Дорога без начала

Глава 8, в которой я примиряю семейную пару, и превращаюсь в цепного пса

Принятые практически подряд растворы звезды и горошины ожидаемо спровоцировали появление перед глазами красных строк уведомлений:

Внимание! Вы употребили золотую звезду!

Опыт: +1120.

Шкала Удовольствия: +4. Показатель Интеллект: +4. Характеристики: +84 к Знаниям, +53 к Картографии, +80 к Наблюдательности, +69 к Удаче.

Шкала Спорового баланса: +3. Показатель Атака: +3. Характеристики: +39 к Физической силе, +91 к Рукопашному бою, +49 к Фехтованию.

Шкала Жажды и сытости: +2. Показатель Защита: +2. Характеристики: +89 к Выносливости, +93 к Регенерации.

Шкала Бодрости: +2. Показатель Ловкость: +2. Характеристики: +43 к Гибкости, +80 к Интуиции.

Шкала Духа Стикса: +3. Показатель Дух Стикса: +3. Характеристики: +67 к Броне Стикса, +92 к Медитации, +92 к Познанию скрытого.

Внимание! Вы употребили золотую горошину!

Опыт: +62. Характеристики: +35 к Силе Стикса (Дух Стикса +1), +35 к Броне Стикса, +30 к Медитации, +30 к Познанию скрытого.

Читая, заедал горечь во рту тут же состряпанными бутерами. Потом допил остатки живца из банки. И стал отмерять в опустевшую посудину самогона для изготовления второй партии живца.

Но завершить начатый процесс мне помешало неожиданное вторжение соседей по лестничной площадке.

Громыхнула ударившаяся об стальной косяк железная дверь, и тут же из прихожей раздался истерический женский вопль:

— Ааа!.. Леопольд Тихонович, спасите! Мой Миша сошел с ума!

— Твою мать! Ни минуты покоя в этом зоопарке, — заворчал я, откладывая банку с самогоном и поднимаясь из-за стола.

— Ааа!.. Мишааа! Прекратиии! — продолжала надрываться истеричка в прихожей.

Добежав до входной двери, я обнаружил дородную даму лет сорока, в элегантном домашнем платье, но босую и с растрепанными волосами, обеими руками вцепившуюся в дверную ручку, и с трудом удерживающую яростные рывки с другой стороны.

Я тут же вспомнил эту женщину. Когда под скрытом поднимался по лестнице, она была одной из четверки наблюдателей, собравшихся на площадке пятнадцатого этажа. Там она еще была в туфлях и с красивой прической.

— Ну-ка в сторону! — скомандовал я даме.

— Ааа! — еще сильнее заголосила женщина, когда, обернувшись на голос, обнаружила на пороге прихожей, вместо пенсионера-соседа, незнакомого бородача.

— Да не трону я тебя, дура, — поморщился я, плечом отпихивая истеричку к стене.

Даме пришлось отпустить ручку, и от очередного яростного рывка дверь тут же широко распахнулась.

Нарисовавшийся на пороге мужик щеголял в дорогом шелковом халате поверх отутюженных брюк и накрахмаленной сорочки, с пижонским шарфом на шее и в начищенных до блеска лакированных туфлях. Но вид рафинированного интеллигента портили: исказивший породистое лицо звериный оскал, и рвущееся наружу урчание пробудившейся твари.

Новоиспеченный медляк, разумеется, тут же попытался вцепиться мне в горло. Но в разы опередив зараженного, коротким и точным ударом в висок я расколол бедняге черепушку, как лесной орех, упокоив тварюшку на первой стадии мутации.

— Ааа! Мишааа! — заголосила рядом дама.

Нулевая наблюдательность, разумеется, не позволила женщине разглядеть мой удар. Она увидела лишь как вскинувшийся было на пороге муж вдруг резко отшатнулся обратно и тут же, как подкошенный, рухнул на пол, забившись в агонии. А из разбитого виска ручьем хлынула густая алая кровь.

Мигом забыв об ужасе перед озверевшим Мишей, дама рухнула перед мертвецом на колени.

— Не тронь, — я попытался оттащить ее вглубь прихожей.

Но она успела уже испачкать руки в крови мужа.

— О боже! Сколько крови! — с отрешенным видом дама уставилась на свои окровавленные ладони, а через секунду в ее голосе прорезались нотки зарождающегося урчанья: — Крррови! Кр-ррр…

Она попыталась из сидячего положения укусить меня за ногу, пришлось ударом по затылку отправить зараженную следом за мужем.

Внизу замолчал автомат последнего защитника подъезда.

