Короче, глупо, не умно!

- Ага, щаз! – отозвался Домовой, пытаясь высмотреть говорившего в боковые окна Камаза над головой, юркнув в салон.

- Вылазий, вылазий, а то я тебе гранатку туда закину…

- А «Шмелем» в ебало если? – в ответ тишина. – Знаешь, что это такое?

- Знаю, - отозвался тот же голос, но уже немного глуше и более растеряно.

Говоривший, видимо отошел от окна. А толку? «Шмель» он же везде достанет… А у него их несколько. Хватит весь дом выжечь…

- А коль брешешь?..

- А проверить не хочешь?

- Кто такой?

- Домовым зовут…

Опять тишина. Судя по всему, совещаются. Почему «ются»? Да потому что вон, в окне на том самом этаже, куда Сашка планировал влезть, тень мелькнула, отошла от окна.

- Ладно, выходит, поговорим…

Ага, дурака нашел?! Вот он вылезет, а ему сверху гостинец прилетит в голову. Оно вот надо? Нет! Конечно, не надо, потому сидим, ждем. Минуту ждем, две…

- Эй! – снова окрик. – Подох там, что ли?

- Не дождешься!

- Вылазий говорю, поговорим.

- Ну, говори, че хотел?!

- Умертвия возбудились. Чего орать-то, связки напрягать?

- Ну, тогда спускайся, посидим, чай попьем!

Снова тишина. Минута, вторая. Наконец-то в оконном проеме движение появилось. Домовой, дождался, когда в пассажирском окне над головой появится морда какого-то мужика. Мужик махнул рукой, мол, окошечко опусти. Ну, щаз, ага! Окошечко опустится, а вместе с ним и гранатка влетит. Оно ж нам не нать? Не нать! Значит что? Значит, просим ручки показать, приложить их к окошечку, а когда то резко уходит в сторону, дергаем за рученки мужика вовнутрь. Тот с матом падает, по пути чуть не свернув руль к чертям собачьим.

- Блять! – ругается мужик, ворочаясь на полу, то бишь, на водительской двери, а в спину ему уже тычется что-то железное, и, явно стреляющее.

- Не дергайся, – раздается голос над головой вместе со звуком закрывающегося окна и топотом чьих-то ног по крыше-борту броневика.

Тень. Сашка бросает короткий взгляд. Какой-то паренек целится из двустволки в бронированное окно, силится рассмотреть, что в салоне происходит. Ну, да-а-а! Двустоволочка твоя тут сыграет, ога! Держи карман и глаза шире!

- Эт кто такой?!

- Сынок мой, - потирая шишку на лбу, ворчит старик, усаживаясь.

- Вы кто такие?

- Пукалку убери, - просит старик, кряхтя, поднимаясь.

Домовой аккуратно перебирается в кузов, не спуская ствола ШАКа с гостя. Гость не суетится, ведет себя нормально, даже слишком. Буд-то не боится вовсе наставленного ствола, и не провалился в логово дикого зверя, а в гости к старинному другу зашел, да только вот ненароком оступился…

- Местные мы, - разминает спину старик.

На вид лет шестьдесят, не такой уж и старик, но голос… Голос старческий. Наверняка далеко за шестьдесят, просто хорошо выглядит. Лысый, как коленка, брови белые, кустистые, нос картошкой, борода до груди, такая же белая, уши мясистые. Лицо толи запитое, толи обрюзгшее. Старик втягивает носом воздух. Кривится.

- Перегарищем-то как несет…

- Извини, не проветрил, гостей не ждал, девок вот едва выгнать успел…

- Сынко, - обращается дед куда-то вверх. – Все хорошо, сныкайся пока в хате, а то умертвия шустрые набегут еще…

Тень сверху пропадает. Слышится топот босых или обутых во что-то мягкое, типа шерстяных носков ног.

- И так, чего хотели? – усаживается на ящик с МОНками Домовой, сурово глядя на старика.

- Поговорить… - жмет тот плечами.

- Ну, говори… Кто такие, откуда, зачем пожаловали.

- Местные мы, говорю ж… Из села пришли. Прячемся.

- От кого прячетесь? От мертвяков?

Дед хмыкнул, осмотрелся. Бесцеремонно уселся на подлокотник водительского кресла.

- Видать, не в курсе… - бурчит старик под нос и горько вздыхает. – Пришли тут ироды одни, давеча. Налетели, как коршуны. Без разговора палить начали, жечь. Кто жив остался, разбежался. Кто сюда, в город, кто по степи сныкался. Мы вас вчера видали. Навели вы тут шороху! Весь город на уши подняли, – старик замолчал, как бы предлагая хозяину грузовика что-то сказать, но Домовой молчал. – А вы откель будете?

- Оттель! - Передразнил Домовой, внимательно прислушиваясь, не появится ли какого лишнего звука, не крадется ли кто по крыше, но в привычном уже «А-Мы-ы-ы-ы-ы-ы-ы», никаких иных звуков пока не появлялось.

- Мы это… - замялся мужик, - чего хотели то… Рванули, в чем были. Третий день тут сидим… Пожрать мож, чего есть? Хотя бы сынке моему. Я-то хрен с ним, перетопчусь, и не такое терпеть приходилось, а малец-то, сам видел, совсем еще малой…

- Вот и я хотел спросить… Дед, тебе лет то сколько, а ему? Во сколько ты его родил-то…

- Так не родной, - ухмыльнулся дед, разведя руками. – У нас там все детишки общие. Вместе заботимся, вместе воспитываем.

- Сколько вас?

- Десятка три по городу ныкается. Ироды эти окоянные вчера только утром из поселения уехали, вот, думаем вернуться. Да боязно. Двустволочка старая, всего пяток картечных патронов осталось. Все на умертвия проклятые перевел! У тебя бронька знатная, а как вчера кувыркнулся, так и не вылазишь. Выстрелы утром слышали, и снова тишина. Думали, помер, а тут ты опять бакшой мелькаешь, ну и решили…

- Обобрать? - ухмыляется Сашка, прервав деда.

- Да бога побойся! – крестится мужик. – Мы ж поговорить хотели, а ты такой резвый оказался…Военный?

- Наемник, - снова ухмыляется Домовой.

- Ох! – удивляется дед, чешет макушку. – Так раз наемник, мож это, наймем тебя?

- А что у тебя есть-то? Двустволка, да картечь?

- Ну, дык, это, пошухать может… Может машинешку твою на колесья поставим…

- И как вы это сделаете? Что-то на тяжелоатлета ты не смахиваешь, сынка твой так и подавно…

- Так трос есть, лебедка!.. Цепанем, да и всего делов…

Домовой задумался. Интересное предложение, но он и сам сможет «Тайфуна» поставить на место, нужно лишь трос подходящий поискать, да на лебедку намотать… Это-то не проблема. Проблема в той реке мертвяков, что снаружи скребется.

- А с этими ты как? – ткнул Сашка в окно.

- Во-о-о-от, - дед улыбается, - ты нам с умертвием поможешь, мы тебе машинку поправим, да отвезешь нас обратно к дому нашему.

- Чет не ровно получается, дед…

- Ну, больше нечем помочь… Извиняй…

- Давай так… - Домовой задумался. – Вы город хорошо знаете? – дед кивнул. – Вот! Мне нужно до друзей добраться. У них грузовик через квартал, вон там, - Сашка указал рукой куда-то вперед и влево. – Доберемся до них, потом с умертвием твоим разберемся, а там уж и до деревни докатим…

- Добро, - лыбится старик.

- Это раз, - оскалился Домовой, загнув палец. – Два… – дед вздохнул. – Топливо у вас есть там какое?

- Ну, пошухаем, отыщим, если ироды не все забрали…

- Вот!.. Топливо с вас еще…

- Ну, - дед снова развел руками, - коль отыщется, то отчего ж не залить. Берите! Нам-то оно без надобности теперьча. Ироды все машины забрали, скотину угнали, баб и детей…

- А что за ироды-то?

- Да козлина одна… Шишак какой-то крупный из-за пустоши. Не местный. Местные-то не беспредельничают, в мире относительном живем, а этот… Ирод, одним словом! - Дед печально опустил голову. – Мужиков всех, кто покрепче избили, связали, в машины погрузили, детишек и баб тоже утащили… Стариков и немощных расстреляли. Кто сбежал, тот спасся, но, сколько тут протянешь. Радиация эта чертова погубит, или голод… Все едино… Ты если что, то хотя бы сынку отвези отсюда, а? Вы ж тоже народ лихой, заклянаяю, если что темное задумал, хотя бы пацана не трогай…

- Не боись, - опустит автомат Домовой. – Я ж не ироды эти ваши. Мне б только до друзей добраться… Тут, кстати, - внезапно осенило наемника идея. – малыша нашли, в доме том…

- Какого малыша? – оживился дед.

- Совсем мелкого, младенец почти, не ваш?

- Наш! Наш! – закивал старичок лысой головой, подскочил и даже так резво кинулся к наемнику, что тот инстинктивно вскинул автомат.

- Э-э-эй! Полегче! – выкрикнул он, предостерегая старика от глупостей.

- Наш малыш! Наш! – тараторил гость, и по глазам было видно, что не врет. – Дочка моя, родная родила. Настоящая моя. Видел ее? С мужем была…

- Нет их больше, - не стал тянуть и юлить наемник. – Малыша нашли в комнате, там с ним мужик какой-то был, застрелился. Укушенный…

- Ох! – осел старик на землю, схватившись за голову. – Галенька… Как же ты так, доченька… Галенька…

- Прости, - вздохнув, снова сев на ящик, печально проговорил Сашка. – Не успели мы, видать…

- Галенька… Галенька, - шептал дед. – Что ж, видать, на роду так было написано. А малыш? Малыш как?

- Жив. Он с подругой моей и другом в том грузовике. К ним и хочу пробиться…

Дед смахнул слезу, поднялся. Плечи его осунулись, лицо выглядело печальным. Еще бы… Дочку потерять с зятем, хотя про зятя-то он не особо интересовался, но все же… С селом тоже непонятно что… Друзья все, соседи, наверное, тоже погибли…

- Тут это, - всхлипнув прошамкал враз постаревший видом старик. – В домах подвалы через улицу путем соединяются… Можно под землей пройти… Умертвия тоже есть, но у тебя автомат вон какой… Без труда пробьешься…

Опа! А это интересно… Дома соединяются тоннелем? Вот так новость… Какой странный город!

- Тоннель говоришь? А зачем?

- Ну, дык, положено! – вроде бы взял себя в руки старик. - Это ж раньше военный городок был… Тут танковый батальон стоял до безобразия все этого, я там и служил… РЛС и рактечики еще… Баз военных понатыкано столько, что город целый специально отстроили!

- О как! – Домовой нахмурился. – И что, вот прям под каждым домом тоннель?!

- Ну да… Положено, говорю ж… Где многоэтажка, там и лаз есть!..

- Отведешь?

- Отведу, дочку не сберег, так хотя бы внучку спасу…

* * *

Старые, ржавые двери с массивным вентилем скрежетнули. Срезанные термитными шашками петли засохли так, что провернуть их было просто не реально. Сильный, глухой удар железа о железо и двери накренились. Еще удар и массивная створка с грохотом, поднимая брызги мутной, вонючей жижи, плюхнулись в коридор. Тут же троих людей с ног чуть не сбил поток черной воды, ворвавшийся в подвал разрушенной многоэтажки. Повезло, что не кислота… Вадим, сынок Макарыча, как представились гости Домового, едва не уплыл, уносимый потоком, благо, что наемник вовремя схватил паренька за шиворот. Мальчишка с протяжным воем замахал руками, пытаясь устоять на скользком полу, но его легкое тело не могло сопротивляться буной реке. Домовой же стоял, словно вваренный в пол, сурово глядя в темноту коридора. Мимо проплыл труп. Обычный, не восставший. Мальчишка вскрикнул, Макарыч перекрестился.

- Идем, - коротко бросил Домовой, первым вступив в тоннель.

Воды здесь было, чуть ли не по колено. Потоки заметно ослабли и вода должна была, ворвавшись бурным потоком в подвал дома, упасть еще сильнее, но ждать не было сил. Прошли они метров пятьдесят. По прикидкам наемника, это как раз середина шоссе над головой. Туннель был узок, похожий больше на шахтерский рукав. Бетонные стены, сходящиеся аркой над головой, на левой висят какие-то провода, через каждые два-три метра стянутые стальной стяжкой, прибитой к стене и маленький фонарик, на ней, конечно, уже неработающий. Туннель был узок. Здесь едва бы могли разойтись два человека, а широкоплечему наемнику так и вовсе, с рюкзаком на спине развернуться было практически не возможно.

- Фу, - прошептал Вадим, зажав нос от сумасшедшего смрада стоялой воды и чего-то тухлого. – Ну и вонь!..

- Трупный газ, - не оборачиваясь, кинул через плечо Домовой. – Масочку-то надень…

Сам он еще перед тем, как открыть дверь натянул старый респиратор, а вот спутники почему-то не стали этого делать и теперь поплатились. Аромат пробивался даже через резину и не первой свежести фильтры, что уж говорить, если полной грудью такой хватанешь… Как-то Домовой сунулся в один подвал, так чуть кони там не двинул через пару минут. Благо, вовремя успел вернуться. С тех пор в такие закрытые помещения без маски он ни ногой, в некоторых так и вообще шлемы закрытого типа требуются. Всякой гадости могло сюда кислотными дождями намыть.

Волны, создаваемые движением трех пар ног, убегали куда-то вперед, в темноту, за границу действия фонаря и возвращались, отражаясь от стен, создавая неровные всплески. Уровень воды упал. Несколько раз по ногам что-то скользнуло, явно живое. Может змеи, может крысы какие, может тараканы… Сам наемник не поверил бы, если бы не видел представителей этого животного сегмента, размером с его ладонь и то, что они делают с телами… Фу! До сих пор противно вспоминать… Да, сильно мутировала и изменилась природа за эти двадцать лет и далеко не во всем этом был виноват тот самый вирус, что превратил большую часть планеты в тупых или не очень мертвяков.

