Тоска по тундре

О стихах Владимира Романенко

Бродячий дух стихотворца вечен и неистребим. И в каждом уголке земном, у каждого костерка, привала, деревца, цветка, лесной избушки, речного бережка — остается кусочек его души. И он, этот кусочек, что неистлевающий уголек, греет сердце поэта, не дает угаснуть воспоминанию, озаряет звуком, наполняет душу тем, всем тем, что зовется блаженством и чувством красоты.

Я прошел очень много дорог,

Для меня они — вера и боги,

Я не помню, чтоб встав на порог,

Не подумал о новой дороге.

Владимира Романенко с Украины занесло аж в Заполярье, на Таймыр, где он, выполняя продовольственную программу, в очередной раз намеченную мудрой партией и не менее мудрым правительством, ловил рыбу у порога на реке Хантайке, зимогорил, перемогал одиночество, постоянно ждал гостей, и они его не объезжали и не облетали. Человек общительный, по-хохлацки бурный, горластый, он без людей не мог обходиться и, когда его постигало одиночество, выговаривался, иногда и выпевался в стихах, где ясно проступала, светло звучала тоска по ридной Украине. Из этой вот тоски, умения любить жизнь, помнить, откуда ты родом, мыслить и разрешать вечный вопрос: зачем ты здесь, на этой Хантайке и вообще на земле присутствуешь, и родился лучший в сборнике «таймырский» цикл стихов. Но Романенко не был бы хохлом, если б не бурлил и не откликался, локтем в бок не ширял дорогую действительность, не язвил бы по поводу современной жизни, перестройки и всех предряг, происходящих с современным человеком, при этом как-то так выходит, что под перо его попадает больше сосед дорогой — его он разит сатирой, видимо, из чувства братского, памятуя о такой еще недалекой, горячей дружбе народов, которая по старому еще анекдоту, заключалась в том, что настоящая дружба — это когда все дружные народы, объединившись, идут бить русских.

Но Романенко-то, стихотворцу уж никуда от «уз» не деться — он по Руси поколесил, много водки с узкоглазыми северянами выпил, но и с широкогорлыми Иванами тоже, глубоко врос в язык и почву нашенскую, прежде всего сибирскую. И петь ему две земли, и славить два народа, и тосковать по тундре двумя сердцами.

Давно там не был,

Где ветер мая,

Под синим небом,

Гусынь гоняет.

Все брошу разом,

Чтоб в кои годы

Попасть на праздник

Родной природы…

А природа, она пока еще стоит, зеленеет и торжествует веснами, поливает осенним золотом — листобоем землю, и речка Хантайка течет все там же и туда же, и порог на речке шумит, и ход рыбы совершается весной и осенью и в пенных волнах раскаленным хвостом бьет, будто из пушки, ахает таймень в подпорожье, и тундра веснами цветет все так же сочно, дружно и дух захватывает от этого невиданного, нигде более не повторяющегося цветения, и доброго человека ждет одинокая, пустая избушка на реке. И рука тянется к перу от чувства красоты и любви ко всему этому, и тоска по просторам, тоска по хоженым и нехоженым дорогам влечет того, в ком сердце не остыло, кто не перестал радоваться жизни — этому Великому нам Божьему дару.

Пой песню, поэт, краше жизнь будет и убавится горя и боли на земле, той, где бы ты ни был, где ни ходил во утешение свое и наше, и живи, дыша полной грудью.

Красноярск

Загрузка...