— Черт! Ненадолго же славных омоновцев хватило, — проворчал я, возвращаясь из прихожей обратно на кухню, и на ходу стаскивая куртку и майку.

Понимая, что, без активации «Чужой лапы», в одиночку справится с толпой уже штурмующих лестницу тварей у меня вряд ли получится, решил сразу раздеться до трусов и снять удобные берцы. А то опять придется потом босоногим нудистом по чужим квартирам в поисках вещей шарахаться, как голь перекатная… Теперь же одежда и обувь аккуратной стопочкой будет дожидаться меня в углу под табуреткой. И когда все закончится, можно будет сполоснуться в ванной, и одеть все чистое и целое.

Там же в углу я оставил и бесполезное в грядущей лестничной зарубе стрелковое оружие.

Сразу активировать Дар не стал. Период действия «Чужой лапы» всего двадцать минут, а активное нашествие орды на перезагрузившийся городской кластер длится примерно час, и желательно оттянуть активацию читерской абилки до появления последней волны наиболее развитых и опасных высокоуровневых тварей.

Проходя мимо пары упокоенных на пороге медляков, я не удержался от соблазна примерить туфли «интеллигента». Они оказались чутка мне маловаты, но я все равно их обул — с натертыми мозолями Регенерация потом справится играючи, а спускаться по бетонным ступеням в кожаных туфлях с крепкой подошвой было куда как комфортнее, чем босиком.

Здоровенные туши мертвых руберов обнаружились там же, где я их и оставил — на межмаршевой площадке между четырнадцатым и пятнадцатым этажами. Вокруг больше не было толпы любопытных зевак, и обойдя гигантские трупы, я двинулся дальше.

Шагая по лестнице в одних трусах и в лакированных туфлях на босу ногу, со стороны я, наверняка, являл собой весьма комичное зрелище. Но зрителей вокруг не было. Доносящиеся к тому времени снизу и с жутким эхом разлетающиеся по многоэтажной лестнице отчаянные вопли первых жертв кровожадной толпы вторженцев заставили всех худо-бедно адекватных людей разбежаться по квартирам и, закрывшись на все замки, трястись от ужаса. Спятившие же на первом этапе мутации медляки, наоборот, рвались из дома, обуреваемые жаждой кровавых приключений, но из-за превращения на первой стадии мутации в форменных дебилов, тварюшки банально не могли справиться с собственным дверным замком, и обиженно урчали взаперти.

Волну несущихся вверх бегунов я встретил на втором лестничном марше между седьмым и восьмым этажами. Заранее призвав из ячеек инвентаря резак и Шпору, я сходу вступил в бой.

Хотя большинство нападающих тварей было примерно моей комплекции, а некоторые монстры (в атакующей толпе встречались и лотерейщики) были на голову выше и гораздо шире в плечах, я без труда справился с яростным напором тварей, заполнив пространство вокруг десятками мертвых тел. Благодаря развитым показателям, я был в разы сильнее и быстрее бегунов и лотерейщиков. А редкие царапины, которые тварям порой все же удавалось мне наносить, мгновенно затягивались благодаря Регенерации. Ранить же меня серьезней царапины бегунам и лотерейщикам попросту не хватало сил, потому как из-за читерской Защиты моя кожа стала толстой и крепкой, как у носорога.

Для обычного обывателя с непрокаченной наблюдательностью мой бой с потоком набегающих снизу тварей показался бы голимым постановочным сюром, в котором почти голый бородатый мужик спокойно шагал вниз, неспешно опускаясь со ступени на ступень, а бросающиеся на него твари, раз за разом словно натыкались на невидимую стену и шарахались вдруг в сторону. Далее у последних имелся шикарный выбор дальнейшего развития событий, состоящий аж их двух вариантов — тварюшка либо переваливалась через перила и улетала на головы набегающих по соседнему маршу собратьев, либо со страшной силой врезалась в стену и трупом оседала на ступени за моей спиной.

На самом деле, благодаря безусловному преимуществу в скорости, я успевал сносить с пути бегунов и лотерейщиков Шпорой или резаком так стремительно, что эти удары превращались в глазах неподготовленного зрителя в размытые невидимые силуэты. В применении мною оружия можно было убедиться, постфактум осмотрев трупы разлетающихся во все стороны врагов — на каждом имелась смертельная рубленая рана, а на некоторых живучих «счастливчиках» даже и не одна.

Таким макаром, истребляя встречный поток монстров, я спустился до четвертого этажа, и там впервые столкнулся с достойным противником. Толпа бегунов на очередном лестничном марше вдруг отпрянула назад и раздалась в стороны, очищая свободный доступ ко мне набегающего снизу топтуна.