- Теперяча сюда, - указал Макарыч на дверь, ведущую куда-то вправо, копию такой же, в стене слева. – Это основная шахта. Здесь аккуратнее надо быть. Шахта идет вдоль улицы, под дорогой, на глубине двадцати метров. В нее можно попасть из каждого дома на улице по двум таким же рукавам или спуститься прямо с улицы.

- Зачем все так сложно?

- Военный город, - пожал плечами старик, идущий последним. – Типа убежища, на случай войны… Накопитель этакий.

Осмотрев широкую дверь, наемник нахмурился. Такую вряд ли открыть удастся просто так. Вентель, как и на той двери, что он уже срезал, а вот петли… Петли утоплены куда-то в стену и двери явно открывались вовнутрь убежища. Еще, скорее всего, распорки в руку толщиной вверх и вниз уходят… Это в подвале простой язычок ее запирал, а тут система, явно мощнее.

- Хрен вскроешь, - почесал затылок Домовой и, навалившись на колесо, попытался его провернуть.

На удивление, запорный механизм поддался. Колесо провернулось едва-едва, но все же сдвинулось. Внутри стены что-то отчетливо скржетнуло. Не ошибся, распорки как в банковских дверях… Закинув автомат за спину, ухватившись по удобнее и шире расставив ноги, налег на колесо всем весом. «Скрррррр» - разнеслось по туннелю и в дальней части коридора раздался отчетливой шлепок по воде. Вот жешь!.. Видать там кто-то есть. «Шлеп-шлеп-шлеп», - донеслось из темного коридора.

- Там кто-то есть, - прошептал Вадим, белея от ужаса.

- Слышу, - поплевал на покрытые ржавчиной руки Домовой и снова навалился на колесо.

Скрежет усилился. Колесо стало вертеться быстрее, высовобождая запоры из пазов, но и шаги ускорились. «Шлеп-шлеп, шлепшлеп-шлепшлеп». Явно не один мертвяк приближается, понять сложно, эхо гуляет, но волны от ног приближающихся существ уже докатились. «Ммммм» - донеслось из туннеля и в свете фонаря показались первые мертвяки…

* * *

- Как думаешь, что с ним? – укачивая малыша, поинтересовалась Саша, свесив ноги с кровати в проход.

- Да что ему будет? – буркнул Кочевник, поглядывая сквозь щели в тряпках на улицу.

Уже несколько раз он замечал «быстряков», проявлявших особый интерес к его треллеру. Твари не уходили. Они стояли, тупо перетаптывались с ноги на ногу или ходили по замысловатой траектории, но не уходили.

- Медам вам тут, что ли намазано!? – выругался Петька.

Малыш снова расплакался. Зомби заводили тупыми мордами по сторонам, потянули руки к окнам «Старичка».

- Вот и ответ, - вздохнул мужчина.

Саша, ощущая вину, принялась качать малыша сильнее, пытаясь всунуть в рот ребенку соску. Обычно это срабатывало, но на этот раз ребенок, как на зло, выплевывал противную резину, махал ручонками и отворачивал личико. Еще он как-то странно пыхтел, краснел и закатывался в истерике. Это давило на нервы, раздражало, да еще бессонная ночь, к тому же, сказывалась не лучшим образом.

- Ну что же тебе надо?! – не выдержала девчонка, и в голосе ее послышались первые истеричные нотки.

- Дай мне, - попросил Кочевник, поглядывая на двери, в которые заскреблись с удвоенной силой. – Лишь бы засовы выдержали, - подумал он, принимая малыша.

- Ч-ч-ч-ч, - покачал на руках кричащее, заливающееся ором дите. – Так… У него, скорее всего животик болит. Сколько он там дней лежал, неизвестно, без еды и воды. А тут такое обилие резко… Как бы не расслабило. – Петька принюхался. – О! – просеял он. – А вот и оно!..

Быстро распеленав малыша, Кочевник оскалился.

- Ну, ни че, пацан, какую кучу наделала!

Сашка скривилась, чуть не задохнувшись от аромата, который вырвался из пеленок. Девчонка даже нос зажала и заморгала сильнее.

- Могёшь, мужик! Могёшь! – ухмылялся Кочевник. – Ну, это дело поправимое, сейчас, погоди, сейчас…

Быстро вынув из-под малыша угаженные тряпки, он взял со стола заранее заготовленную пеленку из разорванной футболки, плеснул на руки водой, без стыда и церемоний подмыл малыша так, словно делал это тысячу раз подряд, вытер насухо все складочки и снова запеленал. Ребенок, оказавшись в теплой и сухой тряпке, постепенно замолчал.

- Ну вот, - улыбнулся хозяин треллера, завязывая дурнопахнущую тряпку и убирая в мусорный пакет. – Нужно понемногу поить, а то у него так совсем кишечник встанет…

- Эх, ромашки бы, да коры дуба!.. - задумчиво проговорила Александра, спускаясь и беря малыша на руки.

- Ага, - задумался Петька. – У меня тут кое-что есть, сейчас попробуем, поищем…

В запасах Кочевника отыскалось много всего полезного. Саша, добравшись до сушеных травок и корений, засветилась от счастья. Она безошибочно распознала все, перенюхав и даже пережевав некоторые из них. Быстро сообразив успокоительный настой, она залила его в бутылочку и принялась поить малыша. Ребенок на удивление быстро затих, и, сладко причмокивая, заснул.

- Надеюсь, у него нет аллергии, - задумчиво и тревожно проговорила девчонка, когда уложила младенца, на деле оказавшимся не таким и младенцем, а, ребенком, примерно месяцем отроду. Устало потянула ноющую спину.

В треллере было душно. Солнце, поднявшееся над горизонтом, нещадно нагревало его металлический корпус. Открывать окна побоялись, иначе шум, доносившийся с улицы, мог снова разбудить ребенка, что в свою очередь могло опять насторожить и взволновать мертвяков. Вот и маялись Петька с Сашкой в жаре и духоте. Саша разделась до белья, оставшись в тонкой, пропитанной потом майке и трусиках, Петька же, стараясь особо не засматриваться на формы спутницы, ушел в кабину и там, оставшись в одних штанах, принялся ковыряться под приборной панелью. Солнечные панели на крыше «Старичка» уже давно и почти в полную силу выделяли электричество, и сейчас Кочевник хотел проверить уровень заряда аккумулятора грузовичка. Стрелка прибора дернулась, как только он переключил тумблер. Отлично, двенадцать вольт, амперы тоже подходящие, можно включать… Еще один тумблер тихо щелкнул и где-то под приборной панелью что-то тихо зашелестело. Почти сразу из решетчатых отверстий в салон подул сперва горячий, а за тем и прохладный ветерок. Саша блаженно застонала, снова забравшись на кровать, приглядывая за малышом.

- Хорошо-о-о-о, - прошептала она, подставляя взмокшее лицо прохладным языкам сквозняка.

* * *

Мертвяки перли по одному. Домовой выпустил несколько пуль в их сторону. Колиматорный прицел едва светился точкой прицела, но в темноте и этого хватало. Сзади, чуть слева стоял Макарыч. Он держал винтовку наизготове, чтобы, когда наемнику придется перезаряжаться, прикрыть его и не подпустить прущих валом ожившие трупы. Коридор был очень узок и твари не могли кинуться всем скопом. Им приходилось идти максимум по двое, протянув свои кривые, покрытые бородавками и какими-то водорослями руки к добыче, что-то непрерывно мыча, наполняя бетонный мешок стонами и душераздирающими звуками. В воде, покачиваясь, уже лежал с десяток трупов. Следующим сородичам, идущим на вой, рев и приглушенные выстрелы, приходилось двигаться уже по телам убитых, что для некоторых мертвяков оказалось практически не преодолимой преградой. Кто-то падал, создавая дополнительный шум, кто-то барахтался и поднимался, кто-то напирал со спины, создавая тем самым затор. Поняв, что твари уже не так резво прут на них, Домовой протянул старику пистолет. Много с двустволкой не навоюешь, а вот автоматический «Глок» будет в данной ситуации предпочтительнее. Макарыч протянул мешающееся ружье пацану. Теперь все члены маленького отряда были вооружены. Три ствола лучше, чем два, хотя по началу наемник и само ружье у них отобрать хотел, мало ли, тюкнут по затылку, или выстрелят, и, прощай наемник Домовой, но теперь выбирать не приходилось. Снова навалившись на колесо, он провернул запоры еще на оборот и дальше дело пошло проще. Вентель закрутился легче и проще, усиливая гул в стенах, высвобождая приржавевшие запоры в стене.

Первый выстрел из пистолета раздался одновременно со звуком отпираемой двери. Наученный опытом, первой пренграды, Домовой не стал распахивать ее сразу, а лишь слегка приоткрыл. К тому же, давление, создаваемое с той стороны, не дало бы этого сделать мгновенно.

- Блять! – выругался наемник, как только жижа хлынула в коридор. – Ноги!

Он первым же уперся в бетонные своды ногами, схватившись за металлический крюк с проводами, пропуская пузырящуюуся жидкость под собой. Мокарыч быстро сообразил что к чему и тоже вынул ноги из воды, уперевшись спиной и ногами в стены а вот Вадим… Вадим был ниже ростом и потому выбраться из наполняющегося кислотой коридора сразу не смог. Ему просто не хватало длинны тела, чтобы упереться в скользкий, грязный бетон. Мальчишка заплюхался, чуть не упал, но сильная рука внезапно выдернула его из начинавшей кипеть под ногами каши. Домовой, напрягая мышцы ног, подхватил паренька. Удерживая его практически одной рукой, рискуя самому вот-вот скатиться в это адское варево, он все же смог помочь мальцу зацепиться за висящие тросы и металлические дрежатели.

- Приплыли!.. – выругался Сашка, понимая патовость ситуации.

Двери на правой стене, он в нее ногами упирается… Никак не перепрыгнуть, не оттолкнуться, руками за вентель хотя бы не схватиться… Воды за дверью не на много больше, но все же она явно выше уровнем и коридор постепенно наполняется все более и более концентрированной кислотой. Прыгнуть в воду, пока не поздно и попытаться закрыть дверь? Дождаться, пока жижа растечется и попытаться как-то перебраться в рукав под дорогой? А толку? Вдруг там стены гладкие… Напротив приоткрытой двери есть еще одна, такая же, видимо, ведущая ниже по улице… Открыть ее? Вдруг, там воды вообще нет и тогда вся эта жижа уйдет по закону физики в более сухое помещение, а если там ее по пояс или вообще все затоплено? Чуть не сверзившись, Сашка грохнул кулаком по двери на уровне пояса. Непонятно. Ниже. Тоже не понятно, вроде звук глухой, но дверь толстенная, хрен простучишь. Выстрел донесся откуда-то слева. Блять! Еще и эти… Прут и похрену им, что ноги варятся… Идут к шашлычкам, на стенах повисшим… Хотя нет! Не по хрену конечно, но ноги-то не варятся. А должны бы если кислота такая уж едкая, но нет, вон, конечностями переступают, некоторые даже на половину плывут и ничего им! Убежище же по идее должны строить надежно. Что это за убежище, если сточные воды или воды с поверхности в него легко просочатся? Хреновое то убежище, вот что за убежище! С другой стороны, мало ли что там, в городе творилось во время войны… Может кто-то вентель какой не закрыл, или наоборот, открыл, влекомый неизвестностью и жаждой раскрыть тайну подземелий… Вода все прибывала, и что-то нужно было делать. Сунув палец в поднимающуюся жижу, Домовой уже приготовился было к адской боли, но результат его приятно дивил. Кожу даже не щипало.

- Тьфу! – выругался наемник и смело сунул ноги в лужу. – Концентрация копеечная, - ухмыльнулся он, отвечая на немой вопрос старика. – Валим!

Навалившись на дверь, втроем они кое-как смогли распахнуть гермодверь и юркнуть в нее как раз перед тем, как первый из мертвяков добрался до них. Встречное течение здорово тварей придержало. Закрыть двери плотно не вышло, на порог нанесло какой-то мусор, но, и не нужно было. Оказалось достаточным лишь всего на всего прикрыть створку так, чтобы мертвяк в нее не пролез и дело сделано.

С выводом, что концентрация кислоты в воде копеечная наемник все же поспешил. Они шли по здоровенному туннелю, типа как в метро, по щиколодку в воде и ноги постепенно все же сперва стало покалывать, а потом и вовсе, пощипывать, благо, что идти оказалось не так и далеко. Уровень кислотной воды постепенно стал падать и группа через несколько десятков метров оказалась на сухом островке. Здесь, как и в доме со схроном Кочевника, грунт шел под уклон, наверное, все же проседает постепенно город и, еще десяток лет, и совсем тут все под воду уйдет, но пока им везло.

- Сюда, - устало дыша, словно загнанная лошадь через забитый фильтр маски, осветив боковую дверь, прогудел Макарыч. – Над нами перекресток. Пройдем до следующего и повернем направо, окажемся под улицей, где вы вчера остановились, ну, а там или через подъезд и в дом, или через улицу выйдем…

- Ты как?! – потирая слезящиеся от испарений глаза, поинтересовался у старика наемник.

- Дойду, - отмахнулся тот.

Вадим вертелся рядом. Он тоже неистово тер глаза. Таким темпом они, если не сварятся в кислоте, так зрение потеряют. Нужно было скорее выбираться.

Следующее помещение оказалось сухим. Заперев за собой двери в кислотный зал, группа решила все же немного передохнуть. Водой из рюкзака наемника промыли лицо. Глаза уже горели неистовым пламенем, да и кожа неприятной липкой взвесью покрылась, в горле стало першить, фильтры в масках уже лет десять назад как пришли в негодность, но других под рукой не было, не планировал Домовой как-то по кислотным ямам шариться сегодня…

У следующей двери их ждал сюрприз. Причем неприятный. Грунт над гермозаслоном, ведущим вправо, просел и осыпался. Дверь была завалена, причем завалена основательно.

