Дорога без начала

Глава 30, в которой меня куда-то везут и что-то колют

Возвращение в мир живых и страдающих на этот раз произошло само собой, без участия нашатыря. И вот что я вам скажу — в жопу такие самостоятельные возвращения.

Перед глазами все плыло, башка страшно трещала, перетянутые скотчем руки и ноги затекли и нихрена не чувствовали, а задвинутый практически по самые гланды кляп не позволял издавать ни малейших звуков… В довершение всех бед еще какая-то сука над головой с кем-то нарочито громко переругивалась:

— Гусь, хоре сопли жевать. Отпирай ворота!

— Блоха, братан, не бузи. У меня приказ Толстяка. Он лично по рации со мной связался, и велел досматривать все выезжающие тачки. Без исключений!

— Ты че тугой-то такой! Я ж те русским языком объясняю — это фургон Скальпеля, и осматривать его чрезвычайно опасно для здоровья!

— Да, млять! Мне ж Толстяк, если приказ нарушу, таких звездюлей навешает!..

— Млять, братан, Скальпель — без пяти минут глава стаба. Вот и подумай, че он с тобой сделает, когда узнает, что ты посмел свое немытое мурло в его дела сунуть.

— Сука!.. Ладно, хрен с тобой, вали без осмотра.

— Правильное решение, братан! — у меня над ухом зло взревел мотор, и фургон, на полу которого я, похоже, лежал, рывком дернулся вперед. — Когда шеф окончательно застолбит Вешалку, я замолвлю за тебя перед ним словечко.

— Смотри не забудь! — голос оставшегося позади Гуся донесся уже со значительного отдаления.

— Ну вот, видите, как и обещал, выскочили без проблем, — через несколько секунд снова заговорил помощник Скальпеля, обращаясь к кому-то в салоне.

— На дорогу смотри, — отозвался спокойный незнакомый голос.

Из своего лежачего положения я хорошо мог разглядеть лишь ноги говорившего, обутые в надраенные до зеркального блеска берцы. Попытался скосить глаза, но, из-за продолжающегося обильного слезотечения, лицо пассажира слилось у меня в мутное пятно.

Вдруг на периферии зрения замигала иконка отрядного чата, сигнализируя о прилетевшем запросе. Заглянув в чат, обнаружил весточку от потерявшей меня жены:

«Рихтовщик, что происходит? Кто застрелил девчонку и ранил пацана? И, вообще, куда сам-то провалился?»

От немедленного ответа меня отвлек обладатель сверкающих ботов, заметивший, видимо, шевеление моей головы, когда я пытался его рассмотреть. Опустившаяся вдруг сверху рука бесцеремонно оттянула мне правое веко. Когда незнакомец чуть склонился надо мной, чтоб заглянуть в глаз, я успел увидеть его гладковыбритое неприметное лицо, с ледяными глазами безжалостного убийцы.

— Гандус, ты сколько ему снадобья вколол? — обратился он к кому-то в салоне, отпуская мое веко. И заслезившийся глаз туже смыл лицо незнакомца.

— Три кубика. Считай, бычья доза. До базы должно хватить.

— Этому бычаре три кубика маловато будет. Он, похоже, уже сейчас в себя начинает приходить.

— Э-э, парни! Че за дела?! Мы так не договаривались! — тут же встрял запаниковавший Блоха. — Вы обещали, что Рихтовщик всю дорогу будет, как овощ. А теперь вдруг выясняется, что он почти уже очухался…

— Заткнись, — спокойно оборвал его командир в блестящих ботах, и тут же приказал своему бойцу: — Коли еще столько же!

— Сердце может не выдержать, — попытался возразить невидимый Гандус.

— Коли сказал! Под мою ответственность.

Я почувствовал укол иглы в основание шеи. И с запозданием вспомнив об не отправленном ответе Незабудке, стал торопливо его надиктовывать:

«Не верь сказкам Скальпеля. Нас с Галей вырубил его сын — Квант!» — хотел написать я. Но впрыснутое мне в шею снадобье оказалось чрезвычайно действенной штукой, и я вырубился практически мгновенно, понятия не имея какая часть послания успела уйти адресату.