Этот закованный в сплошную роговую броню танк тоже значительно уступал мне в проворстве. К тому же топтун изрядно проигрывал в силе и размере любому из оставшихся наверхатуре руберов. И раз уж я справился с последними, логично предположить, что сейчас имел все шансы одолеть и более слабого противника. Но…

Топтун атакует меня не в одиночку, а вместе со стаей. Толстая броня высокоуровневой твари не позволит отмахнуться от него так же запросто, как от бегуна или лотерейщика. Я просто не смогу с одного удара пробить роговые наросты его шкуры, и смертельно ранить топтуна. Значит, топтун задержится рядом и тоже станет наносить удары. Сил у него больше, чем у предыдущих тварей, значит, и зацепить меня он сможет куда как серьезнее. Кроме того, параллельно меня продолжат атаковать бегуны, и я вынужден буду отвлекаться на них, что увеличит вероятность нанесения топтуном мне значительного повреждения… Цепочка рассуждений выстроилась в голове буквально за секунду. Безбашенно рисковать, имея козырного туза в рукаве, было глупо. И я шепнул фразу-активатор:

— Левак!

Тут же привычно окривел на левый глаз, стал стремительно расти и покрываться роговой броней. На ногах затрещали и разлетелись кожаными лохмотьями лакированные туфли. Из-за махом отросших когтей, едва не выронил из руки резак, и поспешил вернуть неактуальное больше оружие обратно в ячейки инвентаря.

Правильно истолковав начавшиеся впереди метаморфозы, почти разумный топтун резко передумал нападать на грозного рубера-слепуна, вдруг появившегося на месте безобидного врага, и, не добежав четырех ступеней до цели, впился когтями в перила и стену, гася разбег и разворачиваясь.

Сбежать ему я, разумеется, не позволил. Выстреливший из-за спины шестиметровый хвост тонким острием жала пробился в щель защитных пластин споровика, и смертельно раненый топтун, тут же потеряв контроль над телом, загремел по ступеням вниз, как кегли, снеся по пути еще шестерых находящихся ниже бегунов.

В разы обострившийся слух позволил разобрать доносящуюся снизу восторженную многоголосицу:

— Повинуюсь!.. Желаю!.. Хочу!..

— Ни в какую стаю никого принимать не стану, — проурчал я, действуя на опережение, и заранее отказываясь от стандартного системного предложения.

Дождавшись окончания метаморфозы, тут же бросился вдогонку за удирающей по лестнице вниз толпой отвергнутых тварей.

Буквально рухнув на плечи запрудивших марш тварей, я за считанные секунды когтями и жалом хвоста умертвил восьмерых бегунов и двоих лотерейщиков. Перевалившись через перила на следующий марш — к очередной партии бегунов и лотерейщиков добавил еще одного ликвидированного топтуна…

Вырвавшись следом за остатками беглецов во двор, я продолжил направо-налево косить тварей без счета.

Подтверждая наступление финальной стадии нашествия орды, среди пребывающего с проспекта во двор потока тварей стало попадаться гораздо меньше бегунов, зато в разы увеличилось поголовье лотерейщиков и топтунов.

Но от одинокого беснующегося рубера все пришельцы по прежнему шарахались, как от огня. За следующую четверть часа я накосил вокруг охраняемого подъезда настоящие горы из трупов тварей. И за все это время лишь дважды мне пришлось биться в полную силу. Сперва, с попутавшим берега матерым кусачом, который порвал мне правое бедро, поплатившись за это оторванной башкой. И уже под конец ударной пятнадцатиминутки с равным по силам рубером.

Схватка с последним закончилась вничью. Похожий на саблезубого тигра урод едва не оторвал мне левую руку, я же вырвал у твари клок мяса из загривка и жалом хвоста здорово оцарапал руберу правый глаз. Осознав примерно равные силы друг друга, мы с рубером предпочли договориться. Тварь отказалась от притязаний на охраняемый мною подъезд, и я позволил руберу уйти из «моего» двора.

Приток тварей с проспекта прекратился, когда до окончания действия «Чужой лапы» осталось две минуты. Границы «своих владений» я отстоял, но далось мне это не просто. Изжеванная рубером левая рука висела непослушной плетью, разодранное бедро пылало огнем и вынуждало прихрамывать на каждом шагу.

Подхватив самую ценную добычу — оторванную башку кусача — я направился обратно в подъезд. Наскоро кое-как завалил трупами тварей входную дверь, и начал восхождение на пятнадцатый этаж.

До окончания действия Дара оставалось чуть больше минуты. Сцепив зубы, я энергично ковылял наверх.