- Придется дальше идти, - указал Макарыч на следующую дверь. – Обойдем квартал, потом попробуем через дома с другой стороны подойти…

Домовой выругался. Ну, совсем же чуть-чуть осталось! Вот тут, за дверью, метров пятьдесят и «Старичок» кочевника… Эх, как не вовремя! А если и следующая дверь такая же? Блуждать по туннелям до конца жизни? Возвращаться? А если с ними там что-то случилось?.. Если твари все же прорвались в грузовик? Домовой потряс головой. Нельзя о таком думать. Нельзя! Нужно искать выход из ситуации.

- А тут подняться наверх нельзя? Здесь же, если я правильно понимаю и не страдаю топографическим кретинизмом, торец дома нужного стоит?

- Можно, - почесал затылок старик. – Но тогда к мертвякам попадем на улицу. В подвал отсюда не выйти.

- Ну, ничего, рванем к дому, а там уж проще будет… Мы тут так долго блуждать еще можем ведь.

- Ну, так-то да, - снова почесал Макарыч голову. – Но Вадька… Опасно это. Если умертвия кинутся сюда, нам не сдобровать. Да и на улице догнать могут...

- Я пойду вперед, расчищу территорию, а когда можно будет выходить, дам вам знак. Пойдет?

Дед снова почесал голову. Вши у него там что ли? Что тут думать?! Понятно, рисковать ребенком не хочет, но пацан-то уже не совсем ребенок, лет пятнадцать на вид. Да, не высокий, хлипенький, но он вырос в мире, который не каждому до пятнадцати дает шанс дотянуть, значит, чему-то да обучен, тем более, жизнь здесь, в пустошах, наверняка не сахар и пацан крепкий духом и телом. Справится!

- Отец, я справлюсь, - как нельзя вовремя подал голос юнец. – Тебе тут находиться опасно. Надышишься еще дрянью этой, я что потом делать буду?

- У, супостаты, - махнул рукой Макары, - сговорились! Давай, лезь, мы будем на стреме. Если все хорошо, крикни, помчим быстрее ветра…

- Не развались, Усэйн Болт! - ухмыльнулся Сашка, убирая автомат за спину и берясь за первые ступеньки неприглядной лестницы, которую он бы и не отыскал, если б старик пальцем в нее не ткнул.

- А ты тут не сколозубь! Ишь, выискался, - улыбнулся по-доброму дедок. – Смотрю, начитанный, хотя тебе сколько, лет тридцать? Застал, поди житие до всего этого звездеца…

- Застал, - печально вздохнул Домовой. – Застал, дед! Да только ничего из той жизни не помню…

- Как это? – удивился старик, присаживаясь на какой-то мусор, переводя дыхание.

- Так, - пожал наемник плечами. – Амнезия в восемь лет.

Не желая продолжать разговор, ощущая как снова в душе поднимается чернота, не давая самому себе в нее скатиться, он рванул наверх. Нельзя сейчас думать, нельзя сопли распускать! Нужно девчонку спасти, ну, так уж и быть, и уродца этого, авось еще пригодится, хотя Сашка бы ему с радостью шею сломал! А то вон как на девчонку его смотрит! Ха! Наемник ухмыльнулся. Его! Ага. Она такая же его, как он ее!

Снаружи было… снаружи было! Домовой чуть не помер от счастья, когда приподнял люк, по виду похожий на канализационный, только большего размера и вдохнул свежий чистый, радиоактивный воздух мертвого города всеми фильтрами души защитной маски. Глаза непривычно резануло светом. Пришлось немного подождать, пока они привыкнут, заодно прислушаться. Рядом десятки, а может сотни ног перетаптываются, кто-то постанывает, порыкивает, мычит. До стены дома метров пять. Нужно перебежать через парковку, затем вон по тем ступеням, ведущим в какую-то толи бывшую кафешку, толи парикмахерскую… А дальше… А дальше проблема… Весь первый этаж - это нежилые, отданные под магазинчики помещения, а значит, выхода из них в сам жилой дом может не оказаться, в него можно проникнуть только через окна второго этажа… А туда еще попробуй доберись. По перилам и карнизу конечно можно, но а: времени уйдет и сил на это много, твари явно его заметят, б: старик с пацаном не смогут подобного трюка повторить.

- У нас проблема, - опустив люк, чтобы голос не расслышали слонявшиеся тут и там мертвяки, печально проговорил он. – Первый этаж сплошные магазины. Нужно на второй забираться. Вы не успеете.

- Что делать будем? – отозвался дед откуда-то из темноты.

- Я пойду, доберусь до друзей, а потом вернусь за вами…

Ответа не было. Наемник слышал тяжелое, насупленное дыхание старика, нерешительное перетаптывание Вадима. Понятно. Не доверяют…

- Слышь, - наконец-то отозвался Макарыч уставшим до невозможности голосом. – Помнишь, о чем говорили там, в машинехе твоей? Пацана хотя бы…

- Отец?! – хотел было возразить что-то парнишка, но Макарыч не дал тому договорить. – Христом Богом молю… Ты обещал, наемник, помнишь?!

Домовой поморщился. Навязались же… Хотя, надо признать, без этой парочки он бы не смог сюда добраться, так что, он им обязан… Не много, но обязан, сам бы тоже нашел решение из сложившейся ситуации, но так, оно может быстрее просто вышло и без особых проблем.

- Я за вами вернусь, - бросил он вниз и снова навалился на люк.

Появление живого человека среди толпы, словно из-под земли, а по факту и действительно, из-под нее, внесло в ряды умертвия сумятицу. Ожившие мертвяки не сразу сообразили что делать, куда бежать и кого хватать, а когда самые бодрые из них потянулись за резвым человечешкой, было уже поздно.

Домовой в один рывок преодолел расстояние до дома, взлетел на ступеньки, оттуда по решетке на карниз крыши кафешки, все же это была она. Вон, в разбитые, зарешеченные окна видны поваленные столики и стулья.

- Хрен вам, - развалившись на горячем бетоне карниза, переводя дыхание, прошептал наемник.

Наконец-то можно было снять эту маску. Господи, как же хорошо дышать!.. Но, вовремя вспомнив о другой опасности умершего города, с недовольством, натянул ее обратно. Горячие частицы никто не отменял. Толпа внизу гудела, словно фанаты на выступлении любимого певца. Сашка показал толпе мертвяков средний палец и юркнул в ближайшую квартиру. Урааа! Он почти добрался. Осталось выйти во двор, или на крышу, пройти до нужного подъезда, снова выскочить в окно и вот он, домик на колесах Фреди Крюгера… Домовой ухмыльнулся, вспомнив старый ужастик, в котором какой-то маньяк, внешностью ничуть не краше Петьки, раскатывал по городку, заманивая к себе детишек и там их расчленял… Откуда вспомнил!? Опа! Неужто память стала возвращаться? Нука-нука!.. Эх, нет… Только пара кадров из фильма. Ни того, когда он его видел, ни того, с кем или при каких обстоятельствах ребенку разрешили смотреть такое кино, вспомнить не удалось. Ну, ничего, скоро! Скоро! Сестру он вспомнил, и остальное все вспомнит!

Грузовик стоял на своем месте. Толпа мертвецов вокруг него явно поредела, но не иссякла. Увидев, что двери и окна целы, боясь застать разорванный и разрушенный грузовик, наемник, словно гору с плеч скинул. Окна завешаны какими-то тряпками, насколько можно судить наблюдая из квартиры напротив грузовика, двери вроде целы… Осталось совсем чуть-чуть. Встав с грязного пола, куда Домовой улегся, чтобы лишний раз не отсвечивать и не напрягать мертвяков, он отошел в тень квартиры, благо, сторона была северной. Подняв с полу камешек, размахнулся и кинул его в грузовик. «Бам» - раздался удар о железо. «Бам» - второй о раму. «Дзинь» - третий угодил прямиком в окно. Мгновение. Второе. Третье. Домовой замер. Сейчас все и решится. Тишина. Ни звука, ни движения. Размахнувшись в четвертый раз, он уже было хотел послать здоровенный булыжник, но внезапно в щели шторки показалась рука Кочевника. Да не просто рука, а зажатая в кулак. Кулак покачнулся в воздухе и пропал. Домовой ухмыльнулся. Кулак пропал, а в щели показался глаз. Да не просто глаз, а глазище! Сашкино лицо мелькнуло в прорехе лишь на мгновение, а у наемника вторая гора с плеч упала. Живы. Целы. Видать, что-то с рацией просто было… Ух! Доведут так до седины и инфаркта! Ну что ж… осталось совсем чуть-чуть… Прорваться через толпу мертвяков и проникнуть в треллер, а там уже что-нибудь придумаем!..

Помахав руками, привлекая внимания товарищей, Домовой знаками попытался объяснить им свой план. Вроде бы поняли. Три… Два… Один… загнулись пальцы на его руке и мужчина кинулся вперед. Монстры, как и в ситуации с люком, не сразу среагировали на мчащегося наемника. Подбежав к двери, он откинул двух мешавшихся мертвяков, повалив их на землю, дернул ручку двери треллера, распахнул ее и влетел внутрь. Тут же на его шее повисло что-то тяжелое, горячее, пахнущее потом, именуемое Сашкой.

- Да тихо ты, - едва отлепил от себя девчонку Домовой.

- Сашка-а-а-а-а! – чуть не визжала она от радости, сдерживая шепот.

- Как вы тут? – громко спросил наемник и тут же с обеих сторон на него зашипели, призывая говорить тише.

В первую секунду он и не понял, за что это на него тут шипят, но через мгновение малыш, видимо, тоже желавший поздороваться, заворочался на кровати и принялся недовольно кряхтеть. Девчонка тут же кинулась по треллеру, виляя чуть не голой задницей, сверкая грязными пятками, чтобы попытаться успеть пресечь переход пока еще ворчащей сирены на ультразвук.

- А! – вспомнил Домовой о ребенке, шлепнув себя по лбу. – Как вы тут? – продолжил он уже шепотом, не в силах оторвать глаз от укачивающей на руках младенца девчонки… - Почему на связь не выходили?

- Аккум сдох, - пожал плечами Кочевник.

– А ручная?! – нахмурился Домовой, все же с трудом переведя взгляд на Петьку.

Это. Надо. Было. Видеть! Кочевник завис. Его обожженное лицо вытянулось. Глаза расширились. Он непроизвольно посмотрел на висящую на вешалке разгрузку с прикрепленной к ней выключенную ручную рацию. Он не произнес ни слова, все слова можно было прочесть по его лицу. «Блять!», одним словом можно было характеризовать все, что сейчас испытал спутник. Наемник внезапно рассмеялся. Нервы дали слабину и эмоции хлынули наружу в виде едва сдерживаемого смеха до самых слез. Он хотел ругаться, радоваться, отмудохать растерявшегося внезапно Кочевника, обнять его, все же радуясь встрече и все это одновременно. Он пережил не лучшую ночь в своей жизни, чуть не съехал с катушек, даже призраков увидел, а что им тут пришлось пережить, да еще и ребенок сверху на шее повис… В общем, досталось всем.

- А у тебя там как дела?

- Хреново, - почесал вспотевший затылок Домовой, когда нервный смех его отпустил. – «Тайфун» перевернулся в квартале отсюда. Мертвяки обступили, пришлось ждать до утра… - он печально опустил голову, приобнял подошедшую с малышом на руках Сашку.

Все же он ей рад! Рад видеть, слышать, ощущать… Все же, не один только контракт связывает их, как бы он не пытался себе это вбить в голову. Ох, не один! Вот и она смотрит на него, скромно как-то, с нотками радости и печали, волнения и облегчения…

- Как у тебя, «Старичок», на ходу? До грузовика моего дотянет?

- А далеко?

- Два локтя по карте, - ухмыльнулся Домовой. – Налево повернем, потом направо и приехали…

- Дотянем, - с сомнение пожал плечами Петька. – Если не закипит, то дотянем, аккумулятор зарядился, ночью пришлось печку включать, чтобы ребенок не замерз…

- Ну, тогда поедем?

- А эти? - махнул рукой Кочевник куда-то в сторону кабины.

- Основная орда рассосалась, а с этими мы сейчас разберемся… - Домовой оскалился, вынул из подсумка пульт управления и вжал кнопку.

Секунду ничего не происходило, а потом до ушей донесся звук раскатов грома. Наемник снова оскалился, пояснил, что заложил пару МОНок в одном из домов перед тем, как двинуться сюда, так, на всякий случай. Изначально планировалось подорвать их, когда «Тайфун» будут переворачивать, но раз уж так все сложилось… Толпа на улице загудела, потянулась вдоль по улице.

- Ну что, трогай, - хлопнул по плечу Кочевника Домовой и устало опустился на откидной стульчик.

Как. Же. Он. Ус-тал!.. Кто бы только знал! Сам, кстати, узнал это только сейчас. Сел и словно штырь вынули. Руки опустились, глаза потухли, спина сгорбилась.

- Ой, а кто это у нас тут такой страшный сидит? – улыбаясь, прокурлыкала девчонка, обращаясь к малышу, лежащему у нее на руках, подойдя к спутнику.

Домовой поднял глаза. Улыбнулся.

- Куа, - смешно скорчив рожицу, выдал малыш, и наемник улыбнулся еще шире.

- Ду-ду-ду, - внезапно даже для самого себя пощекотал ребеныша он пальцами и тот, кашлянув, засмеялся.

- А ты ему нравишься, - с улыбкой констатировала Саша.

- Ему? – поднял брови Домовой. – Не ей?!

- Нет, - сделала в свою очередь брови домиком девушка. – Это мальчик. Видел бы ты, какую он кучу навалил! Откуда только взялось, - рассмеялась он.

- Ничего не пойму, - помотал головой наемник. – Макарыч говорил, что у Гадли девочка…

- Кто? – насторожилась Саша.

- Я встретил тут местных. Дед с подростком… Долгая история… - грузовик рыкнул двигателем и Домовой поймал покачнувшуюся девушку, поддержал, чтобы та не упала, усадил на свое место, уступив по всем правилам, женщине с ребенком сидячее боковое место.

«Старичок» дернулся вперед, качнулся, переваливаясь через мертвые тела, развернулся в два приема и покатил вниз по улице, расталкивая замешкавшихся мертвяков. Некоторые из них не сразу сообразили, куда же им теперь идти, на черный, поднимающийся из-за домов шлейф дыма, или к этому железному рычащему монстру?

- За поворотом притормози, - попросили сзади, когда Кочевник едва втиснул свой дом на колесах в толпу за перекрестком. – Вон у того люка!

- Зачем? – нахмурился Петька. – Если встанем, хрен уже куда поедем!

- Надо! Я обещал! – Домовой, не успев еще грузовичок остановиться, дернул входную дверь, выскочил на улицу.

Раздались приглушенные выстрелы, твари посыпались одна за одной, потянулись за быстро обегающим машину человеком, вытягивая к нему свои корявые пальцы, пытаясь схватить. Хрена там! Наемник быстр, как кобра. Ударить в гнилую челюсть, поднырнуть под руку, пихнуть в бедро, втоптать в асфальт упавшего и все, он у цели. Дважды ударив прикладом автомата по крышке люка, он дернул его вверх. Тут же в дыре появилась голова Макарыча, видать услышали приближающийся рев мотора, и были наготове.

- Ах, шельма! – с улыбкой, хватаясь за протянутую руку, прошепелявил старик, - не обманул! Не обману-у-у-ул!

- Бать! – с улыбкой ответил наемник, помогая выбраться и мальцу, отмахнувшись попутно от потянувшихся к нему рук умертвия. – Я ж слово дал!

Втроем они ринулись обратно, расталкивая наваливавшихся монстров. Кочевник тронул грузовичок чуть назад, отсекая товарища с двумя неизвестными от основного потока мертвяков, потом дернул его вперед и вправо, назад и влево, топча шипастыми покрышками гнилые и не очень тела бывших людей.

- Шустрей, - подбадривает Домовой, открывая двери в треллер. – Шевели конечностями!..

Уф! Все. Успели! Заперылись, упали на пол от дернувшегося словно от пинка грузовика.

- Не обману-у-ул, шельма! – стянул с морды маску респиратора Макарыч, переваливаясь на спину. – Есть еще люди в наше время, не перевелись!..

Домовой поднялся, отряхнул колени, приказал Кочевнику на следующем повороте вправо повернуть, устало обратился к старику.

- Слушай, Макарыч, тут такое дело… - он почесал затылок, не зная с чего начать…

- Ну, - нахмурил брови старик, но расслышав детский плач, доносившийся из дальней части треллера просеял. – Танюша!..

- Это не Галина дочка, - кинул в спину дернувшемуся было вперед деду Домовой. – Мы ошиблись. Это мальчик… Прости, отец…

Старик замер на половине пути, уже было протянув руки к младенцу, которого Сашка недоверчиво прижала к себе.

- Как?! – хлопнул глазами старик, покачнувшись и чуть не упав при повороте грузовика. – Мальчик? Вы уверены? – Огромноглазая девчонка кивнула, нахмурилась, плотнее прижала к себе малыша.

Домовой уже был готов извиняться за допущенную ошибку, ведь он и сам не знал, кто там, мальчик или девочка, но старик вдруг просеял еще ярче.

- Значит Галенька жива! Хвала богам! Жива доченька... Жива!..

Наемник неопределенно пожал плечами. Ну, так-то да, выходит, раз не тот ребенок, значит шанс, что искомый младенец где-то со своей семьей тут, в городе прячется, а это шанс на то, что они уцелели… Хотя и призрачный, всякое ведь случиться могло… Но лучше так, иметь надежду на то, что близкий человек жив, чем знать, что он погиб. Домовой внезапно покачнулся, опустился на пол. Катя… Мысли вновь вернулись к сестре и к тому, что вот уж она-то точно умерла, и умерла от его собственных рук…

- Саш? – заметила переменившегося в лице спутника девчонка, аккуратно передавая ребенка старику, который вопросительно протянул трясущиеся к ней от волнения руки.

- Все. Нормально, – хрипло отозвался тот, поднимаясь. – Это я с похмелья…

Саша укоризненно посмотрела на спутника, держась за поручни раскачивающегося салона, подошла, обняла за шею.

- Я так рада тебя видеть была! Уже всякое попередумала…

- И я тебе рад, - устало улыбнулся мужчина, прижавшись щекой к девичьей макушке. – Хорошо, что все обошлось.

- Да, хорошо, - прошептала в ответ Саша, вздыхая с облегчением, словно только сейчас до конца поверив в то, что они снова все вместе.

* * *

«Тайфуна» удалось поставить на колеса лишь к вечеру, ценой почти полностью потраченного боекомплекта и седых волос. Дымовые шашки, отвлекающие взрывы и пожары привлекли внимание не только мертвяков, но и некоторых из уцелевших жителей поселения Макарыча. Сперва один бородатый мужик был замечен мелькающим на втором этаже разрушенного дома, затем какая-то женщина в косынке, потом двое подростков… Рассмотрев знакомого, работавшего рядом с неизвестными людьми, они неохотно и недоверчиво стягивались к месту проведения работ по подъему техники, а к тому моменту, как «Тайфун» уже встал на все шесть колес, к группе подошла еще одна семейная пара, разглядев которых Макарыч галопом кинулся им навстречу, размахивая руками.

- Жива! – потрясая кулаками, радостно прокричал старик, возвращаясь к грузовикам старик, сияя как солнышко. – Жива доченька моя! Я же прям чуял! Я же знал!..

- Рад за тебя, - поздоровался кивком Домовой с девушкой, прижимавшей к себе младенца.

– Это все, потому что вы верили! – улыбнулась Саша. – Потому, что руки не опустили…

- Верно, внучка, верно, - не переставал обнимать дочь, зятя и внука старик, радостно плача, - и вы не опускайте… Никогда!

- Да мы и не опускаем, - вздохнула девушка. – Найдем мы отца моего, найдем, я тоже чувствую, что он жив, и мы почти нашли его.

- Потеряла? – грустно улыбнулся старик. – Ничего, найдешь…

- Похитили, - вздохнула Александра. – Даже незнаем, где искать… Я его даже ни разу и не видела… Писатель он…

- Писа-а-а-а-атель говоришь, - нахмурился дед и отстранился от дочки. – Ироды эти, что наш дом разбили… - начал старик, прищурившись. – Был с ними какой-то мужик, Писакой звали, требовали от него путь до полигона этого проклятого танкового рассказать… Туда и увезли дальше. Может он?! Высокий такой, волосы черные, глаза карие…

Наемник, Кочевник и девушка переглянулись.

- Я н-н-н-н-незнаю, как он выглядит, - растерялась девчонка, однако по виду ее было видно, что она взволнована. – Я ни разу его не видела….

- Куда они поехали? – перебил Домовой, внимательно глядя на старика.

- Так на запад, к полигону. Местные наши ничего ироду этому не сказали, так он заставил батьку твоего показать… Ох, паскуда, скольких загубил, прежде чем отец твой сдался. Сильный человек, но добрый… Не оставят его в живых, дочка, ох, не оставят… Курду только до танков добраться, а дальше он таких дел наделает…

- Что? – взрыкнул Домовой, услышав знакомое имя. – Курд?!

- Да, - растерялся дед. – Так звали вроде бы, да, точно! Так и звали. Курд…

- С-с-с-сука, - прошипел зверь, вышедший на след добычи, сжимая кулаки, хрустя побелевшими костяшками пальцев. – Я тебя найду…

* * *

Глава 13. "Семейное проклятие"

Макарыча, Вадима и остальных встреченных выживших с трудом, набившись, словно орехи в шишке, но смогли отвезти до их разграбленного поселения. Оно выглядело удручающе. Тут и там от невысоких глиняных домиков тянулся черный жидкий дым. Крыши, сложенные то ли из соломы, то ли из какой-то сухой травы, на многих провалились. Некоторые жилища словно танком переехали, превратив их в бесформенные кучи земли. Все, что могло сгореть – сгорело. На улочках были видны подсыхающие лужи, судя по всему какого-то горючего вещества. Старик с грустью смотрел на уничтоженный дом.

- Ироды, - сокрушенно покачал он головой. – Мало того, что людей постреляли, так еще и хаты раздавили!..

- Да уж, - согласился Кочевник. – Уроды какие-то…

- Что делать теперь будете? – осматриваясь, поинтересовался Домовой.

- Да, что тут сделаешь? - махнул рукой Макарыч. – Соберем, что сможем, да, наверное, куда-то в другое место будем перебираться. Здесь уже не безопасно. Если ироды обратно поедут и нас тут встретят, то чую, несдобровать нам…

- Пешком пойдете?

- Ну, а какие варианты? – развел старик руками. – Лошадь одна уцелела. Что сможем, погрузим на нее, да пойдем куда-нибудь на юг. Там, в дне пути еще одно поселение есть, может, к ним напросимся, авось соседи пустят к себе, ну а, коль нет, так степь большая, найдем себе пристанище…

- Мы бы помогли, - потер шею наемник, – но сам видишь, торопимся. Нам нужно нагнать уродов этих, кстати, мне бы с тобой покумекать на этот счет, выспросить кой чего… Сколько их было, на чем ехали, какое вооружение…

- Никак воевать с ними надумал? – удивился дед. – Мил человек, Бога побойся! Там когорта бандитская целая, рыл под сто! Грузовики, легкие машинки, джипы и все с оружием. У каждого автоматы, пистолеты, гранаты. Как с такой ордой воевать-то? Хуже татаро-монголов…

- Орда, - Домовой, ухмыльнувшись, снова вспомнив недавнюю шутку. – А нас рать, дед!..

- Отважный ты, наемник, - по отеческие улыбнулся Макарыч, - но глупый… Но, тебе виднее. Вам, кстати, после города надо одежду обработать, а то пыль опасная может потом дел наделать… Нам бы тоже не мешало. Сейчас раствор из глины приготовим, помоемся, и вам советуем, а то у тебя вон, лицо, что у мертвяка.

Только сейчас спутники обратили внимание на нездоровую белизну лица Домового. Он поежился от пронзившего холода, хотя солнце палило нещадно и Саша, например, уже изнывала от жары.

- Да ты горишь весь! – приложив руку ко лбу взволновалась она. – У тебя жар…

- Ничего, просто видать парами надышался там в подземельях…

Наемник отмахнулся от девчонки, которая словно курица вокруг цыпленка забегала вокруг него, что-то бурча себе под нос.

- Не спорь с женой, - улыбнулся Макарыч, - она дело говорит. Я тоже себя что-то неважно чувствую. Оставайтесь, а завтра уже и в путь, если все нормально будет.

- Некогда, отец, - покачал головой Домовой. – Нам уродов этих догнать нужно. Сам же говорил, что как только доберутся до цели, то убьют папку еёного… И, не жена она мне…

- Твое дело, - снова пожал руками дед. – Сейчас тогда раствор приготовим, а там уж решай, как знаешь.

Пока спутники отмылись и отстирались сами, пока кое-как смогли очистить грузовики мутным, слегка пенящимся раствором из глины, травы и еще какого-то белого порошка, которого в поселении было очень много, уже стемнело. К этому времени Домового начал колотить сильный озноб, голова постоянно шла кругом, начало крутить суставы. Александра, взявшись за лечение больного, заявила, что ехать в таком состоянии ему никуда нельзя и силой заставила наемника улечься и успокоиться уже.

- Завтра нагонем, - серьезно, глядя в глаза Домовому, заявила она, отвлекшись от приготовления очередного настоя. – Вот, выпей белой глины, потом расторопшу еще заварю с ромашкой.

Пришлось сдаться. Действительно, Куда тут поедешь, когда, в голове каша взбитая миксером. Суставы крутило, периодически боль простреливала куда-то в таз, в шее что-то ныло, у самого основания черепа, да и сам этот череп стал одним сплошным источником боли. Даже просто ходить уже было трудно, что уж говорить о ведении грузовика ночью… Угодит в какую западню и привет. Что делать будет?

- Вот, ложись, - укрыла она его спальником, поднесла очередную кружку с каким-то травяным настоем.

Да, видать, девчонка основательно протрясла Кочевника, опустошив его запасы, вон, сколько всяких мешочков по кузову раскидано... В «Тайфуне» имелась большая военная аптечка, но Саша сказала, что сейчас можно пока и на травках протянуть, чтобы оставить, если что, напоследок такие жутко дорогие медикаменты. Простейшие лекарства остатки человечества научились воспроизводить уже давно, а вот более сложные создавались только в крупных городах и стоили они очень и очень дорого. Каждый раз, оказываясь в столице или ином другом научном городе, Домовой старался пополнять свои запасы, но в последние дни из-за постоянных побоев и ранений, эти самые запасы уже показали дно. Благо, противовирусные и всякие там жаропонижающие еще были в избытке, но личный врач сказала, что к утру он от ее травок уже будет как огурчик.

- Зеленый и в пупырышку? – с сарказмом проговорил наемник, недоверчиво отхлебнув очередной настойки.

Девушка улыбнулась. Она дождалась, пока кружка опустеет, забрала посуду, отставила ее в сторону. Наемник снова задрожал от холода, приглушенно застонал.

- Эх, мужики, - улыбнулась девчонка, расчесывая волосы и с материнской заботой поглядывая на спутника. – Как только температура чуть-чуть поднимется, сразу такие больные становятся…

Домовой скривился. У него не было желания сейчас спорить. Желание сейчас было лишь одно – поскорее заснуть, авось, к утру и действительно, легче станет.

Собрав волосы в две косы, Саша легла рядом, обняла могучую, горячую словно печку, спину наемника.

- Ты это… Если хуже будет, то разбуди меня, дам тебе жаропонижающее. Организм пока еще сам борется, но если будет хуже, нужно будет поры раскрывать…

- Х-хорошо, - через судороги отозвался мужчина.

Он свернулся калачиком, пытаясь согреться. Вроде бы вот и не холодно, а как пробежит по телу морозец, так судороги до зубовного скрипа пробирают. Еще и голова гудит… Ох…

- Слушай, - преодолевая стук зубов, прошепелявил Домовой. – Помнишь, мы как-то с тобой разговаривали, и ты обещала позже что-то рассказать? Сейчас как раз… - он снова содрогнулся, - самое время… Завтра мы, может быть, уже нагоним похитителей… - снова судорога, девушка плотнее прижимается к его спине, пытается согреть. – Ну и мы никуда сейчас не торопимся…

Саша вздохнула. Немного поразмыслила, с чего бы начать.

- Мама не умерла… Ее отравили. В деревне не верят, говорят, что это рак, но я точно это знаю! За несколько дней до ее смерти в деревню приехал странный тип. Мама, когда его впервые увидела, сильно испугалась. Она велела мне сидеть дома и никуда не ходить. Мужик этот приезжал к нашим старейшинам. О чем они разговаривали, я не знаю, но потом однажды я заметила его перед нашим домом. Он просто стоял и молча, глядел в наши окна. Мне стало страшно.

- Как он выглядел? – заинтересовался наемник.

Он неловко перевернулся сперва на спину, потом на другой бок, чтобы разговаривать лицом к лицу и Саша ощутила поток жара, идущего от него.

- Жар не спадает, приложив ладошку к его лбу, между делом заметила она. – Как выглядел?.. – она задумалась, вспоминая, - высокий такой, черные волосы длинные, серый кожаный плащ, типа как для конной езды. Сапоги, остроносые, со шпорами. На голове шляпа кожаная. Лица я его не видела, не успела рассмотреть. Мама тогда жутко ругалась, что я подходила к окнам, а вечером она куда-то ушла и вернулась только утром. Это на нее не похоже. Мужик тот, кстати, тоже в это время пропал, и я так думаю, она за ним поехала, а к обеду мама уже слегла... Ничем вылечить не могли. Я плохо помню события тех дней, могу порядок путать, потому что не предала значения, но то, что это именно он ее отравил, я уверена на сто процентов.

- Зачем ему было ее травить?

- Я не знаю… - Саша вздохнула. – Старейшины не верили, говорили, что рак, а я прям чуяла, это все этот мужик странный. Мама, как я уже говорила, до того, как в деревне поселиться, разных, поговаривали, дел наделала, может от этого мужика и скрывалась, а может, все-таки от отца моего... Мне тогда не до этого было, сам понимаешь. Сейчас жалею, что сразу ее обо всем не расспросила. – Александра вздохнула, утерла слезу. – Все так быстро случилось… Утром еще ходила, я кашу сварила. Она две чашки съела, а к обеду жар поднялся. Вечером ее уже не стало. Я у нее на плече порез увидела, уже потом, ну, как ее не стало… - девушка замолчала.

- Соболезную, - не нашелся, что сказать наемник, представляя, какие чувства переживает сейчас спутница.

- Она такая добрая была. Никогда никого не ругала и не винила никого не в чем. Говорила, что мы сами свою судьбу делаем, что ненужно никого упрекать в том, как он живет… К ней вся деревня ходила лечиться… Когда я маленькой была, мама мне сказки рассказывала, сама придумывала, одежду шила красивую, всегда старалась что-то вкусненькое к обеду приготовить… А на день рождения торт пекла! Здоровенный такой! Самый вкусный!..

Домовой вздохнул.

- Моя мама мне тоже торт на день рождения пекла. Тоже здоровенный, белый… Я мало что помню из прошлого, но этот момент не забыл. Кажется, у меня день рождения был. Детей много вокруг, мы на траве за домом праздновали. Деталей не помню, но вот его почему-то запомнил… Лиц родных не вижу, а торт этот проклятый чуть не каждую ночь, вот какая память, сука…

- Трудно, наверное, так вот, не помнить о себе ничего?

- Да не особо… Скорее неприятно. Книжки эти вот читал, вроде, как и про меня и вроде как про кого-то другого. Не знаю, верить или нет. Память возвращается, но знаешь… - он помолчал. – Бывает лучше призраков прошлого и не трогать. Может оно так и должно быть, что ушло в забвение, то ушло, а мы лезем, ковыряемся, выуживаем эти воспоминания, а кто сказал, что все они светлые? Порой можно такое вытащить из болота забытья, что и не рад будешь.

- Ты что-то вспомнил? – насторожилась Сашка.

- Вспомнил, - прижался он подбородком к ее макушке. – Может потом расскажу… Так что, не помнить своего прошлого, с одной стороны – хорошо, но с другой, ощущаешь себя как без какой-то части, будто куска какого-то не хватает, душа не на месте…

- Ты не отчаивайся главное, - улыбнулась девчонка. – Все вспомнишь! Сейчас папу моего найдем, спасем, он наверняка расскажет тебе очень многое и, тогда, ты точно все вспомнишь!..

Домовой прикусил губу. А хочет ли он уже что-то вспоминать? Одно то, что он застрелил свою сестру чего стоит! Сейчас, не много успокоившись, он рационально взвесил все «за» и «против». Впервые моменты ему казалось, что он поступил не правильно, что нужно было попытаться ее спасти, но сейчас уже четко понимал, что выбора не было, и поступок был правильным.

- Ладно, - зевнул Домовой, - надо спать ложиться. Рубит меня что-то…

- Давай, - тоже не удержалась от зевка Саша. – Если будет плохо, разбуди меня, ага?

- Ага…

* * *

Ночь прошла тяжело. Домовой постоянно крутился, дрожал, пыхтел и сопел. Тело то кидало в жар и приходилось раскрываться, то окутывал лютый зной, что впору было включать печку, то суставы неимоверно морозило, а мышцы при этом горели. В итоге, когда расцвело, наемник чувствовал себя еще больше уставшим, чем вчера. Ко всему еще и обострилась боль от недавних побоев. Синяки местами уже сошли, превратившись в желтые пятна, которые теперь смотрелись особенно контрастно на побелевшей коже. Саша, надо отдать девчонке должное, всю ночь хлопотала вокруг него. Она ни разу не упрекнула его в чем-либо и просыпалась всякий раз, как только он начинал ворочаться.

- Как ты? – первым же делом поинтересовалась девчонка, открыв свои огромные глаза, и тут же положила ладошку ему на лоб. – О! Температура спала… - рука скользнула по щеке, шее, замерла на мужской спине. – Весь мокрый. Это хорошо…

С трудом поднявшись с откидной кровати, наемник перебрался через девчонку, сел на край, с силой потер взмокшее лицо. Часа два назад Саша выпоила ему еще какой-то настойки, и после этого он уснул, неистово потея. Сейчас самочувствие было на много лучше, не смотря на то, что сперва показалось что ему хуже. Недосып, конечно, был, но это мелочи. Главное, что голова уже не кружилась и тело не ломало. Отыскав на полу бутылку с водой, он одним затяжным глотком осушил ее до дна. С шумом утерев губы, чуть откинулся назад, оперевшись спиной о женское тело, уставился в потолок, анализируя свое состояние.

- Ты поспи, - повернулся он к спутнице после недолгой самодиагностики. – Всю ночь тоже не спала… - Сашка сладко потянулась, поморщившись, по-детски при этом сложив руки под щеку. – Пойду прогуляюсь, подышу воздухом свежим…

Домовой выковырял из-под кровати берцы, сунул в них ноги и, не зашнуровывая, только накинув на плечи плотный китель, пошатываясь, вышел из машины. Сырые штаны, в которых он спал, неприятно прилипали к ногам, утренний прохладный ветерок сразу же проник под них, заставив поежиться. До рассвета оставался примерно час. Степь спала. Единственный звук, который можно было здесь расслышать это вой ветра. Прислушавшись, наемник все же расслышал еще хлопанье каких-то тряпок и скрип несмазанных петель, которыми все тот же проказник-ветер игрался, заглядывая в разрушенные человеческие жилища. На ночлег местные собрались в одном из уцелевших домов. Тонкая сизая струйка дыма тянулась из трубы, создавая некий забытый уют. Домовой вздохнул. Эх, огонь. Живой огонь в печке… Внезапно сильно захотелось костерка. Чтобы огонь трещал, дым глаза разъедал, и чтобы непременно смоляные дровишки!.. Картошечку бы запечь… «Уууууу» - попросил этой самой картошечки пустой со вчера живот и Домовой, еще раз вздохнув аромат предрассветной пустоши, вернулся в грузовик.

К тому времени, как Саша проснулась окончательно, он уже успел приготовить нехитрый завтрак. Заспанная, отекшая, похожая на запитого бомжа, зевающая, что твой крокодил, растрепанная, будто садовое пугало, она выползла из под спальника и, ведомая на запах чего-то вкусного, словно зомби, двинулась к кабине. Наемник уплетал гречневую кашу с мясом, черпая ее из кастрюльки лепешкой, запивая все это чаем.

- Доброго утра, – протиснулась она между сиденьями и плюхнулась на свое любимое место, по привычке, уперевшись ногами в приборную панель.

- Доброго, - улыбнулся мужчина.

Снаружи раздался стук двери грузовика Кочевника.

- О! И этот проснулся…

Фигура в темном плаще, вышедшая из-за борта второго грузовика помахала им рукой, ускорила шаг, бесцеремонно открыла пассажирскую дверь и забралась в кабину, пододвинув протестующую девчонку.

- Утра доброго, - буркнул Кочевник, потирая руки. – Свежо, однако, а у вас тут тепло… О! Чаек! Это хорошо!.. - Он перехватил протянутый Саше стакан. – «Старичок» сдох окончательно. Дальше он не поедет…

- Здорово, - буркнул Домовой, наливая второй стакан с чаем, протягивая его подруге.

Девчонка сидела, не шевелясь. Она только и успела накинуть на себя какую-то тряпку, уже по привычке гуляя по «Тайфуну» словно по своему дому в одном нижнем белье. Вот и сидела она теперь вынужденная не шевелиться, дабы тряпка эта с нее не свалилась.

- Оденься, - улыбнулся наемник, видя, скованность подруги. – А ты отвернись…

Кочевник фыркнул, подул на кружку, но отвернулся. Саша, с благодарностью кивнув, юркнула назад, зашуршала одеждой.

- Дальше, вместе ехать придется… – отхлебнул Петька горячий чай.

Домовой поморщился. Он уже как-то привык к женской компании, но теперь придется еще и этого слушать, но, с другой стороны, не бросать же Кочевника здесь? Хотя… Домовой ощерился. Хорошая была бы идея!..

– Ее оставить придется… - понизил голос до шипящего шепота спутник, кинув быстрый взгляд назад.

Домовой откровенно ухмыльнулся. Полночи он думал о том, что им делать дальше. Когда речь шла о том, что отца Саши нужно просто найти, это было одно, но, когда выясняется, что его вроде как украла целая банда мордоворотов, с оружием и техникой, это уже совершенно другое. Тащить на войну девчонку дело гиблое и неблагодарное. Лучшим вариантом было бы оставить ее тут, с местными, и подобрать на обратном пути, но, зная характер девчонки, она или истерику закатит или упрется рогом в землю, но, так или иначе, все равно будет напрашиваться в дорогу.

- Саш, - крикнул он, ковыряя в зубах, пытаясь вытащить застрявшую там веточку какой-то травы. – Как на счет остаться здесь в поселении, пока мы ездим?

- Ага! Щаз-з-з-з! – на мгновение затихла девчонка в кузове.

Наемник пожал плечами. Чего и следовало ожидать… Александра продолжила одеваться, словно была уверена в том, что ее ответ поставил все точки над «и». Никаких споров и уговоров, никаких истерик, слез и мольбы. Словно, она тут решала, кто и с кем, куда поедет. Смотри, а пигалица то увереннее стала…

- Дальше ехать опасно, - попытался было вразумить девчонку Кочевник.

- Я. Еду. С вами! – отрезала вернувшаяся в кабину Саша.

Она приняла здоровенный бутерброд от наемника и разом откусила от него целую половину. Демонстративно села на порожек между кабиной и кузовом, принялась жевать.

- Едем пока вместе, - вздохнул Домовой, видя, что девчонка настроена серьезно. – Но, если появится хотя бы намек на бойню, ты сразу сваливаешь, договорились? – Александра кивнула. – Сра-зу… - снова кивок, но на этот раз уже более глубокий. – Будем пока наблюдать со стороны, а на месте уже решим, что и как, может и без особой крови удастся спасти твоего отца. Теперь по тебе. – Домовой уперся взглядом в Кочевника, от чего тому стало не хорошо. – Я еду за своим прошлым, она – за отцом, а ты какого хрена с нами прешься?

Петька ненадолго замер, задумался, потом, беззаботно пожал плечами и отхлебнул остывший чай.

- Ты мой друг…

- Мы уже говорили об этом…

- ТЫ говорил!.. – перебил Кочевник. – Я по-прежнему считаю тебя другом, я должен тебе в этом помочь. Одна голова хорошо, а две… хорошо-хорошо, – он улыбнулся безгубым ртом. – Стреляю хорошо, могу пригодиться… Кстати, патроны на исходе, перевели вчера знатно, надо где-то пополнить иначе полчаса боя и мы пустые…

- Камнями кидаться будем… - угрюмо буркнул Домовой, вспоминая, как вчера высадил в приступе ярости два барабана дорогущих и редких патронов на АШ.

- Тут и камней-то нету… - заметил Кочевник, всматриваясь в тарелку с кашей в руках наемника, но разглядев в ней волокна тушенки, скривился.

- Местные обещали по складам посмотреть, вроде как эти, - Сашка кивнул подбородком куда-то в сторону горизонта, - подземные хранилища не нашли… а вот, кстати и Макарыч…

Он отставил чашку, открыл дверь, выбрался из «Тайфуна», ежась от холода, пошагал в сторону появившейся у дверей дома бывшего старосты деревни фигуре, на ходу протянул руку старику, поинтересовался, как поселенцы переночевали, и сразу, дабы не растягивать и не затягивать, перешел к делу.

- Нам ехать надо. Грузовик второй встал, так что поедем дальше на моем. Нужно топливо посмотреть и, может, боеприпасы какие, а то мы пустые практически…

- Не спеши, - Макарыч налили в ладонь воды из баклажки, умылся. – Сейчас сходим, посмотрим, что там, но сперва нужно Алефтину похоронить… Ночью скончалась…

- Все нормально? – напрягся наемник.

- Нормально, - махнул рукой дед. – Умертвили, как положено, но нужно вынести, пока другие не проснулись. Поможешь?

Как бы не хотелось наемник скорее двинуться в погоню, вторая его половина отчаянно не хотела этого, ведь чем ближе они к отцу Саши, тем ближе он к воспоминанию, а скорее, к пониманию того, кто он такой и это, откровенно, пугало, хотя хуже того, что он уже вспомнил, быть не может… С одной стороны хотелось поскорее все закончить, а с другой, это означало конец текущего путешествия, которое ему только-только начало нравиться. В последнее время он только и занимался тем, что выполнял различные задания и контракты. Еще неделю назад он бегал по городу и пытался выменять одни патроны на другие, думая, где бы достать денег чтобы расплатиться с командой, а сегодня находится где-то на окраине пустоши… Он скучал по тому времени, когда вместе с Рыжей путешествовал по окрестностям. Каждый день приносил что-то новое и интересное, таил в себе новые места, события, людей. А что с ним теперь? Взять заказ, выполнить, сдать, получить бабки, потратить на вооружение, девочек и еду с выпивкой и снова по кругу. Ему остро не хватало авантюризма. Вот такого движения вперед и сейчас, после времени застоя, Домовой ощутил, что снова начал жить. Ему хочется двигаться, чтобы ветер в лицо и солнце кожу сушило, как в старые добрые времена…

Он наконец-то кивнул Макарычу и твердо решил для себя, что с наемничеством пора завязывать. Денег у него столько, что можно купить небольшое поселение, а на что не хватит денег, то он легко может захватить силой, ибо того, что у него есть в бункере, хватит вооружить целую маленькую армию. Перед ним лежит целый мир, который он толком-то и не видал. Что, например, там, на юге, за пустошью? Люди. Там тоже ведь живет кто-то. Караваны ходят туда не часто, но ведь ходят. А что на севере? Ему нестерпимо захотелось побывать там, где снега. Из-за изменившегося климата зима в его регионе сейчас стала не той, что изображали древние художники на картинах. Скорее это постоянная осень. Холодно, конечно, но никаких лютых морозов, описанных в тех же книгах, здесь больше нет. А сугробы снега?.. Изморозь да и только. Иногда выпадет, конечно, белый покров, но его быстро втаптывают в грязь, превращая из белоснежного и пушистого в грязный и мокрый…

Домовой вздохнул, отгоняя ненужную сентиментальность и нырнул в низкое помещение вслед за новым, судя по всему, старостой погибшей деревни, но еще живого народа.

Тело выносили осторожно и тихо, чтобы не разбудить остальных. Завернутую в старое одеяло женщину отнесли на окраину, где спрятали в одном из домов. Похороны решено было все же устроить позже. Не гоже, как выразился Макарыч, человека вот так вот просто в землю закопать, нужно чтобы о нем помнили, да и попрощаться нужно, чтоб все по-человечески было.

Топлива отыскалось в подземных пещерах не так, чтобы и много, едва хватило добить основной бак до полного и немного, на самое донце в резервный плеснуть. По патронам тоже все скудно. Нужного калибра для ШАКов не было, зато «семерок» под «Калаш» отыскались целых три цинка. Также нашелся початый ящик с гранатами. Оружие, хранившееся здесь же, покрылась ржавчиной. Судя по всему, за ним совсем не следили и потому, досадливо цикнув языком, осмотрев старый добрый РПК, Домовой был вынужден оставить его поселенцам. Не хватало еще, чтобы он во время боя намертво заклинил. По той же причине и лежащие «калаши» он брать не стал. В загашнике есть парочка «сотых», хватит на первое время. Тут главное отца попытаться спасти и до дома добраться, тогда и повоевать можно. Если Курд остался жив, а, по словам Макарыча, это так, тогда у Домового к нему будет повторный вопрос. Оставлять эту гниду в живых он не намеревался. Несмотря на слухи, что это якобы он артиллерийским залпом разрушил Железногорск, на деле все было совсем иначе. Наемник выпустил всего лишь три сорока миллиметровые мины из ручного миномета по цитадели местного правителя, который зарвался на столько, что дальше терпеть его власть было уже невозможно. Курд с детства преследовал маленького Сашку, жаждя уничтожить ребенка, в ответ на «черную метку» выписанную ему Ведьмой. Являясь правителем (в больших кавычках) местных земель, а на деле являлся простым бандитом, силой взявшим власть над деревнями и селениями в округе, Курд выписал приговор Сашкиной семье, его дому. Именно его кодла приперлась на остров, где жил мальчика со своей семьей, разрушил и сжег деревню, убил Лешего, убил его друзей и родственников… По стечению обстоятельств именно к нему в логово и попали тогда еще обычная девочка Катя с младшим братиком, откуда им удалось сбежать лишь чудом. Курд тогда недооценил угрозу и откровенно насмехался над «черной меткой» обиженной девчонки, но, когда та жестоко убила троих из четырех своих насильников, местный «пахан» напрягся. Курд нанял некоего убийцу, охотника, который выслеживал их с сестрой целый месяц и в итоге… в итоге все привело к тому, что Домовой собственноручно застрелил свою сестру. Этого наемник не знал, не помнил, но Курд совершил одну огромную ошибку. Он продолжал искать маленького Сашу, задавая разным людям разные вопросы, которые вскоре достигли ушей и самого мальчика, который к этому времени уже вырос в наемника по кличке Домовой… Если бы не это, возможно он бы и не получил той самой ниточки, которую так бережно тянул по миллиметру, сплетая в тугой канат, вынимая из пучины свои воспоминания. Когда Саша вырос и превратился в Домового, к Курду у него были уже свои, далеко недетские вопросы. Он предполагал, что сестра погибла, ведь столько времени прошло, и также предполагал, что именно Курд замешан в ее смерти и, когда он пришел, то спросил уже по взрослому: дал три залпа по главному дому города, ну, а потом уже пламя революции, поднявшие голову местные недобандиты и полупаханы разорвали городишку на куски, превратив его в руины. Домовой думал, что Курд погиб в той знатной бойне, что длилась почти неделю, но, оказывается, гаденыш выжил и теперь стремится к танковому полигону, о котором, вероятно, прочел в рукописях третей книги… Ответ на вопрос «зачем он туда спешит», лежит на поверхности. Вероятно, он надеется отыскать там уцелевшие законсервированные танки, ведь судя по все тем же рукописям, сестренка в этих местах уже бывала, до того, как лежащие перед Домовым степи превратились в пустоши и она собственными глазами видела бронированные машины, скрытые в подземном убежище, которые словно и ждут, пока их расконсервируют и поведут в новый бой. Наверняка Курд вновь хочет получить власть, иначе для чего еще ему такая техника?.. уж точно не для того, чтобы убить какого-то наемника. Нужно было во что бы то не стало опередить урода или попытаться остановить.

Наемник вздохнул. Жаль, что связь так далеко в пустошь не пробивает. Можно было бы предупредить друзей, собрать группу, а так… А так придется воевать в одиночку. За усмешкой появился саркастический вздох. Ну да! В одиночку на танки! Он же Домовой, что ему?! Одному дуло в бантик завяжет, второму башню оторвет, третьему траки повыдерает, остальные в страхе сами сквозь землю провалятся… Легко же!.. Плевое дело!.. Эх, связь! Была бы связь!..

* * *

- Саш, - подошел к наемнику Кочевник, когда все личные и важные вещи из «Старичка» перегрузили в «Тайфун». – Я же так и не отдал тебе то, ради чего мы в схрон лезли. Все никак времени не было…

Он держал в руках брезентовый мешок, по виду, с чем-то мягким внутри. Печально склонив голову, протянул сумку другу. Домовой аккуратно принял подарок, опустил сумку на землю, открыл ее, запустил в недра руки и достал…

- Он принадлежал сперва твоему отцу… то есть Лешему. Потом перешел к моему. После того, Алексей Юрьевич спрятал его, сохранил, когда мародеры разбили наш дом и передал мне… - Домовой смотрел на зеленую, покрытую веточками, ленточками и какими-то непонятным объектами лохматую накидку, не веря собственным глазам.

- Как? – только и смог выдавить он, опускаясь на подножку грузовика. – Откуда?

- Это бремя, которое можешь нести только ты. Из-за этого костюма погибло очень много народа. Я носил его и понял, что это великая ответственность, быть героем… Он принадлежит тебе и твоей семье. Я сохранил его, отремонтировал, следил за покрытием, чистил и перешивал основу, но это все еще тот самый костюм Лешего и теперь я передаю его законному наследнику. Мне он не по плечу… Не принял он меня…

Сашка неспешно встал, встряхнул костюм, и также неспешно, словно не хотя, оттягивая момент, надел его на себя. Костюм сел, как влитой. Похолодало. Поток ветра окутал лохматую фигуру, зашевелил ленточки, листики, взметнул пыль и песок. Александра даже поежилась от побежавших по всему телу марашек. Петька медленно выдохнул. Между ними словно призрак прошелся. Стало как-то неуютно и некомфортно.

- Уууу, - прошептала девушка, оценивая преобразившийся вид напарника. – Один в один, как в книге… У Тебя же даже шрам там же!..

- Ага, - ухмыльнулся Кочевник, - Леший на максималках! Даже он не так угрожающе выглядел. Я ведь помню его… Помню, как впервые увидел, как в один рейд с ним ходили…

Спутники стояли, гордо глядя на преобразившегося Домового, но сам он при этом никакой радости не ощутил, напротив. Как только костюм обволок его тело словно вторая кожа, наемник ощутил, как над головой что-то щелкнуло и затикало. Навалилось такое ощущение, что время, отведенное ему на этом свете неумолимо начало двигаться к нулю. Словно какой-то невидимый таймер включился… Он поежился. Маскхалат придавал уверенности. Казалось, что в мире теперь нет никаких трудностей, с которыми он не сможет справиться. Простая тряпка выкрашенная в зеленые, бежевые и коричневые цвета давала невообразимую силу, впитанную в нее предками, которые словно грозной, невидимой армией встали у него за плечами. Что он там недавно говорил? Башню оторвать танку? Трак вырвать? Да! Теперь он уверен, что сейчас его не остановит никакая армия этого мира, он не победим, но за это, наверняка, придется заплатить и заплатить высокую цену, какую заплатили его родственники… Это всего лишь вопрос времени.

Аккуратно сняв накидку, бережно скрутив и убрав обратно в сумку, Домовой не смог отделаться от ощущения неизбежности. Что ж, видать, так тому и быть. Не зря ведь он носит имя «Домовой» - такое же, какие и его семья… Леший, Кикимора, Ведьма… Предназначение настигло его даже спустя столько лет и теперь от него точно никуда не деться…

* * *

Выехали вместе с едва-едва показавшимся краешком солнца над горизонтом. Ехали молча. Саша сидела на откидном креслице за спиной у Домового, Кочевник устроился рядом на пассажирском. Каждый думал о своем. В машине висела чуть ли не гробовая тишина. Только приглушенная звукоизоляцией работа двигателя да свист ветра в щели окна нарушали тишину. Кочевник поерзал на неудобном кресле, согнул ногу, уперся ей в приборную панель, принялся ковыряться в ногтях кончиком ножа.

- Ноги убери, - не отвлекаясь от доги, буркнул Домовой, наморщив лоб. Петька хмыкнул, но ботинок все же убрал. – Макарыч сказал, что до полигона километров пятьдесят… Должны доехать за час… Они прибыли туда утром… Догнать в пути мы их уже явно не успеем. Саш, может так случиться, что мы уже опоздали…

- Я понимаю, - вздохнула девушка, понурив голову. – Но мы хотя бы попытались. Спасибо тебе, в любом случае!..

- Извини, если бы не отравление это…

- Кто же мог знать… - она коснулась плеча наемника и в голове вспыхнули воспоминания прошедшей ночи…

Его горячие руки на ее теле, их страстный и горячий в прямом и переносном значении поцелуй… Такой, какого у нее не было еще никогда. До нехватки воздуха, до искр из глаз, до огня во всем теле и дрожи в руках и ногах. Дальше поцелуев дело не пошло, но и этого девчонке хватило, чтобы сейчас, кинув случайный взгляд на Домового, в груди взрывалась атомная бомба, дыхание сковывало, руки снова начинало потряхивать.

- В любом случае, спасибо тебе… Может, еще и обойдется все… - прошептала она хриплым от воспоминаний голосом.

Как только «Тайфун» отъехал от поселения, пейзаж за окном начал меняться. Судя по всему, пустоши, которые оказались на деле не такими и ужасными, как их описывали, закончились. Черный песок понемногу начал светлеть, ровный стол степи начал искривляться. Стали попадаться небольшие, сперва кочки, а за тем и барханы, нанесенные местами на обломки каких-то строений, а местами даже на остовы автомобилей. Еще через какое-то время под колесами уже шуршала земля, и «Тайфуну» все чаще приходилось или вскарабкиваться, ревя двигателем на холмики или объезжать их по распадкам. Следы преследователей на северных склонах, с подветренной стороны уже не было видно, а вот на южных, там, где еще ветер и солнце не подсушили утреннюю росу, выдавленные колесами десятков автомобилей линии, были различимы. Поднявшись над очередным барханом, Домовой резко ударил по тормозам и покатил «Тайфун» задним ходом на «нейтралке» вниз, молясь, чтобы черный шлейф из трубы, который мог бы их выдать, преследователи не заметили.

- Приехали, - напрягшись, проговорил он, когда грузовик скатился к подножью. – Нужно осмотреться. Будьте осторожны.

Кочевник покинул грузовик бесслышно, перейдя в боевой режим, Саша спрыгнула как всегда в своей манере, ударив дверцей, хоть и не громко, но все же, не беззвучно. Ругаться наемник не стал. Он уже полностью сосредоточился на своей цели. Перебирая ногами в осыпающейся земле, он поднялся на вершину, улегся и аккуратно высунулся. Конечно, на фоне светлого неба на вершине бархана рассмотреть его было очень легко, это было не правильно, но лагерь, разбитый впереди, буквально в полукилометре от бархана, на который они только что так беззаботно заехали, появился столь внезапно, что ничего другого просто не оставалось делать. Если их заметили, то нужно было срочно отступать, если нет, то можно хвалу небесам вознести и приняться наблюдать за тем, что там делается внизу.

Им повезло. Их, судя по всему, не заметили. Да, и как выяснилось чуть позже, замечать-то особо было некому.

Улегшись среди двух небольших наносов песка, Домовой быстро обежал взглядом в бинокль лагерь бандитов. Десяток УРАЛов, десяток пикапов с пулеметами и еще десяток легковых багги. Людей рассмотреть не удалось, наверное, они все спустились в огромный ангар, вход в который виднелся между выстроенной в две колонны техникой.

- Наверное, они все внутри, - подтвердил догадки пристроившийся рядом Кочевник.

– Это подземное хранилище, - кивнул, не отвлекаясь от наблюдения наемник. – Там, внутри танки и стоят… Сверху платц был, и сама часть, а технику хранили в подземном бункере. Макарыч говорил, ее сюда железной дорогой доставляли, но ее давно уже нет.

- Людей не вижу, - нахмурился Петька.

- Я тоже. Но они не дураки, должны патруль или наблюдателей каких-нибудь оставить, хотя кого им тут в степи бояться? Будем считать, что там все же кто-то есть…

- Что делать будем?

- Пока ждем, смотрим. Танк это не машина, его заведи еще попробуй. Тут специалист нужен. У него одной кнопки «пуск» нет…

Громкий рык, донесшийся из черного зева пещеры, заставил Домового и Кочевника вздрогнуть.

- Видать есть такая кнопка… - саркастически хмыкнул Петька, прикладываясь к биноклю.

Грохот танкового движка усилился, раздался металлический лязг и через какое-то время из-под земли выкатился первый бронированный монстр.

- Семьдесят двойка! – изумленно прошептал Кочевник, вглядываясь в очертания техники.

Танк выкатывался неспешно. Башня повернута назад, основное дуло зачехлено и зафиксировано тросами и трубами, видимо, чтобы не проседало или не деформировалось во время хранения, кузов танка частично покрыт каким-то брезентом, наспех скинутым лишь с люка механика-водителя, из которого торчала голова какого-то бородатого мужика. Мужик, с округленными от неимоверной радости глазами, с фанатичным огнем в них, вел технику так чинно, что по одному его виду можно было сказать – бывший танкист, который спустя столько лет сел за руль, или, что там у него внутри, любимой машины.

Танк выкатился наружу полностью, проехал несколько метров по земле, клюнул носом и остановился. Мужик, а точнее голова, скрылась в люке, и через некоторое время весь уже ее хозяин показался, выбравшись из десантного отделения позади. Следом за танком из-под сводов подземного бункера вышел высокий мужчина, чинно прошагал несколько шагов, остановился. Дождался, пока к нему подбежит запыхавшийся водитель. Типичный жест руководителя. Пройти одну четвертую пути, чтобы остальной путь пробежал подчиненные, дабы лишний раз подчеркнуть, кто из них главный и кому перед кем стоит бегать. Они о чем-то коротко посовещались, водитель при этом яростно жестикулировал руками, а высокий стоял, все также, молча, слушая. Когда водитель закончил, начальник навис над ним, что-то прошипел в лицо и водителя, как ветром сдуло – он умчался в бункер, где вскоре раздался грохот второго танкового двигателя.

- Они сейчас так всю эскадру выведут… - назойливой мухой жужжал над ухом Кочевник, не давая сосредоточиться. – Надо что-то делать или валить, пока еще есть возможность…

- Отъебись, а?! - отмахнулся от него Домовой, продолжая наблюдать за событиями.

Перерыв между появлением второго и третьего танка оказался на много большим, что говорило о каких-то трудностях с техникой.

- Так, - наконец-то оторвался от наблюдения наемник. – Пора…

Он отполз ниже по спуску, поднялся, зашагал, проваливаясь чуть не по колено в песок в сторону «Тайфнуа», на ходу размахивая руками и отдавая приказы.

- Возьми МОНки оставшиеся, заминируй вон тот распадок. Танки в эти горы не поднимутся, поедут они, скорее всего, обратным путем. Заложи мины так, чтобы на подрыв сработали самые дальние, а те, что будут ближе к ангару, поставь на радиоуправление. Справишься? – Кочевник кивнул. – Когда мины взорвутся, подрывай остальные, колонна встанет наверняка. Сами, как только заложите взрывчатку, откатывайтесь по этому бархану вправо, куда я сейчас пойду. Я попробую обойти их с тыла, проникнуть внутрь. Если что, то готовься прикрыть мое отступление. Сашку я сейчас заставлю в грузовике сидеть, сам будь на стороже. Если я не успею до того, как колонна отойдет, то мины их задержат, ну а если я вернусь раньше, устроим им дополнительный сюрприз. Саш! – позвал он девчонку, сунувшись в грузовик через заднюю аппарель. – Сидишь сейчас в машине и не высовываешься, поняла? – девчонка хотела было что-то сказать, но закрыла открывшийся было рот, видимо, рассудив, что сейчас ее мнения никто не спрашивает.

Быстро выволочив из кузова два рюкзака, наемник принялся собираться. На этот раз он решил надеть тяжелый бронежилет с дополнительным КАПом, если бой завяжется, то и такая защита сгодится. Не хватало схватить в грудь пулю и потерять сознание или ребра попереломать. Из оружия наемник решил взять свой уже полюбившийся ШАК, которому он заменил уже заметно прогоревший глушитель, АК-100 и пару верных, проверенный в боях автоматических пистолетов. Из-за разницы калибров между «калашом» и «АШ», пришлось резко ограничить количество ручных гранат. В потронташ на спину по бокам вместились две ударные, четрые дымовые и одна светошумовая. Нож разместился слева на поясе. Сотый «калаш» он повесил на спину по-биатлонному, пристегнув к нему трехточечный ремень, а ШАК остался висеть на груди на «одноточке» с карабином, продетой через плечевые скобы в бронежилете. Затянув все ремни так туго, что захрустели широкие резиновые вставки, он натянул на голову каску, отрегулировал наушники и пристегнул прибор ночного видения, заменив в том последнюю батарейку. Внутри помещения наверняка темно, а ему нужно иметь максимальное преимущество перед врагом, в случае боя. Наверняка среди бойцов Курда есть профессиональные наемники, с которыми игры будут опасны.

- Я пошел, - коротко отрапортовал наемник и, не затягивая прощение, быстро побежал вдоль бархана на исходную позицию

Саша хотела что-то сказать ему перед уходом, но не успела, настолько стремительно начали развиваться события. Кочевник, пока наемник собирался, выволок из недр грузовика два ящика и теперь возился с какими-то металлическими коробками. Установив заряды в боевое положение, он подхватил две первые мины и как только Домовой закончил сборы, чуть ли не одновременно с ним, бросился в противоположную сторону.

Добравшись до нужного места, где заканчивался бархан, за которым они спрятались, прикрываясь взгорком между ним и полигоном, Кочевник аккуратно прополз несколько метров, вырыл ямку, сунул туда первую МОНку так, чтобы осколки от нее летели в спину колонне, вторую зарыл рядом, следующие четыре он расположил по периметру, и еще две «в лоб колонне», слегка под углом друг к другу. Конечно, в идеале бы было расположить эти мины на высоте от полутора до двух метров, но за неимением густой растительности, которые могли бы скрыть огромные коробки, их пришлось закладывать так. В третий заход Кочевник притащил обычные мины нажимного действия с дополнительными датчиками в виде тонких проволочных усиков, которые он зарыл еще дальше. Они и должны быть сигналом к началу подрыва остальных мин, когда первый танк или машина наедет на них.

Вытерев пот, осмотрев горизонт, Петька выругался. Небо затягивало нехорошей сизо-малиновой тучей.

- Вот тебя только не хватало! – выругался он и вызвал напарника по связи. – С запада туча кислотная ползет. Пошевеливайся, у нас мало времени…

- Принял, – отозвался наемник шепотом.

В этот момент он уже оббежал по кругу весь полигон, скрываясь за насыпями, благо надземная часть с платцем была не такой огромной, и теперь уже полз между небольших кучек песка, почти добравшись до входа в ангар. К его сожалению, никаких других дверей в подземное убежище он не обнаружил, хотя таковые наверняка должны были быть. Времени на поиски у него не было, потому придется действовать через главные ворота, благо, что грохот внутри ангара стоял такой, что шагов его никто не услышит, а вот то, что снаружи теперь ковыряются какие-то люди, освобождая уже четвертый танк от брезентового мешка, это уже плохо. Добравшись до самого края карниза, под которым уже начинался ангар, он замер, выжидая момента. Техники оказались слишком сильно заняты своей работой, чтобы смотреть по сторонам и после нескольких минут наблюдения, наемник все же рискнул двинуться дальше. Он аккуратно сполз с холма боком, залег за насыпью у самого входа в ангар. Внутри загудел очередной танковый двигатель. Отлично. Нужно теперь дождаться, пока он выкатится… Когда бронированная дура проезжала мимо, грохоча и лязгая траками, Домовой вознес хвальбу неведомому инженеру, придумавшему активную защиту в чудо наушниках.Не будь их сейчас на голове, наемник мог бы всерьез повредить барабанные перепонки. Кто ж такой умный придумал хранить такую громкую технику в бетонном мешке?.. Хотя может туда ее поставляли по рельсам, они, кстати, вон, в бетонном полу видны, а потом рельсы теряются под слоем песка. Наверное, на консервацию танки поступали железнодорожными платформами, и выгрузка производилась на много тише.

Танк прокатился немного дальше, загудел холостыми оборами, остановился. Задняя дверь откинулась, из нее выполз чумазый водитель. Он поковырял в ухе мизинцем и поковылял обратно к ангару. В момент, когда водитель проходил мимо наемника, он планировал уже было пристроиться за ним, чтобы войти в помещение под его прикрытием, но планам сбыться было не суждено. Из ангара донеслись мужские, приближающиеся голоса.

- Ты говорил, здесь целая дивизия стоит! А это что? Два десятка! – ругался первый.

- Но, я же здесь не был! – отвечал второй. – Это же были толькослухи… Тебе ведь и этого хватит! Курд! Ты обещал отпустить!..

- Пиздуй, давай, - снова выкрикнул первый голос и в поле зрения наемника показались несколько человек.

Сам Курд, а Домовой узнал этого урода, какой-то мужик, по описанию Макарыча, тот самый Сашкин отец и несколько вооруженных охранников, среди которых Домовой с удивлением узнал одного знакомого по наемническому делу коллегу. Судя по единообразию снаряжения и вооружения, остальные члены группы также являлись наемниками. Всего из под свода бункера вышло семь человек: Курд, писатель, четыре наемника и мужик в грязной спецовке, по-видимому, очередной техник.

Бывший глава бывшего Железногорск вел Сашкиного отца за шиворот, тыча тому пистолетом в бок, подталкивая и подпинывая.

- Блядь, - негромко выругался Домовой в рацию.

Расстояние до группы было совсем копеечным и он бы мог открыть огонь, но при таком раскладе наверняка бы и его самого быстро нашпиговали пулями, потому он решил менять план на ходу.

- Видишь их?

- Вижу, - отозвался Кочевник.

- Работать можешь?

- Могу, но не прицельно. Слишком далеко.

Наемник замер, пригнулся еще ниже, вжимаясь в песок. Один из охранников Курда насторожился, видимо, что-то услышал, хотя что? Танк все еще молотит движком в холостую, а это, надо вам сказать, тоже не тихо.

- По команде попробуй снять главного, или хотя бы кого-нибудь, а я постараюсь отца вытащить… Если сможешь, вали техника.

- Это ж гражданский, - по голосу было слышно, что Кочевник нахмурился.

- У нас нет выбора. И у них не будет. Надеюсь, без них они танки не заведут… Работай!..

Времени на разговоры не было, Курд уже заводился, роковой выстрел мог произойти в любой момент, и он произошел… Но, на удивление самого Курда, выстрелил не он, а кто-то другой. Техник, стоявший рядом с группой наемников, внезапно взвыл от боли, схватился за грудь, упал на песок. Охрана мгновенно рассыпалась за укрытия. Курд вздрогнул, пригнулся, не сразу поняв, что произошло, ошарашено заводил глазами по сторонам. Он начал орать на подчиненных, видимо, решив, что кто-то из них по неосторожности выстрелил в техника, но один из них, указывая пальцем на бархан, где засел Кочевник, отрапортовал, что заметил стрелка. Вот тут Курда и накрыло. Накрыло и его и остальных и даже самого писателя.

Накрыло их яркой вспышкой и громким ударом по ушам от разорвавшейся под самыми ногами свето-шумовой гранаты, брошенной Домовым. Курд схватился за голову, завалился на бок. Один из наемников затряс головой, трое остальных, видимо, пострадали меньше, и пришли в себя заметно быстрее него. Главарь банды ошарашено повел головой по сторонам. В голове гудело, в легких не хватало воздуха, но он смог преодолеть тошнотное состояние. Незнакомый мужик, словно черт из табакерки подскочил к их группе, открыл огонь чуть ли не вплотную, расстреляв в спину одного из охранников, ранив второго. Курд вскинул пистолет, но получил сильный удар ботинком по руке, от чего оружие вылетело из захвата. Главарь, понимая, что дело пахнет киросином, перекатился, закрываясь телом уже мертвого техника. Оставшийся в живых охранник перевел огонь на новую угрозу, но успел выпустить всего лишь пару пуль, и тут же упал, заливая песок кровью из пробитой головы. Кочевник смог достать последнего охранника короткой очередью.

Домовой сделал шаг к писателю, схватил за шкирку, дернул его на себя, потащил прочь от места столкновения, опустошая магагазин по разбежавшимся танкистам, зацепив, кажется, еще парочку. Из глубины ангара по нему открыли огонь. Пара пуль просвистела в опасной близости, одна ударила в бетонную стену, ушла куда-то в сторону.

Курд, быстро перебирая ногами, укрылся за гусеницей танка и достать из текущего положения наемник его не смог. Выхватив гранату. Оттащив писателя еще чуть дальше, он кинул ее в сторону главаря, вторую под свод ангара. Дымовая полетела ему за спину. Бахнуло, затем снова. Кто-то вскрикнул, но, к сожалению, из-под земли. Главарю шайки, видимо, удалось избежать осколков. Повезло твари.

- Курда видишь? – прорычал Сашка в рацию, продолжая тащить брыкающегося, ничего не понимающего, ошарашенного происходящим писателя.

- Нет. Под танком, гнида…

С бархана раздалась короткая очередь и под сводами ангара снова раздался вскрик.

– К тебе тут гости лезут… Как тараканы, на свет… Блять… - в эфире на мгновение возникла тишина. – Меня засекли, ухожу…

- Да не дергайся ты! – встряхнул наемник писателя, который попытался вырваться из хватки. – Я за тобой, придурок. Меня дочь твоя прислала…

- Какая дочь!? – изумленно распахнул глаза мужик. – Нету у меня никакой дочери!..

- Вставай! Пошел! - не стал разбираться на месте боя Домовой, погнав вроде сообразившего писаку, что убивать его снова не собираются, а, действительно, пытаются спасти.

Они побежали, укрываясь в сине-фиолетовом дыме разошедшейся дымовой шашки. Вперед полетела вторая. Ветер, тянущий по небу кислотные тучи дул в нужном направлении, расстилая тяжелый липкий дым словно полотно, укрывая им весь полигон. Писатель бежал, хрипя и спотыкаясь, наемник подгонял мужика, толкая того то рукой, то ногой. В спину им засвистели пули. Бархан, на котором сидел Кочевник поливал ручной пулемет и, оставшись без поддержки, беглецам оставалось лишь двигаться, молясь, чтобы их не зацепили. Молился видать Домовой не тем богам, ибо одна из пуль все же догнала свою цель…

Писатель вскрикнул, тут же запоздало вжикнуло. Он сделал еще шаг и, споткнувшись, завалился на бок, поджимал под себя ноги, истошно вереща. Домовой развернулся в полете, упал всем телом на землю, укрывшись за невысокой кочкой, наугад выпустил несколько пуль, вынул и раскидал последние две дымовые шашки по сторонам и только когда они заволокли их дымом, отвлекся от своего сектора.

Пуля прилетела писателю в бок. Кровищи с него натекло к тому времени уже знатно. Выругавшись, что не стал брать с собой аптечку, а лишь прихватил пару простеньких жгутов, Домовой вытащил из поясного подсумка шимаг (сетчатый шарф), приложил к ране писателя, пытаясь остановить кровь.

- Зажми рану, - коротко скомандовал он, снял с оспины «калаш», отстегнул почти опустевший ШАК. – Сейчас будет больно, потерпи… Руку сюда положи… Руку сказал сюда!..

Развернув раненного, он примерился, сделал какой-то хитрый кувырок и вышел из него уже с раненным на плечах. Тот взвыл, захрипел, сжался в комок. Пристегнув ШАК к грудному ремню, подхватив правой рукой «Калаш», придерживая писателя левой, Домовой двинулся дальше. Где-то над головой сперва сверкнуло, затем грохнуло. Он инстинктивно пригнулся, не сразу сообразив, что это не выстрел, а раскат приближающегося грома…

Добрался до «Тайфуна» он уже на последних силах. Плечо, грудь и ноги залило кровью писателя, в ботинки набился песок. Тяжело дыша, едва пропихивая воздух в гортань, он все же дотащил раненного, сгрузил у аппарели. Саша, разглядевшая кровь на наемнике, заохала, запрыгала на месте, не понимая, что и как делать, создавая лишнюю и ненужную суету.

- Я не ранен, кровь его, - сразу пояснил ситуацию Домовой, вытирая окровавленное лицо. – Тащи аптечку, быстро!.. У него ранение в живот!..

Тут уже и Кочевник подоспел, он, оказывается, нашел еще одно место, где можно было сныкаться и оттуда напрягал бандитов, не давая тем выскочить единым кулаком.

- Папа, папа, - бормотала девчонка, глядя на раненного, едва дышащего человека округлившимися от страха глазами.

Она не поняла, как и когда, Домовой ее руками заткнул кровоточащую дыру, и теперь сквозь ее тонкие белые пальцы сочилась липкая, горячая жижа, перемешиваясь с песком и одеждой. Над головой снова грохнуло.

- В машину его! – скомандовал наемник, ощущая пробежавшее по горячему телу холодное, сырое дуновение начинающейся бури.

Воздух резко остыл, стало сыро и неуютно. Писателя занесли в грузовик, закрыли двери. Домовой, чертыхаясь от попавшей в глаза и рот крови, уселся за руль. Двигатель, работавших на холостых, взревел и грузовик дернулся, увозя людей прочь от этого места.

Выстрелы в спину им раздались только тогда, когда они уже преодолели значительное расстояние и были им уже не страшны. Раскат от взрыва догнал их через несколько секунд после этого. Видимо, Курд велел выгнать танк, чтобы достать умчавшийся грузовик, но заложенная мина сработала на отлично. Не став дожидаться, пока обнаружат остальные, Домовой скомандовал подрывать оставшиеся МОНки. Конечно, не по плану и, вероятно, что они не причинят никакого вреда, так как танк мог выехать в догонку всего один, но оставлять мины врагу, и ждать, пока он их обнаружит и диактивирует было бы глупо, потому Кочевник нажал на кнопку подрыва. За спиной повторно грохнуло, но на этот раз значительно сильнее. В небо взлетели комья земли, взвилось облако пыли, а следом за ним к темному, начавшему уже проливаться дождю небу, потянулся столб черного жирного дыма. Как минимум одну единицу техники вывести из строя им удалось, а также заставить преследователей глядеть под ноги более внимательно, а то и вовсе отказаться от погони, ведь судя по первым, дымящимся на капоте «Тайфуна» каплям, упавшим с неба, дождь действительно оказался кислотным.

* * *

Спасти Сашкиного отца им не удалось. Все что им удалось, это всего лишь продлить тому жизнь на несколько минут и теперь, когда он затих, все трое сидели и тупо глядели перед собой. То, что успел поведать им писатель, повергло спутников в настоящий шок…

- Эт что получается… - первым подал голос Домовой, сидевший на заднице, свесив окровавленные руки с колен.

- Эт херня какая-то получается, - нервно ухмыльнулся Кочевник.

Погибший писатель Саше действительно отцом не являлся. Это можно было сказать, самая легкая новость из тех, что он успел обрушить на головы спутникам.

- Ты… ты-ы-ы-ы… - плюясь кровью, едва выдавливая из себя слова, пытался что-то объяснить писатель, глядя в глаза Александре. – Ты не моя дочь… Я был у вас в деревне всего пару раз… Хотел… Хотел с мамой твой пообщаться… - мужчина закашлялся.

- Зачем? – Домовой попытался вернуть закатившиеся глаза писателя на место, встряхнув его голову.

- Она… она ведьма!.. Ведьма, понимаете?! Настоящая!.. Та… Самая!..

- Что за хуйню ты несешь? – взрыкнул наемник.

- Саша, - перевел мутный взгляд на Домового умирающий. – Ты… Ты вырос… Вот ты какой оказывается…

- Моя сестра умерла много лет назад! Я застрелил ее, когда какой-то урод вколол ей кровь мертвяка!!!

- Тыыыы… - снова кашель. – Ты не убил. Ра-ранил. С-с-с-сильно… Но… Не убил… Не убил! Ее нашли. Выходили… Тебя искали… - мужчина тяжело с присвистом вздохнул, задергался, и смог продолжить, но не сразу. – Тебя искали. Не нашли. Она… Она очнулась там… В деревне… Лук.. Лукяьн…

- Лукьяново?! – ахнула Саша, прижав руки к лицу, отскочив от умирающего, словно от мертвяка.

- Да… - выдохнул писатель. – Лукьяново. Болела. Долго. Потом роды. Девочка. Родила девочку… Искала тебя… Думала, ты погиб… Или тот… Тот… Тот человек тебя увел… А я нашел… Случайно. Записывал истории, ходил, встретил его… - взгляд перекатился на Кочевника. – Нашел ее… Она рассказала, она искала, верила. Хотела… Хотела весточку дать, вдруг узнаешь… Вдруг поймешь… Я узнал кто ты слишком поздно. Они пришли… Они пришли, заставили рассказать. Танки. Им нужны танки. Курду нужны танки и… - писатель всхлипнул. – Его они звали Призраком. Гостом. Он с Курдом. И бандиты. Много бандитов. Разных. Отовсюду. Курд хочет власти. Хочет вернуть силу, напасть… Напасть на федерацию. Отобрать и править…

Домовой слушал, ошарашено переводя взгляд с окровавленного человека на девчонку, сидящую рядом, а та расширенными до предела глазищами таращилась на него, ничего не понимая.

Теперь, когда мужчина умер и Домовой проконтролировал его, чтобы тот не переродился, они сидели молча глядя друг на друга.

- Это что, ты… - Домовой уставился на сидящую рядом Сашу, - дочь моей сестры? Дичь какая-то…

- Выходит так, - кивнул Кочевник, отвечая за девчонку, которая вообще не могла ни слова из себя выдавить. – Надеюсь, вы еще не того… Ну, не этого… - Петька ухмыльнулся.

Домовой отмахнулся, но в душе стало как-то неприятно. Вспомнился тот вчерашний страстный поцелуй, те пошлые издевки, что он отпускал в ее сторону в самом начале путешествия, те моменты, когда он видел ее без одежды и наемника замутило. Это ж выходит, что она его племянница… А еще выходит… наемник аж пошатнулся. Все это время Катя была жива! Твою мать! Она была жива все эти годы! Все эти ебаные десятилетия она жила в этой ебаной деревне, не зная, жив ли ее брат, а он даже не помнил о ней. Да ебаная жизнь! Да нахуя ж такое надо?!

Сашка взвыл в голос. Кочевник, расценив это по-своему, ухмыльнулся.

- Ну, не переживай, инцест, дело семейное…

- Да иди ты нахуй! – взорвался Домовой. – Катя все это время была жива!

Он схватился за голову и принялся вертеться на месте. Ярость и злоба, вскипевшие в нем, требовали срочно куда-то вылиться. Он в отчаянье ударил кулаком в бронированный борт грузовика. Раз, второй, затем ударился о стенку уже головой. Катя. Все. Это. Время. Была. Жива! Да что же это такое-то?! Что с ним не так, почему все это с ним?!

- Саш, Саша! – легли на плечи девичьи руки.

Девчонка перетекла вперед, поднырнула под него, прижалась, обнимая, пытаясь достучаться до сознания.

- Тише! Успокойся!.. Саша!.. Ну не надо!..

Домовой снова взвыл, но головой биться перестал. Не верить умершему не было основания. Он видел их впервые, да и для чего бы ему нужно так врать перед смертью? Бессмысленно. Руки обессилено опустились. Домовой отстранился от глядящей на него снизу вверх девчонки. Вот эта вот пигалица оказывается его племянница?.. Родная дочка родной сестры! Он усмехнулся. Вытер скопившуюся в уголке глаза влагу, посмотрел на нее другими глазами. Племянница… Дочь сестры… Родной сестры, которую он сперва забыл, потом думал, что убил, а потом снова потерял… Александра улыбнулась в ответ. Что творилось у нее в голове, он не знал, но ей явно тоже было нелегко принять новую реальность. Вот этот грубый, суровый, пошлый мужик ее родной дядя?.. Брат ее мамы? Той самой Ведьмы, о которой она слышала столько разных сказок от нее самой перед сном?.. Надо же, как судьба вывернулась…

- Ну, все, - горько ухмыльнулся Кочевник, когда первые чувства улеглись. – Лучшая подруга снова правая рука? – он подмигнул наемнику, показав в воздухе неприличный жест сжатым кулаком.

Домовой дернул щекой, тоже сжал кулак и оттопырил средний палец. Способность здраво мыслить начала постепенно возвращаться. Он еще раз проанализировал в голове все сказанное писателем. Выходило вот что.

Впервые он приехал в деревню в поисках какой-нибудь интересной истории для новой книги. Старейшины поведали ему о женщине, которую они однажды спасли. Уцепившись за интересный сюжет, писатель познакомился с Катей. Она неохотно рассказала ему пару историй, которые мужчина тщательно записал. Поняв, что наткнулся на золотую жилу, он начал рыть тему, составлять и упорядочивать истории. Параллельно с Катей, мужчина общался с Кочевником, который также оказался замешан во всей этой истории. Так родилась «Кикимора», являющаяся прямой продолжением написанной ранее книги, основанной в основном на фантазии автора. Когда он понял, что истории от этих двух человек немыслимым образом продолжают друг друга, пересекаются и перекликаются, писатель воодушевился на столько, что стал работать с утроенной силой. В следующий и последний свой приезд, Катя передала писателю свой дневник, по которому он и создал рукописи третей книги. Как выяснилось позднее, эта книга и стала самой серьезной проблемой и для него и для всех остальных.

Однажды к нему пришли. Сперва спросили вежливо. Затем стали угрожать и бить. Выяснилось, что информация об описанном в рукописи танковом полигоне дошла до одного очень важного и злого на весь мир человека по имени Курд. Он, получив подтверждение о наличии такового места из других источников, попытался выведать силой у писателя его местоположение. Запуганный автор, смекнув, что если он расскажет координаты места сразу, то жить ему останется не больше, чем падать на асфальт из окна собственной квартиры, выторговал себе немного времени. Схемы, разработанные им в процессе работы над книгой, заинтересовали некоего Госта, из банды Курда. Он узнал что девочка, которую его послали убить двадцать лет назад, до сих пор жива и отправился доделать дело.